Текст книги "Наследница"

Через час, когда Эльмар с Олегом достают из запасников литровую бутылку «Посольской» и мирно устраиваются возле камина, я спускаюсь в подвал. Константин пыхтит позади меня.

– Вот в такой позе она и была, – докладывает он. – Я ничего не трогал. Бойлерную сразу же запер.

Светлана Петровна сидит на полу, широко раздвинув полные ноги. Шуба нараспашку, яркое шелковое кашне валяется далеко в стороне. На левой руке, все еще прикованной к бойлеру, наверное, останется след от наручников.

Толстуха подохла не сразу. Сначала помучилась. Не знаю, как долго, но она успела разорвать на себе блузку. Похоже, сначала наступило удушье.

—Недавно у нее было два инфаркта подряд, – стараясь говорить чуть слышно, почти шепотом сообщаю я. – Это третий. Костя, ее надо куда-нибудь отвезти и оставить. Когда найдут труп и сделают вскрытие, никто уголовного дела возбуждать не будет. Как, займешься выносом тела?

– Оформим, – бухтит Константин.

– Я сейчас принесу ее сумочку. Слушай, а ведь эта слониха не влезет в багажник.

– Возьмем «навигатор», посадим в салон.

– А получится?

– Не впервой, – заверяет меня добряк Костя, спец по вывозу мертвечины.

Я возвращаюсь в дом. Там все тихо-спокойно – спокойнее некуда. Олег и Ярвела-младший глушат водяру, водитель Эльмара отправился спать к себе в комнату, Пляцидевский сидит за компьютером. Я иду в спальню, достаю из трюмо толстухину сумочку, на всякий пожарный тщательно протираю ее носовым платком. Потом поворачиваюсь к зеркалу. Из него на меня смотрит Тамара Астафьева, повзрослевшая и надежно устроенная в жизни. Сильная… нет, даже могущественная! Впрочем, уже не Тамара. Давно не Тамара. Виктория Энглер.

«Вот так-то, Толстая Задница, – перевожу я взгляд на осиротевшую сумочку. – Когда-то ты меня запирала на ночь в туалете. Когда-то ты пыталась свести меня с ума. Когда-то ты приговорила меня к смерти. Но сегодня я стала одной из самых богатых женщин в мире. А тебя сейчас отвезут на какую-нибудь тихую улочку и вышвырнут из машины в сугроб. Завтра, когда я буду пить кофе возле камина, ты будешь валяться на столе патологоанатома с разрезанным брюхом, а твои потроха будут разложены по банкам.

А все-таки жаль, что нам так и не довелось побеседовать.

А возможно, это и к лучшему…»

ТАМАРА АСТАФЬЕВА (ИНТРИГАНКА)

Декабрь 1999 г.– июнь 2000 г.

Исчезнувший генеральный директор «Доброго Дела» Александр Александрович Шлаин в компании трех человек появился в «Простоквашине» в середине декабря. А до этого в течение двух недель Тамара с Денисом иногда вместе, а иногда по очереди регулярно ездили в Вырицу, снабжали продуктами Ольгу, Аглаю и семерых ребятишек. У Тамары уже не осталось ни капли сомнений в том, что про сиротский комплекс, про детей, про двух растерянных, не представляющих, что дальше делать, сотрудниц просто забыли.

Но оказалось, что нет.

* * *

Никогда раньше Денис не проявлял каких-либо отрицательных эмоций. Всегда был спокоен, корректен, и Тамара в тот вечер с изумлением наблюдала за ним, взбешенным, мерившим шагами гостиную.

– Какие мерзавцы! – скрипел он зубами. – Вместо того, чтобы сказать мне спасибо, они просто выплеснули на меня ушат помоев. Мол, ты, мужик, сунулся не в свое дело. А о том, что если бы не я, то их «Простоквашиным» давно бы занималась прокуратура, никто даже и не подумал.

– Сядь. Успокойся. – Тамара похлопала ладошкой по подушке дивана рядом с собой. – И расскажи, наконец, все по порядку. Итак, ты приехал в «Простоквашино»…

– Сперва все было как обычно. – Денис послушно присел на диван. – Отвез Аглаю в Вырицу, купили пожрать. Сидели на кухне, пили кофе, когда появились эти четверо. С ходу выкатили мне предъяву, что я поставил джип так, что им не проехать, пришлось беднягам пробираться через сугробы. И только потом поинтересовались, кто я такой.

– Что ты ответил?

– Сначала я спросил, кто они такие. Представился только один, генеральный директор.

– Шлаин.

– Он самый. Тогда я не сдержался. Высказал все, что думаю.

– А что думаешь? – рассмеялась Тамара.

– Сама понимаешь. Я рассказал про то, что застал в «Простоквашине» две недели назад, про то, как мотался туда из Питера почти каждый день, чтобы дети не померли с голоду. Он меня очень внимательно выслушал, ни разу не перебил. И представляешь, что потом сделал этот дракон?

– Сказал, что ты сунулся не в свое дело.

– Сказал, но попозже. А сначала он попытался сунуть мне двести баксов. Типа, возмещение расходов. Да я угробил на это в десять раз больше! Не считая потраченного времени. Короче, я ему посоветовал на эти две сотни купить детишкам конфет. Хоть какая-то компенсация за то, что их чуть не заморозили и не уморили голодом.

– А дальше?

– А дальше мне как раз и объяснили, что сую нос не в свое дело. И указали на дверь. Я не стал спорить.

– Правильно сделал. Еще рано. Мы все им предъявим попозже, – зловеще процедила Тамара. – А кто были остальные трое, ты не узнал?

– Не узнал. Солидные дяди, лет по сорок – по пятьдесят. Один из них поперся следом за мной, проводил до машины и стал требовать, чтобы я предъявил ему права и техпаспорт.

– Наверное, тот самый легавый, Борщук.

– Не знаю. Никаких удостоверений он мне не показывал. Просто предупредил, что пока не предъявлю ему документы, он не уберет свой «мерседес». Они меня запарковали так, что было не выехать.

– Ну и? – Тамара приблизительно представляла, что произошло дальше. И не ошиблась.

– Я ответил: «Не убирай», – улыбнулся Денис. – И просто столкнул их тачку в кювет. Теперь, чтобы ее вытащить, нужен трактор.

– Класс! А ведь он срисовал твой номер.

– До фонаря. «Шевроле» зарегистрирован на какого-то бомжа. Я езжу по доверенности. Хрен меня вычислят! Тебя, думаю, тоже.

– Будем надеяться. Нам ведь это совсем ни к чему. – Тамара поднялась с дивана, прогулялась по просторной гостиной. – Ну что, дорогой. Начнем потихоньку готовиться к уничтожению этого рассадника зла. Ты со мной?

– Да. Если вчера я еще сомневался, то сегодня…

– Крепко же они тебя задели! – рассмеялась Тамара. – Самоуверенные идиоты! Забыли про одно важное правило: «Сперва выясни, с кем имеешь дело, а уж только потом наезжай». Короче, я звоню Гепатиту. Пускай начинает собирать информацию.

Сбором информации на троих властьимущих чиновников, получавших когда-то откат от Светланы Петровны, Олег занимался ни шатко, ни валко. Потратил на это больше двух месяцев. И никакого компромата так и не накопал. Кое-что по мелочи, не более того.

– Что один, что второй, что третий, – оправдывался он, – осторожны и не глупы. Ни у кого нет дорогой недвижимости или счетов за границей. Вернее, все это есть, но оформлено на дальних родственников. А этих родственников не достать. У Котова, к примеру, на Кипре двоюродный брат. Жирует в шикарном особняке и имеет счета в нескольких банках, на которые регулярно капают хорошие денежки из России. Сама понимаешь, что за денежки.

– Да, понимаю. А Александр Васильевич не боится, что кузен возьмет, да и кинет его?

– Не кинет, – с полной уверенностью сказал Гепатит. – Все схвачено. У двоих других примерно такая же схема. Ездят на древних машинах, перебиваются от зарплаты до зарплаты, живут аскетами и копят на старость. Успешно копят, кстати сказать. По моим прикидкам, у каждого на счетах до пяти миллионов. Плюс недвижимость. Плюс ценные бумаги.

– Они давно работают вместе? Или их свела Светлана Петровна?

– Тут все есть. – Олег протянул Тамаре дискету. – Почитаешь. А что касается Светланы Петровны… Нет, она их не сводила. Они учились в одном институте. Так что знают друг друга давно… Том, чего собираешься делать?

– А что посоветуешь?

– Я бы посоветовал оставить их в покое. Но ты ж не послушаешь. Ты уперлась.

– Уперлась, – согласно кивнула Тамара.

– Тогда не форсируй событий. Все равно сейчас никому ничего предъявить ты не сможешь. Разве что Шлаину и бухгалтеру. Остальные отбрешутся. Так что пока сиди на жопе ровно и жди, когда в «Простоквашине» снова начнут…

– Снова начнут убивать детей?! – перебила Тамара. – Вот уж дудки! Там больше никто не погибнет!

– Никто и не говорит, что кто-то погибнет. Осенью ты благополучно просрала удобный момент, когда можно было с поличным накрыть всю эту шарашку, слишком уж увлеклась травлей Игната и Светланы Петровны. Не опоздай сейчас, постарайся поймать их за руку в тот момент, когда они восстановят свой мясокомбинат.

– Почему не помочить их всех раньше?

– У тебя так чешутся руки? – улыбнулся Олег. – Я же сказал: потерпи. Долго, думаю, ждать не придется. Когда будет надо, Вика даст тебе людей из «Пинкертона». А пока главное: не выпускать «Простоквашино» из поля зрения. Ни на день. Вот такой тебе добрый совет. А уж следовать ему или нет, решай сама.

– Хорошо, твой совет я учту. Я даже знаю, как постоянно держать приют под наблюдением.

– У тебя там кто-нибудь есть? – догадался Олег.

– Надеюсь, что да, – сказала Тамара.

И на следующий день отправилась в Вырицу.

«Простоквашино» за два месяца ожило, буквально восстало из пепла. Вернее, из снега. У ворот снова дежурили двое привратников с эмблемами питерского охранного агентства на униформе, дорожки на территории были тщательно расчищены, из трубы кочегарки валил дым, из-за спального корпуса доносился гомон гуляющей ребятни.

– Я к Аглае, – сообщила Тамара одному из охранников. Тот сделал удивленную физиономию. Переглянулся с напарником.

– К Аглае? Здесь таких нет.

– К поварихе, – уточнила Тамара.

– Поварихой у нас Зинаида Семеновна. А Аглаю, похоже, уволили. Во всяком случае, чего-то такое я слышал. – Охранник оказался довольно любезным. И это вселяло надежду, что сегодняшняя поездка все-таки не окажется зряшной.

– А Ольгу тоже уволили?

– Воспитательницу? Нет, работает.

– Я пройду к ней?

– Не выйдет, – рассмеялся охранник.

– Наши начальнички боятся заразы извне.

«Понятно, какой заразы.

Я и есть такая зараза!»

– Не беспокойтесь, я абсолютно стерильна. Я всегда пользуюсь презиками.

Теперь рассмеялся и второй охранник.

– Нет, все равно не получится. Мы не хотим лишиться работы. Сейчас схожу, позову Ольгу сюда. Как вас представить?

– Скажите, освободительница. Она поймет. Ольга искренне обрадовалась встрече.

– Я так и поняла, что это ты, – сказала она, выйдя за калитку. – Только почему «освободительница»?

– А ты забыла, как когда-то меня назвала?

– Забыта.

– Зато запомнила я. Оля, нам надо потолковать. Отпросишься на пару часов?

– Не знаю. Навряд ли…

Ей без проблем удалось отпроситься до вечера.

Они доехали до Вырицы, где возле вокзала нашли небольшое кафе. И просидели в нем до темноты. Тамара подробно излагала историю «Доброго Дела», раскладывала на столике фотографии, сделанные Петром. Ольга внимательно слушала. Не понимая, зачем ей все это рассказывают. Лениво ковыряя вилкой бифштекс…

Но вскоре ей стало не до бифштекса. Она замерла, уткнувшись отсутствующим взглядом в тарелку. Не в силах поверить тому, о чем сейчас говорила Тамара.

– Это серьезно? – наконец пробормотала Ольга. – Такими вещами не шутят. И подобные обвинения огульно не предъявляют.

– Да, да, конечно. Ты из милиции? – Нет.

– А ты обращалась туда?

– Снова нет.

– Почему?

– Потому, что это не принесет никаких результатов. Во-первых, ничего не доказать. А во-вторых, даже если бы я и предъявила неоспоримые доказательства, их все равно бы благополучно похоронили. У тех, кто стоит за этим дерьмом, все схвачено. Они вывернутся.

Тамара благоразумно умолчала о том, что существует еще и «в-третьих». Пожалуй, самая основная причина

– понятия, по которым путь в мусарню был ей заказан. И приходилось решать все самой.

– Я сегодня же напишу заявление об увольнении. – Ольга наконец оторвала взгляд от тарелки, перевела его на Тамару, словно спрашивая: «Ведь правильно?»

– Нет. Ты ничего не напишешь. И ни словом, ни взглядом, ни действием не покажешь, что тебе известно про эти убийства. Будешь работать, как прежде. Будешь стараться. Будешь исполнительной и незаметной. И будешь наблюдать за тем, что происходит вокруг. Трубка, которую я тебе подарила…

– Не проплачена, – пискнула Оля. От всего услышанного у нее даже сел голос.

– Я подкину денег на счет. Звони каждый день. Произошло что-нибудь, не произошло, все равно звони. И главное, не упусти момент, когда начнется оживление в лазарете. А теперь скажи, детей сейчас передают на усыновление?

– Да. Но я никогда не подумала бы, что на этом зарабатывают деньги. Мне казалось, что «Доброе Дело» – благотворительная организация.

– Не будь столь наивной, – хмыкнула Тамара. – Руководители благотворительных организаций разъезжают на шикарных джипах и живут в трехэтажных коттеджах. У вас часто появляется Котов?

– Из комитета по образованию? Иногда появляется.

– Один?

– Вообще-то, я не приглядывалась… – Ольга замялась. Опять уткнулась взглядом в тарелку. – Вроде бы, последний раз… Когда это было?.. На прошлой неделе… Он приезжал с какими-то мужиками… Тамара, я теперь буду следить за этим очень внимательно.

– Внимательно. Но не пристально. Так, чтобы не вызвать ни у кого подозрений.

– Конечно, – нервно кивнула Ольга. – Я ж понимаю. «Одно дело понимать, – внимательно всматривалась в нее Тамара. – Совсем другое – исполнить. Нет, эта девчонка не справится. Выдаст себя. Если сейчас так волнуется, то что будет потом?

А потом ее трупик вывезут в лес!» – Оля, ты понимаешь, насколько это рискованно! Ведь если спалишься, с тобой церемониться не будут. Убьют. Быть может, не стоит тебе во все это влезать? Может, даже не стоит туда возвращаться?

– Ты думаешь, я не справлюсь? – немного обиженно пробормотала Ольга. – Думаешь, у меня не получится держать себя в руках?

– Да. Я в тебе не уверена.

– Я справлюсь. Не так уж это и сложно – наблюдать и звонить тебе каждый день.

– Это, и правда, не сложно. Другое дело, суметь скрыть эмоции.

– Нет! У меня все получится, – решительно тряхнула головой Ольга. – Поехали.

– Сядь, не спеши. У нас еще куча времени. Или тебе не терпится приступить к делу? Так вот что: умерь энтузиазм. Он тебя погубит. Ой, Оля-Оля, – поджала губы Тамара, – боюсь я за тебя! Не справишься.

– Нет, справлюсь.

И она вопреки Тамариным опасениям, действительно, справилась. Следила за любым изменением, за каждым подозрительным шорохом на территории «Простоквашина» и, как обещала, ежедневно докладывала Тамаре: «Ничего существенного… опять приезжал Котов с каким-то мужчиной… ничего существенного… ничего не произошло… сегодня усыновили мальчика… все спокойно…»

Так прошел март… апрель… май…

Тамара уже начала было думать, что Котов и компания решили ограничиться вполне безобидной спекуляцией правами на усыновление. Торговля трансплантантами возрождена не будет. Но в начале июня из Вырицы поступило интересное сообщение:

– Сегодня к нам приехали новый главврач и медсестра. Его зовут Алексей, ее – Татьяна. Они сразу мне не понравились. Оба совсем молодые. Он маленький, чем-то похожий на мышь. Она выше его на полголовы…

– Ни о ком не суди по внешнему виду, – одернула Ольгу Тамара. – Врач тебе не понравился лишь потому, что похож на мыша?

– Нет, не только. Он какой-то замкнутый, ни с кем из наших не перекинулся ни словечком. Только с Никитиным…

– Это анестезиолог?

– Да. Алексей с ним и с Татьяной заперлись в лазарете, уже четыре часа там наводят порядок. А теперь вот… самое интересное, – захлебываясь от возбуждения, докладывала Ольга. – Я как бы случайно спросила у Шлаина, какая у этого Алексея специализация. И ты знаешь, какая?

– Знаю. Хирург.

– Да. Детский хирург. Что еще, Оля?

– Я зашла на кухню, а там как раз бабы шептались, что этот Алексей наркоман. У нас есть Зинаида Семеновна. Так вот, она в этом не ошибется. У нее от наркотиков умер сын.

– Я-а-асненько! Что ж, Оля, объявляю боевую готовность. Ты помнишь, когда надо трубить тревогу?

– Когда под каким-то предлогом заберут кого-нибудь из детей.

– Да. Это произойдет не сегодня. Не завтра. Но повысь бдительность. И еще раз повторяю: осторожнее, Оля. – Тамара отключила трубу. И сразу же набрала номер Энглер. – Помнишь, вы с Олегом обещали дать мне бойцов для «Простоквашина»?

– Помню. А что, там снова шалят?

– «Шалят»! Мягонькое же ты подобрала определение! – поморщилась Тамара. – Там вовсю готовятся опять убивать детей. Сегодня приехали новый хирург и медсестра. Вовсю наводят порядок в операционной и анатомичке. В любой момент можно ждать начала.

– Хорошо. Я предупрежу Крупцова. Будут тебе «пинкертоновцы».

Тамара довольно хрюкнула и положила трубку на стол.

«Наконец-то это изматывающее ожидание закончилось! – радостно улыбнулась она. – Теперь остается сущая малость. Всего лишь не пропустить момент, когда отберут ребенка для операции. Собрать по тревоге бойцов из „Пинкертона“. Успеть домчаться до Вырицы. И разобрать по кирпичику проклятое „Простоквашино“. Впрочем, нет. Ничего разбирать не надо. Зачем портить хорошую вещь? Достаточно уничтожить всех негодяев. И можно с чистой совестью отправляться в Крым отдыхать.

Уже скоро. Скоро!»

* * *

Тамара не знала, что до этого «скоро» еще больше двух долгих месяцев.

ШВАНГИРАДЗЕ ИРАКЛИЙ

Вернувшись из Греции, где прогостил у Монучара почти весь январь, Ираклий сразу вплотную занялся поручением своего земляка: навести справки о некоей Тамаре Астафьевой, которая сейчас под именем Ларисы Богдановой должна находиться на одной из женских зон за распространение наркотиков, а также о мультимиллионерше Виктории Энглер, которая на самом деле той Ларисой Богдановой и является. А может быть, настоящая Лариса уже мертва, а

Тамара Астафьева, соскочившая с зоны, сейчас изображает из себя Викторию Энглер.

Одним словом, запутка такая, что специально не придумает даже какой-нибудь свихнувшийся писака. Монучар угробил недели три, объясняя Ираклию, как мог завязаться такой хитрый узел. А когда тот наконец все понял, то первым делом потребовал десять штук долларов на расходы. И только получив их, заверил:

– Насчет крепостной наведу рамсы без проблем. А вот что касается мультимиллионерши… Здесь можно нажить геморрой. Одно дело – заниматься простой уголовницей. Другое – копать под серьезную бабу. С деньгами. Со связями. Да она, наверное, знакома с самим президентом! Стремно! И все-таки я берусь.

И он взялся. Правда, сразу все пошло раком. Началось с того, что оказался в отпуске мусорок из ГУИН'а, через которого Ираклий собирался навести справки насчет той Тамары-Ларисы, которая должна топтать зону по наркоманской статье. Вернулся мент только в марте и угробил еще почти месяц на то, чтобы выяснить, что Лариса Богданова, чалившаяся в Новомосковске, убита в июле во время побега. Ираклий сразу же сообщил об этом Монучару, но на того это известие не произвело никакого впечатления.

– Я же предупреждал, что если мертва Лариса Богданова, это вовсе не значит, что мертва Тамара Астафьева. Четыре года назад все спецом было сделано так, чтобы они почти ничем не отличались друг от друга. Моей бывшей подстилке, насколько я знаю, даже была набита татуировка и нанесены какие-то шрамы. Единственное, что не смогли сделать, так это изменить Томе клепки. Но ведь мусора, если ничего не случается, заставляют играть на пианино всего один раз – при посадке. Ну, и при смерти, чтобы идентифицировать мертвяка. Кстати, если они не забеспокоились, то им, действительно, подкинули труп настоящей дочки Богданова. Ведь у них в компьютере клепки настоящей Ларисы, а не Тамары. Уточни у своего легаша, совпали ли при официальном опознании отпечатки у трупа и дактокарта. А я высылаю тебе еще фишек.

На то, чтобы выяснить про клепки наверняка, мусору из ГУИН'а потребовался еще почти месяц. Но вот наконец он подтвердил: да, отпечатки совпали. И в тот же день довольный Монучар сказал по телефону:

– Видишь, братан, я, как всегда, оказался прав. Интуиция меня никогда не подводила. Отлично, у меня уже есть, что предъявить этой миллиардерше. Ох, и подою ж я ее! Вот только не будем пока торопиться. Здесь надо действовать наверняка. Ираклий, подсуетись. Накопай про эту Астафьеву-Энглер как можно больше. Глядишь, и наткнемся на что-нибудь интересное. А я высылаю тебе еще фишек.

Ираклий сразу же подключил к работе своего брата Дату. Еще одного брата и племянника срочно вызвал из Кобулети. А уже через неделю удачливый Дата наткнулся на нечто, действительно, интересное.

Оказалось, что в сентябре на Викторию Энглер было совершено покушение. Взорвался ее «ауди». И по этому делу в качестве свидетеля проходила Тамара Астафьева, дата рождения: 20 декабря 1977 года.

– М-да, и правда, запутка, – задумчиво пробормотал Монучар, когда узнал эту новость. – Сам теперь ничего не пойму. Слушай, Ираклий, отыщи-ка и эту Астафьеву. И покопай под нее. Кто такая, откуда взялась, когда получала паспорт. А я высылаю тебе еще фишек.

Отыскать Тамару не составило большого труда, хотя опять отняло много денег и времени. Через ментов удалось узнать адрес квартиры, которую снимала Тамара, и где находилась Энглер в тот момент, когда взорвали машину. За квартирой установили наблюдение, нацепили на дверь элементарную насторожку из обрывка лески. Но Тамара не появлялась.

А Энглер в середине июля свалила из города. Дата сумел проследить ее до вертолета, а потом разговорить пилота, который рассказал, что Виктория улетела на месяц в Финляндию.

«Оно и лучше, – решил Ираклий. Пасти миллиардершу он, честно говоря, опасался. – А ну как заметит наружку? От этой бабенки можно ждать больших неприятностей».

Энглер уехала. Зато наконец объявилась Тамара Астафьева – начала каждый день появляться в квартире на Московском проспекте. Удалось даже сделать несколько снимков этой красавицы. Получились они, правда, не очень – фотографировать приходилось издалека, – но когда их по электронной почте отправили Монучару, тот остался доволен.

– Это она! Тамара! – радостно сообщил он по телефону. – Она и раньше любила закалывать волосы в хвост. И рост ее. И фигура. Уж это-то я узнаю наверняка. Нет никаких сомнений, это моя бывшая пленница! И я уверен, что именно она является теневым собственником Богдановских миллиардов. Она всем и заправляет. Это в ее характере, у нее всегда была психология лидера. И недюжинный ум. А Энглер только марионетка. Пока оставьте ее в покое. И продолжайте собирать материал на Тамару. Уже скоро… скоро мы хорошенько подоим эту стервозу на ее миллиарды. Эх, жалко, я не могу вернуться в Россию!