Текст книги "Скай О`Малли"

Скай ахнула:

– Куда ведет этот коридор? – спросила она.

– В мой дом, – рассмеялся Джеффри. – Разве ты забыла, что дед построил этот дом для своей любовницы?

– Тогда зачем же ты карабкался в окно?

– Я подумал, что это очень романтично.

Скай расхохоталась.

– Джеффри, да ты просто сумасшедший.

Он ухмыльнулся, затем, расцеловав ее, скрылся в проходе, и дверь закрылась за ним.

– Что это за человек, с которым я связалась? – вслух спросила себя Скай. «Чертовски интересный человек», – ответил ей внутренний голос, и она рассмеялась в темноте.

16

Утром Скай отправила Дейзи на розыски Роберта Смолла. Маленький капитан объявился после восхода сильно потрепанный, с красными глазами. Она ужаснулась:

– О, Робби, сколько же ты выпил?

Он слабо улыбнулся:

– Не в выпивке дело! Близняшки шестнадцати лет… Эх, молодость!

– А твой приятель де Гренвилл остался жив?

– Едва-едва. Слава богу, у нас была твоя карета. Я сдал его на руки мажордому. Для девонского моряка у него слишком слабый желудок.

Скай подавила щекотавший горло смех.

– Я уезжаю на несколько дней, – сообщила она. – Хоть это и секрет, но тебе скажу: я буду на постоялом дворе под названием «Утка и селезень». Чтобы ты знал, в случае чего-либо неотложного, где меня искать.

– Ты будешь не одна, – голос капитана прозвучал утвердительно.

– Нет, не одна, Робби.

Моряк вздохнул:

– Не хочу тебя расстраивать, девочка, но Саутвуд – такая холодная бестия.

– Но не со мной. Кроме того, хоть это и звучит ужасно, я его не люблю. Не знаю, полюблю ли я кого-нибудь опять. Память о Халиде слишком жива во мне. Но Саутвуд мне нравится. К тому же, Робби, ты ведь понимаешь, что мне понадобится покровитель. Весной ты уедешь на несколько месяцев. Я одинокая женщина, у меня нет семьи, только дочь. Жизнь моя началась с Халида. У меня нет прошлого. Получив королевскую хартию, мы станем преуспевать в делах, а покровительство графа позволит свободно заниматься делами, мне не будут докучать надоедливые приставания других мужчин.

– Но какую за это придется платить цену, Скай!

– Стать общепризнанной любовницей Саутвуда, – рассмеялась она. – А какой у меня выбор? Замужество? С кем? И ты прекрасно знаешь, чтобы обеспечить будущее Виллоу и свое тоже, мне необходимы деньги. Я любила Халида и уважала его. Но какое будущее ждет здесь Виллоу, если станет известно, что ее отец – Алжирский Сводник? Нет, Робби, цена не выше награды. У графа Саутвуда никогда не было такой любовницы, как я, и он не скоро меня сменит. Когда Виллоу подрастет, она окажется богатой наследницей с влиятельным «дядюшкой». И я смогу удачно выдать ее замуж.

Робби пожал плечами:

– Я вижу, ты, как обычно, все продумала. Спорить с твоей логикой невозможно. Должен я пожелать тебе счастья?

– Он любит меня, Робби. Он сам это сказал. И, чувствую, это правда. Женщина всегда знает, когда ее обманывают. А меня, я надеюсь, не так просто обвести вокруг пальца.

– Хорошо, хорошо, девочка. Я только хочу, чтобы ты была счастлива.

– Знаю, Робби. Не беспокойся, у меня все в порядке.

Капитан неуклюже похлопал ее по руке, Скай наклонилась и поцеловала его в огрубевшую щеку.

– Ах, Робби, что бы я без тебя делала. Ты мой самый лучший друг.

Около полудня Робби стоял в дверях и наблюдал, как Скай удалялась по дорожке от дома, пустив рыжую кобылу неспешной рысью. Ему было грустно. Скай выглядела элегантной в черном бархатном костюме для верховой езды с кружевами на вороте и рукавах, в плаще из полосок бархата, отороченном соболиным мехом и с тяжелой витой золотой застежкой. Меховая оторочка капюшона оттеняла белизну ее лица. На ногах Скай красовались сапоги из тончайшей испанской кожи, на руках перчатки из Парижа.

Робби вздохнул. Утром он успел сходить на Темзу и договориться с лодочником, чтобы тот доставил ее сундук в «Утку и селезня». Он хотел лишь одного, чтобы Скай была счастлива.

Она объяснила ему, что встречается с графом на дороге в миле от Стрэнда. Они не хотели, чтобы их видели вместе. День стоял ясный и прохладный, и Скай едва удерживалась, чтобы не пришпорить лошадь. В полдень – обеденное время – народу на улице было мало. Она проехала несколько минут, как вдруг услышала позади стук копыт. За ней на огромном черном жеребце скакал какой-то мужчина.

– Добрый день, сеньора Гойя дель Фуэнтес.

– Сэр?

– Найл, лорд Бурк. Прошлым вечером мы встречались на празднике у графа Линмута.

Скай окинула взглядом темную фигуру мужчины с серебристыми глазами. Он показался ей весьма привлекательным, но смотрел он на нее как-то странно, и Скай почувствовала раздражение.

– Ах да, конечно, милорд. Прошла ли головная боль у вашей жены?

– Спасибо, с ней все в порядке, – он пустил своего жеребца рядом с лошадью Скай. – Вы всегда ездите одна, мадам? Должен предупредить – это опасная привычка.

– У меня назначена встреча, милорд. И я решила, что нет смысла брать с собой конюха, – раздраженно ответила она. Как смеет он ее поучать? Но от лорда Бурка не так-то просто было избавиться.

– Я слышал, вы выросли в Алжире? – Глаза испытующе смотрели на нее.

– Да, милорд.

– А родители ваши были ирландцами?

– Так мне рассказывали.

– И вы их не знали? – недоверчиво спросил он.

– Я не помню их, милорд. Капитан корабля отвез меня в монастырь Святой Девы Марии и препоручил заботам монахинь.

– У вас необычное имя.

– Так я назвала себя, когда меня туда привезли. А монахини добавили еще имя Мария, потому что сочли мое нехристианским. – Она сама не могла понять, зачем приукрасила свою историю. Какое кому дело до того, что ее зовут Скай? И почему этот человек сует нос в ее дела? Она была почти уверена, что за следующим поворотом дороги ее поджидает Джеффри, и улыбнулась Бурку. – А теперь я должна вас покинуть. Меня ожидает друг. – И, прежде чем он успел что-либо возразить, пришпорила лошадь.

Он не сделал попытки последовать за ней, продолжая ехать неспешной рысцой. За поворотом Найл заметил, как она удаляется в сопровождении мужчины на большом кауром жеребце. Скорее всего лорд Саутвуд, подумал Бурк с горечью, вспомнив дошедшие до него прошлым вечером слухи.

Теперь Найл был еще больше смущен. Она выглядела и говорила, как Скай О’Малли. Даже имя было то же. Конечно же, это его Скай. И все же… Он покачал головой. Она его не узнавала.

Потом ему в голову пришла мысль, что Скай все-таки выжила, но была обесчещена захватчиками, помещена в гарем и теперь этого стеснялась. Может, она и вела себя так ради него? Но голос рассудка говорил другое – как сумела она сбежать из плена? К тому же у нее ребенок. И капитан Смолл – такой уважаемый человек– не только подтверждал ее рассказ, но и покровительствовал ей.

Затем в голову пришла сумасшедшая мысль – а не отвез ли ее в Алжир сам Дубхдара? Ведь говорили о капитане, который передал девочку монахиням в Алжире. А если она его незаконнорожденная дочь? Бог знает, сколько у него было таких детей. Старый сатир никогда не отказывал себе в удовольствиях. Но если это сделал он, возникает вопрос: зачем?

Вздохнув, Найл повернул коня обратно к Стрэнду. Он возвращался домой, когда заметил Скай и решил с ней поговорить. По-видимому, он обманулся – все это просто совпадение имен и поразительное сходство. Он любит свою жену, а Скай умерла. Нужно верить в это, иначе сойдешь с ума.

Граф Линмут и Скай скакали бок о бок без всяких происшествий. Джеффри Саутвуд полюбил впервые в жизни, и ему предстояло провести три замечательных дня со своей любимой.

– Как ты красива! – крикнул он, и Скай откинула назад голову, чтобы сбросить капюшон и открыть для него лицо и белую шею. Он захотел остановиться и покрыть поцелуями возлюбленную. – Как тебе удается быть одинаково прекрасной и под солнцем, и под луной? Ты знаешь, что совсем околдовала меня, сеньора Гойя дель Фуэнтес?

Скай раскраснелась, черные ресницы трепетали на розоватых щеках:

– Милорд, ты меня смущаешь!

– Почему? Разве до сих пор тебе никто не говорил комплиментов?

– Муж, – ответ прозвучал очень просто.

– Извини, дорогая, извини! Хочешь, мы повернем назад?

– Нет, Джеффри, назад я не хочу.

Вздохнув с облегчением, он обозвал себя глупцом. Это ее первое любовное приключение, и она, естественно, стесняется. Не говоря ни слова, он взял ее за руку, и они молча поскакали дальше. Вокруг расстилался милый английский пейзаж. В голубом январском безоблачном небе ярко сияло золотое солнце, свежий прохладный воздух бодрил. Дыхание легкими облачками вырывалось и у седоков, и у лошадей. Долина Темзы расстилалась перед ними, и, казалось, на всем свете они, как Адам и Ева, были одни.

Занятая своими мыслями, Скай молчала. Ей нравился этот человек, но она сомневалась, что сможет полюбить его или какого-нибудь другого мужчину. В любви заключались и страсть, и страдание. И она считала, что перенесет еще одну потерю. А просто наслаждаясь обществом Джеффри, его любовью, будет избавлена от страданий.

Январское солнце стало клониться к закату, когда они подъехали к очаровательному постоялому двору, расположенному на берегу Темзы. От дороги его отделяла низкая каменная стена, за которой раскинулся двор. С обеих сторон от входа висели вывески, на которых был изображен селезень в окружении нескольких уток. Дом был покрыт соломой и до половины обшит досками. В окнах с металлическими переплетами виднелся эспарцет и плющ. Из большой трубы вился голубовато-серый дымок. Они подъехали ко входу. Заслышав цокот копыт, навстречу выскочил конюх и принял у них лошадей. Рука графа задержалась на талии Скай, когда он снимал ее с кобылы, она почувствовала, как под шелковым бельем по коже побежали мурашки. Крепко взяв за руку, Джеффри повел Скай в дом.

– Милорд Саутвуд! – Им навстречу поднялся круглолицый человек. – Добро пожаловать, милорд и миледи! Утром меня известили о вашем приезде, и ваша комната готова. Во время вашего визита других гостей у нас не будет.

– Спасибо, мистер Паркер. Мы хотели бы перекусить, как только ужин будет готов.

– Слушаюсь, милорд. Роза! Куда подевалась эта девчонка? Роза!

– Я здесь, отец!

– Проводи милорда Саутвуда и леди в их комнату.

Роза, пышная молодая особа, чья грудь грозила вырваться из блузки, игриво улыбнулась графу и присела в реверансе.

– Сюда, милорд, мадам, – показала она, провожая их не вверх по лестнице, а по коридору в боковое крыло. Дверь отворилась, открывая взгляду чудесную комнату с побеленными стенами и эркерным окном. В большом камине пылал огонь, резная дубовая кровать имела полог из ткани зеленого и белого цветов. Стены и потолок поддерживали темные дубовые балки. По одну сторону камина размещался круглый полированный столик с глиняной вазой с сосновыми ветками. Рядом с ними стояли два стула. В изножье кровати в сундуке хранились одеяла. В эркере устроена тахта с подушками, в тех же белых и зеленых цветах, что и полог кровати. Роза поправила в камине дрова, и они вспыхнули еще ярче.

– Ваши сундуки поставили у кровати, милорд. Принести вам что-нибудь?

– Ты чего-нибудь хочешь, дорогая? – посмотрел Джеффри на Скай.

Во вздохе юной служанки ясно чувствовалась зависть к красивой леди.

– Ванну, – попросила Скай. – Я вся пропахла лошадьми.

Граф улыбнулся ей и повернулся к Розе:

– Ты присмотришь за этим, душка? – он взял девушку за подбородок и заглянул в ее карие большие, как у коровы, глаза.

Служанка чуть не лишилась чувств:

– Х-хорошо, милорд. С-сию минуту, милорд. В-ванну.

Джеффри отпустил ее, девушка повернулась и юркнула в комнаты. Граф тихонько рассмеялся.

– Какой ты негодник, – упрекнула его Скай.

– Что есть, то есть, – согласился Саутвуд. – И поэтому я буду мыться вместе с тобой. Я ведь тоже пропах лошадьми, – он притянул ее к себе, откинул с головы капюшон и освободил волосы. Они черной сверкающей массой упали ей на спину. Одной рукой он обнимал ее за талию, а другой гладил по волосам. Скай почувствовала, что слабеет от его прикосновений, и постаралась овладеть своими чувствами. В зеленоватых глазах отразилась борьба. На какой-то миг она разозлилась и попыталась высвободиться. Он тут же отпустил ее.

– Я никогда ни к чему не буду принуждать тебя, Скай, – произнес он, а про себя они оба подумали: потому что этого и не требуется.

В дверь тихонько постучали, и слуга внес в комнату небольшую круглую, выдолбленную из дуба ванну. Несколько мальчиков тащили за ним ведра с водой. Роза распорядилась поставить ванну у камина, а перед ней установить резную деревянную ширму. Наполнив ванну, мужчины покинули комнату, и она спросила:

– Мне остаться, чтобы помочь вам, мадам?

– Спасибо, Роза, буду тебе за это признательна. – Голубые глаза Скай озорно блеснули. – Извини, Джеффри. Видишь, ванна слишком мала, тебе придется мыться после меня. – Месть была маленькой, но приятной. Подавив смех, Скай скрылась за ширмой и там не спеша сняла с себя одежду.

Сидя на кровати, Джеффри наблюдал из-под полуприкрытых век, как она из-за ширмы передала услужливой Розе сначала дорожное бархатное платье, потом надушенное шелковое белье. Легкий всплеск свидетельствовал о том, что она погрузилась в ванну.

– Вам помочь, мадам?

– Нет, Роза, я вымоюсь сама.

– Я прикажу, чтобы ваше платье почистили, а белье постирали, мэм, а потом вернусь.

– Не надо, – произнес граф, – я сам позабочусь о миледи. – И вытолкнул за дверь служанку. А чтобы та не обиделась, сунул ей в карман передника золотой и, шлепнув по заду, отослал прочь. Дверь затворилась, щелкнул замок. – А теперь, мадам, поговорим! – Он кинулся через комнату и отшвырнул в сторону резную ширму.

Скай была вся покрыта пеной, темные волосы заколоты на затылке. Дразнящим взглядом она посмотрела на него.

– Милорд?

Он сорвал с себя одежду, разбросав где попало, и решительно направился к ванне.

– Нет! – взвизгнула она. – Ты затопишь все вокруг!

– Тогда вылезай и дай вымыться мне, – насмешливо ответил он.

– Но я еще не кончила!

– Зато я уже готов!

– Подай мне полотенце, негодник! – Но граф нарочно убрал его подальше, чтобы, потянувшись за ним, она должна была встать. Пена капала с ее соблазнительного тела, и у Джеффри внезапно перехватило дыхание. Его проказник шевельнулся. Ухватившись за край полотенца, он притянул Скай к себе и поцеловал. Ее маленькие груди требовательно уперлись в него.

– Скай! – голос его дрогнул от вожделения. Но, внезапно поскользнувшись, граф рухнул в ванну.

Скай расхохоталась.

– Ну вот, мистер Развратник, охладись немного и смой с тела дорожную пыль. Ты уж больно напорист с женщинами. Фи! Стыдись. Не успели мы приехать, как ты пристал к служанке, потом целовал меня, шлепнул по заднице Розу. Да-да, я это видела! А потом попытался влезть ко мне в ванну бог знает для чего. Ну нет, милорд. Если ты хочешь, чтобы я была твоя, я требую верности. Ты способен на нее, Джеффри Саутвуд?

На миг он разозлился. Разозлился на безродную женщину, жену Алжирского Сводника. Как она смеет ставить ему условия? Но, посмотрев на нее, почувствовал, как гнев тает. Она была не какая-нибудь шлюха, которую можно по настроению любить или не любить.

– Угодила прямо в цель, дорогая, – грустно признался он.

– Я научу тебя хорошим манерам, Саутвуд, – мстительно ответила Скай.

– Потри-ка мне спину, – продолжил он словесную перепалку и улыбнулся, когда она повиновалась.

Утром Скай решила, что если она станет любовницей графа, то только на своих условиях. Она не будет одной из многих, а станет единственной его любовью. Свою любовь и уважение она готова дарить в обмен на его. И сейчас она выиграла первое сражение.

Они поели в своей комнате у камина. Ужин оказался простым, но вкусным – вареный лангуст, артишоки в масле под уксусным соусом, только что выпеченный хлеб, масло, печеные яблоки с цветным сахаром и сбитыми сливками, острый сыр и графин белого вина.

Потом, взявшись за руки, они лежали на пухлых, набитых гусиным пером подушках в постели, пахнущей лавандой, задремавшая Скай внезапно проснулась и, глядя на пляшущие в камине языки пламени, почувствовала, что он тоже не спит. Повернувшись, она положила голову ему на грудь, там, где билось сердце.

– Я влюбился в тебя, девочка, – тихо произнес Джеффри. – Ты это поняла, Скай. Никогда прежде я не любил, но, Бог свидетель, тебя я обожаю.

Он взял ее нежно, не спеша. Потом они заснули, просыпались и еще два раза предавались любви. Как и обещал граф, следующие два дня они провели вместе, наслаждаясь любовью, вкусной пищей и вином. Даже если бы они хотели заняться чем-нибудь другим, им бы это не удалось, потому что, выглянув утром в окно, обнаружили, что валит снег.

Радостные, как дети, они подбросили дров в камин и, обнаженные, нежились на одеялах, пока Роза не принесла им завтрак: яйца, толстые ломтики деревенской ветчины, хлеб, сыр, темное пиво. Снег шел целый день, и все время они валялись на кровати, поднимаясь для того, чтобы только подкормить себя или огонь в камине. Скай никогда бы не поверила, что ее можно так часто возбуждать. Каждый раз она думала, что больше уже не способна любить, но каждый раз загоралась снова.

На следующий день снег прекратился, на небе опять засверкало солнце. Они оделись и, к изумлению мистера Паркера и его жены, резвились на улице, как подростки. Но Роза была вне себя. Разве мог благородный человек, особенно такой романтический мужчина, как граф, вести себя подобным образом?

Щеки Скай раскраснелись от мороза, и она вскрикивала с притворным ужасом, когда Джеффри швырял в нее снежки. Отвечая ему, она загнала его под крышу. Один верный бросок – и на графа со ската обрушилась лавина снега, застав его врасплох.

Вечером они сидели у огня: Скай в белом платье, Джеффри в зеленом бархатном костюме. На углях в камине они жарили каштаны, а потом, обжигая пальцы, выковыривали сладкую сердцевину. В зале трактира Джеффри нашел лютню и принес ее в комнату. К удивлению Скай, оказалось, что он неплохо поет и играет. Он спел ей несколько весьма вольных куплетов, а когда Скай слабела от смеха, набрасывался на нее. Она яростно отбивалась, и они боролись до тех пор, пока и он не становился от хохота беспомощным.

Они лежали на кровати, как вдруг Джеффри неистово ее поцеловал:

– Скай! Скай! Люби меня хоть немного!

– Но я люблю тебя, Джеффри! – запротестовала она.

– Нет, дорогая, это лишь страсть! Тебе нравится то, что я делаю с тобой, но ко мне ты ничего не чувствуешь. Ты такая красивая, такая умная, такая очаровательная. Я думал, этого достаточно. Но этого мало! Я хочу, чтобы ты любила меня так же, как и я тебя.

– О Джеффри! – В ее голосе почувствовалось искреннее сожаление. – Не знаю, полюблю ли я кого-нибудь снова. Любовь приносит такую боль. Ты мне нравишься, и я надеюсь, что мы останемся друзьями. Это больше, чем отношения большинства мужчин с их любовницами.

– Но ты не похожа на других, любовь моя. И я хочу от тебя большего, Скай, чем мужчины получают от своих любовниц.

– Ты не имеешь на это никакого права! – закричала она на него. – Я отдалась тебе только потому, что захотела отдаться. Только поэтому. – Она стояла на кровати на коленях, волосы рассыпались по изящным плечам. – Ни для кого я не буду игрушкой. Запомни это, милорд граф!

Ее голубые, как сапфиры, глаза сверкали пламенем, от возмущения она порозовела. В этот миг она была самой прекрасной из женщин. И все же он был зол на нее. Он – Джеффри Реджинальд Майкл Артур Генри Саутвуд, седьмой граф Линмут, а она безвестная женщина без прошлого. Он Ангельский граф, по которому сохнут все женщины. И он ей первой подарил свою любовь. Она должна ее принять!

Его голос стал угрожающе низким и задрожал:

– Я ни о чем не прошу тебя, Скай. Но если ты не сможешь снова научиться любить, а просто будешь отдавать свое тело, в чем разница между тобой и обыкновенной шлюхой?

Потрясенная, она побелела, глаза расширились. Подавшись вперед, она дала ему пощечину, и пальцы оставили на коже красные отметины. Машинально он ответил ударом на удар, потом подмял ее под себя.

– Пойми, твой муж давно мертв!

Яростно сопротивляясь, она закричала:

– Не смей говорить о нем! Никогда не смей говорить о нем! Он был добр, благороден и мудр, и я любила его! Ты слышишь! Я его любила! И никого больше не полюблю!

– И остаешься верной этой любви, – рассвирепел граф, – поступая, как шлюха! Сердце твое закрыто, но тело ты тешишь. Хорошо, дорогая, если желаешь быть шлюхой, я покажу тебе, что это такое!

Несколькими быстрыми движениями он сорвал с нее платье, стиснул груди, коленом грубо раздвинул ее бедра.

– Нет, Джеффри!

Ее глаза мерцали в отсвете пламени, и он наклонился, чтобы поймать ее губы. Скай вывернулась. Потеряв равновесие, он упал на подушки, а она, нащупав ногами пол, бросилась в другой угол комнаты. Но, добежав до двери, поняла безнадежность своего положения. Голой она вряд ли могла улизнуть.

Граф не спеша шел через комнату.

– Ну пожалуйста, Джеффри!

Его глаза стали безжалостными. Защищаясь, она вытянула вперед руки. Но он прижался к ней, за ее спиной была стена.

– Шлюх часто берут в коридорах, прижав спиной к стене, – бесцветным голосом проговорил он, раздвигая ей бедра. – Ну-ка, обхвати меня за шею руками, а ноги положи на бедра. Учись вести себя, как твои сестры по профессии!

Скай яростно отбивалась, стараясь вывернуться и вцепиться ногтями в глаза. Он ударил ее, и она расплакалась. Это были слезы стыда и страха.

– Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, не так! – Слезы Скай остановили его, и он отступил. Она сползла на пол. Граф взял ее на руки и отнес на кровать, прижимая к груди.

– Какое же ты бесчувственное голубоглазое существо, Скай! Я хочу лишь одного: чтобы ты меня любила!

– Любовь приносит боль, – всхлипнула она. – Я больше не хочу страдать.

– Жизнь заставляет страдать, дорогая. А любовь – это часть жизни, точно так же, как смерть. – Гнев прошел, как только он ощутил ее муку. – Скай, любимая, почувствуй ко мне то, что я чувствую к тебе.

Она рыдала все сильнее и сильнее, оплакивая женщину, которую не могла в себе вспомнить, благородного и нежного Халида эль Бея. Она так устала.

– Люби меня, родная, – шептал он. – Дай своему сердцу волю. Тогда ты будешь выше всех женщин, даже моей жены.

Когда-то она возвела в своем сердце преграду и теперь почувствовала, как она рушится камень за камнем.

– Ты ведь не шлюха, чтобы лгать ради моего удовольствия. Ты ведь что-то чувствуешь ко мне, хотя и не хочешь признаться в этом. Разве не так, дорогая?

Потоки слез лились из глаз Скай. Она посмотрела на него.

– Да, – прошептала она так тихо, что он наклонился, чтобы расслышать.

– Ты не предашь любовь к мужу, если полюбишь меня. Ты можешь и должна любить снова – это дань твоему чувству, которое ты испытывала к мужу. А теперь полюби меня, дорогая.

В комнате надолго воцарилось молчание, а потом она произнесла:

– Хорошо, Джеффри.

Безмерно осторожно он лег рядом с ней на кровать и принялся осушать губами слезы, струящиеся по щекам и шее на прекрасную грудь. Он боготворил ее совершенство и ткнулся ртом в каждый сосок. Как будто защищая, она обняла его и стала укачивать, и, утомленные, они уснули.

В сером свете январского утра она проснулась, почувствовав в себе его. Это показалось ей естественным и желанным, и она прошептала:

– Я люблю тебя, Джеффри.

Он начал ласкать ее, и его движения пробудили в них страсть. Скай ответила ему, чувствуя, как рушатся все барьеры. Она любила этого нежного и гордого лорда, который хотел обладать ею так безраздельно. Она его любила. Он этого никогда не поймет, как не могут понять другие мужчины. И пусть это останется ее секретом. Но она любила его и была теперь в этом уверена.

Ритм стал быстрее, и дневной свет померк, когда в мозгу любовников засверкали золотые молнии. Она называла его по имени, чувствовала его сильные руки, слышала успокаивающий голос, ощущала, как губами он осушает ее слезы.

– Я твоя, а ты мой, – наконец просто сказала она.

– Да, родная, – ответил он. – Мы принадлежим друг другу, и мы будем вместе. Весной я попрошу у королевы отпуск и возьму тебя в свой дом в Девоне.

– Но твоя жена…

– Мари с дочерьми не живут в Линмуте, – объяснил он. – Там хозяйкой будешь ты.

После полудня они покинули свое тайное убежище в «Утке и селезне» и отправились в Лондон. День был холодным и ветреным. Из нависших облаков то и дело грозил пойти снег. Но им все же повезло.

– Я хочу, чтобы ты переехала в мой дом, – сказал он по дороге. – Комнаты, предназначенные для графини Линмут, которые расположены рядом с моими, мы переделаем для тебя.

– Не знаю, Джеффри, – замялась она. – Ведь у меня есть свой дом, и вскоре я собиралась забрать дочь из Девона. Я не видела ее уже несколько месяцев. Она должна жить в собственном доме, а не в твоем.

– Тогда живи в Гринвуде, но позволь переделать для тебя те комнаты. Ты сможешь легко переходить из дома в дом по подземному коридору под садом. Днем ты будешь с дочерью, а вечера станешь проводить со мной.

– Хорошо, Джеффри, но если при этом мне удастся управлять Гринвудом. А до тех пор, пока комнаты не будут переделаны, я поживу у себя. Ты поужинаешь со мной сегодня вечером?

– Поужинаю. Но прежде мне необходимо явиться ко двору и выразить свое уважение королеве. – Вскоре они свернули на дорожку к Гринвуду.

– С приездом, мэм, – поприветствовал ее привратник.

Скай помахала ему рукой и улыбнулась. Приближаясь к дому, она с удовлетворением отметила, с какой поспешностью выскочил ей навстречу конюх. Любовники остановили лошадей, натянув поводья, и граф помог ей спуститься на землю. Она уже стояла на ногах, но Джеффри никак не мог выпустить ее из объятий. Покраснев, она посмотрела на него снизу вверх.

– Ты меня любишь, Скай? – тихо спросил граф.

– Я люблю тебя, Джеффри, – ответила она, не отрывая от него глаз.

– И будешь дамой моего сердца, дорогая?

– Да! – Он наклонился, долго и нежно ее целовал.

– Я извещу тебя, когда смогу прийти. – И, вскочив на жеребца, понесся по дорожке прочь.

Скай вошла в дом.

– Ну вот ты и вернулась. Глаза затуманены, точно у глупой девчонки.

– Здравствуй, Робби, – Скай приветливо улыбнулась капитану. – Пойдем выпьем по бокалу вина.

– Вина? А в честь чего? – проворчал он, следуя за ней наверх в маленький салон.

– Да, вина. Я хочу отметить свою любовь. Никогда бы не подумала, что после смерти Халида способна на это, но я люблю Джеффри!

«Помилуй нас Господь, – подумал про себя капитан, что-то бормоча себе под нос и щедро разливая в бокалы рубиновое вино. Он рухнул на стул, уставясь глазами в пол. – Как ей сказать, что сообщил де Гренвилл, – думал он, – тем вечером, за чашей вина? Как поведать ей, что Саутвуд сделал ее своей любовницей, чтобы выиграть пари? А теперь мерзавец завладел ее сердцем. Будь он проклят! Лучше бы уж мне оказаться посреди урагана в Южной Атлантике!» Он медленно поднял на Скай глаза.

– За милорда Саутвуда! – предложила тост Скай. – Пусть живет вечно!

Безжизненной рукой Робби взялся за бокал.

– Да, – произнес он безучастным голосом. «Боже, как она счастлива! После смерти Халида такой я ее еще не видел! Провались в преисподнюю этот милорд! Теперь уже Скай от него поздно спасать. Пусть выкручивается сама. Пусть хоть сегодня будет счастлива!» И он одним глотком осушил свой бокал и откинулся на бархатные подушки.

– И у меня для тебя есть новости, – проговорил он. – Королева принимает нас на следующий день после Сретения. К тому времени нам нужно спланировать наше первое плавание.

Она сразу же окунулась в дела:

– Ты уже решил, куда и зачем отправиться?

– За драгоценными камнями и пряностями. В случае кораблекрушения, – объяснил моряк, – половина груза останется целой. Мы пойдем на юг, обогнем мыс Горн и войдем в Индийский океан за грузом перца, гвоздики, мускатного ореха и имбиря. Потом направимся в Бирму за рубинами – лучшие из них поступают в Рангун из центральной части страны. В Индии погрузим кардамон из Голконды, на Цейлоне – корицу и сапфиры.

– Покупай только голубые кашмирские сапфиры, – посоветовала Скай, – Халид считал, что у них лучший цвет.

– Я знаю. Плавание будет долгим и, в зависимости от обстоятельств, продлится год или два.

Она любовно посмотрела на капитана.

– Но ты ведь почти два года сидел на берегу и ждал этого плавания. Признайся, ноги соскучились по палубе? За меня не беспокойся, спокойно отправляйся в путь. Я благодарна тебе за дружбу, но теперь я уже совсем оправилась и могу сама строить свою жизнь.

– Я это знаю, девочка. Но боюсь, что тебя могут обидеть, воспользоваться твоей доверчивостью. Меня беспокоят эти штучки с твоей памятью. Во многом ты еще очень наивна.

– Но у меня есть Джеффри, Робби.

– Полагайся только на себя, Скай! Люби Саутвуда, уж если так хочешь, но не доверяй ни одному мужчине!

– Робби! Какой же ты все-таки циник!

– Не циник, а реалист.

В дверь постучали.

– Войдите! – разрешила Скай.

На серебряном подносе лакей подал ей свернутый пергамент. Скай развернула его и воскликнула:

– Черт возьми!

– В чем дело?

– Джеффри вызывают из Лондона, – она повернулась к лакею. – Кто это принес?

– Один из конюхов графа.

– Можешь идти.

Слуга повернулся и вышел из комнаты.

– Что он пишет, Скай?

– Очень немного, – нахмурилась она. – Что-то случилось в Девоне.

– Ну ты хоть выспишься сегодня, – криво усмехнулся моряк, и она рассмеялась его непристойности.

– Не тебе, с твоей репутацией дамского угодника, искать песчинку в чужом глазу, – подзадорила она капитана.

Робби от души расхохотался.

Дни бежали за днями. Скай не получала вестей от Джеффри. А потом наступил назначенный срок аудиенции с королевой и Сесилом. Скай оделась элегантно, но скромно. Главного советника ее величества, Уильяма Сесила лорда Бёрли, нельзя было пронять обнаженной грудью. Строгость ее темно-синего бархатного платья нарушали лишь кружева на вороте и рукавах. В их разрезах виднелась белая нижняя блузка, а сами рукава украшала золотая вышивка. Скай надела золотую цепочку, на которой через равные промежутки были прикреплены розочки из белого коралла на золотых пластинках. Блестящие темные волосы разделял посередине пробор, а на затылке они были собраны в пучок.

Река надежно замерзла, и они отправились в Гринвич в карете Скай. Сесил ожидал их в уставленной книжными полками комнате. Не мешкая, он перешел прямо к делу:

– Если мы предоставим вам королевскую хартию, что получит ее величество?

– Четвертую часть всего груза, точную карту района – у нас по два картографа на каждом корабле – и, конечно, мы готовы будем выполнить любое поручение ее величества, – ответил Роберт Смолл.

– Сколько у вас кораблей?

– Восемь.

– А сколько вы надеетесь привести назад?

– По крайней мере шесть.

– Думаю, вы переоцениваете себя, капитан Смолл, – возразил Сесил.