Текст книги "Ведьмы Тихого Ручья. Отравленное сердце"

Тираэль

Нервы внутри меня натянулись, словно струны, и я не мог их контролировать. Шок сильно ударил наковальней. Настиг неожиданно. Мой взгляд впился в глаза старика, который внезапно перестал казаться хрупким, низкорослым азлатом из Тихого Ручья.

– Что… – Хелена запнулась. – Что ты здесь делаешь?

Натаниэль держал вытянутые пальцы над головой незнакомки. Из них вытекала черная жидкость и с шипением падала на ее волосы. Поднялся темный дым. На мгновение Натаниэль закрыл глаза и раздул крылья носа, словно аромат тумана опьянял его.

– Иди сюда, внучка, – сказал он. – Подойди и посмотри на это.

Хелена стояла рядом со мной, колебалась. Я мог даже сказать, что она дрожала.

– Хель, – предупредил я, когда она сделала шаг вперед. – Не надо.

Но она меня не слушала. Конечно нет. Она никогда не слушала.

Хелена вошла в узкую комнату. Ее взгляд переместился с Мейбл на незнакомку и на ее дедушку, который с улыбкой предложил своей внучке подойти поближе.

– Смотри, просто смотри. – Тон, которым Натаниэль разговаривал с ней, звучал почти ласково. Это резко контрастировало с картиной, которая предстала перед нами в тот момент. – Ты видишь это?

– Что?

– Ее кожа.

Теперь я тоже стал на шаг ближе – так же как Эмилль и Дидре. Я моргал, пытаясь понять, что Иверсен имел в виду. Затем я застыл на месте.

Кожа женщины была покрыта мелкими трещинами. Словно яйцо, из которого что-то собиралось вылупиться. Клянусь богами…

Когда Хелена заметила это, ее рот приоткрылся.

– Что здесь происходит? – спросила она. В чертах лица Хелены отражалось замешательство. И ужас. – Что… что ты с ней делаешь?

– Ты и я, – сказал старик, – мы отомстим за твою мать. Свергнем Верховных за то, что они сделали с моей дочерью. И тогда мы придем к власти, Хелена. Клан Иверсенов будет выше всех, станет олицетворением Сифры. – Натаниэль скривил рот и нахмурился, когда добавил: – Они еще поплатятся за то, что убили мою дочь!

Хелена словно застыла.

– Какое отношение она имеет к этому? – спросил я, указывая на то, что сидело на стуле. – А женщины из клана Иверсенов? – И пелена упала с моих глаз. Мне не хватало воздуха. – Ты работал с ними годами! Этот план по созданию детей более могущественных, чем азлаты, все это – твоя идея!

– Чтобы Иверсены стояли выше всех, – прошептала Хелена рядом со мной. В ее голосе сквозила паника. – Из-за мамы. Из-за охоты на нее. Все это сделало тебя… больным.

Натаниэль поднял руку. Черная жидкость, которая только что капала с его пальцев, теперь разлилась по всей его ладони. Он с интересом, почти с вожделением осмотрел ее, прежде чем нанести черноту на лицо молодой женщины и размазать, как краску. Она не сдвинулась ни на миллиметр.

– Эта женщина имеет к происходящему особое отношение, Бернетт. Майор может овладеть только теми, кто происходит из его родословной.

– Что ты несешь? – Эмилль усилил хватку на кинжале, отчего костяшки его пальцев приобрели более четкие очертания. – Майор?

– Нашим наставником был Иверсен. – На этот раз ответ пришел от Мейбл. Она вышла из тени. Свет отражался на ее высоких скулах. – Рожденный от истинной королевы Шотландии, убит ее двоюродным братом, воскрешен своей сестрой.

– Истинной королевы Шотландии? – спросила Хелена, но тут до меня дошло. Все встало на свои места.

Раздел в учебнике истории, который мне показала Хель. Ее слова. Но этого не может быть, правда? Королева ведь жила намного раньше майора. Сморгон. Он говорил, что ее двоюродная сестра напала на королеву с кислотой. Ее глаз.

– Слепая женщина – это Мария! – выдохнул я. – Мария Стюарт.

Эмилль повернул голову в мою сторону.

– Ты что, совсем сошел с ума, Ти?

У Хелены отвисла челюсть. Она озадаченно уставилась на меня, и мне стало ясно, что она тоже все поняла. Никто из нас, казалось, не был способен произнести ни слова.

Только Дидре выдохнула:

– О, окровавленное вечернее платье.

Эмилль посмотрел на нее в недоумении.

– Что?

– Корона пала. – Дидре моргнула. – Это… стихотворение. Но, это не… невозможно. Я…

Натаниэль рассмеялся.

– Эти дураки. Они думали, что смогут сжечь чистокровного Иверсена. Сама Морриган дала своей сестре Гризель силу вернуть его.

– Если бы она вернула его, он был бы здесь, не так ли? – Хелена сверкнула глазами на своего деда. – Вместо этого я вижу перед собой всего лишь предателя, какую-то сумасшедшую и безразличную ко всему слепую женщину.

Воцарилась тишина. А затем так же внезапно, как будто сработал пулемет, Натаниэль запрокинул голову и издал еще один громкий смех.

– О, Хелена! – Казалось, ему было очень весело. – Моя дорогая маленькая внучка. Неужели ты не понимаешь? – Он сфокусировал на ней взгляд. – Майор – это королева!

Мы все уставились на старика. Он усмехнулся.

– Да, о да. После казни он вернулся, но заклинание вернуло лишь его бестелесную форму, душу. Майору нужно было получить оболочку той же родословной, и кто мог подойти на эту роль лучше, чем его собственная мать в возрасте, когда ей все равно было суждено умереть?

– Майор дремлет в женщине? – Я фыркнул. – Что за чушь. – Мой взгляд скользнул к Мейбл. Той, что превратила три года моей жизни в настоящий ад. – Я всегда говорил тебе, что это безумие однажды повредит тебе мозги, Мейбл.

Она хихикнула.

– Мы отомстим за нашу кузину. Мы позаботимся о том, чтобы Сифра умерла не напрасно! – Черты лица Мейбл исказились до гротескного уродства. – Они будут желать, чтобы убийства Сифры никогда не произошло!

Все тело Хелены сотрясалось. Даже кончики ее пальцев дрожали.

– Так значит, похищение этой штуки оказалось для тебя важнее, чем твой биологический ребенок, – сказал Эмилль. У него перекосилось лицо. – У тебя был выбор. В Неописуемой Области. Но вместо Элин ты выбрала ее.

Мейбл проворковала:

– Ах, дорогой мой. Тебе до сих пор не приходит в голову, что не все хотят заботиться об этом выродке, как этого желаешь ты?

Он зарычал.

– Клянусь, я убью тебя!

– Ты пытался сделать это раньше, и я ускользнула от тебя, Вудворд.

– Потому что ты применила сраное черное заклинание, и лунный свет взорвался! – Эмилль взревел. На его виске с бешеной скоростью пульсировала жилка. – Но здесь нет луны, которая могла бы спасти тебя, Мейбл.

– Подожди, что? – Мое сердце подпрыгнуло. Внезапно кусочки головоломки начали складываться. Мой взгляд скользнул от Эмилля к Мейбл и Натаниэлю, прежде чем я в ужасе сказал: – Это был ты.

Мои глаза расширились.

– Вечер в Хайлендсе. Луна, свет которой взорвался. Ты… ты забрал эту женщину.

Вот почему я не мог приблизиться к Натаниэлю на холме. Черная магия, которую он использовал, должно быть, что-то во мне пробудила. Что-то дремлющее, также владеющее языком мертвых, вздрогнуло перед его темным заклинанием.

Черты лица Эмилля исказились.

– Таков был ваш план! Вы объединились, чтобы забрать ее!

– Телепортирующая сила четверти луны, – сказал Натаниэль. – Совершенно верно.

– Ты солгал Хелене, – сказал я. – Ты сказал ей, что был там, чтобы добраться до нее.

Натаниэль рассмеялся.

– Потому что я знал, что ты наблюдаешь за мной, Бернетт. И я так же хорошо знал, что ты стоишь за окном и подслушиваешь.

– Клянусь богами, – прошептала Хелена. В ее глазах блестели слезы. – Как ты только мог?

Натаниэль повернулся к ней.

– Ты потеряла мать. Она больше не могла показать тебе, что значит быть азлаткой, потому что Верховные высосали из нее жизнь, и…

– Я сделала это! – Хелена сжала руки в кулаки. Мрачный взгляд, твердая челюсть. – Я убила ее!

Натаниэль застыл на месте. Его пальцы впились в плечи девушки.

– Что ты сказала?

– Я убила Сифру Иверсен! – Голос Хель дрожал. Она медленно подняла руку. Пламя подергивалось в воздухе. – Заключила ее в стену огня. Моя сила сожгла ее заживо, дедушка. Ни Верховные, ни другие азлаты, а я!

В тот момент я видел перед собой не Хелену – могущественную азлатку, а Хелену – маленькую девочку со шрамами и разбитым сердцем, переполненную неуверенностью и страхами.

– Ты…

Глаза Натаниэля стали огромными. Черты лица дрогнули, появилось безумное выражение. Он медленно поднял руки, затем внезапно разинул рот и издал такой пронзительный крик, что мои барабанные перепонки чуть не лопнули. Натаниэль кричал без остановки. Время будто замерло. Его мучительный вопль эхом разнесся по воздуху. Я мог только смотреть на Иверсена, на эти искаженные от боли черты, на безумие, затаившееся в его широко раскрытых глазах. Он поднял руку, выставил ее вперед и…

Я отреагировал слишком поздно. Хелена захрипела. Всего на секунду я отвлекся, лишь на одну, и Натаниэль взял ее нервы под свой контроль, а я даже не заметил этого. Раньше со мной никогда бы не случилось ничего подобного. Раньше, когда мои чувства еще не мешали мне. Когда мое сердце по-прежнему оставалось мертвым, черным. Когда Хелена еще не показала мне, что значит любить.

– Ты умрешь, – прорычал Натаниэль. Он звучал совершенно не похоже на себя. Словно больше не был азлатом, а скорее стал монстром из Круачейна. – Ты поплатишься за это, ты, недостойная, грязная соплячка. Ты…

– Тебе не следовало этого делать, – сказал я. – Я живу ради этой девушки и обычно борюсь за свою жизнь, Натаниэль.

Я сконцентрировал весь хаос внутри себя, собрал его воедино, пока он не превратился в гигантский бушующий ураган, и направил свою силу внутрь, в тело Хелены. Энергия бурлила. Это было похоже на эйфорический прилив, как передозировка паров туши вороны. Страх за Хелену и желание защитить ее что-то сделали со мной. Я чувствовал силу Натаниэля, действующую на нервы Хелены, и пытался ослабить эту хватку, но он был силен. Намного сильнее, чем Натаниэль показывал нам все эти годы.

Он засмеялся.

– Ты действительно думаешь, что способен тягаться с кровью Морриган, мальчик?

Я стиснул зубы и оттолкнул Иверсена от Хелены. В первый момент это сработало, но через мгновение он вернулся. Хелена прижала руки к горлу и опустилась на колени.

– Ти, – обеспокоенно встрял Эмилль. – Ти, она задыхается!

– Я не позволю этому случиться.

Все мое тело вибрировало от напряжения. Хелена только судорожно втягивала воздух. Ее панический взгляд искал мой, и, боже, это убило меня!

– Ти! – закричала Дидре. – Ти, пожалуйста!

Хелена упала навзничь. Ее пальцы скрючились на полу. Глаза выпучились, и я… я запаниковал, черт возьми! Я резко подался вперед, отбрасывая силу Натаниэля в сторону, высвобождая нервы вокруг ее легких. Хелена жадно хватала ртом воздух снова и снова, Дидре бормотала: «Клянусь богами!» Эмилль воспользовался моментом, чтобы направить в сторону Натаниэля стремительный порыв ветра. Он настиг старика в неожиданный момент. Его тело отбросило назад. С грохотом Натаниэль приземлился на пол как раз в тот момент, когда я добрался до Хелены. Она смотрела на меня снизу вверх, ее взгляд был таким любящим и открытым, что у меня сжалось сердце.

– Спасибо, – выдохнула она, вкладывая свои нежные пальцы в мои.

– Как я уже говорил, – пробормотал я, убирая прядь с ее лба, – обычно я борюсь за свою жизнь.

Ее губы слегка дернулись.

– Тираэль Финли Бернетт, настоящий воин.

– Только для тебя, – сказал я. – Всегда только для тебя, Хель.

Она подарила мне улыбку, в которую я снова влюбился.

– Мне кажется, все повторяется, – внезапно прорычал очень знакомый мне голос. У меня закружилась голова, и вот я увидел их: Верховных. Мира вела за собой остальных, вытянув руку, таща свой огненный кнут. Он скользил по полу с шипением. Верховная скрипнула зубами.

– Скажи, когда ты уже успокоишься, Натаниэль?

– Ты! – прорычал он, выставив вперед руку и собираясь контролировать огонь ее кнута, но Баба Гринблад послала в его сторону такой сильный удар, что рука Иверсена с силой дернулась. Натаниэль вскрикнул.

– Как ты смеешь нападать на нас? – Ее фарфоровое личико исказилось, превратившись в гротескно-гневную гримасу. – Как смеешь предавать свой собственный народ?

– И это мне говорите вы, – усмехнулся Натаниэль, сплевывая на пол. – Вы, кто загнал мою дочь до смерти!

– Необычные события требуют необычных действий, – сказала Кикки, что прозвучало почти как шипение змеи. Ее белые глаза стали огромными, выпученными, а безумная ухмылка резко контрастировала с серьезным тоном голоса. – Сифра хотела поставить под угрозу наш мир.

– Когда вы говорите о мире, имеете в виду свою диктатуру.

Этот ответ пришел не от Натаниэля. И не от Хелены. Он исходил от предводителя темных. Хелена ахнула, когда заметила его. Он прогуливался вдоль стены руин, как будто это было мирное собрание.

– Так же как вы угнетали нас, вы угнетаете свой собственный народ, Верховные. – Он скрестил руки на груди. – В отношении нас вы делаете это открыто. А в отношении них, – Ваал кивнул в нашу сторону, – под предлогом мира.

Кикки превратилась в змею. Она бросилась к Ваалу, но тот слабо поднял руку и сказал:

– Я бы этого не делал.

Он резко сжал кулак. Змея застыла на месте. Ее раздвоенный язык свисал из убийственной пасти. Казалось, она вот-вот разрыдается.

– Хватит! – воскликнула Мира. – Держись от нее подальше!

Ваал опустил руку в тот момент, когда в комнату вошли другие представители темного народа. Прежде всего моя сестра. Мое сердце остановилось.

– Кораэль! – крикнул я, но она бросила на меня лишь презрительный взгляд, а после присоединилась к Ваалу. Тот пристально посмотрел мне в глаза.

– У вас есть выбор, – сказал он. – Мы можем сражаться за вас, ребята. И с таким же успехом – против вас. Мы можем продолжать жить так, как было раньше, но я обещаю тебе, Тираэль Финли Бернетт: мы победим. В конце концов мы победим. И тогда вы потеряете все шансы на искупление.

– Что за чушь, – прошипела Баба Гринблад. – Этот театр будет немедленно прекращен, даже если мне придется убить каждого из вас по отдельности, я сделаю это. – Говоря это, она смотрела не только на темных, но и на нас. – Мне кажется, азлаты постепенно теряют представление о том, к кому следует относиться с уважением!

– Мы сражаемся вместе. – Я вздрогнул, ведь эти слова прозвучали не только твердо и решительно, но и произнес их человек, стоящий рядом со мной. Я посмотрел на Хелену. Она вздернула подбородок и посмотрела Ваалу прямо в глаза. – Так, как хотела бы мама.

Ваал коротко кивнул.

– Так, как желала бы Сифра.

А потом мир взорвался.

Сила давления воздуха отбросила всех нас назад, пока мы не врезались в хрупкую стену руин. Я прижал Хелену к себе, заслоняя нас от яркого света, за которым… о, bljersk!

Кожа девушки разлетелась, словно битое стекло! Осколки полетели по воздуху, и тут я увидел золотой амулет, из которого вырывалась отравленная струя, черная, точно обсидиан.

– Черт подери! – взревел Эмилль. Он выставил вперед руку, защищая нас от взрыва своей воздушной стеной, но даже при этом мы чувствовали сильное давление и покалывание темной магии на коже, которое не предвещало ничего хорошего. Несколько осколков проникли сквозь его барьер и повредили нашу кожу. Хелена закричала, Дидре задыхалась.

– Bljersk! – выругалась Иззи.

Так же внезапно, как и началось, нападение прекратилось. И вот он предстал перед нами. Верховные задыхались. Гринблад зашипела: «Клянусь всеми добрыми богами!»

А с лица Кикки стерлась ухмылка.

Зачесанные назад волосы, пробор посередине. Серый костюм, явно позаимствованный из прошлых веков. В его руках была трость из ясеневого дерева. Глаза, как у самой смерти.

Майор Томас Вейр.

Его черный взгляд скользнул по его собственному телу, рукам и… Дидре.

– Здравствуй, дочка.

Она ахнула, будто внезапно все поняла. Словно Дидре разгадала загадку, на решение которой у нее ушла целая вечность, но результат девушку отнюдь не удовлетворил.

– Нет. Нет, никогда. Ты не можешь быть моим отцом. – Ее ошеломленный взгляд блуждал по майору. – Как такое вообще могло случиться, если для существования тебе требовалась оболочка этой слепой женщины?

– Ах, это не всегда была она, – усмехнулся майор. – Два десятилетия назад я решил жить в теле моего мертвого брата. Яков Первый, по общему признанию, обладал весьма благородным складом ума. – Он вздохнул. – Но после того, как я соблазнил твою мать, ее постоянные мольбы о любви начали действовать мне на нервы. Так что я, – Вейр усмехнулся, щелкнул пальцами, будто это была не более чем игра, – переориентировался. Ах, она была такой грустной, твоя мама. Такой душераздирающе грустной. – Он хихикнул. – Мне было почти жаль ее.

– Ты лжешь, – выдохнула Дидре.

– Ну, ну, не разочаровывай меня. – Он щелкнул языком.

Я не мог перестать смотреть на него. Верховные тоже. Мы все застыли на месте. Это был майор Томас Вейр, легенда, миф. Это, черт возьми, просто не могло быть правдой!

– Давай, повторяй за мной. – Он сделал шаг вперед. Его голос был холоден, точно смерть. В поисках опоры Хелена впилась пальцами в мою руку. – «Пройди кругом, будь светом и тенью, Башни Эдинбурга горят, Ясень говорит». – Майор усмехнулся. – Ну давай, дорогая, давай.

Дидре поджала губы. В чертах ее лица сквозило отвращение.

– Жизнь и смерть, – прошептала она с дрожью в голосе, – пер-пер-переплетенное время.

– Улыбнись! – взревел майор. Мы все вздрогнули. – О, окровавленное вечернее платье! И как кровоточило платье моей матери, когда Элизабет отрезала ей голову. Забавно, забавно.

Мира зарычала, выставив вперед свой огненный хлыст, но майор малейшим щелчком пальцев заставил оружие раствориться. Он засмеялся. Это звучало как чистое безумие.

– Корона пала, – пробормотала Дидре, не сводя с него глаз. – Корона пала, инцест похоть породит, больной бред, вечность и ночи…

Майор сделал шаг к ней, наклонил голову и выдохнул:

– …когда в августе первый крик прозвучит. Да, моя дорогая, это была ты. Ребенок, родившийся глубокой ночью в новолуние. Ты такая же, как я.

– Нет! – Голос Дидре задрожал от негодования и отчаяния. – Я… я хорошая!

– Ах, неужели? – Он позволил своей трости скользить взад и вперед между пальцами. – Нас так много связывает, дорогая Дидре. Любовь к твоей матери, например. – Что-то вспыхнуло в его глазах. – О, она меня боготворила! Она трахалась со мной, как зачарованная нимфа, выкрикивала мое имя и…

– Прекрати! – Дидре всхлипнула. – Просто… просто перестань!

– Инцест порождает похоть, – продолжал майор, точно это была его сцена. И в некотором смысле так оно и было. Темный у стены напротив, Верховный рядом с ним, Натаниэль и Мейбл по другую сторону – все мы были его зрительным залом. Майор был окружен испуганными взглядами, поклонниками и полным всеобщим ошеломлением. – Ты думаешь, что сексуальное влечение по отношению к моей сестре Гризель было отвратительным, но как насчет тебя, дочь моя? – Дидре рядом со мной застыла. Майор пребывал в восторге, разоблачая ее. – Влюбилась в маленького Арчи. В собственного кузена.

Я хватал ртом воздух и в недоумении уставился на Дидре. На ее щеках появились красные пятна.

– Дидре, – сказал я. – О чем он говорит?

Она не ответила.

В ошеломлении я продолжил:

– А-Арчи?

– Какой позор, не так ли? Но не волнуйся… – впервые с тех пор, как майор появился, он окинул взглядом зал, – я здесь, чтобы изменить мир азлатов. Я позабочусь о том, чтобы все поклонялись тебе, моя дорогая Дидре. Рабы будут целовать тебе ноги, как это звучит, а?

– Как слова монстра, – прошипела она.

– О, да брось. – Он засмеялся. – В конце концов, ты точно такой же монстр. Создаешь демонов из энергии мертвых. Умоляю тебя, малышка.

В этот момент пол треснул. Я отшатнулся в сторону, утягивая за собой Хелену. Верховные сделали шаг назад, уставившись в разверзшуюся бездну. То же самое существо, которое преследовало Иззи, выползло из развернувшейся щели. Смесь обнаженного человека и собаки, кожа натянута на пустые глазницы и пасть. На коже Дидре снова появились эти жуткие прожилки, ее губы приоткрылись. С криком она натравила эту штуку на майора, но он только рассмеялся. Одним движением головы майор повалил пса-демона на землю, даже не коснувшись его. Эта тварь скулила и пищала. И больше не шевелилась.

– Ты хочешь прикончить меня моим же оружием, дитя?

Майор хохотал.

– Я создал этих животных. Я позаботился о том, чтобы мы смогли управлять ими! Я воздействовал на темные энергии таким образом, дабы они оказались связаны с демонами. Все это – моя работа, и ты думаешь, что сможешь победить меня?

А потом разразился ад. Майор атаковал, но я ничего не заметил, ведь комната с руинами штурмовалась. Другими темными, светлыми, азлатами, которых я знал, и теми, кого я не знал. Воцарился полнейший хаос.

Рядом со мной вскрикнула Хелена. Я повернулся к ней и увидел, как она судорожно скривила лицо. Затем я заметил темного, чей взгляд впился в ее. Психокинет. Я как раз собирался выхватить свой кинжал и перерезать ему чертово горло, когда его глаза расширились, темный прижал руку к груди и упал на землю, рассыпавшись в прах. Визг Хелены внезапно оборвался.

Мой взгляд блуждал по помещению. Так много крови, так много сражающихся азлатов. Я видел, как Верховные сокрушали темных; как Ваал восстал против трех наших повелительниц; видел, как моя… моя мать бросилась к нему на помощь. Что за…

– Мама! – услышал я рев Арчи рядом с Бабой Гринблад. – Черт возьми, что это значит?

– В нужные моменты важно распознавать, кто хочет чужих страданий, а кто мира, Арчибальд!

Мой взгляд продолжал блуждать по толпе, и тогда я увидел Лахлана – всего в метре от меня. Его рука была высоко поднята, а улыбка выглядела горько-сладкой.

– Я всегда терпеть не мог этого парня, – сказал он, глядя на пепел рядом с Хеленой.

Уголок моего рта дернулся.

– Ты мне начинаешь нравиться, Лахлан.

– О, я прошу тебя, «нравиться». – Он обнажил свои покрытые пятнами зубы. – В глубине души ты любишь меня, Ти-Ти.

Я громко расхохотался.

– Сомневаюсь в этом.

Лахлан только усмехнулся. Затем он наклонил голову, выглядя удивленным. Черты его лица исказились, словно он страдал от мучительной боли, и внезапно… Лахлан растворился. Озадаченный, я уставился на серые частицы, которые мерцали и кружились в воздухе, прежде чем снова собраться вместе. Но не в Лахлана. Челюсть отвисла. Перехватило дух. Не мог вымолвить ни слова. Меня парализовало. Это было невозможно. Как…

– Баба Грир? – Судя по голосу, Хелена была в ужасе. – Что за…

В разгар этой ужасной битвы, брызг крови и ударов клинков, моя бабушка запрокинула голову и разразилась громким смехом.

– В том, чтобы следовать линии Бернеттов, всегда есть что-то неожиданное, не так ли? – Затем ее улыбка застыла. Она серьезно посмотрела на меня. – У всех нас есть секреты, мой мальчик. Один мрачнее другого.

Я уставился на бабушку. В эти последние секунды, пока билось мое сердце, я думал только об одном: эта женщина спасала мою проклятую жизнь все прошедшие годы.

– Баба… – пробормотал я, в то время как меня охватило чувство потрясения. – Баба Грир…

Нервы сдали. Конечности дрожали и неудержимо дергались. Рев зазвенел в моих ушах, затмевая шум битвы и оставляя только оглушительный писк. Словно тугая повязка обернулась вокруг груди, стягивая ее. Я больше не мог дышать. Зрение затуманилось, и меня охватило головокружение.

Я скользнул на пол.

– Фин! – донеслось до меня издалека. Руки на моей груди. Лицо Хелены исказилось в панике, ее рот открылся, словно в замедленной съемке, когда она выкрикнула мое имя, ее глаза расширились от шока. – ФИН!

И вдруг я понял: вот он, мой конец. Номер на груди горел диким пламенем. Шалость времени потребовала цены, которую мама заплатила за мое зачатие.

Смерти.

Я дышал, но кислород не поступал в легкие. Мой затуманенный взгляд нашел Хелену. Я видел ее слезы, слышал крики, но они звучали так, будто доносились глубоко из-под воды. Искаженно. Из последних сил я заставил себя улыбнуться и положил руку на ее ладонь.

Я использовал оставшийся воздух для слов, сказанных в последний раз в темноте леса девочке, которую, как я знал, буду любить вечно.

– Хелена… Хелена Иверсен – это… самая красивая девушка, которую я… знаю.

Она кричала. Протестовала. Плакала. Она была в агонии.

Но я делал только одно.

Я любил.

Так все и закончилось с Тираэлем Финли Бернеттом. Итак, Морриган взяла меня за руку и повела за собой в Тир-на-Ног.

Я бы… эту жизнь с…

Пустота.

Смерть.