Текст книги "Нищета неверия. О мире, открытом Богу и человеку, и о мнимом мире, который развивается сам по себе"

3. Теория эволюции – наука или метафизика?

Теперь мы начнем обсуждение этапа в развитии мира, на котором в нем появилась жизнь. Справедливо или нет, дарвиновская теория эволюции считается самым убедительным доказательством в пользу натуралистического, секулярного взгляда на мир, видящего в природе источник всего, включая и наиболее сложное и изощренное создание – человека. Поэтому мы должны разобраться, что такое теория эволюции Дарвина, представляет ли она собой научную теорию, или же это просто вера, не основанная ни на логике, ни на эксперименте. Другими словами, мы должны разобраться, существуют ли научные доказательства секулярного взгляда, согласно которому природа сама создает многочисленные и разнообразные творения во главе с человеком. В главе 3.4 мы цитировали Карла Поппера, который формулирует этот вопрос следующим образом:

Я стал бы даже утверждать, что самая большая загадка космологии – это не первоначальный Большой взрыв и не проблема возникновения чего-то из ничего… а то, что мир, в определенном понимании, обладает творческой способностью: он создал жизнь, а из нее разум – наше сознание, – освещающий мир и сам способный к творчеству…

Так или иначе, приписывание природе или миру творческой способности представляет собой загадку и тайну в рамках светского взгляда на мир. Однако не все так думают. Распространенное мнение, как мы уже отмечали, состоит в том, что существует некая научная теория, которая научными средствами объясняет зарождение и развитие жизни на земле, а потому научно объясняет и появление человека. Согласно этому мнению, теория эволюции Дарвина, уточненная на основе новейших биологических открытий, и есть та научная теория, которая научным образом объясняет развитие жизни и появление человека на земле. Следует особо отметить, что даже если бы существовала научная теория возникновения жизни и человека – а такой теории нет и не может быть, как мы увидим ниже, – даже и тогда светский подход, провозглашающий научное объяснение всего сущего, не был бы прав. Ведь сотворению законов природы, подходящих для возникновения жизни, – этому явлению, по самой его природе (как и многим другим), нет и не может быть научного объяснения. Тем не менее психологически можно понять, почему возможность научно объяснить развитие жизни имеет в представлениях людей такой большой вес. Если существует научное объяснение даже столь великому чуду, как появление человека, значит, можно надеяться, что рано или поздно всем загадкам и всем тайнам тоже отыщется такое объяснение. Однако это – напрасная надежда, поскольку, как мы не раз подчеркивали, существуют такие тайны, которые по своей природе не относятся к области науки.

Теперь постараемся понять, что такое эволюция жизни, в чем состоит теория Дарвина, претендующая на объяснение эволюции, и почему она на самом деле не научна, а носит характер метафизического верования, которое не проверяется экспериментально и которое невозможно доказать (или опровергнуть) средствами логики. Согласно современным научным оценкам, примерно 3 500 000 000 лет назад на поверхности земного шара создалось нечто новое, не похожее ни на что, что было до того. Началась эпоха жизни. Ученые полагают, что вся жизнь началась с одного мельчайшего и очень простого создания. Сегодня же существует более 2 000 000 различных видов. Они очень сильно различаются размерами, формой и продолжительностью жизни. Но чудо состоит в том, что весь живой мир – все живые существа, от простейших и до человека, и все растения – деревья, цветы и травы, – все имеет одно и то же строение. Можно сказать, что все живые организмы – это чрезвычайно сложные и тонкие «механизмы», и объединяет их все наследственный материал, общий для всего живого. У всех, от простейшего микроба и до человека, мы обнаруживаем одно и то же наследственное вещество – ДНК, большую и длинную молекулу, цепочку нуклеиновых кислот. И люди отличаются от других живых существ только длиной этой молекулы (и записанным в ней текстом).

Живое существо имеет одно чудесное свойство, отличающее его от мира неживой природы: оно размножается, воспроизводит себя и порождает новые живые существа. Наследственное вещество – это та часть организма, которая «отвечает» за передачу свойств организма его потомкам и обеспечивает их идентичность в течение ряда поколений. Однако эта идентичность не абсолютная. Можно заметить небольшие различия между поколениями и между различными представителями одного вида. Определенный микроб порождает микробов, почти идентичных ему. Почему «почти»? Почему передача наследственной информации от одного поколения к другому не абсолютно точна и что вызывает эту неточность? Наследственный механизм организма, заключенный в его ДНК, в точности передает все свойства организма его потомкам, если только в процесс передачи не вмешивается какой-либо внешний фактор. Однако на практике невозможно пренебречь влиянием окружения, даже если на каждом этапе воспроизводства организма оно очень мало. Вообще говоря, можно сказать, что наследственное вещество содержит подробные указания о том, как должен строиться организм потомка. Удивительно то, что эти указания записаны в тексте, буквы которого сделаны из молекул. Когда в наследственное вещество ударяют космические частицы, они могут вызвать изменения, как правило незначительные, в тексте наследственности. В большинстве случаев эти изменения, называемые мутациями, вредят организму, то есть их воздействие отрицательно. Однако случаются изменения, улучшающие наследственный текст и приводящие к тому, что организм становится лучше приспособленным к окружающей среде, например может быстрее размножаться. Живые существа, получившие эти положительные изменения наследственности, в конце концов займут доминирующее положение и размножатся, те же, наследственность которых неудачна, не будут размножаться вообще или будут размножаться медленнее.

Этот механизм приспособления к окружающей среде носит название механизма естественного отбора. В 1859 году Чарльз Дарвин (Charles Darwin) представил в своей книге «Происхождение видов» (To the Origin of Species) этот механизм естественного отбора, который, по его мнению, объяснил процесс эволюции жизни. (Во времена Дарвина люди не знали о механизме наследственности того, что знают сегодня.)

Идею механизма естественного отбора можно кратко изложить следующим образом. Она включает в себя три компонента: наследственность, мутации и собственно естественный отбор. Мутации – это случайные изменения, вызываемые радиоактивными веществами или космическими частицами. Мутации ответственны за изменение наследственности, другими словами, за сбои в механизме передачи наследуемых свойств организма потомкам. Со времен Дарвина биология ушла далеко вперед, и сегодня нам очень много известно о физике и химии механизма наследственности, так что мы можем даже расшифровать генетический код человека. Однако базовый механизм естественного отбора по-прежнему считается основой понимания эволюционного развития.

Механизм естественного отбора – это важнейший инструмент для понимания многих биологических явлений. Например, устойчивость микробов к определенным антибиотикам, таким, как пенициллин, можно понять и прекрасно объяснить на основе механизма естественного отбора. Действие пенициллина убийственно для большинства микробов, подвергшихся ему. Однако некоторые микробы, пусть очень немногие, остаются в живых благодаря произошедшей мутации, то есть способны противостоять пенициллину. Эти микробы передадут это свойство по наследству своим потомкам, и таким образом размножатся микробы, которые способны сопротивляться действию пенициллина.

Одним из величайших достижений биологии за последние сто лет стало понимание того, что все живые организмы содержат в себе одно и то же наследственное вещество – наиболее существенную часть организма. Наследственное вещество определяет большую часть физических характеристик организма. Из половой клетки вырастает целый живой организм («Откуда ты пришел? Из зловонной капли…» – Пиркей Авот 3:1), и все указания, необходимые для его построения, содержатся в наследственном веществе этой клетки.

Теперь, когда мы получили общее представление о сущности механизма естественного отбора, мы готовы обсуждать теорию Дарвина, согласно которой этот механизм объясняет эволюцию жизни. Следует провести различие между двумя различными понятиями: теорией эволюции, основанной будто бы на механизме приспособления к окружающей среде, происходящего путем естественного отбора, с одной стороны, и фактом эволюции, то есть самим фактом развития многих форм жизни на поверхности земного шара, которое началось с самых примитивных организмов, постепенно развившихся до существ, обладающих самосознанием (the self-consciousness), – с другой. Смешение этих двух понятий может привести нас к глубокому заблуждению. Требуется различать также механизм приспособления, то есть естественный отбор, и теорию эволюции. Дело в том, что иногда успешное объяснение того или иного факта приспособления к окружающей среде с помощью механизма естественного отбора принимается, причем безосновательно, за подтверждение «теории эволюции».

Факт эволюции основывается не на какой бы то ни было теории, а на данных палеонтологии, на множестве находок окаменевших останков живых существ, живших в разные эпохи. Здесь стоит отметить, что до сего дня продолжается спор о самой идее постепенной эволюции как фактора создания новых видов. Элдридж и Гулд (Eldridge, Gould) объясняют отсутствие окаменелостей промежуточных видов (intermediate fossil sequences) тем, что эволюция не является постепенной. Они выдвинули гипотезу, согласно которой новые виды развивались в течение нескольких тысяч лет, мгновение на геологической шкале времени, а затем в течение миллионов лет никаких изменений не происходило. Они назвали развитие такого типа точечным равновесием (punctuated equilibrium).

Мы можем задать себе вопрос: какую степень вероятности можно приписать возможному объяснению развития жизни на земле? Невозможно ожидать, что объяснение развития жизни будет иметь характер логического доказательства – достаточно мало того, что можно доказать средствами одной лишь логики. Поэтому требуется обсудить утверждение о том, что будто бы существует научное объяснение и научное доказательство развития жизни как процесса чисто материалистического, не связанного с Б-жественным вмешательством. В следующей главе мы увидим, что идея Дарвина, согласно которой механизм естественного отбора объясняет возникновение и развитие жизни на земле, имеет статус метафизической веры. Это не научная теория, как верят многие, и среди них – люди, считающие себя образованными; это вера, не основанная ни на каких экспериментах и ни на какой логике.

4. Дарвинизм – метафизическая, а не научная гипотеза

Выражение «научное объяснение эволюции» предполагает, что существует научная теория эволюции жизни на земле. И главный результат анализа, который будет проведен ниже, состоит в том, что невозможно создать научную теорию эволюции на основе палеонтологических данных, дающих представление об эволюции, в предположении, что развитие жизни имеет эволюционный характер.

Дарвинизм предлагает определенную гипотезу, будто бы объясняющую развитие жизни на земле. Мы уже знаем (см. главу 3.2), что научные теории представляют собой гипотезы – однако не все гипотезы суть научные теории. Поэтому мы должны выяснить, выдерживает ли дарвинистская гипотеза требования, предъявляемые к научной теории.

В первую очередь обратимся снова к характеру процесса развития жизни согласно теории эволюции – дарвинистской гипотезе. В нашем анализе мы будем исходить из результатов современного научного исследования единого наследственного вещества всего живого на земле. Давайте обратимся к началу развития жизни. Первое живое существо, микроскопическое и очень простое, начало размножаться, и внутри него содержался механизм, передававший его потомкам все его свойства. Его потомки были, в сущности, точными его копиями. Это верно, как понятно, лишь при условии, что передача этих свойств происходила без искажений и что в наследственном веществе не происходило никаких изменений. Если бы это условие выполнялось, то и сегодня, примерно через три с половиной миллиона лет после зарождения жизни, на земле существовал бы один только первоначальный организм во множестве копий, в огромном количестве. Другими словами, без мутаций эволюция вообще не происходила бы. Даже если бы эволюция продолжалась лишь до определенного этапа, начиная с которого мутации прекратились бы, с этого момента прекратилась бы и эволюция – все это согласно тому представлению о ходе эволюции, которое принято на сегодняшний день.

Если так, то мы пришли к важному выводу: когда механизм наследственности работает точно, без всяких помех, эволюция невозможна. Только мутации, случайные изменения наследственности, обеспечивают возможность эволюции. Это означает, таким образом, что, согласно дарвинистской гипотезе, процессом эволюции управляют случайные события.

В первой главе мы обсуждали вопрос о том, может ли наука описать развитие мира, если оно имеет характер исторического процесса. Другими словами, существует только один мир, и его развитие представляет собой цепочку событий, зависящих друг от друга. Мы пришли к выводу, что лишь в том случае, когда все эти события этой цепочки связаны друг с другом однозначной причинной связью, то есть детерминистически, – только тогда можно попробовать построить научную теорию развития такого типа. Это была теория развития неодушевленного мира после Большого взрыва. Напротив того, только что мы видели, что в развитии жизни на земле – эволюции жизни – случайность играет решающую роль. Теория эволюции Дарвина, в ее современном виде, утверждает, что именно случайное вмешательство в наследственность и передача случайных изменений всем потомкам данной биологической особи объясняют возникновение всех удивительных представителей живого царства Земли, включая и величайшее из творений – человека.

Ниже мы увидим, что не может быть научной теории, которая описала бы и объяснила все эти создания. Чтобы объяснить появление этих живых существ, нам придется оставить прокрустово ложе чисто научного подхода, и об этом мы будем говорить в следующих главах. Здесь же мы намереваемся совершить беспристрастный анализ натуралистического подхода, секулярной точки зрения, отрицающей все, что лежит вне области науки.

Давайте более подробно разберемся, почему возможны научное объяснение и научное описание в случае детерминистического развития и почему невозможно дать научное описание там, где развитие определяет случайность. Развитие жизни на земле можно представить как цепочку событий, начавшуюся с возникновения первичного живого организма. Если бы все события, происходившие после этого, были связаны друг с другом однозначной причинно-следственной связью, то есть если бы у каждого события было единственное следствие, неизбежно из него проистекающее, то можно было бы говорить о законе эволюции. Если бы существовал закон, связывающий причины и следствия внутри процесса эволюции, возможно было бы и научное описание эволюции, то есть ее теория, представляющая собой отражение этого закона. Согласно теории познания Карла Поппера (3.2), допустимо высказывать предположения – научные теории – относительно закона, связывающего причины и следствия, теории, поддающиеся экспериментальной проверке. Однако связь цепочки событий, составляющей развитие жизни на земле, устанавливает не закон, а именно отсутствие закона, случайность. Только она связывает события, из которых состоит эволюция. Так обстоит дело согласно секулярному, безбожному подходу.

Если мы снимем весь ход процесса эволюции на кинопленку, каждая новая ее демонстрация явит перед нами новый фильм, покажет нам совершенно другое историческое развитие. Гулд (Stephen J. Gould) ярко выражает мысль о том, что эволюция непредсказуема. Ключевое слово здесь – непредвиденность, contingency, зависимость от предыдущих случайных событий:

Историческое объяснение основывается не на прямом выводе из законов природы, а на непредсказуемой цепи событий, где каждое [случайное] изменение в одном из этих событий влечет за собой изменение конечного результата. Окончательный результат зависит (contingent) от всего, что произошло прежде – нестираемая и определяющая печать истории[50]50
  A historical explanation does not rest on direct deduction from laws of nature, but on an unpredictable sequence of antecedent states, where any major change in any sequence would have altered the final result. This final result is therefore dependent, or contingent, upon everything that came before – the unerasable and determining signature of history (Wonderful Life, p. 283).


[Закрыть].

Мы пришли к однозначному выводу о том, что не существует научной теории эволюции, поскольку не существует закона эволюции. С физической точки зрения биосфера – система жизни на земле – не есть замкнутая, изолированная физическая система: на нее воздействуют космические частицы. И это не незаметное, пренебрежимо малое воздействие, как в случае большинства известных нам физических систем. Мы видели, что случайные факторы, эти самые космические частицы, играют определяюще важную роль в эволюции (согласно существующим представлениям) – без них изменения в биосфере невозможны. Этот факт хорошо известен биологам, исследующим биосферу в целом. Выше мы цитировали биолога Гулда, и я хочу прибавить к этому свидетельство другого знаменитого биолога, Жака Моно (Jacques Monod), который, вместе с Андреем Львовым и Франсуа Жакобом (François Jacob), получил в 1965 году Нобелевскую премию за вклад в генетическую биологию. В своей книге «Chance and Necessity» («Случайность и необходимость») он пишет:

Тезис, который я хочу представить в этой книге, состоит в том, что биосфера не содержит объектов или событий, которые можно предсказать; она представляет собой нечто сочетающееся, разумеется, с базовыми принципами науки, но невыводимое из этих принципов, а потому непредсказуемое изначально[51]51
  The thesis I shall present in this book is that the biosphere does not contain a predictable class of objects or of events but constitutes a particular occurrence, compatible indeed with first principles, but not deducible from those principles and therefore essentially unpredictable (p. 43).


[Закрыть].

И еще:

Я полагаю, что мы можем сегодня утверждать, что универсальная теория, пусть даже полностью успешная в других областях, никогда не сможет охватить биосферу, ее строение и ее эволюцию как феномены, выводимые из базовых принципов[52]52
  I believe that we can assert today that a universal theory, however completely successful in other domains, could never encompass the biosphere, its structure, and its evolution as phenomena deducible from first principles (p. 42).


[Закрыть].

Вероятно, что механизм естественного отбора выполняет важную функцию в процессе эволюции жизни на земле. Однако отсюда до утверждения, что приспособление путем естественного отбора объясняет эволюцию жизни на земле, еще очень далеко. Распространенное мнение состоит в том, что естественный отбор объясняет всю эволюцию на земле, с момента зарождения жизни (и я здесь сознательно не обращаю внимания на проблему самого зарождения жизни), и что, по-видимому, развитие жизни на земле можно было бы предсказать. Однако мы видели, что такое предсказание невозможно, поскольку закона эволюции не существует. Дарвинизм не есть научная теория, и единственное, что можно о нем сказать – что он имеет статус метафизической гипотезы. Это, в сущности, вера в то, что физические законы обладают творческой способностью, – вера, не основанная ни на каком человеческом опыте и ни на каком научном эксперименте.

Итог анализа, сделанного в этой главе, мы можем подвести словами Карла Поппера:

«Не существует закона эволюции, есть лишь исторический факт того, что растения и животные изменяются. Или, более точно, что они изменялись. Идея закона, устанавливающего направление и характер эволюции, – это типичная ошибка XIX века, проистекающая из общей тенденции навязать “законам природы” те функции, которые традиционно относились к Б-гу»[53]53
  There exists no law of evolution, only the historical fact that plants and animals change, or more precisely, that they have changed. The idea of a law which determines the direction and the character of evolution is a typical nineteenth-century mistake, arising out of the general tendency to ascribe to the ‘Natural Law’ the functions traditionally ascribed to God (Conjectures and Refutations, p. 340; выделено мной. – Б.Ф.).


[Закрыть].

В этой главе мы пришли к очень важному выводу: нет и не может быть научной теории развития жизни на земле, и причина тому очень проста: развитие жизни носит характер цепочки событий, не связанных между собой однозначной причинной связью. Другими словами, закона эволюции не существует. А раз нет закона, нельзя и построить научную теорию развития жизни, и никакие гипотезы об эволюции жизни на земле не имеют научного статуса. В системе секулярной мысли это – очень важный недостаток, поскольку она придает огромное значение возможности объяснить феномен человека и его появление научными средствами[54]54
  Понимание того, что дарвинистское объяснение эволюционного процесса не является научной теорией, очень важно, как в контексте настоящего анализа, так и как существенный элемент мировоззренческого багажа каждого мыслящего человека. В случае если проведенный здесь анализ может представиться недостаточно ясным или убедительным, я предлагаю обратиться к моей прежней книге Хок вэЃашгаха (на иврите) или Low and Providence (английский перевод). Стоит добавить, что Карл Поппер, который установил признанные критерии научности различных возможных предположений или объяснений, провел подробный анализ дарвинистического объяснения эволюции; Поппер пришел к однозначному заключению: Дарвинизм не является научной теорией, он скорее имеет характер метафизической веры (Unended Quest, p. 172).


[Закрыть].

5. Эволюция и творческая способность

В предыдущей главе мы пришли к выводу, что дарвинистская гипотеза об эволюции жизни на земле не имеет статуса научной теории, а носит характер метафизической веры. И все же можно задать вопрос о том, насколько вероятна эта гипотеза и насколько она приемлема. Мы сосредоточимся на вопросе о том, существует ли принципиальная возможность того, что материальный процесс, такой, как развитие, основанное на механизме естественного отбора, окажется в состоянии создать человека.

Давайте поймем, о чем идет речь. Очень-очень давно в нашем мире была только неодушевленная материя, не было ни животных, ни человека. Этот неодушевленный мир развивался согласно законам природы, законам, не определяющим однозначным образом его развитие, на действие которых влияют и случайные факторы. Можно сказать, что развитие мира осуществлялось на основе объединенного действия законов и случайности.

Согласно материалистическому взгляду, материальный мир замкнут, нет никаких факторов вне его, которые влияли бы на его развитие. Поэтому процесс развития способен «создать» вещи, сделанные из материи и только из нее. Как мы отмечали в главе 1, согласно этому подходу человек есть создание материальной эволюции, процесса чисто материального, основанного на совместном действии законов природы и случайности. Мы приводили слова ученого-биолога Симпсона в эпилоге к его книге «Смысл эволюции»:

Человек – результат материалистического процесса, лишенного цели, процесса, не имеющего в виду его появление. Возникновение его [человека] не было задумано заранее. [Человек] – это определенное состояние материи, способ существования жизни, один из видов живых существ, относящийся к высшим млекопитающим и подобный, в той или иной степени, всем живым существам и, несомненно, всем материальным объектам»[55]55
  Man is the result of a purposeless and materialistic process that did not have him in mind. He was not planned. He is state of matter, a form of life, a sort of animal, and a species of the order primates, akin nearly or remotely to all of life and indeed to all that is material (The Meaning of Evolution by G.G. Simpson).


[Закрыть].

Как уже сказано, мы собираемся задать себе вопрос: способен ли материальный процесс, основанный на механизме естественного отбора, привести к появлению человека? Мы будем исходить из предположения, что естественный отбор ничем не ограничен в своей способности создавать разнообразные вещи из материи. Нужно только подождать некоторое время – а времени отведено достаточно, почти три с половиной миллиона лет, – и «слепой часовщик» (The blind watch-maker) создаст все разнообразие существ, наполняющих животный и растительный миры. Как уже было сказано выше, этому нет никаких доказательств, логических или научных, однако многие биологи верят в эту удивительную способность механизма естественного отбора. По моему мнению, идея того, что природный, материальный процесс способен создавать новые творения, – это абсурд; однако для пользы дискуссии предположим, что материальный процесс все же может нечто создавать, – это и есть вера в эволюцию, управляемую механизмом естественного отбора.

Однако прежде, чем мы продолжим обсуждение «творческой способности природы», задержимся немного на понятии способности творить вообще, на вопросе о том, что такое творчество. Интуитивно все знают, что такое творчество. Творчество – это создание чего-то особенного, единственного в своем роде. Истинное творчество – это создание чего-то совершенно нового, не вытекающего ни из чего, что существовало ранее. Однако оригинальность – это необходимое, но недостаточное условие. Например, высказывание: «871+3675=31» есть, несомненно, уникальное высказывание, не следующее ни из каких других арифметических высказываний, однако оно не представляет собой творчества. Уникальность – это, вне сомнения, важная черта, однако должно быть и еще что-то: результат творчества должен еще и чему-то соответствовать. Приведенное выше высказывание не соответствует ничему, поэтому оно и не является творческим. Напротив того, высказывание «3+5=8» именно соответствует правилам арифметики, однако не является оригинальным, а потому тоже не может считаться творческим.

Истинное творчество должно удовлетворять обоим условиям: оригинальности и соответствия. Пятая симфония Бетховена и оригинальна, и соответствует эстетическим взглядам людей. Новая научная теория такая, как теория относительности Эйнштейна, оригинальна, другими словами, не вытекает ни из каких предшествующих теорий и, кроме того, соответствует экспериментальным данным. Если говорить в терминах вероятности, нет никакого шанса получить истинное творение случайным образом, путем простого угадывания. В главе 3.2 мы видели, что вероятность открытия новой научной теории равна нулю. Можно зримо представить себе это, если вообразить огромную стену, на которой в маленьком круге нарисована точка. Вероятность того, что случайным образом пущенная стрела попадет именно в эту точку, нулевая, однако если мы будем стрелять в стену, не целясь, нет сомнения, что в какое-то место на стене мы попадем, хотя вероятность попасть в ту точку, в которую мы попали, тоже нулевая. В этом примере «некоторая» точка на стене – это иллюстрация чего-то оригинального, но не соответствующего определенным критериям или условиям. Каждый раз, когда мы выпускаем стрелу, она попадает в какую-то точку, и попадание именно в эту точку – событие чрезвычайно редкое, но не творческое. Напротив того, невозможно – вероятность такого события нулевая, – пуская стрелы случайным образом, попасть именно в ту точку, которая обведена кружком. В примере именно это соответствует творчеству (такой результат оригинален, поскольку вероятность достичь его случайным образом нулевая, и он соответствует заранее нарисованному кругу).

Теперь забудем о нулевой вероятности истинного творчества и предположим, для обсуждения, что эволюция жизни, движимая механизмом естественного отбора, все же смогла создать разнообразные виды живых существ. Какими средствами мог пользоваться этот процесс, какими материалами он располагает? Все его средства, согласно материалистически-секулярному подходу, исключительно материальны – это материя, которой управляют законы природы. Для сравнения укажем, что люди создали из материи многочисленные и разнообразные творения, простые предметы, вроде колеса, стола и стула, и сложнейшие устройства, такие, как телефон, патефон, радиоприемник и телевизор, электростанции, компьютеры, автомобили и многое, многое другое. Человек может строить и различных роботов, самообучающихся и способных улучшать свое функционирование с течением времени. Общим для всех этих творений является то, что они созданы из материи и их действие определяется законами природы. Согласно светскому подходу, то же самое должно быть характерно и для творений эволюционного процесса. Материальный процесс, без всякого вмешательства факторов, стоящих вне материи, способен, согласно дарвинистской гипотезе, создавать различные и многообразные творения. Эти творения должны быть сделаны из материи и действовать в соответствии с одними лишь законами природы. Это – неизбежное следствие предположения о том, что эволюция жизни есть природный процесс, в который не вмешиваются нематериальные факторы.

Принципиальное различие между человеком и чем бы то ни было, что действует в соответствии только с законами природы, проявляется, когда мы рассматриваем свободу выбора и творческую способность, характерные для человека. Здесь ярче всего проявляется нищета секулярности в ее попытке описать явление человека.

Однако такое обнажение нищеты секулярности в этой области дается не бесплатно – для этого мы обязаны предположить существование свободы выбора. Выше (2.5) мы отмечали, что это – метафизическое предположение, которое нельзя ни доказать, ни опровергнуть ни путем логических рассуждений, ни экспериментально. Я верю и убежден, что у меня есть свобода выбора, но тот, кто придерживается (последовательно) натуралистических взглядов, может заявить, что никакой свободы выбора нет и что все поступки человека определяются исключительно законами природы. Нужно понять, что самое удивительное свойство человека, отличающее его от всех прочих созданий – его творческая способность, – не может воплотиться в реальности без свободы выбора. Неизбежный вывод из последовательного секулярного подхода состоит в том, что, если человек есть произведение процесса материальной эволюции, у него нет ни свободы выбора, ни творческой способности, а все, что производит такое впечатление, на самом деле тоже есть результат действия законов природы. Не важно, какой характер носят законы природы – детерминистический, как в классической теории, или индетерминистический, как в квантовой физике, – если законы природы и есть то единственное, что определяет все поступки человека, не остается места ни для свободы выбора, ни для творческой способности.

В предыдущей главе мы пришли к важному выводу, согласно которому не существует закона эволюции, а потому не может быть и научной теории развития жизни. В этой главе мы пришли к другому, не менее важному выводу: вне всякой связи с невозможностью научного описания эволюции, материалистически-эволюционный процесс не способен привести к возникновению человека, наделенного свободой выбора и творческой способностью.

Многие исследователи отдают себе отчет в существовании проблемы того, как чисто материальный процесс приводит к возникновению разнообразных созданий и человека, наделенного самосознанием. Ведь, как и многие другие явления (желания, чувства и т. д.), самосознание не есть атрибут материи. Поэтому они говорят о созидательном эволюционном процессе, в котором в ходе развития возникают новые свойства, которых не было в первоначальной материи[56]56
  См., например, D.M. Armstrong A Materialist Theory of the Mind.


[Закрыть]. Несмотря на то что эти новые свойства не следуют из физических законов, определяющих процесс эволюционного развития, они считают, что «эмерджентные законы» (the emergent laws), допускающие возникновение новых свойств, становятся характерными для любой физической системы, достигающей определенного уровня сложности. Легко увидеть здесь попытку чисто словесного решения истинной проблемы, возникающей в рамках секулярного подхода, – проблемы возникновения новых сущностей, новых созданий в мире – из ничего! – то есть существования явления, явно указывающего на открытость мира для Б-жественного вмешательства.

Невозможно пренебречь тем фактом, что в ходе эволюционного процесса создаются различные и разнообразные новые сущности, и среди них сама жизнь как таковая, живые существа и человек со своими особыми свойствами и с собственными произведениями, многочисленными и уникальными. Понятие самозарождающихся свойств (the emergent properties) широко используется в кругах, занятых обсуждением эволюции жизни. Даже Поппер, не отождествляющийся с материализмом и даже критикующий его, говорит о созидающей (или самосозидающей) эмерджентной эволюции (Creative, emergent evolution[57]57
  K.R. Popper and J.C. Eccles. The Self and Its Brain, p. 22.


[Закрыть]). Однако, к чести Поппера, следует добавить, что он понимает, что придумывание новых слов не решает проблемы. В главе 3.4 я привел слова Поппера о том, что самая большая загадка космологии состоит в том, что «мир, в определенном понимании, наделен творческой способностью: он сотворил жизнь, а из нее разум – и наше самосознание, – освещающий мир и сам способный к творчеству». Ясно, что, когда светский мыслитель использует слово загадка (или чудо), это означает признание в том, что светский подход не в состоянии понять, ухватить и объяснить сотворение новых сущностей в ходе эволюционного процесса. Стоит обратить внимание на терминологию и на выражения, которыми пользуются светские ученые и мыслители: мир или эволюция сами создают новые творения. Мы снова сталкиваемся здесь с язычеством, характеризующим секулярный взгляд: с обожествлением природы, с заявлением о том, что она будто бы обладает творческим потенциалом. На самом деле тот факт, что во время эволюции жизни новые виды создаются из ничего, уже сам по себе указывает на то, что материальный мир не замкнут, а открыт воздействию внешнего фактора, Б-гу-Творцу (см. также главу 3.4). То новое, что возникает в процессе развития мира, есть Б-жественное творение.

Объективность науки и целенаправленность в живом мире

Из нашего обсуждения следует с совершенной ясностью, что наука – это лишь одно из средств изучения мира, в котором мы живем, в точности так же, как законы природы – это одно из средств, которыми пользуется Б-г для управления миром. Можно было бы ожидать, что предрассудок о научности всего существующего должен исчезнуть из мира культуры, однако это не так. Например, ученый, лауреат Нобелевской премии Жак Моно (Jacques Monod), чью книгу «Случайность и необходимость» мы уже цитировали, настаивает на том, что наука обязана описать и объяснить все без исключения, пользуясь только научным инструментарием. В главе 3.6 мы говорили об объективности науки – о том, что наука не принимает в расчет ни человеческого, ни Б-жественного духа. Это означает, что научное исследование сосредотачивается только на тех объектах, на которые никак не влияет человеческий дух – и при этом, как правило, делается неявное предположение, что Б-жественный дух на них тоже не влияет. Как понятно, принцип научной объективности – это не что-то такое, что вытекает из научного исследования, это предварительное условие, без которого это исследование не может начаться. Жак Моно в своей книге выказывает абсолютную приверженность этому принципу, а также полную убежденность в том, что наука способна описать все. Поэтому возникает проблема: как можно примирить целенаправленность, которую мы видим в живом мире – тот факт, что живые существа, и в первую очередь человек, действуют в соответствии с определенными целями – с научной объективностью, отрицающей всякое отношение понятий цели и предназначения к научному исследованию? Жак Моно видит в этом противоречии центральную проблему биологии. По его мнению, решение проблемы лежит в механизме естественного отбора – явление эволюции научно объясняет такое поведение живых существ, которое мы видим как целенаправленное. Естественный вывод, следующий отсюда, таков: то, что мы воспринимаем как свою душу, – не более чем иллюзия, и потому и свобода выбора – тоже иллюзия. В этом мире (Жака Моно) человек – не что иное, как неодушевленный робот!