Текст книги "Наследница"

То, что она нащупала там, заставило ее испуганно замереть. И даже выругаться про себя: «Дерьмо!».

И вовсе не потому, что она наткнулась на нечто из области американских ужастиков. Все совершенно нормально. Нормальнее некуда! Тамарина рука застыла на самом обычном члене. Средних размеров. С двумя (не с одним и не с четырьмя) яичками. С пушистыми волосками на лобке и мошонке.

Нормальнее не бывает!

Если не брать в расчет одного: этот гад почему-то стоял!!!

«У крепко спящего, намертво отключившегося от внешнего мира мужчины?! Но так не бывает! Денис ведь не должен ничего ощущать! И у него не может быть никакого подобия эрекции, даже если бы я начала ему делать минет! Но эрекция была.

Вот влипла!!!

Да он же меня уничтожит!» – Денис, ты не спишь?

– Продолжай-продолжай, – совершенно спокойно прошептал этот мерзавец.

– И не спал?!!

– Естественно, детка. – На этот раз Денис рассмеялся. – И, признаться, заждался, когда ты полезешь ко мне в штаны.

– Так это разводка?!! – растерялась Тамара. – Не понимаю, зачем тебе…

– Продолжай-продолжай, – выдавил Денис. И крепко прижал к себе голенькую Тамару. – Побеседуем после. Продолжай… Мне так хорошо…

– Что же, любимый, побеседуем позже. А сейчас два условия. Во-первых, быстро снимай с себя эту хламиду. А во-вторых, включай свет.

– … Я еще никому не позволяла себя разводить.

– Тамара, но это же не разводка. Не розыгрыш. Просто спланированная сексуальная интрижка.

– А без нее тебе что, было никак? Решил поставить меня в идиотское положение?

– Скорее, в него я поставил себя. А насчет того, что без этой истории было никак… Почему же. Можно было все сделать так, как всегда. Только получила бы ты тогда то удовольствие, что получила?

– Да, получила бы. Точно так же, как изумительно ты проделал это со мной в душевой, можно было по-человечески проделать в кровати.

– Тогда ты не испытала бы и десятой доли того прихода…

– Испытала бы!

– Нет. Все получилось бы, действительно, как обычно, по-человечески. Но не было бы той порции адреналина в твоей крови. Ведь ты побаивалась?

– Ты угадал.

– И не было бы загадки: «Что этот Денис из себя представляет в натуре? Ведь про свою стыдливость он явно наврал».

– Об этом я задумалась позже. А в то утро купилась, поверила.

– Но все равно: необычно. Никогда еще не трахалась с человеком с сексуальными отклонениями. А еще антураж.

– Он возбуждал.

– Вот видишь. И не одна ты такая. Между прочим, раньше многие девственницы, лежа на жертвенном алтаре, освещенном чадящими факелами, под звуки бубна и в окружении теней скопившихся вокруг них сатанистов достигали оргазма, и даже неоднократно, хотя сознавали, что жить им осталось минуты. Вот это и есть действие адреналина: полной неизвестности, куда унесется душа после смерти, и соответствующей обстановки. Сложивсе это. Получается добрая порция допинга. Так что, принцесса, далеко не все зависит от того, насколько хорош в постели твой партнер, и насколько он тебе нравится. Есть миллион других факторов, подспудно, исподтишка влияющих на то, какой ты получишь оргазм.

– Я тебе верю, Денис… М-м-м… Пожалуй, ты прав… И спасибо, что позаботился обо мне. Но почему было не рассказать о том, что ты это подстроил сразу, как все закончилось?

– Должен же был и я получить свою долю.

– И получил?

– Я балдел, когда ты так осторожненько пробиралась ко мне в штаны.

– Извращенец.

– Нет, просто люблю разнообразие в сексе.

– А если без разнообразия? Ведь твоя интрижка исчерпана. Так что теперь? Пошла я подальше?

– А ты хочешь остаться со мной?

– Да, Денис, я хочу!

– Ты хорошо подумала, детка?

– Только об этом и думала.

– Еще час назад ты говорила, что всю неделю пыталась решить, гермафродит я или лесбиянка.

– Размышляла не только об этом. Ну, так что, Денис? За тобой слово.

– Я говорю: да, принцесса!

– Принцесса… совсем недавно меня так называла моя подруга. Теперь называешь ты… Денис, да выруби ты этот дурацкий свет. И иди ко мне. Закрепим делом нашу договоренность.

– … И что, всю эту неделю ты проболтался в Вырице?

– Почему «проболтался», принцесса? У меня там, действительно, были дела. Тебе же известно, на кого я работаю, и где этот парень живет.

– Да, известно, – задумчиво пробормотала Тамара. – Много чего известно… Вырица… Вырица… Распроклятье, как же много у меня в последнее время связано с этой проклятой деревней!

За окном уже давно рассвело, но они не собирались вылезать из постели. Разве что Денис час назад отлучился на кухню, откуда вернулся с двумя чашками кофе, двумя бокалами сока и большим блюдом, вся площадькоторого была выложена горячими тостами. Сразу же после этого Тамара с Денисом нашли в себе силы опять заняться любовью – в который раз за ночь, оба давно сбились со счета. И вот наконец Денис сдался.

– Все, – тяжело откинулся он на подушки. – Если ты думаешь, что я супермен, то ошибаешься. Сегодня ко мне больше даже не прикасайся. Давай либо спать, либо вставать…

– …либо просто полежим и побеседуем, – продолжила за Дениса Тамара.

– И на какую же тему?

– Ни все ли равно. Расскажи, например, где провел эту неделю. Если это, конечно, не профессиональный секрет.

—Да что здесь секретного, – улыбнулся Денис. – Даже легавым известно, что все это время я безвылазно просидел…

Вот тогда-то и зашел разговор сначала о Вырице, потом и о «Простоквашине».

– Я занимался сиротским комплексом, которым заправляет одна здоровая бабища. Торгует детишками за границу. Вернее, правами на их усыновление, – наивно рассказывал Тамаре Денис. – Конечно, эта толстуха скотина, но ведь все мы не без греха. А сироткам ее спекуляции, я считаю, идут только на пользу…

– Хм!

– Ты со мной не согласна? – удивился Денис. – Но подумай сама. Где-нибудь в Швеции или во Франции, пусть даже у нерадивых родителей, ребенку будет гораздо лучше, чем в нашем российском…

– Любимый, я все понимаю. И знаю про «Простоквашино» больше тебя.

– Серьезно?

– Вполне. Ты никогда не задумывался о том, почему в тот день, когда я приставила тебе к черепушке «Беретту», на меня была объявлена охота? Или о том, какие дела я могу иметь с Мишей Магистром? – Тамара приподнялась на локте, повернулась к Денису. – Ты готов мне помочь в одном деле?

– Смотря в каком.

– Мне нужна информация. Во-первых, о «Просток-вашине». Во-вторых, о Магистре. В-третьих, об этой толстухе. И в-четвертых, о ее сожителе Коле.

– Да-а-а, – снова удивился Денис. – Ты и правда, знаешь про «Простоквашино» гораздо больше меня. Так какую еще я могу тебе дать информацию об этом приюте, если там даже не был ни разу? Теперь что касается Магистра. Учти, принцесса: никогда и ни при каких обстоятельствах ни на своего шефа, ни на тех, с кем работаю, я не дам никакой информации! Даже самой безобидной! Даже в самых ничтожных количествах! Не проси меня больше об этом. Кто там еще в твоем списке? А, Светлана Петровна. Она уже больше месяца в какой-то больнице. К тому же, я с ней почти не знаком. Куда лучше знаю ее Николая. Вот уже несколько дней, как он греет кости то ли в Египте, то ли в Испании…

– Черт!!! – Тамара аж взвилась над кроватью.

– Что с тобой, детка? – в третий раз удивился Денис.

– Все-таки я упустила этого жирного лидера, – простонала она. – Но ведь я же звонила ему позавчера, он был еще в городе.

– Звонила куда, на мобильник? – Да.

– Тогда с таким же успехом, как и из Питера, Николай мог разговаривать с тобой из Египта. Или из Испании. Не запомнил, где он…

– В Марбелье. Это в Испании. – От обиды Тамара готова была разрыдаться.

Дефолт!

Ну что я за бажбанка? Меня обвели вокруг пальца, как пятилетнюю девочку!

– Послушай, принцесса. – Денис крепко взял ее за голые плечики. – У тебя проблемы? Я прав?

– У меня море проблем.

– Не желаешь ими со мной поделиться? Что там за история с «Простоквашиным»? Какие у тебя заморочки с Магистром? Зачем тебе толстуха и Коля? Конечно, если не хочешь, не говори…

– Нет, расскажу тебе все, – не размышляя, пообещала Тамара. – Только это очень запутанная история. И слишком длинная.

– Ничего, у нас полно времени. Ты же сама мечтала о чем-нибудь побеседовать.

– Да. Только побеседовать о чем-то хорошем. А тут сплошное дерьмо. Горы дерьма! Но все равно слушай. – Тамара поудобнее облокотилась о подушку. – Слушай, милый, а после решишь, ты со мной или со своим паршивым Магистром.

* * *

Как ни хотелось остаться с Денисом, но вечером Тамаре пришлось возвращаться в Ольгино. Коля подкинул проблем, и теперь срочно требовалось посоветоваться с Энглер, а то и с Ласковой Смертью о том, как не напороть косяков и грамотно действовать в дальнейшем. Ограничиться меньшим и прищемить Толстой Заднице хвост прямо сейчас? Или рискнуть и продолжать поганить ей жизнь, при этом пытаясь достать Николая с деньгами? И еще один вопрос, на которой Тамаре хотелось получить если не ответ, то хотя бы подсказку: доверять или не доверять Мише Магистру, а если доверять, то насколько?

– Ни насколько, – отрезал Олег, внимательно выслушав подробный Тамарин отчет о том, что произошло за последнее время на фронте борьбы со Светланой Петровной. – Я удивляюсь: надо быть просто слепым, чтобы не увидеть, что этот форшмак заправляет тебе бейцалы. А ты это хаваешь, как распоследняя ветошная розетка.

– А ему это надо, заправлять мне бейцалы? Я же обещала отдать ему все бабло, которое поимеем с толстухи. Так зачем же…

– Ты в самом деле собиралась слить этому цыгану фишки? – бесцеремонно перебил Тамару Олег.

– Естественно, нет.

– Вот и Магистр в этом уверен. Он слишком тертый, чтобы не просчитать, какую комбинацию ты играешь. А играешь ты как дилетантка.

– Спасибо, – обиженно сморщила носик Тамара.

– Пожалуйста, – едко парировал Гепатит. – Теперь слушай, чего от них ждать, от цыгана и любовничка Светланы Петровны. Чтобы подешевле отмыть голье, которое Николай получит сейчас за коттеджи, лучше всего пропустить его через Россию. Через какой-нибудь ручной банчок. У Магистра такой должен быть обязательно. И Коля, скорее всего, в договоре, который заключит в Испании, укажет реквизиты левого счета в этом банке. Ни цента оттуда он, естественно, не получит. И вряд ли проживет больше суток с того момента, как вернется в Россию. Все достанется цыгану. И в результате Коля в могиле; толстуха в могиле; ты на бобах. Вот такой наиболее вероятный расклад. Учти: один из многих. Просто наиболее вероятный, – сделал ударение на последнем словосочетании Олег.

– Ну, и что мне со всем этим делать? Как действовать дальше?

– Хм… – уставился в потолок Гепатит. – Этому твоему бендеровцу Денису я не доверяю и наполовину, но все-таки не мешает его прокачать. А ну-ка, еще раз дословно, на чем вы сегодня закончили разговор.

– Я ему рассказала про Толстую Задницу и Игната. Обо всех их художествах, начиная с убийства Викиных предков…

– Без имен?

– За Вику я, естественно, выдала себя. И в ненужные подробности не вдавалась.

– Дальше.

– Во всех красках описала то, что творится… вернее, творилось на территории «Простоквашина», об участии во всех этих гадостях Миши Магистра.

– И Денис тебе поверил на слово? – усмехнулся Олег.

Тамара в ответ только пожала плечами.

– Впрочем, надеюсь, сомнение в душу ему ты заронила. Теперь он может погорячиться и попробовать все разнюхать самостоятельно. И, конечно, спалится. Предупреди его об этом, Тамара. Скажи, что неоспоримые доказательства мы ему предоставим. И попроси сделать вот что: аккуратно… ак-ку-рат-ней-ше! – поднял вверх указательный палец Олег, – навести справки об отношениях между Магистром и Колей и выяснить, через какой банк Миша отмывает голье. Вернее, не так – не «отмывает». Просто, с каким банком он чаще всего имеет дела, куда чаще всего наведывается, какое название иногда упоминает в разговорах. Это все. Для Дениса. А для тебя, милая девочка, задачка попроще. Виктора помнишь?

– Медвежатника?

– Да. Сегодня же ночью прогуляетесь по проторенной тропке, еще раз проверите шнифт Светланы Петровны.

– Что искать?

– Проекты договоров купли-продажи недвижимости, с которыми Коля отправился в Испанию. А если не договоры, то хотя бы какую-нибудь записку с банковскими реквизитами. И еще. Забери загранпаспорт Светланы Петровны.

– Это все?

– Да. А сейчас забей стрелу со своим милым Денисом, передай ему то, что я говорил насчет него. И сразу домой. Тебе еще выходить в ночную смену… Ха, милая девочка, еще несколько таких смен в паре с Виктором, и ты сама начнешь щелкать шнифты, как орешки.

Если в прошлый раз все прошло без единой, даже крохотной заусеницы, то этой ночью они с Виктором провели в коттедже Светланы Петровны вообще всего полчаса. С сейфом медвежатник справился за десять минут, а первые же бумаги, которые Тамара извлекла на свет Божий, оказались именно тем, о чем говорил Гепатит – болванками договоров с риэлтерской фирмой, на которых были указаны все банковские реквизиты, куда должны быть перечислены деньги из Испании. Пока Виктор сканировал документы в свой ноутбук, Тамара внимательно перебирала содержание почти пустого сейфа. Сунула в карман загранпаспорт толстухи, отметила, что теперь в шнифте нет ни копейки, и покрутила в пальцах вскрытую десятикубовую ампулу, наполовину наполненную какой-то мутной жидкостью. Если не считать двух красных полосок, опоясывающих ампулу точно посредине, никакой другой маркировки Тамара на ней не обнаружила.

– Как думаешь, что это может быть? – протянула она свою находку Виктору.

– Где ты это нашла? – оторвался тот от компьютера.

– В сейфе. Стояла там в уголке. Я ее чуть не свернула, когда доставала бумаги. На ней даже нет никакой надписи.

– Смотри, не порежься. И потом вымой руки.

– Думаешь, яд? – Тамаре сразу же захотелось отшвырнуть эту дрянь куда-нибудь в сторону. И, действительно, тщательно вымыть руки.

– Думаю, яд. Ничего другого на ум не приходит. Если это не какая-нибудь сильная отрава, то зачем держать ее в таком месте? Поставь эту гадость обратно, – посоветовал медвежатник. – Я уже закругляюсь. Сейчас закрываю шнифт и уходим.

Тамара поставила загадочную ампулу на место, бросила Виктору: «Я на минутку» – и отправилась искать ванную или кухню. Мыть руки. С мылом.

А еще лучше – протереть их спиртом или водярой.

* * *

Отоспавшись после трудовой ночи, она первым делом отзвонилась Денису.

– Здорово, любимый. Ты где? У тебя есть что-нибудь для меня?

– Только я сам. А если ты имеешь в виду то, о чем вчера попросила, придется тебя разочаровать. Почти голяк, детка. Впрочем, подъезжай. Расскажу все при встрече.

– Уже еду.

«Ха, только я сам. Этого мне предостаточно, милый. Это главное. А всякие там Магистры и Толстые Задницы на заднем плане. Далеко-далеко по сравнению с тобой!»

Когда Денис открыл дверь, первое, что сделала Тамара, это расхохоталась. Было от чего. На бенде-ровском бандюке, специализирующемся на заданиях щепетильного свойства, был дорогой спортивный костюм, украшенный маленьким нарядным передничком с аппликацией и оборками.

– Что, любимый, крутишься перед зеркалом? А у тебя есть красивое кружевное бельишко?

– Перед зеркалом я уже покрутился. Теперь жарю нам курицу. А будешь трепать языком, съем всю ее сам. – Денис коснулся губами Тамариной щеки и помог снять пальто. – И как только ты на таких каблуках ухитряешься нажимать на педали?

– Потом научу. Кроме передничка и кружевных комбинашек у тебя, естественно, есть и туфли?

– Все, курица моя. И не проси.

– И не буду. Я сытая. Лучше рассказывай, как твой Магистр. – Тамара нацепила огромные тапки и следом за Денисом пошлепала на кухню.

– Его я не видел. Зато удалось поболтать с одним пацаном, который при Мише исполняет нечто вроде роли шофера. У него погоняло Панов.

– Мне фиолетово, какое у него погоняло. Что ты узнал?

Денис достал из пакетика маленького цыпленка и растерянно покрутил его в руках. С какого краю к нему подступаться, он, явно, представлял очень смутно.

– Не узнал почти ничего. Если это тебе интересно, Панов проболтался о том, что последний раз Магистр и Коля пересекались примерно неделю назад. О чем был разговор, спрашивать я не пытался, потому что знаю наверняка: когда Миша встречается с кем-нибудь в тачке, водила сразу же отправляется прогуляться. Это железно… Тамар, а к ней надо чего-нибудь добавлять? – Денис продолжал печально разглядывать птичку.

– У тебя есть чеснок?

– Только картошка… Слушай дальше. Интересный нюанс: прямо перед стрелкой с Николаем Магистр пересекался с каким-то таинственным челом. А потом показал водителю ампулу и похвастался, что вбухал в нее немерено бабок. В ней, типа, какой-то дорогостоящий яд, который достаточно выбрать в баян и впрыснуть в какой-нибудь продукт, например в апельсин. Жертва кушает апельсин, а после смерти яд в организме не обнаружит ни один эксперт. Симптомы – как при обычной остановке сердца. Не исключено, что Миша эту отраву как раз Николаю и передал. Я так думаю… А что, если курицу…

– А я не думаю, – перебила Тамара. – Мне это известно наверняка. Более того, я эту ампулу видела полупустой. Более того, я знаю, кому этот яд предназначен. Денис, извини, но мне надо срочно идти. Надеюсь, еще успею спасти одну негодяйку.

– Светлану Петровну?

– Чтобы это понять, не надо быть слишком догадливым.

– А тебе надо спасать эту горгону?

– Да, очень. Я мечтала прикончить ее сама. Ну, почему я постоянно опаздываю? – вздохнула Тамара и отправилась одеваться, оставив Дениса с цыпленком в руках стоять посреди кухни. И уже из прихожей, натягивая сапоги, прокричала: – А курицу лучше не трогай. Не порти продукт. Вернусь, приготовлю сама.

«Надо будет заскочить в магазин и прикупить еще парочку. А то ведь это нам на один кус…

Проклятая Толстая Задница! Неужели все-таки сдохнешь сама и уйдешь от возмездия?

…И не забыть бы про чеснок».

СВЕТЛАНА ПЕТРОВНА

Как же ей было паршиво на протяжении всего последнего месяца, который она провела в кардиоцентре!

И дело вовсе не в здоровье, не в двух микроинфарктах подряд, которые довелось перенести, не в сердце, которое в последнее время буквально пошло вразнос. Что там здоровье, когда впереди замаячили такие неприятности!

Неподъемные неприятности!!!

Непереваримые проблемы!!!

И с каждым днем они приобретают все более и более осязаемую форму. Скоро они просто раздавят, и, кажется, уже никуда (и никогда!) от них не спрятаться, не скрыться.

Как же ей было паршиво! Так паршиво, как не было никогда!

Сколько лет, начиная с того самого дня, когда поддержала Игната в его намерении захватить имущество брата, она буквально ходила по грани. Отчаянно преступала закон – с каждым разом все решительнее, все циничнее. Распоряжалась судьбами (и жизнями) слабых, держалась на равной ноге с сильными мира сего. Где-то в далеком-далеком будущем ей, наверное, уже давно был уготован персональный котел в преисподней, но в этой жизни возмездие за то зло, что успела причинить многим (сколь многим!!!), обходило ее стороной. И не пыталось приблизиться, словно оно заранее знало, что не пробьется сквозь непроницаемый кокон, которым Светлана Петровна умело отгородила себя от проблем; отскочит от ее мощного бюста, как от бетонной стены.

Конечно, так не могло продолжаться вечно. Всегда наступает момент, когда с тебя начинают взимать долги – таков закон жизни.

И вот он вступил в действие. По всем канонам возмездия – именно в тот момент, когда все вокруг казалось безоблачным и незыблемым, а до счастья (в том виде, в котором Светлана Петровна его представляла) оставались считанные шаги.

Из небытия, из могилы вдруг воскресла проклятая девка!

Сначала толстуха попросту не поверила, что это она – давно забытая, семь лет назад похороненная Игнатом где-то в лесу. Потом, когда все же пришлось смириться с тем, что Тамара жива, Светлана Петровна не придала ее появлению почти никакого значения. «Смету! – самоуверенно решила она. – Растопчу! Как растоптала всех, кто осмеливался вставать у меня на пути!» Но очередным неприятным (чересчур мягко сказано:неприятным) сюрпризом оказалось то, что толстуха совершенно недооценила крысеныша. Тот оказался вооружен до зубов и отлично подготовлен к атаке. На любое действие Светланы Петровны у него всегда был припасен контрудар. Неожиданно девка оказалась сильна. И неуязвима.

И вот тогда пришло осознание, что все рушится и беды не избежать. И если желаешь уцелеть, то надо смириться с неизбежным и отступать, как говорилось когда-то в сводках с полей войны, на заранее подготовленные позиции. Вот только проблема в том, что таких позиций не существовало. А крысеныш не давал ни единого дня на то, чтобы их подготовить. Давил и давил! Все знал! Все предугадывал! И приостановил свое наступление только тогда, когда Светлана Петровна оказалась в больнице.

Появился шанс подготовить побег за границу.

Так разве можно сетовать в таком случае на два микроинфаркта! Уж лучше они, уж лучше уютная одноместная палата со всеми удобствами, чем страшная камера в следственном изоляторе!

И все-таки, несмотря на удобства, несмотря на добротное четырехразовое питание, несмотря на обходительность медперсонала, стены этой уютной палаты давили. Вернее, давил не отпускающий ни на мгновение депрессняк; давила боязнь того, что девке известно, где сейчас укрывается ее загнанная в угол жертва; давило постоянное ожидание появления следователя прокуратуры; давила полнейшая неизвестность – успеет или не успеет Николай управиться с делами в Испании, подготовить какую-никакую финансовую базу для уже предрешенного побега из России?

Постоянные страхи, депрессия, ощущение безысходности… В пору свихнуться!

Единственное, что хоть ненадолго отвлекало от тяжких мыслей – это общение с Нонной, помещенной в кардиоцентр в один день со Светланой Петровной. С точно таким же диагнозом. В точно такую же, примыкающую к толстухиной, одноместную палату. Они даже были ровесницами. Они даже были коллегами – Светлана представилась педагогом, а Нонна когда-то отработала несколько лет в школе преподавателем математики.

Только-только выбравшись из-под капельниц, они быстро сдружились (если можно назвать дружбой те отношения, которые возникают между людьми, оказавшимися на время оторванными от привычной жизни). Они начали заходить друг к другу в гости, распивать вместе чаи, совместно просматривать, а потом обсуждать латиноамериканские мыльные оперы. Нонну почти каждый день навещал любящий муж – знойный азербайджанец с одного из питерских рынков. К Светлане два раза в неделю заглядывал Коля, рассказывал о делах в «Простоквашине», о том, как продвигается продажа испанской недвижимости, оставлял продуктовый пакет, набитый гостинцами, и торопливо исчезал, а толстуха начинала с трепетом и нетерпением дожидаться очередного появления единственного человека, с кем были связаны хоть какие-то надежды на благополучный исход неприятностей. Сотовой связью в кардиоцентре пользоваться не разрешали, обсуждать дела по телефону с сестринского поста в присутствии медперсонала (ушки на макушке) Светлана не рисковала. Так что новости «с воли» поступали лишь вместе с Колей.

Перед отлетом в Испанию, где он должен был окончательно уладить дела с продажей недвижимости, Николай навестил Светлану в пятницу, 29-го октября. Как обычно, доложил последние новости, оставил огромный пакет, набитый продуктами и поцеловал на прощание:

– Теперь увидимся только дней через десять. К тому времени все вопросы с твоими коттеджами уже должны быть утрясены. Так что не волнуйся. И не скучай.

-Я буду скучать. И буду ждать. Коля, возвращайся скорее. – Толстуха верила ему безоговорочно. Слепо! Наверное, потому, что (если не считать старичков-родителей в глухой Новгородской губернии), кроме Николая, положиться ей было не на кого.

… Когда Николай ушел и Светлана принялась разбирать пакет со жратвой, к ней в палату заглянула Нонна. Доложила с порога:

– Мой черт нерусский тоже сейчас заходил. Посидел пять минут и уже заспешил: «Вах, вах, нэкагды, мылый! Машин с молоком! Фур с памыдорым!» – Нонна удачно изобразила кавказский акцент. Подошла к столу, на котором толстуха разложила продукты, взяла одну из трех литровых коробок с апельсиновым соком и пожаловалась: – А мой приволок виноградный. Хотя отлично знает, что терпеть его не могу. По-моему, он делает это назло.

– Да брось ты, – махнула мощной ручищей Светлана. – Не придумывай. Мне, например, все равно, какой пить. Если хочешь, давай поменяемся.

– Серьезно? – Соседка обрадовалась и, словно боясь, что толстуха сейчас передумает, поспешила сгрести со стола все три коробки. – Я сейчас.

И она выскочила за дверь, унося к себе апельсиновый сок, заряженный хитрой отравой, за которую Миша Магистр выложил круглую сумму.

Унося с собой свою смерть, которая должна наступить не раньше, чем через неделю.

* * *

Минуло больше недели с того момента, как последний раз заходил Николай. И ровно неделя, как он находился в Испании.

В субботу, 6-го ноября, сестра доложила, что он звонил на сестринский пост, узнал, что Светлана Петровна отдыхает после обеда, и попросил ее не будить.

Просто поинтересовался, как здоровье супруги, и попросил передать, что все дела у него складываются отлично, и уже через несколько дней следует ждать его в Петербурге. В ответ толстуха довольно ухнула и даже расщедрилась на презент медсестре – мятый шоколадный батончик, который через минуту вынесла из своей палаты и, натянуто улыбнувшись, положила на стол около телефона.

Это был, пожалуй, первый вечер в кардиоцентре, когда Светлану Петровну отпустил депрессняк, оставило в покое постоянное чувство тревоги, когда появилась уже не призрачная, а вполне материальная определенность в будущем.

«И чего дергалась, дура! – Преисполненная радостного возбуждения, толстуха была даже не в состоянии смотреть телевизор. Пялилась в экран, но не могла сосредоточиться на том, что на нем происходит. – И как только можно было засомневаться в том, что все обойдется?!! Вернется Николай, я сразу выпишусь из больницы, за неделю улажу все дела в Петербурге, съезжу в Неблочи попрощаться с родителями и спокойно свалю за границу. Черта с два меня там отыщет крысеныш!»

Но именно этот – такой хороший, вселивший уверенность – день крысеныш и испоганил!

Счастья хватило всего на какую-то пару часов, пока с первого этажа из справочной Светлане не принесли очень странную, тщательно запечатанную в конверт записку.

– От кого? – Хорошего настроения как не бывало!

– Она не представилась, – виновато ответила пожилая глуховатая санитарка. – Справилась о вашем здоровье, потом на подоконничке скоренько написала письмо, запечатала, сунула мне и сразу исчезла. Такая красивая высокая девушка.

– Па-а-анятно. – Толстуха дождалась, когда санитарка выйдет за дверь, и дрожащими пальцами вскрыла конверт.

«Привет, Светлана Петровна. Была рада узнать, что пока ты находишься в добром здравии тела и духа. Хотя я располагаю информацией, что кое-кому не терпится спровадить тебя на тот свет. А именно, отравить. При этом, информация эта абсолютно достоверна. Суть в том, что примерно неделю назад Миша Катуницэ по просьбе твоего ненаглядного Николая приобрел некий дорогостоящий яд. Несомненно, предназначенный для тебя. Яд содержится в ампулах, из которых выбирается шприцем и, скорее всего, путем инъекции впрыскивается в продукты (в апельсины, в пластиковые бутылки с лимонадом, в коробки с соком). Это первое. А второе: по-моему, убивает он только через какое-то время после попадания в организм. Такой вывод делаю из того, что ты пока еще жива. И из того, что, по моим сведениям, отрава стоит очень недешево и не обнаруживается при вскрытии трупа клиента. Симптомы, как при обычной остановке сердца. Так что попроси докторов сделать тебе ЭКГ и понаблюдать за тобой повнимательнее. И призадумайся о том, что, возможно, ты сейчас доживаешь последние часы. Не пора ли позаботиться о завещании. Только не составляй его в пользу своего любимого Коли. Думаю, что он достоин абсолютно другого. Ты удивляешься, зачем я тебе все это пишу? Все очень просто: я не хочу, чтобы ты сдохла прежде, чем мы договорим, и надеюсь получить от тебя хоть какую-нибудь компенсацию.

Лучше пусть твои деньги достанутся мне, чем предателю Николаю. Поосторожнее с ним, если все же останешься жива.

Сама знаешь кто».

Прочитав эти строки, толстуха с четверть часа просидела, не шевелясь, на краю кровати. А попытаться осмыслить то, о чем ей сообщили в записке, она смогла не раньше чем через час. И в первую очередь постаралась убедить себя в том, что все это вранье, очередные происки девки, еще одна попытка спровадить ее, Светлану Петровну, на тот свет.

Убедить как-то не получалось. Толстуха подсознательно верила каждому слову из этой кошмарной записки.

«А значит, мое сердце уже убито этим проклятым ядом! – с ужасом размышляла она. – Значит, действительно, я доживаю последние часы! Но в какие продукты мог впрыснуть отраву Николай? В пластиковую бутылку? Нет, он ни разу не передавал мне ни лимонадов, ни даже простой питьевой воды. Через апельсины? Когда заходил в последний раз, из фруктов он принес только бананы. Это было примерно неделю назад. И примерно неделю назад, как сообщает крысеныш, он получил от Магистра ампулу с ядом. Получается, что он мог попытаться отравить меня только в последнее посещение. А тогда в передаче были: булка… – Светлана Петровна заставила себя максимально сосредоточиться, принялась вспоминать, какие продукты входили в ту передачу. – … бананы… чай… песок… колбаса… ветчина… шоколадка… печенье… сок…

Нет, три коробки сока мне отдала Нонна. Да ведь мы же с ней поменялись!..

О, черт!

Вот так поворот!

Я ей отдала свой! Тот, в который, скорее всего, и был впрыснут яд.

Все же хранит меня Бог!»

У нее моментально свалился камень с души. Она даже победно ухмыльнулась, на какое-то мгновение вообразив, будто она, проницательная, сама разгадала черные замыслы Николая и поменялась соком с соседкой намеренно. Вовсе не потому, что так получилось.

«Интересно, как эта дура себя чувствует? Вроде, пока у нее со здоровьем не было никаких проблем. Послезавтра уже собирается выписываться. Выпишется ли? Поглядим, поглядим».

Толстуха пыхтя оторвала задницу от кровати и поспешила в соседнюю палату. И все время, пока чашка за чашкой пили чай с тортом «Птичье молоко», пока смотрели слащавую мексиканскую мелодраму, пока вместе разгадывали скандинавский кроссворд, исподтишка приглядывалась к Нонне, несколько раз переводила разговор на самочувствие.

Но на здоровье соседка не жаловалась.

На следующее утро у нее тоже все было нормально. Уже меньше чем через сутки ее должен был забрать из больницы супруг.

Случиться этому было не суждено.