Текст книги "Дитя Феникса. Часть 2"

– Мама…

– Нет, дорогая, не надо, не говори ничего. Позови, пожалуйста, пажа и прикажи отвести Доннета во двор, пока я буд переодеваться: мое платье все в дорожной грязи. Мы будем обедать в большом зале. Я хочу представить тебя… – Она неловко улыбнулась.

Джоанна сама отвела Доннета во двор. Ей хотелось побыть одной и собраться с мыслями. Она смотрела на небо, усеянное мириадами сияющих звезд, с особым удовольствием вдыхая свежий воздух. Она слышала мерную поступь часового, вышагивающего по галерее стены. Джоанна различала запах гор, сильный, резкий запах горящего торфа и тимьяна, едкий дым из множества труб огромного замка и неистребимый запах нечистот и помоев из рвов и отводных канав. Доннет взвыл и поднял к ней морду. Она потрепала его по голове.

– Если бы ты знал, как я любила Энкрет и Лиулфа, – прошептала она, – мне так не хватало их. Ронвен забрала их с собой.

IX

– Я хочу, чтобы ты забрала его с собой, – сказала Элейн, отдавая поводок дочери. – Он будет защищать тебя в дороге. Он молодой пес, уже не щенок, наоборот, очень здоровый. Я стара для него. Мне всегда приходится кого-то просить позаниматься с ним, и, похоже, он к тебе привязался.

– Мама, – горячо запротестовала Джоанна, – это невозможно. Раньше ты бы ни за что не рассталась ни с одной из своих собак.

– У меня больше нет собак, – с грустью в голосе сказала Элейн. – Да, когда-то я бы охотнее отдала руку или ногу, чем одну из своих красавиц. – Она погладила голову пса и поцеловала его в нос. – А теперь все по-другому. Я умру прежде, чем он заматереет. – И как бы предвосхищая возражения дочери, она быстро добавила: – Я трезво смотрю на вещи. Моя душа будет спокойна; в любом случае у него будет хозяйка, любящая его так же сильно, как я. Это самый дорогой подарок, который я могу тебе сделать. Пожалуйста, прими его, а с ним мое благословение и мою любовь.

Она проводила дочь до подъемного моста и долго смотрела вслед всадникам, двигавшимся к широкой горной долине: впереди на гнедой кобыле скакала Джоанна в сопровождении собаки и эскорта – двух оруженосцев и служанки. Когда Элейн вернулась во двор замка, ее лицо было мокрым от слез.

X

Гарнизон, оставшийся в Килдрамми, был невелик и состоял из пожилых солдат. Большинство мужского населения Мара ушло с отрядом короля. Только те, кто был негоден к войне, самые молодые и самые старые, остались защищать замок и работать на полях и фермах.

В тот вечер Элейн, стараясь занять себя делами, позвала на совет управляющего Алана Гордона и оставшихся в замке рыцарей, чтобы избавить себя от воспоминаний об удаляющейся одинокой фигуре, которая двигалась на юг, в далекий опасный путь.

Наступило время бурной деятельности. Предстояло приготовить замок к возможной осаде.

Гордон нахмурился:

– Миледи, война идет далеко на юге. Английский король никогда не осадит Килдрамми. Наш король Роберт, благослови его Господь, никогда не позволит ему пройти так далеко.

– Английский король собственной персоной был здесь три года назад, – возразила Элейн. – За пять лет до этого мне пришлось на коленях вручить ему ключи. Никогда, никогда я больше не сделаю этого. Если у Роберта не все пойдет так, как надо, пусть в этом замке он найдет поддержку и кров. Теперь посмотрите сюда. – Она энергично описала рукой круг. – Заросли так близко подошли к стенам, что целая армия может спрятаться в них, а мы и не заметим.

Несколько следующих дней она без устали проверяла, как идут работы в огромном хозяйстве, наблюдала, как рубят подлесок у замка, проверяла запасы в кладовых, посылая людей даже на далекие рынки в Хантли и Абердин. Запасов оставалась немного: была холодная зима, а весна запоздала. Небольшие поля вокруг деревни нежно зеленели молодым ячменем и овсом, до урожая было пока далеко.

Беток с тревогой и радостью наблюдала за энергичными хлопотами госпожи. Всего пять месяцев назад казалось, что леди Элейн осталось жить несколько недель, сейчас же ее немощи и боли были позабыты. В Килдрамми уже привыкли к постукиванию палки, раздававшемуся во всех углах замка. Ее часто видели в конюшнях, где она наблюдала за тем, как кормят лошадей, или стоящей у стены кузницы – там она смотрела, как Хол Осборн обрабатывал на наковальне раскаленный кусок железа, прежде чем опустить в чан с холодной водой и примерить к лошадиному копыту.

Элейн стояла у тайного хода, наблюдая за работниками, вырубающими кустарник, когда один из них поднял камень и закричал. На мгновение он исчез из вида, а потом появился и снова направился к ней.

Прежде чем она увидела, что он несет ей, Элейн уже знала, что он нашел. Ее пальцы, сжимавшие набалдашник трости, побелели.

Это был Джон из Моссета, невысокий мужчина с яркими карими глазами и шапкой темных волос. Достаточно было взглянуть на его иссохшую, скрюченную правую руку, чтобы понять, почему он остался в замке, а не ушел с войском. Он достал что-то из-под рубахи и вручил ей.

Феникс.

– Наверное, кто-то обронил это, миледи, – сказал он, удивленный тем, что она не берет находку из его рук. – Такая красота!

Даже налипшая грязь и мох не могли заглушить игру камня. Она долго разглядывала вещицу, забыв о стоящем рядом с ней мужчине. Элейн взглянула на него, и, к своему удивлению, рабочий увидел слезы в ее глазах.

– Спасибо.

Джон из Моссета пожал плечами и ушел прочь, обиженный таким обращением. Он почти забыл о находке, когда два дня спустя у дверей его хижины возник сам Алан Гордон и передал ему небольшой кошелек, полный серебряных монет, – состояние, которое ему и не снилось.

XI

– Итак, ты вернулся ко мне.

В тишине спальни раздался звук воды, льющейся из кувшина в глиняный таз. При свете единственной свечи она опустила драгоценность в воду и осторожно потерла ее, смотря, как на поверхность всплывает грязь. Когда амулет был очищен, она осторожно вытерла его и поднесла к свету.

– Где ты был? – Ее руки задрожали.

В комнате было очень тихо. Этажом выше Беток и другие служанки сидели вокруг очага и сплетничали. Как и мужчины замка, они скептически относились к деятельным военным приготовлениям, принимая осторожность Элейн за старческие причуды. Однако в глубине души они опасались, что Элейн предвидела все заранее.

– Александр? Где ты? – Пальцы Элейн стиснули феникса.

В комнате стояла гробовая тишина; огонь почти погас.

– Пожалуйста, не покидай меня сейчас. Ты так нужен мне. – Она смотрела на феникса в своих руках. – Ты нужен Шотландии.

Ответа не последовало. Комната оставалась холодной, пустой, и не было даже легкого касания, которое бы подсказало ей, что она не одна.

Коротко вздохнув, она стала искать цепочку, перебирая драгоценности, каждая из которых несла с собой столько воспоминаний. Наконец она нашла подходящую цепочку и, продев ее в амулет, повесила на шею, спрятав под мягкой тканью сорочки. Эмалированный металл холодил ей грудь; Элейн повернулась к огню; дыхание ее стало неровным. Она решила, что не расстанется больше с фениксом.

Графиня Map спала, когда он снова пришел к ней – тенью в темноте; наклонившись и вглядевшись в лицо спящей, он наконец улыбнулся. Его прикосновение было нежнее дуновения воздуха.

XII

Самым тяжелым на протяжении следующих нескольких недель было отсутствие новостей. Всю эту долгую весну замок жил в ожидании вестей с юга. Время от времени до них доходили слухи о действиях армии короля Эдварда, которой командовал Эймер де Валенс, граф Пемброка. Он прибыл в Шотландию под знаменем дракона – страшным символом смерти и уничтожения, не дававшим пощады ни женщине, ни ребенку, если они были на стороне мятежного короля. Элейн выслушала новости с побледневшим лицом, потом пошла взглянуть на внутренний дворик замка. Она сделала что могла, чтобы подготовиться к войне. В Килдрамми маленький Дональд и ее тезка Элли были в безопасности. Сейчас им всем оставалось только ждать.

XIII

Июнь

Меньше всего Элейн ожидала увидеть в дверях короля Роберта. Он въехал в замок необычайно темной июньской ночью; с ним было несколько десятков мужчин и несколько женщин.

– Прошу вас, спрячьте мою дочь здесь, у себя.

Он поднял Элейн с колен, когда та склонилась перед ним, как была – в ночной рубашке, простоволосая.

– Я с ужасом представляю себе, что с ней будет, если ее схватят. Или, скажем, королеву, Кирсти, Мэри или Изобел. Я оставлю вам Найджела и Роберта Бойда, они помогут вам оборонять замок. – Он мельком глянул на графиню Бакан, и Элейн заметила, как они улыбнулись друг другу.

– Дела у нас идут неважно. – Он грустно улыбнулся. – Мы задержимся здесь на пару дней, чтобы дать людям отдохнуть, а потом продолжим наш путь. Нам предстоит сразиться с Пемброком и выдворить его за пределы Шотландии. Если мы этого не сделаем, то все будет кончено. Мне будет спокойнее, если женщины окажутся в безопасности.

Роберт был так же хорош собой, как и его речи. Три дня воины ели, спали и чинили оружие, а на закате четвертого исчезли так же тихо, как и появились.

Сэр Найджел Брюс пришел в Снежную башню, чтобы сообщить Элейн об этом. Он был рослым молодым человеком, похожим на брата, с такими же светло-карими глазами.

– Он решил, что лучше уехать не прощаясь. Роберт не хотел сцен, и ему нелегко приходится с Элизабет, которая и Изобел не дает покоя. Думаю, ее трудно за это осуждать. Она ведь знает, что они с Робертом любовники.

Он взглянул на Элейн, желая увидеть, какое действие произвели его слова, и с одобрением отметил, что известие не шокировало ее.

– Мы пытались прикрыть их, они были очень осторожны, но в походе это не так-то просто. Мы старались оставить их наедине, как только представлялась возможность. Понятно, что Элизабет приходила от этого в бешенство. Но она не подходит Роберту; ему нужна женщина, которая будет всецело на его стороне, и Изобел именно такая. Она так же сильно предана его делу, как любит его самого.

– Я рада, что у них было хоть немного времени побыть вместе. – Элейн плотнее натянула ночную рубашку на худых плечах. – Попросите Изобел прийти ко мне попозже; я бы хотела с ней поговорить. И проследи, чтобы наша королева – Элейн криво усмехнулась – была устроена со всеми возможными удобствами, какие может ей предоставить Килдрамми. Возможно, это на время смягчит ее сердце. Я буду молиться за Роберта. И за Шотландию.

– Мы все будем молиться, леди Элейн, все до единого. – Сэр Найджел нахмурился.

Элейн, уже одетая, слушала отчет одного из экономов, когда Изобел вошла в покои своей прабабки. Она замялась, будто не была уверена, что ее здесь ждут, но когда Элейн, выронив перо, взглянула на нее, Изобел подбежала, заключив ее в объятия.

– Ты очень сердишься на меня?

– Сержусь? – с удивлением спросила Элейн.

– Да, за то, что я короновала его, за то, что показалась на людях? За то, что люблю его? – Изобел опустилась перед ней на пол и крепко сжала руки.

Элейн улыбнулась:

– Как я могу сердиться на тебя? Я очень горжусь тобой! Надо было обладать огромным мужеством, чтобы возложить корону на голову Роберта перед всем миром.

– Роберт сказал, что ты была там.

– Да, была.

– А я не видела тебя. Как жаль!

– У тебя были другие важные дела. В тот день в твоих пальцах была сила камня. Получив благословение древних богов Шотландии и нашего всемогущего Господа, Роберт взошел на трон. – Она держала в руках руки Изобел. Неожиданно в комнате возникла какая-то напряженность.

– Ты действительно веришь в древних богов? – спросила Изобел.

– Да, они все еще в силе. Я всегда верила в них и видела их – я ведь росла в горах Уэльса. Мой первый муж пытался убедить меня, что они злые и греховные, и учил меня красотам Священного Писания. Но древние боги по-прежнему с нами. И когда мы призываем их, они отвечают.

– А они поддерживают Роберта?

– Да, я в это верю. – Элейн кивнула.

– Я отправлюсь к нему. – Голос Изобел опустился до шепота. – Элизабет ненавидит меня. Найджел говорит, что Роберт собрал здесь воинов-горцев. Когда они уйдут к нему, я отправлюсь с ними.

– Изобел, он бы не хотел этого. Ты только добавишь ему волнений… – Элейн покачала головой.

– Я нужна ему, прабабушка. – Изобел упрямо подняла подбородок. – Пожалуйста, не пытайся меня отговорить, я просто исчезну, когда придет время. Я же не дура и не буду мешать ему, но если понадоблюсь, то буду рядом. Он собирается встретиться с лордом Пемброком и разбить его. Это будет главная битва в его жизни.

Элейн снова кивнула.

– Я не буду тебе препятствовать. На твоем месте я бы поступила так же. Может быть, – она вдруг умолкла, – если бы я была с Александром на Западных островах, он бы не умер. Кто знает? – Элейн, глубоко задумавшись, посмотрела вдаль.

Все еще держа руки прабабушки, Изобел взглянула на нее и, поймав ее взгляд, пристально посмотрела на стену. Там стоял мужчина и наблюдал за ними: это был высокий, красивый человек, лет пятидесяти, в роскошном синем плаще с золотой застежкой на плече; его огненно-рыжие волосы с проблесками седины украшал венец. Изобел ахнула. Это была та же самая корона, которой она увенчала Роберта, короля Шотландии. Девушка задрожала.

Элейн несколько раз моргнула, потом повернулась к Изобел. Ей достаточно было одного взгляда на ее лицо, чтобы понять то, о чем она хотела спросить. Александр был в комнате.

– Ты видела его? – прошептала Элейн.

Изобел по-прежнему вглядывалась в то место, где стоял мужчина.

– Кто это был? – выдохнула она и быстро перекрестилась дрожащей рукой.

Значит, это дитя тоже может его видеть. Интересно, что еще унаследовала от нее ее правнучка? Может ли она предвидеть будущее?

Элейн вздрогнула.

– Это тот, кто благословил наше дело. Тот, кто назначил деда Роберта своим наследником.

– Король Александр? – произнесла Изобел. – О бабушка, на нем была та корона, которую я надела Роберту.

Элейн вздохнула. Боже милостивый, почему бы ей самой не увидеть Александра? Почему бы ему не явиться ей еще раз? Может быть, Элейн недостаточно сильно верит в него? Тень – вот все, что она видела. Темное пятно на стене.

– Он часто ходил в ней. Епископ Глазго спрятал ее, когда началась война, чтобы уберечь от Эдварда. – Она со стоном поднялась и схватилась за палку. – Изобел, дорогая моя, я знаю, что мне нет нужды просить тебя, чтобы ты держала в тайне все, что видела. Есть люди, которые видели его; Кирсти – одна из них, но это – мой секрет. – Она заставила себя улыбнуться. – Мне не хотелось бы, чтобы в замке начался переполох.

– Даже если он явился для того, чтобы дать нам надежду?

– Да, даже если он поддерживает нас и потом поможет нам.

Тяжело опираясь на палку, Элейн подошла к Изобел и обняла ее.

– А сейчас оставь меня. Мне нужен отдых. Мы еще поговорим. – Она с трудом добралась до кресла и остановилась. – Обещай мне одно: ты не уедешь, не попрощавшись.

– Обещаю.

Элейн удалось сдерживать слезы, пока дверь не затворилась. Затем она упала в кресло, и они потекли по ее щекам. Она шептала:

– Почему же ты не являешься мне? О, Александр, почему?

XIV

12 июня 1306

Прошло десять дней, пока последние отряды воинов с гор и холмов Мара собрались под Килдрамми. Накануне вечером, перед отходом отрядов на юг, Изобел зашла попрощаться.

– Мы уходим на рассвете, пока в замке все спят. Могу ли я передать Роберту твое благословение?

– Конечно. – Элейн коснулась лица девушки.

– А его… короля Александра?

– Если считаешь нужным. Роберту следует знать, что тень короля покровительствует ему.

– И ты будешь молиться за нас своим древним богам?

– И единому Богу, и всем богам страны. – Элейн улыбнулась. – Благославляю тебя, Изобел. Принеси Роберту счастье. А я позабочусь о его семье и буду ждать его с победой.

XV

Роберт не позволил Изобел остаться с ним, но прошло еще много дней, прежде чем она вернулась в Килдрамми. Но, вернувшись, она привезла страшные вести. Увидев встревоженные лица собравшихся в большом зале, она не выдержала и залилась слезами. Новости касались поражения войска Роберта.

– Он приказал мне уехать вечером накануне сражении. Два воина Джеймса Стюарта должны были меня сопровождать, но я приказала им везти меня обратно к нему. Я не могла покинуть его. – Она опять заплакала.

– Как это случилось? – наконец спросила Элейн. Она встала, поднесла руку к ее плечу и бережно погладила его.

Когда Изобел не могла говорить, один из ее сопровождавших продолжал рассказ.

– Они потерпели поражение, миледи. Страшное поражение. Под Метвеном. Это была настоящая бойня, и спастись удалось немногим.

– А мой муж? – прошептала Элизабет.

– А Кристофер? – прозвучал слабый голос Кирсти, ее лицо стало белее мела.

Мужчина пожал плечами:

– Мы знаем только, что король не был ранен. Мы встретили одного воина, и тот сказал, будто люди короля вывели его с поля битвы, чтобы спасти ему жизнь. О сэре Кристофере ничего не знаю. По большей части мы видели только солдат Пемброка. Они были всюду, жгли деревни и фермы, убивая всех подряд. – И он устало провел по лицу рукой.

Дни становились все жарче, небо над Шотландией было безоблачным и синим; воздух над Килдрамми подернулся горячим маревом.

Долгое время вести не приходили новее. Найджел каждый день высылал дозорных, и его гарнизон был готов к появлению армии лорда Пемброка. Но все было тихо.

Первым свидетельством того, что о них помнят, был гонец, одетый в цвета Пемброка. Дозорные подтвердили, что он был один. Гонец привез письмо для Элизабет от ее отца, графа Ольстера. Там говорилось, что, в связи с поражением ее мужа, ей следует немедленно возвращаться и в этом случае ее отец готов ходатайствовать за нее перед королем Эдвардом. Дважды перечитав письмо, Элизабет передала его Найджелу.

– Мой отец считает, что я должна вернуться к нему, но мое место рядом с Робертом. Он мой муж. – Тут она смерила Изобел ледяным взглядом. – И несмотря на то, что вы обо мне думаете, я останусь с ним.

Найджел взглянул на нее, и она увидела восхищение в его глазах. Элизабет скупо улыбнулась:

– Возможно, я не согласна с тем, что он делает, но я не могу предать его.

Женщины проводили большую часть времени в покоях Элейн в Снежной башне. Напряжение было невыносимым. Небо от жары стало медным. Вестей не было, Изобел и Элизабет старались по возможности избегать друг друга. Кирсти проводила время с Марджори в детской. Наконец прибыл еще один гонец – измученный, покрытый ранами. Его послал Нейл Кемпбелл, жених Мэри Брюс. Он был жив и здоров, так же как и Роберт, но вот сэр Кристофер Сетон, муж Кирсти, попал в плен, и никто не знал, что стало с ним потом.

Оставшись с детьми и нянями, Кирсти разрыдалась. В присутствии остальных женщин она старалась держаться, но в детской эта маска спала с нее. У Кирсти почти не было надежды снова увидеть Кристофера. Как судьба могла так жестоко лишить ее двух мужей, двух любимых ею мужчин? Она едва узнала Кристофера за то короткое время, пока они были женаты, но уже успела полюбить его, хотя и не родила ему детей.

Элейн все понимала. Она утешала молодую женщину, понимая ее горе и сочувствуя ей. Кирсти больше никогда не видела своего мужа.

XVI

Июль

Элейн разбудила служанка. Ночь была необычайно темной, шел дождь. Элейн, еще не отошедшая ото сна, села на постели.

– Прибыл гонец от короля Роберта, миледи. Он ждет в большом зале. Сэра Найджела и дам уже позвали.

Элейн медленно опустила ноги, ощупью ища бархатные туфли. Ее сердце тревожно билось. Надев платье, пока служанка наскоро приводила в порядок ее волосы, Элейн взяла трость и медленно пошла вниз. Остальные уже собрались в большом зале. Вестником был Гилберт из Аннандейла, с ним прибыли два спутника, у одного из них на руке была окровавленная повязка. Гилберт повернулся к притихшим женщинам, с жалостью глядя на их измученные лица. Он знал, как тяжело пережидать в неизвестности. Хотя и вести пришли недобрые.

– Король и его отряд укрылись в горах Драмалбана. Он решил, что всем вам будет лучше присоединиться к нему.

Он взглянул на Найджела, а потом на Элейн.

– Граф Пемброк намерен захватить семью короля любой ценой. Не буду напоминать вам, как это опасно. Король полагает, что в горах на западе, где у него есть воины и где его поддержат, он сможет защитить вас. Мы должны отправиться немедленно.

Элейн видела, как вспыхнуло радостью лицо Найджела.

– Наконец-то! Мне уже надоело быть нянькой! – Он со смущением взглянул на Элейн и Элизабет. – Простите меня, я имел в виду… просто я хочу быть с Робертом! Я хочу сражаться.

Гилберт мрачно улыбнулся:

– Не беспокойтесь, сэр Найджел, вы увидите достаточно битв. Несомненно, даже больше, чем вам бы хотелось.

XVII

Женщины быстро собрали необходимые вещи. Как и брат короля, они тяготились своим вынужденным затворническим существованием и как можно быстрее хотели отправиться к Роберту. Только Элейн не готовилась к отъезду.

Она уединилась с Кирсти в детской.

– Оставь детей со мной, дорогая моя. Место Дональда в Килдрамми, здесь он в безопасности, Марджори придется отправиться с вами, но дети и старухи только добавят королю волнений. – Она сухо улыбнулась. – Не следовало бы так говорить, но после вашего отъезда Килдрамми уже ничто не будет угрожать.

Сначала Кирсти запротестовала, но, взглянув на спящих детей, была вынуждена согласиться.

– Ты права, здесь с тобой они будут вне опасности.

Она обняла Элейн и сразу отвернулась, не решаясь даже поцеловать малюток на прощание.

Найджел стал возражать, когда узнал, что Элейн решила остаться.

– Я не уверен, что это правильно, леди Элейн. Я за детей не беспокоюсь. Но ведь король зол на вас. Мне кажется, Роберт хотел бы, чтобы вы отправились с нами.

Элейн погладила его по руке.

– Благослови тебя Господь, мой мальчик. Спасибо за заботу, но я уже слишком стара для походов. Со мной будет все в порядке. Старухи ведь никому не нужны! Отправляйтесь, и да будет с вами Господь.

Когда они скрылись из вида, Элейн приказала закрыть ворота. Потом она пошла в часовню. Только тусклое сияние лампады и слабый закатный свет из восточного окна освещали ее. Элейн подошла к алтарю и стала пристально вглядываться в распятие, блестевшее серебряным окладом. Прошло немало времени, прежде чем она почувствовала, что в часовне еще кто-то есть.

– Будь с ними, – безмолвно молилась она, – ты можешь быть с ними. Пожалуйста, помоги им.

Он стоял рядом с ней. Она чувствовала его присутствие и его муку. Понимал ли он, какая боль переполняла сейчас хрупкую старую женщину, дух которой стремился нестись быстрее ветра, сражаться и быть рядом с королем, который наконец вступил в свои права?

Элейн открыла глаза. Рядом никого не было. В пустой часовне лишь стало немного светлее: это рассвет лил солнечные лучи в восточное окно с высокими витражами. Обеими руками Элейн оперлась на палку. Сейчас она не молилась. Она хотела положить голову ему на плечо, почувствовать, как он поддерживает ее. Элейн хотелось, чтобы кто-то позаботился о ней, прогнал уныние и тревогу, охватившие ее. Но он уже исчез, и она снова осталась одна.