Текст книги "Наследница"

– Как ты сказал? Экритуры? Это чего такое, родной?

– Не знаю. Тут так написано. – Магистр смял шпаргалку и засунул ее обратно в карман.

И тут в первый раз за всю встречу подал голос медвежатник.

– Экритура – это испанская купчая на недвижимость, – удивил он Тамару своей эрудицией. – Ты мне вот что скажи, Миша. Хавира этой Светланы на охране?

– Да. На стандартной, на мусорской, – ответил Магистр.

– Код узнать можешь?

– Нет. Не буду же я спрашивать Светлану в открытую?

– Не будешь… не будешь… – задумчиво пробормотал Виктор. – Конечно, Миша, не будешь. Забудь, не заморачивайся. С сигнализации хату сниму без проблем. Ты лучше скажи мне, видел хоть раз ее шнифт?

– Нет. – Магистр отпил из бокала вина. Закусил фисташкой. – Не видел.

– Хоть знаешь, где он находится?

– В кабинете.

– Встроенный? – Да.

– Система?

– Не знаю.

– Давно устанавливали, тоже не знаешь?

– Года два-три назад.

– М-да… – призадумался Виктор. – Боюсь, что придется с ним повозиться… Ништяк, разберусь. Когда идем?

– Если ты готов, то сегодня. Ни Светланы, ни Николая дома не будет. У них вечером в Питере какая-то стрелка. Светлане так до сих пор и не удалось найти толковых телохранителей, – сообщил Магистр. – Сейчас каждый раз, как она собирается в город, просит меня дать ей в сопровождение четверых бойцов. Как раз сегодня об этом просила. Я скажу парням, чтобы позвонили, как только соберутся назад. Так что, врасплох нас не застанут.

– Хорошо, – кивнул медвежатник. – Чего тянуть? Сегодня, значит, сегодня. Втроем: я, ты и девчонка, – скосил он глаза на Тамару. – А сейчас по домам. Надо поспать. И собрать инструмент.

– Не забудь к инструменту присоединить фотоаппарат, – напомнила напоследок Виктору Тамара. – У меня его нет. А у этого толстого уебища нет дома ни сканера, ни ксерокса!

* * *

О том, куда собирается, Тамара не сказала Энглер ни слова. «Пусть думает, что отправилась по кобелям», – решила она, надевая наплечную кобуру, и на этот раз сумела настоять на своем, когда Вика вновь попыталась навязать ей телохранителей. Лишь попросила одного из них подбросить ее до метро «Черная Речка», куда за ней должен был подъехать на своей «хонде» Виктор.

С Магистром они пересеклись у выезда из Петербурга. Тот был на «БМВ» с двумя быками, которым предстояло дежурить километрах в пяти от коттеджа и сообщить, если вдруг по направлению к нему поедет машина вневедомственной охраны. Впрочем, медвежатник был абсолютно уверен, что до этого не дойдет.

Когда проехали Вырицу, Магистр, оставив своих пацанов в «БМВ» наблюдать за дорогой, пересел в «хонду». Позвонил бойцам, которых отрядил толстухе в охрану, и убедился, что та уже в Питере. Можно было приниматься за дело.

Не доезжая примерно с километр до дома Светланы, «хонда» свернула на заросшую лесную дорожку. Возле коттеджа светить свою тачку Виктор не хотел.

– Лучше пройдемся пешком, – сказал он и вручил Магистру большой чемодан. – Тащи угол.

Пахан бендеровских бандюков и не подумал возражать. Послушно взвалил чемодан на плечо и, не рискуя пользоваться фонариком и при этом каким-то чудом не натыкаясь на деревья, пошагал через темный (хоть глаз выколи!) лес.

Он не сомневался, что толстуха с Николаем вернутся домой только под утро. А значит, у него, Тамары и Виктора в распоряжении не меньше пяти часов.

– Пять часов – это ничто, – прокомментировал медвежатник, разглядывая внушительную ограду из крашеных желтой краской железобетонных плит и некрасивые металлические ворота. – Это только у кошек… и в кино все по-быстрому. Не сложится фарт, окажется шнифт навороченным, тогда настраивайтесь, что придется сюда приезжать еще раз. А то и не один.

Сигнализацию Виктор заблокировал за двадцать минут (Тамара не поленилась засечь по часам).

Еще пять минут ушло на то, чтобы подобрать к замкам на входной двери отмычки. На первых этапах (как и ожидалось) все шло без проблем. Зато потом (как и ожидалось) проблемы выползли из засады и активно принялись портить жизнь. Швейцарско-словацкий «Сейфтроникс», вделанный в стену в кабинете, принадлежал к последнему модельному ряду и имел два замка – электронный, открывающийся с домашнего компьютера, к которому сейф был подключен, и механический. Увидев все это, Виктор разочарованно выругался:

– Твою мать! Эту модель я вижу впервые.

– Что, не сумеешь его вскрыть? – насторожилась Тамара.

– Сумею. Я был готов к тому, что наткнусь здесь на что-то подобное. – Виктор бухнул на стол чемодан. – Это займет часа три. А, может, и больше. Если хочешь быстрее, у меня есть пластид. Я вскрою этого монстра направленным взрывом за десять минут.

– Нет. Взрыв – это на крайний случай, когда не получится по-другому. Я хочу, чтобы после того, как мы отсюда уйдем, не осталось даже намека на то, что кто-то копался в шнифте. Это в идеале. Если поймем, что не получается, будем взрывать.

– Получится, дочка, – пробубнил Виктор и принялся извлекать из чемодана какие-то хитрые электронные приспособления (в том числе даже ноутбук и маленький сканер, который прихватил с собой вместо фотоаппарата), больше похожие на арсенал Джеймса Бонда, нежели обычного российского медвежатника. Аккуратно разложив на столе оборудование (словно хирург свои инструменты), Виктор принялся за шнифер. При этом он не умолкал ни на секунду, негромко объясняя, чем сейчас занимается. Словно находился в аудитории школы взломщиков сейфов и читал лекцию будущим дипломированным ворам. – Сначала нам надо вскрыть обычный замок и только потом браться за электронный. Что имеем для этого? А вот эту вот хрень. – Медвежатник закрепил на замочной скважине устройство, напоминающее видеокамеру, подсоединил его к ноутбуку, пощелкал по клавишам. – Если бы мы сейчас грабили банк, то это у нас бы не прокатило. Но в домашних сейфах, какими бы они навороченными ни были, зашиты от лазерного сканирования не предусмотрено. Глядите.

Тамара с удивлением наблюдала за тем, как на дисплее ноутбука постепенно модулируется трехмерное изображение ключа.

– Хм, высшие технологии, – не удержалась она от восхищенного замечания.

– А как же ты думала, дочка? Если раньше медвежатнику было достаточно быть хорошим механиком, чуть-чуть взрывником и немного химиком, то теперь он инженер широкого профиля. И электронщик, и программист, и физик, и специалист по сплавам металлов. – На дисплее высветилась надпись: «Сканирование завершено». – Минут через сорок у нас будет ключ. – Виктор отсоединил от ноутбука сканер и подсоединил новое хитроумное устройство. – Еще пятнадцать лет назад я целый день пропотел бы с напильником и микрометром возле тисков, и еще неизвестно, подошла бы та выдра, что я изготовил. А теперь и пальцем не пошевельну, как у меня будет готов ключ. – Медвежатник недолго поколдовал над устройством, и оно чуть слышно загудело. – Помните, в школе на уроках химии изучали электролиз?

Тамара отрицательно покачала головой. Магистр хмыкнул:

– До этого я не доучился. Выставили.

– Что ж, тогда нет смысла пытаться объяснить вам, по какому принципу работает эта штуковина, – разочарованно вздохнул словоохотливый медвежатник и отправился на крыльцо покурить.

Минуло полтора часа, как они находились «в гостях» у толстухи, когда Виктор с гордостью продемонстрировал Тамаре блестящий ключ со сложной бородкой и отсоединив от домашнего компьютера один из шнуров, подключил его к своему ноутбуку. Отобрал из нескольких компакт-дисков, которые принес с собой, один и вставил его в CD-ROM.

– Поработал механиком-электронщиком, теперь поработаю программистом. – Медвежатник придвинул к себе стул и устроился за ноутбуком. – Подбор кода займет часа два. Так что укладываемся, – порадовал он Тамару, уже начавшую всерьез беспокоиться, что придется ехать сюда еще раз.

А то и не один.

В тот момент, когда удалось вскрыть сейф, напольные часы пробили три часа ночи.

– Успели, – облегченно вздохнула Тамара и отворила массивную дверцу «Сейфтроникса».

Она сразу нашла папку с документами и, особо не стремясь отсортировать то, что нужно, принялась выкладывать их на стол. Медвежатник тем временем подключил к ноутбуку сканер.

– Так какие бумаги копировать?

– Все подряд, Витя. Потом разберусь. – Тамара протянула ему фирменный бланк с крупной надписью Registro de Propiedad[2]2
  Регистр собственности (исп.)


[Закрыть], заполненный текстом не то на испанском, не то на каком другом языке.

Потом с трудом удержалась сама и удержала Магистра от соблазна забрать из сейфа четыре банковских упаковки по пять тысяч долларов в каждой. Обратила внимание на то, что на верхней полочке лежат загранпаспорта Светланы Петровны и Игната и сразу подумала о том, что если толстуха решит свалить за границу, можно легко – оставив без ксивы – задержать ее на несколько дней.

На то, чтобы закрыть сейф и прибрать за собой все следы, потребовалось не более десяти минут. В тот момент, когда они втроем выходили из дома, в кармане у Магистра заиграл мелодию телефон. Бойцы, выделенные в охрану толстухе, докладывали, что та закончила дела в Петербурге и направляется домой.

«Уложились минута в минута», – довольно улыбнулась Тамара. И медленно, стараясь не свернуть в темноте шею, поплелась за еле различимым силуэтом Магистра, тащившего на плече большой чемодан с хитроумными прибамбасами медвежатника.

СВИНЯЧЬЕ САЛО

Вчера они с Дрюкером встречались с Тамарой, и та, несмотря на то, что взломать защиту дискеты так и не получилось, честно передала им четыре тысячи долларов. Дипломатично отказалась от приглашения в гости и напомнила на прощание:

– Не забудь вычистить из компьютера все, над чем работал. И забудь обо мне. Обещаешь?

– Да, обещаю, – наклонил круглую голову Лэрд. И при этом подумал, что свое обещание выполнять не намерен.

Сразу же после встречи с Тамарой он поспешил не в пивной бар и не в клуб, а домой, за компьютер. И в тот же вечер судьба, словно в награду за усердие, преподнесла Аристарху подарок. Крак, над которым он потел три недели, даже не потребовал редактирования и отладки. С первого раза идеально исполнил роль электронной таблетки, счистив с дискеты второй слой защиты.

– Дерьмо, да сколько же можно! – процедил Лэрд, когда компьютер потребовал ввести очередной пароль. Предстояло взламывать третий слой.

«Под ним, – не сомневался толстяк, – обнаружу нечто такое, что можно будет загнать не за те жалкие пять тысяч баксов, которые пришлось поделить поровну с Дрюкером. Нутром чую, здесь просто воняет огромными бабками!»

И он с энтузиазмом фанатика принялся ковырять третий слой зашиты дискеты.

Глава третья
КАК ЛЮБОПЫТСТВО СГУБИЛО ХАКЕРА

ВИКТОРИЯ ЭНГЛЕР

24 сентября 1999 г. 14-30 – 18-00.

Прибыв в «Пинкертон», мы с Олегом сразу же отправляемся к Бакланову.

– Ну, и что там за бомба оказалась на зипе, про которую даже нельзя говорить по телефону? – весело интересуюсь я, входя в захламленную комнату программиста.

– Вы правы. Действительно, бомба, – задумчиво бормочет Бакланов. – Судите сами. – Он приглашает меня к монитору, начинает на нем быстро перелистывать какие-то полупорнографические картинки, какой-то текст.

– Ну, и что это? – не выдерживаю я.

– Ничего особенного. Всего-навсего компромат на депутатов Госдумы.

– На всех? – усмехаюсь я.

– Слава Господу, нет. – Бакланов возвращается на первую страницу. – Здесь оглавление. Девятнадцать фамилий тех, на кого собран основной материал. Кроме них, на заднем плане фигурирует еще с два десятка имен видных политиков, но на них, в отличие от этих девятнадцати, обвинения не подкреплены неоспоримыми доказательствами.

– Что за доказательства?

– Фотографии, координаты людей, готовых подтвердить вышеизложенное, наконец список мест, где можно получить дополнительную информацию.

– Что за компромат?

– Полный букет. Начиная от заказных убийств и хищений в крупных размерах и заканчивая растлением малолетних и членством в закрытых гей-клубах. Сегодня всю ночь я просматривал то, что считал с этой дискеты. Только просматривал, на подробное изучение не было времени. Но и этого вполне достаточно, чтобы понять, что на зипе не фальсификация. Кто-то весьма плодотворно поработал, собирая весь этот материал. Виктория Карловна, вы представляете, чего можно добиться, имея на руках такую дискету?

– Политического кризиса в стране. Достаточно разослать этот материал по средствам массовой информации, продублировать ее в Интернете… – сразу же начинаю фантазировать я, но меня перебивает Олег. Продолжает за меня:

– Политический кризис, а следствие – обрушение рубля и российского рынка ценных бумаг. Скачок мировых цен на газ и на нефть. Если грамотно спланировать акцию, и пустить эту информацию в ход в нужный момент, на бирже можно выиграть миллиарды. И это только один вариант. Другой вариант: установить контроль сначала над этими девятнадцатью, а следом за ними еще бог знает над сколькими депутатами. Можно лоббировать в Думе любые самые безумные проекты. Эта дискета, если на ней все, действительно, так, как вы говорите, не просто огромные деньги. Это власть! Надо только уметь ею грамотно распорядиться… – Олег склоняется к монитору, кладет руку на мышку. – Дайте-ка мне взглянуть на оглавление… Та-а-ак… Эту фамилию слышал… эту нет… нет… нет… слышал… Ба-а-а! Глянь-ка, Викуля, кого нам преподносят на блюдечке с голубой каемочкой! Шикульский Дмитрий Романович собственной депутатской персоной. Ха, вот уж, как говорится, «дорога ложка к обеду»!!!

– Иван Алексеевич, – спрашиваю я, – кроме меня, вы еще кого-нибудь поставили в известность об этом зипе?

– Что я, наивное дитятко? – искренне обижается Бакланов. – О ней знаем только вы, я и вот… молодой человек.

– Отлично. Тогда прямо сейчас от греха подальше уничтожьте в компьютере все следы этого зипа. Только сначала сделайте мне на компакт-дисках две копии. Распечатайте все, что есть по Шикульскому… тоже в двух экземплярах. И забудьте об этой дискете. Премию за работу, чтобы не вызывать подозрений, официально оформлять вам не буду, выплачу в понедельник наличными. Пятьдесят тысяч долларов. Идет?

– Виктория Карловна, – качает седой головой Бакланов, выделяя главу, посвященную Шикульскому (страниц двести, не меньше), и отправляя ее на печать. – Не надо мне пятидесяти тысяч. Не надо и ста. Вы лучше шепните, когда соберетесь обваливать биржу, и я заработаю в десять раз больше.

* * *

Как только мы с Олегом оказываемся у меня в кабинете, я немедленно вызываю Крупцова. Он уже в курсе, что я в офисе, ждет вызова и является сразу же.

Довольный!

– Во всех новостях только и разговоров, что про покушение на Шикульского, – радостно сообщает он прямо с порога. – Отличная работенка, Олег! Интересно, чем ответит нам наш оппонент?

– Уже ответил, – говорю я и бросаю взгляд на часы. – Сегодня звонил мне домой. Часа через два здесь будет его посол. С верительными грамотами.

На повестке дня поиск компромиссов и договор о ненападении.

– Они, наверное, собрали на тебя материал. И теперь последует попытка шантажа, – высказывает предположение Семен Леонидович.

– У меня есть, чем ответить. – Я многозначительно улыбаюсь и разделяю распечатку на Шикульского примерно на три равные части. Протягиваю одну из них Крупцову. – Это компра на нашего депутата. Семен Леонидович, как вы видите, даю вам только треть. Остальное для нас с Олегом. Просто со всем материалом до прибытия эмиссара из Москвы мы по отдельности ознакомиться не успеем. А это надо не только прочитать, но и подвергнуть цензуре – удалить, если встретятся, координаты свидетелей. Дело в том, что я хочу передать эти бумаги Шикульскому. Но не хочу, чтобы при этом пострадали те, кто еще может нам пригодиться. Устраивайтесь вон за тем столиком, берите бритву, читайте и вырезайте все лишнее.

Крупцов без возражений берету меня со стола канцелярский ножик и усаживается в кресло. Олег устраивается рядом с ним. Секретарша приносит еще два ножи. За работу! Я с головой погружаюсь в подробное описание (подтвержденное фотографиями и ссылками на свидетелей) того, как торпеды Шикульского собирают по всей Западной Сибири бомжей и гастербайтеров и отправляют их в рабство на затерянные в непроходимой тайге буровые установки и лесные делянки. Я читала у Федорова в «Каменном Поясе» о том, как лет триста назад немного западнее подобными методами набирал себе рабочую силу властитель Урала Демидов. И вот пожалуйста: очередной виток спирали истории. Только теперь на месте Демидова властитель Западной Сибири Шикульский.

– Хм! Вика! Откуда у тебя это? – прерывает мои размышления Крупцов.

– Только что получила, – расплывчато отвечаю я. Но начальник оперативной службы агентства пялится на меня настолько пронзительно, что я понимаю: так просто он не отвянет. – Семен Леонидович, я сейчас не готова ответить на этот вопрос. Я сама еще толком не разобралась, откуда у меня это.

– Говоришь загадками, – недовольно замечает Крупцов.

– Загадки и есть. Сплошные загадки. И совпадения, какие бывают лишь в книжках. Семен Леонидович, я позже вам все расскажу. Сейчас нет времени. Скоро приедет человек от Шикульского. А мы еще не готовы. Давайте работать.

И я вновь погружаюсь в мир бараков, в которых живут рабы конца двадцатого века, и баланды, которой этих рабов кормят, чтобы не загнулись раньше времени.

* * *

Посол Шикульского, прибывший ровно в шесть часов вечера, одет в военную форму с погонами генерал-лейтенанта. Это высокий подтянутый старик лет семидесяти с абсолютно седой шевелюрой, густыми бровями и крючковатым арабским носом. Двоих сопровождающих с одинаковыми портфельчиками он оставляет в приемной под надзором секретарши Марины и одного из наших секьюрити.

– Добрый день, Виктория Карловна, – слегка наклоняет он голову, переступая порог кабинета. И к моему удивлению, будто старых знакомых, приветствует Гепатита и Крупцова. – Добрый день, Олег Анатольевич. Добрый день, Семен Леонидович.

– Такой ли уж добрый, Виталий Богданович? – Олег гостеприимно указывает на свободное кресло.

– Вы, как я вижу, знакомы, – не удерживаюсь я от замечания.

– Только по фотографиям и по досье, – усмехается Гепатит. – А в жизни встречаемся впервые. Товарищ генерал-лейтенант просто решил продемонстрировать нам, как хорошо он подготовился к встрече. Знает и обо мне, и о сотрудниках «Пинкертона». И о тебе все знает, Вика. Кто такая. Откуда. Знает все-все! Не правда ли, Виталий Богданович? Кстати, рекомендую: Медведев, помощник Шикульского, его, образно выражаясь, правая рука. Вика, предложи товарищу генералу чашечку кофе.

– Не желаете кофе, Виталий Богданович? – послушно мямлю я.

– Нет. – Единственное, чего он желает, так это сразу же перейти к делу.

– Да ради бога. Я вся внимание. – И я с надменной улыбочкой в течение десяти минут выслушиваю нахальное предложение генерала не быть упертой дурой, не наживать себе больших неприятностей, а сразу же и безоговорочно подписать акт о капитуляции и передать контроль над «Богатырской Силой» Шикульскому

– Вам останется это агентство и все денежные и материальные средства, полагающиеся по завещанию, – подводит черту Медведев. – Неужели мало?

– А неужели мало Шикульскому? – отвечаю я. – Уже переварил всю Западную Сибирь и взалкал еще? Вот только бы не подавиться ему этим куском.

– Следует ли мне рассматривать ваши слова, как отказ от сотрудничества? – На точеной физиономии генерала появляется капризное выражение избалованного малыша, готового разреветься из-за того, что ему отказались купить дорогую игрушку.

–Ха! – Оказывается, Медведева вывести из себя раз плюнуть. Это моя козырная карта. И я спешу ее разыграть. – Ха-ха! И вы это называете сотрудничеством?! Не-е-ет, Виталий Богданович, ни о каком «сотрудничестве» не может быть речи. Уж лучше давайте продолжать взрывать друг под другом машины.

– Следующая машина взлетит под тобой. – Нервы у генерала окончательно сдают, он сдергивает с себя маску дипломата и переходит на «ты». – Если до этого тебя не повяжут менты. Ты что же, думаешь, у нас займет много времени отправить в новомосковскую прокуратуру досье на беглую уголовницу Богданову Ларису Васильевну по кличке Герда, ее подружку Ерошенко Диану Аркадьевну и ее дружка Лаевского Олега Анатольевича, он же Ласковая Смерть, он же Гепатит? Ох, и рады же будут в Новомосковске узнать, кто устроил бойню в доме одного из их самых влиятельных и уважаемых граждан!

– Это шантаж, Виталий Богданович? – улыбаюсь я.

– Это ультиматум, который я уполномочен тебе предъявить. И предложить целых три варианта на выбор: или ты принимаешь мое предложение, или ты и твоя компания отправляетесь по этапу, или вас просто сметают с пути, чтобы не путались под ногами.

– Ну, вариант первый отбрасываем в сторону сразу, – спокойно отвечаю я. – А на два остальных у меня подготовлены ответные меры. Ознакомьтесь, пожалуйста, на досуге с тем материалом, который, если что-то случится со мной или с моими друзьями, сразу же распространят по всем средствам массовой информации, а копии будут переданы в ФСБ, МВД и Генпрокуратуру. – Я подхожу к генералу и швыряю ему на колени массивную пачку бумаг. – Уж не обессудьте, но кое-где мы поработали бритвой. В вашем экземпляре, в отличие от остальных, вырезаны все имена и координаты свидетелей, готовых дать показания и против Шикульского, и против вас,

Виталий Богданович. Почитайте. Свое имя встретите здесь неоднократно.

Медведев, все еще не убрав с аристократической рожи наполовину хамское, наполовину капризное выражение, достает из кармана очки и цепляет их на крючковатый нос. До того момента, когда очки запотеют и поползут на мгновенно вспотевший лоб, еще минут десять.

И на протяжении этих десяти минут генерал сначала небрежно, даже брезгливо перебирает бумаги, потом начинает задерживаться взглядом на отдельных листах. Потом откидывается на спинку кресла и замирает. Надолго. Я даже начинаю опасаться, как бы эмиссара Шикульского не хватил апоплексический удар.

– Виталий Богданович!

– Да, – вздрагивает Медведев. И задает не блещущий оригинальностью вопрос: – Откуда это у вас?

Он подавлен. Он растерян. Он просто не понимает, как держаться дальше. Ему пора просить тайм-аут.

– Виталий Богданович, ваш ультиматум остается в силе? Не так ли? – едко интересуюсь я.

Генерал не знает, что отвечать. Он вошел ко мне в кабинет в качестве потенциального победителя. Бурно попер в атаку и неожиданно напоролся на мощнейший встречный удар.

…Восемь… Девять… Десять… Аут!

Медведев в нокауте! Одна надежда – на матч-реванш. А сегодня генерал-лейтенанту не светит. Пора возвращаться в Москву.

– Я не готов сейчас продолжать переговоры, – признается он и тяжело поднимается из кресла. – Мне надо более тщательно изучить эти бумаги. И проконсультироваться. Вам позвонят, Виктория Карловна.

– Да ради бога! – Я от души наслаждаюсь совершенно убитым видом еще пятнадцать минут назад такого напыщенного генерала. – Буду ждать звонка, Виталий Богданович. До свидания. Было приятно познакомиться, – вру я, провожая взглядом Медведева, бочком пробирающегося с толстой пачкой бумаги под мышкой к выходу из кабинета.

На губах Гепатита играет легкая улыбка. В отличие от Крупцова, нахально устроившегося за моим столом с непробиваемой физиономией тибетского Будды, на которой профессионально никогда не отображается ни единой эмоции.

* * *

Скрывать от Крупцова историю с зипом и то, что нам неожиданно попал в руки такой убойный по своей мощи материал, бессмысленно. Более того, неразумно. Семен Леонидович, как никто другой, способен пролить луч света на загадку, которая не дает мне покоя вот уже несколько дней: как могло произойти такое невероятное совпадение, что одной ниточкой (вернее, дискетой) оказались связаны я, Новомосковский сластолюбец Чудинов, заказавший меня, как проститутку, и этим самым предоставивший мне возможность бежать, Богданов, чьей наследницей я вдруг оказалась, и Шикульский, попортивший мне уже столько крови? К тому же, не помешает спросить совета у умудренного жизнью начальника оперативного отдела насчет того, как извлечь из зипа максимальную пользу.

Поэтому, как только за Медведевым закрывается дверь, я облегченно произношу:

– Слава Богу, избавились от этого индюка! – А потом поворачиваюсь к Крупцову: – Семен Леонидович, теперь можно и побеседовать насчет всего этого компромата. Не против?

Он, конечно, не против. Но прежде чем начать разговор, вызывает «уборщика» со сканером, и тот тщательно обследует те места, где ступала нога Медведева или его помощников. Мы с Олегом на это время уединяемся в конференц-зале, и я шепотом сообщаю ему, что собираюсь рассказать Крупцову о зипе.

Олег одобрительно кивает и произносит одно единственное слово: «Лады».

А «уборщик» тем временем не находит никаких жучков ни в кабинете, ни в приемной.

Все нормалек.

«Теперь побесе-е-едуем, Семен Леонидович. Все вам сейчас расскажу, ну прям как на исповеди. Глядишь, и поможете мне разгадать этот запутанный ребус со взрывоопасным зипом».

…На мой вопрос, как могла выстроиться такая почти невероятная цепочка: я – Чудинов – дискета, электронный ключ от которой оказался частью наследства Богданова – Шикульский, мечтающий завладеть этой дискетой – и снова я (везде я, черт побери!), Крупцов только пожимает плечами. Зато сообщает, что у него есть кое-какие догадки насчет того, кто был способен наковырять столько дерьма на депутатов и сложить его в единую кучу.

– Кто?!! – возбужденно дергаюсь я, но Семен Леонидович не спешит раскрывать свои думки.

– Сначала я сам все проверю, – говорит он. – Потерпи, Вика, с недельку. Глядишь, я и смогу ответить на этот вопрос. Лучше скажи, кто, кроме нас троих и Бакланова, может знать о том, каким материалом ты обладаешь?

—Думаю, что сейчас уже знает Шикульский. Ему не составит труда сообразить, откуда я взяла материалы, которые сегодня дала генералу. Недаромон ставил задачу Андрею добыть эту дискету. Теперь сразу поймет, что мне ее удалось перехватить.

– Шикульский – это само собой. – Крупцов выбирается из-за моего стола и, заложив руки за спину, начинает мерить шагами ковер, устилающий пол в кабинете. – Он меня не беспокоит потому, что меньше, чем кто бы то ни было, заинтересован в утечке информации об этой дискете.

– Кстати, как думаете, чего можно от него ожидать? Что он сейчас будет делать?

– Сидеть на заднице ровно и молиться, чтобы ты не дала ход компромату. Так что сегодня мы полностью владеем инициативой. С другой стороны, в любой момент можем ее потерять, если случится утечка. Что об этом знает твоя подружка? Я пожимаю плечами.

– Да ничего. Вернее, только то, что я в Новомосковске подменила дискету, которую должна была передать Андрею. Потом Тамара отдавала ее какому-то толстяку, чтобы он взломал трехуровневую защиту. Ему удалось убрать лишь первый уровень.

– Этот толстяк мог сделать копию? – настораживается Крупцов.

– Конечно. Он так и поступил. Но во вторник, когда Тамара с ним расплачивалась, он обещал все удалить.

– Хм, Вика. Неужели ты веришь в обещания каких-то незнакомцев? Готов поспорить, что сейчас этот толстяк сидит за компьютером и ломает защиту. Когда взломает, если уже не взломал, то попытается извлечь какую-нибудь выгоду из того, что увидит на мониторе. Никакой выгоды он, конечно, не поимеет. Его ликвидируют, как только он попытается продать информацию. Но она начнет гулять по рукам. И мы потеряем все. Твоя подружка знает, где живет этот ее приятель?

– Знает. Она была у него. – У меня появляется нехорошее предчувствие, и я утыкаюсь в Крупцова подозрительным взглядом. – Семен Леонидович, он ведь еще совсем мальчишка. Что вы с ним собираетесь делать?

– Его надо убрать, – начальник оперативного отдела и не пытается прибегать к недомолвкам. – И чем скорее, тем лучше. Звони своей подруге, передай, что сейчас за ней подъедут двое людей. Пусть проводит их к своему толстяку. – Крупцов устал гулять по дорогому ковру, опускается в кресло и бормочет себе под нос: – Надеюсь, этот тинэйджер еще не успел наломать дров.

ТАМАРА АСТАФЬЕВА (ЧИСТИЛЬЩИЦА)

24 сентября 1999г.

Энглер с Олегом уехали в «Пинкертон», когда Тамара еще отсыпалась после бессонной ночи, проведенной «в гостях» у толстухи. Проснувшись, она на скорую руку выпила кофе и, взяв компакт-диск с отсканированными ночью документами, отправилась на второй этаж, где стоял компьютер. И к своей радости обнаружила в кабинете Пляцидевского, который, как нельзя кстати, сегодня решил устроить себе передышку и не поехал ни в «Пинкертон», ни в «Богатырскую Силу». Сидел, с головой закопавшись в ворохе каких-то бумаг, и ничего не замечал вокруг, когда к нему неслышно подкралась Тамара.

– Даниил Александрович…

Пляцидевский аж подпрыгнул от неожиданности!

– … Ой, извините. Я думала, что вы слышали, как я вошла. Даниил Александрович, помните, в понедельник Олег говорил вам о том, что надо подумать, как отобрать или украсть у одного человека права на недвижимость в Испании? Вот на этой сидюхе должны быть документы на нее. – Тамара положила на стол компакт-диск. – Здесь все, что я нашла в сейфе. – Она скромненько примостилась на краешке стула и принялась терпеливо ждать, когда Пляцидевский вставит диск в CD-ROM и пролистает на мониторе отсканированные документы.

Вернее, не просто пролистает, а изучит. Притом, весьма тщательно. Даниил Александрович явно никуда не спешил.

Прошел час… полтора…

– Ну, чего там? – не выдержала Тамара.

– Оригиналы купчих, зарегистрированные в Реестре Собственности Испании, банковские платежки, договоры на предоставление ипотечных кредитов, договоры аренды. Мне все это надо изучить поподробнее. А первый вывод примерно такой. Этот твой человек в течение последних четырех лет приобрел в городке Марбелья четыре виллы общей стоимостью примерно восемьсот миллионов песет…

– Ни хрена себе! – не удержалась от удивленного возгласа Тамара.

– Это примерно четыре с половиной миллиона долларов, – поверх очков глянул на нее Пляцидевский. – Не такая уж и заоблачная сумма… Так вот, продолжаю. К этим четырем виллам в ближайшее время прибавится пятая. Escritura Publica на нее, то есть главный официальный документ купли-продажи, сейчас находится в стадии оформления. Под эту сделку взят ипотечный кредит на сто сорок миллионов песет. Это семьдесят процентов стоимости виллы… Что еще тебе рассказать интересного, Тома? Твой человек не просто тупо вкладывает средства в недвижимость. Он сдает свои виллы в аренду, под это дело еще три года назад открыл свою фирму и предоставил несколько рабочих мест испанским гражданам. То есть, выполнил основное условие для оформления вида на жительство.

– Черт! – выругалась Тамара. – И что, этот вид… когда он будет оформлен?