Текст книги "Наследница"

Глава вторая
БАНДИТСКАЯ ЭРОТИКА

ВИКТОРИЯ ЭНГЛЕР

5-6 ноября 1999г.

И снова тоскливейшие восемь дней, не заполненные никакими событиями. Пару раз вырываюсь из Ольгина, чтобы заглянуть в «Пинкертон» и «Богатырскую Силу», но делаю это не из-за какой-нибудь срочной необходимости, а чтобы просто развеяться. Ну, и конечно, чтобы в моих фирмах не забыли, как выглядит хозяйка.

Томка завела себе нового хахаля и после первой брачной ночи два дня еле-еле передвигалась по дому. Потом с нетерпением ждала своего жеребца из какой-то командировки и даже приучилась таскать с собой телефон в кармане халата. Наконец дождалась звонка. А уже минут через десять, как угорелая, вылетела из дома, прыгнула в свой раздолбанный «форд» и была такова.

Толстая Задница продолжает валяться в больнице.

Олег целыми днями расслабляется дома – за компьютером или на диване с дешевым чтивом в руках. Наслаждается тишиной и спокойствием и, по-моему, стремительно теряет форму.

От Шикульского ни слуху, ни духу. Вернее, «и слухи, и духи» о нем я нахожу на его сайте в Интернете. Дмитрий Романович с головой погрузился в думские выборы, баллотируется по одномандатному округу в одном из медвежьих углов Западной Сибири и сейчас перебрался из столицы туда. Я читаю враки о том, какой же, оказывается, наш олигарх заботливый, щедрый, кристальной честности человек, и не могу сдержать на губах язвительную ухмылку.

– Мерзавец все же смирился с тем, что до концерна ему не добраться, – оторвавшись от монитора, сообщаю Олегу. – Решил: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе», и акцентировал все усилия на предстоящих выборах.

—Думаешь, он решил оставить тебя в покое? Ой ли? – с сомнением качает головой Гепатит. – Не торопись. О себе он еще напомнит. Так напомнит, что мало не покажется.

И Олег, как всегда, оказывается прав. Шикульский, действительно, напоминает о себе.

Но прежде, чем превратиться в сущий ад, жизнь решает подарить мне чудесный уик-энд. И в пятницу утром меня вытаскивает из постели неожиданный звонок из Финляндии.

– Привет, это Эльмар, – раздается в трубке исполненный жизненной энергии голос Ярвела-младшего. – Разбудил?

«Естественно! – Я бросаю взгляд на часы: половина десятого. Если в Чухне, несмотря на то, что время у них по сравнению с московским смещено на час назад, уже в разгаре трудовой день, в России бывшие строители коммунизма еще только продирают глаза. – И чего это ты, дорогой, вспомнил обо мне с утра пораньше?»

– Нет, не разбудил, – нахально вру я. Сладко зеваю. И, совсем уже потеряв совесть, добавляю: – Я привыкла вставать чуть свет. Как поживаешь? Чем порадуешь?

– Приезжай в гости, – без лишних предисловий радует меня Ярвела. – Прямо сегодня. На выходные. С неофициальным визитом.

– Хм, – растерянно хмыкаю я и в течение пяти минут прослушиваю рекламный ролик о том, как славно я проведу выходные в усадьбе Эльмара на одном из многочисленных островков на озере Пяйянне.

Чудесная природа!

«Какая к черту природа в начале ноября?!!» – морщусь я.

Катание на моторной яхте по бескрайнему озерному краю.

«Тьфу! Не люблю качки. Не люблю купаться. Вообще, как злая волшебница Бастинда, терпеть не могу воды».

Настоящая финская баня!

«А ты уверен, Эльмар, что я горю желанием составить тебе компанию в сауне?»

Экскурсия на предприятия фирмы «HankyJarvela1954».

«Вот это может оказаться полезным. Если уж сама жизнь уготовила мне судьбу лесной королевы, делать нечего, надо проникнуться опилочно-стружечным духом, поблудив по делянкам и постояв рядом с работающей пилорамой».

– Я не против, Эльмар, – неожиданно для самой себя соглашаюсь я. – Сейчас соберусь и выезжаю. Давай точные координаты.

…Никогда не подумала бы, что настолько легка на подъем, но, действительно, собираюсь в путь за какие-то пару часов. Набиваю дорожную сумку первым, что попадается под руку, и Гепатит, так и не выбравшись из постели, наблюдает за моей суетой с ехидной улыбочкой.

– Ох, охмурит тебя там горячий чухонец.

– Так отправляйся со мной. – Я мну в ладони невесомое платьице, купленное еще в Гибралтаре, прикидывая, пригодится ли мне эта летняя тряпка в ноябрьских финских лесах. – И охраняй мою нравственность.

– Не-е-ет, уволь, – потягивается Олег. – Я уж как-нибудь здесь. К тому же, никто меня туда не приглашал.

– Играешь с огнем. – Я все же бросаю платьице в сумку (пусть прокатится со мной до Финляндии и обратно). – А ну как, и правда, охмурит меня горячий чухонец? Или тебе до фонаря?

– Признаться, почти.

Я замираю! Я округляю глаза! Мои брови взмывают вверх на добрых два дюйма!

– А ну, повтори!

– Признаться, почти, – спокойно повторяет этот мерзавец.

– Не поняла!!! – Чего-чего, но подобного признания я никак не ожидала. Может, когда-нибудь в будущем; может быть, через месяц; может быть, через год. Но не прямо ж сейчас, эдак-то с бухты-барахты! – Так тебе на меня наплевать?!!

– Почти, – Гепатит делает ударение на слове «почти», – наплевать на то, что ты вдруг надумаешь разводить шуры-муры с этим чухонцем. Ревновать тебя я не намерен. Вот только не смешивай, детка, мое отношение к твоей личной жизни и лично к тебе.

– Я думала, что для тебя эти понятия неразделимы – я и моя личная жизнь, – изрекаю я сакраментальную фразу, и Олег, резко выскочив из-под одеяла, обхватывает меня за талию и заваливает на кровать.

– Глупая. – Его иссиня-черная щетина приятно царапает щеку. – Сама себе изобретаешь головняки. Придумала, из-за чего беспокоиться, – усмехается он. – Из-за того, что я уверен в тебе. Из-за того, что не живу по викторианским понятиям безоговорочной верности…

– А по понятиям общности жен, – перебиваю я сварливо. И поясняю: – Была такая коммунистическая идейка о национализации женщин, которую пыталась провести в жизнь психопатичная Коллонтай.

– По-моему, не Коллонтай, а Клара Цеткин, – поправляет меня Олег, и его рука по проторенной дорожке проникает за ворот моего халата. – Впрочем, они друг друга стоили.

– Э-эй, прекрати. – Мои пальцы уже торопливо распутывают узел на пояске. – И не пытайся отвлечь меня от того, что сейчас ляпнул… м-м-м, прекрати… насчет того, что тебе… м-м-м, Олег!., на меня наплевать.

– Ничего подобного я и не ляпал… – шепчет он. – Ты мне очень нужна… Очень-очень нужна, милая девочка!

Да я не верю!

Но сказать об этом уже не в состоянии!

Не в состоянии произнести ни единого слова, потому что ладонь (Такая жесткая! И такая нежная!) проскальзывает мне в трусики, и пальцы (Такие безудержно ласковые)…

– О, Боже… Олег!!!

От Ольгина до аккуратного, чистенького и словно собранного из детского конструктора городка Хейнолы примерно четыреста километров. Итого шесть часов пути на «мерседесе», включая время, потраченное на границе.

А потом еще сорок минут по воде на шикарной, почти океанской моторной яхте до острова, который на карте озерной системы Кейтеле-Пяйенне обозначен под названием Ярвела.

– Он входит в состав земельных владений нашего рода еще сXVIIIвека, – рассказывает Эльмар, в то время как я с интересом наблюдаю за тем, как на экране, установленном на панели управления в рубкеи напоминающем монитор компьютера, тусклой зеленой ниткой, извивающейся между темными пятнами суши, проложен наш курс от пристани в Хейноле прямо до пункта назначения – южного берега острова Ярвела. Словно насаженная на нее, по ниточке курса лениво ползет ярко-желтая точка – наша яхта. И при этом ни Эльмар, ни единственный член экипажа – долговязый неразговорчивый шкипер лет сорока – не прикасаются ни к каким рычагам управления.

– Катером управляет автопилот? – с умным видом интересуюсь я. – Спутниковая система навигации?

И, похоже, говорю глупость. На губах шкипера появляется ироническая улыбка. Эльмар покачивает головой:

– Все в тысячу раз проще, Вик. Радиомаяки, триангуляция и элементарная компьютерная программа.

Ах, если бы мне еще было известно, что такое триангуляция!

Впрочем, спрашивать об этом я не намерена. Вокруг и так предостаточно нового и необычного.

– Может быть, выйдем на палубу? – предлагает Эльмар. – Или пошли, покажу тебе салон.

– Лучше на палубу.

Хотя там холодно. И темно.

Но в уютной и теплой рубке я уже спарилась в своем толстом пуховике, под который в предвкушении озерного путешествия еще и напялила свитер.

А в салоне расположились двое телохранителей, сопровождающих меня в этой поездке.

По широкой лестнице всего в несколько невысоких ступенек (кто сказал, что на судах должны быть крутые головокружительные трапы?) мы спускаемся из рубки на палубу и проходим на нос. Я опираюсь руками на поручень и с удовольствием подставляю лицопотоку холодного свежего воздуха. Обалденного воздуха! В нем смесь озерной воды, сосновой хвои и еще чего-то мне незнакомого…

– Супер! – шепчу я.

– Что ты сказала, Вик? – Эльмар замирает рядом со мной.

Он выше меня на полголовы.

У него подтянутая фигура спортсмена, не привыкшего предаваться излишествам (если, конечно, не брать в расчет те дни, когда приходится ездить в Россию).

Несмотря на весьма приличное состояние и уже очень значительный вес в бизнесе, ему всего двадцать восемь.

«Чем не достойный жених для лесной королевы? – улыбаюсь я в темноту, уверенно раздвигаемую лучом мощного галогенного прожектора, установленного на клотике коротенькой мачты. – А как же Олег?!!»

– Что ты сказала, Вик? – переспрашивает Эльмар. – Я не разобрал.

– Я спросила, с какой скоростью мы плывем?

– Какой ход мы даем? – перефразирует меня финн. – Узлов двадцать пять.

«Неплохо для судна, – мысленно перевожу я узлы в более привычные для меня километры в час. Получается немногим меньше пятидесяти. – А ведь даже не ощущается никакой вибрации палубы. Хороший движок. Отличная яхта. Надо бы поинтересоваться, чего она стоит. И завести себе такую же на Финском заливе».

– Тебе нравится, Вик? Еще бы!

– Я рада, что приняла твое приглашение.

– И я рад, что ты приняла мое приглашение. – Я не вижу, но чувствую, как Эльмар улыбается. – Смотри, впереди светлое пятнышко. Это мой остров.

Сперва я не вижу ничего – мешает прожектор. Но уже через пару минут из мрака начинает довольно отчетливо прорисовываться цепочка маленьких светлячков, которая сначала преображается в коротенькую елочную гирлянду, а потом в освещенный яркими светильниками пирс и стоящий чуть поодаль длинный одноэтажный дом.

– Вот мы и на месте. Добро пожаловать, Вик.

Шкипер, похоже, предупредил по телефону о нашем прибытии, и на пристани нас встречает целая делегация. Кряжистый бородатый мужик разбойного вида в блестящих резиновых сапогах принимает швартов; необъятная пожилая матрона в старомодном чепце вся аж лучится счастливой улыбкой; два бугая в одинаковых клетчатых куртках оценивающе пялятся на моих стояков; чуть в стороне скромно помахивает хвостом немецкая овчарка – толстая и, по всей видимости, старая. Когда по деревянным ступенькам я поднимаюсь от пристани к дому, она пристраивается ко мне и доброжелательно тыкается влажным носом в руку.

Гостеприимная собака.

Гостеприимный дом.

…Гостеприимнейший дом!!!

Такого радушного приема я просто не ожидала! И дело не в том, что здесь все вокруг меня ходят на цырлах. Вовсе наоборот. Ноль понтов! Никакого официоза! Я просто в гостях у большой дружной семьи. И приятно поражена, когда мы все вместе – и я, и Эльмар, и четверо наших охранников, и шкипер, и бородатый мужик, которого зовут Микка и который так и не удосужился снять свои сапоги – устраиваемся за длинным столом, а Мари – необъятная домоправительница в старомодном чепце – приносит из кухни огромное блюдо с двумя пышущими жаром пирогами. Самыми обычными пирогами (один с мясом, другой с капустой), какие, я думала, пекуттолько в России. Мы с Эльмаром и шкипер (я наконец узнаю его имя —Маркус) пьем вино, охранники – пиво, Микка – привезенную мной водку, Мари – чай, обильно забеленный молоком. При этом на весьма сносном английском она докладывает мне, что в их хозяйстве есть собственная корова. А кроме коровы —несколько кур и две охотничьи лошади.

– Если не против, то завтра объедем на них остров, – предлагает Эльмар. – Ты умеешь ездить верхом?

– Конечно, – вру я и принимаюсь слушать рассказ наконец отказавшегося от обета молчания шкипера о том, что помимо кобыл и моторной яхты из средств передвижения на острове есть еще снегоходы и вертолет, пилотом которого он, Маркус, по совместительству и является.

– Четырехместный «Робинсон Клипер», – уточняет Эльмар. – Ничего удобнее и для этих мест, и для моей работы не придумаешь. Завтра облетим на нем кое-какие мои владения.

«И как же это так получается: в один день сразу и вертолет и охотничья лошадь? Если учесть, что ни на том ни на другом я никогда не каталась… – Я испуганно шмыгаю носом. – Не слишком ли экстремальной получается моя поездка в Финляндию?»

Скромное (но какое же уютное!) застолье не растягивается, как это принято в России, до утра. Стоит настенным часам пробить полночь, как Мари начинает убирать со стола.

Микка поднимается, отвешивает мне комичный поклон и, гремя сапогами, отправляется из столовой. Не забыв прихватить с собой недоконченную бутылку «Столичной».

Следом за ним, любезно пожелав мне спокойной ночи, исчезает и Маркус.

Охранники спешат разделаться с пивом.

На своем коврике возле потухшего камина давносладко дрыхнет старая добродушная овчарка Матильда.

Все понятно: прямым текстом меня отсюда никто спать не выпроводит, сиди хоть всю ночь. Но и без слов ясно, что в этом доме принято подниматься с рассветом. И, соответственно, ложиться с закатом. Полночь здесь далеко не детское время.

«А потому, девочка, не пора ли тебе убираться к себе в спальню? В чужом доме и жить изволь по чужому уставу».

Я поднимаюсь из-за стола.

– Спасибо, Эльмар. У тебя просто здорово. Я уже и не помню, когда проводила вечер в такой хорошей компании, – искренне говорю я. – Спасибо, Мари. Все было очень вкусно. Особенно пироги. А сейчас извините. Я устала с дороги. Пойду к себе в комнату.

– Мы можем еще посидеть на веранде, – неуверенно предлагает Эльмар, и я представляю, как же ему в лом торчать на этой веранде! Как же ему хочется спать! Ведь, небось, поднялся сегодня часов в пять утра, весь день летал на «Робинсоне Клипере», а потом встречал меня.

– Там холодно, на веранде, – морщусь я. И неожиданно подхожу к продолжающему сидеть за столом Ярвела-младшему, наклоняюсь и слегка касаюсь губами его щеки. – Спокойной ночи. Спасибо. Давно у меня не было такого спокойного, чудесного вечера, – еще раз благодарю я, и, перехватив недвусмысленный взгляд финна, шепотом добавляю: – И даже не думай о том, чтобы наведаться ко мне ночью. Добьешься только того, что мы крепко поссоримся.

– У тебя на двери есть запор, – разочарованно шепчет в ответ Эльмар.

– Я не собираюсь им пользоваться. Достаточно того, что я тебя предупредила… Спокойной ночи, ребята, – делаю я охранникам ручкой и отправляюсь к себе… не в президентские апартаменты… и не в люкс…и даже не в будуар средней паршивости… в самую обычную спаленку, имеющую при себе все необходимое, но зато абсолютно лишенную малейших признаков роскоши. Предельно практичную и аккуратненькую, как и весь этот старинный одноэтажный домина. Впрочем, кто сказал, что у миллионеров должны быть краны из золота?

Черт побери! Вот уж, действительно, ожидала всего чего угодно, но только не того, что мне здесь окажется столь по приколу. Сколько же лет минуло с тех пор, когда мне доводилось отдыхать в такой тихой-мирной, беззаботной домашней обстановке?

«Да и помнишь ли ты, подруга, – вздыхаю я, устраиваясь в постели и выключая подвешенное над изголовьем бра, – что такое домашняя обстановка? Да и знаешь ли, что такое беззаботность? Пожалуй, это именно те две необходимые любому нормальному человеку вещи, которых по какой-то садистской прихоти решила лишить тебя жизнь. – Я еще раз вздыхаю и закрываю глаза. – Спасибо, Эльмар. Пока что поездка к тебе для меня полный ништяк».

Оказывается, на лошади ездить совершенно не сложно. А летать на вертолете абсолютно не страшно. И в том и в другом я убеждаюсь уже на следующий день.

Мари будит меня, когда за окном еще кромешная темнота. На полном автопилоте я вылезаю из-под одеяла, доползаю до душа и просыпаюсь только под ним. А уже через полчаса, красивая и ослепительно улыбающаяся, появляюсь в столовой, где обнаруживаю потрескивающий дровами камин, радостно бьющую по полу хвостом Матильду и в одиночестве дожидающегося меня за столом Эльмара.

–А где остальные? – вместо приветствия удивленно интересуюсь я и получаю исчерпывающий ответ:

– Мари на кухне, охранники отдыхают, Маркус привык завтракать у себя, Микка уже перекусил и сейчас готовит нам лошадей.

– Все-таки едем? – обреченно вздыхаю я, усаживаясь за стол.

– Ты разве против? – улавливает мою лишенную энтузиазма интонацию Эльмар. – Вчера мне показалось…

–Нет-нет! Едем, едем! – спохватываюсь я. – Утренний моцион?

– Как же без этого? – улыбается Ярвела. – К тому же, Маркус уже связался с метеорологами. Они обещают погожий денек. Редко такое бывает у нас в ноябре. Грех не использовать.

– Конечно, конечно, – киваю я и с ужасом наблюдаю за тем, как Мари вносит в столовую огромную парящую миску.

Неужели это наш завтрак?! На двоих?! Я думала, что обойдется чашечкой кофе с какими-нибудь бутербродами.

Да как же мне после подобного удастся взгромоздиться на кобылу?!

…Взгромоздилась легко и при этом даже отказалась от помощи Микки. Подумала о том, что надо стараться держать спину прямо и чмокнула губками.

Лошадке хоть бы хны. Чухонская, русского чмоканья она не понимает. Тогда я слегка тыкаю ее пятками (кажется, это называется: дослать шенкелями). И —о чудо! Кобыла послушно шагает вперед следом за вороным мерином Эльмара.

Супер!

И все же насколько прикольной получается поездка в Финляндию!

…Остров Ярвела, оказывается, совсем небольшой. Два километра в длину, два – в ширину. Казалось бы, что здесь особенного?

– Таких островов – и побольше и поменьше, – объясняет Эльмар, – в округе несколько тысяч.

«И вовсе не таких, – молча возражаю ему я. – Уверена, не таких! Этот выглядит как ухоженный парк. Впрочем, в том, что за ним, и правда, ухаживают, нет сомнений. – Я представляю, как по светлому корабельному бору с граблями под мышкой бродит бородач Микки и старательно собирает сорванный ветром сушняк. Сжигает его в каком-нибудь укромном уголке и тщательно маскирует кострище пластами серебристого мха. – И правда, мне на глаза здесь еще не попалось ни единого пенька, ни одной большой веточки. Ни березки, ни кустика. Только мох, корабельные сосны и редкие островки какой-то высокой засохшей травы – кажется, вереска».

– О чем задумалась, Вик? – Эльмар держит своего мерина голова к голове с моей каурой лошадкой. Тропинка узкая, места не хватает, и мы иногда касаемся друг друга коленями и стременами. И всякий раз я не оставляю этого без внимания. И мне это нравится.

– Я всегда мечтала разбить миниатюрный японский садик, – признаюсь я. – А теперь задумалась о том, не вырастить ли мне сосновый бор.

– Это займет у тебя не меньше ста лет.

– Тогда я куплю себе такой же островок, как у тебя… Эльмар, а здесь водятся звери?

– Только белки. Порой сюда заплывают лоси. Иногда зимой Микка встречает волчьи следы. А однажды волки провыли около дома целую ночь.

– Как романтично! Эльмар, а это опасно?

– Лишь для Матильды. – Ярвела оглядывается на плетущуюся следом за нами овчарку. – Она любит бродить по лесу одна.

Я вздыхаю. Если узнаю, что эту старушку скушали дикие звери, мне будет ее жалко.

Между соснами появляются просветы, и мы выезжаем из бора на небольшой песчаный пляж, с двух сторон окаймленный зарослями пожухлого тростника. В свете скупого ноябрьского солнышка отблескивает поразительно голубая вода. Метрах в двухстах от нас красно-желтой палитрой еще не облетевшей листвы раскрашен берег еще одного острова.

– А что там? – спрашиваю я.

– Ничего, если не считать заброшенного хутора. Когда-то там обитали какие-то сектанты, но они все повымерли лет двадцать назад.

– Как здесь красиво! – Восхищенным взглядом я обвожу горизонт. – А летом, наверное, еще красивее. Правда, Эльмар?

– Летом на этот пляж я приезжаю купаться.

– На лошади?

– Иногда на велосипеде. Впрочем, чаще просто прибегаю. Надо же хоть как-то поддерживать форму. Вик, обратно поедем вдоль берега.

– Как угодно, Эльмар. – Этот парень очаровывает меня все сильнее и сильнее. Вот уж никогда не подумала бы, что могу влюбиться в чухонца.

Но как же Олег?!!

…Первое, что делает Мари, стоит нам возвратиться с прогулки, это пытается усадить нас за стол.

Я ужасаюсь!

Эльмар смеется:

– Только кофе. Плотнее перекусим в Йоэнсу. Я знаю там неплохой ресторанчик. Мы сейчас вылетаем туда.

– А что там, в этой Йонсе? – интересуюсь я. – Кроме ресторанчика?

Оказывается, что там один из деревоперерабатывающих комбинатов, принадлежащих «HankyJarvela1954». Кроме того, пока мы пьем кофе, я успеваю узнать, что в Чухне целых два Йонсу: один, совсем небольшой, – на границе со Швецией; второй, покрупнее, – в Финской Карелии. До него нам лететь почти два часа, а потому, если хотим успеть к концу смены, нам надо поторопиться.

– Ты что, заставляешь вкалывать своих работяг и по выходным, эксплуататор? – смеюсь я, отправляясь к себе переодеться.

– Конечно. Не простаивать же оборудованию, – со всей серьезностью отвечает Эльмар. – У вас разве не так?

«Кажется, так. – Впрочем, не знаю. Обязательно надо навести справки».

…Место для «Робинсона Клипера» определено на большой поляне за домом. Вокруг вертолета, побрякивая боталом, вальяжно разгуливает корова. Идиллия!

Маркус уже в кресле пилота. Я устраиваюсь рядом с ним, и, признаться, у меня слегка подрагивают коленки. Как-никак, впервые в жизни мне предстоит оторваться от земли. Чуть-чуть жутковато.

Но о всех своих глупых страхах я сразу же забываю, стоит нам подняться в воздух.

Господи, что за безумная красота разворачивается внизу!

Верно говорил Эльмар про бескрайний озерный край – кажется, воды здесь больше, чем суши. Озера – то совсем маленькие, то просто бескрайние. На них острова и островки, покрытые пестрым ковром осеннего леса. Хутора. Иногда небольшие поселки. И уж совсем редкие городки. И опять хутора… хутора… окруженные бурыми пожнями и связанные между собой ниточками дорог. Снова ослепительныев солнечном свете миниатюрные зеркальца и огромные зеркала озер с сюрреалистическими узорами из островов.

Чудеса! Вот ведь не знала, что я столь падка на прекрасное. И вообще, сколь много нового узнала я о себе за этот день. Оказывается, люблю не только японские садики.

Естественно, этот полет затмевает все остальные впечатления дня. И прогулку на лошади, и двухчасовую экскурсию по комбинату.

Эльмар с нескрываемой гордостью демонстрирует сверхсовременную линию безотходной переработки, а у меня перед глазами блеск маленьких лесных озер.

Он хвастается недавно закупленными американскими станками с ЧПУ, а я с сожалением подсчитываю, что возвращаться придется уже в темноте.

– …Этот завод удобен тем, что связан железной дорогой с Россией. Ведь мы работаем только на привозном сырье. Куда рентабельнее оплачивать таможенные пошлины, чем заниматься выборочной вырубкой у нас. Патент на сплошные вырубки в Финляндии получить почти невозможно, – жалуется Эльмар, а я при этом думаю: «И правильно, что невозможно. Глупо уродовать эту чудо-природу проплешинами делянок, когда под боком продажная баба – Россия с ее неисчерпаемыми лесными запасами и неспособностью толком переварить все это в одиночку».

Я изображаю, что мне интересно, что внимательно слушаю. Я самым подлым образом вру: «Очень!», когда Эльмар во время обеда в небольшом ресторанчике спрашивает, как мне понравился его комбинат. А потом еще раз вру, что просто устала от обилия впечатлений, когда он отмечает, что какая-то я слишком задумчивая.

– Ничего страшного, – оптимистично заявляет Ярвела-младший. – Сейчас вылетаем обратно, уже через два часа будем дома, и можешь сразу укладываться спать. Завтра у нас куда менее насыщенный день. Утром покатаемся по озеру, а на вечер Микка приготовит отличную сауну. Он в этом деле специалист. Ты будешь в восторге.

«Возможно, не я одна, – загадочно улыбаюсь я. – Глядишь, до завтрашнего вечера созрею, чтобы отказаться от своего зарока не ходить с тобой в сауну, Эльмар. Как тебе перспективка составить мне там компанию?

Черт! И все-таки, а как же Олег?»

Он вычисляет меня, когда я только-только возвращаюсь из Йонсу и даже еще не успеваю переодеться с дороги. По сотовому одного из охранников (мой телефон отключен) Гепатит одним махом разрушает намечающуюся идиллию с Эльмаром. Выплескивает на меня ушат холодной воды:

– Немедленно возвращайся в Питер. Два часа назад одновременно на нескольких предприятиях «Богатырской Силы» проведены диверсионные акты. – Никогда раньше мне не доводилось слышать в его голосе волнение. – Есть погибшие, Вика.

– Сколько? – коротко спрашиваю я.

– Вполне достаточно для того, чтобы обеспечить тебе огромные неприятности.

ТАМАРА АСТАФЬЕВА (БАЖБАНКА)

4-6 ноября 1999г.

Денис, как и обещал, позвонил ровно через неделю. Это произошло поздно вечером, но Тамара не пожелала и слышать о том, чтобы перенести долгожданную встречу на следующий день.

– Нет, прямо сейчас, – тоном, не терпящим возражений, заявила она. – Я выезжаю к тебе. – И, умудрившись собраться всего за десять минут, унеслась на своем синеньком «Фордике» в ночь.

А не минуло и пары часов, как она, натянув на голые плечики одеяло и ежась от холода, уже лежала на знакомой кровати в спальне со старинным книжным шкафом и с нетерпением дожидалась, когда Денис вернется из душа. На этот раз туда он отправился в одиночку. Повторять экстремальный секс в душевой сегодня в Тамарины планы никак не входило. Главным на этот раз было другое.

«И что же такое этот Денис прячет в гитанах, к чему даже нельзя прикоснуться рукой? Что за бесценный клад, что за святыня, на которую не позволено глянуть хотя бы одним глазком?

Я буду не я, но все-таки гляну! И прикоснусь! Как только ты потеряешь бдительность, дорогой. Уж сегодня-то я такого момента дождусь!» … И она дождалась.

С ехидной улыбочкой оценила Дениса, вернувшегося из ванной в какой-то неимоверной теплой пижаме.

С расстроенным видом выслушала путанные извинения: «Мол, прости меня, детка, но сегодня, после шестнадцати часов, проведенных за рулем, я в состоянии нестояния, валюсь с ног, сплю на ходу, и требовать от меня постельных утех просто жестоко—могу облажаться. Давай-ка отложим все до утра». Вздохнула, состроила кислую рожицу: «Ладно, давай», и это разочарование выглядело настолько правдоподобным, что сам Станиславский при виде его заметил бы: «Верю».

Со злорадным ликованием в душе посочувствовала Денису, когда тот, уже забравшись в постель, добавил: «К тому же, раскалывается башка. Я принял таблетку, а она имеет побочный снотворный эффект. Так что уже через десять минут меня не разбудишь из пушки. Вот потому-то я и был против, чтобы ты приезжала сейчас. Я почти как мертвец. Еще раз извини». – «Конечно-конечно, любимый. Не забивай себе этим больную головушку».

С трудом боролась со сном на протяжении, наверное, тысячи лет; боялась пошевелиться, прислушиваясь к ровному дыханию Дениса и дожидаясь, когда его сон достигнет максимальных глубин. В неимоверную усталость, головную боль и таблетку она хоть и поверила, но с огромной натяжкой. Уж чересчур идеально все складывалось для претворения в жизнь ее планов. Поэтому лучше набраться терпения и перестраховаться. Ведь в том, что задумала, как и саперу, торопиться недопустимо.

…Желание проверить, что же за монстр таится в штанах у Дениса, за минувшую неделю развилось у Тамары прямо-таки в какую-то манию.

Она жестоко высмеивала саму себя:

«Совсем снесло крышу? Позорище! Даже помешанные на мыслях о члене старые девы не забивают свои пустые головушки подобной пургой. А у тебя есть дела куда поважней, чем забота о том, как забраться к этому парню в штаны».

Она пыталась выбросить весь этот дурдом из головы, но каждый день по нескольку раз, помимо своей воли, возвращалась к тому утру, проведенному в гостях у Дениса. И нахлобучивала себя все больше и больше:

«Нет, ну и все же… как такое могло получиться, что терлась об это, но так и не поняла, обо что трусь;протрахалась два часа с мужиком, но так и не почувствовала, что в меня загоняют? Ни черта не запомнила! Знаю лишь то, что это было бесподобно.

А что, если этот бепек пользовал меня каким-нибудь хитроумным вибратором, а между ногу него нет вообще ничего?!! Или что-то и есть, но с какой-нибудь ужасающей патологией?!! А вдруг это гермафродит?!!Или лесба, сделавшая операцию?!!

Отстой!

Во попала-то, клуша!

Не-е-ет, не будет теперь мне спокойной жизни, пока не проверю все-все!!!»

В историю с легким сексуальным расстройством Дениса, с его идиотами-предками Тамара уже абсолютно не верила:

«Все это пурга. Так не бывает. Этот подлец залечил мне мозги, а я повелась, как последняя Марфа. За всей этой бодягой кроется нечто другое.

Но что?!

Дерьмо, да когда ж этот змей-искуситель вернется из своей идиотской поездки! Места себе не найду!

Скорее бы он настал, момент истины!»

… И вот наконец он настал.

«Спит. И, похоже, спит крепко, – решила Тамара, и как бы невзначай пихнула Дениса ногой. Тот даже не шелохнулся. И не сбилось его ровное размеренное дыхание. – Так долго притворяться спящим смог бы разве что йог».

– Денис. А Денис, – громким шепотом позвала она и добавила уж в полный голос: – Да Денис же!

Ноль эмоций.

Тогда Тамара взяла его за плечо и без особых усилий перевернула на спину.

Ноль эмоций!!!

Если бы Денис не дышал, она бы решила, что сейчас рядом с ней лежит только что откинувшийся мертвяк.

– Э-эй! Ты живой?

Никакого ответа. Только дыхание крепко спящего человека.

«М-да. Так не смогут играть даже йоги. Пора!» – решила Тамара.

И осторожно положила ладонь Денису на грудь. Даже сквозь толстую ткань теплой пижамы ощущался рельеф его накачанных мышц. Теперь медленно-медленно рука перебирается на плоский живот.

«Супер! Фигура, как у гимнаста. Такая не может быть ни у изменившей пол лесбы, ни у гермафродита. И та и другая версии отпадают. Уже легче. Проверим, что там, пониже. Только осторожнее! Не разбудить!»

Тамара прислушалась к ровному и глубокому дыханию Дениса и, удовлетворенная, сдвинула руку к поясу пижамных штанов. Она не сомневалась, что обнаружит там какой-нибудь тугой шнур, и была приятно удивлена, ощутив под пальцами широкую и довольно свободную резинку.

Тамара взяла еще одну паузу, чутко вслушиваясь в дыхание Дениса. Все в порядке. И тогда рука пробралась под резинку штанов.