Текст книги "Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг."

Некоторые замечания и выводы общего характера

Лучше всего «Комитет» провел агитационно-массовую работу. По этой линии сделано много и часто удачно. За все время работы выпущено более 7000 листовок «За Родину!» Летом 42 г. немцы выпустили газету тоже под этим же названием. «Комитет» в связи с этим изменил название своей листовки на «За Советскую Родину!» Были продолжительные периоды времени (до осени 42 г.), когда город обслуживался почти исключительно нашими листовками, так как ни с советских самолетов, ни из партизанских частей он почти ничего не получал. Комитет также размножал и распространял приказы и доклады товарища Сталина 41–43 гг., обращения партизан к населению, солдатам украинских батальонов и другие материалы. Наши листовки имели широкое распространение среди населения города и области и пользовались большим авторитетом.

Выход листовок имел значение еще и в том смысле, что несмотря на жестокие репрессии, организация все-таки существует и действует, а следовательно, и остальным патриотам нужно объединяться и действовать.

Нужно также иметь в виду, что и устная агитация, проводимая систематически и организовано, безусловно, имела большое значение.

2. Учитывая настроение населения, сразу же при составлении листовок основным принципом был взят патриотизм народов Советского Союза без подразделения его на советский или просто русский патриотизм и т. д. Листовки составлялись так, чтобы они привлекали к борьбе и советских патриотов и просто русских честных людей, любящих свою Родину, хотя и несогласных с коммунистами по тем или другим вопросам. Этот расчет оказался правильным. Многие из последних выступили самым решительным образом против немцев.

3. Учитывая настроение населения, невозможно было в агитационной работе открыто и прямо защищать евреев (см. о евреях выше), так как это, безусловно, могло вызвать отрицательное отношение к нашим листовкам даже со стороны наших, советски настроенных людей, или людей, близких нам. Приходилось затрагивать этот вопрос косвенно, указывая на зверскую ненависть фашизма к другим нациям и стремление к уничтожению этих наций, на натравливание фашистами одной нации на другую, на то, что под лозунгом борьбы с евреями и коммунистами хотят уничтожить нашу Родину и т. д.

4. Фашистская агитация делала очень большой упор на то, что в СССР нет почти ни одной семьи, в которой бы кто-либо из родных или родственников не был осужден или не преследовался бы органами НКВД. Это оказался один из самых выигрышных козырей в руках фашистов, так как почти все население соглашалось с этим, хотя впоследствии и говорило, что хотя это в значительной степени и правда, но немцы своими зверскими расправами, небывалыми в истории человечества, оставили большевиков далеко позади. С другой стороны, значительная часть советских людей заявляла, что советская власть недостаточно еще расстреляла различной сволочи, слишком много ее уцелело.

Ввиду этого в нашей агитации не приходилось защищать НКВД, а выпячивать репрессии, проводимые немцами, зверства их и т. д.

5. Следующим вопросом, оказавшимся очень трудным при его освещении, был крестьянский вопрос, вопрос колхозного строительства. Сразу после прихода немцев основная масса крестьян говорила, что ей колхозы надоели, особенно надоели своей плохой организованностью, плохим руководством, которое очень часто бывало бестолковым, занималось пьянками и разбазаривало колхозное имущество, своевольничало и т. д. Поэтому открыто выступать на защиту колхозного строя было нецелесообразно, а разъяснялось, что и по вопросам земли фашизм преследует только свои цели, цели помещиков и кулаков. Через несколько месяцев хозяйничанья немцев основная масса крестьян убедилась в этом и повернула против них.

ПРИМЕЧАНИЕ: Изучением настроения крестьян занимался менее, чем изучением настроения населения города, поэтому более подробной характеристики по этому вопросу не стоит давать.

Эти три вопроса – еврейский, колхозный и судимости – оказались очень трудными с точки зрения противопоставления нашей агитации фашистской агитации, особенно в первые месяцы оккупации.

По линии разведки организация провела большую работу, и временами наша разведка хорошо работала. Однако были продолжительные периоды времени, когда мы не имели возможности передавать кому-либо эти материалы, работа становилась бесцельной и ослаблялась.

По линии разведки оказалось, что многие командиры Красной Армии недооценивают мелкой, но систематической, ежедневной разведки в нелегальных условиях и часто не знают, как этим делом заняться.

Слабым местом в работе Комитета была диверсионная работа. В этом направлении сделано очень мало. Железнодорожная группа вызвала несколько крушений поездов и произвела другие более мелкого значения диверсии, группа шелковой фабрики вывела из строя некоторые установки фабрики, отдельные группы и товарищи содействовали произведению взрывов на нескольких не особенно значительных объектах, в нескольких случаях довольно удачно были использованы отравляющие яды (на продовольственном складе, в немецких лазаретах и кухнях и т. д.). В самом городе было отмечено несколько десятков случаев отравления немецких солдат и офицеров. Большая часть отравленных продуктов была вывезена на фронт или в части, размещенные вне города.

О причинах слабой постановки диверсионной работы следует говорить особо.

При создании организации, ее росте и работе обнаружилось, что самым слабым местом является неумение работать в нелегальных условиях, отсутствие даже теоретической подготовки по линии нелегальной работы как у беспартийных, так и у коммунистов, комсомольцев, работников НКВД, командиров Красной Армии и др. Но что оказалось еще более печальным, так это отсутствие у большинства товарищей серьезного желания учиться в процессе работы на каждом шагу и каждой мелочи, недооценка трудностей «нелегальной» работы, недооценка значения самой жесткой конспирации, несерьезность, болтливость, хвастовство и т. д. Несмотря на непрерывную работу в этом направлении (обучение товарищей конспиративности, борьба с болтливостью и т. д.), несмотря на предупреждение всех членов, что их провал и провал других в результате их преступной неосторожности объективно будет считаться провокацией и может довести до расстрела со стороны своих же товарищей, все-таки подавляющее большинство арестов вызвано именно доверчивостью, неосторожностью, нежеланием учиться, необдуманным риском и т. д. Это относится очень часто и к самым толковым людям и является основной причиной провалов.

Таким образом получались лишние жертвы, лишние накладные расходы, и это становилось убийственным для работы и существования организации. Характерно, что многие товарищи не умели быть стойкими в тюрьме, погибнуть героями. И они особенно гордились тем, что немцам от них ничего не удалось узнать. С другой стороны, многие товарищи проявили в процессе работы большую выдержку, изворотливость, примеры храбрости, стойкости и ума. Лозунг – перехитрить врага – был ими практически усвоен.

По линии личного состава членов организации можно дать только ориентировочные цифры, так как статистического учета не велось:

А) по партийности – 30–40 процентов коммунистов, около 10 процентов комсомольцев, 50–60 процентов беспартийных;

Б) по социальному положению – 40–45 процентов рабочих, 45–50 процентов служащих (учителей, инженеров, врачей, командиров Красной Армии и др.), 5 процентов ремесленников и проч.;

В) по полу – 60 процентов мужчин, 30–40 процентов женщин;

Г) по образованию – 30–40 процентов с высшим, 30–35 процентов со средним.

Одним из серьезных недостатков построения организации явилось то, что в большинстве случаев одни и те же люди вели и агитационную работу, и разведку, и занимались пересылкой оружия и др. Отсутствие разделения членов организации по отдельным видам работы подвергло большой уязвимости этих членов.

Построение организации по системе цепочек имеет и свою отрицательную сторону. После провала руководителя или даже обыкновенного члена все продолжение цепочки, все звенья отрываются и часто теряются совсем или на продолжительное время.

Очень отражалось на работе организации отсутствие каких-либо инструкций и непосредственного руководства центра (партийного или военного, правительственного).

Не было достаточного количества крепких руководителей объединений цепочек или групп.

В некоторых случаях чувствовалось, что те, кто обязан был своевременно заинтересоваться нашей работой и помочь нам, долго недооценивали нас или же занимались изучением в то время, как гестапо давно уже изучило, колотило нас и готовило сильный удар.

В начале 42 года на своем совещании в гестапо немцы заявили, что нелегальная организация «Комитет содействия Красной Армии» является коммунистической организацией, что хотя она в настоящее время еще не особенно опасна, но в дальнейшем может стать таковой.

Летом 42 г. на таком же совещании было заявлено, что основной целью по линии борьбы с нелегальными организациями является выявление «Комитета».

Осенью 42 г. было сказано, что самым опасным врагом в городе является «Комитет содействия Красной Армии».

В начале 43 года один из работников гестапо заявил, что «Комитет» будет уничтожен, хотя бы для этого пришлось арестовать половину населения города.

Возможно, что в некотором отношении немцы преувеличивали силу «Комитета» в результате неточной информации своих агентов.

Самым опасным врагом организации и вообще советских патриотов за весь период оккупации являлась русская полиция, руководимая немцами, и ее помощники среди населения. Если бы не эти русские сволочи, борьба только с немецкими захватчиками была бы в несколько раз легче. Русская полиция хорошо знает местные условия, людей и имеет глубокие корни среди населения.

Нужно отметить, что наряду с бывшими политическими осужденными очень рьяными помощниками немцев и зверями проявляют себя многие, имеющие судимости за грабеж, кражи, хулиганство, растрату и другие преступления. Немцы сразу призывали их в полицию, карательные отряды, тайную агентуру и т. д., и они до сих пор являются их верными псами.

Одной из серьезнейших причин, вызвавших аресты среди членов организации, явилась полная неразбериха, царящая в некоторых партизанских отрядах по вопросу посылки людей в город и отсутствие надлежащей конспирации в этих же отрядах относительно подпольной работы в городе.

Каждый отряд в отдельности шлет в город своих людей, которые имеют там каких-либо знакомых, часто не учитывая, подходят ли эти посыльные и их знакомые для такой работы или нет.

В отрядах открыто говорят о работе в городе, о том, кто, куда и когда пойдет, называют фамилии подпольщиков в городе и т. д. Благодаря такой постановке дела много секретных вещей и фамилий становятся известны полиции через партизанские отряды и их людей.

Некоторые данные о существовании в г. Могилеве антисоветских организаций

Зимой 41/42 г. в городе была создана нелегальная так называемая Боговская организация (руководитель Богов). Она распространяла свои рукописные листовки и призывала население выступить и против Гитлера и против Сталина – за Россию. Сталин, говорилось в этих листовках, не может спасти Россию, а поэтому русский народ должен сам объединиться и бороться против немцев. Вскоре немцы арестовали более 50 человек из этой организации. Сразу в полиции поднялся большой шум, но вскоре сама же полиция постаралась замять это дело, часть арестованных была освобождена, а часть будто бы расстреляна.

Летом 42 г. было проведено секретное совещание, на котором немцы предложили создать русскую организацию, сотрудничающую с ними, из людей, пользующихся авторитетом среди местного населения. На этом совещании присутствовали: доктор Степанов (зав. Отделом здравоохранения могилевского городского управления), учитель Наркевич (зав. Отделом народного образования городского управления), учитель Сташевский (бывший заместитель городского головы), городского головы Фелицына на этом совещании не было. Один из немцев заявил о нем присутствующим, что Фелицын очень неповоротлив, что он, «как русские говорят – бирюк».

Доктор Степанов является одним из самых заядлых сторонников немцев, в настоящее время он особенно усиленно занимается вербовкой в тайную агентуру гестапо и выявлением нелегальной организации.

3. Зимой 41/42 г. и летом 42 г. бывший преподаватель Могилевского пединститута (теперь работник юридического бюро и судья при городском управлении) Орлов хвастался, что он является членом организации «третьего узла». По его истолкованию, «первый и второй узел – это Гитлер и Сталин, третий узел – это мы, за Россию».

Зимой 42/43 г. Орлов распространял среди своих знакомых брошюру размером в 90 страниц, напечатанную на гектографе. В брошюре говорится, что все русские люди должны бороться за Россию (но ничего не говорится о борьбе с немцами). Выдвигаются требования: долой евреев, долой Сталина, коммунистическая партия не должна быть господствующей партией, колхозы должны быть распущены, сельское хозяйство должно быть построено на столыпинской системе. Русская армия строится по типу царской армии. Церковь не отделяется от государства, устанавливается трудовая школа, признается примат сознания над бытием и т. д. Орлов пояснял, что эти брошюры были сброшены русским самолетом и что это является программой одной из коммунистических фракций. Эта фракция выдвинула ее как свою платформу к предстоящему XIX партсъезду. На вопрос, – а что будет, если Сталин не согласится с этими требованиями, Орлов ответил: «Тогда борьба за эти требования будет продолжаться».

Ответственный руководитель Могилевского

«Комитета содействия Красной Армии»

МЭТТЭ Казимир Юльянович

(РГАСПИ, ф. 625, оп. 1, д. 25, л. 401–418).

АВТОБИОГРАФИЯ

Мэттэ Казимир Юльянович.

Родился в 1905 году в Минском районе, Острошицко-Торопецком сельском совете, в деревне Боровляны в семье крестьянина-середняка. Отец мой имел 14 десятин земли, 1 лошадь, 3–4 коровы. В 1929 году родители мои вступили в колхоз, членами которого они состояли до прихода немцев. Отец мой умер там же еще в 1936 году.

До 1926 года зимою я учился, а летом работал в хозяйстве отца. В 1926–27 гг. после окончания I курса Учительских курсов в Минске я работал заведующим и учителем школы рабочей молодежи при стеклозаводе «Коминтерн» в Бобруйском районе. С 1928 г. по 1931 г. я учился на литературном секторе польского отделения при пединституте им. Герцена в Ленинграде. Одновременно в 1930– 31 гг. работал преподавателем польского языка в Военно-политической Академии ордена Ленина в Ленинграде. После окончания Института в 1931 г. был направлен в Минский польский педагогический техникум преподавателем польского и русского языка и литературы. В 1932 г. был призван в РККА на 6-месячные курсы по подготовке среднего комсостава. После окончания их продолжал работать в техникуме и поступил учиться в институт аспирантуры при Белорусской Академии Наук. На втором курсе института аспирантуры я был арестован (6 ноября 1933 г.) и осужден Особым совещанием при Коллегии ОГПУ (в Москве) в феврале месяце 1934 г. по ст. 58 (10, 11) УК РСФСР на три года исправительно-трудовых лагерей. Через 2,5 года я был освобожден. Во время следствия я не дал никаких показаний о своей виновности, так как ни антисоветской агитации я никогда не вел и не принадлежал ни к какой контрреволюционной организации.

И не могло этого быть по моим убеждениям и работе.

В 1936 г. я приехал в г. Могилев и с этого времени до 10 марта 1943 года работал в различных средних школах города (№№ 17, 24, 1 и др.) преподавателем русского языка и литературы.

С 1928 г. по 1933 г. был членом Союза пролетарских и Союза советских писателей.

По поручению органов НКВД работаю по секретной линии с начала 1934 г. и до настоящего времени. В 1941 г. по поручению работника Могилевского управления НКВД БССР Кагановича остаюсь для нелегальной работы в г. Могилеве после прихода немцев. Являюсь инициатором создания и руководителем подпольной организации в г. Могилеве – «Комитета содействия Красной Армии».

Ввиду безусловной угрозы ареста я и моя жена с двухлетним сынишкой убежали из города 10.III.43 г. в 6-ю партизанскую бригаду Белоусова, где и нахожусь в настоящее время.

Я беспартийный, по национальности белорус. Мать моя из местных католиков, поэтому я учился в польских школах и хорошо знаю польский язык.

К. Мэттэ.

19. IV – 1943 г.

(РГАСПИ, ф. 625, оп. 1, д. 25, л. 433–434).

Вероятно, прекрасное знание польского языка и вызвало повышенный интерес к Мэттэ со стороны органов государственной безопасности. Точно так же легендарный разведчик Герой Советского Союза Николай Кузнецов, великолепно знавший немецкий язык, в 1932 году был арестован, завербован в качестве сексота ОГПУ, осужден на год исправительных работ, а затем долго готовился к нелегальной работе в Германии. Не исключено, что Казимира Мэттэ планировали забросить с нелегальной миссией в Польшу. Однако судьба распорядилась так, что Кузнецов в качестве обер-лейтенанта вермахта Пауля Зиберта появился в оккупированном Ровно, а Мэттэ возглавил подпольную организацию в занятом немцами Могилеве. К сожалению, о дальнейшей судьбе Казимира Юльяновича после апреля 1943 года никакими сведениями мы не располагаем. Знаю только, что он скончался в Минске в конце 2003 года (об этом мне любезно сообщил белорусский историк В.В. Скалабан).

Советское партизанское движение и «окончательное решение» польского вопроса в Белоруссии

После евреев и цыган хуже всего немцы относились к полякам. По трагическому совпадению, столь же плохо относилась к ним Советская власть. Хотя до апреля 1943 года сохранялись дипломатические отношения Москвы с польским правительством в изгнании в Лондоне, а советские партизаны в Белоруссии и на Украине еще не нападали на отряды Армии Крайовой и даже иногда сотрудничали с ними в борьбе против немцев. Бывший помощник начальника штаба по оперативной части 804-го стрелкового полка 229-й стрелковой дивизии С.И. Козлов, бежавший из лагеря военнопленных на территории Польши, свидетельствовал о настроении польского населения Полесья: «После того как германские власти применили к полякам более жестокие меры, чем даже к русским, украинцам, белорусам и литовцам, настроение польского населения резко изменилось в пользу Советской власти. Особенно горячо был встречен приезд Сикорского в Москву. В связи с этим среди польского населения оживленно комментировалось: Сикорский в Москве заключил договор с Советами, получил деньги и оружие, и теперь Польша будет восстановлена.

В феврале месяце 1942 года на Гайновском лесокомбинате (Брестская область) вспыхнула всеобщая забастовка, продолжавшаяся целую неделю. Основные требования рабочих были: «Хлеба, продуктов». Во всем рабочем поселке, на каждом доме, на каждом столбе были расклеены лозунги: «Долой Гитлера!» и «Помогать Сикорскому и Красной Армии громить Гитлера!», «Да здравствует Сикорский!», «Да здравствует Польша!» и целый ряд других лозунгов, призывающих польское население к борьбе с оккупантами».

Здесь советский офицер заблуждался только в одном: поляки стали терпимее относиться не к Советской власти, а к Советскому Союзу, как к государству, раз правительство Сикорского заключило с ним договор. Жить же под советским господством поляки западных областей Белоруссии и Украины и южной Литвы по-прежнему не испытывали ни малейшего желания. Из донесения Козлова хорошо видно, что поляки Полесья выступали за независимую Польшу.

В декабре 1942 года заместитель командира одного из партизанских отрядов, действовавшего в Вилейской области, Тимчук, сообщал в Москву: «Считаю, что в данный период немалую роль сыграли бы специальные польские группы, заброшенные в Западные области. Здесь надо учесть одно: наличие большого национального польского движения, недовольство против немцев и отсутствие среди местного населения боевых вожаков (во многом благодаря тому, что 22 тысячи польских офицеров и представителей имущих классов были в 1940 году расстреляны по приказу Сталина. – Б.С.). Польские националисты ведут агитацию, но только агитацию. Это не наши друзья, они не прочь от того, чтобы мы их избавили от немецкого ига, но они за помещичью Польшу.

Надо дать для Западных областей наряду с белорусским движением и большевистское по содержанию, польское по форме движение. Мне приходилось немало встречать этих польских патриотов, но когда с ними заговоришь по-польски, да еще скажешь, что идешь из Варшавы, да передашь им сведения о Сикорском, тут они тебя расцелуют, покормят, приютят, – словом, лучший гость. Ждать не надо».

То, что до 1943 года со стороны поляков не было никаких враждебных действий по отношению к советским партизанам, подтверждает и донесение командира партизанского отряда, действовавшего в Браславском районе Вилейской области, Н.И. Петрова: «В районе августовских лесов расположено большое количество отрядов польской обороны, численностью до 3000 человек и действующих в ряде районов Западных областей. Этими отрядами был организован налет на г. Поставы Вилейской области, где ими было уничтожено до 400 немцев и полицейских, а также ряд складов.

В июле 1942 года немцы силой до 3000 человек предприняли наступательные действия против отрядов польской обороны. Немцы, потеряв около 1500 человек, отступили.

Польское население Вилейской области в абсолютной массе хорошо относится к партизанам и ждет прихода Красной Армии. Но одновременно интересуется Сикорским и о политическом строе после прихода Красной Армии. Население деревень, населенных поляками, активно поддерживает партизан, дает сведения отрядам о предателях, сообщает о прибытии отрядов полицейских и т. д. Связники, прибывшие в отряд Петрова из отрядов польской обороны, заявили: Отряды польской обороны ведут борьбу против немцев и полиции за независимую Польшу. В свои отряды они принимают поляков и русских (главным образом военнопленных). Отношение участников польской обороны к партизанам самое дружественное. У каждого состоящего в отрядах польской обороны на левом рукаве имеется повязка “ПО”».

Эти донесения свидетельствуют, что отряды Армии Крайовой в западных областях Украины и Белоруссии, вопреки утверждениям советской пропаганды, отнюдь не отсиживались в лесах, а вели активную и успешную борьбу с немцами и полицейскими.

Заместитель командира партизанской группы из отряда Петрова Карпов также сообщал, что поляки симпатизируют и помогают советским партизанским отрядам: «В западных областях Белоруссии, особенно среди поляков, за последнее время (речь идет о последних месяцах 1942 года. – Б.С.) происходит процесс объединения сил национальных и социальных прослоек населения, включая даже бывших военнослужащих, осадников, попов, купцов и помещиков. Объединение сил происходит на почве борьбы с гитлеризмом. В г. Вильно существует националистический центр, состоящий из пилсудчиков и народовцев (сторонников Пилсудского и Народной партии. – Б.С.), который связан с Лондоном…

Некоторые помещики, имеющие связь с этими организациями, даже передали хлеб и скот партизанским отрядам “Мститель” и “Борьба”. Однако сами они занимаются только агитацией, намерены выжидать, организовываться и вооружаться, заявляя, что время для выступления еще не пришло, фронт далек и что они не желают бесполезно проливать кровь польского населения. Такую свою позицию высказал представитель Виленского центра – один из руководителей Вилейских националистов помещик Юзеф Козельклевский при переговорах с командиром партизанского отряда Марковым Ф.Г. Такие же мысли высказывают рядовые члены организации (объездчик Мацкевич)».

В конце 1942 года Пономаренко докладывал Сталину: «24 декабря этого года командир партизанских отрядов Сабуров сообщил о том, что среди польского населения проявляются тенденции к борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, что, судя по наличию скрытого у поляков оружия и боеприпасов, они готовятся к восстанию против немцев, что оперирующие за Западным Бугом мелкие партизанские группы, сколоченные из числа бежавших военнопленных, встречают среди польского населения сочувствие».

Радиограмма А.Н. Сабурова гласила: «Антигерманское движение Польши возглавляется центрами, находящимися в Варшаве, Кракове и Остроге, 130 км западнее Славуты, территория Ровенской области, УССР. В Остроге существует организация польского офицерства численностью 40 человек. Эта группа держит связь с Краковом и Варшавой через поляка-бухгалтера, работающего в г. Остроге. Последний почти еженедельно ездит под видом служебных командировок в Варшаву и Краков. Этот же бухгалтер связан с двумя агентами – бывшими офицерами польского генштаба и адвокатом. Фамилии их не установлены. В городе их агентуры очень большое количество, и все нити идут в Краков и Варшаву. С ними связан член подпольной организации Славуты Попов. Он также ездит в Варшаву для оперативного руководства. Я выслал в Славуту оперативную группу. В местечке Милятин (29 км севернее Острог) есть группа польских националистов. Руководит ею местный помещик Лошкевич.

В селах население разбито на сотни, имеет много оружия и ожидает сигнала к восстанию против немцев. Невзирая на указания Сикорского, удерживающего польский народ от активного участия в массовом вооруженном восстании против немцев, польские патриоты все же создают партизанские группы и с оружием в руках борются против немцев. В Брестских лесах польские партизанские отряды часто устраивают крушения поездов, обстреливают их и нападают на склады. Польские организации имеют склады с вооружением, боеприпасами и артиллерией. Вооружения и боеприпасов много хранится у населения. Есть специальные люди, которые совершают поездки по районам и закупают вооружение, боеприпасы и взрывчатые вещества, обменивая все это за хлеб. Вооруженные отряды и подпольные организации связи с нашими партизанскими отрядами избегают.

Польское население относится к нашим партизанам хорошо. Лесничий Ракитянского района Сазонский обратился к нашим партизанам: “Дайте нам руководителей, у нас есть оружие и подготовленный народ, и мы создадим партизанские отряды”.

Зажиточное население склонно больше бороться за самостоятельную Польшу. Население оказывает большое сопротивление немецким властям. В некоторых районах налог на хлеб выполнен на 25–50 процентов. Скот… прячут, гонят в леса и другие села. Население СССР знает о существовании в СССР польской армии. Между поляками и украинскими националистами существуют большие противоречия по вопросу Западной Украины.

Данные получены 5–9 декабря от наших оперативных работников и подпольных организаций Славутского и Ракитянского районов. Считаю эти сведения в основном вероятными. Движение антинемецкого большинства населения произвольное. Существующие подпольные организации и вооружение партизанских отрядов безусловно возглавляется центром не без участия какого-то государства (тонкий намек на Англию, где находилось польское правительство в изгнании. – Б.С.).

Считал бы необходимым выбросить людей, преданных, пользующихся авторитетом у польского населения, которые должны связаться и с населением, и с существующими организациями, могли бы освещать и направлять движение, увязывая с общими нашими задачами».

Проще говоря, Александр Николаевич предлагал забросить в польские организации своих агентов. «Засланные казачки» должны были разложить польские отряды и подчинить их советскому влиянию.

Отношение к полякам со стороны советских партизан стало открыто враждебным с весны 1943 года, после катынского скандала и разрыва Москвой дипломатических отношений с польским правительством в изгнании генерала Сикорского. Но поворот к политике постепенного уничтожения польского подполья и партизан Армии Крайовой произошел еще раньше, сразу же после Сталинградской победы. Теперь больше не надо было продолжать игру в союзники с польским правительством в изгнании, находившимся в Лондоне. Сталин больше не сомневался, что Красной Армии удастся захватить Польшу и установить там угодный ему режим. Поэтому еще в феврале 1943 года, за два с лишним месяца до обнаружения могил в Катыни, ЦК компартии Белоруссии направил командирам партизанских соединений и руководителям подпольных парторганизаций следующее закрытое письмо:

О ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАДАЧАХ РАБОТЫ В ЗАПАДНЫХ ОБЛАСТЯХ БЕЛОРУССИИ

…В последнее время имеют место факты прихода представителей польских националистических организаций и групп в партизанские отряды и подпольные партийные организации для переговоров. Эти представители предъявляют известные условия, открыто формулируют от имени существующих польских центров требования относительно того, что сформированные ими отряды из поляков должны быть независимы, что районы, где они намереваются начать действовать, должны рассматриваться как польская территория, и что при совместном действии таких отрядов с советскими партизанскими отрядами последние должны подчиняться польскому партизанскому штабу «Восток». Они разведывают наши силы, пытаются выявлять сеть подпольных партизанских центров и организаций, партизанских отрядов, руководящие кадры партизанского движения, чтобы нанести по ним удар.

Они стремятся избежать пока открытых столкновений с нами, имея в виду сложившуюся известную общность интересов у народа в борьбе против немцев. Но ведут всю работу в том направлении, чтобы накопить силы и быть готовыми выступить открыто против нас.

Уже сейчас имеют место случаи убийства польскими националистами наших людей из числа командного состава и партизан и засылка ими своей агентуры в партизанские отряды для подрывной работы.

Надо также иметь в виду, что немцы сами будут создавать польские формирования и, прикрываясь флагом польских националистических организаций, натравливать поляков на белорусов…

При проведении политической работы среди населения, особенно поляков, учитывать, что польские националисты внедряют в сознание поляков страх перед репрессиями, которые как будто советская власть собирается осуществить по отношению к полякам за их якобы неверное поведение.

Наша задача состоит в том, чтобы выбить это оружие из рук польских националистов, убедить поляков, что ни о каких репрессиях речи быть не может и что ни один волос с головы честных поляков не упадет…

В районах, где имеются уже созданные польскими реакционными кругами польские националистические отряды, их надо, во-первых, настойчиво вытеснять созданием наших партизанских отрядов и групп, и, во-вторых, принимать меры по внедрению в них своей агентуры, изучению связей, задач, организации, способов работы, выявлять действительных представителей польских националистов или немецкой разведки.