Текст книги "Автобиография духовно неправильного мистика"

За целых семь недель врачи так и не смогли вылечить Ошо от инфекционного заболевания ушей. Он был очень плох, а 7 ноября 1987 года, выйдя к саньясинам, он заявил, что, по мнению врачей, во время тюремного заключения в США его отравили таллием.

Мой личный врач, доктор Амрито, немедленно оповестил об этом врачей-саньясинов по всему миру и попросил их проконсультироваться с лучшими экспертами по ядам, поскольку тот факт, что мой организм потерял всякую устойчивость к болезням, он сам мог объяснить только отравлением. Постепенно он убеждался в этом все глубже и глубже. Проведя тщательный анализ, он обнаружил симптомы, которые возникают только под воздействием яда.

С тех пор, как я провел двенадцать дней в американских тюрьмах, у меня началась бессонница. И в организме многое изменилось: я лишился аппетита, пища стала казаться мне совершенно безвкусной, в животе постоянно крутит, меня тошнит и рвет… жажды нет, но чувство такое, будто внутри все переворачивается. Похоже на то, что затронута и нервная система. Временами все мое тело охватывает сильная дрожь – особенно в руках. Еще у меня начали подергиваться веки.

Когда меня посадили в камеру, я весил около 70 килограммов, сейчас – всего 59. А три месяца назад у меня начала страшно болеть правая кисть. Все это признаки отравления. Доктор Амрито попросил всех моих саньясинов-медиков связаться с лучшими в мире специалистами, и один из них, доктор Дхьян Йоги тут же взял у меня анализ крови, мочи, образцы волос и отправился в Англию и Германию к лучшим экспертам. В Европе сказали, что через два года в организме уже не выявить никаких следов яда, но симптомы действительно указывают на отравление.

Английские и немецкие специалисты предположили, что это был таллий, ядовитое вещество из группы тяжелых металлов. Его следы в организме пропадают через восемь недель, но воздействие остается: отрава разрушает защитные механизмы тела, противостоящие болезням. Все симптомы, которые я перечислил, характерны для отравления таллием.

Те семь недель… Вы ничего не знали… вы думали, что у меня просто недомогание. Доктор Предма, мой глазной хирург, немедленно вылетел в Германию за лучшими лекарствами, но мне ничего не помогло, кроме медитаций. Это единственное лекарство, превозмогающее все, что принадлежит миру материи. Те семь недель я лежал в полнейшей темноте практически целыми днями и ночами, молча наблюдая за тем, что происходит в моем теле, при этом сохраняя абсолютную ясность сознания. Я боролся со смертью – то была схватка между моей смертью и вашей любовью. И вы можете радоваться, потому что ваша любовь победила.

Мне было бы безумно жаль умереть, оставив вас в таком прекрасном состоянии, когда вы только-только начали свой духовный рост. Я хочу, чтобы мои люди преобразились, а затем сотворили совершенно новую цивилизацию, создали бы настоящее человечество на этой невероятно красивой планете.

Есть только одна религия – религия любви. Есть только один бог – бог радости, жизни и счастья. Все земля едина, и все человечество тоже едино. Все мы – части друг друга.

Я не виню тех, кто меня отравил. Я с легкостью могу их простить. Они попросту не ведали, что творили.

Говорят, все в истории повторяется. Но происходит это не само по себе, а из-за людской слепоты, неосознанности. В тот день, когда человек станет осознанным, пробужденным и бдительным, повторения прекратятся. Некому будет травить Сократа, распинать Иисуса или жестоко убивать Мансура. Такие люди – наши лучшие цветы, высочайшие вершины. Они – наша судьба, наше предназначение, присущий каждому потенциал, который они раскрыли до конца.

Надеюсь, вы никогда не будете питать ненависти и злобы ни к кому – только понимание, любовь и прощение. Это единственная настоящая молитва. Это единственное состояние, в котором вы способны вознестись к высшим уровням сознания.

В глубине души я абсолютно убежден, что мое тело, мою нервную систему отравили, но мое сознание отравить нельзя, нельзя уничтожить мою внутреннюю суть. И это даже хорошо, что мне выпал шанс увидеть себя вне тела, вне ума.

Те семь недель превратились для меня в испытание огнем. И вы, сами о том не догадываясь, поддерживали меня каждую секунду. Вы мне очень помогли. Без вашей любви я бы не справился, потому что мне незачем было бы бороться. Я счастлив, у меня есть все, что мне нужно, я уже вернулся домой. Но я вижу, как вы спотыкаетесь, бредя на ощупь. Бросать вас в таком положении было бы жестоко и бессердечно с моей стороны. Я хочу, чтобы жизнь каждого из вас стала рассветом, когда вокруг поют птицы и распускаются цветы. Кроме этого, у меня нет никаких причин оставаться на земле.

Помните: я живу ради вас. И память об этом поможет вам не сбиться с пути. Она позволит вам понять варварский мир, в котором вы живете, этот сумасшедший дом, которым стало все человечество. Все это будет напоминать вам о том, что мы должны дать рождение новому человеку, создать новый мир.

Это великий вызов. Только отважные и разумные мечтают дотянуться до самых звезд… только те немногие, которые смогли меня понять и стали моими спутниками. У меня нет последователей – есть только любимые люди, друзья, спутники.

Я хочу, чтобы вы познали то же блаженство, ту же благодать, ощутили тот же невообразимый экстаз, который стал биением моего сердца, потому что вместо сердца во мне пульсирует сама вселенная.

17 января 1988 года Ошо рассказывает о своем видении общины, в которой люди могли бы заниматься как наукой внешней, материальной, так и наукой внутренней, медитацией. Он и в прошлом не раз предлагал создать нечто подобное, но теперь его идея приобретает конкретные очертания.

Я хочу, чтобы ашрам постепенно стал Международной академией творческих наук. Это будет величайший синтез всех наук, потому что поиски религиозной истины не мешают исследованиям объективной реальности – эти области слишком разные и поэтому никогда не пересекаются.

Вы можете быть ученым и при этом заниматься медитацией. На самом деле, чем глубже вы погружаетесь в медитацию, тем больше внутри вас возникает ясности, тем разумнее и гениальнее вы становитесь. Вы сможете основать совершенно новую науку.

Прежняя наука возникла в противовес религии. Та же наука, о которой я говорю, не станет ничему противостоять. Она родится благодаря избытку энергии, благодаря творчеству и свободному мышлению. Политики исказили и извратили науку, поставили ее на службу гонке вооружений. Религия тоже не могла признать науку, потому как была не истинной религией, а всего лишь набором пустых ритуалов и суеверий, а истинная наука уничтожает всех богов и любые предрассудки. Последние триста лет науке пришлось очень туго: с одной стороны она была вынуждена бороться с религией, а с другой – политики постоянно пытались сделать ее своей рабой.

Я хочу, чтобы наша община развивалась. Я намерен создать здесь всемирную академию наук и искусств, чья деятельность будет направлена исключительно на жизнеутверждающие цели.

Наука, по вине которой были уничтожены Хиросима и Нагасаки, погибли тысячи людей, птиц, деревьев, – причем без какой-либо причины, просто потому что политикам хотелось узнать, работает ли ядерная энергия или нет, – та же самая наука способна давать людям пищу, продлевать жизнь, укреплять здоровье. Благодаря такой науке люди будут становиться разумнее с каждым днем. Но для этого ее нужно отобрать у политиков и оградить от религий.

Лауреаты Нобелевской премии, именитые ученые, выдающие деятели искусств – вот кто будет входить в состав нашей академии. Они будут делать все, чтобы поставить науку на рельсы созидания, а не разрушения.

Наши саньясины, а среди них очень много ученых, художников и врачей, помогут нам в создании академии. Мы будем давать стипендии, и люди со всего света смогут приезжать к нам, чтобы учиться новой науке, новому искусству, которые призваны защищать жизнь и утверждать любовь. Это станет подготовкой к последней революции.

Последняя революция приведет к образованию одного-единственного правительства на всей земле. Ведь пока в мире нет единого государства, страны так и будут воевать между собой. Сейчас каждой нации приходится содержать свою армию, строить оборонительные сооружения, производить оружие, да еще и соревноваться с другими, пытаясь превзойти их по разрушительной мощности. Но как только в мире будет создано единое правительство, не понадобятся ни армии, ни воздушные силы, ни военный флот – все эти службы будут преобразованы и начнут работать на благо жизни и всего человечества.

И нашим первым шагом в этом направлении станет создание Международной академии наук. Если нам удастся пригласить в академию ученых со всего мира, постепенно мы сможем вырвать их из лап политиков, и тогда узурпации власти придет конец. Политики лишатся своих основных сил, ведь до сих пор они выживали исключительно за счет ученых, которых превратили в рабов. Сейчас наука находится в трудном положении, потому что в мире нет ни одного института, способного предоставить ученым все, что им нужно для исследований.

Давно миновали те дни, когда Галилей мог устроить лабораторию в собственном доме, когда ученые могли работать самостоятельно, без поддержки со стороны. Наука стала такой сложной, в ней столько областей, и каждая область – сама по себе уже целая наука. Если ученых лишить поддержки со стороны правительства и какого-либо научного института, со всем его оборудованием, деньгами, умными лаборантами и способными студентами, ученые просто не смогут заниматься исследованиями.

Похоже, само существование заботится о том, чтобы у нас появились деньги на создание академии. Кроме того, один большой человек из Японии, который основал множество гуманитарных фондов, приезжал сюда, чтобы узнать, можно ли объединить все эти фонды в единый международный институт. Эта идея найдет поддержку во всем мире. Все ученые без исключения будут «за», потому что сейчас уже каждый из них понимает, что работает ради смерти, а не ради жизни.

У нас будет самая большая научная библиотека, благодаря которой наши саньясины смогут работать и учиться. А синтезом станет то, что каждый работник института будет еще и медитировать. Ведь пока медитация не затронет вашу суть, не проникнет в самые ваши основы, ваш внутренний источник любви будет заморожен, и вы не сможете испытывать блаженства и радости от внутреннего цветения.

Не человек для науки, а наука для человека.

Но ученым сейчас трудно. Работать в одиночку они не могут, вот им и приходится трудиться на государство. А политики интересуются исключительно войной. Религиозные деятели тоже не поддерживают ученых, поскольку последние постоянно опровергают те или иные религиозные суеверия.

В мире воцарился огромный вакуум, и я хочу заполнить его всемирной академией, чья деятельность будет посвящена только жизни, любви и смеху. Единственной задачей этой академии будет создание нового, лучшего человечества и чистой, здоровой атмосферы, и еще возрождение загубленной экологии.

Сейчас мы ищем возможности выкупить весь Корегаон Парк. Хорошо, что в Индии все дешевле. Люди могут приезжать из других стран и жить здесь по три, по четыре месяца, а потом, вернувшись домой и проработав остальные восемь-десять месяцев, скопить достаточно денег, чтобы вновь сюда вернуться. Нет необходимости работать именно здесь. Тут у нас храм для медитаций. И я хочу, чтобы у нас были все направления: чтобы лучшие музыканты учили вас музыке, лучшие художники преподавали живопись, а лучшие поэты помогали бы вам проникаться невыразимой музыкой слов.

Все-таки я – неисправимый мечтатель!

Но могу сказать: «Чего бы я ни пожелал, я все получаю, не прилагая к этому особых усилий. Просто посылаю вселенной свои предложения…»

С 19 марта 1988 года Ошо начинает новый цикл бесед, который позже окажется одним из последних. Беседы состоят исключительно из ответов на вопросы. Во время этих встреч Ошо экспериментирует с медитацией, позволяющей «отпускать и расслабляться[21]21
  Англ. let go – отпускать, позволять уйти, освобождаться от чего-либо.


[Закрыть]». Этой медитацией он руководит лично. Кроме того, он вводит «мантру-приветствие», так называемую «мантру-салют»[22]22
  Фр. salute – приветствовать, здороваться, отдавать честь, салютовать.


[Закрыть] (это название возникло благодаря истории, рассказанной им в одной из бесед). При приветствии, «салюте» человек поднимает обе руки вверх и восклицает: «Йаа-хуу!»

30 апреля Ошо объявляет, что разработал новый метод, скорее даже процесс, под названием «медитативная терапия». Этот процесс улучшается и дополняется после нескольких первых экспериментов и обретает окончательную форму: ежедневные трехчасовые занятия на протяжении трех недель. Первая неделя – смех, вторая – слезы, третья – наблюдение. Участники процесса никак не взаимодействуют друг с другом. Группу ведет не терапевт, а всего лишь помощник, специально обученный ведению этого процесса. Группа получает название «Мистическая роза».

Ни одна медитация не даст вам столько, сколько эта нехитрая стратегия. Я очень много медитировал и понял, что в целом, чтобы начать путешествие вглубь себя, человеку необходимо перестать подавлять в себе две потребности. Вы подавляете свой смех. Вам очень часто говорят: «Не смейся, тут все серьезно». Вам не разрешают смеяться в церкви, не разрешают смеяться на занятиях в школе или университете…

Поэтому первая потребность – это смех. Но как только вы устаете смеяться, вас неожиданно переполняют слезы. Они душат вас, это настоящая агония. И вместе с рыданиями вы освобождаетесь от накопившихся, невыраженных страданий всех прошлых жизней. Если вам удастся удовлетворить эти две потребности, после этого вы сможете обрести себя.

Я разработал множество медитаций, но эта, пожалуй, будет основной, фундаментальной.

В последующие несколько недель Ошо представляет еще две медитативные терапии: «Вне ума» (джиббериш[23]23
  Тарабарщина.


[Закрыть], за которым следует безмолвное наблюдение) и «Вновь рожденный» (участники могут играть, как дети). Ошо также предлагает опытным терапевтам, работающим с визуализациями и гипнозом, изучить древнетибетскую технику исцеления ума-тела, которая называется «Вспоминание забытого языка, на котором говорит наше тело».

Завершив цикл «Мистическая роза», Ошо начинает комментировать дзенские истории и японские хокку. Частично необходимость в этих беседах возникла из-за вопросов редактора о смысле тех или иных историй или хокку. Также Ошо высказывает свое мнение о текущих событиях в мире и о современных социальных проблемах. Но отныне Ошо больше не отвечает на вопросы, связанные с взаимоотношениями или другими личными проблемами. Часто теперь он посвящает свои беседы деревьям, окружающим Будда-холл, птицам, облакам, дождю и другим природным явлениям.

Есть нечто очень важное, о чем следует помнить всегда: религия становится живой, только когда она не выстроена в организованную доктрину, когда в ней нет системы убеждений, нет догм, нет теологии, а есть только тишина, только деревья, наслаждающиеся танцем на ветру. Только в тишине сердце начинает расти. Ваша религия – исключительно ваша. Вы познаете ее не из писаний. Никто не может рассказать вам о вашем собственном опыте, потому что религия – это не интеллектуальные знания, это опыт бытия.

Существует огромная разница между любыми религиями и дзен. Все религии, кроме дзен, мертвы. Они уже давно окаменели, превратились в раз и навсегда сложившиеся теологии, философские системы и доктрины. Но они забыли язык деревьев. Они забыли тишину, в которой слышно, о чем шепчет листва. Они разучились радоваться, они перестали быть естественными и спонтанными, они больше не чувствуют биение сердца самой жизни.

Как только кто-то пытается описать переживание, выразить его словами, само переживание теряет силу, перестает дышать и умирает. По всему миру люди таскают на себе груз мертвых доктрин.

Я считаю дзен единственной живой религией, потому что это и не религия вовсе, это сама религиозность. У дзен нет догм, нет основателя. У него нет прошлого, поэтому он ничему не может вас научить. Это самое странное явление, с которым сталкивалось человечество за всю свою историю. Странное, потому что дзен наслаждается пустотой, он расцветает там, где ничего нет. Он воплощается не в знании, а в невинности. Он не разделяет жизнь на мирскую и духовную. Для дзен священно все.

* * *

Медитации, которыми заканчиваются беседы о дзен, продолжаются дольше обычного. В начале Ошо добавляет стадию джиббериша. Затем наступает тишина и «отпускание» (тело полностью расслабляется, человек падает на пол). После этого человек вновь садится, а в конце наступает стадия празднования, во время которой Ошо покидает зал. Стадия молчания проходит под руководством Ошо. Окончание каждой стадии и начало новой отмечается ударом в барабан.

Погрузитесь в молчание. Закройте глаза, пусть тело станет абсолютно неподвижным.

Теперь загляните внутрь, соберитесь, ваше сознание должно стать похожим на стрелу, летящую по направлению к центру.

А в центре пребывает будда. На поверхности вы можете быть кем угодно, Томом, Диком, Гарри. Внешне вы все разные, но в центре вы обнаружите ваше естество, вашу истинную сущность, а это будда, человек дао.

Глубже и глубже… чем глубже вы проникаете, тем полнее ощущаете свою бесконечную, вечную реальность. С небес льется дождь из цветов, и все существование радуется вашей тишине.

Просто наблюдайте, находясь в центре. Вы вернулись домой.

Все яснее и яснее…

(Бой барабана)

Расслабьтесь. Помните, что вы – всего лишь наблюдатель. Ваше тело – это не вы, ваш ум – это тоже не вы. Вы – просто зеркало. И как только отражение прояснится, как только вы посмотрите на мир из позиции чистого наблюдателя, неожиданно вселенная станет невообразимо прекрасной. Все вокруг станет божественным.

Этот вечер чудесен сам по себе, а львиный рык Джошу сделал его уникальным и неповторимым.

Сейчас каждый из вас – будда.

Вернувшись назад, сохраните в себе это качество будды. Станьте буддой в обычной жизни. Я против отречения от мира, я за то, чтобы вы жили, творили и радовались. Я за то, чтобы вы создавали этот мир. И чем полнее вы научитесь выражать природу будды, тем выше и ярче окажутся небеса в этом мире, тем больше в нем станет измерений, новых возможностей… новых тайн и неожиданных чудес.

Сохраните аромат цветов как можно полнее.

(Бой барабана)

Возвращайтесь, и оставайтесь буддой, умиротворенным и утонченным. Посидите некоторое время, чтобы запомнить это ощущение – ощущение того великолепного пространства, в котором вы только что побывали.

И каждый день погружайтесь все глубже и глубже. И каждый раз помните: завтра вам предстоит пройти еще чуть дальше. У вас может уйти два года, пять лет, двадцать, а может и все тридцать, но однажды вы станете буддой. Хотя на самом деле вы уже будда, осталось лишь набраться смелости и признаться себе в этом. В эти тридцать лет вы будете не превращаться в будду, а избавляться от сомнений, от сомнений в том, что вы – будда. «Я – будда?! Да не может такого быть!» И даже если вам об этом скажу я, даже если все остальные будды попробуют вас в этом убедить, у них ничего не получится. Глубоко внутри у вас все же останутся сомнения: «О боже, я – будда?» Но однажды вы убедитесь в этом на собственном опыте. Ведь только личный опыт, только внутреннее переживание собственной природы способно вселить в вас настоящую уверенность.

В декабре 1988 года Ошо вновь тяжело заболевает. Рядом с ним круглосуточно находится его личный врач. Через три недели Ошо появляется в зале для медитаций и рассказывает нечто потрясающее. Одна японская ясновидящая написала ему письмо, в котором заявляет, что в теле Ошо поселился Будда. Ошо подтверждает, что это правда, и заявляет о своем решении отказаться от звания бхагвана. Кроме того, он впервые за много месяцев снимает солнцезащитные очки, оберегавшие его глаза от вспышек фотоаппаратов, и отдает их одному из учеников. В течение нескольких дней он подбирает себе новое имя и останавливается на варианте, прозвучавшем в ответе на вопрос репортера из «Юнайтед пресс интернешнл».

Во мне нашел прибежище Гаутама Будда. Я – хозяин, он – мой гость. Это не значит обращения [в буддизм]. Я – уже сам по себе будда, именно поэтому он и выбрал мое тело, чтобы доделать то, что не успел. Он долго ждал. Двадцать пять столетий он был скитающимся облачком, ищущим подходящее тело.

Я – не буддист. И Гаутама Будда тоже не стремился создать буддизм или какую-либо другую организованную религию. Он ничего подобного не создавал. В тот момент, когда истина становится догмой, она превращается в ложь. Организованная религия – это всего лишь скрытая политика, завуалированная эксплуатация людей священниками, вне зависимости от того, к какой конфессии они принадлежат. Являются ли они шанкарачарьями, имамами, раввинами или папами – не имеет никакого значения.

Гаутама Будда не оставил после себя преемника. Его последние слова звучали так: «Не ставьте мне статуй, не записывайте мои слова. Я не хочу быть символом, не хочу, чтобы мне поклонялись. И больше всего я боюсь, что вы станете подражателями. Не нужно становиться буддистом, потому что потенциально каждый из вас – уже будда».

Я тоже хочу сказать: «Я не учу вас буддизму. Я вообще не учу никакому „-изму“». Я учу тому, как стать буддой. Мои люди не являются частью организованной религии. Они независимые, самостоятельные искатели. Они – мои спутники и друзья, а не ученики».

Самое время напомнить вам о пророчестве Будды, которое он произнес двадцать пять веков назад. «Когда я вновь вернусь, – сказал он, – я уже не смогу войти в этот мир через женское чрево. Мне придется искать прибежище в человеке, сознание которого будет похожим на мое, который будет пребывать на том же высоком уровне, что и я, и будет жить под тем же открытым небом. И назовут меня просто „Другом“».

В его словах звучит невероятная свобода. Он не хочет быть чьим-либо гуру, он хочет быть просто другом. У него есть что рассказать людям, и он хочет просто делиться этим безусловно.

Это полезно еще и в том плане, что некоторые саньясины не знают теперь, как отличать слова древнего Гаутамы Будды от моих собственных слов. Пророчество Гаутамы проясняет ситуацию.

И хотя он выбрал мое тело, я все же не стал самим Гаутамой. Пусть согласно пророчеству меня зовут «Майтрея Будда». «Майтрея» означает «друг». Это поможет помнить о различии и не путаться.

* * *

На пятый день необычного визита Ошо приходит в медитационный зал и делает еще одно заявление. Гаутама Будда покинул его тело из-за определенного несоответствия в образе жизни хозяина и его гостя.

Эти четыре дня были для меня очень трудными. Я думал, что Будда поймет, что времена изменились, но этого не произошло. Я изо всех сил пытался ему это объяснить, но он слишком своеобразен, слишком дисциплинирован. Конечно, двадцать пять веков прошло – он стал твердым как камень.

И потому у нас возникали трудности даже в самых мелочах.

Он привык спать только на правом боку и без подушки, подкладывая под щеку ладонь. Подушку он считает роскошью.

Я говорил ему: «Это дешевая подушка, она не может быть роскошью. А спать на ладони – это сущая пытка. Ты считаешь, что спать нужно только на правом боку, но чем так провинился левый? Лично у меня другой принцип: я всегда равно отношусь к обеим сторонам вещей».

Он ел только один раз в день и требовал от меня того же. К тому же он привык кормиться исключительно подаяниями и все время спрашивал: «Где моя чаша для милостыни?»

Сегодня вечером ровно в шесть, когда я наслаждался теплым джакузи, он вдруг ужасно возмутился: «Ты позволяешь себе плескаться в джакузи?» Мыться дважды в день тоже оказалось роскошью.

И тогда я сказал: «Ты исполнил свое пророчество, ты вернулся. Но с меня довольно, четыре дня – вполне достаточно – теперь прощай. Хватит скитаться по земле, пора тебе раствориться в бесконечно синем небе.

В эти четыре дня ты убедился, что я делаю то же самое, что хотел сделать ты, только я делаю это в соответствии с велением времени и нынешними условиями. Но я не готов к тому, чтобы мне указывали, что и как делать. Я свободная личность. Я со всей любовью дал тебе приют, принял тебя как дорогого гостя, так не пытайся же стать моим хозяином».

В эти четыре дня у меня ужасно болела голова. Я не испытывал головной боли уже тридцать лет. Я вообще забыл, что это такое. Ему все было не так. Он привык к своему образу жизни и никак не мог понять, что мир давно ушел вперед.

Так что сейчас я делаю еще более важное, историческое заявление: я – это просто я.

Вы можете продолжать называть меня Будда, но я уже не имею никакого отношения ни к Гаутаме, ни к Майтрее Будде. Я будда сам по себе. Слово «будда» означает «просветленного». Отныне меня зовут Шри Раджниш Зорба Будда.

* * *

Вскоре Шри Раджниш Зорба Будда вновь лишает себя всех имен и говорит, что остается человеком без имени. Однако его саньясины растеряны, они не знают, как теперь к нему обращаться и потому предлагают имя Ошо, которое во многих дзэнских притчах используется как уважительное, почтительное обращение. Ошо соглашается и дополняет это слово новым смыслом, связывая с понятием «оушн» (океан) Уильяма Джеймса. Позже он говорит, что это вообще не имя, а просто исцеляющий звук.