Текст книги "Наследница"

Она ожидала услышать «Куда?» И следом за этим стандарт – предложение продолжить вечер (вернее, ночь… вернее, утро) в гостях у Дениса. Конечно, она бы язвительно отказалась. И была бы довольна собой. Но Денис поднялся из кресла, со ставшей уже привычной галантностью подал руку Тамаре и сказал:

– Я отвезу тебя в Ольгино. А твой «форд» тебе завтра пригонит кто-нибудь из моих пацанов.

«Не поняла-а-а!» – чего-чего, а такого финала Тамара не ожидала. Удар по самолюбию оказался просто нокаутирующим.

Ее не хотят! Ею брезгуют! Несколько выпитых за вечер коктейлей моментально взбурлили у нее в голове!

«Ну уж нет, импотент! Не отвертишься!» – Значит, в Ольгино? – Она сумела сохранить внешнее хладнокровие. И даже ослепительно улыбнулась. – А у тебя есть запасной вариант?

– Конечно.

– Воспользуемся им?

– Договорились.

– Отлично, Денис. И последний вопрос, прежде чем поедем отсюда: у тебя дома обычная ванна?

«А то у Магистра в козырной хате, которую он снял в десяти минутах от клуба „Консервы“, шикарный джакузи», – в последний момент попридержала язык за зубами Тамара.

* * *

У него не было ни джакузи, ни ванны. Всего-навсего душевая кабинка.

Зато были тысячи книг. Шкафы, стеллажи, обычные полки по всей просторной четырехкомнатной «сталинке», заставленные книгами. В спальне, в гостиной, в кабинете, в маленькой комнатушке, оборудованной под тренажерный зал… даже в коридоре… даже в кладовке… книги, книги, книги… Современные и антикварные, с блестящими глянцевыми обложками и в шикарных кожаных переплетах с потускневшим от времени золотым тиснением. Толстенные, как обувные коробки, и тоненькие брошюрки. С латинскими буквами, с арабской вязью, с иероглифами и знакомой кириллицей на корешках. Ничего подобного Тамара никогда не встречала.

– Это все ты собирал? – Даже не пытаясь скрыть изумления, Тамара, словно в музее, медленно прохаживалась вдоль стеллажей.

– Эту библиотеку начинал собирать еще мой прапрапрадед. Она пережила революцию, сталинские репрессии, блокаду.

– Наверное, стоит целое состояние, – пробормотала Тамара, подумав при этом, что рядом с Денисом, на фоне всех этих книг выглядит сейчас махровей-шей деревенщиной.

«И чего ляпнула про состояние? Почему сразу все надо переводить на лавэ?»

– Я никогда не пытался оценить эту библиотеку. – Денис обнял Тамару за плечико («Впервые за вечер», – отметила она). – Никто никогда не пытался. В тридцатых годах рисковали оказаться из-за этих книг в лагерях, в блокаду умирали от голода в нетопленной комнате, но не держали в голове и мысли о том, чтобы бросить в буржуйку хоть один том. Кем же я был бы, если б сейчас хотя бы подумал о том, чтобы это продать? Не все в этой жизни можно мерить деньгами, – произнес он сакраментальную фразу.

А Тамара подумала:

«Получи! Хм… состояние! Дура!!!»

– Знаешь, я сейчас ляпнула глупость. Совсем не то хотела сказать… ну, про то, сколько все это стоит… Короче, забудь. – Она повернулась к Денису, закинула руку ему за шею. Закрыла глаза. И прошептала: – Знаешь, что ты сейчас должен сделать?

Естественно, он знал. При этом знал на отлично!

Он провел языком ей по шейке. Охватил губами ушко. Немного больно (но до чего же приятно!) прикусил мочку, и Тамаре показалась, что она расслышала, как маленькая золотая сережка слегка звякнула о его зубы. Ладони Дениса легли ей на бедра, и она ощутила, как от этого прикосновения легкой судорогой начало сводить ягодицы. И тогда Тамара, покрепче сцепив руки у Дениса на шее, слегка подтянулась и обвила ногами его поясницу. Повисла на нем, как медвежонок коала на стволе эвкалипта. Подумав при этом, какая ж она неуклюжая – взяла вот и ни с того, ни с сего решила изобразить нечто из Камасутры. Получилось так неудобно. Эксперименты в подобных делах хотя и поощряются, но не при первой же встрече.

– Тебе не тяжело? – прошептала она.

– Ты как пушинка. – У него был приятный, слегка глуховатый голос. Он так возбуждал!

– Тогда неси меня… Знаешь, куда?

– Конечно.

Но на этот раз Денис ошибся. Тамара ожидала этой ошибки. И рассмеялась, когда он шагнул в сторону спальни.

– Нет, не туда!

Денис растерянно замер. Весь вечер неизменно предупредительный и уверенный в словах и действиях, он впервые неосознанно изменил своему имиджу. Это показалось Тамаре настолько естественным.

И это тоже так возбуждало! – Дени-и-ис, милый! Разве тебя не учили тому, что прежде чем идти в спальню, надо заглянуть в душ?

Он смущенно молчал.

Продолжал стоять посреди коридора. Держал ее на руках.

И смущенно молчал!!!

– Пошли в ванную. Вместе. Дени-и-ис! – Кончиком языка Тамара коснулась его подбородка. – Ты заснул?

Нет, он не заснул.

И послушно понес ее в ванную.

Где Тамаре к полнейшему ее удивлению вдруг открылась невероятная вещь: оказалось, Денис…

…такой галантный! Такой обаятельный! Такой раскрепощенный в общении! Прошедший к своим тридцати и огонь, и воду, и медные трубы!

Оказалось, Денис абсолютно неискушен в любовных утехах!!! Он просто стесняется!!!

Да каким же он выглядел при этом забавным!

Но сперва…

– Послушай, любимый, у меня впечатление, что с тобой не все ладно, – с небольшой долей разочарования в голосе призналась Тамара, когда наконец поверила, что не ошибается: Денис покраснел и даже не пытается скрыть чувство огромной неловкости (подобное может испытывать разве что двенадцатилетний очкарик-отличник, которого вызывают к доске и заставляют полностью обнажиться перед всем классом). – Или я делаю что-то не так? – К тому моменту Тамара уже успела стянуть с Дениса довольно свободный джемпер и рубашку. И отметить, что у этого парня, оказывается, фигура хорошо тренированного гимнаста.

«Но этот атлет чего, импотент? Или, хуже того, голубой? Тогда какого же черта он набивался на свидание со мной?»

Тамара коснулась его рельефной груди, провела ладонью по плоскому животу, просунула кончики пальцев под пояс джинсов.

Денис нервно прикусил губу.

– Я же вижу, любимый, что ты не в своей тарелке. Я ж не слепая. Меня не проведешь. Что не так? Признавайся открытым текстом. Я все пойму. И нам обоим сразу же станет проще.

Денис заставил себя немного расслабиться. Нервно хмыкнул. И прошептал:

– Что же, и правда, придется признаться. Ведь ты можешь подумать обо мне черт-те что. Хотя все не так уж и страшно. Просто я никому никогда не позволял ласкать меня там… сама понимаешь. А еще я никогда не раздевался при женщинах, за исключением разве что врачей. Вот так, дорогая.

Тамара ожидала любого признания. Но не такого! От удивления у нее до неприличия вытянулось лицо, до небывалых размеров округлились глаза. Шокированная, она непроизвольно отступила на шаг от Дениса. И просто не представляла, пугаться ей сейчас или смеяться.

– Не поняла! Но так не бывает! Если, конечно, ты не…

– Не импотент? Или не педик? – опять показал, что умеет отгадывать мысли, Денис. – Нет, ни то, ни другое. Я вполне нормальный мужчина, и даже не брал на себя обет воздержания.

– Но тогда почему… Ты что, хочешь сказать, что никогда не был с женщиной?

– Последний раз был позапрошлой ночью. А вообще-то, такую статистику я не веду.

– ???

– Я еще раз повторяю: просто… я… никогда… не… раздевался… при… женщинах. Ограничивал их кое в чем, что считаю недопустимым. Но это никак не касается траха.

– У тебя что, никогда не было ну… если не жены, то хотя бы постоянной подруги?

– Не так много, но были. – Денис воспользовался моментом и успел застегнуть пуговицу на джинсах, над которой минуту назад потрудилась Тамара. – И все входили в мое положение, понимали мой пунктик или, если ты хочешь, сексуальное отклонение. Мы занимались любовью в темной комнате. Или под одеялом. Даже вдвоем принимали душ, но при этом всегда был выключен свет.

Тамара опять шагнула вперед, положила ладони Денису на плечи. После его объяснения испуг, на пару секунд возникший у нее, прошел. Осталось только желание рассмеяться:

«Ну не хрена же себе! Никогда не подумала бы, что с мужиками случается и такое! Вот уж вляпалась! Впрочем, не жаль – это даже становится интересным. Если сегодня все же удастся полапать этого ненормального, можно считать, что испортила девственника».

– Денис, но почему тебе… м-м-м… достался этот… м-м-м… недуг? Ведь должны же быть какие-нибудь причины?

– Все причины у меня в детстве. – Он снова напрягся. Похоже, что про причины ему говорить не очень хотелось. Но ничего не поделаешь… – Точнее, в воспитании. У меня были слишком праведные родители, и в меня с малых лет вдалбливали определенные правила жизни. Кое-какие из них я потом выкинул к дьяволу. А кое-что засело в мозгу намертво. Тамара, давай выключим свет.

– Делай, как знаешь, любимый. «Делай-делай, – про себя усмехнулась она, – а дальше посмотрим, как ты сумеешь сохранить на замке ту границу, которую для меня определил. Дождусь момента и все же ее переступлю. Избавлю тебя, крейзанутый, от твоего сексуального отклонения. Ты упертый, а я еще больше. И я далеко не такая, как все твои прошлые бабы. Уж если мне говорят, что чего-то нельзя, сделаю все для того, чтобы этого добиться».

– Я согласна, давай примем душ в темноте.

«И все-таки в классное нынче я вляпалась любовное приключеньице! Кому рассказать, ни за что не поверят!»

– Денис, я даже готова раздеться в прихожей или в какой-нибудь комнате, чтобы ты мог спокойно залезть в душевую кабинку.

«Ох, даже не представляешь, любимый, с кем ты связался. Я буду не я, если не доберусь до твоего неприступного клада!»

* * *

До «неприступного клада» ей удалось докопаться только через неделю.

А в это утро Денис, как и предупреждал, ничего не позволил. Притом, сделал это настолько умело и хитро, что Тамаре даже не пришлось хоть о чем-то жалеть. Сначала она просто забыла обо всех своих стервозных намерениях. А потом на приведение их в исполнение не осталось сил.

А у кого что осталось бы после подобного?!

Потому, что такого любовника, каким оказался Денис, Тамара еще не встречала.

Не встречала никого даже близкого к нему! И не испытывала ничего, хоть немного напоминающее то, что ей довелось испытать в это сумасшедшее утро.

Любовное приключение оказалось чем-то безумным!

* * *

Она, и правда, как обещала, разделась в спальне, аккуратно сложив все бебехи на стуле возле кровати. Потом, голая, выждала еще какое-то время – провела его, вновь изучая книги, выставленные как в витрине музея, в старинном книжном шкафу. И, ступая босыми ногами по холодному полу, направилась в ванную.

– Денис, ты готов?.. «Извращенец».

– … Мне можно войти?

– Заходи, – донесся из-за двери его голос, и Тамара осторожно вошла в темную ванную. Ничтожного света, проникшего вместе с ней через дверной проем, оказалось достаточно, чтобы разглядеть силуэт дожидавшегося ее Дениса и нечто вроде белого полотенца, обернутого у него вокруг бедер. – А теперь, пожалуйста, детка, прикрой дверь и замри. Не хочу, чтобы ты приложилась к чему-нибудь в темноте.

На секунду ей опять стало не по себе. Захотелось, от греха подальше, выскочить вон. Темная ванная с этой чуть различимой во мраке фигурой вызывала у нее ощущение какой-то ловушки. И закрывать за собой дверь, отрезать себя от светлого мира Тамаре абсолютно не улыбалось.

«И куда ты полезла, дуреха! – замерла она на пороге. – В какой такой блудень решила вписаться, купившись на левые россказни о сексуальном расстройстве, вызванном плохим воспитанием в детстве. Все это враки – во-первых. А во-вторых: как-то уж слишком таинственно и мрачно обставлено это любовное действо. А ну как Денис – просто паршивый маньяк? Или решил расквитаться за то, что приставляла к его затылку „Беретту“? А ведь он далеко не слабак, и вряд ли удастся справиться с ним в темноте.

Да ты же не выйдешь отсюда живой!»

– Тамара.

И все-таки голос его так возбуждал! И возбуждал антураж, окружавший ее в этот момент – прямо-таки эпизод из какого-то триллера!

– Да, Денис. Уже, – выдохнула она, притворила за собой дверь и послушно остановилась у входа.

Чувство опасности неожиданно покинуло ее, сменившись ожиданием чего-то необычайного. Кровь наполнилась адреналином. Тело – желанием, и его исполнения пришлось ждать очень недолго.

… Тамара ощутила легкое прикосновение ладони у себя на локте.

– Пошли, провожу тебя в душевую. Не торопись. Не навернись.

– Да здесь же всего три шага, – усмехнулась она.

– И все же так будет надежнее. – Денис осторожно увлек ее за собой.

А уже через десять секунд она оказалась в раю.

Под теплыми струями воды, нежно массировавшими все ее тело не только сверху. Но и с боков. Но и снизу.

В нежных (таких нежных!) руках, ласкающих сперва чуть заметными, робкими прикосновениями, но с каждой секундой становившимися все настойчивее, все ощутимее!

Тамарины пальцы скользнули между Денисовых ягодиц.

– Не отвечай мне, детка. Я же просил тебя. Ах, его голос!

Тамара отдернула руку. Она не желала ослушаться. Потом. А сейчас лучше всего замереть и получать удовольствие.

– Хорошо, дорогой. Я не буду. А ты продолжай… продолжай…

И он продолжал… продолжал…

Когда его руки легли ей на груди, а пальцы слегка сжали соски, у Тамары сперло дыхание.

Когда он принялся целовать ее в шею, а одна из ладоней клином врубилась между их слившихся тел и принялась агрессивно протискиваться вниз, Тамара не смогла сдержать глухой стон.

Когда его пальцы жестоко смяли ее плоть, Тамара непроизвольно раздвинула ноги и рассадила Денису ногтями все плечи.

… Он оказался самым грубым любовником в ее жизни.

Он оказался самым нежным, самым желанным, самым… самым!!!

Денис искусал ей весь лобок – Тамара в этот момент, уже толком не сознавая, что творит, выдрала у него из головы половину волос.

Денис садистским рывком развернул ее спиной к себе, переломил в пояснице, так, что ей пришлось опереться руками о пол, и резким движением вошел в нее сзади – в это время Тамара уже ничего не соображала. Ничего больше не помнила, достигнув того долгоиграющего оргазма, в рассказы о которых никогда раньше не верила.

О Сатана, как же ей было в кайф!

Как жаль (или наоборот – хорошо?) что из этого она почти ничего не запомнила.

… Придя в себя, Тамара обнаружила, что находится в спальне, лежит в постели, и на ней длинный махровый халат. А Денис стоит рядом с кроватью и взирает на нее с чуть заметной улыбкой.

– Хочешь чего-нибудь выпить, принцесса? Пиво? Мартини? Джин с тоником?

Нет, спиртного ей не хотелось. Разве что соку.

– Разве что соку. – Закряхтев от усилия, Тамара перевернулась на бок. – Зараза, как ломит все тело! Денис, а что это было? Не помню вообще ничего. Ты ввел мне какой-то наркотик?

– Только один. – Улыбка стала гораздо шире. – Я вводил тебе его на протяжение почти двух часов. И сзади, и спереди, и в самых идиотических позах.

– Сволочной извращенец, – с трудом рассмеялась Тамара. – Разве можно такое проделывать с девушкой? Теперь буду ходить враскорячку, как утка.

– Это пройдет уже завтра. А сейчас я сам отвезу тебя в Ольгино.

– Я не хочу домой. Я хочу остаться! Я хочу еще! Вот теперь настала пора рассмеяться Денису.

– Ты ненормальная! Ты просто не выживешь. А если и выживешь, то не сможешь рожать.

– До фонаря!

– Нет, – покачал Денис головой. И не терпящим возражений тоном повторил: – Я сейчас отвезу тебя в Ольгино. А потом уезжаю из города.

– Куда?!!

– По делам, милая, по делам. Не забывай, что, кроме секса с тобой, у меня еще есть работа. И прошу, никогда не задавай мне вопросов о ней.

– И не подумаю. Денис, а надолго?

– Что надолго? – не понял он.

– Ну, уезжаешь из города.

– А, ты об этом. – Денис присел на край кровати. Протянул руку. И ласково (О Боже, как ласково!) погладил Тамару по голове. – Нет, ненадолго, принцесса. Всего на недельку. И обещаю: как только вернусь, ты будешь первой, кому позвоню. Не забывай включать телефон. А теперь, детка, соберись с силами и одевайся. – Денис поднялся. – А я пока пойду сварю кофе.

– Ладно, любимый. Только не забудь позвонить через недельку. – Тамара скорчила болезненную гримасу и, поднатужившись, села в кровати.

Зараза, как ломит все тело!

Но как же ей это в кайф!

И все-таки – пусть не сегодня, пусть через неделю – она докопается до «неприступного клада», который Денис так стережет!

МАГИСТР И КОЛЯ

– Эта стервоза начинает меня всерьез доставать. – Коля приступил к делу без предисловий. Даже не поздоровавшись. Даже толком не втиснув свою массивную тушу на заднее сиденье «тойоты» бендеровского пахана. – Все чего-то вынюхивает. Донимает вопросами. Пытается диктовать какие-то условия. Очень хочется послать ее на хрен! А еще лучше закопать в какой-нибудь лесопосадке!

– Не торопись, – покачал головой Миша Магистр. – Послать на хрен дело нехитрое. И замочить тоже. Куда хитрее держать потом за это ответ. А отвечать придется. За ней стоят серьезные люди. Она же самая богатая баба в России, если не в мире. А ее приятель – московский авторитет. Так что, братишка, с Тамарой лучше жить дружно.

– Она мне мешает. Ох, как мешает! – Николай зло скрипнул зубами. Если бы сегодня утром ему не позвонил Магистр, то он сам бы забил с ним стрелу, чтобы обсудить наболевший вопрос: «Как избавиться от девицы, которая что-то уж слишком много берет на себя? Которая не хочет знать свое место! Которая чересчур много знает! Которая может доставить огромные неприятности!»

– Она мешает, а ты потерпи, – улыбнулся Магистр. – Вон сколько сала наел, так просто тебя не пробьешь. А то, что девица доставит тебе неприятности… Хм, не менжуйся. Она не успеет. Когда спохватится, ты будешь уже далеко. Никто тебя там не достанет.

– А что сейчас?

– Продолжай косить под лоха. Кстати, два дня назад она обмолвилась, что в курсах, что Светлана сделала на тебя доверенность, и ты сейчас продаешь ее виллы. Жаловалась, что ты паришь ее, причем так неуклюже, что она даже задумалась, а дружишь ли ты с головой. Так что смотри, не переигрывай. Постарайся вообще поменьше общаться с этой овцой. Когда в Испанию?

– Пока кое-что не срастается. Но как только все будет готово, сразу же вылетаю. А чего с банком? – в свою очередь спросил Николай.

– Держи. – Магистр извлек из кармана бумажник, достал из него сложенный вчетверо лист. – Здесь все банковские реквизиты. Не потеряй. И не напутай, когда будешь заполнять договор.

– Да уж как-нибудь… – поморщился Коля.

«Да за кого ты меня держишь, цыганская рожа?!!»

– Счет мертвый, на подставное лицо. – Бумажник отправился обратно в карман. – В «Универсальном Трастовом Банке». Там же, как только фишки поступят на счет, их сразу начнут отмывать. Это займет около месяца.

– Многовато.

– Чем богаты… – развел Магистр руками. – Ничего лучшего предложить не могу. – На смену бумажнику из другого кармана появилась десятикубовая ампула с мутной, белого цвета жидкостью. – Этой отравы достаточно, чтобы отправить на тот свет двоих. Когда будешь передавать в лечебницу сок, впрыскивай шприцом в каждую коробку по два куба. Три коробки, и ты без проблем спровадишь Светлану в могилу. Притом, подохнет не сразу, а через неделю. Все симптомы смерти от простой остановки сердца. Ее даже не будут вскрывать – у лепил не возникнет сомнений, что она померла с чьей-либо помощью. Впрочем, даже если и вскроют, один хрен ничего не найдут. Эта отрава выводится из тканей и крови уже на третьи сутки после приема. А тогда Светлана еще будет жива. Кстати, ампула обошлась мне в штуку баксов. Говорят, эта гадость разработана в КГБ еще во времена коммунистов. Какая-то производная от мышьяка, убивает так же, как он, но только в отличие от него, ее не обнаружит ни один судмедэксперт.

– Жалко Светку, – пробормотал Николай, осторожно пряча ампулу в барсетку. Он врал. Нагло врал. Никого ему было не жалко, просто оправдывался перед собой. – Мне она ничего плохого не сделала.

– Другим сделала. Так что подбери сопли и думай о том, что если не отравишь Светлану ты, ее все равно достанет девица. А в результате легавые обнаружат трупеншик с признаками насильственной смерти. Или не обнаружат вообще, что тоже нехорошо. При обоих раскладах, если еще не успеешь свалить за бугор, тебе предстоит отвечать на вопросы в мусарне. Куда надежнее, если Светлана умрет естественной смертью. У меня все, Николай. Надо ехать. Есть вопросы? – Магистр вспомнил, как вчера так же безапелляционно его выставила из своей ржавой жестянки Тамара. Проклятая девка!

– Тогда я пошел. – Николай протянул для прощания руку.

– Давай. И не откладывай с этой отравой. Пора для Светланы сыграть марш Шопена. Довольно, пожировала…

В тот же день Николай купил в аптеке пятикубовый шприц и прямо через картон впрыснул в три литровых коробки с апельсиновым соком половину содержимого ампулы.

«За сутки эта тварь выпивает в среднем по полтора литра, – прикидывал он, пряча ампулу с остатками яда в сейф. – Значит, выберет свою дозу уже послезавтра. Еще неделя на то, чтобы сдохла. Итого, получается, что выписаться она не успеет. Замечательно! Я тут ни при чем. Обычная остановка сердца. – Ему на глаза случайно попал лист бумаги с банковскими реквизитами, которую сегодня передал Миша Магистр. – Ха, Трастовый Банк, – усмехнулся Коля и разорвал бумажку на мелкие клочки. – Мертвый счет. Жди, жди там голье, цыганская рожа. Пока не подохнешь!»

Он аккуратно сложил в пакет коробки с отравленным соком, добавил к ним гроздь бананов, коробку печенья и отправился навещать свою приговоренную к смерти любовницу.

У него в бумажнике уже лежал билет на рейс авиакомпании «Иберия» до Малаги и обратно.