Текст книги "Автобиография духовно неправильного мистика"

В марте 1976 года завершается обновление и перестройка нескольких недавно приобретенных зданий. Каждый дом Ошо называет в честь просветленных мастеров: Франсиска, Христа, Экхарта и Кришны. Ежедневные утренние беседы он проводит в зале Лао-цзы, на прилегающей к его дому большой круглой веранде, окруженной москитной сеткой. К марту 1977 года заканчивается строительство «Будда-холла», где все желающие могут слушать англоязычные выступления Ошо. Кроме того, работники ашрама издают книги и журналы, занимаются музыкой, пошивом одежды, шелкоткачеством и плотничеством, а также изготавливают музыкальные инструменты. В августе 1977 года в ашраме появляется своя пекарня, а также ювелирная, гончарная и ткацкая мастерские.

Это место похоже на огромный базар. Где еще вы найдете столько всего? Я бы мог построить ашрам в Гималаях. Я очень люблю эти горы и для меня быть здесь – действительно большая жертва. Но я специально основал ашрам тут, а не в Гималаях.

Я хочу, чтобы мой ашрам был в чем-то похож на шумный рынок. Так оно и есть. И индийцев это очень раздражает, они никак не могут понять, в чем дело. Они привыкли к совершенно другим ашрамам, и все, что у нас происходит, приводит их в ужас. Им с трудом верится, что за проповеди (дискурсы на религиозную тему) нужно платить. Для них это было всегда бесплатно. Более того, после дискурсов в обычных храмах прихожанам дают прасад – еду и сласти. Многие ходят в храмы исключительно чтобы поесть.

Но тут слушатели платят. Почему? Я хочу, чтобы мой ашрам был неотъемлемой частью базара, я не хочу, чтобы мои саньясины уходили в монастырь. Пусть остаются в миру. Их медитация должна родиться среди суеты. Медитация – это не побег от действительности. Если вам удастся найти покой в этой обстановке, то потом вы сбережете его где угодно. В моем ашраме есть все, что может вас отвлечь в обычной жизни. И это сделано специально!

Здесь я создаю мир в миниатюре. И это мир, в котором деньги считаются благом, женщины и мужчины живут вместе в радости, не испытывая никакого страха. Мир, в котором они могут праздновать существование, мир, в котором люди живут обычной жизнью, но при этом еще и медитируют. И их медитация день ото дня становится глубже, хотя они сталкиваются со всеми теми же трудностями, что и в обычной жизни.

Потом вы сможете жить где угодно, но никому не удастся лишить вас душевного равновесия. Ваша тишина – только ваша! Она рождается внутри вас, и я тут ни при чем. Это не моя заслуга. Вы сами пришли к покою, сами его «заработали», сами его обрели.

С ростом числа людей, приезжающих с Запада, все чаще и чаще слышны оскорбления в адрес иностранцев, особенно женщин. Публичные проявления любви между мужчинами и женщинами, а также открытые платья с короткими рукавами оказывают на сексуально подавленных индийцев неизгладимое впечатление и расцениваются ими как грязная провокация. Свою роль играют и постоянная критика со стороны Ошо в адрес индийских политиков и заявления о том, что индийское правительство сплошь коррумпировано. Все это побуждает власти принять ряд репрессивных мер против ашрама, включая и запрет на строительство новых помещений, и отказ в туристических визах иностранцам, желающим посетить ашрам.

Общество не может меня поддержать. Это просто чудо, что я до сих пор жив, это нелогично. Со мной уже давно могли бы как-нибудь расправиться. Общество меня не поддерживает, оно на это просто неспособно. Всеми силами оно препятствует моей работе.

Буквально вчера я прочитал в газете о том, что в правительство поступило требование выслать меня из Индии. Скорей всего этого требовал какой-нибудь священник, поскольку он заявил, что я разрушаю религиозные устои. Но ему мало того, что меня просто выдворят из страны, – он предложил отрезать мне язык, лишь бы я замолчал, и отрубить мне руки, чтобы я не мог писать. Представляете, и это человек, который считает себя высокодуховным и религиозным!

* * *

Разве плохо обнимать того, кого любишь? А целовать любимых людей – это тоже преступление? Другое дело, если вы обнимаете человека против его воли, тогда это и в самом деле отвратительно. Но индусы делают это сплошь и рядом. И женщины, принявшие у меня саньясу, об этом знают. На рынке местные мужчины так и норовят ущипнуть женщину или как бы случайно прижаться к ней. Это ужасно! Они пожирают женщин глазами. Кошмар! Но такое поведение считается нормальным, вполне приличным.

Если вы любите друг друга и держитесь за руки, если вы обнимаетесь или целуетесь, то это ваше личное дело, других это не касается. Почему это нужно воспринимать как оскорбление? Что в этом плохого? Может быть окружающим просто завидно, но они не могут себе в этом признаться? И от этого злятся? Может быть, им тоже хочется кого-нибудь обнять, но у них не хватает смелости? Может, они бояться общественного мнения? Вот и злятся. Стесняются проявлять любовь сами и другим не позволяют.

Во время бесед Ошо все чаще и чаще говорит о том, что хотел бы найти уединенное место, где никто не мешал бы его работе. Саньясины начинают поиски большого участка земли в безлюдном районе Индии, где можно было бы построить «новую общину», чтобы уделять гораздо больше внимания духовному росту.

Гурджиев был загадочной личностью и вел замкнутый образ жизни, скрытый от глаз посторонних. В его школу принимались лишь избранные, а все, что происходило в ее стенах, оставалось для обычных людей полнейшей тайной.

Именно так я хочу построить свою дальнейшую работу. Моя община станет закрытой. Мы уйдем в тень. Конечно, у нас будет, что предъявить обществу: ткацкая, плотницкая и гончарная мастерские… но это будет лишь внешняя сторона дела. Для посетителей мы устроим прекрасные выставочные залы, пусть себе покупают разные безделушки. Пусть любуются плодами творчества саньясинов – рисунками, книгами, деревянными поделками. Можно и окрестности показывать: чудесное озеро, плавательные бассейны. Мы можем даже пятизвездочную гостиницу для них построить. Но никто не будет знать, что происходит здесь на самом деле. Настоящая деятельность будет практически подпольной. Иначе ничего не выйдет.

Я обладаю некоторыми тайными знаниями, которыми хотел бы с вами поделиться, и сделать это я хочу прежде, чем умру, поскольку не уверен, что среди ныне живущих есть еще кто-то, кто мог бы вам эти знания передать. Это секреты даосизма, тантры, йоги, секретные знания суфиев и дзенбуддистов. Путешествуя по земле в течение многих жизней, я успел познать практически все религиозные традиции мира. И из каждого цветка той или иной религии я собирал самый лучший нектар. Но рано или поздно мое время кончится, и мне придется уйти, я уже никогда не вернусь в материальное тело. Это моя последняя жизнь. Теперь я хочу весь мед, что собрал, отдать вам, чтобы вы могли поделиться им с другими, чтобы сладость его не исчезла с лица земли.

Это будет тайная работа, поэтому пока я не стану ничего говорить. Кажется, я и так уже сказал слишком много! Мне не стоило говорить даже этого. Этой работой займутся лишь самые верные мои друзья.

Сейчас у нас в ашраме создан довольно большой отдел по работе со средствами массовой информации. Мы хотим, чтобы люди знали о том, что здесь происходит. Но в новой коммуне истинная работа будет скрыта от глаз общественности. Да, у нас будет свой пресс-центр, но у него будут иные задачи. К нам все равно будут приезжать люди, потому что именно из них нам предстоит отбирать «своих», тех, кто действительно готов раствориться в общине, настоящих саньясинов. Но подлинная работа будет проводиться в тайне, о ней будем знать только вы и я.

Разговаривать мы будем немного. Постепенно я буду становиться все более и более молчаливым, потому что истинное общение происходит не на уровне слов, а на уровне энергии. Когда вы научитесь воспринимать энергию в молчании, я перестану говорить вообще. Я приберег для вас поразительные сокровища, так что будьте внимательны…

Все самое прекрасное и великое, чем обладает человечество, случилось благодаря тем нескольким людям, которые направили энергию на изучение своего внутреннего мира. Моя община станет тайной школой, в которой люди будут учиться обращать взгляд внутрь себя и исследовать все, что там есть. Для них это станет величайшим из приключений, самым великолепным танцем.

В июне 1979 года Ошо проводит десятидневный эксперимент безмолвного общения – сатсанг. Он приходит в Будда-холл и вместо проведения дискурса просто сидит в молчании, медитируя и слушая музыку. 21 июня Ошо представляет состоящий из двенадцати частей комментарий к «Дхаммападе» Гаутамы Будды.

Мне становится труднее и труднее говорить. Слова требуют от меня больших усилий. Но пока вы понимаете меня только с их помощью, я вынужден говорить. Я мечтаю о том времени, когда вы будете готовы понять меня и без слов. Мы будем просто сидеть с вами в тишине… слушая пение птиц… слушая, как бьются наши сердца… Так прекрасно просто быть здесь, ничего не делая.

Готовьтесь, и готовьтесь скорее, потому что однажды я замолчу навсегда. И пусть эта новость облетит весь мир: тем, кто еще хочет слышать мои слова, нужно поторопиться, потому что уже скоро я погружусь в безмолвие. Это произойдет неожиданно, я не могу назвать день, это может случиться прямо посреди какой-нибудь фразы. И никто не узнает, чем она должна была закончиться! Фраза повиснет в воздухе и навечно останется незавершенной…

Но на этот раз вам все-таки удалось меня удержать.

Эти изречения Будды получили название «Дхаммапада»…

22 мая 1980 года, во время утренней беседы, Вилас Тупе, член группировки индуистских фундаменталистов, бросает в Ошо нож. Саньясины вызывают местную полицию, и вскоре та появляется в зале, где произошло покушение. Полиция забирает Тупе, а Ошо продолжает беседу. Последующие действия полицейских чиновников и членов группировки, к которой принадлежит Тупе, приводят к тому, что дело закрывают, а Тупе освобождают из-под стражи без каких-либо обвинений. Спустя некоторое время Ошо поясняет, что же случилось.

Магистрат Пуны четко выразил свое мнение о деле безумца, бросившего в меня кинжал и, разумеется, пытавшегося меня убить. Его выпустили на свободу, но особого внимания заслуживает обоснование к освобождению, то есть официально объявленная причина. Мне она так понравилась, что я хохотал до слез! Оказывается, если бы тот тип и в самом деле пытался меня убить, я не стал бы продолжать лекцию! Ну да, естественно, кто же станет продолжать выступление после того, как его чуть не убили? Они просто плохо меня знают. Я продолжал бы беседу, даже если бы меня убили! И она шла бы, как намечено, до десяти часов!

Но этим людям не понять меня никогда. Конечно, им не понять. Если бы их пытались убить, стали бы они сидеть, как ни в чем ни бывало и продолжать свое дело? Да, их доводы вполне убедительны. Что уж говорить об основной массе людей, если даже образованные члены магистрата придумывают такие глупости?

В конце 1980–начале 1981 годов в США открывается центр по распространению книг, аудио– и видеозаписей дискурсов Ошо. Заокеанских саньясинов поддерживают местные общины и центры медитации. В то же время составляются программы по обучению ведущих групп. Весной 1981 года в Лондоне проходит двухдневный семинар, на котором представляются медитации и группы, разработанные Ошо. Семинар получает название «Ход времен». На него собирается около пятисот участников, в том числе и благодаря рекламе в лондонских автобусах и поездах метро. Позже подобные мероприятия проводятся и в других крупных столицах мира.

Я хочу создать не только поле будды, но и его небольшие оазисы по всей земле. Я бы не хотел упускать такую великолепную возможность и ограничиваться лишь одной маленькой общиной. Это место будет источником, но ветви его раскинутся по всему миру. Да, корни здесь, но мое дело станет огромным деревом. Оно дотянется до всех стран, а может быть и до каждого человека. Мы создадим небольшие общины и центры по всему свету.

Живите в мире, но не становитесь мирскими людьми. Пусть суета будет вокруг вас, а не внутри. Вот о чем я говорю.

Есть одна дзенская поговорка: дикие гуси отражаются в воде не нарочно. Вода же не стремится их отражать.

У гусей нет намерения отражаться в воде, а у воды нет желания их отражать – и все же это происходит! Дикие гуси летят над водой, в воде появляется их образ. Он просто есть, хотя вода и не думала его создавать. Да и гуси не жаждали увидеть свое отражение.

Таким должен быть путь моих саньясинов. Будьте в миру, живите среди людей, но живите в полную силу, без амбиций, без желаний, потому что желания отвлекают вас от настоящей жизни. Прислушиваясь к голосу своих амбиций, вы упускаете настоящее. Не жадничайте – жадность заставляет вас думать о будущем. Не стремитесь чем-то обладать – собственничество приковывает вас к прошлому. Человек, стремящийся жить настоящим, должен быть свободен от жадности, собственнических инстинктов, от амбиций и желаний.

Именно это я называю настоящим искусством медитации. Будьте осознаны и внимательны, будьте начеку, чтобы эти воры не могли украсть у вас жизнь. Медитируйте и вместе с тем общайтесь с людьми. Вот что я познал на собственном опыте: мирская жизнь чрезвычайно помогает медитации. Мир буквально заставляет вас медитировать. В нем множество отвлекающих факторов, но если вы научитесь не отвлекаться, то это принесет вам невероятную радость. Вы сможете пребывать в центре тайфуна и оставаться уравновешенным. Вокруг бушует буря, но в центре все спокойно.

Таков путь истинного саньясина: живи в миру, но не будь мирским, научись не зависеть от мира.

10 апреля 1981 года Ошо сообщает, что наступает последний этап его работы, и отныне он будет общаться с людьми посредством тишины. Он видится только со своим секретарем и появляется перед саньясинами лишь три недели спустя. Сатсанги возобновляются, Ошо приходит в зал для медитаций и сидит перед учениками и гостями молча. В начале встреч поют древнюю буддийскую песню, а в конце играет музыка и все танцуют.

Тем временем здоровье Ошо становится все хуже и хуже. Помимо извечной аллергии, теперь он страдает от нестерпимых болей в спине, и врачи опасаются, что рано или поздно ему потребуется хирургическое вмешательство. Их опасения усиливаются после серьезного обострения, связанного с выпадением диска, что грозит повреждением нерва. Помощник личного секретаря Ошо, Ма Ананда Шила, устраивает ему поездку в США, где он сможет пройти лечение. 1 июня 1981 года в сопровождении близких друзей и личных врачей Ошо вылетает из Бомбея в Нью-Йорк.

Через несколько недель после приезда Ошо в США Шила оформляет купчую на заброшенное ранчо в пустынных высокогорьях Восточного Орегона. Общая площадь участка составляет 126 квадратных миль. Большое Грязное ранчо, расположенное в двадцати милях от ближайшего городка под названием Антилоп, представляет собой выбитое скотом пастбище, протянувшееся вдоль берега реки Джон-Дей и захватывающее два округа в штате Орегон. В этой местности есть лишь небольшой жилой дом и несколько хозяйственных построек, размещенных в долине, в конце крутой и пыльной проселочной дороги. К началу сентября рядом появляются несколько сборных домиков, в одном из которых живет Ошо. Он и его помощники перебираются на ранчо 29 августа.

Будда совершал ошибки, Махавира совершал ошибки и вот теперь я – сижу перед вами. Думаете, я не ошибся, перебравшись в Орегон? Я – живое доказательство тому, что просветление не гарантирует вам непогрешимости. В любой момент вы можете оказаться на Большом Грязном ранчо! Но теперь так трудно отсюда выбраться. И чем больше вы прилагаете усилий, тем глубже увязаете в грязи.

Это настолько очевидно, что не стоит перечислять ошибки, совершенные Буддой или Махавирой. Я ошибался раньше, ошибаюсь и теперь, но просветлению это ничем не угрожает. Мои ошибки не имеют никакого отношения к просветлению.

Я стараюсь извлекать из своих ошибок наибольшую пользу. Именно это мы здесь и делаем, на Большом Грязном ранчо – мы стараемся! Вот почему я говорю, что во всем этом должен быть определенный смысл. Да, мы оказались в грязи, и это ошибка, но Большому Грязному ранчо очень повезло, так пусть же в этом будет хоть какой-нибудь толк. И давайте приложим к этому все силы.

Другие просветленные постоянно подчеркивали свою непогрешимость. Но я – чокнутый, и сам это признаю. Мне, наверное, не стоит говорить о таком – о том, что я порой допускаю ошибки. Мне это как-то не к лицу: учитывая то, чем я занимаюсь, это как будто портит мою репутацию. Вот почему люди моей профессии меня ненавидят. Они говорят: «Не нужно признаваться в своих слабостях. Даже если и совершил ошибку, делай вид, что ничего не произошло. Поверни все так, будто это и не ошибка вовсе». Вот чем они занимались на протяжении многих веков. Но я так не могу, я попросту не умею врать.

Через несколько месяцев становится очевидным, что саньясины Ошо мечтают создать самодостаточную общину, где могли бы жить до пяти тысяч человек. Четыре раза в год они намерены проводить большие открытые фестивали, а также планируют заняться изданием книг Ошо. В течение весны и лета население общины быстро растет. Вновь прибывшие живут в палатках. Большую часть времени они занимаются огородными посадками и строительством молочной фермы. Они прокладывают трубы и электричество, асфальтируют дороги, укрепляют берега ручьев и разбивают сады на голых склонах холмов. Враждебность местных жителей к общине стремительно перерастает в бурную реакцию и агрессивные действия. Строительство запрещают, в адрес Ошо и членов его общины несутся угрозы, а в портлендской гостинице, купленной саньясинами, взрывается бомба. Губернатор Орегона открыто заявляет, что если местное сообщество не принимает саньясинов, то им, по его мнению, лучше просто «убраться из этих мест».

В 1982 году обитатели ранчо голосованием решают зарегистрировать общину как город Раджнишпурам в округе Васко. Администрация округа дает согласие, но местная группа слежения за землепользованием под названием «Тысяча друзей Орегона» немедленно подает иск против общины. Позже главный прокурор штата подвергает сомнению законность регистрации города, ссылаясь на то, что подобная процедура противоречит тезису о раздельности церкви и государства. Христианские проповедники-фундаменталисты называют Ошо антихристом, а местные фермеры используют дорожные указатели с названием «Раджнишпурам» в качестве мишеней для стрельбы. На «антираджнишских» митингах раздают майки и кепки с портретом Ошо в перекрестии оптического прицела.

Ошо обращается к властям с просьбой дать ему вид на жительство как религиозному учителю, но ему отказывают на том основании, что он хранит обет молчания и, следовательно, не может проповедовать. Однако после подачи жалобы это решение отменяют. К 1984 году в юридическом отделе Раджнишпурама работает уже более двухсот сотрудников, занимающихся десятками судебных тяжб. Документы, полученные благодаря «Положению о свободе информации», убедительно доказывают, что давление на федеральные власти и власти штата исходило из администрации Рейгана, которая всеми силами пыталась разогнать общину и вышвырнуть Ошо из страны.

Они хотят уничтожить нашгород и ссылаются на свои законы о землепользовании. При этом никто из этих идиотов так ни разу и не приехал сюда, чтобы убедиться, что мы действительно нарушаем закон. Неужели они могут создать тут нечто большее, чем мы? Пятьдесят лет здесь никого не было, и все были счастливы, словно именно так и нужно распоряжаться землей. И вот теперь мы начали обрабатывать этот участок. Мы хотим, чтобы наша община сама себя обеспечивала: мы выращиваем овощи и фрукты, сами готовим еду, шьем одежду. Мы всеми силами стараемся перейти на самообеспечение.

Здесь пустыня… Порой мне кажется, что это просто судьба таких, как я. Моисей скитался по пустыне, а теперь и я оказался среди камней и колючек и пытаюсь создать здесь оазис. Мы уже много чего сделали. Посмотрите на мой дом, можно подумать, что это вовсе не Орегон, а Кашмир. Когда я сюда приехал, здесь не было ни единого деревца, ни одной зеленой травинки. Я был просто в шоке, когда Шила меня сюда привезла. Только покосившийся дом и больше ничего. А я привык жить среди зелени, и где бы я ни жил, я всегда разбивал прекрасные сады.

Невероятными усилиями мы превратили это место в цветущий оазис. Мои люди работают по двенадцать-четырнадцать часов в день. А эти лентяи отказываются приехать сюда и посмотреть, что здесь происходит. Сидят там себе в своем Капитолии и думают, что мы здесь закон нарушаем. Если уж облагораживание земли противозаконно, то такие законы противоречат самой жизни, их нужно собрать в кучу и сжечь! Пусть сначала придут и убедятся сами, а уж потом попробуют доказать, что это незаконно. Но они просто трусят.

Я всегда относился к Америке с уважением, считая ее демократичной страной. Мне казалось, что тут с почтением относятся к личности, личной свободе и свободе самовыражения. Мне очень нравится американская Конституция. Но теперь я понимаю, что мы приехали сюда зря. Я страшно разочарован. Их Конституция оказалась лицемерной. Красивые слова, да и только: личность, свобода, предпринимательство, самовыражение. За ними стоят все те же политики, все те же уродливые лица и подлые мыслишки. Я считаю, что в политику идут самые отвратительные люди на свете. Самые низкие и грязные, те, которые без власти ни на что неспособны. Политика нужна только чтобы вредить. Для добра достаточно просто любви и сострадания.

* * *

Ваш город – уникальное явление в человеческой истории. В истории человечества было много разных городов. Но вы когда-нибудь слышали о незаконном городе? Он есть, а по закону его нет. Его не признают. Игнорируют. И вас тоже как будто нет.

Но я здесь и намерен тут оставаться. Никто не заставит меня уехать… Я сам решу, где мне жить. Я добился того, что индийское правительство отказало мне в гражданстве, так куда же они меня вышлют? Они могли бы отправить меня только в Индию, но я об этом заранее позаботился – в Индию меня не пустят. Теперь я увяз тут, на «Большом грязном ранчо», и ничего с этим не поделаешь, меня отсюда и подъемным краном не вытащить.

Но у этих дураков есть власть. Они стерли название «Раджнишпурам» даже с генеральных планов округа Васко. По мнению окружной администрации, тут нет никакого города. И если пять тысяч человек вдруг разом исчезнут, правительство Орегона не сможет даже понять, что они исчезли, ведь для этого, прежде всего, нужно было признать их существование – но нас тут нет!

В каком-то смысле это даже хорошо, потому что если мы не живем в Орегоне, значит, нас нет и в Америке. Можно считать это рождением новой нации. Скоро нам понадобится своя конституция и право на независимость. А как иначе?