Текст книги "Во времена Николая III"

СЛОВОСОЧЕТАНИЕ

     В гостиной двухэтажного особняка Абрам и его жена Рената накрыли праздничный стол по случаю юбилея совместной жизни. Во время застолья Абрам, развлекая публику, рассказывал еврейские анекдоты, искренно веря, что смех над собой не оскорбляет, а возвеличивает нацию. Под стать ему, смешливая Рената, в которой текла татарская кровь, рассказала татарские анекдоты о рыбной ловле и космонавте. Вечер плавно переходил в теплую, летнюю ночь. Пришла пора зажечь свет. У брызжущего весельем Абрама нашлась басенка, связанная с детскими забавами детворы, играющей с огнем. Он повернул голову к соседу и дружески  тронул его за  локоть.

– Борух, неси порух,– сказал он, не волнуясь, что назвал именем Боруха гостя, имевшего совсем другое имя.– Ицек,– продолжал обращаться хозяин квартиры к тому же гостю, и присутствующие поняли, что речь идет всего лишь о новой смешной истории, не затрагивающей соседа,–  неси спицек.  Хайм, будем поджигать.

    Выждав взрыв хохота, Рената засуетилась и встала из-за стола. Наступили сумерки. Муж находился в полной уверенности, что жена пошла к выключателю, чтобы включить в гостиной свет, но та вышла на балкон и оставила дверь открытой. Вглядываясь в группу детей, скрывающихся в темноте деревьев, она прислушалась, и по голосам безошибочно определила присутствие своих детей. Мать уловила знакомые интонации сыновей, и ее волнение спало. Все шло по неписаным законам. Волноваться было нечему. Вспомнив застольную беседу, ей представилось интересным узнать, какие анекдоты начнут рассказывать ее дети от смешанного брака и почему они, ушедшие на улицу в середине дня,  не вернулись домой с наступлением темноты, в положенное время. Сыновья в возрасте четырнадцати и пятнадцати лет находились в переходном периоде, требующим внимания и особой осторожности. Их нельзя было оставлять надолго одних без присмотра. Мать подозревала, что если детей во время не позвать домой,  они готовы гулять всю ночь напролет. Пары застолья, исходящие из гостиной, окутали ее. Несмотря на то, что каждый из сыновей имел свое имя, ей захотелось обратиться к ним сразу к обоим.

– Чингиcхаймы,– внутренне смеясь, грозно прокричала она, обращаясь в темноту,– ваше время истекло. Быстро  возвращайтесь домой.

   Сыновья, как по команде, вышли на освещенную площадку и встали под лампой, горевшей на столбе.

– Мы недалеко от дома,– заверили они.– Можно  еще погулять полчаса?

   Рената милостиво согласилась на лишние полчаса прогулки, которые ничего не меняли в установленном распорядке дня.

– Только не больше получаса,– строго сказала она.– Поспешите, вас ждет праздничный ужин.

– Да, мама,– обрадовались сыновья.

   Рената вошла в комнату и включила свет.

– Как ты их назвала?– спросил муж.– Мне не послышалось? Я не ошибся?

– Не ошибся,– подтвердила жена.– Я нашла способ, как позвать Чингиза и Хайма одним именем. У меня двое сыновей и поэтому обращение прозвучало во множественном числе: Чингисхаймы.

ОБЩЕНИЕ ЧЕРЕЗ ЗАКРЫТУЮ ДВЕРЬ
ПОСВЯЩАЕТСЯ ОСКАРУ

    Во второй половине дня в пятницу Михаил застал школьного друга Владимира в подъезде дома, у закрытой двери квартиры, на первом этаже. Жена настояла, чтобы муж, спешивший на стоянку за машиной, не брал ключи от квартиры, пообещав встретить его дома, а сама убежала в магазин за продуктами. Владимир, вернувшись, оказался у запертой двери.

– Надеюсь, что Алёна скоро появится,– пояснил он приезжему гостю, после приветствий.– Мы собираемся на отдых в воскресные дни в предгорье Копетдага. Приглашаем  присоединиться к нам.

– Я согласен,– сказал, не раздумывая, Михаил,– провести два дня в горах в компании друзей, что приятнее, чем торчать в душном городе.

– Прекрасно.

   Владимир постучал пальцем по входной двери и прислушался. Ответа не последовало. Последующий стук дал те же результаты.

– Фреди, ты меня слышишь? Я точно знаю, что ты стоишь под дверью и виляешь обрубком хвоста. Подай голос!

   Михаил понял, что хозяин беседует со своей собакой, стоявшей за дверью. Фреди, опустив голову, быстро-быстро вилял хвостиком, радуясь, что его хозяин после долгого отсутствия, исчисляемого временем t, возвратился домой. Ему было не понятно, зачем лаять, когда чуешь, кто стоит за дверью. От рядом находящегося мужчины, запах которого поистёрся, но остался в памяти, угрозы не исходило. Мирно беседующий человек причислялся к своим, и на него не стоило лаять.

– Брось тапок, который держишь в зубах,– забавлялся Владимир.

   В коридоре послышался шлепок от упавшего на пол тапка.

– Когда приходишь в дом,– пояснил Владимир другу,– Фреди хватает первый попавшийся тапок и бежит, махая хвостом, к двери. Приятно, когда тебя встречают с тапком в зубах. Когда погладишь собаку и попросишь второй экземпляр, он стремглав бежит и находит второй тапок, от неизвестно какой пары. Поэтому в доме обычно ходят, не разбирая, в разной домашней обуви.

– Ну, что ты стоишь?– обратился снова Владимир к Фреди.– Посмотри, не сидит ли в какой-нибудь комнате Алёна и отдыхает.

   Послышалось цоканье лап, удаляющихся от двери. Собака обошла  комнаты,  вернулась и встала у входной двери, не издавая каких-либо звуков и не совсем понимая, почему не  вставляют ключ в замок, и не открывают дверь.

– Если не хочешь с нами разговаривать, мы пойдём на улицу встречать Алёну, -пригрозил Владимир.

   За дверью послышалось слабое скуление.

– Не уходить?– спросил, Владимир.– Прикажешь стоять у двери и разговаривать с тобой до тех пор, пока не возвратится хозяйка?

    Ответа не последовало, но вывод напрашивался сам собой. Следовало продолжать разговор, не уходя далеко от двери. Прислушавшись, Владимир остался стоять на прежнем месте и начал расспрашивать друга  о цели командировки и её сроках. Узнав, что командировка практически заканчивается, удивился столь позднему появлению гостя. Михаил стал объяснять, что всех знакомых, желающих его видеть, не обойдёшь и со всеми не выпьешь за встречу и здоровье, поэтому приходиться выбирать, с кем следует встретиться в эту, а с кем в следующую командировку.

    -Ты все еще стоишь?– обратился Владимир  к Фреди.

   Последовало молчание.

– Тогда я пойду,– пригрозил хозяин собаке.

   Стоя на месте, он стал громко топать ногами. Через некоторое время, имитируя удаление от двери, шлепки подошв стали затихать, пока совсем не прекратились. Человека, стоящего за дверью, можно было обмануть, что хозяин направляется к выходу из подъезда, но не собаку. Фреди знал, что Владимир никуда не уходит и продолжал, виляя хвостом, стоять на прежнем месте.

    В просвете деревьев появилась фигура Алёны в платье, напоминающим цветной азиатский халат с вертикальными полосками,  которая запричитала  при виде Михаила. Она передала полную сумку с продуктами мужу и обняла Михаила.

– Где Катерина? С тобой?– спросила она.

– Она дома, в Риге,– ответил Михаил.

– Жаль,– сказала Алёна, открывая ключом входную дверь.– Я подружилась и жажду с ней встречи.

    Через открывшуюся дверь, получив свободу, выскочил жизнерадостный спрингер-спаниель белого окраса, с коричневыми пятнами и первым делом побежал во двор. Поняв, что никто с ним  не выходит, он сделал круг, постоял  у кустика и разочарованно вернулся домой. К его счастью, хозяева вошли и тут же вышли из квартиры, затаренные пакетами. Они стали загружать стоящий у входа старенький газик военного образца вещами и продуктами. Собака  понёслась на улицу. Его, движущийся назад и вперед обрубок хвоста, выражал радость. Сделав свои дела, Фреди, взял след и начал кружить по двору, волоча по земле длинные, охотничьи уши. Вскоре началась посадка в автомашину.   Позвали Фреди. Недолго думая,  он юркнул через открывшуюся переднюю дверь на своё место, расположенное на резиновой подстилке, в ногах, рядом с водителем. Воспитанная охотничья собака на сиденье не претендовала.  Владимир похлопыванием руки по креслу предложил перебраться на мягкое сидение, что собака восприняла восхитительно. Фреди, помахав обрубком хвоста, с удовольствием вспрыгнул на сидение.

ПРИСТАНИЩЕ

    Машина, не останавливаясь, проехала город Безмеин. В Геок-Тепе в газик подсели, с дополнительной порцией продуктов, коллеги Владимира: муж Бяшим и его жена Эдже. За руль сел  Бяшим, заверивший присутствующих, что лучше всех знает дорогу. Рядом, на почётном месте, рядом с водителем посадили Михаила, чтобы гость имел возможность обозревать окрестность. В его ногах, на резиновой подстилке, разместился Фреди.   На  заднем сидении сгрудились остальные. При выезде из города, был взят маршрут в сторону предгорья Копет-Дага. Вскоре асфальтированная дорога закончилась. Газик поколесил по холмам. Михаил воспринимал открывающиеся просторы, несмотря на жару, как сказку. Его настроение поубавилось, когда начались легкие суглинки.  Поднимающая пыль от колес газика легко проникала в покрытый брезентом салон, создавая неудобства, которые не смогли испортить общего впечатления. Сидящие на передних сидениях имели преимущества. Кроме визуального осмотра окрестности они могли что-то предвидеть и при снижении скорости, когда сзади  обрушивалась полоса пыли, поднятая ранее машиной, сгруппироваться, заглотнуть больше воздуха и сидеть, не дыша, сколько позволяли легкие, ожидая, когда она осядет, или стоически принять надвигающуюся опасность, как неизбежность. Владимир  надеялся уберечься от пыли с помощью края воротника рубашки, что у него мало получалось. Временами он беззлобно ругался, переводя негодование в шутку. Женщины, махнув рукой на приличия, закутались, как мумии, в вытащенные из баула  белые простыни, оставив незакрытыми глаза и пыльный лоб. Все-таки им пришлось наглотаться пыли, и они, наперебой, просили остановить машину и ехать поосторожнее. Бяшим выбрал крейсерскую скорость, при которой возникшая сзади песчаная полоса практически не догоняла машину или причиняла минимальные хлопоты для пассажиров. Успокоившись, он повеселел и попытался даже запеть, но быстро замолчал, получив при очередном повороте, от закашливающейся жены, удар маленьким кулачком в спину. Выжженное солнцем предгорье выглядело безжизненным и ждало весны,  чтобы зазвенеть и расцвести, в отведенный час, на короткий период. Подымающаяся вверх извилистая колея подзолистых почв, в основании постепенно менялась на тяжёлые скальные породы. Пыль исчезла, и появилась возможность глубоко вздохнуть и осмотреться. Вдали просматривались синие горы со снеговыми шапками на вершинах. Казалось, никто не мог нарушить вселенский покой. Постепенно природа переродилась в горный массив со скалами, выглядевшими молчаливыми исполинами, выросшими из земли. Быстротекущая речка в сопровождении стоящих по обе стороны деревьев, оживляла ущелье. Временами дорога суживалась, пролегая в тени между скалой и речкой. Впереди горы расступились и появился райский уголок, образуя вытянутый пятачок, на краю которого протекала стремительная горная речка, обрамлённая с двух сторон зелёными деревьями. В центре площадки стоял одноэтажный дом. Вокруг него беспорядочно росли деревья. Вправо от строения, ровный участок земли упирался почти в отвесную скалу, лишённую растительности. Влево, на еле заметном склоне перед рекой, располагалась плантация кукурузного поля с неубранными початками и торчащими стеблями, на которых повисли опущенные, желтые языки листьев, выглядевших  лохмотьями. За рекой – всё та же голая земля с пожухлой травой и высохшим кустарником упиралась, в отдалении, в покатую гору, возле которой по кругу ходила, привязанная верёвкой, коза, жующая сено, символизируя обжитую территорию и незримое присутствие людей.

– Вот мы и приехали,– сказал Бяшим, выключая мотор.

  Машина остановилась у одноэтажного дома с двумя отдельными входами, объединёнными верандой. Первым выскочил Фреди, который отметил свое присутствие поднятием ноги у первого попавшегося кустарника и засуетился, не отходя далеко от «газика». Осмотр помещения не занял долгого времени. Приезжие гуськом обошли пустые комнаты со спёртым воздухом и поскорее вышли на веранду, чтобы глотнуть свежего воздуха.

– Для ночлега выбирайте любую комнату,– предложил Бяшим, выступивший в роли хозяина.– В Туркмении два сезона года. Два-три пасмурных и холодных месяца относятся к зиме, а остальные девять – занимают лето. Я предпочитаю веранду. Мы находимся в обжитом, только кажущемся, безлюдном месте. Опасаться прихода  диких зверей и воров не приходиться. Предлагаю разместиться на веранде. Если ночью станет холодно, переберемся в помещение, но я сомневаюсь, что кому-то захочется ночевать в душной комнате. Поверьте моему опыту. Я частый гость охотничьего домика, принадлежащего нашему стройуправлению.

  Возражающих не оказалось. Закончив  разгрузку, двинулись по направлению к строению.. Женщины закопошились на веранде, разбирая багаж. Михаил вытер пот со лба и  с тоской посмотрел в сторону веющей прохладой реки, желая поскорее окунуться и освежиться, но приостановился. Его ждало еще одно неотложное дело. Бяшим и Владимир, не сговариваясь, заторопились за угол дома к дереву, под которым висела освежёванная туша барана, завёрнутая в полиэтиленовую плёнку. Рядом стояло несколько ящиков, заполненных виноградом, помидорами и прочей зеленью. Бяшим срезал узел верёвки, стягивающий внизу полиэтиленовую плёнку, бережно снял тушу с крюка, закреплённого на сучке дерева. Владимир стоял рядом. Придерживая с двух сторон, они ловко положили тушу барана на полиэтиленовую пленку, которая покрывалом расползлась по земле. Под деревом засуетился  Фреди, ждущий куска мяса, нетерпеливо  ерзал, и голосом напоминал о своем присутствии. Из-за дома появилась Эдже с большой кастрюлей и разделочной доской. Она  появилась в нужную минуту на горизонте с предметами, в которых нуждались мужчины.

– Дальше справятся без нас,– сказал Владимир Михаилу,– нам предстоит собрать сучья для костра.

    Фреди, словно привязанный верёвочкой, отбросив желание получить кусок мяса, последовал за хозяином, самым близким человеком. Владимир вытащил из кармана поводок и набросил его на шею собаки. Фреди от удовольствия, что идёт на поводке с хозяином, задёргал туловищем и энергично повилял хвостиком.

– Хорошая собака,– хозяин похлопал собаку и пояснил Михаилу.– Когда снимаю ошейник, он радуется, что получает свободу, а когда одеваю ошейник,  он рад, что идёт вместе с хозяином. По природе Фреди – жизнелюб.

    Ошейник был необходим. Владимир понимал, что в жару, при приближении к речке, собаке захочется искупаться и  быстро текущий поток унесёт ее далеко вниз, по течению реки.

– Я здесь не в первый раз и  знаю, чем может закончиться его заплыв,– продолжил Владимир,– случалось, что мы вылавливали собаку в километре ниже от нашего пристанища. Боязнь не в том, что его унесет далеко, а в том, что он может, при стремительном течении воды, стукнуться головой о камень. Пусть побудет на привязи: «Береженого Бог бережет!»

    Друзья стали спускаться по склону, обходя высохшее кукурузное поле, и вскоре достигли манящей  прохладой речки, при приближении к которой, послышался убаюкивающий гул текущей воды. У реки, на утоптанной площадке, со следами бывшей жаровни и топорщившейся кучи припасённого саксаула, остановились.

– Саксаулом мы обычно не пользуемся,– сказал Володя,– а сохраняем, как НЗ и стараемся в качестве дров использовать высохшие сучья деревьев, валяющиеся повсюду.

    После осмотра очага приступили к осмотру лежбища, находящегося рядом. За небольшой излучиной стоял громадный чинар, под кроной которого размещался ковер из кошмы, уложенный на матерчатую основу, защищавшую от пыли, и накрытый покрывалом из одеял и полиэтиленовой пленкой. Михаил взошел  на помост и попрыгал на слоённым пироге, проверяя его  жесткость.

    -Остаётся стряхнуть пыль, бросить на помост привезённые матрасы и одеяла и начать отдыхать,– пояснил Владимир.

– Замечательно,– подытожил Михаил, снимая слипшуюся на спине рубашку.– Ты не против купания?

– Наши мысли совпадают.

  Раздевшись и оставшись в плавках, они привязали Фреди к дереву и влезли в холодную воду, рождённую горными источниками, которая понесла тела по течению со скоростью, которую можно назвать стремительной, но не настолько, чтобы не контролировать действия при маневрировании. Михаил заметил белый ствол склонённого над водой дерева и, подплывая, схватился за него обеими руками. Следующий за ним Владимир, повторил манёвр. Перебирая руками по стволу, друзья вышли на берег. Вода обожгла тела, которые сжавшись, моментально покрылись мурашками от холода.

– Полный восторг,– сказал Михаил.

– Не забывай, что купаешься в минеральной воде, которую следует разливать в бутылки и продавать за бешеные деньги,– воскликнул Владимир.

   Слово «бешеные» он произнес со значением.

– Я попробую проплыть по облюбованному маршруту еще раз,– высказался Михаил.

– Чувствуй себя, как дома,– одобрил его действия Владимир,– а я искупаю Фреди в тихом безопасном месте и начну собирать сучья для костра. Когда захочешь, присоединяйся. Нам нужно успеть до захода солнца собрать дрова от высохших деревьев, чтобы их с запасом хватило на приготовление съестного и на ночной костер. Не забудь, что в  горах быстро темнеет,– предупредил он.

– Я искупаюсь и присоединюсь к сбору сучьев.

– Не торопись, успеешь,– остановил его Владимир.– На Востоке никто никуда не торопится. На жаре следует беречь силы, и от работы получать удовольствие.

    Друзья подошли к прежнему месту, с которого начинался заплыв. Собака показывала признаки обеспокоенности, натянув поводок и неотрывно смотря в сторону речки. Когда возвратился хозяин, страхи улетучились. Стоя на одном месте, Фреди завилял хвостом. Володя потормошил его и стал рассказывать одну из историй из его жизни.

– Однажды,– вспомнил он,– на Куртлинском водохранилище мы купались до тех пор, пока пес не устал. Я оставил его под присмотром Алены, а сам решил продолжить купание. Ничего не подозревавшая собака, увидев мою голову в водоеме, забеспокоилась и рванулась спасать тонущего хозяина. Я поплыл навстречу и,  поравнявшись, увидел, что силы Фреди на исходе. Его голова валилась в воду, а он продолжал плыть, превозмогая себя. Держа его туловище на весу,  еле-еле удалось достичь берега.

    Потискав Фреди, хозяин нашел отмель с малой скоростью движения воды и осторожно, чтобы не унесло, на поводке разрешил собаке войти в воду. Михаил беспечно прошагал мимо и окунулся. Фреди бросился за Михаилом, но Владимир удержал пса на поводке.   Река понесла тело. Как и в прошлый раз, Михаил схватился руками за ствол, склонённый над водой, побарахтался в воде и продолжил плыть по течению. Схватившись за очередное повисшее дерево, он остановился, вышел на берег и пошёл  в обратную сторону. Ему давно не приходилось бездумно брести, ни о чем не думая. Оглядываясь по сторонам,  начались поиски дров. Речка делала поворот. На отмели его  внимание привлекли высунувшиеся перископы глаз, затаившегося речного краба. Михаил остановился, но решил не беспокоить обитателя водной стихии и пошел дальше. По дереву, наклонённому над водой, что было не редкостью, он перешел на другой берег и пошел дальше,  как в детстве, ступая босыми ногами по неровной земле. В месте скопления старых деревьев  заметил валяющийся сухой ствол с топорщащимися сучьями. Ухватив за конец,  потащил его к биваку, оставляя след прутьев, ползущих по земле. Перебраться на другой берег не составляло труда и, немного помучившись, он преодолел преграду. Теперь за ним тянулась увлажненная полоса от громадного веника.

Владимир встретил друга одобрительным возгласом. Оглядев приволокшее дерево, он быстро обрубил сучья, после чего занялся ими, приводя обрубки к  одному стандартному размеру, чтобы удобнее бросать их в костер. Закончив рубку сучьев, приступил к стволу. Михаилу тоже захотелось помахать топором, но инструмент был один. Вырывать его из рук друга выглядело кощунством.  Постояв для приличия без дела, пришлось вновь отправиться на поиски дров. Вернувшись, он застал компанию в полном составе, суетящуюся вокруг дымящегося казана, укрепленного над очагом костра. Женщины, усевшись рядком, строгали зелень. По лицу Алены тек пот. Не замечая, а вернее не имея времени вытереться, она быстро резала овощи на деревянной доске, опирающейся на подставленные кирпичи. Эдже усердно размешивала ложкой содержимое в большой миске. Бяшим, ответственный за приготовление основного блюда, варящегося в казане, давал ценные указания присутствующим, напоминая, когда и в каком порядке следует бросать продукты. Владимир, стоящий рядом с палкой в руке, заменяющей кочергу, следил за топкой и время от времени подбрасывал поленья в  огонь. Фреди лежал в позе «цыпленка табака», вытянув задние и передние лапы и положив умную голову на передние конечности. Михаил подошел к своему другу.

– Приготовлением ужина руководит Бяшим. Это понятно, а ты способен приготовить съестное?– спросил он.

– У нас каждый мужчина считает себя знатоком туркменской кухни. Сегодня готовит Бяшим, ему помогает Эдже, а овощи и соленья, без которых не мыслимы мясные блюда, строгает Алена,– пояснил Владимир.– Завтра моя очередь.

– Как называется готовящееся блюдо?

– Шурпа. В качестве основы используются потроха и овощи, из которых быстро готовится съестное. Программу завершат жаркое, приготовленное на сковороде,  и чай, с дымком от костра. Завтра, в роли шеф-повара, выступаю я. Главными блюдами моего  меню будут шашлык и плов.