Текст книги "Герои умирают дважды"

Антипов настолько удивился этому зрелищу, что безмолвно подошел поближе. Причины чуда быстро выяснились. Оказывается, Рикста парил не сам по себе, нет: его удерживал от падения воротник собственной куртки, который кто-то зацепил за крюк, вбитый в балку крыши конюшни. Слуга болтал ногами и громко стенал. Рядом с ним стоял неизвестный рослый стриженный налысо детина в коричневом кожаном жилете, белой рубахе с широкими рукавами, потертых штанах и мечом на поясе. Судя по выражению физиономии этого молодца, он с удовольствием любовался делом своих рук.

– Что здесь происходит? – весьма неприязненно поинтересовался Виктор, подходя чуть ли не вплотную к молодцу. – Я – сын барона ан-Орреанта, а это – мой слуга. С кем имею честь?

Раздражение Антипова можно было понять. Недавний проигрыш еще не выветрился из его памяти, и достаточно было лишь мелочи, чтобы вновь всколыхнуть свежие чувства досады и разочарования.

– Фу-ты, сын барона, – осклабился незнакомец, обнажив крупные белые зубы. – «Что здесь происходит?», «С кем имею честь?». Глаза разуй! Твой слуга висит над воротами конюшни. А имеешь честь со мной!

Детина откровенно ухмылялся своему второсортному юмору, и Антипов почувствовал неукротимое желание врезать по этим лошадиным зубам. Но он сдержался. Ситуация была необычной: дворяне друг с другом так разговаривать не могли, а простолюдины с дворянином побоялись бы.

– То, что я говорю с вами, вижу. Но как вас зовут? – Теперь Виктор говорил подчеркнуто вежливо. – Даже у свиней бывают имена.

Глаза незнакомца сузились, а улыбка тут же исчезла.

– Ваша милость! – завопил Рикста, на миг прекратив дергаться. – Я просто хотел дать одной из ваших лошадей овса! Там был всего один мешок, не знаю, куда конюхи подевали остальные! А этот господин пришел после меня и заявил, что этот овес пойдет его лошади! Я начал спорить, а он повесил меня!

– Болтливый слуга у тебя, ан-Орреант, – фамильярно заявил детина, взирая на собеседника без всякой приязни. – Вот у меня тоже было… несколько. Всех выгнал пинками в задницу! О своей лошади забочусь лучше, чем они. Как видишь.

– Так у вас были слуги? – все так же вежливо спросил Антипов, изо всех сил борясь с ослепляющим гневом. – Значит, вы – дворянин? Ну что же, господин Как-вас-там, я бы предложил решить это недоразумение миром, если бы вы…

– Миром – это правильно, – прервал его незнакомец, взирая холодными и жесткими глазами. – Я тебя, сын барона, не оскорблял. Будем считать, что ты меня тоже. Снимай своего слугу и объясни ему, что лучший корм полагается моей лошади. Она стоит столько, сколько замок твоего отца. На этом порешим.

Вот тут-то бы Виктору остановиться. Подумать, обмозговать странную ситуацию, взвесить фразу о лошади, осознать, что незнакомец его действительно прямо не оскорблял, а только говорил в высшей степени неучтиво, разузнать о собеседнике побольше, вспомнить, наконец, об осторожности и нелюбви графини к дуэлям… Но Антипов знал, что они сейчас одни, а раздражение уже сковало все помыслы. Он еще выглядел спокойным, но в душе бушевала гроза.

– Я предлагаю вам уступить тому, кто пришел первым, – через силу выдавил Виктор, боясь, что из-за гнева язык откажется повиноваться. – И извиниться за то, как вы поступили с моим слугой.

Лошадиная улыбка вновь появилась во всей своей красе.

– Я ни перед кем не извиняюсь, сын барона. – Незнакомец говорил медленно, словно взвешивая каждое слово. – И если тебе кажется, что я что-то кому-то должен, то достань свой меч и попытай счастья.

Менее недвусмысленное предложение трудно было представить.

– Каким оружием желаете сражаться? – Виктор постарался придать своим интонациям деловитость.

– Да хоть этим! – хохотнул детина, похлопав себя по поясу, где в ножнах висел меч средней длины.

– А кольчуга вам разве не нужна? – спросил Антипов, пытаясь составить хоть какое-то мнение о противнике. – Или щит? Возьмите, я подожду.

– Обойдусь, сын барона, – покровительственно произнес молодчик. – Благородный ты, как посмотрю. А сам с чем будешь? Со своей коротышкой? Возьми хотя бы щит, а то вообще неинтересно!

Меч Виктора был ненамного короче оружия незнакомца, но Антипов решил воспользоваться предложением, если уж приходится иметь дело неизвестно с кем. Он подошел к дверям конюшни, туда, где Рикста сложил снятые седла и амуницию, поднял свой щит, повесил его на руку и, обернувшись к детине, сообщил:

– Я готов. Предлагаю отойти за конюшню. На всякий случай, если кто-то вдруг вернется. Графиня не любит дуэлей. А Рикста будет следить, чтобы никто не пришел.

– Да хоть здесь. Это не затянется, – с ленцой произнес детина.

– Господин! Меня снимите! – снова подал голос Рикста. – Как же я следить буду?

Незнакомец вновь улыбнулся:

– Не трудись, сын барона. Я сам.

И, к немалому удивлению Виктора, детина потянулся, взял Риксту за куртку под горло и снял с крюка с помощью одной вытянутой руки. Хотя паренек был и худ, но все же весил никак не меньше сорока пяти килограммов по примерной оценке Антипова. Молодчик оказался настоящим силачом.

– Иди, детка, развейся. Или лучше смотайся за повязками. Твоему господину они сейчас понадобятся. – Слова незнакомца были обращены к слуге, а глаза – устремлены на противника. Взгляд выдавал пренебрежение.

Оба противника отошли за конюшню, Рикста остался сторожить.

Виктор тут же принял защитную стойку. За сегодняшний день его опыт значительно обогатился. Хотя противники и были ниже него по уровню, но все же иногда демонстрировали любопытные приемы.

– Давай, сын барона, покажи, на что способен, – предложил незнакомец, не переставая улыбаться. – Вперед! А то потом скажешь, что все быстро закончилось. Если выживешь, конечно.

Антипова не нужно было просить дважды. Он пошел в атаку, решив применить для начала самую осторожную из своих связок – ту, которая практически не допускала контратак. Удар мечом по ногам, щит прикрывает тело, удар в туловище, вновь по ногам… Антипов обнаружил весьма неприятную вещь. Его противник двигался слишком быстро. И даже более того – судя по плавности движений, создавалось впечатление, что это отнюдь не самая высокая скорость, которую способен развить детина в кожаном жилете. Открытие было настолько неприятным, что гнев Виктора начал потихоньку уходить, сменяясь трезвым расчетом и серьезными опасениями за свою жизнь.

– Ну что же ты, сын барона? – ободрительно воскликнул молодчик. – Бей еще! Я пока отвечать не буду. Посмотрю, на что ты способен.

Что-то подсказало Виктору, что тот говорит правду. Он использовал одну из любимых атак учителя Пексты. Суть заключалась в том, чтобы поначалу не обозначать максимально возможную дальность ударов, а потом, в конце связки, когда противник втянется в рисунок боя, сделать внезапный и длинный выпад.

Молодчик не втянулся. Он с легкостью отбил все, что можно, а последний удар встретил каким-то невероятным пируэтом, которого Виктору в этом мире еще не приходилось встречать.

– Неплохо, сын барона! – ухмыльнулся детина. – Через несколько лет из тебя вышел бы толк. Никогда не атакуй длинно, если не знаешь врага! Изучи сначала! Это все, что ты можешь показать? Или еще есть что-то?

Вот теперь Виктору стало точно не до гнева. Он почувствовал, что в груди начинает холодеть. Оказывается, ничто так не остужает горячей головы, как превосходящий в силах противник.

– Ну что, показываешь? – Незнакомец продолжал болтать с таким видом, словно находился на прогулке в окружении барышень. – Или ты думаешь, что я недостоин твоих лучших ударов? Не переживай, сын барона. Я – дважды барон… или трижды… запамятовал! Бей еще!

«Кажется, я влип, – меланхолично подумал Антипов, отступая на шаг. – Похоже, сегодня мне не везет с этими боями. Явно не мой день! Очень хочется дождаться завтра. Интересно, получится ли?»

Виктор бросился на противника, пытаясь навязать ближний бой и использовать не только меч, но и щит. Любимая комбинация сотника Керрета: оружие против оружия, а кромка щита бьет в челюсть или шею. На тренировках у Антипова все получалось без помарок в десяти случаях из десяти. Но на этот раз нет. Не вышло.

Странный молодчик отбил меч мечом, но в самый ответственный момент врезался в щит Виктора локтем и без видимого напряжения оттолкнул противника. Чтобы не упасть, Антипов был вынужден отступить на несколько шагов. Толчок был небывалой мощи.

– А что, ан-Орреант! Лихо у тебя выходит! – похвалил незнакомец, сверкая вызывающей улыбкой. – Даже жаль, что можешь не дожить до своего расцвета. На турнир небось приехал? Да, выиграть ты его пока еще не можешь, а вот оказаться в числе первых – раз плюнуть. Даже жаль губить такую карьеру.

«Издевается, – подумал Виктор. – Ну-ну».

– Хватит уже, сын барона. Теперь мой черед. Смотри, как надо.

Детина неожиданно перешел в наступление. Антипов спохватился, только когда край щита отвалился с противным звуком. Или это жужжал меч незнакомца?

Виктор быстро попятился, пытаясь хотя бы увидеть, где же находится этот меч, куда он целит. Больше подсознательно, чем осознанно, он старался фехтовать, отбивая удары. В совокупности с отступлением это помогало настолько, что когда Антипов уперся в стену конюшни, где лежало чье-то старое седло, то обнаружил, что всего-навсего потерял не только верхнюю часть щита, но и нижнюю. На руке остался жалкий обрубок. Меч у молодчика был великолепного качества.

– Молодец, сын барона! – Незнакомец остановился. – Долго продержался. Ты от стены-то отойди, а то пришпилю ненароком. Да и щит обновить можешь. Есть замена?

Виктор сглотнул, но, стараясь не показывать своей растерянности, снял с руки то, что осталось от щита.

– Рикста, баклер! – Голос Антипова не дрожал, в отличие от рук слуги.

Паренек быстро притащил кулачный щит и с тревогой пытался заглянуть в глаза господину.

– Отойди туда, назад! Следи за приходящими! – Виктор показал слуге направление, а сам немного сместился, чтобы оказаться совсем рядом с седлом. – Я готов!

– Решил быть пришпиленным? – изогнул одну бровь незнакомец. – Ладно. Некоторые люди выбирают место смерти, а ты решил выбрать и позу! Ну защищайся.

Однако детина не успел перейти в атаку. На его последних словах Виктор подбросил вверх свой меч и, заметив изумленный взгляд противника, быстрым движением метнул баклер, целясь в туловище. Затем столь же стремительно нагнулся, схватил седло и швырнул его в ноги молодчика. А потом, поймав оружие, бросился в атаку. Прием рискованный, но если потренироваться как следует, то сможешь рассчитывать время возвращения меча.

Виктор едва не преуспел в своей атаке. Незнакомец уклонился от баклера, отпрыгнул от седла, слегка утратив равновесие, и Антипов почти задел его руку, не хватило каких-то жалких сантиметров. Увы, детина увернулся и, изогнувшись, нанес удар по левому предплечью и кисти. К счастью, удар получился скользящим, но светлый рукав Виктора немедленно покраснел.

Впрочем, Антипова ужаснул не столько этот удар, сколько неожиданно пришедшее на ум сравнение противника с Синхаем. Плавная грация незнакомца в бою напоминала повадки обитателя подземелья.

– Однако ты, сын барона, чуть меня не подловил, – с уважением произнес детина. – Не ожидал такого! Оставить тебе жизнь, что ли? Хм… нет! Жирно будет.

До Виктора дошел смысл слов незнакомца, но голова нашего героя уже была занята другим. Воспоминания о Синхае привели к тому, что Антипов вспомнил и о невероятных связках, которые изучил совсем недавно: «Волна» и «Лесенка». «Волна» не подходила, здесь нужен был щит, а вот «Лесенка» – самое то. Виктор еще не привык к этим связкам, они не получались на автомате в ходе боя, на них нужно было настраиваться.

Антипов не произнес ни слова в ответ на неприятную реплику детины. Он встал в левую стойку и взял меч обратным хватом. Клинок стал не виден противнику. Улыбка мгновенно исчезла с лица незнакомца. Его глаза прищурились, а меч тут же занял самое безопасное среднее положение.

– Что это, сын барона? – с подозрением спросил он. – Что это ты собираешься мне показать?

Виктор снова не ответил, а сделал короткий шаг и перешел в атаку. Ах, как старался Антипов, нанося решающий восходящий удар! Он бил так, словно это – последний удар в его жизни (впрочем, так оно и было). Несмотря на ловкость детины, полностью увернуться тот не смог. Удар поразил плечо: порвал рубаху и прошел сквозь мышцы.

Незнакомец отпрыгнул, да так далеко, что Виктор счел за благо не продолжать атаки. Детина смотрел на своего противника по-новому.

– Ба, сын барона! Да где же ты этому научился! – Голос верзилы был полон изумления. – Я слышал о таком, но никогда не видел! Это знал лишь один человек, но никого не учил. Кто твой учитель?

– Синхай. – Виктор решил ответить. Он не сводил взгляда с раны противника. Она медленно затягивалась прямо на глазах.

– Не слыхал, – покачал головой детина. – А я ведь знаю всех лучших фехтовальщиков пяти королевств! Нет, сын барона, ты полон сюрпризов. Предлагаю мировую.

– Неплохо было бы представиться для начала. – Виктор не подал и виду, что обрадовался перемирию.

– Я не представился? Ха-ха! Забыл, сын барона, – радостно загоготал незнакомец, словно только что не был ранен. – Менел. Меня зовут Менел. Обо мне-то слыхал?

Глава 21

Состязание «меч без щита» закончилось выигрышем ан-Суа, второе место занял ан-Луан. У «черного» барона оказалось два «золота», но ан-Орреант дышал ему в затылок. Впереди оставалось два состязания: все может измениться!

Виктор ехал к мельнице. Позади на солидном расстоянии двигались Нарп и Пестер. Они видели состояние командира и не хотели мешать ему разговорами. Еще не вечерело, но солнце уже было готово быстро спуститься по невидимой лесенке. Воздух из-за избыточной влажности казался слишком теплым и неподвижным.

Внезапно Антипов остановился и обернулся, поджидая товарищей.

– Съедем к реке прямо сейчас, – сказал он, когда те приблизились. – А потом будем подниматься вдоль нее. Мне нужно кое-что проверить.

– Что, Ролт? – спросил Нарп на правах приятеля-сверстника.

– Надо навестить одного паромщика. Выяснить, кто он такой и куда делся. Мне с утра задали такую задачку. Поехали. – Виктор махнул рукой, показывая направление.

Он только что вспоминал Менела. Когда примирение между ними состоялось, Менел сообщил, что прибыл на турнир, чтобы заполучить приз. Он понимал, что сильно опоздал и уже не сможет набрать достаточно колец, чтобы оказаться победителем, но это его не беспокоило. С присущей ему прямотой Менел заявил, что заполучит меч любой ценой, даже если ради этого придется прикончить счастливчика-чемпиона. Хотя если обойтись без кровопролития, то он, Менел, отдаст за призовое оружие небольшой баронский замок. Виктору не понравилось услышанное. Ему самому был нужен меч, а такой сильный претендент на приз портил все планы.

Антипов без труда нашел знакомый обрыв. Троица всадников спустились к воде, но остановились, не доезжая до глинистого берега. Не было ни парома, ни паромщика.

– Не нужно приближаться, я хочу осмотреть следы, – сказал Виктор.

Он спешился, его примеру последовали остальные. Антипов осторожно пошел по водянистой глине. Он видел отпечатки своих ног и копыт лошадей, но следов паромщика обнаружить пока не мог.

– Помочь, Ролт?! – прокричал Нарп. – Скажи, что ищешь, мы тоже поищем!

Виктор, не отвечая, наклонился над узкой и глубокой ямкой.

– Идите сюда, – позвал он товарищей. – Это же след от шеста, не так ли?

Оба воина подошли поближе.

– Да, – ответил Пестер, тоже наклоняясь, – похоже на след от какой-то палки. Точно не лошадь и не нога. Шест… скорее всего, шест, если здесь был паром.

– И был и не был, – задумчиво ответил Виктор. – Видите мои следы? Теперь поищите чужую ногу. Босую. Утром со мной здесь был еще всадник, но он не спешивался.

– На лошади с маленькими копытами! – рассмеялся вдруг Нарп. – Он что, ехал на жеребенке?

– Хорошо, что не на боевом слоне с юга, – мрачно ответил Виктор. – С него бы сталось. Просто внимания привлекать не хотел. Нашли что-нибудь?

– Здесь! – произнес Пестер, показывая на следы рядом с кромкой воды. – Вот босая нога… и вот тоже.

Антипов подошел и кивнул.

– Да, размер подходит. Нога взрослого мужчины. Хм… Если есть отпечаток ноги, то и человек был… любопытно.

– А это что? – Нарп нагнулся и поднял что-то с земли. – Смотрите! Серебряная монета! Интересно, кто ее здесь бросил? Или паромщик уронил?

Виктор помрачнел еще больше, когда взял монетку из рук Нарпа.

– Уронил, – медленно произнес он. – Я ему дал, а он… уронил.

– Так это твоя монета, Ролт? – удивился Нарп.

– Похожа на мою. Есть еще что-то необычное? Смотрите внимательнее.

Но больше ничего не было найдено, лишь следы и монетка. Впрочем, Виктору хватило и этого.

– Надо будет еще с местными поговорить, – сказал он, садясь на лошадь. – Вдруг они что-то знают о паромщике. Но сейчас поспешим. У меня очень насыщенный вечер.

Отряд из трех человек поехал по траве вдоль берега и против течения реки. Погода слегка изменилась: подул ветер, и влажный застоявшийся воздух двинулся, тяжело обтекая лица всадников.

Мельница показалась вскоре. Точнее, то, что от нее осталось: жалкие развалины, утыканные топорщащимися досками, будто почерневшая от старости огромная подушечка для иголок швеи. Когда предбанник схлопнулся, рухнула и мельница.

– Интересно, как здесь можно что-то найти? – произнес Виктор, слезая с лошади. – Да и знать бы, что искать! Как выглядит этот софот? Какой-то черный ком.

– Придется разбирать доски? – без энтузиазма поинтересовался Нарп.

– Надо будет – разберешь! Что за разговоры? – возмутился Пестер.

– Подождите разбирать. Дайте осмотреться, – ответил Виктор.

Он подошел поближе к трухлявым обломкам, туда, где когда-то был вход. Одна из балок валялась поодаль от остальных. Она надломилась, обнажив мягкую коричневую сердцевину.

Антипов пошел вдоль развалин, изредка пиная ногой доски. Они слегка сдвигались, поскрипывали, но больше ничего не происходило.

– Где же искать? – Виктор опять задал резонный вопрос. – Неужели всю эту рухлядь придется растаскивать? У меня нет на это времени.

Тунеядец Нарп принялся одобрительно кивать. Дескать, да, раз времени нет, то можно и не трудиться.

– Смотрите! – вдруг воскликнул Пестер.

Виктор и Нарп обернулись. Рука старого воина показывала на балку, которая валялась вдали от развалин.

– Что… – Антипов хотел спросить, что заметил Пестер, но осекся. За балкой двигалось что-то мелкое.

Виктор подошел поближе. Он был настороже, не зная, что собою представляет этот софот. Но рука, привычно легшая на рукоять меча, расслабилась.

– Котенок, – сказал Антипов, рассматривая маленькое тельце, едва заметное в высокой траве. – Черный котенок.

Нарп и Пестер тоже приблизились к балке.

– Непонятный он какой-то, – сказал старый воин. – Двигается рывками. Видите? Это и есть софот?

– Больной, – заключил Нарп. – Больной кошак. Таких надо сразу убивать, чтоб не мучились.

Котенок действительно перемещался рывками. Замрет на секунду – сделает шаг, вновь замрет – и еще шаг.

– А глаз-то у него нет, – заметил Пестер. – Слепой. Как есть слепой.

У котенка, конечно, были глаза, но белые, без зрачков и радужной оболочки.

– Странный зверь, – произнес Нарп.

– Страшный, – поправил Виктор. – Не странный, а страшный. Наверное, он таким и должен быть.

– И что теперь с ним делать? – не унимался Нарп. – Взять с собой, что ли? Он в замке всех напугает.

Внезапно котенок приподнял голову и уставился на Виктора тем, что у него было вместо глаз.

– Жуткий зверь, – подытожил Пестер. – Хорошо еще, что маленький, а то…

В это время котенок прыгнул. Виктор не успел даже вздрогнуть, как котенок прыгнул и исчез.

– Где он? – спросил Антипов, оглядываясь. – Куда делся?

Пестер не сводил с командира глаз.

– Знаешь, Ролт, – тихо сказал старый воин. – Мне показалось, что он прыгнул в тебя.

– В меня?! – удивился Виктор, взирая на свою совершенно нормальную грудь. – На одежду, что ли?

– Нет, в тебя. Запрыгнул внутрь. Через доспех.

– Это шутка? – Антипов осекся. Он почувствовал себя так, словно проглотил мыльный пузырь. Эти пузыри ведь такая штука, что их глотаешь, осознавая, что они исчезнут, растворятся без следа, но одновременно ощущаешь их в животе. Словно они не исчезли, не растворились, а все еще там, где-то в желудке, переливаются, сверкая боками в темноте.

– Что с тобой, Ролт? – Пестер встревожился. – Тебе худо?

Виктор и сам не знал ответа на этот вопрос. С одной стороны, терпимо, а с другой… как-то необычно с мыльным пузырем внутри.

– Наружу, – сказал он.

– Что? – не понял Пестер.

– Софот, наружу, – повторил Виктор.

– Фью! – Нарп присвистнул.

На траве вновь появился черный котенок. Только он был чуть больше, чем прежде, и двигался лучше – более плавно.

– Он вроде вырос, – с сомнением сказал Пестер. – А как это, Ролт? Как вышло-то?

– Не знаю. – Виктор присел на корточки, чтобы рассмотреть котенка получше. – Слушается он меня, что ли? Когда я думаю? Или говорю?

– А ты проверь, – посоветовал Нарп, тоже усаживаясь на корточки. – Зверь хоть и малый, но потешный. Вдруг послушается? Любовные записки носить будет, мышей ловить…

– К бревну, – сказал Виктор. – Иди к бревну.

Котенок развернулся и, подняв хвост, пошел к поломанному брусу. Остановился, принюхался или сделал вид, что принюхался…

– Царапни бревно, – произнес Антипов, делая движение растопыренными пальцами. – Вот так: цап-царап.

В воздух взмыли опилки. В бревне за несколько секунд образовалась глубокая дыра. Крупный опилок опустился Нарпу на плечо.

– Так это… – сказал он, растерянно хлопая глазами. – Письмо-то он ведь не донесет. Нельзя ему письма доверять, Ролт. Разорвет или сожрет. Разве что деревянное… нет, и деревянное нельзя. Бревно-то хоть и гниловато, но… лучше железное, Ролт. Железное письмо донесет.

– Чушь не пори, – произнес Пестер. – Железных писем не бывает.

– А коты такие бывают? – парировал Нарп.

– Говорите ближе к делу, – сказал Виктор. Ему не нравилась растерянность товарищей, которую они хотели спрятать за многословностью. Антипов еще не знал всех возможностей этого софота, но решил выяснить потом, постепенно. Бог страха ведь сказал, что тот еще будет расти.

– Можно все-таки спросить, Ролт? Бегать он умеет? – Нарп решил задать важный вопрос. – Если ты на лошадь, а он за тобой? Угонится? Или так и будет в тебе ездить? Кстати, как это? Как ты себя ощущаешь?

– Мне кажется, что он был не во мне, – ответил Виктор. – А прошел через меня совсем в другое место. Я до сих пор чувствую мыльный пузырь, хотя котенок вон… бегает. Этот пузырь – наверное, ощущение прохождения…

– Какой пузырь? – удивился Нарп.

– Не суть важно, – махнул рукой Антипов. – Поехали! Время поджимает. Заодно проверим, может он бегать или нет. Его вообще проверить надо… Что он может, а чего нет. Но этим займемся позже.

У Виктора были обширные планы на вечер: сначала посетить графиню, а потом с помощью Синхая провести ритуал. Вдруг повезет, и Антипов станет наконец магом? Ему этого очень хотелось.

Выяснилось, что котенок от лошадей не отставал. Сначала он семенил своими маленькими ножками, постепенно удаляясь, а потом делал огромный коронный прыжок и вновь оказывался рядом.

– А что он жрет-то? – вслух размышлял Нарп. – Мы его вообще прокормим? А вдруг он мяса не ест? Или ест, но человеческое? Тогда плохо дело. Но ничего… Я предлагаю начать его кормить слугами этого ан-Котеа. У него столько слуг, что их надолго хватит! Да и сам ан-Котеа не совсем худой, из него получилась бы неплохая колбаса. Можно тогда запас делать. Как ты думаешь, Ролт, этот кот колбасой не побрезгует? А то некоторые избалованные коты едят только свежее.

– Замолчи наконец, – сказал Виктор. – Или езжай подальше и обсуждай эту свою колбасу с Пестером. Я думаю о предбанниках.

Мысли Антипова постоянно возвращались к предбанникам. Ему казалось, что в этом ключ ко многим загадкам. Даже теперь, когда рядом семенил софот, размышления волей-неволей перескакивали на злополучные предбанники.

– Что думаешь о предбанниках? – спросил неугомонный Нарп.

Виктор тяжело вздохнул, но ответил:

– Думаю, почему, если первый предбанник существует уже долго, два других появились только сейчас? Вот что любопытно.

У Нарпа не было ответа на этот вопрос, и он наконец погрузился в молчание. Однако мысли Антипова следом переключились на более приятный и понятный предмет: скоро можно будет попробовать стать магом иным путем. Несмотря на скепсис Кеаля, Виктор считал, что попытка – не пытка.

Перед въездом в замок решено было спрятать котенка. Белые глаза многих бы удивили. Софот скакнул и исчез. На этот раз Антипов почти ничего не почувствовал. Видимо, «пузырь» был связан с новыми ощущениями, к которым быстро вырабатывается привычка.

Виктор решил сразу же отправиться к графине, а потом уже заняться своими делами, а именно – ритуалом, о котором рассказал Синхай. Антипову хотелось напоминать девушке о себе как можно чаще, к тому же накопились кое-какие вопросы.

Наш герой предусмотрительно достал медальон из кошеля и постучал в дверь. Открыла Вирета.

– Ее сиятельство сейчас занята, – сказала она. – Господин ан-Орреант, приходите попозже.

– Мой визит не займет много времени, – улыбнулся Виктор, который чувствовал себя настолько уверенно, что уже не собирался отступать ни на шаг. – Возьмите. Я это нашел.

Антипов протянул медальон. Вирета осторожно взяла его и скрылась за дверью. Раздался изумленный возглас графини. Дверь вновь распахнулась.

– Войдите, господин ан-Орреант!

Виктор слегка улыбнулся и вошел. Он не ошибся в своих предположениях: медальон представлял для графини ценность.

Ласана в сине-голубом платье сидела за столом, разглядывая медальон, который держала в руках. Перед ней на столе лежала стопка бумаг. Каждый лист из этой стопки был покрыт черными буквами – записями Виреты и собственноручными пометками графини. Пачка листов и была пресловутым списком, который Ласана завела, чтобы сортировать кандидатов на ее руку. Верхнее положение занимала страница с именем Женара. На ней был поставлен жирный вопрос. Сразу под этой страницей лежала другая, посвященная Ролту. Там было целых три знака: короткое «нет», уже зачеркнутое, вопрос и неуверенный маленький восклицательный знак.

– Где вы взяли этот медальон, господин ан-Орреант? – Ласана была столь возбуждена, что не позволила Виктору даже поклониться. – Почему вы молчите? Отвечайте! Отвечайте же!

– Нашел за очагом у себя в комнате, – неторопливо ответил Антипов, смакуя удовольствие от разрумянившихся щек графини. – Точнее, нашел Рикста, мой слуга. Он уронил монету, полез за ней, она укатилась в какую-то щель, и… – Виктор красноречиво развел руками.

– А в той щели еще что-то было? – быстро спросила Ласана.

– Увы, нет, только этот медальон. Мы проверили, – произнес мужчина.

Вирета посмотрела на госпожу, но Ласана не ответила ей взглядом. Она пыталась открыть медальон.

– Он туго открывается, – сказал Виктор.

– А вы его сумели открыть? Что там? – Прекрасные зеленые глаза пытливо уставились на него.

– Портрет, – произнес Виктор и замолчал.

– Чей? Чей портрет?! Да не тяните же, говорите! Говорите, господин ан-Орреант!

– Лисы.

– Что? – Графина наморщила лобик. – Лисы? Рисунок лисы?

– Не рисунок, а портрет. Миниатюрный портрет очень хорошего качества. Видимо, написан с натуры.

– Не может быть! – Ласана от избытка чувств выронила медальон. Он упал с глухим стуком рядом со стопкой бумаг.

– Может, ваше сиятельство. Позвольте, я покажу. – Антипов подошел к столу и взял медальон, не упустив возможности взглянуть на верхний лист, посвященный Женару.

Медальон быстро открылся в ловких сильных руках. Он вновь перекочевал к графине. Глаза Ласаны широко распахнулись, на лице застыло удивление. Виктор знал, что видит девушка. Внутри медальона на роскошном зеленом кресле сидела лиса, обмотав хвост вокруг графской короны, лежащей тут же, на сиденье. Портрет был великолепного качества и изобиловал мельчайшими деталями. Когда Виктор впервые его увидел, то просто обалдел. Он не ожидал встретить такого мастерства. Это была почти фотография!

– А что, лиса вам знакома? – Антипов решил взять дело в свои руки и вывести Ласану из состояния ступора. – Я так полагаю, ваш герб связан именно с этим животным?

– Что? – рассеянно ответила девушка, словно просыпаясь. – А… да. Да, господин ан-Орреант. Герб связан с лисой. Но я никогда не могла подумать, что это правда! Что лиса действительно существовала!

– Наверное, это очень интересная история, – мягко сказал Виктор. – Но вы удивились и обрадовались еще до этого. До лисы.

– До лисы? – не поняла графиня.

– Ну да. Когда вы держали медальон, еще не зная, что там внутри, вы держали его как какую-то драгоценность. Простите, конечно, за любопытство, но мне хотелось бы знать, что именно я нашел.

Ласана на мгновение задумалась, но потом ответила решительно:

– Конечно, вы имеете право знать, господин ан-Орреант. Это не просто медальон. Это – ключ от семейной сокровищницы.

– Вероятно, эта сокровищница до сих пор не открыта? – предположил Антипов. – Если так, то ценность находки очень велика… поэтому даже боюсь представить размеры вашей благодарности.

Вирета ахнула. Щеки графини покраснели еще больше.

– Что вы имеете в виду, господин ан-Орреант? – как можно более строгим голосом спросила Ласана.

– Ничего особенного, – невинно ответил Виктор. – Я ничего не прошу. Меня устроит пустяк. Сущий пустяк. Поцелуй. Да. Я буду вполне удовлетворен.

Вирета фыркнула, стараясь сдержать смех. Ласана пошла пунцовыми пятнами.

– Вы ухаживаете за дамами с поразительной наглостью, – сказала она, на секунду забыв о медальоне. – Впрочем, вот вам моя рука.

Графиня царственным жестом протянула руку, и Антипов не заставил себя ждать. Он мягко поцеловал тонкие пальцы, а потом, словно спохватившись, сказал:

– А вы видели, какие замечательные цвета на том портрете? Позвольте, я покажу. На них нужно смотреть на свету. Вот так.

Виктор взял медальон из рук графини, развернул его по направлению к окну, и когда Ласана повернула голову, чтобы что-то там рассмотреть, поцеловал ее прямо в губы.

Она не сразу оттолкнула его. Антипов мысленно считал секунды. Прошло гораздо больше, чем нужно для девушки, чтобы прийти в себя от неожиданности.

«Клянусь, это ее первый поцелуй! – мысленно воскликнул он. – И достался он мне! Победа, господа! Победа!»

Ласана дышала тяжело, словно через силу. Она отвернулась, чтобы спрятать сияющие глаза. О, эта девушка чувствовала, что стоит показывать мужчине, а чего – нет. Несмотря на двусмысленную ситуацию, мудрость не оставила ее. Если бы графиня была обнажена, то предпочла бы сначала скрыть сияние во взоре, а лишь потом закрыть чем-то наготу.