Текст книги "Дитя Феникса. Часть 2"

Элейн нахмурилась. Ее видение с Александром на лошади больше не возвращалось. Как будто, предупредив его тогда, она изменила судьбу короля. Конечно, теперь ему было известно, что он не должен садиться на серую лошадь.

Элейн встала и из вежливости поцеловала свекра.

– Я должна идти. Вы ведь устали.

– Да, я устал, черт возьми.

Через две недели Уильям Map скончался.

VI

Гвинед. 1281

В ноябре новоиспеченный граф Map и наместник Кабрала ехал в Уэльс со своей женой. Они собирались провести Рождество с принцем Ливелином в Абере и встретиться после того с Джоанной. По пути они останавливались в замке короля Эдварда в Раддлене, стоявшем на канале, отведенном от реки Клайд. Они осмотрели новый замок короля в сопровождении его строителя мастера Джеймса из Сэн-Джорджа, восхищаясь не только самой постройкой, но и конюшнями и мастерскими на внутреннем дворе, а также королевским дворцом с расписанными стенами, садом королевы, который уже успели разбить, и большим прудом для рыб.

Придя в их чудно обставленную комнату, Дональд порылся в одном из дорожных сундуков и достал письменные принадлежности. Через несколько минут он был глубоко погружен в составление чертежей только что осмотренного замка.

Элейн стояла над ним и внимательно наблюдала за работой.

– Ты собираешься показать это Ливелину?

– Не думаю, чтобы это было секретом, любовь моя. – Он взглянул на жену. – Куда больше мне хочется показать эти рисунки своим строителям. Мы можем почерпнуть здесь полезные идеи для укрепления Килдрамми, с одобрения короля. – Он потянулся и поцеловал ее. – Дети устроились?

Она кивнула.

– Они устали и возбуждены.

Он заигрывающе взглянул на нее.

– И ты тоже?

– Не так, как ты думаешь. Увидишь позже. – Она отошла к окну взглянуть на реку Клайд. Темнело, восточный ветер начал завывать в недостроенных внутренних башнях.

Предыдущую ночь они провели в Честере, а завтра они уже будут в гостинице аббатства Конви, где она помолится на могилах отца и двух братьев. И затем наконец они приедут в Абер.

Облако пыли, поднятое ветром, закрыло вид на замок. Пришел слуга, чтобы зажечь свечи и развести огонь в камине. Все было как будто хорошо, но что-то беспокоило Элейн.

В Абере Ливелин и Элинор с радостью встретили чету Map. Но тут же Ливелин огорчил их.

– Леди де Боун недостаточно здорова, чтобы приехать, тетя Элейн. Мне очень жаль. – Он протянул ей письмо Джоанны.

Элейн посмотрела на него, не замечая письма в руках племянника.

– Я знала, что она не приедет.

Элинор нахмурилась и посмотрела на мужа. Нельзя было вот так сразу сообщать это Элейн.

– Он просто имеет в виду, что вы всегда можете приехать сюда, например, в следующее лето, когда ваша дочь поправится.

– И когда у нас будет новый член семьи, чтобы вы на него посмотрели, – добавил Ливелин, ласково обнимая жену. – Июнь как раз будет самое подходящее время.

Элейн отложила письмо Джоанны.

– Значит, у вас будет дочка, я так рада, – не успев даже подумать, сказала Элейн, целуя Элинор в щеку.

– Нет, мы ждем сына, – твердо сказал Ливелин.

Элейн взглянула на него. Его красивое лицо возмужало с тех пор, как она в последний раз видела его, под глазами были круги от усталости.

Она слегка вздрогнула.

– Конечно, сына.

VII

Абер

Эиниона здесь не было. Элейн долго стояла на берегу реки, вспоминая о Ронвен. Уходя, она бросила бутон розы в воду, словно дань своему прошлому. Дети молча смотрели на мать. Гратни, высокий и статный, очень похожий на отца, как и близнецы, в свои четырнадцать лет был уже оруженосцем у своего кузена, племянника Элейн, с которым они дружили многие годы, Роберта Брюса, лорда Аннандейла. Близнецы были пажами у графа Бакана в Слэйнзе. Теперь все трое, совершив паломничество в места, где родилась их мать, впервые наслаждались ее королевским происхождением.

Она показала им Ир-Виддфу, пролив и Ланфаэс, виды покрытого облаками массива Эрири, вершины заснеженных гор. К могиле Эиниона с матерью поехал только Сэнди. В отличие от брата-близнеца, он был более тонкой, мечтательной натурой. Сэнди держал лошадей, пока мать склонилась к покрытому лишайником камню.

– Странные эти леса, – сказал он, содрогнувшись.

– Почему? – Элейн всматривалась в лицо сына. Серые глаза Сэнди были устремлены вдаль.

– Здесь привидения и духи. – Он пожал плечами и потрепал гриву лошади. – Дункан не заметил, поэтому я не стал говорить с ним об этом.

– Ты видел этих духов раньше? – осторожно спросила Элейн. – Она вспомнила, как в детстве ей самой задавала те же вопросы Изабелла де Броуз и как она смущалась, когда Изабелла презрительно сообщила ей, что люди не видя того, что дано видеть Элейн.

Сэнди кивнул.

– И в Килдрамми тоже?

– И в Слэйнзе, и в горах, – подтвердил мальчик. Он помедлил. – А ты тоже видишь их?

– Вижу, – тихо ответила Элейн.

– Один из них особенно заметный, иногда я думаю, он всюду следует за мной, – возбужденно продолжал Сэнди, пользуясь тем, что решился заговорить об этом.

Элейн заставила себя улыбнуться. Внезапное чувство страха охватило ее.

– Может быть, это твой ангел-хранитель, – прошептала Элейн, положив руку на плечо мальчика. – Как он выглядит? Ты его рассмотрел?

Сэнди встретился глазами с Элейн, но не отвел глаз. Легкий румянец появился у него на щеках.

– Он высокий, с темными внимательными глазами. Но он всего лишь тень, я никогда четко не видел его. – Мальчик смущенно отвернулся от матери. – Конечно, это глупо, его ведь здесь нет… Просто я чувствую его.

Элейн дышала с трудом.

– И он наблюдает за тобой?

Сэнди кивнул. Элайн поняла, что призраком был Александр.

– Ну, кто бы это ни был, должно быть, он очень тебя любит. – Она поцеловала сына в лоб. – С такими видениями очень тяжело жить, Сэнди. Это бремя. Люди, не видящие других миров, наверное, очень счастливы. А у Дункана бывают видения?

Сэнди уверенно покачал головой в знак отрицания.

– Это единственное различие между нами, мы ведь так похожи во всем. Это как будто мы – часть друг друга. Я чувствую, когда он обижен, опечален, даже когда лорд Бакан взял одного из нас ко двору, а другого оставил в Слэйнзе, я знал, что испытывает Дункан. Но у него никогда не бывает видений, как у меня.

– Значит, боги по какой-то причине выбрали тебя. У тебя есть их благословение и их защита.

– А у Дункана нет? – Сэнди не знал, то ли ему радоваться за себя, то ли огорчаться за брата-близнеца.

– На Дункане лежит свое благословение, – успокаивающе улыбнулась Элейн.

Она отвернулась, дрожа как осиновый лист. Значило ли это, что Александр, так пристально наблюдающий за Сэнди, был отцом мальчика?

Той ночью, оставшись одна в спальне, пока Дональд беседовал в большом зале с Ливелином, Элейн распахнула северное окно и смотрела в темноту моря у Ланфаэса и распростертые пляжи Пенмона.

– Где ты? – закричала она в темноту. – Где ты? Почему ты не придешь ко мне и не расскажешь правду?

Ответа не было. Александр не последовал за ней в Уэльс.

VIII

Замок Килдрамми. Февраль 1282

Изабелла больше всех радовалась возвращению. Ей понравился месяц, проведенный в Гвинеде, и полюбился ее очаровательный кузен принц Уэльский, но все же она скучала по дому. Все свои двенадцать лет она прожила в Маре и привыкла к горам и равнинам северо-восточной Шотландии. Хребет и пики Ир-Виддфы поразили ее своей первозданной красотой, но девочку пугало, что, вернувшись на родину к горам Эрири, мать была очень замкнута и отдалилась от нее.

У Изабеллы было свое укромное местечко, о котором не знала ни Мэг, ни кто-либо из нянек. Это была небольшая кладовая под самой крышей, где девочка проводила часы в мечтах, чтении ценных книг своей матери или в играх с дюжиной котят. Но главным достоинством места было то, что ни Марджори, ни братья не могли ее здесь найти. Дважды ее младшая сестра поднималась в кладовую и звала Изабеллу, но оба раза она не замечала маленькую деревянную дверь, спрятанную за деревянными бочками, ведущую в частные владения Изабеллы. Так сестра и уходила ни с чем, ее зов удалялся от Изабеллы вниз по лестнице.

Через несколько часов после приезда в Килдрамми Изабелла направилась в свою заветную комнатку, чтобы спрятать новую книгу сказок, заботливо переписанную для нее одним из писарей Ливелина. В этой книге тоже рассказывалось о королях, и принцах, феях, и волшебстве, и чудесной принцессе, на которую Изабелле так хотелось быть похожей.

Кутаясь в плащ, она пододвинулась поближе к свече. За узким окном лежала долина, занесенная снегом. Скоро все будут ужинать. Казалось, Изабелла уже забыла длительную поездку, черные утесы и ледяные вершины Гвинеда. Она блуждала в своих мечтах.

Поэтому она была сильно удивлена, когда ее мать тихо, как тень, вошла в комнату и села рядом на пыльный пол.

– Так вот где ты прячешься, – улыбнулась Элейн. – Ничего, что я теперь это знаю?

– Если только ты не расскажешь Марджори.

Элейн рассмеялась. Изабелле нравились морщинки и уголках глаз матери, когда та улыбалась. Это делало Элейн юной и беззаботной.

– Не скажу, обещаю. – Элейн всматривалась в лицо дочери. – Тебе ведь не понравилось в Уэльсе?

Изабелла знала, что притворяться бесполезно.

– Там было страшно и грустно.

Элейн вздохнула.

– Тебе надо бы увидеть Уэльс летом, когда снег уже сошел с гор, а поля покрыты цветами. Ты пришла сюда почитать?'

Изабелла робко кивнула.

– Я тоже всегда любила побыть одной. Но мои тайные места были под открытым небом или на конюшне. Ты собираешься спускаться? Здесь очень холодно, да и скоро позвонят к ужину.

– Мама. – Закрыв книгу, Изабелла положила ее аккуратно на полку в стене. – Можно тебя кое о чем спросить?

– Конечно. – Элейн обхватила ноги и положила подбородок на колени.

– За кого я выйду замуж?

– Это неизвестно…

– А разве вы с папой еще не говорили о моей свадьбе?

Элейн покачала головой.

– Конечно, мы говорили об этом и рассматривали разные возможности. Но пока ничего не решили. У нас еще много времени, чтобы думать об этом.

– А ты мечтала о том, за кого ты выйдешь замуж? – Изабелла придвинулась ближе.

– Да, но видишь ли, у меня это было иначе. Меня выдали замуж совсем ребенком, поэтому я всегда знала, кто мой муж.

– Он был очень красивым? – Изабелла облокотилась на колени.

– Да, очень красивым и добрым.

– Он был отцом Джоанны?

Элейн медленно покачала головой.

– Нет, у нас с Джоном не было детей. Отцом Джоанны был мой второй муж.

Минуту Изабелла помолчала.

– А второй муж тоже был красивый?

– Думаю, да.

– А потом твоим мужем был отец Макдаффа?

– А потом и твой отец, – улыбнулась Элейн.

– У меня тоже будет четыре мужа?

– Не думаю. Наверное, только один, но зато ты будешь очень его любить.

– Так говорят звезды? – Изабелле нравилось, когда Элейн что-то предсказывала. Они с Марджори часами глядели на ночное небо, гадая, что их ждет.

– Да, так говорят звезды.

– И у меня будет много детей?

– Достаточно вопросов на сегодня, дорогая. Я не знаю, сколько детей у тебя будет и когда и за кого ты выйдешь замуж. Пойдем ужинать, и пусть будущее говорит само за себя.

IX

Map. Апрель 1282

Морна смотрела на женщину, лежавшую на соломенном матрасе в Моссете. Больная была бледна и дрожала: пот лился с нее градом. Морна обернулась.

– Жар не спал, ей хуже.

Муж больной принес ее вниз с гор осенью на собственных руках. Ее жар возвращался десятки раз, и тогда остальные пастухи шли пасти овец без него.

– Прошлым летом я часто ходил к источнику. Думал, его вода исцелит ее, – грустно сказал старик. Он крутил в руках шапку, поглядывая на жену. Морна нахмурилась.

– Вода от этого не излечивает. От жара надо избавиться раз и навсегда, – сказала она со знанием дела и покопалась в сумке с лекарствами. Морна склонилась над женщиной и, придерживая ее голову, напоила ее горячим зеленым чаем.

– Весной я кое-что подобрал у источника, – стыдливо продолжил старик. – Я знал, что нельзя этого делать, что это принесет беду.

Морна была поражена.

– Ты обокрал хранителей водоема?

Старик кивнул.

– Ты должен немедленно вернуть его. Пожалуйста, отнеси его обратно. Иначе твоя жена не поправится.

Морна дала больной еще какое-то лекарство и осторожно накрыла ее овечьими шкурами.

– Давай-ка я сама отнесу эту штуку, но не обещаю, что боги не будут гневаться. Это страшный проступок, Эдди, – обокрасть богов. – Она протянула руку и взяла завернутый в материю предмет, не глядя на него. – Держите Джинни в тепле. Дай ей еще немного чаю и лекарства на рассвете. Я приду осмотреть ее утром.

Когда Мейри уснула, Морна сидела у потухшего огня, пытаясь собраться с силами и лечь в постель, как вдруг вспомнила о свертке. Она полезла в сумку, где лежали сушеные травы, и достала сверток. Развернув мешковину, Морна увидела феникса, покрытого сухой тиной, которая прилипла к коготкам и клюву. В тусклом свете злобный красный глаз уставился на нее. Она, как и старик, чувствовала силу феникса.

Морна долго разглядывала диковинку, затем спрятала ее назад. Она легла спать, когда огонь совсем угас, – и в комнате стало холодно.

X

Апрель 1282

Роберт Брюс, лорд Аннандейл, всегда был желанным гостем в Килдрамми. На этот раз с ним был его сын, которого тоже звали Робертом. Он был уже взрослым мужчиной, у него самого были дети, и он унаследовал титул графа Каррика от своей жены, Марджори.

– Ну, что там в Уэльсе? – спросил Роберт Аннандейл, поднимая кубок с вином и бодро чокаясь с Элейн и Дональдом.

– Там прекрасно, как всегда, – ответила Элейн. – Но ты же приехал не за тем, чтобы спрашивать про Уэльс, Роберт. – Теперь гостям можно было не скрывать причину визита. – Надеюсь ты приехал не за тем, чтобы жаловаться на своего оруженосца. – Гратни вернулся к Брюсам в Лохмэйден два месяца назад.

– Напротив, он чудесный молодой человек. Он заставляет нас составить о своих родителях самое лучшее мнение, правда, отец? – сказал Роберт Каррик. – Вы должны гордиться своими детьми.

– Мы ими гордимся. – Дональд взял руку жены. – И у вас, я думаю, есть повод гордиться вашими.

Каррик засмеялся. У него уже было несколько сыновей и дочерей, и его жена Марджори снова ждала ребенка.

– Да, я тоже ими горжусь. Мой старший сын пошел в деда! И они так хорошо ладят. – Он с обожанием посмотрел на отца. – Хотя юному Роберту всего семь лет, он способный и честолюбивый мальчик. А Кристиан очень похожа на мать. Она когда-нибудь станет отличной женой. – Краем глаза он глянул на Элейн.

Та улыбнулась в ответ.

– Ты никогда не был искусен в дипломатии, Робби.

Он откинул голову и засмеялся.

– Нет, пусть уж это останется уделом моего отца. Уговоры кнутом и пряником – это по его части. Непревзойденная комбинация! Но перейдем к делу. Вы еще не присмотрели пару для Гратни? Это одна из тем, о чем мы хотели бы поговорить. Надеюсь, до какого-нибудь решения мы договоримся.

Элейн не могла сдержать радости.

– Это было бы чудесно, просто замечательно.

– Ну теперь, когда с этим мы решили, поговорим о новой женитьбе короля, – продолжил лорд Аннандейл. – Кто-нибудь знает, кто у короля на примете?

– Я знаю, – ответила Элейн, хотя Роберт ожидал ответа от ее мужа. – Иоланда де Дре, дочь графа Фландрского. —

Она засмеялась, увидев, что все трое застыли, словно пораженные громом.

– Кто тебе это сказал? – спросил Роберт.

– Король, кто же еще, – ответила Элейн. – Он давно ее присмотрел, но все никак не решит, когда свадьба. Сейчас, после смерти первого сына, ему нелегко будет признать, что и второй слаб здоровьем и, возможно, не выживет. Но король поступит так, как нужно.

Она стала безотчетно смотреть в огонь. Пламя облизывало сосновые поленья, распространяя приятный аромат. В огне снова были видения: она узнала всадника, скачущего в бурю, тучи, сгустившиеся вокруг него, но вот он исчез во вспышке, и больше уже ничего не было видно.

Элейн вздрогнула, возвращаясь к реальности.

– С тобой все в порядке? – спросил Дональд.

– Да.

– А что вы видели? – прошептал Роберт Каррик.

– Ничего, – покачала головой Элейн.

XI

Морна взяла Элейн за руку и повела к окну, задергивая штору у алькова, чтобы они остались наедине. В зале художник расписывал стены, а его подмастерье работал в углу, рисуя розы на зеленой стене. Комната стала понемногу оживать.

– Я должна знать наконец, что мне делать. Если хочешь, я верну его в святой источник. – Жена Эдди поправлялась: очевидно, боги простили непрошеное вторжение. – Хотите, я оставлю его у себя в доме, а могу принести сюда.

– Я так и знала, что его нашли. – Сердце Элейн учащенно билось. Она глубоко вздохнула.

– А он что, снова приходил? – Морна сочувственно всматривалась в лицо Элейн.

Та кивнула.

– Ничего страшного пока не случилось, но он снова здесь. И он становится все нетерпеливее. – Голос Элейн выдавал ее страх. – Что мне делать, Морна?

Ее подруга сомневалась.

– Сила его возрастает. Однако сколько бы вы ни просили его не приходить, теперь он может прийти в любую минуту, хотя украшение и не лежит в самом замке.

– Я очертила круг возле нашей кровати, – печально сказала Элейн, – и он никогда не пересекал его. Теперь я могу очертить круг и возле комнаты, даже вокруг замка.

– И ты веришь, что этот круг не подпускает его?

– Один могучий волшебник научил меня этому. Но однажды он может прийти, когда я буду вне этого круга. И тогда он заберет меня у Дональда.

– Его еще кто-нибудь видит? – прошептала Морна.

– Да, его видит Сэнди.

XII

Элейн держала феникса в сжатых ладонях. Она чувствовала его силу, чувствовала, как воздух вибрирует между пальцами. Она разжала пальцы и посмотрела на камень. Тина еще осталась между коготками феникса. Элейн аккуратно положила его в шкатулку и обернула в овечью шерсть. Она направилась к часовне, поднялась по ступеням и вступила в полумрак здания.

Отец Гиллеспи стоял на коленях перед алтарем; он с трудом поднялся на ноги и обернулся, услышав шаги. Он зажег свечи на алтаре и перед статуей Мадонны.

– Вы готовы, святой отец? – Элейн испытывала нервное напряжение.

– Да. – Его лицо было изборождено глубокими морщинами, а глаза сузились от густой вязи церковных книг. Он испытующе взглянул на Элейн; та нервничала и вся сжалась. Из ее исповедей священник мало знал о ее грехах, но подозревал, что какому-то богу она поклонялась особо. Но святой отец был терпим, а кроме того, в горах было много богов. Он знал, что Элейн любила и уважала его, и отвечал ей взаимным уважением. Она прилежно исповедовалась и молилась. Христос и Пресвятая Дева помогут ей в трудный час. А разве сам король Александр не был правнуком Святой Маргарет?

– Вы принесли его, миледи? – Он смотрел на коробочку в руках Элейн.

– Благословите его, святой отец, чтобы никто больше его не трогал.

– Я прочитаю молитву, миледи, и попрошу нашего Господа, Богородицу и всех святых охранять эту вещь. Большего я не смогу сделать.

– Спасибо, отец мой, – улыбнулась Элейн. – В часовне было необычайно холодно – она задрожала.

Элейн видела, куда священник хотел положить феникса. У подножия алтаря была новая ступенька, и доска под ней была смещена.

– Положите коробочку на алтарь, госпожа, – голос священника был жестким. Элейн отступила. Она чувствовала, что Александр был здесь, в часовне. Он протестовал и злился, и его чувства носились в воздухе. Краем глаза Элейн видела, как отец Гиллеспи дважды быстро перекрестился.

– Элейн…

«Ave Maria, gratia plena, intercede pro nobis…» – Слова Джона Честера так часто приходили ей на ум. «Молись за меня в час нужды…»

– Элейн…

Отец Гиллеспи начал громко и уверенно читать молитвы.

– Элейн…

Зов ослабевал. Голос священника уносился под купол. Зов прекратился совсем, и Элейн почувствовала слезы на холодных щеках.

Отец Гиллеспи склонился над ступенькой и взял коробочку. Опустив ее в темноту, он задвинул доску и поправил камень. Отряхивая пыль с рук, он улыбнулся.

– Вот и все, миледи.

– Спасибо, – сказала Элейн, поднимаясь с колен. – Никогда и никому не говорите об этом.

– Я нем, как могила. Я попрошу каменщика зацементировать ступеньку. Он и не догадается, почему она расшаталась.

Свечи ярко горели. Элейн и священник были абсолютно одни в часовне. Теперь в месте, где умерла Элизабет, надо было просто оставить другой золотой амулет. И тогда Элейн будет жить в покое.

XIII

Май 1282

«Мы окружены со всех сторон. Эдвард атакует Энглси с моря. Он пытается установить блокаду вокруг Эрири. Но ему это не удастся. Ливелин хорошо знает своих людей и горы, муж приказал рыть потайной ход из замка в долину, так чтобы мы смогли уйти на свободу, если Эдвард загонит нас в ловушку. Я очень хотела бы помочь мужу, но приближаются роды, и он вынужден оставить меня здесь, в Абере, с надежными людьми, ждать, когда родится наш сын. Молись за нас, дорогая Элейн, и, если шотландский король тебя послушает, попроси его о помощи. Если Уэльс падет под английской тиранией, кто знает, может быть, Шотландия будет следующей…»

Элейн отложила письмо Элинор, присланное из Абера, и ее глаза увлажнились. Ее племянник Даффид, младший брат Ливелина, наконец разорвал предательский союз с королем Эдвардом, подняв восстание против английской тирании в Уэльсе. Это случилось всего через несколько недель после отъезда Элейн и Дональда из Абера. За несколько дней мятеж охватил весь Уэльс, а предводителем восстания был Ливелин.

Гвинед был далеко от Мара, но Элейн не потребовалось короткое душераздирающее письмо Ливелина, пришедшее неделю спустя, чтобы узнать о смерти Элинор и о том, что наследницей принца Уэльского стала его новорожденная дочь. Элейн видела агонию несчастной женщины в пламени свечи. В вое ветра, несущегося над болотами, она слышала страдания Уэльса.

XIV

Замок Роксбург

Спустя неделю Элейн и Дональд прибыли ко двору, и Элейн без труда добилась аудиенции у короля.

– Вы должны что-то сделать, вы должны послать помощь моему племяннику. Разве вы не видите, какой чудовищной опасностью грозит нам завоевание Уэльса Эдвардом?

– Мне очень жаль Ливелина, и я надеюсь, что он сможет исправить положение, но это дело очень тонкое, тетя Элейн, – задумчиво сказал король Александр. – Слишком многие мои вассалы являются вассалами Эдварда, разве вы не знаете, скольким шотландцам принадлежат в Англии владения и наоборот? Значит, я заставлю их выбирать между Англией и Шотландией по причине, которая не касается нашей страны

– Но еще коснется, – вспыхнула Элейн. – Если падет Уэльс, что, по-вашему, Эдвард будет завоевывать дальше?

– Не Шотландию, уверяю вас. – Александр скрестил руки на груди. – Мы с Эдвардом хорошо понимаем друг друга, и независимость Шотландии в безопасности.

– Разве? – Их глаза встретились. – Не доверяйте Эдварду Плантагенету. Я давно знаю своего кузена. С детства он был честолюбивым, злобным и вероломным. И не дай вам Бог испытывать это на себе.

– Я и не буду. Ведь в отличие от вас я хорошо с ним лажу. У меня нет причин сердить его. Словом, я не стану воевать за Уэльс только ради вашей к нему привязанности.

– Но прежде вы заключили с ним союз против Генриха…

– Непрочный союз, которого больше нет. Нет, нет и нет.

Элейн в отчаянии посмотрела на него.

– Но в огне я видела картины войны и бедствий! Ваш отец послушал бы меня, – добавила она тихо.

– Значит, отец бы слушал сердце, а не разум, – резко ответил Александр. – А сейчас прошу простить, меня ждут дела.

«Александр, почему ты не покажешься ему… Почему не скажешь ему об опасности… На благо Шотландии?»

Элейн вздохнула.

– Тогда послушайте по крайней мере еще вот что. Когда ваши советники попросят вас назначить дату вашей свадьбы, сделайте это. Я знаю, как сильно вы скорбите по Маргарет и как сильно любите Александра, и знаю, как это тяжело для вас, но у вас должны быть и другие сыновья.

Лицо Александра потемнело.

– Вы позволяете себе слишком много, тетя Элейн.

– Я лишь пользуюсь привилегией женщины в возрасте!

Она властно подняла бровь, и король громко расхохотался.

– В возрасте? Вы? Ни за что не скажешь! – Он вздохнул. – Я не дурак и знаю, что снова должен жениться. И мне известно, что, если я умру, не оставив сильного наследника, Эдвард получит возможность вмешаться в дела Шотландии. Я не стану зря рисковать, обещаю вам. Кстати, я избавился от всех серых лошадей на моих конюшнях, и я никогда не поеду верхом в бурю.

– Я очень рада. – Взяв его руку, она сделала почтительный реверанс и поцеловала ее. – Берегите себя, милорд монарх. Я вижу, как все заволакивают черные тучи, и это меня пугает.

XV

11 декабря 1282

Изабелла вязала шерстяные ошейники для собак. Наблюдая за этим, Элейн с горечью думала о кануне Иванова дня много лет назад. От Джоанны с прошлого Рождества больше не было ни строчки. Дрожа, Элейн придвинулась к огню.

– Что с тобой, мама? Тебе плохо? – Изабелла измеряла шелковой лентой серую, лохматую шею волкодава.

– Не знаю. – Закрыв глаза, Элейн почувствовала ледяную волну, накатившую на нее. Она повернулась к огню, охваченная странным отчаянием, которое мгновенно рассеяло ее радость. – Как будто свет погас. Кто-то умер…

– Кто? – Изабелла нервно перекрестилась. – Не папа? – Голос девочки был очень испуганным. Отец снова уехал к королю.

– Нет, не он.

– А почему ты не знаешь кто? – Изабелла привыкла к тому, что ее мать обладала этим шестым чувством. Хотя Сэнди был единственным, унаследовавшим эту способность, остальные дети Элейн принимали это как должное, как более короткую дорогу к знанию.

– Я не знаю, я ведь не всегда вижу то, что хочу. Огонь отвечает не на все мои вопросы. Сейчас я ничего не вижу, кроме воющего над холмами ветра, – в отчаянии сказала Элейн, придвигаясь ближе к огню.

– Но здесь нет ветра, мама, – удивилась Изабелла. Она с грустью обняла Саэра за шею, и собака лизнула ее в лицо.

– Есть, – прошептала Элейн. – Это ветер из Уэльса.

XVI

Ливелин ап Граффид, отрезанный от своих людей при отражении нападения на Билт в самом сердце Уэльса, был убит ополченцем из Шропшира по имени Стивен Франктон. Тот даже не понял, кого он убил.

К тому времени, когда эта весть дошла до Шотландии, голова Ливелина была представлена Эдварду на военном параде в Энглси, а маленькая дочь убитого принца Уэльского, Гвенлиан, находилась в плену. Остаток жизни ребенку суждено было провести в монастыре.