Текст книги "Ведьмы Тихого Ручья. Отравленное сердце"

Дидре

К наступлению темноты Хайлендс был в большей безопасности, чем Тихий Ручей и все остальные населенные пункты Абердиншира, вместе взятые. Обычно темные не бродили по зеленым просторам Шотландии, потому что здесь почти нечем было поживиться. За исключением, может быть, овец. Или бизонов Хайлендса.

Меня мучила совесть всю дорогу до отдаленной деревни Киркхейвен, расположенной недалеко от бухты между Тихим Ручьем и Монтроузом. Я должна была сопровождать Тираэля и остальных. Особенно после того, как я чуть было не стала причиной того, что сердце Тираэля перестало биться. Конечно, я знала, что его вылечат, но все же я рисковала. Все могло быть и по-другому. Мой двоюродный брат мог умереть. Из-за меня! И все, что он мог сказать по этому поводу – ему наплевать.

Я должна была признать, что это меня беспокоило. Я думала, он возненавидит меня. Отомстит. Что угодно, но определенно не то, что он одарит меня своей нахальной ухмылкой и попросит присоединиться к карточной игре. Поэтому я так и не приблизилась к своей цели – узнать что-нибудь о себе. И мне пришлось искать другой путь. Даже если он вел меня в Киркхейвен. Хорошо, что Эмилль вернулся пораньше, чтобы сменить меня с Элин. Именно поэтому я смогла отправиться в путь сегодня вечером.

Солнечный камень в моей руке отбрасывал ослепительный свет на земляную дорожку, ведущую к деревне. Аллеи были скудно освещены, за исключением нескольких факелов. Это место казалось даже более средневековым, чем Тихий Ручей, и это должно было что-то значить. Я убрала свой солнечный камень и побрела вдоль изъеденных солью зданий, по углам которых в темноте сновали крысы или кошки, ожидая, когда начнется охота. Мимо меня проходили люди в длинных плащах с закрытыми лицами, спрятанными за вуалью, но глаза оставались открыты. Они бросали на меня любопытные взгляды, а затем исчезали в темноте вечера.

Здание, к которому я направлялась, находилось между двумя полуразвалившимися квадратными кирпичными домами и выглядело более невзрачным, чем я ожидала. До сих пор я никогда здесь не бывала, но рассказов было достаточно, чтобы узнать это место. Запотевшие окна и эфирные пары, проникавшие из щелей деревянной двери, не оставляли сомнений в том, что этот дом, должно быть, являлся знаменитой в наших кругах темной пещерой азлатов. Кроме того, двое охранников в капюшонах по обе стороны двери определенно стояли там не потому, что они заблудились.

Когда я подошла к ним, они вместе пришли в движение и прикрыли дверь. У одного из них была рыжеватая густая борода, у другого – прямой подбородок. Я не могла разглядеть его глаз под капюшоном.

– Можете ли вы идентифицировать себя?

Вот она. Причина, по которой я никогда не была здесь раньше, хотя жгучее любопытство преследовало меня. Мне нужно было доказать, что я не человек, а одна из них. Одна из азлатов. Существовало два варианта: либо продемонстрировать свою силу, либо открыть им связь со своей стихией. Первое было непредсказуемым, потому что я понятия не имела, кто я и на что способна. Возможно, я бы вызвала еще одну тварь, подобную той, что появилась во дворе Бернеттов. И кому я тогда должна буду вонзить нож в грудь, чтобы уничтожить его снова? Нет. Нет, это не вариант. Не в Киркхейвене – месте, где не было никаких законов и где каждый имел право на все.

С бешено колотящимся сердцем я вытянула одну руку и повернула ладонь параллельно земле. Она задрожала. Мой взгляд был сосредоточен на влажной земле у моих ног, из которой прорастали несколько редких травинок. Я зажмурила глаза, пока зрение не затуманилось. Ну же, подумала я. Пожалуйста. Слушайся меня. Сделай что-нибудь. Давай, прямо сейчас!

Парень с гладким подбородком хмыкнул.

– Ну?

– Да, сейчас. – У меня в висках стучало от напряжения. Глаза невыносимо жгло. – Момент.

От меня не ускользнуло, как охранники обменялись раздраженными взглядами. Я изогнула руку над землей, пока мои вены не набухли.

– Тебе лучше уйти. – Бородатый мужчина выхватил кинжал, который угрожающе блеснул в тусклом свете. – Пока мы в этом тебе не помогли.

– Нет, нет. Подождите. Это… – Мой череп грозил вот-вот расколоться. Клянусь богами, я ненавидела этот вид стихийной магии. Для других применить ее было несложно: так же просто, как почистить зубы, но для меня это казалось еще труднее, чем найти доступ к своему внутреннему хаосу. Только я собиралась опустить руки и уже успела разозлиться на свою глупость и за то, что вообще попыталась это сделать, как…

– Там. – Я задыхалась от волнения. – Видите, ребята?

Стражники смотрели в землю. Я усилила ту крошечную связь, которую могла поддерживать, и увидела, как из ниоткуда в земле вырылась яма.

Бородатый парень наклонил голову, затем запрокинул ее и начал громко смеяться. Моим щекам стало жарко. Связь со стихией земли резко оборвалась. Снова и снова он толкал локтем своего коллегу, который, подхватив его приступ смеха, тоже начал смеяться. Когда бородатый немного успокоился, он снова обратил свой взгляд на меня.

– Что это такое было?

Я спрятала руки в карманы пальто и посмотрела сквозь его плечо. Мои уши пылали.

– Моя стихия.

– Эта крошечная дырочка? – выпалил тот, с гладким подбородком. Ладони стали влажными.

– Я… я все еще на обучении. Моя сила проявилась поздно, совсем недавно…

– Ого, – сказал бородатый, и в его тоне я уловила что-то вроде сострадания. – Рохля, что ли?

Это слово было грубым оскорблением в наших кругах, но я все равно кивнула.

– Ну, что ж, – пробормотал его напарник, пожимая плечами и отходя в сторону. – Азлатка есть азлатка.

– Добро пожаловать, – бородатый мужчина положил свою неуклюжую руку на ручку двери, одарив меня ободряющей улыбкой, – в «Темную пещеру».

И открыл дверь. Клубы пара окутали меня, неся с собой множество запахов. Апельсин, лаванда и розмарин выделялись больше всего. Мои глаза горели, я немного закашлялась, но чем дальше я проникала в пары, тем больше мое тело привыкало к ним. Тусклый свет мерцал за тканями, натянутыми под потолком. Вдоль стойки несколько закутанных людей сидели на корточках перед своими бокалами, в которых одно содержимое выглядело более ядовитым, чем другое.

Народ Синклеров был известен не только своими безграничными знаниями, но и склонностью к злоупотреблению веществами с зарубежных рынков в своих напитках. Однажды я попробовала один из них, когда ночью Эмилль пришел домой в состоянии алкогольного опьянения и предложил мне выпить принесенный с собой напиток. После этого я не могла вспомнить, что происходило. Я ведь могла переспать с Эмиллем, но понятия об этом не имею. Все, что я знала – на следующее утро я проснулась у подножия Мертвых лесов с раскрашенным лицом, похожим на клоуна из фильма ужасов. Эмилль до сих пор смеется над этим.

Здание являлось бывшим промышленным складом. Круглая стойка была построена вокруг опорной балки с четырьмя огромными бочками, прикрепленными к стальным опорам, содержимое которых разливали два сотрудника прямо за барной стойкой. Вдоль лагеря стояли грубо вырезанные бревенчатые столы, повсюду располагались различного рода подсвечники. Интерьер зала окружала двухъярусная галерея, окаймленная полувысотным частоколом. Ткани перетекали из галереи в галерею, будто использовались для выступления акробатических артистов. В верхних коридорах я разглядела двери за перилами. Я знала, что они вели в маленькие комнаты, где творились вещи, которые никогда не покинут эту пещеру.

В изумлении я шагнула дальше в помещение и огляделась. В воздухе разносились странные завораживающие звуки. В глубине души я проклинала себя за то, что не натянула посильнее на лицо свой плащ. Пусть этот простой плащ позволял скрывать рост, а капюшон прятал большую часть лица, я все же чувствовала себя странно обнаженной и уязвимой рядом со всеми этими людьми в идеальных масках.

– Хе-хе! – Кто-то дернул меня за рукав. Я посмотрела в сторону и натолкнулась на пару слегка прищуренных глаз, обрамленных морщинками. – Пс-с-с, иди сюда!

Нахмурившись, я на шаг приблизилась к нему.

Парень положил руку мне на шею, чтобы иметь возможность дотянуться до моего уха, и прошептал:

– Хочешь немного грибов рокзок?

Я уставилась на парня, размышляя, не шутит ли он. Рокзоки были магическими существами, которые оставались скрытыми от земных глаз. Они обитали преимущественно в более теплых районах южной Англии, жили в своих туннельных траншеях и появлялись крайне редко. Они были похожи на голых кроликов с небольшим пушком на черепе, имели огромные глаза и два клыка, как у белки, но руки и уши как у людей. Эти штуки могли заставить забыть о пространстве и времени. Ходили даже слухи, мол, один азлат более десяти лет бродил по месту, которое сводило его с ума, и когда вернулся домой, его дочь выросла, а жена сбежала с его лучшим другом. От мочи рокзоков прорастали грибы, и некоторые люди были настолько утомлены жизнью и безумны, что собирали их и дорого продавали на черных рынках.

– Один гриб за четыре тысячи. Специальное предложение. – Он поднял палец и провел им по одному из моих локонов. – Ты выглядишь так, будто тебе это нужно.

– Четыре тысячи фунтов?!

– Я купил их и того дороже. Возьми один, и я обещаю тебе, что ты никогда больше не забудешь сегодняшний вечер.

– Нет, спасибо. – Я бросила на парня последний взгляд, полный отвращения, прежде чем оторваться от него и пробраться между столами и стульями к стойке.

Женщина за стойкой бара была одета в бордовую вуаль, подол которой доходил до пола, скрывая ее туфли. По бокам – два отверстия, через которые она просунула руки. Эта женщина походила на темно-красное привидение.

– Что хорошего я могу сделать для тебя? Может, подарить опьянение, которое отвлечет от всех забот? – Она указала на помост в дальнем углу склада, где на диване расположились едва одетая женщина и полуобнаженный мужчина, каждый из которых был окружен поклонниками и возбужденной азлаткой. – Хочешь немного повеселиться? Или ты бы предпочла отдельное местечко в комнате, которая заставит тебя позабыть обо всех чувствах?

Я сглотнула. Щеки пылали, но я надеялась, что в этой душной комнате это не вызовет особого удивления.

– Я желаю услышать слова некоего Синклера.

– А-а-а, – проворковал человек под плащом. Голос был глубоким, но я не могла определить, был это мужчина или женщина. – Любознательная, да?

– Я просто хотела бы получить ответы.

– Конечно. Рано или поздно они понадобятся всем нам. Грязь так или иначе преследует каждого из нас, не так ли?

– Со мной все в порядке, – сказала я.

Человек рассмеялся.

– О, милая. Какое ошибочное мнение.

– Что, простите?

– Ни с кем не может быть все в порядке. Даже с принцем Азалием.

Я едва не закатила глаза. Принц Азалий. Мне было трудно поверить, что люди все еще помнили эту нелепую сказку.

– Этого принца не существует.

– Ты уверена?

– Это выдуманная история о парнишке, благословленном всеми богами и всеми способностями азлатов, которому суждено найти себе спутницу жизни, чтобы снова произвести на свет первого бога. О, и если он не сделает этого, все азлаты умрут. – Я издала недоверчивый смешок. – И поскольку он такой особенный, все называют его не принцем азлатов, а Азалием – мистическим местом между мирами. – Теперь я действительно закатила глаза. – Это полный абсурд.

– Как скажешь. – Я услышала усмешку в голосе незнакомца, хотя и не видела ее. Человек протянул изящную руку. Значит, все-таки, женщина. – Шестьсот фунтов.

Мой желудок сжался. Я знала, что знания Синклера стоят дорого, но это намного превосходило мои представления. Однако в противном случае все мои поиски оказались бы тщетны. Итак, я потянула за ремешок своей кожаной сумки, отсчитала купюры из своих сбережений и протянула их ей. Женщина бросила деньги в коробку, запечатала ее базовым заклинанием и сказала:

– Комната двадцать три.

В глубине моей груди сердце исполняло эйфорический танец. Наконец-то. Наконец-то я стану ближе к себе и, возможно, скоро узнаю, что со мной не так. Я поднялась по деревянной лестнице на первый этаж и пошла налево. Номера комнат были едва различимы, потому что черная краска на дверях сильно облупилась. Добравшись до номера двадцать три, я схватила дверную ручку и какое-то время стояла, колеблясь. Наконец, взяв себя в руки, открыла дверь и вошла в комнату более уверенно, чем себя чувствовала.

Однако это чувство мгновенно рухнуло. Словно слон пнул меня в грудь. Тяжеленный и массивный. Мне не хватало воздуха. А еще я была не в состоянии двигаться. Если бы я не знала, что все дело в моих чувствах, я бы подумала, что в этот момент какой-нибудь невралгик воздействовал на мои нервы.

Но нет. Причина, по которой я стояла в комнате с отвисшей челюстью и расширенными от шока глазами, уставившись на пахнущие плесенью простыни, застилавшие кровать огромного размера, заключалась в Арчибальде. Или скорее его пенисе, который только что исчез во рту красотки-брюнетки из «Королевского утеса».

Мой двоюродный брат закрыл глаза, и я прекрасно видела черты его лица, искаженные похотью. Мне хотелось бы, чтобы именно я была причиной такого выражения его лица. Веки Арчи дрогнули, он приоткрыл глаза. Его взгляд скользнул по плечу Зендаи и впился прямо в меня.

– Bljersk, Ди! – Он отпрыгнул назад и прикрыл свой пах тонким одеялом. Жилка на его шее билась в неестественном темпе, а глаза Арчибальда были больше, чем когда-либо. Зендая тоже взглянула на меня, но она только улыбнулась и изогнула свое идеальное обнаженное тело, словно похотливая хищница.

– Как же быстро мы встретились снова, милая.

Я была словно парализована. Мое сердце либо разбилось на тысячу осколков, либо взорвалось.

– Мне очень жаль. Я… мне очень жаль. Неправильная… неправильная комната.

Словно в трансе, я отшатнулась назад, нащупывая дверную ручку. Выражение лица Арчи сменилось с шокированного на… да, на какое? Паническое? Отчаянное?

– Ди, подожди. – Он потянулся за своими трусами, но последнее, чего я хотела в тот момент, – это еще один разговор о том, почему мои чувства ненормальны и что мне нужно избавиться от них.

Я покачала головой, опустила взгляд, в то время как слезы застилали мне обзор. Я быстро развернулась, захлопнула за собой дверь и сделала первое, что пришло в голову: убежала в соседнюю комнату. Здесь царила темнота и пахло лемонграссом. Это была моя первая и единственная мысль, поскольку уже в следующую секунду я почувствовала горячее дыхание на своей шее и руку, которая легла мне на бедро.

– Понятия не имею, кто ты, но я благодарю богов, потому что еще секунда в одиночестве в этой комнате, и я бы умер.

Эмилль

Тиканье стрелок часов сводило меня с ума, как и специфичный запах замка Бернеттов. Было раннее утро. Тираэль и остальные учились в колледже, его родители упражнялись в невралгии, и поэтому я был единственным, кто мог взять на себя заботу о слепой женщине. Несмотря на время суток, сквозь тяжелые бархатные шторы проникал лишь слабый свет. Небо снаружи, как обычно, отливало ужасающим серым цветом. Как и каждое утро, я отвозил Элин в дошкольное учреждение перед тем, как прийти сюда, и, как и каждое утро, молился, чтобы она случайно не убила кого-нибудь.

Женщина лежала на белых простынях, положив руки по обе стороны от тела, и смотрела в потолок. Время от времени она открывала рот и издавала странные звуки, напоминающие крик кита. Как обычно, я несколько раз пытался пробраться в ее разум, но всякий раз отступал, когда сталкивался с мрачной стеной внутри ее. Независимо от того, что сказал Лахлан, я не испытывал страха в присутствии незнакомки. Только любопытство и разочарование. Безграничная сила все это время болталась в ее проклятом медальоне всего в нескольких футах от меня, и я не мог до нее добраться! Эта штука одним махом развеяла бы все мои проблемы, она была прямо у меня под носом, но издевалась надо мной.

Мои размышления внезапно прервались, когда женщина снова открыла рот и завела свою китовую песню. Ее впалые черты лица гротескно исказились, глаза широко распахнулись, и этот ужасный звук… Bljersk, если бы я мог, то перерезал бы ей мозговые нити, чтобы эти припадки наконец прекратились.

Дверь открылась, и вошла Баба Грир. На одной пряди ее волос висела воронья кость.

– Ты все еще не можешь совладать с этой девчонкой, Вудворд?

Я закатил глаза и откинулся на спинку стула.

– Стала бы она издавать такие раздражающие звуки, если бы я мог ею командовать?

Грир фыркнула.

– Почему вы, ребята, вообще притащили эту соплячку ко мне в дом?

– Я не могу тебе сказать.

– «Я не могу тебе сказать», – передразнила она меня, не обращая внимания на шум, исходящий от девушки. Затем старуха сделала шаг в комнату и снова стала серьезной. – Ты и Тираэль – самые большие придурки, которых когда-либо знал наш народ!

Я устало потер виски.

– Твои оскорбления раньше были интереснее, Грир.

– Я серьезно к этому отношусь. Какая вам польза от этой девушки, если вы не можете с ней справиться?

– Очевидно, никакая.

– И ради этого вы пожертвовали Хеленой и Кораэль! И лжете моей дочери, утверждая, что Кора сбежала!

– Это единственное, во что поверила бы Эльсбет. У Коры были периоды бунта, во время которых она часто торчала в Хайлендсе, ты это знаешь.

Грир подошла ко мне, схватила за воротник и зашипела.

– Должна ли я напоминать тебе, что моей дочери уже приходилось пережить похищение ребенка?

– Нет, – прошипел я. – Как ты думаешь, Эльсбет сможет смириться с тем, что Коры с нами больше нет?

Казалось, Грир подумала о том же самом, поскольку через мгновение она ослабила хватку и отвернулась. Старуха сложила кончики пальцев вместе и принялась расхаживать по комнате, размышляя.

– Девушка поможет нам вернуть Кору, – добавил я через некоторое время, когда счел безопасным снова начать говорить. – Вот почему мы хотим проникнуть к ней в голову. Это наше оружие.

Это была не совсем правда, но и не ложь. Но главное было сделано: Грир проглотила наживку.

– Это правда?

Я кивнул.

Она посмотрела на девушку, которая наконец перестала вопить и облизала тонкую нижнюю губу.

– Есть еще один способ.

– А именно?

– Но это будет опасно. Очень опасно.

Тихо рассмеявшись, я встал.

– Да брось, Грир. Меня это не волнует.

– Ты должен отвести девушку в Мертвые леса.

Я прищурил глаза.

– Куда именно?

– В Неописуемую Область.

Я уставился на старуху.

– Да ты, наверное, шутишь.

– Дорогой мой. – Она усмехнулась. – Я слишком серьезна для этого, слишком стара и слишком сильно обдолбана.

– Почему ты продолжаешь принимать эту дрянь снова и снова?

Грир потянулась за своей трубкой, которую достала из внутреннего кармана плаща.

– Чтобы я могла терпеть жизнь, на которую меня обрекли боги.

– Что?

– Послушай. – Она затянулась трубкой, выпуская из легких густой дым. – Как только вы пройдете через Неописуемый Туман, каждая душа, каждое живое существо и каждая аура почувствуют ваше присутствие. – Ее взгляд метнулся к кровати. – И особенно ее, ведь все, что в ней дремлет, – зло. Так что у тебя останется не так много времени.

Я выпрямился.

– Что я должен делать?

– Иди к первому лучшему ясеню, который найдешь. Найди тот, у которого узловой корень. Порежь себя и дай ему свою кровь.

Я моргнул.

– Что, прости?

– Дерево должно напитаться от тебя, чтобы знать, чего ты хочешь.

– И чего же я хочу?

Грир прислонилась к шкафу и с наслаждением закатила глаза, затянувшись очередной дозой своего дурмана.

– Встретиться с Джимини.

Мой взгляд впился в нее. Я ждал, что старуха рассмеется, но Грир оставалась неподвижной.

– Ты хочешь, чтобы я вошел в Неописуемую Область Мертвых лесов и спросил о Джимини? – Я наклонился вперед. – Скажи, Грир… ты сошла с ума?

Она пожала плечами.

– Со мной, конечно, определенно что-то не так, но на этот раз я говорю абсолютно серьезно.

– Джимини – существо из другого мира!

– Да что ты говоришь. – Старуха закатила глаза. – И на что оно способно, умник?

Я колебался.

– Отследить необычные заклинания.

– Правильно.

– Да, но… – Не то чтобы я не думал об этой возможности раньше. Мы с Тираэлем обсуждали это, но снова и снова отбрасывали эту мысль. По уважительной причине. – Грир, за все это придется заплатить заведомо неизвестную большую цену. После того что случилось с Корой, дальнейшие подобные эксперименты были бы крайне неразумными.

Грир выдохнула дым, потом усмехнулась.

– Куда подевалась твоя дерзость, Вудворд? Я думала, опасность тебя не волнует? Ты поджал хвост?

Я не мог поверить в ее слова.

– Ты говоришь отправиться мне на верную смерть и тебя это забавляет?

– О, я почти уверена, что ты вернешься оттуда живым. – Усмешка старухи исчезла. Внезапно эта бабка сделалась серьезной. – Но я предупреждаю тебя, мальчик: иди только с этой девчонкой. Ни с кем другим.

– Почему?

– Тебе понадобится вся твоя концентрация. В Неописуемой Области происходят неожиданные вещи.

Я пожал плечами.

– А кого я вообще мог туда за собой потащить?

– Например, свою проклятую дочь!

– Элин не проклята.

– Она странная особа, мы оба это знаем.

Я молчал, потому что она была права.

Грир вздохнула.

– Я просто вот о чем говорю. Если ты и Тираэль хотите продвинуться в своей бессмысленной миссии, берите девчонку и ищите Джимини. – Прежде чем Грир добралась до двери, она снова повернулась ко мне. – И я думаю, тебе следует быть честным с Тираэлем, Вудворд.

– Что ты имеешь в виду?

Ее морщинистая рука легла на дверную ручку.

– Очевидно, что ты делаешь все это не только ради него. Из чистой лояльности никто бы не влез в подобное. Знает ли он, что ты строишь корыстные планы, или это будет коварный номер?

Мое сердце подпрыгнуло. Откуда она знала…

– Короче. Я просто подумала, что должна напомнить тебе, что за подобное нелояльное преступление твоей матери пришлось оставить своего ребенка и навсегда уйти к Одиноким сестрам. Что буквально свело твоего отца с ума или все было не так? – Когда я ничего не ответил, она открыла дверь. – Действуй мудро и поступай справедливо. Тираэль не из тех, с кем стоит связываться, мальчик.

Она ушла. Дверь захлопнулась. Тишина медленно окутывала меня, пока неизвестная женщина не открыла рот и снова не начала кричать.

– Bljersk! – Я пнул туалетный столик. Он перевернулся, и зеркало разбилось. Осколки украсили старый паркет. Женщина не замолкала. Я провел рукой по носу и рту, повернулся, посмотрел в ее нелепо искаженное ужасом лицо и принял решение, которое либо приведет меня к победе, либо к гибели.

* * *

У меня было не так много времени, ведь я оставил женщину одну. Тираэль лишил бы меня головы, если бы узнал об этом. Но прежде, чем я бы вошел в Мертвые леса, не зная, что произойдет в этой Неописуемой Области, мне нужно было сделать кое-что еще. Нечто, что вызвало странное трепетание в глубине желудка.

Башни колледжа Тихого Ручья тянулись вверх навстречу серому небу. Немногие студенты останавливались в кампусе, который состоял из большого переднего двора со скамейками и старого павильона. Некоторые спешили из замка в здание, где, как я знал, находился бассейн. Остальные покидали двор в направлении гавани Тихого Ручья. На мгновение я огляделся и задумался, но в конце концов свернул на тропинку, ведущую к круглой беседке.

Со старого деревянного фасада осыпалась белая краска, а на остроконечной крыше за эти годы накопился мох. Для студентов павильон был недоступен, он использовался только для украшения кампуса. Говорили, мол, замок принадлежал семье Гринблад, но более века назад Мирддин Гринблад – прадед Бабы Гринблад, проиграл историческое здание лорду Сазерленду в карточной игре в «Королевском утесе», который решил открыть первый в Абердиншире смешанный колледж. Ходят слухи, будто павильон принадлежал дочери Мирддина Ширли, записывавшей романтические баллады в этом тихом местечке до того, как Ширли Гринблад перерезала горло человеку в том же месте за то, что он не ответил взаимностью на ее любовь.

Что ж, у Гринбладов была не самая чистая репутация.

Перед павильоном я огляделся. Во дворе больше никого не было. Я провел ладонью по ржавой дверной ручке, по выветрившемуся замку́, остановился, подождал. Моя базовая магия подалась вперед, но не почувствовала сопротивления сжатого воздуха, как в случае с шифрами нашего типа. Павильон был заперт на обыкновенный земной замок.

Мой указательный палец сделал крошечное движение, посылая покалывание базовой магии в замочную скважину, откуда я направил его к шестеренкам. Хотя сила не была заметна, я почувствовал, как робкое мерцание начало адаптироваться. Словно сила втиснулась в форму, как пластилин, и стала твердой, а затем мой палец сделал еще один рывок и сотворил волшебство. В тишине раздался тихий щелчок, сначала один, после второй. Мои губы растянулись в довольной улыбке, я протянул ладонь и положил ее на дверную ручку. Дверь со скрипом открылась.

В нос ударил специфический запах гнилого дерева, старой обивки и застоявшегося воздуха. Я вошел и огляделся. Короткие бархатные бордовые шторы с белыми вышитыми цветами закрывали окна. Под одним из них устроился изящный секретер с латунным стулом, пожелтевшая розовая обивка которого, несомненно, уже пережила свои лучшие времена. Левую стену занимал мощный диван, на котором с легкостью могли разместиться два человека. Его обивка на вид сохранилась лучше, чем обивка кресла. В комнате не было ничего, кроме сервировочного столика, круглого ковра и высокой полки, на которой стояло несколько книг.

Я активировал доступ к своей стихии, пробормотал несколько слов, посмотрел, как они парят в воздухе, и поймал их рукой. Думая о человеке, до которого я хотел донести эти слова, я изобразил кулаком трубу, открыл дверь и дунул. На мгновение взгляд проследил за изменившимся воздухом, наблюдая, как тот достигает стены колледжа и поднимается по самой северной башне.

Затем я ждал с колотящимся сердцем и покалыванием в животе. Нехарактерное для меня чувство – я не знал, полюбить мне этих бабочек или все-таки лучше убить их.

* * *

Дверь открылась так нерешительно, что я сразу понял – мой шепот ветра достиг своей цели. Сначала я никого не увидел, но потом узнал стройную фигуру, которая протиснулась в беседку. Спиной она толкнула дверь, чтобы та захлопнулась, и посмотрела на меня.

Я откинулся на диване, положив обе руки на спинку, и ухмыльнулся.

– Ты боялась, что кто-нибудь может застукать нашу славную Иззи за таким гадким поступком?

– Ах, да брось. Разве я хоть когда-то была хорошей девочкой?

– Верно.

– Эм, – сказала она, не скрывая удивления, – что ты здесь делаешь?

Ее рыжие волосы были собраны в растрепанный пучок, несколько распущенных прядей обрамляли тонкие черты лица. Иззи надела свою униформу. Юбка была укорочена, конец блузки заправлен за пояс, галстук-бабочка в клетку завязан на шее. Ее длинные ноги были обуты в невысокие черные университетские туфли. Иззи выглядела настолько прилично, что я предпочел бы немедленно прижать ее к стене, прижаться губами к ее губам и сорвать с нее этот хорошенький наряд. От этой фантазии мой член, пульсируя, распрямился в штанах. И Иззи сразу это заметила.

Проклятие! Ее щеки покраснели. Изобель сглотнула. Я провел рукой по волосам и несколько секунд смотрел в пол, на пустой метр между нами, который мне чертовски хотелось преодолеть, пока разум не угомонился.

Я рассмеялся.

– Можешь ли ты хоть на мгновение перестать так на меня смотреть?

– Нет. – Она усмехнулась. – Не тогда, когда эта штука так приковывает к себе внимание.

– Тебе это нравится, да?

– Если я сейчас скажу «да», ты освободишь его?

Я рассмеялся.

– Боже, Иззи.

Она пошевелила бровями.

– Я даже могу тебе помочь.

– Поверь, обычно я бы абсолютно не возражал, но сейчас мне нужно сосредоточиться. Хотя, честно признаться, мне доставляет огромное удовольствие, когда я представляю, как твой сладкий ротик обхватывает мой член. Так что, пожалуйста, посмотри на меня.

Когда ее большие глаза впились в меня, сердце странным образом дрогнуло. Клянусь богами, я думал, что знаю свое тело. Тот поцелуй в Мэйшоу многое изменил. Из меня вырвалось на свободу что-то, что я годами бережно держал в плену за прочной стеной.

– Я пришел сюда, потому что мне нужно тебе кое-что сказать.

– Э-э, ладно?

Я кивнул, как бы подбадривая себя, поднялся и преодолел лишний метр, разделявший нас. Я подумал – можно взять Изобель за руки, но потом решил, что мне еще предстоит заслужить это право после всего, что я сделал с ней за эти годы. Если бы она оттолкнула меня при этом разговоре, я бы принял это. Любая граница, которую она провела, стала бы моим крахом, но я бы не стал подталкивать Иззи ни к чему, чего она сама бы не хотела. Никогда.

– По поводу того, что произошло в Мэйшоу.

– Что именно?

– Камрин.

Изобель нахмурилась.

– И что с ней?

Я вздохнул.

– Я поцеловал ее.

– Что?

– Это было глупо с моей стороны. Токсично и нехорошо. Я воспользовался ее близостью, чтобы отодвинуть подальше свои смятенные чувства на второй план. Она этого не заслужила, и ты тоже, и мне очень жаль. Клянусь богами, меня опустошает ее обиженное выражение лица, когда ты… когда мы… В любом случае это было ужасно, даже по отношению к тебе. Ты слишком ценная и не заслуживаешь, чтобы с тобой так поступали.

– Я не знаю, что сказать. – Она в недоумении уставилась на меня. – Я имею в виду… что? Ты поцеловал Камрин?

– Это было безрассудно, и теперь, вероятно, будет преследовать меня вечно. Как и Силеас, если она когда-нибудь узнает. – Я провел рукой по лицу. – Боги, она будет продолжать преследовать меня как призрак, даже если ее уже давно не будет в живых.

– Но почему?

– Понятия не имею. Я… – Я нерешительно поднял руки и снова опустил их. – Все это между нами. Твое заявление о желании отпустить меня навсегда. Я был сбит с толку и обижен, а она была там, и внезапно я понял, что я и Камрин… Во мне есть нечто, заставляющее меня испытывать к ней влечение.

– О боги. – Она погладила себя по лицу. – Это… вау. Я не знаю, что сказать.

Я смущенно смотрел в пол.

– Если ты хочешь уйти, я пойму. Но я не мог продолжать в том же духе. Не после того, что произошло между нами в Мэйшоу. Я должен был быть честен с тобой.

– Значит, ты поцеловал ее, и на это тебе даже не потребовалось гоняться за ней годами. – Изобель фыркнула. – Счастливица.

– Иззи, брось. Ты не можешь это сравнивать.

– Сравнивать с чем?

– С тобой. Не то чтобы я никогда не хотел поцеловать тебя. Небеса, чертовски хотел. Каждый гребаный день. Но я хотел тебя…

– Защитить. – Она закатила глаза. – Ага. Я больше не могу слышать эту чушь.

– Но это правда. И все это только потому, что я испытываю к тебе чувства.

На короткое мгновение глаза Изобель расширились.