Текст книги "Умница Эллиот"

– Посмотрите-ка! – кричит он.

Ну, мы и посмотрели, а там под пальмами, в зарослях целая куча бананов валялась и мы сразу же ломанули к ним. Я подобрал один из этих бананов, не помня себя от счастья, а это все оказалось лажой, в руке я держал всего навсего шкуру, никаких бананов здесь и в помине не было. Судя по ругательствам со всех сторон, с другими творилось то же самое.

– Какого лешего?! Эти обезьяньи дармоеды обобрали нас до нитки! – возмутился Дейл.

Лазили мы так по кустам еще с час, но так ничего путного и не разыскали, везде одни лишь шкуры. По всей видимости, в этих лесах не мы одни голодаем. Короче, пришлось таки нам взять себя в руки, как настоящим мужчинам, и продолжить наше путешествие в кенгуровую долину. Петляли по джунглям мы так довольно долго, пока внезапно не наткнулись на небольшой родник. Ну как, внезапно, Грейди шел впереди, раздвигая дремучие заросли, а потом вдруг резко куда-то пропал. В общем, мы все ломанулись за ним, а Дейл вдруг останавливает нас с мэром и тут мы увидели, куда делся наш недотепа Грейди. Под нами был крутой обрыв, а в самом низу искрилось озеро. Мы до чертиков перепугались, и стали наперебой горланить и звать Грейди. А этот непробиваемый везучий черт вдруг всплывает и крутит головой туда-сюда, видимо совсем не въехал, каким это образом он в озере оказался.

– Грейди– громила, ты в порядке?! – кричит ему Дейл.

А тот лишь глянул на нас, показал большой палец, а потом кричит, что, кажется, упустил свою драгоценную пушку. Он занырнул обратно, а Дейл говорит, что нам, похоже, тоже пора спускаться. Тогда я отхожу подальше в кусты, метров на пять, для разгона, и кричу им, чтоб отошли подальше, я сейчас прыгать буду.

– Какого черта ты делаешь, дубина?! Здесь есть тропинка к озеру! – орет Дейл.

В общем, пока Грейди рыскал по дну озера в поисках пистолета, мы втроем кое-как, с горем пополам спустились по этой узенькой-преузенькой тропинке к озеру. Эта треклятая тропинка шла возле самого обрыва, была не шире моей стопы и местами ее вообще не наблюдалось. В общем, я был благодарен судьбе, что добрался живым.

И пока мы с Дейлом и мэром от души лакали прохладную пресную воду, Грейди вылез таки из озера, победно вскинув руку с пистолетом, и говорит, что нам не помешает искупнуться, водица уж больно хороша. Но никто из нас в воду не полез, мало ли что, или КТО шастает в этих тропических водах. Мы просто всласть напились и лежали в теньке под каким-то ветвистым дубом, отдыхали. Лежали мы так, закинув руки за голову, болтали, и тут я заметил небольшую игуану у мэра на животе. Я тогда сказал ему, чтоб он не двигался, а его тут же начало трясти, как неврастеника, честное слово!

Я аккуратно взял эту ящерицу и положил к себе в карман брюк, а мистер Брукс буравит мой карман взглядом, и спрашивает, а не плюнуть ли нам на все это дело и не полакомиться ли жаренной игуаной.

– Не советую, она на вкус, как ушная сера, – говорит Дейл.

Мэр интересуется, откуда это у него такие познания, а Дейл отвечает, что ему доводилось есть еще и не такое.

В общем, наотдыхались мы, встали и собрались было уже уходить, как вдруг мистер Брукс что-то увидел, заорал благим матом и бросился обратно в кусты. А там, под деревом, у самого ствола лежит очередная шкура от банана. Наш мэр ее поднял, а это оказывается самый, что ни на есть настоящий банан – целехонький и невредимый! Мэр победно вскинул вверх руку с бананом и издал радостный вопль.

И только он это сделал, как с ветки вдруг спустилась обезьяна и заграбастала этот чертов банан себе.

– Эй, что за дела! – взвизгнул мэр.– А ну отдай сюда этот банан, глупая мартышка, этот чертов банан мой!

Мистер Брукс каким-то образом изловчился и выдернул банан обратно из лап мартышки. Обезьяне не понравился такой оборот и она снова, по видимому, хотела заграбастать банан себе, но наш хитрый мэр учел это и держал банан мертвой хваткой. В общем, картина была еще та! Обезьяна изо всех сил тянула банан к себе, а мэр перетягивал на себя – никто не хотел уступать!

– Лучше отцепись по хорошему, подлый бабуин! – шипит мэр.

В общем, так мы втроем стояли и гадали, кто же в конце концов одержит победу, борьба начала затягиваться и, похоже, обезьяне все это стало надоедать, она ударила мэра кулаком по башке и выдернула таки свой драгоценный банан. Пока мэр стоял и шатался с глупым видом, обезьяна показала ему язык и драпанула вверх по дереву. Тут наш мистер Брукс опомнился и кричит Грейди, чтобы тот немедленно прикончил этого примата. Грейди подбежал к дереву, выхватил пистолет, и уже собирался выстрелить, как вдруг к нему на лиане подлетает другая обезьяна, выхватывает револьвер, и как ни в чем не бывало летит обратно на дерево!

В общем, сегодня удача нам так и прет!

А эта мартышка тем временем вскарабкалась на ветку и вертит туда-сюда в лапах Грейдину пушку. Слава богу она понятия не имела, как этой штукой пользоваться.

– Грейди– громила, скажи, что порох намок вместе с пушкой и этот паршивый бабуин не причинит никому вреда! – на одном дыхании шепчет Дейл.

И тут, вы не поверите, обезьяна похоже смекнула, как пользоваться этой штукой и нажала на курок. А выпущенная из ружья пуля пролетела у меня прямо между ног! Короче, мы бросились к чертям собачьим с этого треклятого озера, а эта наглая обезьяна сидела на ветке, палила по деревьям, и вообще по всему, что движется и не движется! А мы лишь надеялись, что очередная пуля не продырявит нам задницу или черепушку. Этому бессовестному примату, похоже, до ужаса понравилось это дело. Грейди сказал нам, что в пушке было около двадцати патронов, и эта оглоедка просадила все без остатка.

Ладно, бежали мы так, ломая заросли и вывалились на какую-то огромную поляну, а там целое племя этих кенгуру пасется, как и говорил нам вождь. Добрались таки с горем пополам до этого пастбища! А эти лопоухие пасутся себе на славу, жуют траву, ну прям как коровы у нас в Алабаме, ей богу! Тут мэр сует мне тот самый костюм кенгуру и говорит, что так, как ружья у нас больше нет, то я должен облачиться в этого кенгуру и постараться поймать одного из них.

В общем, чего только не сделаешь с голоду. Одел я этот костюм и выглядел я в нем на редкость по дурацки. В маске были специальные маленькие щелки для глаз, так что я все прекрасно видел вокруг себя. Короче, надел я этот идиотский кенгурячий костюм, мэр с Дейлом и Грейди спрятались в кустах, а я пошлепал к стаду этих лопоухих. Ладно, черт возьми, я и не в такое ввязывался. Иду я себе, бреду, подхожу к стаду, а они увидели меня и драпанули по всем направлениям. Тогда я услышал, как меня мэр зовет из кустов, смотрю, а наш чокнутый мистер Брукс прыгает на одном месте, как кролик. Я кричу, чего ему надо, а он все затеял свое, скачет по траве туда-сюда, как сумасшедший.

И тут до меня, дурака, дошло, что кенгуру-то вообще-то не расхаживают пешком, как люди, а передвигаются прыжками. И я начал прыгать, как полный кретин по всему полю и привлекать внимание других особей.

Но только я вписался наконец в стадо, как с неба вдруг донесся какой-то странный шум. Я глянул туда, а там над самыми джунглями летит вертушка, с нее на лестнице спускается какой-то мужик с винтовкой, должно быть снайпер. В общем, я снова, по всей видимости, вляпался в историю. Я смотрю, а стадо уже давно ломануло на другой конец поля и я попрыгал что есть мочи за ними.

В общем, прыгал я как только мог быстро, а потом вспомнил, что я вообще-то могу еще и бегать, и ломанул как сумасшедший! Должно быть, это был единственный раз за всю историю человечества, когда люди могли увидеть бегущего кенгуру. А снайпер в это время выстреливал в кенгуру какими-то пушистыми дротиками и они валились друг на друга, как дохлые мухи. Я обернулся, увидел, что этот поганый хмырь нацелился винтовкой мне в задницу и начал петлять по всему полю, но эта участь вскоре постигла и меня. Тот самый злосчастный дротик впился мне в ногу, выше колена и я просто напросто отрубился.

Проснулся я, когда высоко в небе стояло солнце. По всей видимости было уже утро следующего дня. Я слышал вокруг себя непонятное шебуршание и какое-то странное жужжание, похожее на звуки большой толпы. Поднял я голову и обнаружил, что лежу в каком-то загоне, по всей видимости предназначавшийся для кенгуру, потому что со мной здесь сидело с полдюжины этих сумчатых. Вот всегда-то меня заносит в такие места. В общем, я встал, как следует осмотрелся и обнаружил, что меня-то на этот раз занесло в какой-то парк развлечений – всюду аттракционы, километровые фонтаны, воздушные шары, продавцы с тележками, а среди всей этой неразберихи снуют Микки Маус, Плуто и утка Дональд. Все это чем-то напоминало наш флоридский Диснейленд. И тут я смекнул наконец, чем мне набить желудок. Я высмотрел в лотках горы сахарной ваты, поп-корна, напитков и других сладостей, и у меня словно от души отхлынуло. Я ни минуты не пожалел, что стою в этом загоне, в костюме кенгуру и на меня все пялятся. Нужно лишь было дождаться момента, когда к загону подойдут поглазеть любопытные, и свобода мне обеспечена.

Короче, стоял я так довольно долго, прижавшись к прутьям решетки и наблюдая, как разные оглоеды проходят мимо тележек и набивают свои карманы всякой сладкой дребеденью. И тут мне наконец повезло, к загону подходит какая-то белокурая красавица и смотрит на меня как-то странно, и так с полминуты она всматривалась в меня, а я в нее. И вы не поверите, я узнал в этой девушке мою ненаглядную Селли! И я в очередной раз не пожалел, что застрял в этом поганом кенгурячьем загоне.

– Селли! – говорю я.– Селли, это я!

А она вдруг заверещала, и как отпрыгнет в сторону! И только потом до меня дошло, что я вообще-то до сих пор в костюме кенгуру. Я нашарил молнию на спине, кое-как ее расстегнул и вылез наполовину из костюма. А Селли, как только увидела мою физиономию, аж заверещала от радости.

– Элиот! Как тебя сюда занесло?! Что ты здесь делаешь?! – спрашивает она.

– Да вот, решил немного развлечься, – говорю я.

– Да нет, я имею в виду эту клетку. Как ты туда попал? И почему на тебе этот костюм?!

В общем, чтоб в очередной раз не блистать идиотизмом, я соврал, что подрабатываю здесь аниматором в костюме кенгуру.

– Что-то не припомню, чтоб в сказках Диснея были кенгуру, – задумчиво произнесла Селли.

– Это из Винни Пуха, – говорю я, – кажется, его звали Бо.

В общем, Селли хохотала, как сумасшедшая, а я вместе с ней, так сказать за компанию, хотя было мне совсем не до смеха, потому что живот мой бурчал громче, чем Селли хохотала.

Мы всласть повеселились, и только я хотел попросить Селли, чтоб она меня вызволила, как к загону вдруг подходит какой-то странный тип – на голову ниже Селли, на башке какой-то фиолетовый ежик, в носу серьга, а за спиной висит рюкзак, с которого на километр торчит какая-то антенна, черт возьми, ну что за нечисть!

– С кем ты тут разговариваешь? – спрашивает он у Селли.

Потом он увидел меня и спрашивает, не тот ли я чудной малый, про которого она рассказывала.

– Это Элиот, – говорит она ему, – мой хороший старый друг.

Я подумал, что ни такой уж я пока и старый, и тут Селли представляет мне этого хипповского ежа и говорит, что это Пирс Брэндан, ее близкий друг.

– Насколько близкий? – спрашиваю я.

– Ближе быть уже не может, – шепчет мне этот Пирс, а сам нехорошо так улыбается. Ясно дает понять мне, что к чему.

Нет, я не могу поверить! Что такая, как Селли нашла в этом расфуфыренном оглоеде?! Он ей в сынки годится, ей богу! В общем, я жестом показал этому червю, что слежу за ним, а тот только нагло ухмыльнулся мне в ответ.

Вскоре Селли сходила к администратору, уладила все вопросы и меня наконец выпустили с этого поганого вольера. После этого мы пошли к лоткам и я наконец купил себе то, что так давно хотел купить – съедобный браслет. А этот хмырь Пирс купил себе и Селли по рожку и Селли говорит мне, что они еще не катались на американских горках, и если я хочу, то могу пойти с ними. Правда ее дружок Пирс был в полном невосторге, но мне было от этого вдвойне приятно, и я согласился. Я вернулся к лотку и попросил у продавщицы, чтобы она навалила мне в рожок столько черничного мороженного, сколько смогу унести. Затем расплатился и вручил это великолепное мороженное Селли, а она вся аж расцвела, и спрашивает, откуда это я узнал, что черничное – ее любимое. А я ни черта не знал, просто мне повезло. Я глянул на Пирса, а у него такое лицо, словно он сейчас этот черничный рожок разотрет об асфальт. Я тогда прошел к лотку, докупил еще несколько вещей, а именно – мятный леденец, пачку попкорна, сахарную вату, сладкий крекер, шоколадные батончики, кока-колу, воздушный шарик, плюшевого бегемота – и преподнес все это Селли. Она от души поблагодарила меня, но сказала, что со всем этим ей явно будет неудобно кататься. Тогда я предложил, чтобы она несла бегемота и шарик, а я возьму все остальное, в конце концов, я ведь настоящий мужчина, у меня не проколоты уши и прочая дребедень, а этот червяк Брэндан весь аж раскраснелся и засопел, как ненормальный.

В общем, я давно мечтал прокатиться на американских горках, поэтому был на седьмом небе от счастья. Мы встали в очередь к кассе, и пока Селли покупала нам троим билеты, этот сиреневый пришелец с антенной приблизился ко мне вплотную и злобненько шепчет мне на ухо, что он не знает что я задумал, но в любом случае я могу не рассчитывать на успех, и что Селли меня зря выпустила из кенгурячьего загона, мне там самое место. А я ответил этому подонку, что для него следует сделать отдельный загон, только побольше, чтоб антенна помещалась. И тут он только хотел мне что-то еще ляпнуть, как к нам вернулась Селли, и этот мерзавец сразу захлопнул пасть.

– Надеюсь у вас хватило времени узнать друг друга получше? – спрашивает она.

Мы вдвоем тут же закивали головами, а сами смотрим друг на друга, как соперники на ринге.

Тут я заметил, что у меня как-то странно подрагивает и шевелится брючной карман. Я заглянул внутрь, а там сидит та самая игуана, которую я подобрал в джунглях. Сидит себе, спокойная, как слон, даже не пытается сбежать. В общем, мы пошли на горки, я достал ее из кармана и незаметно положил эту зеленую красавицу в рюкзак Пирса. Вот повеселится-то этот хмырь!

Ждать долго не пришлось, вскоре к нам подкатила длинная вереница тележек, мы залезли в одну из них, уселись и накрепко пристегнулись. Селли сидела посередине, а мы придавили ее с двух боков, как телохранители, ей богу! Селли говорит, что до ужаса боится высоты, а я тогда взял ее за руку и говорю, что нечего бояться, эти рельсы должны быть хорошо смазаны, так что кибитка не сойдет с рельс, не полетит вниз и не разлетится на мелкие кусочки, все будет нормально.

– А что, может такое быть?! – в ужасе кричит Селли.

Тут этот гнусный еж с другой стороны тоже хватает ее за руку.

– Не слушай этого идиота Селли, а ты тупица прекрати нести всякую чушь! – кричит он на меня.

Я хотел ему сказать несколько ласковых, но наша тележка вдруг начала отъезжать и мы все как воды в рот набрали. В общем, пока тележка набирала обороты, я уже тысячу раз пожалел, что сел в это треклятое кресло. И, похоже, не я один. Горочка эта была еще та! Мы наделывали круги, один за другим, а кибитка вся трещала и громыхала, как последняя рухлядь. Мы с Пирсом со страху обхватили Селли с двух сторон везде, где только можно было обхватить. А тем временем нас швыряло по рельсам и вверх, и вниз, и вбок, и наискось, и даже вниз головой!

Короче, я со страху на этих американских горках сожрал весь свой съедобный браслет, только его и видел! А когда мы в очередной раз полетели вниз головой, Пирс орет вдруг, что у него на груди сидит какая-то жаба. Мы снова перевернулись, а этот оглоед завизжал, как девченка, замахал руками и пищит, чтоб с него сняли это чудище. Последнее, что я заметил, был хвост игуаны, который скрылся в вороте его рубашки. Потом мы снова перевернулись и полетели вниз головой, а Пирс орал, как резанный, размахивал руками, брыкался и дергался, как неврастеник. А потом он добрыкался до того, что его ремень расстегнулся и он полетел вниз головой. Селли завопила, а я вовремя успел схватить этого червя за ногу. Пирс, похоже, потерял сознание, а я изо всех сил пытался удержать его на лету, у меня даже круги поплыли перед глазами! В общем, в таком виде мы проехали еще круг, пока тележки не затормозили в самом низу. Стащили мы бедного Пирса с аттракционов, усадили на лавочку и начали ждать его пробуждения. Пока мы так сидели, я спросил у Селли, для чего Пирсу нужна эта идиотская антенна, зачем он постоянно таскает ее с собой.

– Это радио, – говорит мне Селли, – оно всегда при нем, потому что он не пропускает ни одного прогноза погоды.

– Зачем ему всегда знать погоду? – спрашиваю я.

– Пирс боится дождя. Как-то в детстве он пас овец на равнине и его внезапно застал ливень. С тех пор у него фобия на дождь, поэтому он всегда таскает с собой радио. И меня это саму частенько раздражает, – говорит Селли.

Короче, нашарил я у Пирса под рубахой свою игуану и решил ее как-нибудь назвать. Мы с Селли начали перебирать имена и я наконец придумал. Спайк – самое подходящее имя.

Тут очнулся Пирс и я спрятал Спайка обратно в карман. А Пирс спрашивает, правда ли, что он чуть не разбился на этих чертовых горках, а я ему говорю, что это все ему приснилось.

– Не катались мы на горках, у тебя случился солнечный удар и ты с час проспал на лавочке, – говорит ему Селли.

А Пирс, шатаясь, сел на лавочке, протер глаза и говорит, до чего же ему реальный сон приснился. В общем, мы решили пойти кормить слонов. Какой-то чувак в костюме лакея всунул нам в руки по морковке и когда подошла моя очередь, я подошел к ограждению и тут началось такое!

Этот слонище видимо унюхал помимо морковки что-то более вкусное, и начал рыться у меня по карманам своим длинным хоботом. И тут я вспомнил, что у меня ведь там куча разных сладостей лежит, которые я взял у Селли. В общем, слон никакого внимания на морковку не обращает, а вытягивает у меня из кармана мятный леденец и тащит к себе. Ну знаете ли, этот леденец был мятный, и я не намеревался просто так его подарить какому-то наглому и хитрому слону, поэтому я ударил этого серого черта по его загребущему хоботу и вырвал таки свой драгоценный леденец. И только я положил его обратно в карман, как тот самый жандарм мне вдруг что-то взволнованно кричит, тут же завизжала Селли, и не успел я ничего сделать, как этот собачий слон обхватил меня хоботом вокруг ног, перекинул через ограждение и поднял высоко– высоко, метров на пять, да еще и вниз головой! Жандармы, что стояли снизу, начали бить его кнутами и розгами, чтоб слон меня отпустил, а этому оглоеду наглости не занимать, он лишь хорошенько меня встряхнул, так, что сладости просыпались с меня дождем. Затем он размахнулся и запустил меня обратно через ограждение, так что я с километр летел по воздуху, шлепнулся прямо в очередь и, похоже, кого-то раздавил.

– Мужик, ты сломал мне морковку, – шипит какой-то тип подо мной.

Я говорю ему, что он может не волноваться, эта гадина должно быть уже насытилась.

Ладно, затем Селли затащила нас в такую странную смешную комнату, где было множество зеркал и все они делали из нас каких-то уродов. В одном зеркале голова была размером со спичку, в другом был один глаз, как у циклопа, а в третьем мы все были толстые, как не знаю кто. Хотя, по правде говоря, Селли и толстая была очень даже ничего.

В общем, проторчали мы в этой комнате долго, и спустя час, задыхаясь, выползли на улицу. Стояли мы так, высматривая очередной аттракцион, и меня вдруг кто-то окликнул. Я смотрю, а у небольшого фонтана, невдалеке, стоят Дейл, мэр и Грейди. У мэра в руках сахарная вата, такая же белая, как его шевелюра, рядом с Грейди сидит огромный плюшевый медведь, а на голове у него какая-то ковбойская шляпа, Дейл наш бегает взад-вперед по площади, и что-то сует под нос снующим вокруг людям. Подошли мы, в общем, к ним, я надеялся на дружеские объятия, но схлопотал лишь подзатыльник от нашего любезного мистера Брукса.

– Мы тебя уже полдня ищем, а ты в Диснейлэнде развлекаться вздумал?! Мы плыли на этом треклятом пароме всю ночь, чтоб тебя разыскать! Ты хоть знаешь, через что я прошел?! Этот чертов паром у них сплошь и доверху переполнен крысами, мне пришлось отдать этим мракобесиям весь свой ужин!

– Разве мы не в Тасмании? – спрашиваю я.

– Тасмания в ста милях отсюда, друг. Тебя на вертолете доставили в Сидней, – говорит мне Грейди.

В общем, ничего нового.

– Мистер Брукс, я встретил Селли, помните я вам о ней рассказывал? – говорю я.

Тут наш мэр сразу переменился в лице и вежливо поинтересовался, как такая милая девушка разгуливает с таким головорезом, как я, а Грейди вручил ей своего трехметрового медведя. Тут к нам с опущенной головой подходит Дейл, и говорит, что его побрякушки, кажется, никого не волнуют.

– Что еще за побрякушки? – спрашиваю я.

Дейл протягивает мне какую-то сумку, я заглянул внутрь, а там лежит целая куча каких-то белых зазубренных штуковин.

– Акулий зуб. Перед уходом я как следует обработал эту рыбку, думал немного подзаработать, даже наплел, что эта дрянь спасает от сглаза, а этим оглоедам вокруг одни амулеты подавай, гнилые и кривые акульи зубы их видите ли не устраивают! – фыркнул Дейл.

– А как же твой жемчуг? – напомнил я.

– А так, что этот Черепаший панцирь не позволил просто так нажиться на их островном богатстве. Он каким-то образом пронюхал о моем жемчуге и безжалостно конфисковал его, заявив, что все, что добывается на острове, остается на острове. В общем, технично обвел меня вокруг пальца. При чем, в тот момент от него и его помощников разило ромом за две версты, видимо в наше отсуствие их так называемый сухой закон дал трещину.

Тут вдруг к Дейлу подкрадывается Пирс, заглядывает в мешок и говорит, что из этих зубов получился бы великолепный кожаный ремень.

– Сынок, ты сам весь, как кожаный ремень! – восклицает мэр.– На кой черт тебе здалась эта серьга в носу?!Ты выглядишь, как сумасшедший бык на ранчо.

На это Пирс ничего не ответил, он лишь изподлобья взглянул на мэра, вручил Дейлу двадцать долларов и забрал акулью сумку себе.

В общем, достопочтенный вождь племени пама– (нью) нга, Черепаший Панцирь, был конечно очень гостеприимен, но мы все хорошенько обмозговали и решили двигать дальше, в конце концов хватит с нас и сырой акульей печени, и раздутых синих рук, и безумной охоты на кенгуру. Пора было двигать домой.

Тут Селли нам говорит, что они завтра тоже улетают, и что мы можем переночевать у них в номере, в отеле при парке, а наутро уже всем вместе отправиться на самолет.

Я ликовал.

Пирс превратился в камень.

Мистер Брукс сказал, что пора подыскивать приличное заведеньице.

Дейл сказал, что похоже собирается дождь.

Антенна Пирса выросла в два раза.

В общем, наткнулись мы на какое-то небольшое забавное кафе под названием « Седьмое небо». Там можно было любому желающему выйти на сцену и спеть свою любимую песню. Еще в распоряжении имелось какое-то банджо, барабаны и две гитары. В общем, « заведеньице» еще то. Сели мы, значит, за стол, а наш мэр свое дело знал. Он сразу же подсуетился и выкупил на вечер официанта, чтоб тот безостановочно носил нам виски, портвейн и бренди. Ох уж этот мистер Брукс!

Я спрашиваю его, а как же еда, потому что браслет, по всей видимости, уже канул в никуда. Тогда мистер Брукс позвал заведующего и попросил его принести их фирменное блюдо. Мы с Грейди и Дейлом еще не забыли, чем заканчиваются такие просьбы, переполошились и заказали салат из морепродуктов, Пирс заказал себе суп из тунца, а Селли сказала, что хочет выйти на сцену и спеть свою любимую Джоан Баэз. А я не сглупил и тут же вызвался подыграть на гитаре. Помнится мне, какой-то славный паренек в армии учил меня пару-тройку раз этому интересному занятию. В это время как раз уже принесли заказ, и я взлетел из-за стола так, что суп из тунца пролился на Пирса дождем.

– Ты ненормальный! – завизжал он на меня.– Ты испортил мои новые кожаные джинсы, идиот!

Тут с места поднялся Грейди, но мистер Брукс шлепнул его на место.

– Прошу тебя, не называй его так! – сказала Селли.– Ты ведь знаешь, он не хотел!

А Пирс лишь злобно глянул на меня, и говорит, что еще одна такая выходка и он за себя не ручается, Грейди захрустел суставами, а Селли тем временем пошла на сцену. Тогда этот пришелец рванул искать уборную, а по дороге пожелал ей, чтоб она выложилась на все сто и сочинила песенку про неуклюжего идиота и его компанию. Я очень строго так на него глянул и показал двумя пальцами, что я за ним слежу.

В общем, управляющий раздобыл для Селли какой-то странный длинный стул на трех козлиных ножках, я снял со стены гитару и начал подыгрывать ей. И скажу я вам серьезно, такого голоса я не слышал еще ни разу за всю свою жизнь. И весь зал это подтвердит. Все, кто находился в этот момент в кафе, оторвались от своих дел и стали слушать, а некоторые даже подпевали, а Селли была такая счастливая, как никогда. Это было самое главное. Даже официанты пришли поглазеть, кто там так прекрасно поет, а еще повара и управляющий. А я стоял неподалеку, в тени, чтоб не отвлекать внимания от Селли, и потихонечку подтрунивал.

В общем, когда мы закончили, зал просто сходил с ума. Все рукоплескали, свистели, а какой-то повар кричал: « На бис!».

Ладно, так получилось, что мы исполнили еще несколько песен, а люди уже повставали со своих мест и начали танцевать. Повара танцевали с поварами, официанты с официантами, а управляющий танцевал со стулом. Я был счастлив.

Короче, играли мы с Селли, пока не устали. Затем вышли на середину сцены, прям как настоящие поп-звезды, взялись за руки и поклонились толпе. И тут, похоже, случилось самое необычное, что происходило со мной на этой сцене. Я держал Селли за руку.

В общем, под громкие овации и восторженные крики мы начали спускаться, а Селли я так и продолжал держать за руку, как одержимый, хотя, похоже, так оно и было. Пока мы шли до своего стола, я старался не упускать ее руку, но рука Селли уже потихоньку начинала ускользать. Вот взял бы ее, да отрубил к чертям, чтоб не делала таких вот гадостей!

Уселись мы снова за наш стол, я хотел было немного перекусить своим морским салатом, но обнаружил на тарелке одни пустые, высосанные к чертям устрицы. Мэр успокоил меня и сказал, что оставил мне немного бренди и виски. И будьте уверенны, я был благодарен ему от всей души! А тут еще управляющий кричит в микрофон, мол нашелся еще один желающий спеть на сцене. Мы все так удивились, начали вытягивать головы и высматривать, кто же поборется с Селли на звание лучшего певца.

– А где Пирс? – вдруг спрашивает Селли.

И только тут я заметил, что этого сиреневого марсианина то с нами нет. Тут на сцене открывается занавес, по полу начинает стелиться какой-то непонятный дым, а все прожекторы устремились на какое-то непонятное существо с бас-гитарой. На голове туалетный ерш, под глазами фиолетовые фингалы, везде серьги и клепки – ошибки быть не может, это Пирс.

Короче, эта недоделанная рок-звезда начала вопить и носиться по сцене так, что мне стало по настоящему страшно. И уж можете мне поверить, ТАКОГО голоса я не слышал еще ни разу за всю свою сумасшедшую жизнь, хоть я и повидал много всякого дерьма. А этот леший, который Пирс, орал так, что казалось сорвет к чертям все связки, носился по сцене, запрыгивал на тот самый козлиный стул на длинных ножках, и вспархивал с него чуть не до потолка, безумно тряс своей фиолетовой башкой, ногами, и вообще всем, чем только можно трясти.

– Боже упаси, – говорит мэр, – тут, должно быть, не обошлось без препаратов. Селли, деточка, где ты подобрала этого головореза?

– Мы познакомились на антивоенном митинге, в Вашингтоне, – грустно говорит Селли.

Вид у нее был довольно кислый.

Я совсем не мог взять впрок, но залу от чего-то нравилась эта дикая пляска, и вообще все то дерьмо, что происходило на сцене. Уж не знаю, зачем ему все это понадобилось, но он испортил весь наш с Селли триумф. А толпа тем временем вопила, свистела и сучила в воздухе руками. А Селли все больше грустнела. Тут к нам в очередной раз подходит наш личный официант, наливает всем по стопарику, и Селли вдруг просит официанта ей тоже налить. Ну, это заявление меня совсем ошарашило, я не мог взять впрок, что на нее нашло. А официант видимо был человеком вежливым, он хотел налить ей совсем немного, но Селли упорно давила на бутылку, пока бренди не полился через край. Пока официант шел по направлению ко мне, Селли успела опорожнить стопку, а затем на нее что-то окончательно нашло, она схватила со стола недопитую бутыль, ту самую, что оставил для меня мэр, и начала хлестать прямо из горлышка. Вот-те раз! Я наблюдал за всем этим дерьмом, а эти три оглоеда тем временем подначивали ее, хвалили и пили с ней наперегонки.

– Селли, может быть хватит?! – кричу я сквозь Пирсову бас-гитару.

Я попытался выдернуть у нее бутылку, но она держала ее мертвой хваткой, и я грохнулся со стула, спиной назад, прям под ноги танцующей толпе, а какая-то дамочка отдавила мне лоб своим каблуком. Селли тут же подскочила, помогла мне подняться и извинилась за свое поведение.

– Элиот ты в порядке?! – спрашивает она.

Я только кивнул, а она вдруг спрашивает:

– Не хочешь выпить со мной на брудершафт?

– А что это? – спрашиваю я.

Селли мне объяснила, что на « брудершафт» означает что-то типа пить из одного бокала. Как вы должно быть догадались, я был очень даже не против. Мы усадились обратно за столик и Селли заказала какой-то необычный коктейль под названием «Рандеву». Кажется там был ликер, немного виски и шоколадный мусс. Я был очень доволен, последний раз я пил кафе в байкерском кафе, кажется, уже лет сто прошло.

Ладно, принесли нам этот коктейль, а Селли вдруг схватилась за живот, и говорит, что ей нехорошо. Она побежала на улицу, а я тем временем выпил этот « Рандеву» на брудрешафт с Грейди. Конечно я немного огорчился, что на его месте была не Селли.

Тут снаружи грянул гром и несколько молний осветило небо, а я тогда решил выйти и глянуть, как там Селли. Вышел я значит, а на улице ливень такой стоит, ни зги не видно. А Селли сидит на ступеньках, промокшая, как собака. Я тогда прошел и сел рядом с ней.

– Ну как, лучше? – спрашиваю я ее.

А она мне ничего не ответила, только сидит и смотрит куда-то в ливень, я попытался высмотреть, чего же она там такого увидела, но не высмотрел ни черта.

Не знаю, кой черт потянул меня за язык, но я открыл пасть и спросил: