Текст книги "Скай О`Малли"

– Дейзи, быстрей! Ставь стол у камина! – Служанка принялась изо всех сил толкать длинный дубовый стол.

– Эйбхлин, помоги ей, я могу стоять одна!

Вдвоем женщины поставили тяжелый стол у пылающего огня. Дейзи сбегала наверх в спальню Скай и принесла оттуда пуховые подушки, матрас и простыню. Все это монахиня положила на стол. Эйбхлин и служанка помогли Скай забраться на него, где она устроилась, опершись плечами о подушки, и полусидела, раздвинув ноги. Монашенка вымыла в поданном Дейзи тазике свои на удивление изящные руки. Несколько недель назад она рассказала служанке, что ей предстоит делать во время родов, и девушка безукоризненно исполняла свои обязанности. Акушерка склонилась над своей пациенткой.

– Пресвятая Дева Мария! – воскликнула она. – Ребенок уже наполовину родился! – И потянула к себе младенца.

– Я же говорила, – простонала Скай, последние схватки снова скрутили ее. А когда ребенок полностью появился на свет, превозмогая боль, спросила: – Все в порядке? Все пальчики на месте?

Эйбхлин быстро обтерла младенца и взглянула в маленькое личико:

– С ней все в порядке. Все пальчики на месте.

– С ней? – Скай тихо рассмеялась. – Виллоу ужасно обрадуется сестре, и я счастлива, что родилась дочь, а вот Макуилльям будет разочарован.

– Родишь еще, – заметила Эйбхлин.

Скай послала Эйбхлин изумленный взгляд, а про себя подумала, как хорошо иметь рядом эту сильную здравомыслящую женщину. Но как долго после родов королева разрешит Эйбхлин оставаться в Тауэре?

В дверь громоподобно постучали.

– Дейзи! Быстро! – приказала монашенка. – Кто бы ни пришел, ответь, что сюда нельзя!

Служанка подбежала к двери и распахнула ее.

– Сюда нельзя, – сообщила она коменданту Тауэра сэру Джону. – Госпожа рожает!

– Я привел на помощь жену, – ответил сэр Джон.

И прежде чем Дейзи смогла что-нибудь сделать, леди Алиса ворвалась в комнату и бросилась к тому месту, где лежала Скай. Увидев новорожденную на груди у матери, жена коменданта заговорщически подмигнула и прошептала:

– Кричите громче, дорогая.

Скай сразу все поняла и закричала громко и жалобно.

– Боже! – обернулась леди Алиса к мужу, терпеливо поджидающему у дверей. – Это может продлиться несколько часов, Джон. Иди. Я приду, когда будут новости. Закрой за ним дверь, девушка.

Со вздохом облегчения Дейзи повиновалась. Жена коменданта весело рассмеялась и улыбнулась Скай:

– Вот так, дорогая, это даст вам небольшую передышку. Кроме того, нельзя, чтобы мужчины узнали, что рожать детей так просто.

– Спасибо, мадам. Я никогда не рожала так быстро. С каждым разом получается все быстрее.

– И сколько у вас уже есть, дорогая?

– Это шестой ребенок, но вторая дочь.

– Ах, это малышка! У меня была дочурка. На Троицу ей исполнилось бы четырнадцать лет. Восемь лет назад она умерла от белого горла. Ее звали Линнет.

– Я так же потеряла своего младшего сына, – рассказала Скай.

Женщины помолчали, потом леди Алиса спросила:

– Как вы ее назовете, леди Бурк?

– Дейдре.

– Скай! – предостерегающе воскликнула Эйбхлин. – Судьба Дейдре была трагичной!

– Ее заточил король. А мою невинную малютку заключила в Тауэр королева. Она родилась в тюрьме. Так что имя это вполне подходящее, Эйбхлин. И поскольку здесь нет священника, ты можешь окрестить ее, сестра?

– Почему вы здесь, дорогая? – леди Алиса выглядела обеспокоенной.

Дейзи взяла Дейдру у Скай и стала ее купать и пеленать. Эйбхлин освободила сестру от последа.

– Никто мне этого не объяснил, – сказала Скай доброй женщине. – Никаких обвинений против меня не выдвинуто. Надеюсь… – она запнулась, – может быть… ваш муж знает?

– Увы, дорогая, нет! – вскричала жена коменданта. – Я хотела бы вам помочь. Все это кажется таким несправедливым.

– Не стоит беспокоиться, леди Алиса. Мы, ирландцы, привыкли, что нас не понимают и с нами плохо обращаются, – мягко ответила Скай.

– Я хотя бы могу побыть с вами несколько часов. Считая, что роды продолжаются, они оставят вас в покое. А потом я скажу, что они были очень трудными, и посоветую мужу оставить при вас сестру на месяц или два, если он хочет, чтобы вы и ребенок остались живыми.

Скай расплылась в улыбке.

– Вы настоящий друг, миледи. Но не делайте ничего такого, за что бы королева могла разгневаться на вас или на сэра Джона. Я уже поняла: Тюдоры могут быть жестокими даже к своим друзьям. Я узнала это из первых рук.

– А что королева знает про Тауэр, кроме того, что сообщает ей мой муж? – вопросом ответила добрая леди и грузно опустилась в мягкое кресло перед камином. – Мне кажется, ваша мальвазия – лучшая в Англии. Я большая поклонница этого вина.

На следующее утро леди Алиса сообщила мужу, что несчастная заключенная, один бог уж знает как, сумела произвести на свет слабенькую девочку.

– И мать и ребенок еле живы и следующие несколько месяцев нуждаются в постоянном уходе. Иначе им грозит смерть, – леди Алиса заявила это так твердо, что сэр Джон сразу понял – она не потерпит никакого вмешательства.

– Дорогая, – вкрадчиво проговорил он. – Я вовсе не против, чтобы сестра леди Бурк оставалась с ней. Но не я принимаю решения.

– Ты пользуешься некоторым влиянием, Джон. Постарайся сделать что-нибудь. Я вообще не понимаю, почему королева заключила леди Бурк в Тауэр без всяких обвинений.

– Тише! Я вижу, наша гостья тебя покорила, но мы должны верить, что королева и лорд Сесил знают, что делают. Я пошлю сообщение для королевы.

Когда пришла весть о рождении леди Дейдре Бурк, у королевы как раз начались нерегулярные и болезненные месячные.

– Боже! – раздраженно воскликнула она. – Ирландка сделала это нарочно.

– Что сделала, мадам? – не понял Сесил.

– Родила ребенка в Тауэре. Тон записки сэра Джона вполне сочувствующий леди Бурк, и мне это не нравится. В ней чувствуется осуждение моих действий и нежное участие в этой… мятежной ирландке.

– Матери со своими новорожденными обычно пробуждают сочувствие у окружающих, – успокоил королеву Сесил.

Елизавета резко повернулась, и ее красивые рыжеватые волосы разметались по плечам. Лицо побелело и исказилось от боли.

– Ты несколько недель не мог допросить ее! Черт возьми, эту пиратку надо разоблачить. Ты знаешь, как в разгар бури она прошлой зимой выкинула Дадли из замка?

«Хо! – хмыкнул про себя канцлер. – Так вот в чем причина этой вендетты. Обидели драгоценного лорда Роберта. Плохо я подумал, когда рассказал Елизавете о девонских пиратах. Она воспользовалась этим, чтобы отомстить за Дадли. Надо это запомнить». Сесил сладчайшим образом улыбнулся королеве.

– Возвращайтесь в постель, дорогая. Вы дурно себя чувствуете, а это дело подождет. Вы совершенно правы, нам не удастся его расследовать до тех пор, пока леди Бурк не оправится от родов. Присутствовавшая при них жена сэра Джона утверждает, что они оказались трудными. Думаю, пройдет несколько недель, пока леди Бурк придет в себя.

Елизавета снова забралась в кровать и натянула на себя бархатное одеяло.

– Ах, Сесил, – пожаловалась она. – Иногда мне жаль, что я не родилась простой девушкой. Корона так меня гнетет, а я ведь существо хрупкое!

– Нет, мадам, хрупкой вы только выглядите. Но когда вы вышли из утробы матери, в вас уже было львиное сердце отца. Вам нечего опасаться за свои возможности.

– Ты мне поддержка, Сесил, – вздохнула Елизавета. – А теперь я хочу отдохнуть. Поступай с леди Бурк, как найдешь нужным. – И закрыла глаза.

– Я вас не подведу, мадам, – холодно улыбнулся советник.

– Ты меня никогда не подводил, – пробормотала королева, засыпая.

25

Адам де Мариско не верил своему невероятному счастью. Вот уже несколько месяцев с тех пор, как его вызвали в Линмут, чтобы рассказать о печальной судьбе Скай, он ощущал себя слабым, беспомощным и бесполезным. Теперь же он располагал средством ее освободить. Самому богу было угодно надоумить его. Но план, как использовать этот шанс, был его собственным, что возвратило де Мариско уверенность в себе. Теперь Адам тепло приветствовал на Ланди лорда Бурка. От тревог и бессонницы громадный ирландец выглядел изможденным. Де Мариско вложил в его руку стакан с виски.

– Выпейте это, – проговорил он. – Я знаю, как вернуть ее домой целой и невредимой.

– Как? – Найл Бурк одним глотком выпил темноватую жидкость и почувствовал, как тепло распространяется по венам.

– У моего маяка есть хорошо замаскированная бухта, в ней стоит корабль, корабль мертвецов. Приливные течения с той стороны острова неустойчивы, и они прибили к берегу этот корабль. Два дня назад его нашли наполовину затонувшим в бухте. Я велел, чтобы к нему никто не приближался, распорядился перевезти на него мою долю добычи с «Санта-Марии». Этим занималась семья глухонемых. Я всегда заботился о них и знаю, что эти люди меня никогда не выдадут, даже если бы умели говорить.

Корабль английской постройки, но трупы на борту напоминают арабов или мавритан. Готов поспорить, это берберийские пираты. Не имею представления, что их убило, но если нам удастся отбуксировать корабль в Лондон, мы сможем убедить Сесила, что эти несчастные – часть людей, замешанных в недавнем пиратстве. Особенно если учесть, что будет найдено в трюме. Тогда он будет вынужден освободить Скай!

По мере того, как лорд Бурк начинал понимать план де Мариско, его лицо оживало.

– Что ж, это может удаться. – Он секунду помедлил. – А вы обнаружили на борту вахтенный журнал?

– Да, но он на каком-то странном языке. Ничего подобного я никогда не видел.

Серовато-стальные глаза Найла заискрились улыбкой.

– Наверное, арабский. Должно быть, вы правы, де Мариско, это берберийские пираты! Но вот проблема: вахтенный журнал уничтожать нельзя – это будет выглядеть подозрительно, – а лорд Сесил может найти кого-нибудь, кто читает по-арабски. Тогда, вероятно, обнаружится, что это вовсе не пираты. Нужно прочесть этот журнал.

– Но кто, черт возьми, может знать арабский?! – воскликнул де Мариско. Уверенность начинала его покидать.

– Скай, – рассмеялся Найл.

– Вот это да! А есть ли что-нибудь такое, что эта женщина не умеет делать?

– Надеюсь, на этот вопрос вы не знаете ответа, – сразу посерьезнел Найл.

Адам де Мариско по крайней мере на два дюйма возвышался над Найлом Бурком. Он встал и, посмотрев на мужа Скай сверху вниз, произнес:

– Пора нам выяснить отношения, малыш! Да, я любил ее и, наверное, никогда не перестану любить. Но я ей не муж и прекрасно это понимаю. И горд этим, как гордился бы, если бы стал ее мужем…

Слова растаяли в воздухе, и на мгновение между мужчинами возникло полное взаимопонимание. Потом Адам докончил:

– Она вас любит, и вы поступаете глупо, считая, что я могу встать между вами. А теперь, малыш, займемся вызволением Скай из рук Елизаветы Тюдор!

– Черт возьми, де Мариско! Вы заставляете меня почувствовать себя впервые влюбившимся зеленым мальчишкой. Но хоть вы и считаете меня слишком маленьким, чтобы принять ваш вызов, я хотел бы попробовать. Вашу руку, англичанин! Должен признать, вы мне нравитесь…

Если бы Скай могла видеть их, стоящих рядом и улыбающихся друг другу! Оба ее любили, а теперь их связала и дружба в попытке ее освободить. Они крепко пожали друг другу руки, две пары глаз встретились друг с другом – одни серовато-стальные, другие дымчато-голубые.

– Нам нужен в помощь еще один человек. Роберт Смолл подойдет. Он не простит, если мы не возьмем его с собой. И он сможет разобраться в арабском языке. Этого, наверное, хватит, чтобы представить Сесилу журнал. Мы будем по крайней мере знать, не противоречит ли журнал нашему рассказу. Он вернулся из плавания. Сестра капитана сообщила мне об этом, и я послал ему приглашение в Линмут. Можно перегнать корабль в Линмутскую бухту? Лучше, чтобы о наших планах больше никто не знал.

– Я тут же отдам распоряжения. Глухонемые братья прекрасно справятся с этой работой, – ответил де Мариско.

– А что нам делать с телами?

– От них ужасно воняет. Но я оставил их на борту, чтобы к нашему рассказу было больше доверия. Иначе Сесил решит, что мы подстроили все сами.

– А как объяснить, что прошло так много времени? Ведь «Санта-Марию» захватили несколько месяцев назад. Где в таком случае болтался этот корабль?

– Пиратствовал, Найл Бурк. Хитрые неверные бороздили воды у берегов Новой Испании. Должно быть, они и захватили «Санта-Марию», когда плыли туда прошлой весной. Всем известно, как мавры ненавидят испанцев и никогда не упустят возможности нанести им удар, – де Мариско весело рассмеялся. – По-моему, просто прекрасная история.

– Да, – восхищенно согласился Найл. – Вы прозябаете на своем острове. Вам место при дворе.

– Боже, только не это! – воскликнул Адам. – В этом отвратительном городе я буду себя чувствовать, как в тюрьме, изображая кавалера при мерзавке Бесс Тюдор! Придется бесполезно тратить время и деньги на наряды и на дорогих знатных шлюх. Нет, по мне лучше голые скалы Ланди и море. Там я чувствую себя человеком.

– Вы ничего не говорили о ваших сыновьях. Почему?

Адам де Мариско горько улыбнулся.

– Их у меня не будет. Судьба сыграла со мной злую шутку. В четырнадцать лет я переболел лихорадкой, и мое семя стало бесплодным. При виде женщин я воспламеняюсь, как сатир, но стать отцом не могу. Несколько лет назад я ходил к старой ведьме в Девоне. Узнав, что мальчиком я перенес лихорадку, она сказала, что не в состоянии помочь – болезнь выжгла мое семя. С такими случаями ей уже приходилось встречаться. Разве что мне удастся когда-нибудь зачать дочь.

Вот почему для меня так важно помочь Скай. Ее малютка Робин и я – последние отпрыски Саутвудов. Да-да, ирландец, – усмехнулся он, заметив недоверчивый взгляд Найла. – Ветвь де Мариско произошла от незаконнорожденных детей Саутвудов.

Первый из них – Жоффруа де Сюдбуа – вывез из Нормандии любовницу Матильду де Мариско. Разбогатев с Вильгельмом Завоевателем, он хотел жениться на этой леди. Как и он, Матильда была младшей дочерью и не имела ничего за душой. Но, заполучив Линмут, Жоффруа решил, что разумнее жениться на дочери старого лорда, и таким образом прекрасная Гвинет стала родоначальницей законной линии.

Но Матильда была девушкой упорной и самолюбивой. Она предпочла последовать в Англию за Жоффруа в качестве любовницы, а не оставаться бедной родственницей в доме брата или монахиней в заштатном монастыре. Несколько лет она жила в западной башне Линмута замка, делая жизнь Гвинет совершенно невыносимой. Но как-то ее старшего сына застали, когда он пытался задушить законного наследника. Прекрасная Гвинет топнула своей сакской ножкой, и Матильде с отпрыском пришлось убираться. В то время Ланди принадлежал Линмуту, и Жоффруа отдал остров навечно Матильде, ее сыновьям и их потомству.

Потом на протяжении целых поколений де Мариско вступали в брак с незаконнорожденными Саутвудами, их младшими дочерьми и французскими кузинами. Моя бабушка и дед покойного Саутвуда в действительности брат и сестра. Я последний в побочной ветви, а Робин – наследник Саутвудов, и поэтому у меня достаточно родственных чувств, чтобы желать защитить и его, и его мать. Они оба дороги мне.

– А Скай знает об этом?

– Нет. Мы никогда с ней на эту тему не разговаривали, – ответил Адам де Мариско, а у Найла Бурка не хватило смелости спросить, почему. Что бы ни произошло между этим великаном и Скай, это случилось до того, как он женился на ней, и было не его делом. Без сомнения, Адам де Мариско – человек чести. Он в упор посмотрел на лорда Ланди, и тот выдержал его взгляд.

– Вы настоящий мужчина, – проговорил лорд Бурк. – Что ж, давайте спасать мою жену, пока она не попала в еще большую неприятность.

Через несколько часов Найл и его хозяин оказались на борту корабля, буксировавшего мавританское судно к побережью Девона. В Линмуте их поджидал Роберт Смолл. Коротышка был вне себя.

– Я оставил на ваше попечение Скай, а прибыв из короткого и удачного плавания, узнаю, что она в лондонском Тауэре! Так-то вы следили за ней! И вы, Адам де Мариско, тоже не лучше! Стали потакать ее глупостям. Вы должны быть в Лондоне, а не моя Скай! Сестра мне сказала, что она беременна. Срок рожать наступил месяц назад. Неужели Тауэр – подходящее место для молодых матерей? Вы хоть знаете, мальчик родился или девочка?

– Замолчите, Робби! – проревел Найл. – Садитесь и слушайте! Скай опасность не грозит – никаких свидетельств против нее нет. Мне в Лондоне и даже в Ирландии появляться запрещено. Я должен оставаться в Линмуте, и во имя Робина Скай просила меня подчиниться. Она не хочет, чтобы мое неповиновение стоило ему наследства. Ребенок родился 12 декабря, но его пола я не знаю, потому что даже де Гренвилла не пускают к Скай, хотя Сесил и обещал ему свидание.

До недавнего времени не существовало способа помочь Скай. Но теперь я рискну вызвать неудовольствие королевы и появлюсь в Лондоне, потому что де Мариско придумал, как решить эту задачу. Ради всего святого, Адам, расскажите ему, пока он не задушил нас обоих.

Лорд Ланди не спеша, обстоятельно изложил свой план. Роберт Смолл внимательно слушал и кивал головой. Наконец он спросил:

– У вас с собой вахтенный журнал?

Адам де Мариско подал капитану тоненькую книжицу.

– Да, – сразу же отозвался моряк, – это арабский язык, – он помолчал минуту, изучая журнал. – Корабль носит имя «Газель». Они из Алжира… – настроение Робби явно улучшалось. – Они пираты… Несколько недель назад захватили несколько человек на баркасе. После этого люди стали болеть и умирать. Те, что с баркаса, погибли почти сразу же. Последняя запись сделана десять дней назад и гласит: «Помилуй нас Аллах!» – Робби оторвался от журнала. – Бедняги! – промолвил он, потом перелистал книжицу, и его морщинистое лицо осветила улыбка. – Вот это удача! Здесь запись, сделанная прошлой весной: «Сегодня захватили проклятых испанцев», – и указан их курс мимо берегов Ирландии! Все остальное – набеги на «неверных», но преимущественно они охотились за испанцами. Это играет нам на руку. Если у Сесила возникнут подозрения и он найдет знатока арабского языка, тот подтвердит ваш рассказ. К утру я внимательно прочитаю журнал, чтобы убедиться, что в нем ничего не может повредить Скай. Тем временем отправляйте «Газель» в Лондон. Нам нужно дождаться, пока она не прибудет в Лондон.

Ждать было тяжело, но ничего другого не оставалось. Адам де Мариско вернулся к себе на Ланди и в последующие недели исходил свой остров из конца в конец по крайней мере две дюжины раз.

Роберт Смолл поскакал в Рен-Корт и занялся делами торговой компании, которой владел совместно со Скай. Ее секретарь француз Жан принял на себя главный удар его дурного расположения духа и, если бы не верность госпоже, собрался бы вместе с Мари и детьми и уехал в Бретань.

Найл беспокоился, что их план может провалиться. Что в этом случае следовало делать? Но свои страхи он скрывал от детей. После разлуки с матерью Робин Саутвуд повзрослел. Скай не могла его уже оберегать, и твердое, но благожелательное влияние отчима быстро заставило мальчика осознать свое положение графа Линмута.

Виллоу, дочь своей матери, изо всех сил старалась заменить в доме Скай: садясь на почетном месте за столом между Найлом и Робином, распоряжалась хозяйством. Поначалу слуги терпели ее со снисходительным удивлением, но вскоре с ужасом обнаружили, что она намного строже графини. Жалобы Найлу не возымели действия. Даже если Виллоу была не права, он ее безоговорочно поддерживал, и девочка расцвела под опекой отчима.

Промелькнуло несколько недель, и наконец Роберт Смолл получил известие, что «Газель» и сопровождавшая ее «Наяда» встали на якорь в лондонском Пуле. Капитан во весь опор поскакал в Линмут. В ту же ночь в окне западной башни замка появился зеленый огонь, пронизывая несколько миль, отделяющих побережье от Ланди. На следующее утро трое всадников в накидках, прогрохотав по подъемному мосту, понеслись через луг к лондонской дороге.

Мартовский день был дождливым, дороги развезло. Местами густой туман скрывал все вокруг, лентами стелился по только что засеянным темнеющим полям. Не чувствовалось ни ветерка, и вода в мельничных прудах, точно зеркало, отражала все вокруг. Деревья застыли в ожидании апрельского солнца. То тут, то там на склонах желтели и белели нарциссы, свидетельствуя о том, что зима уже кончилась, хотя воздух был еще свеж и пропитан влагой.

Трое всадников ехали в молчании, понурив головы и подставив сгорбленные плечи неутихающему дождю. В середине дня они остановились в придорожной таверне, чтобы проглотить хлеб с сыром и запить его темным горьким пивом. Потом снова скакали до темноты и наконец заночевали на маленьком постоялом дворе, чистом, но ничем не примечательном, и потому там не могло оказаться никого, кто мог бы узнать Найла Бурка.

Лорд Бурк с удовольствием отметил, что конюшня суха, ясли полны, слуги умеют обращаться с лошадьми. Конюх неодобрительно поцокал языком, видя, как измождены лошади, когда Найл ввел их под навес.

– Полагаю, ваши дела столь неотложны, что заставляют мучить в дождь таких красавиц, – упрекнул он с улыбкой седока.

– Разве, по-твоему, ирландцы могут понапрасну морить лошадей? – ответил лорд Бурк. – Как ты думаешь, к утру на них можно будет ехать? Сделай для этого все возможное! – И бросил открывшему от изумления рот конюху серебряную монету – после тяжелого дня за лошадьми требовался хороший уход.

Робби и де Мариско ждали его в пивной. Мужчины воспрянули от глотка глинтвейна.

– К утру лошади будут готовы. А что с ужином?

– Пирог с мясом, – ответил Робби.

– Подойдет, – одобрил Найл, де Мариско согласно кивнул.

Во время еды они почти не говорили, тщательно пережевывая кусочки ароматного пирога, запивая его теплым вином. Ужин они кончили чеддером и мочеными яблоками. Хозяин постоялого двора показал им комнату, где все трое улеглись на соломенных матрасах и тут же уснули.

Хозяин разбудил их перед рассветом:

– Погода, джентльмены, сегодня не лучше вчерашней. Я приготовил вам в пивной горячий завтрак.

Путешественники плеснули себе в лицо холодной воды, натянули на ноги сапоги и направились в пивную. Аппетит вновь проснулся, когда крепкая хозяйская дочка подала в деревянных мисках дымящуюся овсяную кашу с размятыми яблоками. Потом нарезала ломти хлеба и поставила на стол масло и мед, а рядом – кувшин с темным пивом. Когда она разливала пенистое пиво в кружки, рука Адама де Мариско легла на ее талию.

– Где ж ты была, голубушка, когда вечером мы, голодные и холодные, пожаловали сюда? – игриво спросил он.

– В надежном месте – в своей девичьей постели, подальше от таких, как вы, – ответила девушка, убирая его руку со своей талии.

Найл и Робби рассмеялись, но Адам не отступал.

– Ты отправишь меня на дождь в дальнее путешествие, даже не согрев перед дорогой поцелуем? – Его ладонь скользнула к ней под юбку.

– А я вижу, милорд, что вы достаточно пылаете и вам, наоборот, требуется охладиться, – парировала служанка и опрокинула кувшин на голову де Мариско, ловко увернувшись от его руки.

Найл и Роберт Смолл так и грохнули, и одураченный де Мариско тоже присоединился к ним. Хозяин поспешил к ним с полотенцем и с облегчением увидел, что шалость дочери не навлекла на него гнев гостей.

– Извините, милорд, Джоанна – упрямая девчонка. Она моя младшая и избалована с детства. Прочь на кухню, девчонка!

– Не отсылайте ее, – попросил Найл. – Она самое прекрасное, что мы видели за последние сутки, и способна уберечь себя для будущего мужа. – И повернулся к девушке: – Но пожалуйста, дорогуша, не лей больше на де Мариско пиво. Ты его простудишь, а у меня нет времени с ним возиться.

– Тогда ему не следует распускать руки, милорд, – тряхнула Джоанна каштановыми кудрями.

– Он не будет, – пообещал лорд Бурк, и Адам мрачно кивнул.

Мужчины спокойно продолжали завтракать. Потом расплатились, накрепко перепоясали плащи и направились к выходу, надвинув шляпы на самые глаза. Уже у двери де Мариско не удержался и, притянув к себе Джоанну, страстно поцеловал ее в губы. Поцелуй был умелым – язык раздвинул губы и проник в рот, и девушка наконец сдалась.

Адам удовлетворенно отпустил ее и сунул за вырез платья золотую монету.

– Никогда не соглашайся на меньшее, голубушка. И будешь долго-долго замужем, – сказал он пораженной, глядящей во все глаза служанке и вышел.

День был таким же, как и предыдущий, пронизывающе холодным, и когда они снова остановились на ночлег, то продрогли уже до костей и вконец измотались, а до Лондона было еще сорок миль. Таверна оказалась переполненной, еда невкусной.

– Я за то, чтобы ехать ночью, – предложил Найл. – Мы возьмем свежих лошадей, а потом поменяем их на наших. Лучше уж провести еще несколько часов на дожде, зато уснуть в чистой постели, зная, что тебя не ограбят.

Его товарищи кивнули, а Робби заметил:

– Кроме того, вас здесь могут узнать. Мы слишком близко от Лондона.

Поужинав, они снова поскакали дождливой ночью и в два часа наконец прибыли в Гринвуд. Чтобы не привлекать внимания, Найл почел за лучшее не останавливаться в Плимут-Хаусе. Узнав Робби, ошарашенный привратник пропустил их внутрь.

Лорд Бурк предупредил старика, чтобы тот не сообщал никому об их приезде. А если его спросят, то отвечал бы, что никого здесь нет. От этого зависит жизнь госпожи Скай. Привратник, ища подтверждения словам лорда Бурка, взглянул на Робби, и капитан кивнул головой.

Слуги в доме сначала смутились, но вскоре Роберт Смолл уверил и их, что все в порядке. Горничные принялись хлопотать, готовя гостям три спальни и разжигая огонь в каминах. Три большие дубовые ванны установили на кухне у жаровни, и мужчины наконец-то смогли выгнать озноб из костей. Заботливая экономка приготовила им грог и подала ломтики ветчины на подогретом хлебе. Чистые, согретые, закутанные в пеньюары покойного Джеффри Саутвуда, путешественники уселись за стол и принялись есть, пить и обсуждать предстоящие дела.

Горничные сообщили, что спальни готовы, и они тут же отправились в постель. Найл почувствовал признательность к экономке, когда ощутил, что простыни и одеяла согреты. Но заснуть он все равно не мог, понимая, что ему требовалось другое тепло. Его тело скучало по женщине. Но не по любой. По Скай. С момента ее отъезда он оставался ей верен. Ему приходилось управлять имением, воспитывать детей, и не оставалось времени заботиться о своих желаниях.

Утром они станут обсуждать дело с Сесилом и королевой. Он хочет вернуть жену и ребенка! Ребенка! Он даже не знает, девочка это или мальчик. А он так страстно желал наследника! Через несколько часов он все узнает. Найл глубоко вздохнул и уснул.

Когда он открыл глаза, солнце уже встало. Лорд Бурк тут же дернул за шнурок звонка. Вскоре появилась служанка с тазиком горячей воды для умывания.

– Сэр Роберт и лорд де Мариско уже проснулись? – спросил он.

– Только что, – ответила девушка. – Звонки прозвенели за минуту до вашего.

– Привели в порядок платье, которое я привез в седельных сумках?

– Да, милорд. Сейчас принесу.

Найл умылся и тщательно оделся. Костюм, специально подобранный для этого случая, был богатым, но строгим: шелковая рубашка, камзол из синего бархата расшит серебром, чулки в серебряную и голубую полоску, на шее тяжелая серебряная цепь с кулоном с сапфиром. Тщательно выбритое лицо выражало твердость намерений, которые не могли ускользнуть от Уильяма Сесила.

Наскоро перекусив в своей комнате свежим хлебом, сыром и пивом, Найл присоединился к Роберту Смоллу и де Мариско. Спустившись к реке, они подозвали лодочника и приказали ему плыть ко дворцу в Гринвиче, где в то время остановилась королева. Найл плотно закутался в плащ, прикрывая лицо. Дождь прекратился, но тучи по-прежнему нависали над землей, угрожая новым зарядом дождя.

Выйдя на берег в Гринвиче, они поспешили во дворец. Удача сопутствовала им: Сесил еще не появился в кабинете, а секретарь не узнал никого из троих. Когда канцлер наконец прибыл, мужчины окружили его и увлекли в комнату.

Нимало не испугавшись, лорд Сесил удобно устроился за столом, приказав секретарю его не беспокоить. Секретарь кивнул, и канцлер повернулся к посетителям:

– Милорд Бурк, я определенно помню, что вам запрещено появляться в Лондоне.

– Я приехал, чтобы забрать домой жену и ребенка, милорд. Вы уже шесть месяцев содержите под стражей леди Бурк, а мне до сих пор не сообщили, в чем ее обвиняют.

– Она под подозрением, милорд.

– Целых шесть месяцев? И в чем же ее подозревают?

– В пиратстве, – холодно ответил канцлер.

– В чем?! Да вы сошли с ума!

– Найл! Найл! – остановил его Робби. – Сесил, друг мой, будьте благоразумны. Леди Бурк – красивая женщина, которая, я уверен, похитила много сердец. Но ведь не кораблей же! Нет-нет, это невозможно. Какие у вас доказательства?

Сесил нахмурился, и Робби чуть не вскрикнул от радости: у них до сих пор нет никаких доказательств.

– Буду с вами откровенен, Сесил. Я так и думал, что вы подозревали ее в пиратстве из-за кораблей О’Малли. Бедняга Найл отказывался видеть в этом какой-нибудь смысл.

– А вы? – спросил Сесил.

– Кое-какой находил. О’Малли из Иннисфаны владеют кораблями и знакомы с маршрутами судов. Это необходимые составляющие для пиратства. Но отсутствует самое главное.

– Что именно, сэр Роберт? – заинтересовался Сесил.

– Мотивы, милорд. Каковы могут быть мотивы у леди Бурк? Она и так одна из самых богатых женщин в Англии. Может быть, самая богатая и не стремится к преумножению своих сокровищ. Все знают, как она щедра и что она занимается благотворительностью. Она не искательница приключений. Так зачем же ей рисковать наследством сына и нарушать законы, установленные королевой? Кроме всего прочего, дорогой Сесил, Скай ведь хорошая мать.

Нет-нет, для ваших подозрений совершенно нет оснований. Разве что из ревности на нее разгневалась королева.

Лорд Сесил в раздражении смущенно посмотрел на посетителей.

– Но с арестом леди Бурк пиратство прекратилось, – заметил он.

Глаза Найла почернели, как грозовая туча, но Роберт Смолл успокаивающе положил ему руку на плечо.

– Пиратство прекратилось год назад, а не шесть месяцев, когда вы арестовали Скай.

– Прошлой весной была захвачена у берегов Ирландии «Санта-Мария»!

– Но не леди же Бурк это сделала. Тогда она только что вышла замуж и проводила медовый месяц. Испанца захватили берберийские пираты, и у меня есть тому доказательства. Вот этот великан, Сесил, который сопровождает лорда Бурка и меня, Адам де Мариско, хозяин острова Ланди. – Сесил заинтересованно поднял глаза. – Больше месяца назад де Мариско нашел у берегов своего острова корабль-призрак. Естественно, он посчитал его своей добычей.

– Естественно, – пробормотал Сесил.