Текст книги "Одинокая смерть"

Глава 12

Инспектор Норман нетерпеливо ждал их, находясь в состоянии перманентного раздражения. Не здороваясь, он сразу заявил Ратлиджу:

– Я уже хотел уходить без вас. У меня срочный вызов – убийство двух женщин в доме на Брент-стрит. Они вошли в тот момент, когда там орудовал грабитель. Сейчас ведется поиск по горячим следам. И мне некогда заниматься вашими расследованиями.

– Но мы с констеблем Уокером можем поговорить со свидетелем и без вас.

– Это мой район. Я уже говорил вам.

Норман схватил шляпу и поспешил на улицу.

– Поедем на вашем автомобиле, если позволите.

У Ратлиджа не было другого выхода, как посадить инспектора и констебля Петти в машину, таким образом лишив Хэмиша его привычного места. Но расстояние было небольшим, не прошло и нескольких минут, как они уже входили в магазин одежды для новорожденных и маленьких детей. Чепчики, одеяльца, распашонки, рубашки для крещения, прекрасные шерстяные одеяльца, неплохой выбор игрушек: лошадки-качалки, плюшевые мишки, получившие популярность благодаря американскому президенту; поднос с серебряными ложечками, погремушками, зубными кольцами и прочим – всего этого здесь было в избытке.

В магазине был покупатель, и хозяйка – крупная женщина с матерински-заботливыми манерами и низким голосом, посмотрев на четверых мужчин, вошедших в магазин, не прервала беседы с покупателем о ленточках для чепчика. Так они и стояли столбом, пока покупатель не удалился, вполне довольный коробочкой лент, завернутой в серебристую бумагу.

– Миссис Гриффит? – вперед вышел инспектор Норман.

– Да, я. Чем могу помочь? Кажется, вы пришли не за рубашками для крещения и фарфоровыми кошечками.

Инспектор Норман представил всех.

– С вами говорил один из наших людей. О Тео Хартле.

– О да. Я слышала, что полиция пытается узнать, где он был до того, как его убили. Я видела его на углу, около Марин-стрит. Он разговаривал с каким-то мужчиной. Разговор выглядел дружеским, во всяком случае, мне так показалось со стороны. Но серьезным. Я шла с подругой, мы двигались в другом направлении, и у меня не было возможности спросить о его сестре.

– Вы знаете эту семью? – удивленно спросил Ратлидж.

– Мы с его матерью вместе учились в школе. Потом обе вышли замуж, и наши пути разошлись. Но мы поддерживали связь. Петти Уинслоу – моя крестница, и я старалась присмотреть за ней, ради ее матери. Но этот бесполезный нытик держит ее на коротком поводке. Очень жаль, но это так. Она всегда любила заходить ко мне, я старалась ее чем-то порадовать. Но в последнее время она не приезжает в Гастингс.

Ратлидж вспомнил, как миссис Уинслоу с удовольствием пила чай с пирожными.

– Вы знаете мужчину, с которым разговаривал Хартл?

– Не думаю, хотя могу сказать, что видела его время от времени.

– Хартл не казался напуганным или, может быть, проявлял неловкость в его присутствии?

– Не заметила ничего такого.

– В какое время это было? – спросил Норман.

– Между шестью и семью, ближе к семи. Я не следила за временем.

– И они продолжали разговаривать, пока вы их видели?

– Так и стояли на углу. Не знаю, куда они потом пошли, не видела. Не могу поверить, что Тео больше нет. Он пережил войну, его не убили германцы, а какой-то маньяк забрал его жизнь. Я обязательно пойду на похороны, понравится это мужу Пегги или нет. И все равно буду за ней присматривать, как раньше, – добавила миссис Гриффит энергично. Ратлидж не сомневался, что она именно так и поступит.

– Можете описать этого мужчину? – спросил он.

Женщина сжала губы и задумалась.

– Не такой высокий, как вы. Каштановые волосы, худощавый. Я его не разглядывала особенно, мне было ни к чему.

И тем не менее этого было достаточно, чтобы сравнить. Описание подходило к тому человеку, которого Ратлидж встретил в отеле «Белый лебедь». Может быть, это был не он, но очень похож.

Хэмиш сказал: «Он мог его преследовать, потом убить, когда стемнело».

Разумеется. Так могло быть.

– Вы были недостаточно близко, чтобы услышать, о чем они говорили? – спросил Ратлидж. – Не уловили, например, характерный акцент того человека, чтобы определить, откуда он приехал?

– Нет, не слышала, а вы думаете, что он мог быть иностранцем?

– Как он выглядел?

– Одет как джентльмен.

Норман повернулся к Ратлиджу:

– Вы думаете о том же, что и я?

Следовало отдать должное его уму и проницательности и не забывать об этом.

– Никто, я имею в виду из живых людей, не слышал, как он говорит. Он мог быть шотландцем или из Мидленда, было бы полезно определить, откуда он.

Норман хмыкнул и обратился к констеблю Петти:

– Вы запишете показания миссис Гриффит. – И, повернувшись к ней, добавил: – Когда закроете магазин, зайдите к нам и прочтите, перед тем как подписать.

– Не знаю, смогла ли вам чем-нибудь помочь, – с сомнением сказала хозяйка магазина, – но, разумеется, я зайду и подпишу.

Они вышли на улицу, инспектор Норман остановился около машины:

– Вы ведь подумали о Дэниеле Пирсе. Не так ли?

– У меня пока не было причин подозревать Пирса. Только догадки, предположения и никаких доказательств, но мне говорили, что вы не против его засадить, не за то, так за другое.

– Вы можете думать все, что вам угодно. Не надо на меня давить, Ратлидж!

– Я не давлю на вас. Никак не прослеживается явный мотив для этих преступлений. И пока этого нет, я не могу подозревать Пирса больше, чем других.

– Мне говорили, что вы уезжали на несколько дней. Помогло это делу?

Интересно, кто ему сказал. Уокер? Или кто-то другой?

– Я встречался с двоими людьми, чьи имена были на опознавательных медальонах, которые мы нашли на убитых. Один клялся, что у него никогда не было медальонов. Он обходился нашивкой к карману. Второй хранил их в чемодане, вместе с формой и другими памятными вещами. Он нашел их при мне, я посмотрел. К сожалению, у меня не хватило времени для встречи с третьим. Но если два – фальшивые, то и третий, скорее всего, тоже.

– Если они фальшивые, как убийца узнал подлинные имена и данные?

– Мало ли – из похоронных команд, из счетов выплат, из цензурированных писем, или просто сидел в пабе и подслушивал.

– И какой вывод мы можем сделать?

– Не знаю. Те медальоны, которые мы нашли на убитых, на вид кажутся настоящими, значит, преступник хорошо знал, как их подделать, чтобы они выглядели таковыми. Но зачем ему все эти проблемы? Можно было указать вымышленные имена, придумать любые другие или использовать имена жертв. Те двое, с которыми я говорил, не встречали и не слышали о наших жертвах из подразделения Истфилда. Как и об Энтони Пирсе, служившем отдельно. В результате всего этого возникает мысль – может быть, убийца запутывал нас специально, чтобы вызвать неразбериху и увести следствие по ложному пути.

– Мне кажется, я знаю причину, почему ему понадобились ложные имена, – сказал инспектор Норман, открывая дверцу автомобиля. – Если бы он использовал медальоны тех, кто был убит, мы смогли бы проследить и выявить, кто стоит за этими убийствами. – Он сел в машину и подождал, пока Уокер сядет сзади. – Что, если солдаты из Истфилда по ошибке открыли огонь и убили несколько своих?

Констебль Уокер впервые открыл рот:

– Не похоже. Мой племянник был одним из тех, кто воевал во Франции. Он никогда не говорил о таком случае. Я их всех хорошо знаю. Если бы они совершили подобную ошибку, племянник был бы первым, кто взял ответственность на себя, не побоялся наказания.

– Может быть. Но ведь чего не случалось на фронте! Например, могли застрелить нелюбимого офицера в спину во время атаки.

– Вы там не были, – вдруг сказал констебль Уокер.

– Вы тоже, – отрезал Норман и, когда подъехали к отделению полиции, вышел из машины. – Ну, даже не знаю, эта миссис Гриффит помогла или запутала дело еще больше, будем надеяться, что ее показания внесут хоть какую-то ясность. Я пришлю вам копию ее показаний, когда она их подпишет.

Инспектор ушел с видом человека, у которого впереди много неотложных дел. Ему предстояло разбирательство об убийстве двух женщин.

Когда они отъехали, констебль Уокер подытожил разговор:

– Он заблуждается.

Ратлидж промолчал. Выводы инспектора Нормана отвлекали внимание от Дэниела Пирса. Но Ратлидж не был готов начать охоту на ведьм. Это запутает окончательно и без того трудное дело.

– Я должен заехать в одно место, прежде чем мы покинем Гастингс, – сказал он. – Можете подождать меня в машине.

– Слушаю, сэр, – отозвался рассеянно Уокер, кажется, его мысли были далеко, он не переставал обдумывать слова Нормана.

Ратлидж нашел оружейный магазин и, поставив машину неподалеку, но так, чтобы ее нельзя было видеть из окон магазина, вошел, надеясь получить больше информации о человеке, продавшем кремневый нож.

Хозяин был занят осмотром карманов только что поступившей на продажу офицерской шинели. Он поднял голову, когда вошел Ратлидж.

– Приветствую. Хотите купить еще один кремневый нож?

Ратлидж удивился:

– У вас есть и другие?

Улыбаясь, хозяин повесил шинель на место и покачал головой:

– К сожалению, больше нет. Просто так сказал, на тот случай, если вы пришли еще за одним.

– На этот раз я пришел кое о чем спросить. Меня интересует человек, который принес его вам. Что вы от него узнали? Может быть, он оговорился, что у него есть и другие редкие вещи.

Хозяин пожал плечами:

– Сомневаюсь, что у него есть что-то еще. Если бы были, он продал бы их сразу, вместе с ножом. Хотите, я свяжусь с ним?

– Благодарю, но я предпочел бы написать ему сам. – Увидев замешательство на лице хозяина, Ратлидж добавил: – Готов заплатить вознаграждение за находку, если у него есть другие.

Поскольку это было его личным расследованием, Ратлидж не мог действовать от имени Скотленд-Ярда и заставить хозяина ему содействовать.

Хозяин улыбнулся:

– Вы мне пришлись по душе, мистер…

Он сделал паузу, вопросительно глядя на Ратлиджа.

– Меня зовут Ратлидж. Я из Лондона. Приехал в Гастингс по делу.

– В таком случае, мистер Ратлидж, дайте мне пять минут, я взгляну на записи в книге. Посмотрим, что могу найти для вас, чтобы отыскать владельца того прекрасного кремневого ножа. А пока взгляните, может быть, вам понравится какая-нибудь другая вещь?

– Не сейчас.

Хозяин меньше чем за пять минут нашел необходимую запись, черкнул несколько слов на листке бумаги и отдал Ратлиджу. Четко, ясным почерком там было написано имя – Чарльз Генри. Ратлидж помнил его с первого визита в магазин.

И внизу подробности: «21 июня 1908 года. Восточная Англия, день, когда дед Чарльза Генри откопал нож в саду».

1908-й. Три года спустя после убийства в Стонхендже. И в день летнего солнцестояния. Совпадение? Ратлидж поблагодарил и, после обмена мнениями по поводу шинели, которую хозяин готовил на продажу, ушел.

– Вы хотели купить солдатские медальоны? – спросил Уокер.

Понимая, что констебль спрашивает совершенно серьезно, Ратлидж ответил:

– Я спросил, есть ли они в продаже, но хозяин ответил, что он их не держит, потому что никто ими не интересуется.

– Жаль, – вздохнул Уокер. – Может быть, это помогло бы в нашем деле. Мы так и не продвинулись пока. Не удается найти зацепку, которая так нужна. Пока одни неприятности.

Уокер был абсолютно прав. Возразить было нечего, и Ратлидж подумал, что единственным утешением может послужить только тот факт, что убийства прекратились. Это уже прогресс.

Въехав через полчаса в Истфилд, они направились прямо к полицейскому участку.

– А это еще кто такой? – вдруг спросил Уокер.

Перед входом стоял человек с мрачным выражением лица.

Ратлидж взглянул и выругался.

– Вы его знаете? – удивился констебль.

– Не только знаю, но даже догадываюсь, зачем он здесь.

Он остановил машину у входа, хотя обычно проезжал до гостиничной стоянки, чтобы высадить Уокера.

Ратлидж вышел, но не подошел к приезжему.

– Инспектор Майклсон, – сказал он.

Майклсон не ответил на приветствие.

– Я приехал, чтобы официально отстранить вас от дела, – холодно объявил он. – Поступила жалоба в Ярд на ваше грубое отношение к людям. Шеф Боулс заверил начальника полиции Суссекса, что к жалобе отнесутся серьезно и вы будете немедленно отстранены. Это произошло сегодня утром. И как видите, я уже здесь. – Он повернулся к констеблю Уокеру: – А вы?..

Уокер назвал себя. Он растерянно переводил взгляд с одного инспектора на другого.

– Я не совсем понимаю, почему инспектора Ратлиджа отстранили. Должностное преступление, сэр? Какого рода?

– Это решение принято Скотленд-Ярдом, – отчеканил Майклсон и добавил, повернувшись к Ратлиджу: – Вам приказано немедленно вернуться в Лондон.

– У меня здесь есть несколько неотложных дел, требующих моего участия.

– Больше нет. Вы отстранены от этого дела. – Майклсон повернулся к Уокеру: – Я хочу взглянуть на показания свидетелей и медицинские отчеты об убитых. И еще – я должен как можно скорее встретиться с мистером Пирсом, а также с инспектором Норманом. – Инспектор решительным шагом открыл дверь участка и, заметив, что Уокер замешкался около Ратлиджа, резко сказал: – Вам больше не надо ждать указаний мистера Ратлиджа. Теперь я здесь вместо него. – Майклсон решительно шагнул через порог, не дожидаясь Уокера и не попрощавшись с Ратлиджем.

Уокер за его спиной промямлил:

– Но, сэр…

– Я еду в Лондон, – сказал Ратлидж. – Следите здесь внимательно за всем, что происходит, пока не вернусь. Надеюсь, что вернусь.

Он сел в машину, и Уокеру ничего не оставалось, как последовать за инспектором Майклсоном.

Кипя яростью, Ратлидж сначала отправился в школу и спросил миссис Фаррелл-Смит. Девушка, открывшая дверь, занервничала:

– Ее сейчас нет, сэр.

– Ей не следовало просить вас лгать, – сказал он холодно и пошел наверх, как всегда перешагивая через две ступеньки.

Миссис Фаррелл-Смит подняла глаза от стола, когда он вошел не постучав. Потом перевела взгляд на девушку, растерянно топтавшуюся за его спиной.

– Кажется, я просила… – начала она, но Ратлидж ее оборвал.

– Она солгала мне, как вы ей велели. Но я не поверил. – Он повернулся к девушке, щеки ее горели смущением. – Спасибо, – мягко сказал он, а теперь, пожалуйста, прикройте дверь за собой, когда выйдете.

Девушка помешкала, но сделала, как он велел.

– Мне нечего вам сказать, – заявила миссис Фаррелл-Смит.

– Зато у меня есть, что сказать вам. Вы совершили серьезную ошибку, из-за которой кого-то могут убить. Вы отзовете свою жалобу?

– Почему я должна это делать? Я с самого начала была против привлечения Ярда к расследованию. Инспектор Норман вполне способен разобраться сам, он быстро расследует все убийства.

– Не сомневаюсь. Он хороший инспектор. Но вы все равно не добились своего, не получили вместо меня его. Расследование поведет Ярд, миссис Фаррелл-Смит, и скоро вы узнаете, что инспектор Майклсон, прибывший вместо меня, скроен из жесткого материала.

Она воззрилась на него с удивлением:

– Но я же просила их…

Он не дал ей закончить:

– Уверен, что просили. Но мистер Пирс еще раньше просил привлечь Ярд, и там отлично понимают, что убит сын мистера Пирса, а не ваш. Если хотите отозвать Ярд, вам придется найти более влиятельного человека, чем владелец пивного завода, чтобы представлять ваши интересы.

Не ожидая ответа, он пошел к двери.

На это раз миссис Фаррелл-Смит его не окликнула.

Он быстро собрал вещи, покинул гостиницу и поехал в Лондон, все еще негодуя и испытывая горечь разочарования. Хэмиш, как всегда, активизировался, чувствуя его плохое настроение, и говорил без остановки. Напомнил, что Ратлидж должен признать, что так и не смог вычислить убийцу в Истфилде. «А это, – добавил он, когда машина въехала в город, – единственный путь, чтобы тебя вернули к расследованию».

Но Ратлидж не ответил. Он нашел место, поставил машину и, войдя в Ярд, сразу направился на поиски Гибсона.

Он нашел сержанта в столовой, где тот собирался пить чай с сэндвичами.

Увидев возникшего перед собой Ратлиджа, Гибсон сразу предупредил:

– Не здесь.

Сержант взял тарелку с сэндвичами, чай и осторожно понес, стараясь не расплескать, вслед за Ратлиджем в его кабинет. Ратлидж занял свое место, а сержант осторожно поставил на стол сначала чашку, потом тарелку и сел сам.

– Сэр, старший суперинтендент Боулс с самого начала был недоволен, что вас послали в Истфилд без его разрешения. А теперь вы предоставили ему прекрасную возможность исправить все в его пользу – сменить инспектора на свое усмотрение.

– Я не давал ему такой возможности, – ответил Ратлидж, – миссис Фаррелл-Смит предоставила ее. Не знаю, что она хотела этим выиграть, но думаю, что на самом деле убийства ее мало волнуют. Скорее всего, она хотела скрыть то обстоятельство, что раньше имела дело со Скотленд-Ярдом. Поэтому и добивалась, чтобы расследованием занималась полиция Гастингса.

Гибсон взглянул на него с изумлением:

– Но как вы догадались?

– Я не знал точно, но не трудно было предположить. Поэтому сразу поспешил сюда, чтобы выяснить. А теперь слушаю.

– Так вот. Было следствие по делу смерти ее мужа. Он сорвался в пропасть во время прогулки по скалам Дербишира. Полиция засомневалась в версии его гибели, потому что обстоятельства дела не совпадали с показаниями миссис Фаррелл-Смит. Она, по ее словам, присела на камень, чтобы отдохнуть, в то время как ее муж прошел к краю, чтобы сделать снимок панорамы внизу. Он наклонился, его качнуло, и он свалился вниз. Она лишь успела подбежать и схватить его за руку, но удержать не смогла.

– Какое заключение?

– Смерть по неосторожности, и, хотя были сомнения насчет жены, не нашлось мотива преступления, чтобы ее судить. Говорили, что было легче легкого подтолкнуть его сзади, когда он наклонился с камерой в руках. Там вообще опасные места. Камни под ногами могут осыпаться в любой момент.

Ратлидж вспомнил обрыв в Гастингсе, где нашли тело Тео Хартла.

– Они не смогли представить доказательства ее вины, достаточные для суда, что его ударили или толкнули. Она клялась, что у него были головокружения, и в этот момент тоже – она только успела схватить его за руку, но он не смог удержаться. У нее были царапины на запястье. Как она говорила, он оставил, когда цеплялся. И никто не мог сказать наверняка – спасала она его или, наоборот, столкнула.

В любом случае после случившегося ей пришлось уехать, сменить место жительства и поселиться там, где ее никто не знал.

Ратлидж кивнул:

– Очень могу понять, почему она не хотела участия Ярда. Мне надо поговорить с Боулсом.

– Он уехал на суд в Линкольн. Помните дело? Он должен там проверить счета фирмы.

– Проклятье. Ему понадобится несколько дней. – У Ратлиджа даже мелькнула мысль поехать вслед за Боулсом на север, но он передумал. – Ладно, поеду в Суссекс, поговорю там с шефом полиции.

– Я бы не советовал, сэр. Он был вне себя от заявления миссис Фаррелл-Смит. Хотел вообще отстранить Ярд и отдать расследование местной полиции, но мистер Пирс снова настоял. Я слышал, как Боулс по телефону извинялся перед ним за ваше поведение и некомпетентность. За то, что вы не могли раскрыть преступление, потратив зря столько времени и допустив новое убийство. А еще старик Боулс сказал, что лучше было бы для вас не цепляться зря к людям – видимо, он имел в виду эту леди, – а заниматься делом, тогда и убийца уже был бы за решеткой.

– Я буду осторожен, – пообещал Ратлидж.

Он покинул Ярд вечером. Сначала сделал два телефонных звонка. Ему удалось поговорить с капралом из Чешира, чье имя было на одном из медальонов. Местный инспектор проявил рвение и доставил капрала к телефону, но капрал сообщил, что никогда не имел опознавательных медальонов и не знал никого из Истфилдской роты. Инспектор снова взял трубку и поклялся Ратлиджу, что этому человеку можно верить. Итак, оборвалась и эта ниточка. Впрочем, Ратлидж этого ожидал.

Второй звонок выявил, что человек, чье имя значилось на четвертом медальоне, умер от ран в Англии. Он проявил храбрость, погиб в бою при превосходящих силах противника.

Ратлидж положил трубку, и Хэмиш сказал: «Да, это было хитро придумано. Но разве не вся война была обманом?»

– Еще рано судить, – сказал с отсутствующим видом Ратлидж, думая о том, что преступник очень постарался, чтобы ввести полицию в заблуждение. Если так, то какие же тайны скрыты за этой сложной комбинацией с медальонами? И не стоит ли за убийствами кто-то свой, из Истфилдской роты?

Когда он вышел из Ярда, тени удлинились, а жара спала. Ведя автомобиль, он никак не мог сосредоточиться на дороге, мысли все время устремлялись к делу, к которому он больше не имел отношения.

Хэмиш молчал. Прошло некоторое время, прежде чем Ратлидж осознал, что впереди движется машина миссис Ченнинг.