Текст книги "Наследница"

«Так и есть. Сегодня пятнадцатое».

– … во главе всего дела стоят три человека – Котов, Розов и Борщук. На месте всем заправляет генеральный директор «Доброго Дела» Александр Александрович Шлаин. Кроме них к этим преступлениям напрямую причастны врач-анестезиолог Никитин и главный бухгалтер, – Татьяна скосила глаза на труп коротышки. – А мы с Алексеем, – всхлипнула она, – ничего натворить не успели.

«Для меня это не оправдание!» – …Все. Я закончила. Что теперь? Тамара нажала на кнопочку на диктофоне.

– Что теперь? А теперь, Татьяна, у нас абсолютно нет времени. Уже давно стемнело. Пора нанести визит твоим благодетелям. Деньги-то дали папаше?

– Да.

– Видишь? Хоть что-то хорошее ты в жизни сделала. Помогла отцу… Нам пора! – Тамара недвусмысленно взглянула на Дениса.

Он все понял.

И принялся расстегивать брючный ремень.

* * *

К воротам подкатила знакомая «Волга» главврача, мигнула фарами, и один из охранников посмотрел на часы: ровно одиннадцать. Алексей возвратился раньше, чем обещал. Ну, и что из того?

– Доктор вернулся.

Напарник, не отрываясь от ноутбука, на мониторе которого носились вооруженные до зубов орки и гоблины, молча кивнул. Ему оставалось всего ничего, чтобы наконец пройти третий уровень.

– Пойду впущу. – Охранник спокойно отправился отворять ворота.

И назад уже не вернулся. Остался лежать, надежно привязанный к чугунной решетке. С заклеенным скотчем ртом.

А две тени в черных масках скользнули к будке дежурки.

Второй охранник даже не успел оторвать взгляд от компьютера, даже не успел понять, что происходит, как получил в физиономию добрую порцию паралитического газа, а уже через минуту находился в том же беспомощном состоянии, что и его приятель.

Третий уровень так и не был пройден.

Денис и Андрей стянули черные маски. Больше они были им не нужны. Все остальные, кто увидит их лица, уже никогда не смогут дать показаний.

– Никита, Гадир, останетесь здесь. Присмотрите за девочкой и клиентами. А у нас на повестке Никитин. – Из «Волги» выбралась Тамара и размашистой походкой пошагала к медицинскому блоку. – Надеюсь, у него нет привычки запирать дверь изнутри, – на ходу пробурчала она.

К сожалению, такая привычка была. Дверь оказалась запертой, и мерзавец Никитин совсем не спешил открывать на стук. Сначала гнусаво поинтересовался:

– Кто там?

– Дерьмо! – процедила Тамара. Внешне дверь выглядела надежной – с первого раза не вышибешь. А потом анестезиолог может поднять тревогу. – Ну что за дерьмо… Откройте пожалуйста! Это я, Ольга!

Или подделка оказалась довольно высокого качества, или Никитину в детстве наступил на ухо медведь, но он купился.

– В чем дело, Оля? – прозвучало из-за двери.

– Быстрее! Пожалуйста! Там что-то с мальчиком! Какой-то припадок! Я не знаю, что делать! – захлебнулась в истерических всхлипах Тамара. – Быстрее! Пожалуйста!

– Черт!

Брякнул запор. Дверь распахнулась…

– … Что с ним будем делать? – через минуту кивнул Андрей на надежно спеленатого скотчем Никитина.

– Пока пусть валяется. Потом разберемся. – Тамара весело подмигнула испуганно пялившемуся на нее анестезиологу. – Вот так-то, приятель. Это тебе не детишки на прозекторском столике. Это серьезнее…

Пошли к директору, – она направилась к выходу, и четверо крепких парней послушно последовали за ней.

Никаких препятствий в виде запертых дверей или случайно приблудившихся охранников они больше не встретили. У Шлаина в кабинете дым стоял коромыслом, и четверо мужиков, оттягивающихся за бутылочкой водки, как раз вознамерились опрокинуть еще по одной и тихо-мирно закусить малосольным огурчиком, когда от мощного удара чуть не слетела с петель дверь и внутрь ворвались несколько человек, из них двое в ментовской форме. В отличие от СОБР'а эти люди действовали молча, но не менее профессионально.

Щелк-щелк браслеты… на рожу полоска скотча… щелк-щелк браслеты… на рожу полоска скотча… щелк-щелк браслеты…

– С кого начнем? – Тамара обвела взглядом четверых, прикованных к стульям мужчин и остановила его на том, у которого из-за пазухи только что извлекли «ПММ».[5]5
  «ПММ» – пистолет Макарова модернизированный.


[Закрыть] – Вот с этого. – Она содрала скотч с губ коротко стриженного, подтянутого мужика.

– Та-а-ак! – Обретшие свободу губы сразу пришли в движение. – А теперь достаньте у меня из кармана служебное удостоверение.

– Зачем? – улыбнулась Тамара. – Мы и без того знаем, кто вы такой, Борщук.

– Тогда не понимаю, что происходит. – В только что сверкавших яростью глазах появилось выражение беспокойства. – Старшина, – повернулся Борщук к одному из бойцов, наряженных в ментовскую форму. Похоже, общаться с Тамарой он считал ниже собственного достоинства. – Во-первых, немедленно снимите наручники. А во-вторых, доложите, кто вы такие. Из какого управления?

– Из добровольного общества защиты детей, – процедила Тамара. – А наручники, конечно же, снимем. Вы возьмете ручку, бумажку и напишете явку с повинной. Все-все-все о своей доле участия в убийствах детей в этом приюте.

– Не пойму, о чем ты…

– Не тыкай, урод! – Не пойму…

– А я не пойму, как вы, всегда такие осторожные, даже не имеющие счетов в заграничных банках, даже до сих пор так и не переехавшие из обычной квартиры в коттеджи, вдруг взяли и вляпались в банальную уголовщину. Нет, не в банальную. В страшную! В жуткую уголовщину! – эффектно продекламировала Тамара и забрала со стола «ПММ». – Денис, сними с этого негодяя браслеты.

– А я ведь вас знаю, – задумчиво пробормотал Борщук и, прищурившись, уставился на шагнувшего к нему Дениса. – Вы здесь были зимой.

– Да. Я две недели кормил и спасал от холода детей, которых вы бросили. А потом спихнул в канаву ваш гнилой «Мерседес». – Денис отомкнул наручники. – Свободны. И чтоб без сюрпризов. Не заставляйте вас бить.

Тамара тем временем выкопала из стола пачку бумаги и целую коллекцию ручек. Высыпала их перед Борщуком.

– Итак, пишем признание.

– Да ничего вы от меня не дождетесь! – рассмеялся высокопоставленный мент. Молодец, держался он хладнокровно. – Я просто не представляю, в чем признаваться. Никаких проступков, а тем более, преступлений за собой я не ведаю.

– Слушай. – Тамара достала диктофон, нажала на кнопочку.

«Вопрос первый: девочку, которую сегодня отобрал этот ваш новый хирург Алексей, должны отправить на прозекторский стол?.. Говори: да илинет?» – «Да, должны». – «Заказ на трансплантанты уже получили?»—«Да, получили». – «Как вы должны их передать?» – «Я не знаю всего механизма. Все тщательно законспирировано. Тут очень длинная цепочка. Мне известно только, что органы должны доставить в Голландию». – «Верю. Где сейчас Котов?» – «В Простоквашине». – «Розов и Борщук?» – «Там же». – «Чем эти гады сейчас занимаются?» – «Сидят в кабинете у Шлаина. Пьют». – «Почему не остался с ними?» – «Я там лишний. Я непосредственно ко всему, что творится, не имею никакого отношения. Моя вина только в том, что я об этом знал и вовремя не сообщил. Но сейчас я отсюда прямиком отправляюсь в милицию и пишу заявление». – «Поздно, малыш…»

– Узнали? Так поет ваш главный бухгалтер. А теперь медсестра.

«В середине апреля мой отец проиграл в игровых автоматах крупную сумму. Ему грозили большие неприятности, но тут ко мне обратился знакомый отца, Борщук, с предложением погасить этот долг, если я соглашусь участвовать в одном предприятии, суть которого в том, чтобы убивать детей, находящихся в сиротском комплексе „Простоквашино“, и извлекать у них донорские органы для дальнейшей продажи…»

– Все понятно? – Тамара выключила диктофон, уперлась взглядом в абсолютно спокойного Борщука. Либо он был пьян, либо не понимал, что для него все уже рухнуло. – Бери ручку. Пиши.

– И не подумаю, – усмехнулся мент. – А ты, сучка, уже завтра будешь валяться у меня в ногах и молить о прощении!

Нет, он не был пьян. Он, и правда, не понимал, не верил, что его сейчас могут убить. Но ничего другого не оставалось.

– Что же, мне очень жаль. – Тамара сняла «ПММ» с предохранителя, передернула затвор. – Придется тебя засмолить. – Она шагнула к Борщуку, уперла ствол ему в висок. – Последний раз предлагаю: бери ручку, пиши.

– А не пошла бы ты! – Мент даже не шелохнулся. Он не сомневался в том, что эта девица не выстрелит. Она не сможет.

Он не знал, что это за девица!

Тамара нажала на спуск, и пистолет громко хлопнул.

Мозгами, вышибленными из головы Борщука, основательно забрызгало сидевшего рядом Розова. Чиновник из администрации губернатора громко икнул, выпучил зенки. И, кажется, его вырвало. Вот только выход блевотине был перекрыт – рот был надежно заклеен скотчем. Розов несколько раз судорожно дернулся на стуле и следом за мертвым Борщуком грохнулся на пол.

– Он захлебнулся, – как ни в чем не бывало, поставил диагноз Андрей. – Содрать с него скотч?

– Не надо. Пусть подыхает. – Тамара спокойно наблюдала за извивающимся на полу Розовым. – У нас остались еще двое. И анестезиолог. Может быть, они хотят жить сильнее, чем эти. – Она дождалась, когда захлебнувшийся блевотиной Розов откинется на спину и затихнет, и содрала скотч со рта очередного клиента – на этот раз им был Александр Васильевич Котов. – Я надеюсь, вы поняли, что я не шучу.

Инспектор комитета по образованию лязгнул зубами и попытался кивнуть. Его колотило. Вряд ли бы он смог сейчас удержать в руке ручку.

– Выпей водки, – кивнула Тамара на наполненные стопки. – Успокойся. Садись за стол и строчи явку с повинной. Денис, сними с него браслеты. И вот с этого тоже, – посмотрела она на бледного Шлаина. – Пишите, мерзавцы! Со всеми подробностями. Не приведи Господь, хоть что-то пропустите… Андрюша, пожалуйста, приведи сюда анестезиолога. Пусть присоединяется к этим писателям. Его показания тоже кое-что значат… Эх, жаль, в свое время я не додумалась попросить написать такую бумажку Светлану Петровну.

Шлаина, Котова и Никитина расстреляла Тамара. Потом тщательно протерла «ПММ» и вложила его в ладонь Борщука. Пускай прокурорские следаки поломают головы: действительно ли высокопоставленный мент сначала замочил своих собутыльников, а потом застрелился, или все это инсценировка? Впрочем, следакам работы здесь хватит. Чего стоят несколько листов писчей бумаги, заполненные откровениями троих детоубийц и аккуратно сложенные на уголке стола!

– Все тихо? – Тамара подошла к Гадиру, с автоматом в руке прогуливающемуся вокруг белой «Волги». – Как девочка?

– Дэвочик спыт Закончилы, да?

– Да. Уходим.

– А дэвочик? А ахраннык?

– Отъедем подальше, я позвоню Ольге. Она освободит этих героев. – Тамара кивнула на будку дежурки, где валялся один из охранников. – И заберет девочку.

– Я гаварыл сы нэй, – сообщил Гадир, и Тамара замерла, изумленная.

– Она знает русский?

– Нэт Я знаю пушту. Она ыз Афганыстан.

– Ни хрена себе! Куда забрались! Если бы я не разворошила их гадючье гнездо, они начали бы возить детей из Бразилии! – Следом за Гадиром Тамара вышла за ворота и, стараясь не вляпаться в грязь, принялась осторожно пробираться по раскисшей грунтовке. С неба закапало. Хорошо. Дождик не помешает, хотя бы смоет отпечатки протекторов. – И что тебе эта девочка рассказала?

– Нычиго асобенный. Сказал, что эй четыре года. Сказал, что радытели умэр. И все.

– А как зовут ее?

– Ах, ны сыпрасыл, – воскликнул Гадир, споткнулся и чуть не шлепнулся в лужу.

– Чего же ты? Не спросил самого главного. – Тамара замолчала, сосредоточив внимание на темной дороге. И только минут через десять, когда наконец подошли к оставленным в стороне от «Простоквашина» минивэну и джипу, задумчиво произнесла. – Ничего, завтра я узнаю, как зовут эту крошку.

… Она набрала номер Ольги, когда они уже проехали Вырицу.

– Мы закончили. Как ты?

– Я ничего. А Маринка, когда были выстрелы, даже не проснулась.

– И сейчас спит?

– Без задних ног, – усмехнулась Ольга, и Тамара порадовалась за нее: за полгода эта девчонка на удивление быстро смогла научиться не нервничать по пустякам и держать в узде эмоции.

– Оля, тебе сейчас предстоит выйти на улицу. Найди где-нибудь нож и освободи охранников. Потом забери девочку. Она спит в «Волге» на заднем сиденье. И вот еще: если кто-то потом задаст тебе вопрос, как так получилось, что ты ночью поперлась на улицу, отвечай, что услышала выстрелы. Сначала боялась. А потом все же не выдержала и решила проверить, что происходит.

– Я найду, что ответить. Лучше скажи, все кончено?

– Да. Оля, завтра обязательно позвони, расскажи, что у вас происходит. А как только у вас все чуть-чуть успокоится, я подъеду.

«Ведь надо же узнать, как зовут эту маленькую афганку. – Тамара отключила трубку, оперла затылок о подголовник и закрыла глаза. – Интересно, не могу припомнить, чтобы я в жизни хоть кого-то спасла. Эта девочка первая.

Эх, как жаль, что все закончилось!»

КЛАН ШВАНГИРАДЗЕ

В конце сентября Монучар распорядился:

– Довольно топтаться на месте. Я устал ждать. Принимайтесь за Тамару плотнее. Для начала установите за ней наблюдение. Если заметит, плевать. Это, пожалуй, и к лучшему. Но пока не отдам приказ, не пытайтесь ее захватить. Просто заставьте ее понервничать. Глядишь, и допустит какую-нибудь глупость.

– Понял, – четко ответил Ираклий. – Понаблюдаем. Заставим понервничать. Высылай еще денег.

Тот день стал первым, когда за темно-синим «фордом» принялись попеременно таскаться то старая зеленая «Нива», то черная «Волга», то красный «Фольксваген Пассат».

ЭПИЛОГ

ВИКТОРИЯ ЭНГЛЕР

4 октября 2000г.

Первый полет моего «Четенджера-600» – в Афины. В качестве пассажиров – Олег и пятеро сопровождающих его боевиков из Москвы. Они должны привезти мне подарочек – Монучара.

Я провожаю их на Пушкинском аэродроме. А вечером, как это ни странно, на меня всей своей гигантской массой наваливается тоска. Нет, даже более чем тоска. Одуряющее чувство одиночества, нервяк, отчетливое ощущение того, что должно произойти что-то плохое. Давненько со мной такого не бывало.

Я мечусь по дому. Я беру книгу и, не прочитав и страницы, засовываю ее обратно на полку. Я включаю компьютер, загружаю имитатор «Формулы-1» и в первом же повороте разбиваю свой болид. Я спускаюсь вниз проведать охрану. Трутни втроем сидят у себя в комнате, пьют чай с ватрушками.

– Присаживайся, Вика. Максим, достань чашку.

– Нет, я не буду. Зашла просто так. Что-то мне неспокойно.

– Что такое? – сразу делают стойку исполненные повышенной бдительности секьюрити. – Кто-нибудь звонил?

– Нет, никто. Сама не понимаю, что со мной. А не сесть ли в машину и не уехать ли к Эльмару?

На все наплевав! Нет, не получится. Завтра в ГУВД аттестация «Пинкертона», продление лицензии на охранную деятельность. Конечно, с этим никаких проблем не возникнет, но все равно мне надо бытьтам. Так что Финляндия отменяется. Или, во всяком случае, откладывается на день.

Я достаю из кармана халата телефонную трубку и набираю номер Тамары.

– Здорово. Что делаешь?.. Скучаешь?.. Пускай подъезжает, ей тоже сейчас паршиво.

Какого-то беса сбежала от Дениса и закисает от одиночества в квартире на Московском проспекте. Впрочем, даже если бы и не сбежала…

Все равно сразу после удачной операции в «Простоквашино» Денис на два месяца уехал на Украину.

– …Сегодня проводила в Афины Олега. Тоска! Подъезжай. Запарим шанеры…

Томка сейчас почти каждый день мотается в сиротский комплекс, где завела себе подружку-воспитательницу и установила нечто вроде опеки над четырехлетней девчонкой. А ведь там до сих пор кишмя кишат мусора. Не мудрено и спалиться.

– Отлично! Я жду. Давай побыстрее. …Побыстрее Тамаре не удается. Она появляетсяу меня только через два часа. Просто взбешенная!

—Достали легавые! – Тамара швыряет свое светло-бежевое полупальто на диванчик в прихожей. Промахивается, но поднимать с пола и не собирается. – Пока добралась до тебя, докопались два раза, что нет доверенности. Ободрали, как липку! Откуда у меня деньги?!!

Да, у нее всего какой-то жалкий миллион баксов. Нищая!

– Купи ты себе другую машину. Довольно кататься на этой коррозии.

– Пока меня эта рухлядь устраивает. – Томка шагает на кухню, проверяет, есть ли в наличии чай, ставит чайник. – Вика, вызови нотариуса, выпиши мне наконец эту гребаную доверку.

Старый «Форд Скорпио», который я купила Тамаре еще год назад, оформлен на мое имя. И это Томкина головная боль. Скоро она разорится на мзде мусором.

– Погоди, я сейчас. – Я иду в кабинет, достаю из шнифта свои права.

– Держи, – протягиваю их Тамаре.

– Зачем?

«А то не понятно!»

– Езди с ними. Ни один из легавых не скажет, что здесь не твоя фотография. А я, один хрен, последнее время вообще не сажусь за руль. И навряд ли когда-нибудь сяду. Куда интереснее пилотировать вертолет.

– Спасибо, – Томка засовывает права в портмоне и принимается запаривать чифир. – Ты, как всегда, права, Энглер.

Потом мы сидим в зимней гостиной возле пылающего камина. Я рассказываю о том, что после того, как Олег доставит мне Монучара, собираюсь откупиться от Гепатита. Пусть не мешает мне устраивать личную жизнь, валит обратно в Москву. А я давно строю серьезные планы насчет горячего финского парня Эльмара.

А вот у Томки нет никого… Впрочем, у нее же есть сирота-афганка, живущая в «Простоквашине». Тамара даже мечтает купить себе в Вырице домик, зажить там правильной жизнью.

Правда, пока ничего не получается. И пока не до правильной размеренной жизни. Томка постоянно таскает с собой пистолет, «Глок», который ей подарил Гепатит. И всерьез опасается, что в любой момент может последовать какая-нибудь ответка за то, что наворотила за последнее время. Как-никак, у Котова, Розова и Борщука остались друзья. А ну как вычислят? Я давно предлагала Тамаре телохранителей, но она наотрез отказалась.

Зато не отказывается от другого. Радостно кивает головой, когда я предлагаю подыскать ей дом не в Вырице, а поблизости от меня.

– Отлично! И поможешь мне оформить опекунство над Ниной.

– Ты хочешь сказать, что твою афганку зовут Ниной? – не верю я.

– Конечно же, нет. Просто я не хочу вывернуть наизнанку язык. Поэтому Нина. Ее все так зовут. Она привыкла.

– Была у нее сегодня?

– Нет. Еду завтра.

Я не перестаю на нее удивляться. Передомной сейчас сидит совсем незнакомая Тамара Астафьева… Ерошенко Диана… Дина-Ди… Принцесса Диана…

– Ты сильно изменилась за этот год.

– Постарела?

– Нет.

– Остепенилась?

– Тоже нет. – Мне никак не удается сформулировать то, что я наблюдаю. – Ты поставила перед собой цель разнести к дьяволу этот концлагерь «Доброе Дело». Ты этой цели добилась. Теперь взяла под опеку афганскую Нину. Я уверена: она будет счастлива.

– Надеюсь, я тоже, – печально вздыхает Тамара. – Пока мне это не удается.

– Тебе все удастся. Ты, главное, верь.

– Я верю, Энглер. А насчет дома ты здорово придумала. Придумай теперь еще насчет Нины… И давай пей чифир. Остывает…

ТАМАРА АСТАФЬЕВА

5 октября 2000 г.

То, что за ней тащится «хвост», она заметила только сегодня. И сразу же поняла, что это продолжается уже на протяжении нескольких дней. Просто раньше не обращала внимания на то, что в зеркалах заднего вида появлялась то старая зеленая «Нива», то красный «Фольксваген Пассат». Те, кто вел ее все это время, были знатоками своего дела, умело выдерживали максимально допустимую в данный момент дистанцию до объекта и использовали самые незаметные, самые распространенные модели машин, каких сейчас тысячи на российских дорогах. Вот только их автопарк оказался небезграничным, и красный «пассат» в конце концов намозолил глаза.

«Никак мы уже встречались? – насторожилась Тамара. Скосив глаза в панорамное зеркало и изучая взглядом „фольксваген“, остановившийся позади ее „форда“ на светофоре, она недовольно поморщилась. – Два дня назад именно на этом же перекрестке. Красный „пассат“, дожидавшийся зеленого света позади меня и ярко мигавший оранжевым габаритом, готовился к правому повороту. Я тогда тоже собиралась направо. Я всегда здесь сворачиваю направо.

И вот теперь ситуация один к одному.

Дежа-вю.

А это не есть хорошо.

Распроклятье!

Или у меня просто чрезмерно повышена мнительность? Сама себя нахлобучиваю порожняком?

И все-таки…»

На этот раз она, дождавшись зеленого света, поехала прямо. Бросила еще один взгляд в панорамное зеркало – красный «пассат», как и показывал мигающим габаритом, дисциплинированно поворачивал направо.

«Порожняк. Мне это просто пригрезилось, – ухмыльнулась Тамара и переключилась на четвертую передачу. – Пора отправляться на воды, лечить себе нервы… А номер у этого фолька – 373. Буквы через зеркало, правда, разглядеть не удалось. Но 373 все же запомню. На всякий пожарный».

На протяжении следующего часа, который она потратила на шестьдесят километров пути от Петербурга до Вырицы, красный «пассат» ей на глаза больше не попадался.

Но на обратном пути…

Должно быть, ее преследователи решили сменить тактику – продемонстрировать, что им на все начхать, и они вовсе не стремятся остаться незамеченными. Когда темно-синий «форд Скорпио» выезжал из Вырицы, направляясь назад к Петербургу, его стремительно нагнал все тот же красный «фольксваген» с номером «373» и нахально пристроился сзади. Тамара резко сбросила скорость – «пассат» тоже, даже и не подумав пойти на обгон. Тогда она утопила в пол педаль газа, и ее преследователи, как ни странно, позволили от себя чуть-чуть оторваться. Теперь дистанция между двумя иномарками составляла метров сто пятьдесят и на протяжении десяти километров оставалась неизменной. Сомнений больше не было – это «хвост».

«Ну и какого же черта! – Тамара вынула из держателя сотовый телефон, набрала номер. – Кто вы такие? И что мне прикажете с вами делать?..»

«Телефон вызываемого абонента отключен или находится вне зоны действия сети».

«… Дерьмо! – она принялась набирать еще один номер. – Какого хрена вам от меня надо, ребятки на красном «фольксвагене»? Вы из мусарни? Или вы жаждете мести за то, что я наворотила за последнее время?..»

«Телефон вызываемого абонента отключен или находится вне зоны действия сети».

«…Двойное дерьмо!.. Но если вы мусора, то почему до сих пор я еще не повинчена? Если мечтаете со мной расквитаться за то, что разворошила ваше гадючье гнездо, то почему я еще жива? Преспокойно раскатываю по Питеру и окрестностям на своем стареньком фордике, а вы прилежно таскаетесь следом за мной. Ведь куда проще всадить в меня пулю, не заморачиваясь с какой-то дурацкой наружкой. Не пойму, зачем вам это нужно?

Вообще ни хрена не пойму!

Может быть, остановиться, вылезти из машины и попробовать позадавать вам вопросы? Атаковать вас первой? Как ни крути, а маленькая заварушка всяко лучше большой непонятки.

Хм, а почему бы и нет?!!»

К шоссе примыкала узкая асфальтированная дорога, и Тамара, даже не задумываясь, зачем ей это надо, не включая указателя поворота и не снижая скорости, резко бросила «форд» влево. Машину слегка занесло, скрипнула по асфальту резина, правое колесо сразу же ухнуло в глубокую колдобину. Остальные колдобины, из которых, в основном, и состояла эта «дорога», пришлось, перейдя на третью передачу, форсировать со всей осторожностью. Еще не хватало в дополнение к уже имеющемуся головняку в виде «хвоста» на «фольксвагене» добавить угробленную подвеску…

… и застрять в этой глуши – в лучшем случае.

… и продолжить путь на красном «пассате» (в качестве пленницы) или быть похороненной на обочине – в случае худшем.

«Телефон вызываемого абонента отключен или находится…»

«Кисляк! Они там все повымерли?» – Тамара вставила трубку в держатель и бросила взгляд в панорамное зеркало.

Позади ухабы, колдобины, разбитый асфальт, густые кусты ивняка, обрамляющие дорогу. И никакого «пассата», хотя если он намерен таскаться за «фордом» и дальше, давно должен был съехать с шоссе.

– Fuck! – недовольно фыркнула Тамара. Странная тактика, которой придерживались ее преследователи, никоим образом не вписывалась в рамки ее понимания.

«Что, ребятки, решили поберечь свой драгоценный „фольксваген“, не насиловать его на этой… тьфу, звериной тропе? – Как ни старалась, правым колесом она снова поймала еще одну глубокую яму. – Решили подождать меня на шоссе? Вы абсолютно уверены, что никуда я отсюда не денусь, что скоро упрусь в тупик, и ничего другого мне не останется, как возвращаться обратно. А собственно, куда я, и правда, рыдаю сейчас по этим колдобинам? Чего стремлюсь этим добиться? Выиграть время? Дозвониться хотя бы по одному из будто специально отключенных именно сейчас номеров? Чего-то еще? Сама не представляю. Странная девушка!»

Километра через два дорога действительно уперлась в тупик. Точнее, в некое полуразвалившееся строение, которое в свои лучшие времена было либо птичником, либо скотным двором. Чуть в стороне поверх высоких кустов выглядывали две белые шиферные крыши. Там, несомненно, жили люди, если судить по тому, что возле развалин копались в куче какого-то дерьма несколько кур. «А там, где есть куры (и где есть дерьмо), должны быть и люди», – пришла к резонному выводу Тамара и развернулась на довольно просторной площадке, в которую раздулась дорога перед бывшим то ли скотным двором, то ли курятником.

«…вызываемого абонента отключен или находится…»

«Действительно, будто специально именно сейчас ни до кого не дозвониться, не предупредить, что вписалась в какой-то натяг. Что, так и торчать возле этих останков коровника, дожидаясь, когда включат хотя бы один телефон? – Тамара открыла на сотовом телефонную книжку, попыталась дозвониться по двум городским номерам. Длинные гудки, готовые затянуться навечно. – Есте-е-ественно! А чего же хотела? Если уж геморрой, то по полной программе!» – Понимая, что этот шанс наиболее призрачный, но ничего другого не остается, она набрала еще один телефон.

– Охранное агентство «Богданов и Пинкертон». Здравствуйте, – после первого же гудка сладким голосом ответила секретарша.

– Мариш, это я. Добрый день.

«Хотя, какой уж там добрый!» – Тамара нажала на «паузу» на магнитоле, убрала со лба прядь черных волос.

– Не могу ни до кого дозвониться. У всех отключены телефоны, – пожаловалась она.

– До кого именно вы не можете дозвониться? – бесстрастным тоном поинтересовалась секретарша.

– Черт побери, да хоть до кого-нибудь! В офисе пусто?

– Из верхов никого. Сегодня все…

– Да, я в курсах, – вздохнула Тамара. – Именно сегодня. Неудачный денек. Наверное, с огромным минусом в гороскопе… Ладно, Мариша, пока. Перезвоню позже.

«Если мне еще предоставят такую возможность – перезвонить», – грустно вздохнула она, вернула трубку в держатель и сняла с «паузы» магнитолу.

«I'm – waiting, I'm – waiting for уou», – простонала из динамиков Ширли Мэнсон.

На улице начал накрапывать мелкий дождик, на лобовом стекле появились редкие капельки.

Три голенастые грязные курицы, словно бомжихи в помойке, продолжали копаться в куче дерьма. И больше вокруг ни одной божьей твари.

ТОСКА!!!

Из тайника, оборудованного в переднем пассажирском сиденье, Тамара достала массивный черный «Глок-19», деловито выбила из рукоятки обойму, умело выщелкала на колени патроны.

«…семь… восемь… девять… десятый в стволе. Если брать по максимуму, то этих типов в „фольксвагене“ четверо. Конечно, могут тесниться и впятером, но вряд ли они такие придурки. Поэтому, максимум, четверо. А десять разделить на четыре – получается по два с половиной масленка на каждого. Негусто. Но если напрячься и не шмалять в молоко, то, глядишь… А лучше бы, вообще, обошлось без войны – обычным знакомством и честным ответом на вопрос: Чем я, любезные, привлекла столь повышенное ваше внимание?…»

 
«I'm – waiting, I'm – waiting for уou».
 

«…Я тоже вас жду, господа из „фольксвагена“. – Тамара сунула ствол в боковой карман светло-бежевого полупальто, достала из сумочки заколку для волос и тюбик с помадой. – Вернее, вы меня ждете. Где-нибудь там, где я свернула с шоссе на эту раздолбанную тропу. Постараюсь не обмануть ваших ожиданий.

– Она заколола волосы на затылке, потом развернула к себе панорамное зеркало и слегка подкрасила губы.

– Что ж, я готова. Уж не знаю, к мирным переговорам или к войне. Что вы там собираетесь мне предложить?»

 
«I'm – waiting, I'm waiting…»
 

«Телефон вызываемого абонента отключен или находится…»

ВЕШАЛКА, ЧЕРТ ПОБЕРИ!!!