Текст книги "Скай О`Малли"

Робби пропустил сарказм мимо ушей и продолжал рассказ:

– Де Мариско вскрыл трюм и обнаружил сокровища. Он тут же понял, в чем дело, и немедленно отправился к лорду Бурку, а Найл послал за мной. Вахтенный журнал корабля написан на арабском языке, а я немного его знаю. Одна из записей, гласящая о захвате испанского судна, совпадает по времени с нападением на «Санта-Марию». Вот как она звучит: «Захватили проклятого испанца». Без сомнения, этот капер взял груз с «Санта-Марии». Он только что отправился на охоту. Далее следуют записи, гласящие, что груз распределили между «Газелью» – так называется этот мавританский корабль – и другими берберийскими судами.

Большая часть груза, отправленного королем Филиппом, была продана на рынках Алжира, прежде чем известие о его похищении достигло Лондона. Но кое-что мы нашли на борту «Газели». Сверьтесь с реестром, который передал вам испанский посол, и я уверен, вы найдете в нем эти вещи. – Он вынул из сюртука бархатную коробочку и высыпал Сесилу на стал зеленые изумруды.

Канцлер разинув рот смотрел, как камни сияют голубым и зеленым. На секунду воцарилась полная тишина, потом прозвучал голос Сесила:

– А где же команда корабля, де Мариско? Вы же не рассчитываете, что я поверю в сказку, как к вашему острову пригнало пустой корабль?

– Команда «Газели» все еще на ее борту – в различных стадиях разложения, милорд, – ответил Адам. – Я бы похоронил несчастных, но Робби сказал, что вы нам не поверите, пока не увидите их своими глазами. Теперь я понимаю, что он был прав. – И, разочарованный в человеческой природе, великан покачал головой.

– Где корабль? – выдавил из себя Сесил.

Де Мариско хитро улыбнулся – белоснежные зубы заблистали на фоне выжженной солнцем кожи и черной бороды. Только тут канцлер заметил в ухе гиганта золотую серьгу. Дымчато-голубые глаза под косматой черной шевелюрой заставили королевского советника опустить взгляд.

– «Наяда» Робби привела «Газель» в лондонский Пул, милорд. Вы можете свободно снять с нее груз и исследовать тела, прежде чем мы затопим судно. Вахтенный журнал не раскрывает, отчего погибла команда. Но это несчастное судно, и ему место на дне.

Сесил недоверчиво посмотрел на Адама:

– Вы хотите сказать, что в Пуле стоит судно с мертвой командой? Но они могут быть разносчиками чумы! Вы что, с ума сошли?!

– Они умерли не от чумы, – спокойно заметил Робби. – Их заразили люди, которых они сняли с баркаса.

– Но корабль – с разлагающимися телами! Здесь, в Лондоне!

– Вы же готовы были мне не поверить, Сесил, не окажись на корабле трупов. Я принес с собой журнал. Может быть, вам удастся найти кого-нибудь, кто знает арабский язык, переведет текст и тем самым подтвердит наш рассказ.

Сесил кисло посмотрел на троих мужчин. Конечно, он найдет знатока арабского языка, хотя, если Роберт Смолл так уверен, журнал подтвердит его слова. И все же в их рассказе что-то вызывало недоверие. Очень уж он был гладок.

– Мы возьмем вас с собой в Пул, Сесил, – сказал Найл Бурк. – И тогда, может быть, вы отдадите мне жену и ребенка. Кстати, мне хотелось бы знать, кто у меня родился – сын или дочь?

– Дочь, – ответил канцлер с отсутствующим видом. – Я должен поставить в известность королеву об этом интересном повороте событий. Где вы остановились?

– Дочь! – воскликнул Найл, не испытывая никакого разочарования. – У меня дочь!

– В Гринвуде, – ответил Робби. – В маленьком домике Скай рядом с Плимут-Хаусом. Мы решили, что там мы будем менее приметны.

Довольный лорд Сесил кивнул.

– Я хочу видеть жену и дочь! – заявил Найл Бурк.

– В свое время, милорд. Когда повелит королева.

– Ради всего святого, сжальтесь, Сесил!

– Милорд! Вам запретили появляться в Лондоне, и все же вы здесь. Вы не смеете ничего у меня требовать. Ждите известий от меня в Гринвуде и будьте благодарны, что я не приказал вас арестовать. И постарайтесь, чтобы вас никто не видел. Мастер Моргал! – Секретарь тут же появился в дверях.

– Мастер Моргал, проведите этих джентльменов через мой личный выход.

Им дали понять, что пора уходить. Сесил снова овладел положением. Робби видел, что Найл готов с ним спорить. Он выразительно посмотрел на де Мариско, и Адам сжал рукой плечо лорда Бурка. Найл разочарованно вздохнул, но вслед за Робби поплелся из кабинета Сесила.

Скай проснулась с ощущением безнадежности. Сначала она сама подошла к горшку, потом сменила мокрые пеленки Дейдре. Забравшись в кровать вместе с дочерью, она прижала ее к груди. Сегодня они снова станут ее допрашивать, как допрашивали каждый день подряд целый месяц. И ей снова придется отбиваться от них. Она потребует предъявить ей обвинения, выпустить из Тауэра и не скажет больше ни единого слова. Дадли исключили из комиссии, но граф Шрусбери пугает ее своими холодными глазами и нарочитой вежливостью.

Дейдре громко сосала грудь, чмокая от удовольствия маленькими губками, и Скай улыбнулась девочке. Она нежно погладила по шелковистым кудрям на головке. Вчера ей угрожали отнять ребенка. Она посмотрела на мужчин ледяным взглядом, не принимая угрозу, но в душе понимая, что вскоре будет вынуждена отправить Дейдре с Эйбхлин в Девон. Дорогая Эйбхлин! Она добровольно заключила себя в Тауэре вместе со Скай и ни разу не вышла из крепости. Ведь ей грозили, что в таком случае ее не пустят обратно. А недавно и Дейзи пришлось прекратить свои выходы на городской базар, потому что леди Алиса предупредила, что ее могут не пропустить в Тауэр, если она хоть раз покинет замок.

И Дадли теперь, хоть и исключенный из комиссии, разнюхивал в Тауэре, точно волк, почуявший запах убитого козленка. Скай была по-настоящему напугана. Она – узница королевы – ничего не могла сделать, чтобы защитить себя против ее фаворита, если бы тому вздумалось напасть на нее. Девочка поперхнулась, и Скай похлопала ее по спинке. «Ну нет, им меня не одолеть», – подумала она.

Не в силах что-либо предпринять, Найл Бурк мерил шагами дом в Гринвуде. Мелкий дождь моросил снаружи, серая пелена падающей с неба воды сливалась с серым фоном реки. На желтых ивах из почек показались листочки, но дождь не позволял им распуститься. Грациозные деревья напомнили Найлу о падчерице.

Когда он уезжал из Линмута, она подошла к нему и попросила:

– Привези домой маму! Обещай, Найл! – Он заглянул в личико со знакомым овалом, как у Скай, но с чужими чертами, и кивнул головой.

Внизу на реке, в Пуле, лорд Сесил перевесился через палубное ограждение «Газели» и извергал в неспешно катящиеся воды Темзы содержимое своего желудка. Рядом с ним в таком же плачевном состоянии находился второй секретарь испанского посла, способный читать по-арабски и пробежавший страницы, указанные Робби. Кристиан Мур полностью подтвердил то, что Сесилу рассказали Найл, де Мариско и Смолл.

То, что они увидели на борту «Газели», было ужасно: разлагающиеся тела, куски плоти и одежды, все еще держащиеся на скелетах. И запах! Мерзкий, удушающий запах, который не способны приглушить никакие благовония. Сесил не помнил, как его переправили на «Наяду». Там он пришел в себя, почувствовав, как ему в руки суют чашу с вином. Гнилостная вонь исходила от него. Он весь вспотел. Сделав над собой усилие, он глотнул вина, но запах смерти все еще стоял в носу, и его снова замутило, только что наполненный крепким вином желудок содрогнулся в конвульсии. Капитан Роберт Смолл сочувственно подал ему тазик.

– Попробуйте еще глоток. Может быть, уляжется.

Сесил пригубил вина, и хотя внутри все перевернулось, он сумел сдержаться. Тело начало согреваться.

– Ну, милорд, – заметил Робби, – вы имели возможность своими глазами увидеть доказательства, а испанец подтвердил, что я правильно перевел записи в журнале. Теперь вы отпустите леди Бурк?

– Да, – еле слышно ответил канцлер. – Похоже, что мы совершили досадную ошибку.

– Когда? – Голос Робби внезапно стал жестким.

– Через несколько дней, сэр Роберт. Я должен обо всем сообщить королеве, и тогда она подпишет указ об освобождении леди Бурк.

– Но вы хоть разрешите лорду Бурку увидеться с женой и ребенком?

Вино вернуло силы лорду Сесилу.

– Нет, – безапелляционно заявил он. – Ему было запрещено покидать Девон. Королева не должна знать, что он здесь, иначе она разгневается на него за непослушание. Я скажу, что послал за лордом Бурком в Линмут, чтобы он мог сопровождать жену и ребенка домой. В таком случае, когда леди Бурк будет освобождена, появление ее мужа не обидит королеву.

В Гринвиче Елизавета Тюдор, отпустив фрейлин, успокоилась в объятиях Роберта Дадли, нежась перед потрескивающим огнем. Ее платье было расстегнуто до живота, и она испытывала невероятное наслаждение, когда фаворит ласкал ее маленькие груди.

– Бесс, отдайся мне, – упрашивал он ее, как много раз прежде. Он и сам не мог понять, почему позволял Елизавете так поступать с собой. С его помощью королева удовлетворяла свое сексуальное любопытство, взамен не давая ничего.

– Нет, Роб, – отвечала она, потупя глаза. – До своего замужества я должна оставаться девственницей. – Она чувствовала его вожделение и не могла понять, чем этот ничтожный, самовлюбленный человек мог ее привлечь.

До ее замужества, а не нашего венчания, отметил про себя Роберт Дадли. Неужели, горько подумал он, злостные сплетники не врут, и у него нет шансов сделаться королем Англии? Он сердито наклонился над ней и поцеловал. Поцелуй получился грубым, столь наполненным и любовью и ненавистью, что Елизавета от восхищения поежилась.

– Я хочу тебя, Бесс, – жарко прошептал он и, подмяв под себя, задрал юбки, обнажив длинные стройные ноги в темных чулках, золотые парчовые подвязки и молочно-белые бедра.

– Роб! Роб! – запротестовала она, пока он возился со своей одеждой. – Сейчас же прекрати. То, что ты делаешь, это измена. Неужели ты способен взять силой королеву? – Но черные глаза искрились возбуждением. Так далеко в своей игре они еще никогда не заходили.

– Да, Бесс, я тебя возьму силой! Ты слишком много мучила меня. Можешь меня потом повесить, но я овладею тобой! – Наконец он смог освободить из одежд свой напрягшийся член. «Она меня не повесит, – промелькнуло в голове фаворита. – Стоит ей это испытать, и она моя навсегда. Еще три года назад нужно было так поступить!»

Елизавета билась под ним, и мысль билась в ее голове. Почувствовав между ног его твердый член, она спрашивала себя, неужели способна позволить ему сделать это с собой? Может быть, только раз, чтобы знать, что это такое. Нет! Ни один мужчина не должен властвовать над ней!

Вспомни, что произошло с матерью, с Анной Клевской, с бедной Кэт Говард! Отдав ее отцу свою любовь, страсть и честолюбивые мечты, они заплатили за это страшную цену. Если она позволит ему овладеть ею хотя бы раз, а потом родится ребенок, ей придется выходить за него замуж. Нет! Никогда! Внезапно раздался стук в дверь.

– Ваше величество! К вам лорд Сесил. Говорит, что по неотложному делу.

– Прикажи, чтобы убирался, – прошипел лорд Дадли.

– Мы его примем, – прокричала королева, и граф Лестер зло выругался:

– Сука! Какая же ты сука, Бесс, – соскочив с нее, он поправил костюм. – Ради бога, поправь платье. Если уж быть для тебя королевой важнее, чем женщиной, так и выгляди как королева.

Дверь растворилась, и фрейлина объявила:

– Лорд Сесил, ваше величество! – Ею оказалась рыжеволосая Летиция Ноллис. Она изумленно посмотрела на Дадли, и он понял, что она знает. Еще одна сука! Наверное, подслушивала под дверью.

– Мадам, – поклонился Сесил, – сожалею, что беспокою во время отдыха, но я получил важную информацию касательно леди Бурк.

– Она призналась? – Глаза королевы загорелись.

– Нет, мадам. Стало очевидно, что она невиновна. На этот счет мне были представлены неопровержимые доказательства. Для этого из Девона прибыли сэр Роберт Смолл и Адам де Мариско, владелец острова Ланди.

– И каковы же эти доказательства?

Коротко, но вразумительно канцлер пересказал их историю.

– Она логично объясняет захват корабля с сокровищами короля Филиппа, тем более что изрядная часть груза найдена на борту пиратского судна. Учитывая, что никаких свидетельств против леди Бурк не нашлось, и предполагая, что вы захотите ее освободить, я послал за ее мужем в Девон.

– Вы много на себя берете, Сесил, – заносчиво воскликнул Дадли.

– Вы говорите от имени королевы? – одернул его канцлер.

Его ненависть к Лестеру за годы нисколько не уменьшилась. Теперь он был твердо намерен освободить леди Бурк, что бы ни делал этот самолюбивый глупец. Если бы Дадли не принуждал красавицу графиню Линмут к сожительству с ним и не поощряй Елизавета его прихоть, леди Бурк не пришлось бы мстить королеве. Уильям Сесил ни на секунду не поверил в сказку с «Газелью». Но если бы его спросили, то поклялся бы своим последним вздохом, что принял доказательства, потому что видел в этом лучший выход из создавшегося положения. Какова была доля правды в рассказе о «Газели», его не интересовало. Сесил выжидательно посмотрел на королеву.

– Ты думаешь, я должна освободить ее, Сесил?

– Да, ваше величество. Я так считаю. Это будет лишь справедливо, а вы всегда славились справедливостью.

– Но ты все же полагаешь, что она виновата?

– Нет, мадам. Когда-то я так думал, но больше так не считаю. Да и как можно, когда мне представлены такие неопровержимые доказательства? Сэр Роберт сказал, что был способен понять мои подозрения, учитывая обстоятельства и историю клана О’Малли, но лорд Бурк их вовсе не принял. Эти ирландцы, как ветреные дети!

– Хорошо, Сесил. Подготовь указ об освобождении леди Бурк на попечительство мужа. Пусть ее отпустят, когда он приедет за ней. Но об освобождении можешь объявить ей уже сегодня.

– Мадам, ваше великодушие в который раз оказывает вам добрую услугу, и я горжусь вами.

Королева от удовольствия вздернула голову.

– Я снова развеселилась, – проговорила она. – Пришли мне моих фрейлин, когда будешь выходить отсюда. И ты, Роб, можешь идти. Теперь мне необходимо общество женщин. – И она лукаво улыбнулась Дадли.

Канцлер учтиво поклонился и степенно вышел, а лорд Дадли, зло выскочив за ним, натолкнулся на Леттиз Ноллис и разразился проклятьями. Та только тихо рассмеялась.

– Сука! – прошипел он. – Да как ты смеешь смеяться надо мной?

– Ах, Роберт, – прошептала она, – а почему бы тебе не попросить у меня то, в чем тебе отказала кузина?

Лорд Дадли уставился на нее. Летиция Ноллис была красивой девушкой, с искрящимися кошачьими глазами и золотистыми волосами. Он остановил взгляд на ее красивых полных грудях, но не был еще уверен, что правильно ее понял.

– Что ты имеешь в виду?

– Бесс не хочет ложиться с тобой в постель, так лягу я, – откровенно призналась она.

– А как с твоим мужем?

– Уолтером? – Летиция снова рассмеялась. – А что с ним?

Улыбка озарила лицо Дадли. Желание вновь просыпалось в нем. Он завел фрейлину в альков, руки скользнули к корсету. Полные груди под его ладонями окрепли от переполняющей женщину страсти.

– Дорогая! Готов поспорить, ты лакомый кусочек, – пробормотал Роберт Дадли.

– Я хочу тебя, но нужно подождать, – проговорила Ноллис. – Приходи ночью в мои апартаменты. После одиннадцати я не дежурю у королевы. – Она сбросила с груди его руку и направилась прочь.

Удовлетворенный Дадли посмотрел ей вслед. Если Бесс не хочет сделаться его, всегда найдется какая-нибудь другая. Конечно, все нужно делать скрытно. Ведь не потерян еще шанс стать королем.

Позже к вечеру Скай была поражена, когда на пороге ее комнаты показался лорд Сесил. Сам дедушка, канцлер умилился открывшейся ему картиной. Леди Бурк с распущенными волосами играла на полу с дочерью. Девочка лежала на спине, била ножками и что-то ворковала.

– Добрый день, мадам, – проговорил Сесил. – У меня для вас хорошие новости.

Скай поднялась на ноги.

– Дейзи, забери ребенка, – крикнула она.

Служанка подхватила Дейдре и поспешила из комнаты. Скай оправила юбки, налила два бокала вина и один предложила Сесилу.

– Присаживайтесь, милорд, и рассказывайте ваши хорошие новости.

– Вы свободны, мадам.

Красивые глаза Скай расширились от удивления, но потом в них промелькнуло подозрение.

– Только-то и всего, милорд? Вы свободны. – Она почувствовала, как в ней закипает ярость. Ее оторвали от мужа, от семьи, подвергли опасности не родившегося еще ребенка, держали в заключении, не выдвинув никаких обвинений, а теперь приходят и просто заявляют: «Вы свободны». Скай пристально посмотрела на канцлера. – Я могу ехать домой?

– Через несколько дней. Сейчас готовят указ о вашем освобождении. Завтра королева его подпишет. Тогда вашему мужу разрешат приехать из Девона, чтобы забрать вас домой.

– Может быть, теперь вы будете столь любезны и скажете мне, почему я провела в тюрьме добрых шесть месяцев? – спросила Скай.

Хитрая улыбка тронула губы Уильяма Сесила, глаза сверкнули.

– Скай О’Малли, – проговорил он, – мы оба знаем, почему вы здесь, хотя вы этого не признаете, а у меня не хватает доказательств, чтобы это подтвердить. Ваше пиратство за два года обошлось Елизавете Тюдор в кругленькую сумму. Подстроив ловушку с «Санта-Марией», я надеялся, что мы сможем вас поймать с поличным. Но я ошибался. Вы оказались на редкость умной женщиной.

Ваш муж, сэр Роберт Смолл и владелец острова Ланди проделали длинный путь, чтобы представить мне доказательства вашей невиновности, и я принимаю их историю. Но теперь послушайте меня внимательно, хозяйка Иннисфаны. Вы убедились в том, что королева вольна заключать в тюрьму без всяких доказательств. Случись еще какая-нибудь неприятность в Девоне, и мы будем знать, где вас найти. И уж тогда никто не сможет вас освободить. Королева дорого заплатила за свою ошибку с лордом Дадли. Я его тоже не люблю, дорогая.

Ни один мускул не дрогнул на лице Скай, глаза не выдали ее чувств. На Сесила это произвело впечатление. Она и в самом деле была достойным противником.

– Ну, что вы мне на это скажете, мадам?

– Что рада буду оказаться дома, мастер Сесил, – спокойно ответила Скай. – Что соскучилась по мужу. И что, если вы не в состоянии найти доказательств моим предполагаемым преступлениям, меня следует признать невиновной, каковой я и являюсь.

Сесил осушил свой бокал.

– Видимо, так, – задумчиво произнес он. Потом поднялся и двинулся к двери. – Это была хорошая месть, мадам: умно задуманная, хорошо организованная и исполненная. Я вас поздравляю.

Скай ответила ему неосторожной улыбкой, говорящей о том, что она принимает его похвалу, но вслух проговорила:

– Не понимаю, сэр, что вы имеете в виду.

Дверь за Сесилом закрылась, и Скай какое-то мгновение стояла, прислушиваясь, как его шаги замирали на лестнице. Потом ее охватил восторг. Победила! Она победила Елизавету Тюдор! Побила королеву Англии! Внезапно она расплакалась. Напряжение последних месяцев прорвалось в слезах, катящихся по лицу.

Из спальни к ней поспешили Эйбхлин и Дейзи.

– Скай! – сестра подлетела к ней. – Скай, дорогая, что случилось? Что хотел от тебя Сесил? С тобой все в порядке? Будь прокляты эти англичане!

Дейзи никогда не слышала, чтобы Эйбхлин ругалась, и была поражена. Увидев неодобрительную мину служанки, Скай перестала плакать и рассмеялась.

– Мы едем домой! Я победила королеву!

– А это не ловушка? – спросила Эйбхлин.

– Нет. Против меня нет никаких свидетельств, а Робби с де Мариско как-то сумели доказать Сесилу, что я невиновна.

– Интересно, как им это удалось? – хихикнула Эйбхлин.

– Я сама теряюсь в догадках, сестра, – ответила Скай уже спокойнее и серьезнее.

Ждать им пришлось недолго. На следующий день сэр Джон принес указ об освобождении Скай.

– Вы выйдете ночью, леди Бурк, – сказал он. – Лорд Сесил не хотел бы, чтобы кто-нибудь видел, как вы покидаете Тауэр. Под прикрытием темноты вы на лодке поплывете в Гринвуд. Там ждет вас муж, и к завтрашнему вечеру вам надлежит уехать из Лондона.

– Спасибо, сэр Джон, – ответила Скай. – И передайте мою благодарность леди Алисе, которая сделала все, чтобы мое пребывание у вас было приятным.

Комендант Тауэра добродушно улыбнулся.

– Меня не часто благодарят за гостеприимство, – насмешливо проговорил он. Потом поднес ее руку к губам: – Доброго пути, леди Бурк.

Темной дождливой ночью три закутанные женские фигуры покинули Тауэр через ворота, выходящие к Темзе, и погрузились в лодку. Стражнику на стене показалось, что он расслышал крик младенца. Скай и Эйбхлин глубоко вдохнули промозглый воздух, в котором ощущались запахи моря, и, посмотрев друг на друга, одновременно рассмеялись. Лодка неслышно рассекала темную воду. Женщины то и дело выглядывали из-за занавесок, чтобы определить, где находятся, и посмотреть на Лондон. Вскоре показались элегантные дворцы на Стрэнде, и у Скай учащенно забилось сердце, когда лодка пронеслась мимо них и свернула к Гринвуду. Рядом темнел Линмут-Хаус, но и в Гринвуде горело всего несколько огней.

Лодка ударилась о причал, и стражник, сопровождавший их, выскочил на берег, чтобы привязать суденышко и помочь пассажирам выйти. Первой на берегу оказалась Эйбхлин, и Дейзи передала ей ребенка, за ней последовала Скай, и наконец на сушу вышла верная служанка. Потом на пристань выставили их багаж.

– Остальные вещи привезут завтра, – сообщил стражник и, отвязав веревку, прыгнул опять в лодку. Суденышко отвалило от пристани, выйдя на стремнину, быстро направилось вниз по реке. Минуту-другую женщины стояли в ветреной ночи.

– А почему нас никто не встречает? – испуганно прошептала Дейзи.

– Понятия не имею, – ответила Скай. – Но окна в доме светятся. – И она решительно направилась от пристани к зданию. За ней с Дейдре на руках шла Эйбхлин, а позади всех с багажом тащилась служанка. В стеклянных дверях библиотеки отражался свет фонаря. Скай взялась за ручку и распахнула дверь.

В комнату ворвался сырой ночной ветер, и Найл Бурк оглянулся.

– Скай! – воскликнул он, когда, пораженный, сумел наконец обрести дар речи.

– Да, милорд, я вернулась домой. И какой же прием меня ждал – ни одного человека на пристани!

– Мы не знали, что ты едешь. Адам! Робби! Скай дома!

Внутренние двери библиотеки с треском растворились, и в комнату влетели де Мариско и Роберт Смолл. Адам еле удержался, чтобы не поцеловать Скай, взгляды их дымчато-голубых и сапфировых глаз встретились. Во взгляде лорда Ланди выразилось все, о чем он не решался сказать вслух.

– Я не знаю, как ты это сделал, но спасибо тебе, Адам, – тихо проговорила Скай, де Мариско молча кивнул, и она быстро повернулась к Роберту Смоллу: – И тебе спасибо, дорогой Робби! Бог благословил меня друзьями.

Коротышка-капитан смахнул слезы с глаз:

– На этот раз все сошло. Но в другой нам может так не повезти.

– Сесил мне тоже это сказал, – заметила Скай. – Эйбхлин, дай мне Дейдре. – Осторожно приняв спящую девочку, она пересекла комнату и подошла к Найлу. – Милорд, позволь представить тебе дочь Дейдре. Она родилась 12 декабря, и теперь ей почти пять месяцев.

В первый раз Найл приподнял одеяльце и посмотрел на спящую дочь.

– Боже! – прошептал он. – Какая же она маленькая. И какая красивая!

– Маленькая? Ну, нет, – возмутилась Эйбхлин. – Она была маленькой, когда родилась. А теперь она нормальная девочка и с каждым днем подрастает. – Она взяла Дейдре у Скай обратно. – А в доме колыбелька-то хоть найдется?

– Дейзи тебе покажет.

Эйбхлин взглянула на двух мужчин:

– Какие же вы недогадливые! Он только и ждет нашего ухода, чтобы поцеловать жену. – И вывела всех из комнаты.

Найл Бурк встал и посмотрел на Скай.

– О, любовь моя, – голос его сорвался. – Как я скучал по тебе. Тебя уже три раза отнимали у меня. Больше с тобой я расстаться не смогу, Скай.

– Мы не расстанемся. Только Бог сможет нас разлучить. Обещаю тебе.

– Смотри же, держи обещание, любимая. – И поцеловал ее с таким жаром, который, если бы мог материализоваться, поджег бы весь дом и весь Лондон. Их соскучившиеся губы встретились, Найл гладил лицо жены, ласкал ее волосы, вытирал слезы.

– Никогда больше я не отпущу тебя, – повторил он. – Во многом я позволю тебе верховодить, но не во всем. Ты слишком упрямая женщина, Скай. И когда-нибудь это может не довести до добра. Сегодня благодаря везению и уму Адама де Мариско все кончилось хорошо. И этому надо радоваться. Адам тебя сильно любит. Подчас ему это трудно переносить. А Робби! Ты для него как дочь. Он бы долго не протянул, если бы потерял тебя.

– С этим покончено. Клянусь тебе, Найл.

– Я тебя хочу, – улыбнулся лорд Бурк жене.

– Я тоже, – ответила она.

Он протянул к ней руки, и она вложила в них свои ладони, радуясь знакомому чувству, когда на них сомкнулись пальцы мужа. Они вышли из библиотеки и поднялись в старую спальню Скай, выходящую окнами на реку. Не говоря ни слова, разделись. Пока Скай снимала платье, на нее нахлынули воспоминания. Она подошла к окну и заметила, что небо стало светлеть. Это сильный ветер разогнал облака, и над ними засияла луна и то тут, то там заблистали звезды.

Давно ли она вот так же стояла у окна, когда к ней в комнату пришел Джеффри. Целую жизнь назад, и эта жизнь позади. Она улыбнулась, вспомнив, как Ангельский граф карабкался по виноградной лозе, и тут же отбросила воспоминания.

Она повернулась к Найлу. Муж смотрел на нее и понимал, что она борется с нахлынувшими на нее картинами прошлого. Ей нужно было через это пройти. Она гордо подошла к Найлу, встала на цыпочки и обняла за шею.

– Теперь настало наше время, мой муж. Наше – и навсегда!

С радостным криком он схватил ее на руки и понес к кровати.

На следующее утро впервые за многие дни на небе выглянуло яркое теплое солнце. В Англию наконец пришла весна. Давно Скай не просыпалась такой довольной и умиротворенной, раскрасневшись от воспоминаний о минувшей счастливой ночи. Она игриво забралась на спину спящему мужу и стала тереться грудью о его спину. Скоро ее усилия были вознаграждены и Найл спросонья пробормотал:

– Так хорошо, Роза. Продолжай.

– Роза? Ах ты, изменщик! – И она в ярости вцепилась рукой в его черные волосы.

– Ox! – завопил он, и его тело сотряслось от смеха. Перевернувшись, он скинул ее с себя, и Скай почувствовала его напряженный и жаждущий член. Его лицо было совсем рядом, серебристые глаза сверкали. Он нежно приподнял ее и медленно дюйм за дюймом опустил на себя. Глаза Скай расширились от удивления и быстро затуманились страстью.

Руки ласкали грудь, губы потянулись к соску, и он замер, увидев на нем молоко. Оно наполнило его рот. В возбуждении он продолжал сосать, воспламеняясь все больше и больше, и Скай почувствовала, как в знакомом ритме отвечают мужу ее бедра. Ни один из супругов не в силах был остановиться. Наконец, не в состоянии сдерживаться, Скай отстранилась и целиком отдалась страсти. И еще полнее ощутила ее, когда почувствовала, что и Найл на вершине блаженства.

Муж рухнул на нее и откатился в сторону. Когда к Скай вернулось дыхание, Найл произнес извиняющимся тоном:

– Боже мой, извини меня, Скай.

– За что, любимый?

– За то, что я украл у дочери завтрак. – Его лицо было явно смущенным.

– Не беспокойся, Найл, у меня их две, – успокоила мужа Скай.

– Две?

Явно развеселившись, она хихикнула:

– Две груди, недогадливый мой! Одной на завтрак Дейдре вполне достаточно. Пойду-ка я ее принесу. Сесил мне вчера сказал, что мы без промедления должны покинуть Лондон.

– Не уходи, любимая, я не вынесу разлуки.

– Роза не даст тебе скучать.

– Нет, любимая. Теперь мы воссоединились и по-настоящему женаты, и между нами никто не будет стоять.

Скай пристально взглянула в серебристые глаза мужа и поняла, что он говорит правду.

– Спасибо, Найл, – сказала она. – Спасибо тебе за это.

В дверь громко постучали, и из-за нее донесся резкий голос Эйбхлин.

– Дочь надо покормить, и скоро нам пора выезжать. Если вы еще недостаточно насладились друг другом, делать нечего.

Смеясь, Скай накинула пеньюар и, открыв дверь, приняла Дейдре у сестры.

– Скажи, пожалуйста, Дейзи, чтобы приготовила мне ванну. Следующие несколько дней мы проведем в дороге. Так хоть выеду чистая.

– Ты просто сияешь, сестра, – улыбнулась ей Эйбхлин и вышла.

Скай вернулась в кровать и положила рядом с собой дочь. Найл внимательно следил, как девочка подняла крошечное личико и требовательно закричала.

– Господи, что такого я сделал? – быстро отстранился он в ужасе.

Скай подняла девочку и поднесла к груди. Маленькие ручонки Дейдре ухватились за нее. И хотя девочка подозрительно поглядывала на отца, все же, не переставая, шумно сосала материнскую грудь.

– Она еще никогда не видела так близко мужчину, – объяснила Скай. – Поэтому и испугалась. Через несколько дней она привыкнет к тебе.

Успокоенный Найл смотрел, как жена кормит их ребенка. Потом они немного поиграли с Дейдре. Отец давал и отнимал ей свои пальцы, и девочка, милостиво соглашаясь на игру, хватала их ручонками. Забава ей понравилась, и она уже не с таким подозрением смотрела на Найла.

Служанка принесла ванну, и Дейдре забрали к тете, чтобы приготовить к дальней дороге домой. Найл переоделся в соседней комнате и проверял карету, пока собиралась жена.

Дорожную карету из Линмута запрятали в конюшне Гринвуда, чтобы никто не догадался, что здесь остановились Бурки. Кучер и лакей провели несколько веселых дней в компании радушных гринвудских служанок. Теперь под надзором господина кучер вывел экипаж на улицу и запрягал шестеркой одномастных серых лошадей. Внутрь уложили багаж, поместили запасы воды, бутылки с вином. На металлический каркас уложили плетеную основу с матрасом в три дюйма толщиной. Эта колыбелька в середине сиденья вскоре должна была принять леди Дейдре Бурк. По одну ее сторону сядет Дейзи, по другую – любящая тетя. Под металлический каркас с колыбелью кухарка поставила корзины с провизией: хлеб, сыр, вареные яйца, ветчину и фрукты.

В маленькой столовой Гринвуда путешественники быстро позавтракали. Им предстоял тяжелый день в пути, но они все были рады покинуть Лондон, который принес им столько несчастий.

Дейзи с девочкой были уже в карете, когда в нее забралась Эйбхлин.

– Задернуть занавеси? – спросила служанка.

– Пожалуйста, не надо, – попросила монахиня. – В Лондоне я видела только ночную реку и Тауэр. Я никогда здесь раньше не была и вряд ли когда-нибудь вернусь снова. Мне хотелось бы увезти с собой в Ирландию воспоминания об этом городе.

Найл помог жене сесть на лошадь. Езда верхом пробуждала в Скай чувство свободы и восторга. Памятуя о том, что ее не должны узнать, она натянула на голову капюшон, скрыв лицо, а герб с дверцы кареты тщательно стерли.

Экипаж и четверо верховых тронулись в путь по улицам Лондона, прислушиваясь к шуму утреннего города:

– Молоко! Кому жирное, свежее молоко?!