Текст книги "Нищета неверия. О мире, открытом Богу и человеку, и о мнимом мире, который развивается сам по себе"

2. Проблема страданий и зла в мире. Катастрофа

He who accepts this world as the ultimate reality will, if his mind is realistic and his heart sensitive to suffering, tend to doubt that the good is either the origin or the ultimate goal of history.

(Between God and Man, by A.J. Heschel, p. 195)

Тот, кто принимает этот мир как конечную реальность, если ум его реалистичен, а сердце чувствительно к страданию, начнет сомневаться в том, что добро есть источник или конечная цель истории.

(А.Дж. Хешель. Между Б-гом и человеком. С. 195)

До сих пор мы говорили о недостатках, «дырах» в системе секулярного мышления. Теперь обратимся к теме, которая с секулярной точки зрения представляет собой пробел в еврейском религиозном подходе. Я имею в виду проблему зла в мире – проблему боли и страданий в мире, управляемом Б-гом, проблему, которая стала особенно острой после Катастрофы, происшедшей в XX веке, когда народ Израиля потерял шесть миллионов своих сыновей. Обычно об этом говорят так: как можно верить в Б-га после того, что произошло с еврейским народом во время Катастрофы? Или: где же был Б-г, когда Его народ уничтожали и сжигали в немецких лагерях смерти? Поэтому никуда не деться от ответа на вопрос, как же можно понять существование зла, боли и страданий в мире, который «весьма хорош»: «И увидел Г-сподь все, что сделал, и вот, весьма хорошо» (Берешит 1:31).

История еврейского народа – это история постоянных страданий и бедствий – как в личном плане, так и в общественном. Достаточно упомянуть египетское рабство, разрушение Первого и Второго Храмов, изгнание из Земли Израиля и испанское изгнание. Однако, по-видимому, в XX веке эти страдания и бедствия перешли на новый уровень – произошла Катастрофа. Поэтому вопрос о том, как можно примирить Б-жественную справедливость и непереносимые страдания человека, сегодня стоит на повестке дня более остро, чем раньше. Для того, кто не верит в Б-га, вопроса никогда и не было: ни как серьезного вопроса, ни как просто темы для размышлений, – но как раз религиозный человек и не может закрыть на него глаза. Вера видит руку Б-га во всем, что происходит под солнцем. Поэтому религиозный человек не может пройти мимо вопроса о зле в мире вообще и о Катастрофе в частности.

Уже наш праотец Авраам обратился к Б-гу со словами обвинения: «Разве судья всего мира не будет творить справедливость?!» (Берешит 17:25). Вера Авраама в Б-га не может стерпеть несправедливости с Его стороны. В этом состояла и проблема Ийова. Он страдал потому, что его вера в Б-жественную справедливость дала трещину. Именно из-за своей веры Ийов не мог принять слов своих друзей, оправдывающих Б-га, так как видел в них оскорбление Б-жественной справедливости.

Много было предпринято попыток объяснить и понять суть Вышнего управления во время Катастрофы. Это – самое страшное несчастье, испытанное нашим народом в Новое время, и пережившие его еще живут среди нас. Многие мыслители пытались понять поведение Б-га в Новое время. Самое простое, я бы даже сказал, упрощенное решение состоит в признании того, что случившееся с евреями – это наказание за их грехи. И даже сегодня многие еще верят в подобное объяснение. Эмиль Факенхайм (Emil Fackenheim), сам переживший Катастрофу, посвятил большую часть своих размышлений Катастрофе, однако выводы его можно уместить в нескольких строках:

«Катастрофа – это не только единственное в своем роде событие – она открывает эпоху. Мир, в том числе и еврейский мир, никогда уже не будет таким, каким был раньше. Поэтому этому событию нет объяснения – ни исторического, ищущего причины, ни теологического, доискивающегося смысла и целей. Выражаясь более точно, чем больше разуму удается объяснить то, что может быть объяснено, тем больший ужас вызывает у него его абсолютный провал»[69]69
  Thus the Holocaust is not only a unique event: it is epoch-making. The world, just as the Jewish world, can never again be the same. The event therefore resists explanation – the historical kind that seeks causes, and the theological kind that seeks meaning and purpose. More precisely, the better the mind succeeds with the necessary task of explaining what can be explained, the more it is shattered by its ultimate failure (The Jewish Return into History, by E.L. Fackenheim, p. 279; выделено мной. – Б.Ф.).


[Закрыть].

Следует подчеркнуть, что мы обсуждаем здесь проблему понимания или объяснения Б-жественного управления. В части 3, посвященной познанию мира, мы видели, что мы, люди, ограничены в своих возможностях познания. Наши знания и наше понимание мы получаем как Б-жественное откровение. Если так, неудивительно, что люди не способны постичь путей Б-га и Его деяний, за исключением тех случаев, когда Он открывает Себя Сам. Все это хорошо известно и укоренено в еврейской традиции. Вот что написано в книге Коѓелет: «Не спеши своими устами, и пусть твое сердце не торопится произнести слово пред Б-гом, ибо Б-г в небесах, а ты – на земле. Поэтому пусть будут твои слова кратки» (Коѓелет 5:1). Есть вещи, которые невозможно понять просто потому, что мы находимся на земле, а Властелин мира – в Небесах. «Насколько Небеса выше земли, настолько Мои пути выше ваших путей, и Мои замыслы – ваших замыслов» (Йешайя 55:9).

Однако соблазн велик – многие думают, что любой способен объяснить и понять исторические процессы, направляемые Б-гом, и что никаких предварительных знаний не требуется. Другое дело, когда мы пытаемся понять поведение мельчайших частиц в мире – электронов, фотонов, кварков и так далее, – для этого необходимо знать высшую математику и современную физику, то есть потратить много лет на обучение. Тот, кто так думает, не понимает, что пути Б-га бесконечно более высоки и скрыты от нас, чем пути элементарных частиц, а ведь даже их невозможно выразить в привычных нам понятиях, взятых из ограниченного повседневного опыта. Псалмопевец сказал: «Как величественны дела Твои, Г-споди, очень глубоки Твои помыслы! Человек невежественный не знает, и глупец не поймет этого» (Теѓилим 92:6–7). Здесь не сказано, что образованный и умный человек постигнет мысли и замыслы Святого, благословен Он. Сказано только, что образованный и умный человек «поймет это», то есть поймет величие и глубину Б-жественных деяний – как велики дела Б-га и как глубоки Его помыслы. Однако понять сами эти дела и помыслы не в наших силах. Только невежественный и глупый человек не понимает, сколь велики деяния Б-га.

Но если мы не способны объяснить и представить себе самое простое Б-жественное деяние, самое элементарное творение Б-га, как мы можем надеяться понять пути, которыми Б-г действует в самом сложном творении – в человеческой истории? Катастрофу, происшедшую в нашу эпоху, почти невозможно изучать так, чтобы к этому изучению не примешивались чувства. Однако следует понять, что в такой же степени мы не способны понять и объяснить гораздо меньшее по масштабам событие: личную трагедию отдельного человека. Необходимо понять, что только мы, люди, различаем масштабы несправедливости, считая, что убивший одного человека не так виноват, как убивший многих. Мы не можем сравнивать Катастрофу, постигшую целый народ, с убийством одного человека. Для человека существует справедливость и несправедливость, и это – вопрос меры. Однако когда речь идет о Б-ге, Его справедливость абсолютна. Б-г не может быть слегка несправедливым. Его несправедливость по отношению к одному человеку непонятна и приводит в замешательство точно так же, как она непонятна и приводит в замешательство по отношению к миллионам. Как сказал Элиэзер Беркович: «В отношении Б-га количество несправедливости должно быть не важным»[70]70
  …With God the quantity of injustice must be immaterial (Faith after the Holocaust, p. 130).


[Закрыть].

Поэтому, чтобы понять проблему несправедливости в мире, не нужно обращаться к ужасам Катастрофы в целом, достаточно задуматься о несправедливости по отношению к отдельному человеку. Летом 1941 года немецкая армия подошла к Киеву, городу, в котором я родился и жил. Мой отец и моя мать должны были решать, что делать: бежать из города на восток, подальше от немцев, или остаться. Мой отец был знаком с немцами, когда они были в Киеве примерно за двадцать лет до этого, и говорил по-немецки. Они были воспитанными людьми и иногда защищали евреев от местных антисемитов, и все же мои родители решили бежать из Киева. Не так давно я был в Музее Яд ва-Шем в Иерусалиме и там прочел приказ, изданный немецкими властями Киева после его захвата. Приказ был обращен к «жидам города Киева» и предписывал им собраться в определенных местах. Конец известен – все евреи Киева были уничтожены. Я представил себе, что бы произошло, если бы я остался в Киеве и читал этот вражеский приказ, обращающийся ко мне и ко всем евреям как к «жидам». Представил я себе и произошедший затем кошмар. Можно сказать, что это – воображаемая ситуация, поскольку я-то в конце концов спасся. Это верно, однако ситуация эта – не воображаемая. Родители Миши Эрлиха, моего дорогого школьного друга, решили остаться в Киеве или просто не смогли выбраться оттуда. Когда после войны я побывал в Киеве, я узнал, что Миша Эрлих погиб в Бабьем Яре.

Этот пример связан с Катастрофой, однако и кроме нее в нашей жизни случаются трагические события, болезни и смерть. Смерть, потеря человеком жизни, родственниками и друзьями умершего всегда рассматривается как несправедливость и как трагедия, независимо от возраста умершего. Можно сказать, что жизни без несчастий, страданий и несправедливости вообще не бывает, что они сопровождают жизнь в качестве ее неизбежных спутников. Человек задает вопрос, где был Б-г во время Катастрофы, имея в виду, что, если Б-г присутствует в мире, несправедливость невозможна. Но он может задать тот же самый вопрос об эпохах, предшествовавших Катастрофе и последовавших за нею: где Б-г каждую минуту, поскольку каждую минуту происходят трагедии?

Давайте рассмотрим нашу, человеческую реальность в двух областях: земной, частной, сосредоточенной на жизни человека в течение отпущенного ему времени, и метафизической, эсхатологической, относящейся к миру в целом, вне рамок временной земной жизни.

Когда мы задумываемся о частичной реальности «под солнцем», не принимая в расчет всего мира в целом, нельзя не заметить зла и несправедливости, поскольку они суть ее интегральная, неотъемлемая часть. Страдания и несправедливость, которые мы терпим в течение нашей жизни, в значительной степени являются следствиями человеческих поступков. Так и Катастрофа, о которой мы говорили выше, – следствие поступков нацистов и их пособников во время Второй мировой войны. В этом контексте правильно было бы выяснить степень ответственности человека за совершенное им зло. Б-г, создав человека, даровал ему свободу выбора. Тем самым Он наделил человека и ответственностью за совершение добрых или дурных поступков. Можно сказать, что в определенной степени Катастрофа – это следствие свободы выбора, которой наделен человек. Если Б-г отнимет у человека свободу выбора и тем самым устранит из мира зло, человек не сможет больше творить зло; однако тогда он больше не будет человеком, он будет роботом, марионеткой. Это – не тот мир, который Б-г пожелал сотворить. «За кулисами» всегда есть и Вышнее управление, однако мы, люди, как правило, не можем понять или объяснить, как именно оно действует.

Тора и Ѓалаха, еврейский Закон, занимаются в первую очередь и преимущественно поведением человека в мире под солнцем. Базовые положения ѓалахического подхода к проблеме страданий и зла, ѓалахической этики[71]71
  «Из бури» раввина Йосефа Дова ѓа-Леви Соловейчика, с. 91 (на иврите).


[Закрыть], таковы: (1) Зло действительно существует, и это – явление полностью отрицательное. (2) Человеку не следует принимать зло безропотно и мириться с его наличием – следует сопротивляться ему и бороться с ним. (3) Следует всегда верить, что даже если человек проигрывает одну битву в борьбе со злом, когда-то в будущем зло будет побеждено и исчезнет из мира.

Так описывает раввин Соловейчик наше положение в мире под солнцем, говоря о существовании зла и несправедливости:

Существует зло, существуют несчастья, существуют в мире адские, нечеловеческие страдания. Тот, кто захочет обмануть себя, стараясь не обращать внимания на этот разрыв в мироздании и романтизируя человеческую жизнь, – не более чем глупец, предающийся иллюзиям… Поэтому еврейский вывод в том, что человек, погруженный в глубины застывшей судьбы, напрасно будет искать решения проблемы зла в рамках спекулятивного мышления, ибо никогда не найдет его («Голос друга моего, который стучит», из книги «Слова размышления и оценки», с. 11 – на иврите).

Ограниченным взглядом смертного человека, живущего в мире под солнцем, никогда не увидеть абсолютного блага Творца. Невозможно постичь его, наблюдая ограниченную картину, которую предоставляет человеку его временная и ограниченная земная жизнь. Только с эсхатологической точки зрения, объемлющей весь мир в целом и выходящей за пределы временной земной жизни, можно различить абсолютное благо и абсолютную справедливость Творца. В начале этой главы мы привели слова Торы, утверждающие, что мир «весьма хорош»: «И увидел Г-сподь все, что сделал, и вот, весьма хорошо», «однако это сказано лишь с бесконечной точки зрения Творца» (там же).

Теперь мы можем вернуться к обсуждению секулярности. В начале главы мы привели секулярное утверждение о будто бы существующем противоречии между верой в Б-га и наличием в мире зла вообще и Катастрофой в частности. Доказательство наличия этого противоречия формулируется как риторический вопрос: «Как можно верить в Б-га после того, что произошло во время Катастрофы?!» С точки зрения иудаизма ответ на этот вопрос можно сформулировать так: если вы рассматриваете реальность «под солнцем» как предельную и абсолютную, как рассматривает ее секулярное мышление, у вас не остается другого выхода, кроме признания зла неизбежной и неотъемлемой частью мира. Но и с ограниченной – «под солнцем» – точки зрения смертного, но верящего в Б-га человека абсолютное благо и абсолютная справедливость мира не видны. Однако в противоположность секулярной точке зрения, отрицающей какую бы то ни было реальность вне материальной жизни «под солнцем», верующий знает об ограниченности, временности и конечности его материального существования. Для него реальность вне жизни под солнцем не менее «настоящая», чем его материальная реальность. Абсолютная справедливость и абсолютное добро – это часть нашей веры, которая творила чудеса на протяжении всей истории нашего народа, переполненной страданиями и смертями ради освящения Имени Б-га. В этой вере в абсолютную Б-жественную справедливость, а значит, в то, что зло – удел временной и ограниченной реальности, наши праотцы нашли успокоение, надежду и силу.

3. Смысл жизни – связь с Б-гом

Жизнь имеет ценность лишь настолько, насколько она Б-жественна… На самом деле нет другой жизни, кроме Б-жественной, а жизнь, которая не Б-жественна, – вообще не жизнь.

(Раввин А.Й. ѓа-Коѓен Кук. Отдохновение земли)

The Living God, in the Hebraic faith, is indeed the beginning and end of everything. Without Him, there is no life, no hope, no meaning; with Him – in love the obedience to Him – life is transfigured and begins to assume the quality and dimensions which belongs to it in the order of creation.

(Judaism and Modern Man, by Will Herberg, p. 83)

Живой и существующий Б-г танахической веры – это начало и конец всего. Без Него нет жизни, нет надежды, нет смысла; с Ним – в любви к Нему и в послушании Ему – жизнь изменяется и начинает приобретать качество и измерения, присущие ей по замыслу творения.

Теперь продолжим обсуждение смысла жизни. Следует подчеркнуть, что это – одна из важнейших тем при обсуждении светского мировоззрения. Такие понятия, как цель и смысл, вообще не относятся к миру под солнцем, управляемому, в соответствии с секулярным мировоззрением, одними лишь силами природы, и от уровня наших знаний о законах, властвующих над ним, это не зависит. Эти понятия невозможно втиснуть в рамки научного мышления, занимающегося законами природы и их действием.

Когда мы говорим о смысле жизни и о целях, которые мы ставим себе соответственно своему пониманию, мы основываемся на предположении, что нам дана свобода достичь наших целей, разумеется в соответствии с требованиями реальности. Мы предполагаем, что у людей есть свобода выбора. Понятие свободы выбора тоже невозможно научно определить, поскольку оно к науке не относится. В главе 2.5 мы видели, что существуют два вида причинности, коренным образом различающиеся своим характером и источником: научная причинность и причинность, связанная со свободой выбора. Можно представить это наглядно, вообразив движущийся по дороге автомобиль, движение которого следует не только законам природы – определяется не только научной причинностью. В конечном итоге его траектория определяется решениями водителя – совершенными им выборами. То, что этот пример призван пояснить – это человеческая жизнь, которая состоит из бесчисленного количества решений-выборов на пути к достижению цели, ни один из которых не нарушает никаких законов природы. Это означает только одно: физический мир открыт для человеческой воли (см. главу 2.6).

В первой главе мы видели, что со светской точки зрения человек – и только человек – придает жизни смысл, и видели также абсурдность и произвольность этого положения. Ведь если невозможно рационально и объективно определить, какие ценности предпочтительнее – либеральные западные, коммунистические или нацистские, – это означает, что все ценности относительны и произвольны, а жизнь лишена всякого смысла.

Однако на самом деле проблематичность секулярного мировоззрения и связанные с ним трудности начинаются на более раннем этапе. В главах 4.5 и 4.6 мы видели, что, согласно последовательному секулярному подходу, чисто материалистический процесс, такой, как эволюция, без Вышнего управления не может породить творения, наделенного свободой выбора и творческой способностью. Стоит напомнить здесь слова Эйнштейна, приведенные в главе 2.5: «…В причинно-следственной системе явлений природы нет никаких нефизических компонентов; в этом смысле в рамках научной мысли нет места “свободе выбора”». Без свободы выбора нет и смысла жизни, поскольку, если человек не свободен в своих поступках, он не в состоянии ставить себе цели и достигать их.

Вкратце можно сказать, что поиск смысла жизни – в рамках секулярной позиции – не может привести к абсолютному результату, а лишь к относительному. Чем дальше мы углубляемся в поиски смысла, тем яснее понимаем тщетность наших усилий. Секулярный образ мыслей не сочетается с существованием универсального и объективного смысла жизни.

Теперь обратимся к той же проблеме смысла жизни с еврейской религиозной позиции. Я не думаю, что мы в состоянии постичь смысл нашей жизни во всей его полноте – это возможно лишь с ничем не ограниченной позиции Творца. Однако наша неспособность добраться до глубинных смыслов человеческой жизни не освобождает нас от обязанности искать особенный и уникальный смысл личной жизни каждого из нас. Важно осознать, хотя бы частично, смысл жизни, однако не менее важно определить цели, следующие из него, и достичь их.

Невозможно определить раз и навсегда смысл жизни человека вообще. Каждый стремится к достижению того, что составляет его смысл жизни. Действительно, существуют заповеди, которые обязан исполнить каждый, однако для определения того, в чем состоит смысл жизни человека, этого недостаточно. Это – всего лишь форма, общая для всех. Не умаляя важности заповедей, следует сказать, что они – лишь общее направление предназначения жизни, и каждый должен искать особого предназначения его собственной жизни. На первый взгляд эта задача выглядит невыполнимой, однако на самом деле это – творческая задача. Смысл моей собственной жизни, что я должен совершить в этом мире, в чем мое особое предназначение – это не то, что можно постичь и понять с помощью мыслительной работы или изучения книг. Ни того ни другого не достаточно – как и для всякого творчества, и даже в еще большей степени. Творчество – это не изучение и не размышление. И не только постижение смысла жизни, но и сама жизнь должна быть творческим процессом. Это – важнейшее сообщение, которое иудаизм привнес в мир.

Вот что пишет раввин Соловейчик в книге «Человек Ѓалахи»: «Когда человек, венец творения, пришел в мир, при нем его предназначение – предназначение творчества… Творению заповедано вместе с Творцом участвовать в обновлении мира» («Человек Ѓалахи – явное и скрытое», с. 87 – на иврите). И еще: «Основа основ – человек обязан творить себя. Эту идею дал миру иудаизм» (там же, с. 92). «Вершина морального и религиозного совершенства, которой стремится достичь иудаизм, – это человек в качестве творца» (там же, с. 84).

Человеческая жизнь заполнена рутиной, мы совершаем бесчисленное количество мельчайших действий, одних и тех же день за днем, год за годом. Невозможно представить себе человеческую жизнь без рутины и без привычек. Однако человек исполняет свое предназначение в мире лишь тогда, когда в течение своей жизни он привносит в мир нечто новое, чего до него не было, – если он творец. Однако это еще не определяет смысла его жизни. Некоторые люди посвящают всю свою жизнь творчеству – например, науке или искусству. Они «служат» науке или искусству и в этом служении видят свое предназначение и смысл своей жизни. Да и вообще, с рационалистически-секулярной точки зрения можно утверждать, что смысл человеческой жизни заключается в добывании всего того, что нужно ему в материальном смысле, и в творческой деятельности на благо детей, семьи, общины и народа. Все это дает ему ощущение собственной значимости и осмысленности жизни и наполняет его удовлетворением. Чтобы в жизни человека был смысл, он должен знать, что он сам и его дела важны для тех, кого он ценит. Но почему это так важно – они ведь тоже смертны? Этот вопрос не нов, уже примерно три тысячелетия назад царь Шломо описал бессмысленность жизни под солнцем:

Слова Коѓелета, сына Давида, царя в Иерусалиме. Суета сует, сказал Коѓелет, суета сует, все суета. Что пользы человеку во всех его трудах, которыми он трудится под солнцем? Поколение уходит, и поколение приходит, а земля пребывает вечно (Коѓелет 1:1–4).

Я видел все дела, которые делаются под солнцем, и вот, все суета и огорчение духа. Искривленного не исправить, и недостатка не восполнить. Подумал я, сказав: Я, вот, возвысился и собрал мудрости больше, чем все, кто был передо мной, и сердце мое видело много мудрости и знания. И я устремил мое сердце к тому, чтобы познать мудрость и знание, легкомыслие и глупость. Я узнал, что это тоже (лишь) огорчение духа (там же 1:14–17).

Ибо не останется памяти по мудрецу вместе с глупцом навсегда. В дни, которые придут, все забудется. И как же умрет мудрец наравне с глупцом? И я возненавидел жизнь, ибо дурным показались мне дела, которые делаются под солнцем, ибо все – суета и огорчение духа (там же 2:16–17).

С еврейской религиозной точки зрения ничто не имеет вечного и абсолютного смысла, если не связано с Б-гом. Истинный, непреходящий смысл могут иметь лишь такие жизненные цели, у которых есть связь с Б-гом. Без Б-га нет надежды и нет жизни; с Ним – в любви и повиновении Ему – жизнь обретает качество и измерения, подобающие ей как Б-жьему творению. Человек сотворен, чтобы быть партнером Б-га в совершенствовании мира, и творческое воплощение этого предназначения и есть смысл его жизни.

Однако здесь возникают вот какие вопросы: что дает лично мне эта общая формулировка? Как лично я могу постичь смысл своей жизни из этой формулировки, которую мы привели выше? Ответ состоит в том, что нигде не записан и нигде не сформулирован смысл моей собственной жизни, и нигде не определены жизненные цели, соответствующие приведенному выше определению. Постижение смысла моей собственной жизни – это задача не менее творческая, чем достижение уже понятых жизненных целей. И здесь раскрывается важность иудаизма как жизненного пути. Ведь еврейская жизнь – это не только исполнение заповедей, но еще и изучение Торы – изучение, которое продолжается всю жизнь, от ее начала и до завершения, и помогает нам ориентироваться на жизненных тропах. Огромная работа и творческая сила требуются от нас, чтобы понять свое место в мире и открыть, какие цели соответствуют жизни людей, приверженных Б-гу. И стремление понять свое место и предназначение в жизни уже само по себе вносит свой вклад в смысл моей жизни.

Выше в нескольких местах, и в особенности в главе 3.4 мы обсуждали идею открытости души человека Б-гу. Человек играет действенную роль в создании связи между ним и Б-гом, он должен постоянно направлять все свои мысли к Нему: «Представляю я Б-га перед собой всегда. Когда Он справа от меня – не пошатнусь» (Теѓилим 16:8). Связь с Б-гом, стремление постичь Его, прилепиться к Нему, поступки, направленные на воплощение святости в человеческой жизни, – все это придает жизни смысл. Без измерения святости жизнь человека теряет смысл, который только и отличает ее от жизни животных. Без святости жизнь человека превращается в жизнь «под солнцем», ничем не отличающуюся от неразумной жизни: «Ибо случай человека, и случай животного – один случай у них, как умирает этот, так умирает это, и дух один у всех, и преимущества у человека перед животным нет, ибо все – бессмыслица» (Коѓелет 3:19).

Согласно секулярному подходу, в жизни человека нет места Б-гу, а потому в ней нет и места святости. Более того: последовательным с секулярной точки зрения было бы утверждение о том, что и сама жизнь не имеет святости. В первой главе мы привели слова известного биолога о том, что мы не имеем права «относиться к любой жизни как к святыне». Цель жизни и ее предназначение человек определяет сам. А если ничто вне жизни не имеет смысла, светский человек приписывает абсолютный смысл собственному пониманию и порождениям собственного разума. Иудаизм же приписывает абсолютность только тому, что связано с Б-гом.

Согласно секулярному безбожному подходу, не существует единого и абсолютного смысла жизни для всех. Абсолютный смысл приписывается высшей расе или классовой борьбе, правам человека, борьбе за свободу или терроризму; все это – примеры «святых» целей разных групп и общин. С еврейской религиозной точки зрения все это – различные воплощения идолопоклонства, и я сейчас объясню, что имею в виду. В иудаизме идолопоклонство – один из самых страшных грехов и источник злодеяний. Чтобы осознать смысл этого, важно понять, что такое идолопоклонство и в чем его суть. Идолопоклонство – это не только жертвоприношения и поклонение идолам и камням – в противном случае в наше время это понятие не имело бы никакого смысла. Идолопоклонство – это приписывание абсолютности тому, что на самом деле относительно; это придание абсолютной святости тому, в чем нет ни абсолютности, ни святости. Предметом идолопоклонства может быть даже нечто хорошее; однако поскольку заключенное в нем благо непременно частично и относительно, оно не может иметь ценности абсолютного добра. Идолопоклонство отвлекает человека от служения Б-гу. Современный светский человек приписывает природе и ее законам свойства Б-га и тем самым теряет связь с Ним, связь, отличающую его от всех животных – «и преимущества у человека перед животным нет». Короче говоря, секулярность – это идолопоклонство нашего времени и корень грехов человека современного.

Главный вывод этой части состоит в том, что секулярный подход не позволяет найти смысл ни в истории, ни в человеческой жизни, с одной стороны, и что смысл человеческой жизни и историческое развитие относятся к области Б-жественного и определяются связью с Ним – с другой. С точки зрения секулярного мыслителя, наш мир представляет собой замкнутую систему, которая развивается сама по себе, но не может придать себе ни порядка, ни смысла. Поэтому мы не раз подчеркивали, что с секулярной точки зрения невозможно провести различие между различными подходами к человеческой этике, например между коммунизмом и западным либерализмом, поскольку мир, человечество и человек лишены внешних критериев оценки. Напротив, согласно еврейскому религиозному взгляду, можно выделить различные моральные системы по их степени близости к источнику, содержащемуся в Святых Писаниях. С этой точки зрения, западный гуманизм, несомненно, предпочтительнее различных тоталитарных идеологий, поскольку содержит в себе многие компоненты религиозной этики. Мыслитель же, приверженный последовательному секулярному взгляду на мир, старается освободиться от религиозных компонентов своего мировоззрения. Так, в начале главы я привел слова известного биолога Крика, который утверждает, что мы должны освободиться от понятия святости жизни. Согласно Жаку Моно, другому знаменитому биологу, все развитие жизни есть следствие случайности, и поэтому следует освободиться от наследия западного гуманизма: «Чтобы обосновать свою этику, “либеральные” западные группы все еще проповедуют, хотя бы на словах, отвратительную смесь иудео-христианских религиозных воззрений, научного прогрессизма, веры в “естественные” права человека…»[72]72
  For their moral bases the “liberal” societies of the West still teach – or pay lipservice to – a disgusting farrago of Judeo-Christian religiosity, scientific progressism, belief in the “natural” rights of man… (Monod J.: Chance and Necessity, p. 171).


[Закрыть] А раз так, то пока мыслитель привязан к вере в то, что случайность есть причина возникновения жизни и ее развития, он не может избежать вывода о том, что наша жизнь лишена смысла.