Текст книги "Скай О`Малли"

– А как поступить с лордом Бурком? – наконец произнес он.

– Он останется в Девоне, – ответила Елизавета. – Ему запрещено появляться в Лондоне или возвращаться в Ирландию. Пусть воспитывает волчат.

– У графини много почитателей, мадам. Им не понравится, что ее заключили в Тауэр без всяких причин. Эти разговоры могут повредить вашему величеству.

– Так сделай это тайно, Сесил. Пошли де Гренвилла. Поскольку он проворонил мой корабль, пусть хоть оправдается и тайно доставит графиню в Тауэр. Коменданту скажи, что на даму не заведено официального дела. Слухи не пойдут, если никто не узнает, что ее перевезли в замок, а ее муж будет безвыездно оставаться в Девоне.

– Не могу этого одобрить, – снова возразил Сесил.

– И тем не менее будешь вынужден подчиниться мне, милорд.

Канцлер кивнул:

– Вы моя королева и всегда учились на собственных ошибках. Надеюсь, так будет и в этот раз. – Он далее не мог сопротивляться, открыто высказывая свое мнение.

Королева вздернула голову и посмотрела на советника. Лицо Сесила оставалось бесстрастным, но ей показалось, что он моргнул глазами.

Удачное лето обещало обильный урожай в Девоне. На обочинах дорог пламенели поздние дикие розы и осенние маргаритки. На полях возвышались стога. Яблони ломились от плодов, ранние сорта уже убирали, а поздние еще наливались. Селяне готовили прессы, в которых давили сок, бочки, где будет зреть знаменитый девонский сидр.

В это благолепие и прискакал де Гренвилл в сопровождении королевской стражи. Он был обеспокоен, потрясен приказом, которого не понимал. Он не верил собственным ушам, когда Сесил отдавал распоряжение.

– Я знаю, вы неравнодушны к вину, – говорил советник, – а под хмельком у вас развязывается язык. – Де Гренвилл вспыхнул от стыда. – То, что я сейчас скажу, с вашей стороны было бы крайне неразумным разболтать, поскольку королева хочет сохранить все в строгой тайне. – В знак согласия вельможа наклонил голову.

Ричард де Гренвилл со своими людьми прогрохотал по мосту и въехал во двор замка. Он спешился и прошел внутрь, где ему сообщили, что лорд и леди Бурк находятся в маленьком семейном зале. Дикон секунду постоял в дверях, разглядывая Скай в кругу ее семьи. Его сердце стучало в груди. Скай пошевелилась, и он догадался, что она беременна. Она сидела рядом с мужем, обнимавшим ее за талию и поглаживающим широкой ладонью по заметной уже округлости живота. Голова Скай покоилась на плече Найла, и она улыбалась ему такой лучезарной улыбкой, что де Гренвилл почувствовал, что сейчас расплачется. Но нельзя же было оставаться здесь навечно. И, прочистив горло, он вступил в комнату.

– Дикон! – вскричала хозяйка. – Как я рада тебя видеть! – Робин и Виллоу подбежали поздороваться.

– Мадам, – без всяких предисловий холодно начал де Гренвилл. – От имени королевы я должен вас арестовать.

Радостные приветствия замерли в воздухе. Найл Бурк медленно поднялся. Хотя его голос оставался спокойным, было заметно, как он взбешен.

– Если это шутка, де Гренвилл, то очень неудачная. Жена в ее теперешнем положении не может волноваться.

– Это не шутка, милорд.

– На основании каких обвинений вы собираетесь произвести арест?

– Мне о них ничего неизвестно, милорд. Я получил приказ доставить леди Бурк в Лондон как можно быстрее.

– А по прибытии в Лондон?..

– Передать в Тауэр, – уже мягче ответил де Гренвилл.

Скай вскрикнула, и испуганные дети прижались к ее ногам.

– Я не позволю трогать беременную жену. Она носит в себе наследника Макуилльяма.

– Тогда вам придется сражаться с королевской стражей. Я намерен сегодня же отправиться в обратный путь.

При Найле не было оружия, но он намного возвышался над де Гренвиллом.

– Только через мой труп, англичанин!

Вельможа схватился за шпагу, и Скай закричала:

– Нет, милорд! Не надо. – И, пошатываясь, встала на ноги. – Ради бога, Дикон, что все это значит?

– Господь свидетель, не знаю, Скай. Мне поручено быстро и тайно доставить вас в Лондон, где вас поместят в Тауэр. Лорду Бурку запрещено покидать Линмут. Это все, о чем мне сообщили.

– Но нельзя же везти в Лондон женщину на шестом месяце.

– У меня приказ, милорд.

– Я могу ехать в дорожной карете, – проговорила Скай, и оба мужчины повернулись к ней. – Если не спешить, ребенку ничего не будет грозить. Я понимаю, почему королева требует меня в Лондон, и для того, чтобы все прояснить, придется отправляться. Вы дадите мне время собраться, Дикон? Утром я и слуги будем готовы.

– Вам разрешено взять лишь одну служанку.

– Хорошо, – согласилась Скай. – Проводи меня, Найл. Вы понимаете, Дикон, что поужинать я хотела бы в своей комнате с мужем и детьми.

Де Гренвилл что-то пробормотал в знак согласия, и лорд Бурк вывел жену из комнаты. В своих апартаментах Скай отправила детей с Дейзи и повернулась к мужу:

– Им ничего неизвестно. Если бы они знали, Дикону сообщили бы обвинения.

– Но они подозревают, – возразил Найл. – А этого достаточно, чтобы тебя арестовать.

– Они ничего не смогут доказать! – не соглашалась Скай. – Наверное, попытаются меня запугать, но им это не удастся. Свидетельств у них никаких нет, а Ланди с Линмутом им не связать. Негодница королева хочет меня сломить, но я не такой противник, к которым она привыкла.

– Но она может держать тебя в заточении столько, сколько ей будет угодно, Скай.

– Я знаю. Но ты должен ей подчиниться и оставаться в Линмуте – присматривать за детьми и за замком.

– Но если останусь здесь, я не смогу тебе помочь!

– Адам де Мариско, – прошептала она. – Выстави в западной башне два фонаря один под другим. Понял? И он приплывет. Через него ты можешь передать известие в Ирландию.

Найл обнял жену, зарылся лицом в ее красивые темные волосы, вдыхал аромат кожи на ее шее.

– Скай… – В его голосе прозвучала такая мука…

– Делай то, что я говорю, Найл. Я не могу подвергать опасности Робина и не позволю королеве лишить наследства юного Саутвуда и отнять его у меня. Как бы этой бесплодной суке этого ни хотелось!

Лорд Бурк безнадежно обнял жену. Он понимал, что эта война не его. Скай затеяла ее без него и, кажется, без него собирается кончать. Он мог ей дать только свою любовь, которая будет вместе с женой в заключении. Ужин оказался невеселым.

– Не бойтесь за меня, – учила детей Скай. – Я вернусь домой. Слушайтесь Найла, как меня. По возвращении я не хочу услышать о вас ничего плохого. – Она уложила обоих в кроватки, поцеловав и сына и дочь. Потом проследила, как Дейзи со служанками пакуют багаж.

– Не забудьте положить пуховые одеяла. Зимой у Темзы прохладно. А ты, Дейзи, проследи, чтобы в багажную повозку погрузили несколько ящиков с бургундским и мальвазией. Я предпочитаю свои вина.

Наконец она легла рядом с Найлом, прижалась к нему, и он почувствовал, как она дрожит и плачет. Ничего не сказав, он крепче обнял ее.

Наступило утро. Скай тепло оделась: на шелковые чулки надела две пары вязаных шерстяных, под платье – две шерстяные нижние юбки. Темно-синее платье застегивалось на перламутровые пуговицы, шею закрывал высокий воротник. Плащ с капюшоном был подбит шелком и оторочен мехом, таким же, как и короткие сапожки. Волосы госпожи Дейзи уложила в аккуратную прическу.

С детьми Скай попрощалась в комнате, не желая, чтобы вид солдат, ведущих ее к карете, испугал их.

– Почему королева хочет тебя арестовать? – снова и снова спрашивала Виллоу.

– Не знаю, моя хорошая, – отвечала она. – Какое-то недоразумение. Не бойся за меня.

– Тебе отрубят голову? – Робин еле сдерживался, чтобы не расплакаться.

– Боже, дорогой мой! Что за мысли приходят тебе в голову?

– Виллоу сказала, что это случается со всеми, кто попадает в Тауэр, – ответил мальчик.

– Сама королева была в Тауэре, когда оставалась еще принцессой. Туда же сажали лорда Дадли и много других людей. И у всех у них головы на месте.

– Но Виллоу сказала… – настаивал Робин, защищая любимую старшую сестру.

– Виллоу – маленькая незнайка. Она ничего не слушала на уроках, и ее надо хорошенько наказать. – Скай обняла сына. Она понимала, что Виллоу страшно напугана ее отъездом. – Иди сюда, родная, дай мне и тебя хорошенько обнять. Но не плачь. Тебе не о чем плакать. – Дочь бросилась к матери, прижалась к ее заметному уже животу. Скай сама еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Две головки – одна темная, как ее собственная, другая светлая, как у Джеффри, – оказались рядом, и она поцеловала любимые макушки. А потом оттолкнула детей. – Мне надо ехать, мои хорошие. Слушайтесь Найла. Я буду вами гордиться.

– До свидания, мама. – Виллоу изо всех сил старалась удержать готовые брызнуть слезы.

– До свидания, мама. – Робин вытянулся и неподвижно застыл перед Скай.

– До свидания, маленький граф, – ответила она и поспешила прочь, чтобы никто не заметил ее слез. Найл ждал ее в семейном зале. Увидев выражение ее лица, он быстро схватил ее и стал целовать катящиеся по щекам слезы.

– Это из-за моего состояния, – оправдывалась она.

– Я знаю, – успокаивающе шептал он. – Королева ведь никогда не одерживала над тобой верх.

– Нет, – шмыгала она носом. – И не одержит.

– Ну вот, это похоже на мою девочку, – рассмеялся Найл.

Скай смахнула слезы с глаз.

– Нельзя заставлять Дикона столько ждать. – И она засунула платок во внутренний карман плаща.

– Ты невероятно смелая женщина, Скай. Помни о моей любви. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь дурное. У меня есть друзья, у тебя тоже. Королеве не удастся тебе навредить. Тайна твоего ареста вскоре перестанет быть тайной.

– Я не боюсь, Найл, – ответила она, ее глаза высохли, и она успокоилась. Муж почувствовал за нее гордость. «Да поможет королеве Бог, – подумал он, – такой соперницы, как моя Скай, у нее еще не было».

Во дворе в холодном утреннем воздухе вился пар от дыхания нетерпеливо бивших копытами лошадей. Дейзи, которая настояла на том, чтобы ехать в заключение вместе с хозяйкой, уже сидела в карете. Найл осторожно помог жене подняться в экипаж и укрыл ее ноги меховой полостью. Она нежно посмотрела на него:

– Наверное, тебе было лучше жениться на скромной девушке, чем на такой дикой вдове, как я.

– У меня уже были две скромные девушки, мадам, – так же нежно отвечал он. – Теперь я предпочитаю вдов. – Он поцеловал жену, и сердце Скай неистово забилось.

– Боже! Как я буду скучать по тебе, Найл Бурк.

– Еще есть время удрать. Притворись, что у тебя начались ранние роды, и мы сбежим через пещеру, прихватив с собой этого надутого англичанина де Гренвилла.

– Нет! – твердо ответила она. – Мне нужно побить королеву.

– Ты очень упряма, Скай. Но я верю, тебе это удастся.

– Удастся, Найл, я знаю!

Он взял в свою широкую ладонь ее миниатюрную руку и поцеловал каждый палец отдельно.

– До свидания, мадам. Я здесь за всем пригляжу.

Скай почувствовала, как перехватило горло, когда муж отступил назад и плотно закрыл за собой дверь экипажа. Она видела, как он подошел к Дикону и что-то сказал ему с мрачным лицом.

– Я хочу, чтобы вы ехали очень осторожно, де Гренвилл, – были его слова. – Вы лично отвечаете за безопасность моей жены и ребенка. Вы отдаете себе в этом отчет? Если с ней или с ребенком что-нибудь случится, я своими руками уничтожу вашу жену и семью и сожгу ваш проклятый дом.

– Я буду осторожен, милорд, – ответил вельможа. – Я вообще бы не трогал Скай в ее положении, если бы не приказ королевы.

– Понимаю, – успокоился Найл. – Вы станете держать меня в курсе дел? И если ей разрешат принимать посетителей, навестите ее, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой.

Де Гренвилл кивнул. Вскочив на лошадь, он возглавил процессию из солдат, кареты и багажной повозки. К его удивлению, дорога на две мили была заполнена людьми со всей округи: фермерами, крестьянами, купцами, рыбаками, охотниками, слугами из замка – старые и молодые плечом к плечу стояли вдоль дороги, молчанием поддерживая свою госпожу. То тут, то там раздавались напутствия:

– Храни Бог вашу светлость. Возвращайтесь скорее обратно!

«Что задумала Бесс? – размышлял де Гренвилл. – Что такого совершила Скай, о чем никто не знает, но что так сильно обидело королеву?»

Путешествие, которое должно было закончиться в несколько дней, протянулось больше недели. Карета двигалась неспешным шагом, часто останавливаясь, чтобы графиня могла размять ноги и отдохнуть. Они поздно отправлялись в путь и рано останавливались на ночлег. Когда де Гренвилл предложил ехать чуточку быстрее, Скай вовсе слегла и провела в постели целый день. Так что в конце концов де Гренвилл смирился и скрепя сердце постарался успокоиться.

Добравшись до Лондона, вельможа приказал перевезти Скай на баржу, чтобы никто не узнал герба на дверце ее кареты и не заметил рядом вооруженную стражу. Карету немедленно отправили со слугами обратно в Девон.

Разлученная со знакомой каретой и слугами, Скай почувствовала, как мужество покидает ее, но по твердому выражению лица никто бы этого не сказал. Она давно поняла, что нельзя показывать страха врагам. Де Гренвилл присоединился на барже к ней и Дейзи.

– Я всегда хотел покатать вас по реке на своей яхте. – Он искренне хотел завязать разговор.

– Не сомневаюсь, Дикон, – отозвалась Скай, – что прогулка на вашей яхте была бы куда приятнее, чем путь, который мне предстоит совершить на этом судне.

– Черт побери, Скай, что произошло у вас с королевой?!

– Понятия не имею, Дикон, – приветливо ответила она и отвернулась от де Гренвилла, притворившись, что разглядывает реку.

Он тяжело вздохнул и прекратил попытки завязать разговор. Скай медленно дышала, сосредоточившись на процессе наполнения легких воздухом. Каждый взмах весел приближал ее к заключению и бог знает к чему еще. Она поклялась себе, что не признает за собой никакой вины. Она побьет королеву в этой игре в кошки-мышки, пусть даже эта игра будет последней в ее жизни.

Начал накрапывать дождь. Вокруг сгустились сумерки. Вода оставалась спокойной, и, казалось, на реке не было других лодок. Но внезапно сердце Скай учащенно забилось – впереди из темноты выплыла громада Тауэра. Баржа направилась к берегу, и ребенок зашевелился в утробе Скай, когда суденышко ударилось о каменный причал. Она положила руку на живот, как бы охраняя его, а про себя подумала: «Не бойся, не бойся, родной. Все будет в порядке. Я сумею тебя защитить». Само сердце подсказывало ей эти слова. Но кто защитит ее? Скай содрогнулась.

Де Гренвилл прыгнул на пристань, чтобы помочь Скай выбраться из баржи. Она постояла несколько минут на причале, наслаждаясь последними мгновениями свободы, потом повернулась и решительно стала подниматься по ступеням к Тауэру. Отполированные веками, они были скользкими от дождя, и Скай, к своей досаде, оступилась, но де Гренвилл подхватил ее под локоть и не позволил упасть.

Она остановилась, чтобы сохранить равновесие, и, отстранившись от вельможи, сказала:

– Я нисколько не боюсь, милорд.

– Конечно, Скай, просто ступени мокрые, – ответил де Гренвилл, думая про себя, какая же эта женщина все-таки смелая.

Комендант Тауэра встретил ее у входа и ужасно расстроился, заметив, в каком она положении. Без сомнения, в крепости предстоят первые роды. И как же ему не хотелось брать под стражу беременную женщину! В такой ситуации могло произойти что угодно. Комендант тепло приветствовал новую узницу.

– Прошу отужинать со мной и моей женой, леди Бурк. А тем временем служанка подготовит комнату. Я пошлю людей, чтобы они доставили туда ваш багаж и разожгли огонь.

– Спасибо, сэр Джон, – поблагодарила Скай и повернулась к де Гренвиллу, чтобы попрощаться. – Передайте ее величеству, – попросила она, – что я давно бы приехала в Лондон сама, если бы знала, что здесь нужна. И скажите, что хотела бы узнать, в чем меня обвиняют. А если обвинений нет, напомните королеве, что в таком случае арест незаконен. – И снова обратилась к коменданту: – Позвольте опереться на вашу руку, сэр Джон. В последнее время я стала такой неловкой.

Ричард де Гренвилл покинул Тауэр и направился к Уайтхоллу, где в то время находилась королева. Он прошел прямо в апартаменты Сесила и попросил немедленной встречи. Секретарь, привыкший к тому, что любой посетитель спешит, был сильно удивлен, когда Сесил приказал немедленно провести к нему сэра Ричарда. Когда Джон затворил за собой дверь, канцлер подвинул ему стул и спросил:

– Почему вы так задержались, сэр? Возникли какие-нибудь осложнения в Линмуте?

– Нет, милорд, ничего особенного. Правда, лорд Бурк очень рассердился, а леди недоумевает, почему королева отдала приказ о ее аресте. Есть только одно затруднение, и оно-то и задержало нас в дороге. – Сесил испытующе посмотрел на де Гренвилла, и тот поспешил объяснить: – Через несколько месяцев леди Бурк предстоит рожать. Поэтому и пришлось ехать с осторожностью.

– Черт побери! – взорвался Сесил. – Я ведь предупреждал королеву, а теперь… – он оборвал себя на полуслове.

– Милорд, – тут же снова вступил в разговор Дикон, – а почему все-таки арестовали графиню? Что она сделала?

– Сделала? Ничего, о чем бы нам было известно, сэр Ричард. Она всего лишь под подозрением.

– О! – Ему очень хотелось спросить, в чем она подозревается, но он так и не осмелился.

– Вы свободны, сэр Ричард, – произнес советник королевы. – Конечно, вы не забыли о том, что ваше задание нельзя ни с кем обсуждать.

– Конечно, милорд. – Он уже направился к выходу, но, поколебавшись, спросил: – Могу я время от времени посещать Скай? Ей теперь будет очень одиноко.

– Нет, сэр Ричард, нельзя. Ее пребывание в Лондоне должно оставаться в строгом секрете, а если вас там кто-нибудь увидит, будет трудно объяснить, почему вы оказались в Тауэре. – Но, заметив несчастное выражение лица де Гренвилла, канцлер добавил уже мягче: – Может быть, перед Рождеством вы увидитесь с ней и передадите ее поздравления семье.

Оставшись один, Сесил откинулся на спинку стула, довольный, что так удачно изолировал леди Бурк. Ее следует оставить в Тауэре на несколько недель – пусть поразмыслит о причинах своего ареста. И если она и в самом деле виновата, то к тому времени, когда начнутся допросы, будет изрядно напугана. Канцлер улыбнулся.

Но через несколько дней Сесилу уже не хотелось улыбаться в связи с делом леди Бурк. Перед ним стояла удивительно несговорчивая ирландская монахиня из монастыря Пресвятой Девы Марии на острове Инштурк, которая представилась как сестра Скай.

– Я приехала, чтобы присутствовать при родах сестры, – тихо, но решительно заявила она.

Сначала Сесил изобразил недоумение:

– Мадам, я понятия не имею, о ком вы говорите.

На лице Эйбхлин мелькнула такая знакомая улыбка:

– Милорд, давайте не будем попусту тратить время. Ваша подпись стояла под распоряжением об аресте моей сестры, и я неслась сюда сломя голову с западного побережья Ирландии. Я намерена оставаться со Скай, но, если вы не разрешите мне этого, найду способы добраться до королевы и предать дело гласности. О’Малли пока ничего не предпринимают, потому что лорд Бурк заверил их, что все это лишь недоразумение.

– Но почему, мадам, – закипал Сесил, – почему я должен разрешить вам оставаться с вашей сестрой? Я не позволил этого даже ее мужу. Так почему же должен позволить сестре?

– Мой зять – симпатичный человек, но я по профессии акушерка. Скай во мне нуждается.

– С ней находится женщина.

– Дейзи? Хорошая девчушка, когда речь идет о прическе или нарядах. Но какая же из нее повивальная бабка? От одного вида крови она упадет в обморок, а при родах бывает много крови. Вы об этом когда-нибудь слышали? Или вы специально намерены заставить страдать сестру?

– Боже, женщина! – возмутился Сесил. – Мы не желаем причинять никакого вреда вашей сестре. Своевременно мы направим кого-нибудь на помощь леди Бурк.

– Могу себе представить, – презрительно усмехнулась Эйбхлин. – Какую-нибудь старую неумеху с грязными ногтями, которая непременно заразит и ребенка, и Скай. Что вы знаете об акушерстве, милорд?

Советник королевы почувствовал, что его терпение кончается. Эта женщина оказалась непробиваемой.

– А вы знаете, мадам, – проревел он, – как просто попасть в Тауэр и как непросто оттуда выбраться?

На лице монахини снова появилась насмешливая улыбка. Теперь канцлер ее узнал – это была улыбка графини Линмут. «Странно, – подумал вельможа, – они со Скай не похожи, но вот улыбка… и это раздражающее чувство превосходства».

– Я не боюсь, милорд, – ответила она, и Сесил понял, что Эйбхлин говорит правду.

Вот уж эти гордецы-ирландцы.

– Ну что ж, тогда отправляйтесь, мадам. Секретарь выдаст вам все необходимые бумаги.

– Надеюсь, милорд, я буду вольна свободно входить и выходить из крепости. Это может потребоваться, когда сестре придет время рожать.

– Нет, мадам, – ответил Сесил, – в таком случае леди Бурк будет слишком просто улизнуть из Тауэра, переодевшись в монашеское платье. Все, что вам нужно, либо берите сразу, либо слуги позже купят вам необходимое. Вы можете войти в Тауэр, но если хоть раз выйдете оттуда, вам не позволят вернуться к сестре. Таковы мои условия.

– Хорошо, – произнесла Эйбхлин. – Вынуждена им подчиниться, – она едва кивнула канцлеру и величественно добавила: – Благодарю вас, милорд. До свидания, милорд.

Через несколько часов, сжимая в тонких руках драгоценные бумаги, Эйбхлин вступила в Тауэр. Ее провели к сестре, и она обрадовалась, заметив, как почтителен охранник и как чисто в здании. Почти не чувствовалось сквозняков и неприятных запахов.

Скай спала, когда она вошла в комнату, а Дейзи с невыразимым облегчением бросилась к ней на шею.

– Слава богу, вы здесь, сестра!

– А разве все так уж плохо? – У Эйбхлин удивленно поднялись брови.

– Сестра, я даже кошке никогда не помогала рожать и боялась, что останусь одна с госпожой, когда наступит время. Лорд Бурк наверняка убьет меня, если что-нибудь случится с ней или ребенком.

– Тебе больше не о чем беспокоиться, Дейзи. Я здесь и намерена остаться.

Когда Скай проснулась, Эйбхлин уже основательно обосновалась в Тауэре.

– Как ты сюда проникла? – воскликнула она, обнимая старшую сестру.

– Около десяти дней назад в монастырь прибыл англичанин огромного роста и сказал, что я тебе нужна. Я поспешила через всю Ирландию на худющей кляче, потом на утлом суденышке приплыла в Линмут. Остальное рассказал мне Найл и послал в Лондон, чтобы я была здесь с тобой.

– И Сесил впустил тебя ко мне? Удивительно! Я не видела никого, кроме Дейзи и охранников. Мне показалось, что меня хотят запугать полным заточением.

– Но, будучи здравомыслящей женщиной, сестра, ты ведь не испугалась?

– Нет, Эйбхлин, не испугалась, – улыбнулась Скай.

– Тогда ты совсем не стала мудрее, чем была десять лет назад, – едко заметила монахиня, и сестра рассмеялась.

– О, Эйбхлин, как хорошо, что ты рядом!

Потом сестры устроились в огромной, занимавшей почти всю комнату кровати, застеленной темно-красными покрывалами Скай. В углу пылал огонь, разгоняя холодную декабрьскую сырость и наполняя комнату ароматом горящих яблоневых поленьев. Спальня Скай находилась на верху башни, и здесь их никто не мог подслушать. И они разговаривали с сестрой тихо, но свободно.

– Тебе предъявили какие-нибудь обвинения? – спросила Эйбхлин.

– Нет. И это подтверждает мою догадку – они подозревают меня в пиратстве, но не имеют доказательств. Меня даже не допрашивали. Нет у них, Эйбхлин, никаких доказательств, – Скай довольно рассмеялась. – Когда-нибудь им придется меня отсюда выпустить, и я дважды утру нос Бесс Тюдор!

Эйбхлин задумчиво смотрела на сестру.

– Будь осторожна, Скай. В трудном положении сейчас ведь ты – Елизавета законная королева и может держать тебя здесь, пока ты не сгниешь заживо.

– Пусть только попробует, – в голосе Скай появились жесткие нотки. – О’Малли и Бурки поднимут весь Коннот. А если восстанет Коннот, восстанет и вся Ирландия. Там много горячих голов, которые только и ждут предлога.

– Боже мой, Скай, сколько в тебе желчи. Откуда эта непримиримость к королеве Англии?

Коротко, опуская детали, Скай рассказала сестре историю опекунства лорда Дадли над маленьким графом Линмутом и о его постоянных домогательствах. Найл об этих вещах Эйбхлин не говорил.

– Боже, – воскликнула монахиня, – а я считала тебя мятежной! Ты еще очень хладнокровна, Скай. Значит, королева знала про лорда Дадли и позволяла ему вести себя так?! Тогда она получила по заслугам! Теперь нужно найти способ освободить тебя.

– Без доказательств она ничего не сможет мне сделать! – упрямо твердила Скай.

– Ей не нужны доказательства, чтобы держать тебя здесь, – повторила Эйбхлин. – Нужно убедить ее, к ее же собственному удовлетворению, в том, что ты не виновата.

– Но как?

– Пока не знаю. Я должна молить Бога, чтобы он ниспослал прозрение.

Скай рассмеялась.

– Потребуется крепкая молитва. Но давай спать. Моя совесть чиста, как у ребенка. – Завязав под подбородком кружевной ночной чепец и повернувшись на спину, она быстро уснула.

Эйбхлин же продолжала лежать без сна. Скай права, думала она. Королева не выдвинула никаких обвинений в пиратстве против графини Линмут, а это означает, что у нее и в самом деле нет никаких доказательств. Но пока она не убедится, что Скай не замешана в набегах, она будет держать ее в заключении, не решаясь действовать открыто. Ситуация оказалась роковой.

На следующее утро, когда Скай заканчивала ежедневные упражнения на стене крепости, к ней обратился капитан стражи:

– Доброе утро, миледи. Мне поручено сопровождать вас к лорду Сесилу.

– Хорошо. – Сердце Скай учащенно забилось. Наконец ее решились допросить, и она предвкушала, как сразится с Сесилом и постарается его перехитрить. Она последовала за стражником по темным коридорам и очутилась на пороге комнаты, обитой деревянными панелями, с маленьким эркерным окном, выходящим на Темзу. За длинным столом сидели Сесил, Дадли и двое других мужчин. Скай решила, что один из них лорд Шрусбери, а другой – лорд Кавендиш. Не видя стула, она произнесла ледяным голосом:

– Уверена, милорды, вы не ждете, что женщина в моем положении будет стоять перед вами.

– Не забывайте, мадам, что здесь вы в заключении, – мстительно заметил лорд Дадли.

– И если этого человека не уберут отсюда, – продолжала Скай, – я тотчас же вас покину, лорд Сесил.

– Пожалуйста, принесите стул леди Бурк, – распорядился канцлер.

– Надеюсь, – произнесла она, усаживаясь, – вы будете столь любезны и объясните причину моего заточения. Вот уже несколько недель меня держат в неведении, и я начинаю считать свое положение совершенно невыносимым.

Мрачная улыбка вздернула вверх уголки губ Сесила:

– Мы горим желанием поговорить с вами о недавних пиратских набегах в Девоне.

Скай удивленно изогнула бровь:

– Если вы хотели говорить со мною, сэр, почему же вы так не поступили? Разве необходимо было заключать меня в Тауэр? Я наслышана про пиратов, сама потеряла два корабля и с сожалением должна отметить, что королевская комиссия не смогла найти преступников. Это стоило мне больших денег.

– Финансово вы не очень-то пострадали, – заметил Сесил.

– Да, милорд, я богатая женщина, но не люблю понапрасну терять свои деньги. Корабли надо содержать, командам и капитанам прилично платить. Тогда ваше предприятие окупается. Меня не радуют убытки от набегов пиратов.

– Умно, мадам, но недостаточно, чтобы обмануть нас, – фыркнул Дадли.

Скай холодно посмотрела на него:

– От хорошей жизни вы растолстели, милорд, но ваш мозг остался по-прежнему мягким.

Граф Лестер покраснел как рак, и хотя рот его был открыт, оттуда не вылетело ни звука. Шрусбери и Кавендиш хихикнули, и сам Сесил едва удержался от смеха. Но дошла очередь и до него.

– Если, милорды, у вас есть обвинения, которые вы готовы выдвинуть против меня, действуйте! Если нет, то отпустите, потому что вы арестовали меня незаконно. – Потом Скай обратилась прямо к канцлеру: – Лорд Сесил, вы нанесли мне оскорбление, заставив прийти сюда. Я больше не появлюсь перед вами, пока вы официально не обвините меня. Я не приду также, если среди присутствующих будет находиться лорд Дадли. Вам не следует спрашивать меня, почему, вы и сами это прекрасно знаете. – Она встала со стула и направилась к выходу.

– Остановите ее! – закричал лорд Дадли стражникам.

Скай повернулась необыкновенно грациозно, несмотря на свою полноту, – голубые глаза пылали презрением. Как бы защищая ребенка, она положила руки на живот:

– Я ношу в себе наследника Макуилльяма. Стоит неосторожным рукам повредить ему, и даже мои мольбы не погасят огонь, который разгорится в Ирландии. Если королева хочет войны с моим народом, мы с радостью удовлетворим ее желание! – И она снова двинулась к выходу.

– Почему вы не остановите эту ирландскую суку?! – завопил лорд Дадли. – Кому будет дело до того, если ее щенок запутается в собственной пуповине?

– Милорд, – заметил Сесил, – вы присутствуете здесь, потому что так пожелала королева, а я – верный слуга ее величества. Тем не менее я буду просить ее изменить решение. Я согласен с леди Бурк. Вы ведете себя оскорбительно. Джентльмены, вы свободны. Соберемся в этот же час завтра и попробуем еще раз допросить графиню Линмут.

Но допрос не состоялся. Выйдя из комнаты, Скай почувствовала первые родовые схватки. Сжав зубы и превозмогая боль, она шла за охранниками по темным коридорам. На лестнице, ведущей в башню, она чуть не потеряла сознание и с усилием заставляла себя переставлять ноги по ступеням. Почти уже у дверей она застонала и опустилась на каменный пол.

Пораженный капитан обернулся и, сбежав вниз, подал ей руку. Он подвел ее к входу, двери распахнулись, и Эйбхлин с Дейзи приняли Скай у стражника.

– Вам что-нибудь требуется? – обеспокоенно спросил капитан.

– Нет, – ободряюще улыбнулась монахиня молодому человеку. – Спасибо, ничего, капитан. У нас есть все, что необходимо. Но все-таки сообщите коменданту, что у леди Бурк начались преждевременные роды. – Она понизила голос и прошептала, но Скай и Дейзи ее отлично расслышали: – Надеюсь, мы сохраним и ребенка, и мать. Вся эта чушь с арестом так подействовала на сестру. А каковы обвинения, капитан? Их просто нет! Спасибо вам за помощь! Вы добрый христианин. – И она плотно закрыла дверь перед носом у стражника.

– Ах, Эйбхлин! – рассмеялась между схватками Скай. – Ты самая безбожная монашка, каких я только видела! Как ты напугала этого симпатичного капитана. Наверняка он всю дорогу бежал к сэру Джону и теперь рассказывает, что я на смертном одре.

– Хорошо! Пусть почувствует свою вину, – ворчала Эйбхлин, помогая Скай раздеваться. – Чего хотел Сесил?

– Чтобы я покаялась в пиратстве. Как я и думала. У них нет доказательств. – Волна боли нахлынула на нее, Скай дернулась. Внезапно потоки вод хлынули на подол. – Эйбхлин! Мне кажется, роды начались!