Текст книги "Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг."

Отчет человека, который мог бы стать Николаем Кузнецовым

Совершенно Секретно

Краткий отчет о работе Могилевского «Комитета содействия Красной Армии» за период от сентября 1941 г. по 10 марта 1943 г. (составлен 19 апреля 1943 года. – Б.С.)

В июле месяце 41 г. работник Могилевского управления НКВД БССР т. Каганович предложил мне не уходить с отступающей Красной Армией, а остаться в гор. Могилеве для нелегальной работы. Подробные указания я должен был получить позже.

После захвата города немцами я начал знакомиться с создавшейся обстановкой и настроением населения.

Дело представлялось в следующем виде.

Количество населения в городе уменьшилось до 47 тысяч (до войны было более 100 тысяч). Значительная часть советски настроенного населения ушла с Красной Армией или же вынуждена была молчать и маскироваться. Основной тон в настроении населения давали контрреволюционные элементы (имеющие судимость, всякие «бывшие люди» и т. д.) и широкие обывательские слои, которые очень приветливо встретили немцев, спешили занять лучшие места по службе и оказать им всевозможную помощь. В этом числе оказалась и значительная часть интеллигенции, в частности, много учителей, врачей, бухгалтеров, инженеров и др.

Очень многие молодые женщины и девушки начали усиленно знакомиться с немецкими офицерами и солдатами, приглашать их на свои квартиры, гулять с ними и т. д. Казалось как-то странным и удивительным, почему немцы имеют так много своих сторонников среди нашего населения.

Немцы сразу после прихода в город, кроме усиленной антисоветской агитации, провели широкую вербовку в тайную агентуру, особенно молодых девушек и женщин, в том числе бывших комсомолок.

Начались массовые аресты и расстрелы коммунистов, некоторых из них немцы обрабатывали и делали провокаторами, началось изъятие и расстрелы людей, пытающихся организовать нелегальные группы, полное уничтожение евреев и т. д.

Говоря о молодежи, нужно отметить, что очень резко бросалось в глаза отсутствие у значительной ее части патриотизма, коммунистического мировоззрения. Это замечание относится и к комсомольцам, особенно комсомолкам. Как педагог, я многих из них знал лично и внимательно наблюдал за ними. Такое поведение, по-моему, явилось результатом слабого воспитания в советском духе, в семье, школе и комсомоле. Большинство молодежи не осознавало в первые месяцы оккупации того, что немецкие фашисты являются ее смертельными врагами, смертельными врагами ее родины.

Однако, несмотря на очень трудные условия для нелегальной работы, в отдельных местах города делались попытки создания небольших групп, объединяющих и молодежь, и людей старшего возраста. Но почти все эти стихийно образовывающиеся группы и группки просуществовали только несколько дней или недель и были уничтожены немцами в результате сплошной провокации и отсутствия у организаторов знания самых элементарных правил нелегальной работы. Не только не было знающих это дело организаторов, наоборот, была недооценка трудностей такой борьбы и отсутствие желания учиться в процессе работы. Оказались почти одинаково неподготовленными и беспартийные, и комсомольцы, и коммунисты, и командиры Красной Армии, и работники НКВД. Чувствовалось, что никакой организованности, никакого руководства этой работой нет. Отдельные уцелевшие люди, оставленные по заданию НКВД и партийных организаций, разрознены и не имеют более конкретных указаний, не знают, что и как делать.

В таком же положении оказался и я. Поэтому мне пришлось действовать очень осторожно. Уже в августе 41 г. я постарался встретиться со многими моими знакомыми и изучать их настроение. Это были учителя и учащиеся старших классов. Среди них я нашел несколько человек, которые оказались, безусловно, советскими людьми, пригодными для создания организации.

Учитывая создавшуюся обстановку и причины провалов нелегальных групп, были установлены следующие принципы создания нелегальной организации.

В основном судить о людях не по их довоенной характеристике, а по их поведению и настроению в военное время.

Подбирать людей не просто только советских, а умных, способных, смекалистых, неболтливых, осторожных, имеющих хорошие связи, большое знакомство и т. д.

Ориентироваться больше на старшее поколение, имеющее больший жизненный опыт; привлекать лучшую часть молодежи, при условии оказания ей всемерной помощи.

Подобрать часть людей, имеющих некоторые данные, которые могут быть использованы для маскировки (род работы, происхождение, судимость и др.) при условии, если они, безусловно, советски настроены.

Установить основной вид связи между членами организации по принципу цепочек.

Член цепочки не должен знать более 2 человек, не должен знать руководителей.

Руководители цепочек не должны знать друг друга, они должны быть связаны только со мной, получать от меня указания и материалы, сообщать мне о своей работе.

Не устраивать никаких собраний. По различным трудным вопросам работы советоваться с отдельными более крепкими товарищами, учитывать дельные предложения всех членов организации, больше не допускать никакой демократии. Всякие разговоры по работе вести только один на один, говорить только о деле, касающемся данного работника.

Предупредить всех членов, что провал из-за болтливости, халатности, нежелания соблюдать строжайшую конспирацию и т. д. будет расцениваться как провокация.

Во всей работе не гнаться только за количеством, если это может перейти во вред качеству.

Там, где нужно, создать группы по принципу связи каждого члена группы с руководителем группы непосредственно, но без связи между членами группы.

Не составлять никаких списков членов организации.

Эти принципы хотя и видоизменялись, но в основном остались и до настоящего времени.

К декабрю месяцу 41 г. организация достигла примерно 50 человек. В это время я познакомился и привлек к работе товарища, который оказался очень дельным работником и помощником в деле создания организации и дальнейшего руководства ею в целом.

Сначала (с августа – сентября месяца 41 г. и по февраль 42 г.) мы занялись работой следующего порядка.

Агитация (устная) и распространение советских листовок, сбрасываемых с самолетов.

Вербовка новых членов.

Проникновение в различные учреждения врага. Разведка, выявление тайной агентуры врага и т. д.

За период с сентября 41 г. по май 42 г. в настроении населения города произошли значительные изменения. На это повлияли, кроме других, следующие факты:

1. В первые месяцы оккупации немцы физически уничтожили всех евреев. Этот факт вызвал много различных рассуждений. Самая реакционная часть населения, сравнительно небольшая, полностью оправдывала это зверство и содействовала им в этом. Основная обывательская часть не соглашалась с такой жестокой расправой, но утверждала, что евреи сами виноваты в том, что их все ненавидят, однако было бы достаточно их ограничить экономически и политически, а расстрелять только некоторых, занимавших ответственные должности. Остальная часть населения – советски настроенная – сочувствовала и помогала евреям во многом, но очень возмущалась пассивностью евреев, так как они отдавали себя на убой, не сделав ни одной, хотя бы стихийной попытки выступления против немцев в городе или массового ухода в партизаны. Кроме того, и просоветски настроенные люди отмечали, что очень многие евреи до войны старались устроиться на более доходные и хорошие служебные места (будто русские или белорусы не стремились к тому же самому! – Б.С.), установили круговую поруку между собой, часто позволяли нетактичное отношение к русским, запугивая привлечением к ответственности за малейшее выступление против еврея, и т. д. «И вот теперь евреи тоже ожидают помощи от русских Иванов, а сами ничего не делают», – говорили они.

Общий же вывод у населения получился таков: как бы немец не рассчитался со всеми так, как с евреями. Это заставило многих призадуматься, внесло недоверие к немцам.

2. Вскоре зверское обращение с русскими военнопленными и массовая их гибель в лагерях подтвердили такое предположение и вызвали большое озлобление против немцев и среди значительной обывательской части.

3. Грубое обращение, избиение резиновыми палками, расстрелы и виселицы возбуждали среди населения ненависть, толкали многих на активные выступления против немцев.

Характерен такой момент:

В ноябре 41 г., когда были повешены 4 человека, немцы согнали значительную часть населения на площадь, а весной же, когда были повешены 3 человека, на площадь собралось незначительное количество зрителей, главным образом дети. Из 3-х человек два перед повешением сумели обратиться с призывом к населению усилить борьбу с немецкими захватчиками. На население это произвело очень сильное впечатление, в результате чего немцы не решились в дальнейшем строить в Могилеве виселицу. Голод, невероятная дороговизна на базаре, спекуляция немцев, грабежи и т. д. – все это восстанавливало население против них. Победы Красной Армии и неудачи немцев на фронте показали, что война Советским Союзом не проиграна, и это подняло дух советских людей, а для всякой сволочи явилось крепким предупреждением и напоминанием о будущем возмездии.

В этот период наша организация продолжала расти и крепнуть. К маю месяцу 42 г. она достигла 120–150 человек. В марте месяце 42 г. удалось достать печатную машинку. С апреля 42 г. мы начали систематически издавать листовку под названием «За Родину». По моему предложению наша организация была названа «Комитетом содействия Красной Армии». За все время существования организации большая часть статей была составлена мною, несколько (4–5) одним товарищем и 2 другим товарищем. Были установлены два основных радиоприемника, и систематически два раза в неделю почти стенографически записывались сводки Совинформбюро и некоторые военно-политические обзоры. Эти сводки и обзоры также помещались в нашей листовке. В апреле и мае 42 г. мы напечатали 300 экземпляров, а с июня дополнительно начал действовать гектограф, и количество экземпляров увеличилось до 800 штук в месяц (было 2–3 выпуска ежемесячно).

Основной инструктивный материал, который мы использовали для руководства агитационной работой, это были доклады и приказы тов. Сталина 41–43 гг., листовка «Вести с Советской Родины» и материалы Советского радио.

Способ распространения наших листовок – это передача по рукам, разброска и расклейка. Значительная часть листовок отправлялась в деревни, в партизанские отряды.

Шкловская организация многие из наших листовок перепечатывала целиком, размножила и распространила их.

Основные вопросы листовок: разъяснение сущности фашизма, характера войны, хозяйствование фашистов в нашей стране, местные события, положение на фронтах, призыв к борьбе, к организации партизанских отрядов, создание немцами карательных отрядов.

Весной и летом 42 г. в Могилевской области усиленно ширилось и росло партизанское движение. Немцы со своей стороны создали украинские батальоны, казачьи части, полицейские карательные отряды и т. д.

В связи с изменившейся обстановкой, организация, кроме проводимой до сих пор работы, занялась следующим:

Установление связи с партизанскими и десантными частями. По этой линии «Комитет» установил нерегулярную связь с партизанскими группами в районе Чаус и в направлении Быхова. Связь эта с нашей стороны выразилась в пересылке своих листовок, пересылке предупреждений о выбытии из Могилева карательные отрядов в этом направлении, в передаче оружия и боеприпасов. Более тесной связи с партизанами в этих районах не было установлено.

Летом и осенью 42 г. установлена связь с партизанским отрядом «Волга», которая носила такой же, но более тесный характер. С наступлением зимы эта связь была прервана по причине перехода отряда в другой район действия (до этого отряд «Волга» находился в направлении Шклова).

Летом 42 г. была установлена связь с опергруппами на запад от Могилева, за р. Друтью, десантно-партизанскими частями: с десантной группой майора Наумовича, с партизанскими отрядами, а потом и со штабом 6 партизанской бригады Белоусова, и другой десантной группой майора Гниденко. Эта связь стала постоянной и превратилась в тесное сотрудничество, которое существует до настоящего времени.

Со стороны этих десантно-партизанских частей мы получали помощь по ряду политических вопросов, агитационную литературу, взрывчатые вещества, денежную помощь и т. д.

Со стороны «Комитета» этим десантно-партизанским частям систематически высылались листовки комитета, оружие, боеприпасы, медикаменты, материалы разведки, топографические карты, планы города и важнейших объектов в городе, схемы укреплений, списки тайной агентуры гестапо, списки полиции, списки лиц особого учета (по линии гестапо), предупреждение о высылке карательных отрядов, проверка и отправка в отряды лучших людей, которые по тем или другим причинам не могли быть использованы для нелегальной работы в городе, содействие проведению диверсионных актов, предоставление квартир для людей, связанных с партизанскими частями, организация совместно с десантной группой (майор Гинденко) передаточной радиоточки по линии Разведуправления Оперцентра штаба Западного фронта Красной Армии и т. д.

За все время своего существования «Комитет содействия Красной Армии» совместно с присоединившимися к нему группами отправил в различные партизанские и десантные части, оперирующие в различных районах Могилевской области, следующие материалы (ввиду невозможности представления в настоящее время точных цифр, даю приблизительные, минимальные данные):

Различных винтовок – более 200 штук.

Ручных пулеметов – более 40 штук.

Патронов – более 15 тысяч.

Гранат – более 150 штук.

Капсюлей – более 300 штук.

Пистолетов и револьверов около 30 штук.

Медикаментов и медицинских инструментов – более чем на 300 тысяч рублей.

Различных карт, планов и схем около 50 штук и различных других материалов, например, соли, мыла, бумаги, копировальных лент, биноклей, фотоаппаратов, различных взрывчатых веществ – более 5 пудов и т. п.

Кроме того, при содействии членов Комитета отправлено в отряды более 200 человек (большинство с оружием) и специально рекомендовано около 50 человек. Из специально рекомендованных около 80 процентов товарищей занимают в отрядах командные или политические посты или же выполняют специальные, важные боевые задания.

Из присланных в отряды Комитетом людей не было ни одного случая измены.

Следующим новым видом работы Комитета в это время была агитационная работа среди солдат украинских батальонов, казачьих частей, полицейских и немецких солдат с целью разложения этих частей.

Среди немецких солдат гарнизона эта работа проводилась путем распространения советских листовок на немецком языке (сбрасываемых советскими самолетами) и путем личного знакомства и бесед. Этой работе мы не уделяли достаточно внимания и она не была проведена надлежащим образом, хотя и имела некоторое положительное значение.

Больше было уделено внимания агитационной работе среди полицейских. Сюда систематически проникали наши листовки, проводилась систематическая индивидуальная обработка многих из них путем личного знакомства. Был ряд случаев перехода полицейских на нашу сторону, но более значительного эффекта не получилось. Объясняется это прежде всего тем, что в полицию поступили большинство, имеющие судимость за политические и другие преступления, бывшие кулаки и другая сволочь, жадная к наживе, не имеющая никаких патриотических чувств и совести. Кроме того, немцы очень заботливо оберегают полицию от внесения в ее ряды «большевистской заразы».

Систематически велась агитация среди солдат казачьего полка. Было выявлено несколько младших командиров и рядовых, установлена с ними связь и через них велась эта работа. Во многих случаях мы узнавали от них своевременно об отправке эскадронов в тот или другой район против партизан, во время карательных экспедиций. Значительная часть казаков старалась не принимать активного участия, – ввести немцев в заблуждение, дать возможность партизанам уйти из угрожаемого района и т. д. Об этом мы получали подтверждение. Неоднократные обыски в казармах казачьего полка ничего не дали для немцев.

Но самая усиленная работа по разложению велась в украинских батальонах (51, 52 и др.). Почти все наши цепочки и группы были связаны с солдатами и командирами этих батальонов, многие наши люди установили дружеские взаимоотношения, и это все впоследствии дало хорошие результаты.

Кроме общих наших листовок, которыми мы специально снабжали все эти воинские части, мы составили специальное обращение к ним. Это обращение было размножено вместе со сводками Совинформбюро в количестве 600–700 экземпляров и распространено.

Вторая половина 42 г. явилась благоприятной для роста организации. Большинство населения уже разгадало планы фашистов, даже более здравомыслящая часть прежних сторонников немцев в значительной степени потеряла свои иллюзии или становилась враждебной немцам.

К концу 42 г. организация разрослась до 300 человек и проникла почти во все объекты и учреждения города. К ней присоединилось несколько отдельных нелегальных групп, уцелевших от разгрома, например: большая группа, работавшая в основном в районе шелковой фабрики, небольшая группа железнодорожников, небольшая группа командиров Красной Армии. Эти группы были построены так, что почти все члены знали лично друг друга, знали, что делает группа в целом; конспирация была слабая, особенно в группе шелковой фабрики.

В структуре Комитета произошли некоторые изменения: были выделены руководители объединений цепочек и групп, кроме существовавших руководителей цепочек и групп. Организация стала более уязвимой.

В связи с таким ростом организации и усилением ее влияния на население и воинские части, немцы усилили борьбу с ней. До осени 42 года, несмотря на всевозможные старания гестапо и полиции, им не удалось выявить организацию и арестовать хотя бы одного ее члена.

Еще весною и летом 42 г. немцы создали провокационные группы, выделили премии за поимку активных комитетчиков в сумме 40 тысяч рублей за голову, предложили полиции вести длительную подготовку и выслеживание, а не гнаться за мелочами; в отдельных случаях не только не препятствовать, а даже самим достать и дать листовку сомнительному человеку, если это нужно для выявления членов организации; собрать характеристику на ряд более влиятельных лиц, ослабить видимый и мелочный надзор за некоторыми из этих людей и создать им обстановку мнимой безопасности, чтобы они могли показать свое настоящее лицо.

Гестапо и полиция опять провели массовую вербовку в тайную агентуру. Начальникам производств и учреждений предложено было в обязательном порядке иметь осведомителей среди своих рабочих и служащих. Содержателям закусочных, буфетов и т. д. предложено было следить за посетителями.

В отношении вербовки в агентуру были даны указания провести ее прежде всего среди людей, имеющих большие связи, влияние и пользующихся авторитетом среди населения. Считалось очень желательным завербовать коммунистов. Были сделаны предложения учителям, инженерам и другим интеллигентам.

Сильный нажим гестапо, с одной стороны, и ослабление конспирации в организации, с другой стороны, дали себя почувствовать осенью 42 года прежде всего по линии групп. Был произведен одновременный арест более 20 человек из группы шелковой фабрики. Оказалось, что в этой группе давно уже были провокаторы, и немцы приурочили арест именно к этому времени, потому что группа уже присоединилась к Комитету, и целью их было выявить таким образом всю организацию. Но члены Комитета, связанные с этой группой, своевременно скрылись. После проведения следствия в гестапо было заявлено, что основная цель, т. е. выявление Комитета, не достигнута. Часть арестованных немцы расстреляли, а 6 человек бежало из тюрьмы, убив тюремную охрану. И только в конце 42 г. гестапо удалось арестовать отдельных 3–4 человек, из Комитета, которые никого не выдали.

В связи с успешным зимним наступлением Красной Армии (зима 42–43 гг.), деятельность организации еще более усилилась, особенно по линии агитации среди населения и солдат украинских батальонов и по линии разведки (к этому времени была установлена передаточная радиоточка, и сведения передавались Разведуправлению Оперцентра штаба Западного фронта Красной Армии).

Немцы готовились к мобилизации в так называемую «русскую добровольческую народную армию» и к новой «вербовке» рабочих в Германию. Они развернули большую агитационную работу по этим вопросам. Комитет очень успешно противопоставил и провел в небывалом до сих пор размере свою агитационную кампанию по этим вопросам.

Организация выпустила специальную листовку и специальное обращение к населению, в которых разъяснялась сущность этой армии, ее «народность» и «добровольность» и призывалось всеми силами добывать и брать оружие и переходить на сторону партизан.

Немцы пришли в бешенство от этого.

К этому времени партизаны 6-й партизанской бригады Белоусова разгромили Пашковский гарнизон и увели украинский батальон. Немцы хватились за украинские батальоны, размещенные в городе, и обнаружили, что в большинстве своем солдаты и часть командного состава настроены против немцев, многие из них связаны с Комитетом и партизанами. Тогда гитлеровцы произвели полный разгром этих батальонов, более половины личного состава была уничтожена, часть раздета и переведена в концлагеря и лагеря для военнопленных; украинцы были сняты с постов и т. д. Менее пострадал казачий полк, но и тот потрепали. Почти все формировочные пункты, только что установленные для создания частей «русской народной армии», были ликвидированы, мобилизация была сорвана, и «вербовка» рабочих в Германию также; немцы стали бояться вооружать русских.

В первые месяцы 43 года количество членов организации достигло более 350–400 человек. К этому времени мы имели своих людей во всех точках города, а именно: в полиции, гестапо, тюрьме, комендатурах, городском управлении, на радиостанции «Голос народа», в воинских частях, военных лазаретах, в больнице, лагерях военнопленных, на железной дороге, авторемзаводе, мясокомбинате, сушзаводе, электростанции, кожзаводе, костеобрабатывающем заводе, шелковой фабрике, металлокомбинате, бывшем заводе Дмитрова, в мастерских, школах, окрестностях города, лесничестве, МТС и даже на расстоянии 15–20 км от города. Но первые месяцы 43 года были месяцами и больших наших неудач. Ввиду неосторожности отдельных наших товарищей, преступной болтливости и неосторожности некоторых связистов и людей, присылаемых отдельными десантно-партизанскими частями для работы и связи в городе, а возможно и провокации и других причин (укажу про них ниже), часть наших товарищей (человек 18–20) была взята во время массовых арестов в феврале – марте, а часть, в том числе и я, была вынуждена скрыться с города в партизанские отряды ввиду безусловной угрозы ареста. Этот удар в настоящее время сильно ослабил организацию, так как вышли из строя ряд ответственных товарищей: руководители цепочек и групп, руководители объединений цепочек, я и мой лучший товарищ и помощник по работе, оставшийся вместо меня. Связь с рядом цепочек и групп порвана, и в некоторых случаях ее пока нельзя восстановить. Выбыла из строя пишущая машинка, ликвидирована важная квартира.