Текст книги "Цена ошибки некроманта"

Глава десятая, в которой беседуют за чаем

Я так увлеклась, что совсем забыла о времени и о том, что нахожусь в чужом доме. Наверное, вообще не стоило лезть к плите, но я случайно нашла на кухонной полке знакомую кулинарную книгу, в которой были рецепты дивной выпечки, я всегда по такой готовила дома. И началось-то все с безобидного орехового печенья, с которым всей возни на час, а потом я наткнулась на дрожжи и решила – почему бы и нет?.. Вдруг еще не подойдет!

Подошло. И фарш нашелся, и все нужные специи, и…

В общем, когда на пороге возник хозяин дома, я оказалась к этому не готова. А под его тяжелым немигающим взглядом и вовсе почувствовала себя нашкодившим котенком. Выражение лица у некроманта было такое… Убить не убьет, но к ругани и, что уж там, ко вполне справедливым упрекам я морально подготовилась.

Однако ругаться Блак не стал. Вообще, он выглядел как-то странно, словно слегка оглушенным. Может, просто устал? Это я весь день предавалась блаженному ничегонеделанию, а он-то работал!

Мыл руки хозяин дома так долго, что я успела окончательно успокоиться, пристроить пирог в духовку, разогреть ужин и начать беспокоиться о том, куда мужчина пропал. Но, когда вернулся, все вопросы снялись сами собой: некромант банально не ограничился умыванием, и взъерошенные мокрые волосы придавали ему еще более помятый вид, да и щетина к вечеру отросла.

Босиком и в домашнем Блак выглядел странно, но при этом – парадоксально – еще больше походил на медведя. Наверное, благодаря более расслабленному, чем в форме, виду и сильнее заметной лохматости. Светло-серые свободные штаны выглядели обычно, но рубашка в стиле венгов – без рукавов, со шнуровкой на вороте, разве что не приталенная, как носили стихийные создания, а прямая, – открывала заросшие черной шерстью смуглые предплечья. То есть, конечно, волосами, и не настолько уж густыми, но их все равно было много, особенно в сравнении с более гладкими плечами.

Очень впечатляющими, надо сказать, плечами и даже немного пугающими. Творец, да у него бицепс чуть ли не с мое бедро, а я женщина нехуденькая! Страшно представить, сколько в этих руках силищи. Ну точно медведь…

Накрывать на стол самостоятельно я не стала, мало ли где и как хозяин привык есть. Вдруг прямо из сковородки?

Некромант оказался непритязательным, но не настолько. Поблагодарил, уточнил, не желаю ли я присоединиться. Получив отказ, наложил себе полную тарелку овощного рагу с мясом и устроился у кухонного стола. Я пару секунд постояла в растерянности, борясь со смущением, но в конце концов победила и устроилась напротив, грея в руках чашку остывшего уже чая, которым планировала запить печенье, но о котором благополучно забыла.

– Значит, вы любите выпечку? – завел Блак светский разговор, утолив первый голод, и я окончательно успокоилась. Не ругается, не ворчит, потраченными продуктами не интересуется… похоже, первое впечатление о нем оказалось очень обманчивым.

– Ну да, – отозвалась, пожав плечами. – Конечно, больше всего я люблю есть то, что испекла, но при моей работе на это, к счастью, почти не остается времени.

– «К счастью»? – Некромант выразительно приподнял густые брови.

– Вечная борьба с лишними килограммами, в которой я неизменно проигрываю, – улыбнулась я. К собственной фигуре я всегда относилась философски, осознавая, что тонкой и звонкой не быть никогда, но… это ведь не повод совсем себя распускать!

Пару секунд шериф помолчал, разглядывая меня с непонятным выражением лица, потом как-то невнятно хмыкнул и качнул головой.

– По-моему, у вас очень красивая фигура, – заявил Адриан убежденно.

– Спасибо, – отозвалась я неуверенно. Ничего себе, он еще и комплименты делает… – А вы сами готовите?

– А я, наоборот, с выпечкой не рискую связываться, – поделился некромант. – Простую еду-то легко готовить, если не каждый день по пять блюд. Кастрюля супа, мясо вот, овощи – два раза в декаду можно и потратить время. Ну или даже раз, если случается по несколько дней вне дома проводить. – Он задумчиво, с подозрением заглянул в свою тарелку. – Хорошо, что хранильник есть, без него было бы сложнее.

– Пожалуй. Но все равно не представляю… – Я осеклась, пытаясь сформулировать мысль и не обидеть собеседника.

– Чего? – не выдержал Блак.

– Не могу представить мужчину вроде вас за регулярной готовкой, максимум – с чем-то мясным на открытом огне.

– Вроде меня? – Некромант удивленно приподнял брови.

– Ну, такого… – Я опять запнулась, пытаясь подобрать слово, неопределенно повела рукой в воздухе. Потом все-таки нашлась: – Грозного и сурового.

Адриан озадаченно хмыкнул и улыбнулся – широко, искренне. И мне сразу стало неловко за «сурового», потому что улыбка у медведя оказалась замечательной и невероятно теплой, с ямочками на щеках и лучиками мимических морщин в уголках смеющихся глаз, зазолотившихся искорками. Я замерла в растерянности и попыталась сморгнуть наваждение, но нет – ни некромант, ни его улыбка, словно доставшаяся от совсем другого человека, не исчезли и не изменились.

– Тогда мы в расчете, – весело продолжил Блак. – Я тоже до сих пор не мог представить женщину вроде вас у плиты.

– Вроде меня? – настала моя очередь удивляться, а хозяина дома – пытаться подобрать слова.

– Роскошную, эффектную.

– Вы мне льстите, – пробормотала я, досадливо поморщившись.

– Не имею такой привычки, – возразил некромант, окинув меня непонятным, многозначительным взглядом.

Разговор на этом прервался, но чувство неловкости возникнуть не успело: шериф закончил с ужином и пошел колдовать над чаем. Пока кипятился чайник, хозяин помыл за собой посуду и за мной частично тоже, чем опять поверг в легкое смущение. Но заострять на этом внимание я не стала, вместо этого заговорила о более важном:

– Как продвигается расследование?

– Продвигается. – Блак неопределенно пожал могучими плечами. – Завтра будут результаты вскрытия и экспертизы, уже можно будет о чем-то говорить, а пока – голые теории. Вы не вспомнили ничего об этом типе?

– Нет. То есть лицо его я, кажется, где-то видела раньше, но всерьез прежде не сталкивалась. Когда случилось… все это, я старалась вообще не общаться с посторонними журналистами и не делать им никаких заявлений. А до этого… Нет, не припомню. Обычно с расспросами пристают к адвокатам, прокурорам, к судьям не лезут, тут нам повезло.

– Посторонними журналистами? – уцепился шериф за оговорку.

– Моя подруга работает в крупной газете, все заявления я тогда делала только через нее.

– Наверное, здорово помогли этим ее карьере? – понимающе хмыкнул некромант.

– Зря иронизируете, – обиделась я. – Может, и так, только она мне помогла еще больше, и творец знает, смогла бы я отмыться от всей грязи одним только ментальным сканированием без той шумихи, которую подняла Лика. Я почти уверена, что нет.

– Извините, я не хотел вас задеть, – примирительно проговорил мужчина. – Просто не люблю журналистов.

– Стереотипы?

– Опыт общения в прошлом, – возразил он. – Было пару раз во время службы, сталкивался. Их туда как магнитом тянет, причем ладно бы о Разломе писали, так нет же, им бы какой-нибудь скандал про некромантов раскопать… Но я верю, что они не все такие, просто туда добирался только вот такой тип.

– Мне казалось, обычно про Разлом пишут те, кто там не бывал, – поделилась я. – Потому что некроманты не любят распространяться, а все остальные вряд ли могут сказать что-то по делу.

– Ну, чаще всего так, – согласился он. – Впрочем, и те, кто бывает, обычно сильно приукрашивают действительность.

– То есть там на самом деле еще страшнее?

– Наоборот. – Блак качнул головой. – Там до смерти уныло и скучно, и Разлом с первого взгляда разочаровывает. Это просто ущелье, постоянно заполненное туманом, и голосов там никаких зловещих нет, и вообще чего-то такого. Страхи вылезают изнутри, от вот этой тоски, уныния и однообразного пейзажа. Да еще туман очень часто переливается через край, и впечатлительный человек может поселить туда таких монстров, каких никакой Разлом не выплюнет.

Монолог этот не мешал ему священнодействовать у плиты. Откуда-то появился пузатый чайник, банка с чаем, только процедура заваривания оказалась куда сложнее, чем обычное мое «кинуть в кружку пол-ложки и залить кипятком». Одной воды налить, слить, залить чай, опять слить…

– Да вы философ, – хмыкнула я. С чайными сложностями это утверждение тоже отлично сочеталось.

– Просто приезжал к нам один художник, порисовать с натуры. Надолго его не хватило, но прославиться все равно помогло. Я потом как-то видел его работы: ничего общего, но очень страшно, пробирает.

– А у Разлома разве не страшно?

– Да говорю же, от характера зависит, – отмахнулся он, выставляя на стол чайник и пару изящных низких чашек. – У меня с фантазией не очень, так что было уныло. Но настолько, что хоть вой, и все это в сочетании с постоянной бессонницей. Но такое тоже довольно часто, не реже, чем страх. Вы настолько не интересовались Разломом? Неужели ни одного знакомого некроманта?

– Ну как-то… случая не было. – Я неловко пожала плечами. – Со знакомыми, я только по делу беседовала, неудобно было в душу лезть, а сами они не заговаривали.

– Ясно. И историей вы, наверное, не интересуетесь?

– Увы. – Я развела руками. Молча проследила за чашкой, которую шериф аккуратно переставил ко мне поближе, и предупредила неуверенно: – Только я чай не очень люблю…

– Вы, наверное, заваривать его не умеете. Или выбирать.

– Или пить, – насмешливо добавила я, принюхиваясь. Пахло, впрочем, приятно, какими-то цветами.

– Или пить, – согласился он и стянул с блюда печенье. Надкусил, задумчиво пожевал – и аккуратно подвинул блюдо поближе. – Очень вкусно. Здорово, что вы решили так себя развлечь. А Гитон Марг что?

– Что? – не успела я за собеседником. – А, Гитон… Мы с ним прежде пересекались только по службе, редко. Для меня стало большой неожиданностью, что он решил принять участие в моей судьбе. Впрочем, я сейчас понимаю, что судьба моя волновала его в последнюю очередь, у него явно какой-то свой интерес в этом деле. Наверное, если бы я лучше соображала тогда, я бы из него все вытрясла, но… Увы, остается сознавать постфактум.

– «Тогда» – это после сканирования? Вы смелая женщина, сложно решиться на такое, – заметил Блак. Спокойно, веско, без намека на иронию или второе дно этого заявления, и я неожиданно для себя самой согласилась развить тему:

– Ничего подобного. Я просто упрямая как баран, назло и не такое могу натворить. А тут как раз было дело принципа.

– Понимаю, – задумчиво кивнул Блак. – Когда обвиняют в том, чего ты не делал, – горы свернешь, чтобы доказать.

– Да не в невиновности дело, – поморщилась я. – Можно было уйти, смириться, начать жизнь заново. Это же не преступление, мне даже штраф не грозил, только лишение статуса. Я бы, наверное, только ради этого и дергаться не стала, не стоило оно того. Просто… вся эта грязь грозила пересмотром дел, да и затевалась, думаю, именно ради этого. А некоторые обвинительные приговоры стоили мне слишком много нервов, чтобы позволить пустить все это прахом! Что?.. – осеклась я. – Вы так смотрите на меня, как будто вспоминаете адрес психиатра… У меня, если что, есть заключение от менталиста, что я здорова, – попыталась пошутить, но, кажется, неудачно, потому что Блак не улыбнулся даже из вежливости. – Я что-то не так сказала?

– Наоборот. Просто вы сейчас очень не похожи на себя утром, неожиданно.

– Утром… Я просто вчера забыла про таблетки, – призналась со вздохом. – Мне их выписали как раз для этого, чтобы сохранять спокойствие.

– А, так вот что это был за рецепт.

Опять повисла тишина, в которой хозяин дома потянулся за новым печеньем, а я наконец попробовала чай. Ну… Наверное, я и правда не умею его пить, потому что не прониклась даже теперь. Конечно, у некроманта напиток получился более ароматным и не так походил на вареную траву, как у меня, но все равно хотелось всыпать туда две-три ложки сахара для вкуса. Впрочем, обижать хозяина я не стала – напиток был не настолько уж противным, а печенье неплохо отбивало все лишнее.

– А вы увлекаетесь историей? – нашла я новую тему для разговора.

– Почему?

– Ну, вы у меня что-то такое спрашивали, и про Разлом…

– В некоторой степени, но сейчас просто к слову пришлось. Убитый вот, похоже, интересовался.

– Историей Клари? – предположила я с сомнением.

– Историей Разлома, одержимых и генерала Этеона Отока.

– Это того самого, из-за которого и возник Разлом?

– Его. Журналист ничего не успел об этом сказать?

– Нет, увы. Я же говорила, мы перекинулись всего несколькими фразами, и мне этого больше чем хватило. Интересно, он успел кому-нибудь сообщить, что видел меня в Фонте? И надо ли предупреждать об этом вашего друга?..

– Какого? – не понял Блак.

– Гитона Марга.

– Он мне не друг. Нет, не в том смысле, в котором вы подумали, – улыбнулся шериф. – Мы некоторое время служили вместе, я отношусь к нему с уважением, но другом бы не назвал. Да я вообще удивлен, что он сейчас вспомнил именно обо мне и прислал вас сюда.

– Мне все больше хочется вернуться в Шорру и посмотреть ему в глаза, – проворчала я. – Выходит, он меня еще и в этом подставил. И на вас вот тоже свалил лишнюю головную боль…

– Если вы это о себе – напрасно. – Некромант недовольно поморщился. – Просто сложилось все по-дурацки. Если бы не эти идиоты со своей контрабандой, а также Акулья Глотка и труп вашего соседа, мы бы мирно познакомились, обсудили Марга и обошлись без взаимных извинений. Как думаете, почему Гитон решил вас убрать из столицы, причем подальше? Небось и Клари выбрал из-за отсутствия нормальной связи.

– Я уже голову сломала, пытаясь это понять. Либо он изначально сказал правду и действительно собирается ловить кого-то там на живца, хотя эта мысль представляется мне странной, либо… Либо меня одолевают не очень лестные мысли об этом человеке, и я начинаю думать, что гадость он хотел сделать именно мне, – вздохнула сокрушенно. – Если бы Лика и целитель не поддержали так единодушно эту мысль о перемене места и общества, я бы, наверное, опомнилась на полпути и вернулась назад, окончательно перестав ему доверять. А вы как думаете, он способен на подлость?

– Я его двадцать с лишним лет не видел и не слышал, так что поручиться не могу, – развел руками Блак. – Но тогда я очень его уважал, он казался человеком слова. Скрытным, себе на уме, но… как это сказать… Хорошим человеком. А изменился за прошедшие годы или нет – понятия не имею.

– А вам он ничего такого не написал?

– В той записке, которая нашлась в вашей сумке, Марг писал, что вы – единственная в его практике кристально честная судья. Против вас сфабриковали обвинение в нарушении этики, вы сумели оправдаться и доказать собственную невиновность, но Гитон совершенно уверен, что враги ваши на этом не остановятся. Поэтому он, пользуясь необходимостью отдыха для вас, решил убрать вас подальше от столицы, чтобы у него были развязаны руки и он мог спокойно выяснить, откуда у проблемы растут ноги.

– И все? – удивилась я.

– Он был краток, – кивнул шериф.

– А письмо вы, надо думать, не получали? Он обещал предупредить…

– До вашего приезда я три дня не был дома и до сих пор не удосужился проверить почту, – честно признался Блак. – Поэтому, если и писал, письмо еще не дошло. Но вряд ли он там был более многословен. Если Марг не сильно изменился за прошедшие годы, то текст обоих посланий будет одинаковым.

Мы с минуту помолчали, но неловкости эта тишина уже не вызывала.

– Интересно, неужели это все действительно связано? – пробормотала я растерянно. – Вроде бы никакого уголовного дела с этой подставой не было, с чего он так засуетился?

– Если исходить из того, что он за прошедшие годы не ску… не изменился, то это вполне объяснимо. На такой должности, как у вас, очень немного честных и принципиальных людей, и Марг вполне мог иметь личную заинтересованность. Во всяком случае, я бы на его месте точно постарался вам помочь. Но я не могу пытаться объяснять его действия, я же не знаю, что там произошло. Как именно вас подставили? Кто?

Я неопределенно повела плечами, поболтала в остывшем чае печеньем, глядя в чашку, а не на собеседника. Вспоминать и разговаривать об этом не хотелось. Но, с другой стороны, вдруг некромант со своим взглядом со стороны сможет что-то предложить? Или хотя бы успокоить меня и избавить от подозрений в адрес Марга, чтобы я не изводила себя мыслями о его злонамеренности. В конце концов, была бы какая-то тайна, а тут… Мою личную жизнь полстолицы мусолило добрую кварту, что изменится, если посвятить в подробности еще одного человека? Тем более я столько раз все это пересказывала в разных обстоятельствах, что было уже почти не больно.

– С год назад со мной в кафе познакомился мужчина, – рассеянно проговорила, продолжая размачивать печенье. Ни есть, ни пить не хотелось, но требовалось чем-то занять руки. – Он вел себя безупречно, у меня даже мысли не возникло о подвохе. Не задавал лишних вопросов, не выманивал деньги, ухаживал… Я довольно быстро поддалась его обаянию. Влюбилась. Даже вроде бы была счастлива. А меньше кварты назад вдруг оказалось, что он адвокат, служащий в очень известной и крупной конторе, которая защищала многих обвиняемых по моим делам. И то обстоятельство, что он вообще ни разу не участвовал ни в одном суде, никого, конечно, ни в чем не убедило. Там потом много всякого всплыло…

На этих словах печенье окончательно размокло и развалилось, я поморщилась, наблюдая за крайне неаппетитной коричневой массой, плавающей в чашке. Потом принялась уродовать и оставшийся кусочек.

– В том числе какие-то мои нелестные высказывания про отдельных подсудимых, которые он записывал артефактом, а я их даже не помнила… Да мало ли что скажешь любимому человеку, жалуясь на жизнь после тяжелого дня! – Я криво усмехнулась. – Потом еще какая-то особа объявилась из Сердцевины, которая заявляла, будто он на ней женат, интервью давала. Но я не знаю, насколько это все правда. Да это и не важно. Я с ним не виделась с тех пор, как меня вызвали в коллегию за комментариями. Сначала объясниться хотелось, посмотреть ему в глаза, потом поняла – ну его к демонам, не хочу. Потом я решилась на сканирование, а пока была в исследовательском центре, его кто-то убил.

– Марг поэтому решил, что вам угрожает опасность? – спросил Блак, поднимаясь из-за стола. Невозмутимо забрал у меня чашку и огрызок печенья, содержимое первой вылил в раковину, второе – схрумкал без всякой брезгливости. Поставил передо мной сполоснутую чашку, наполнил свежим чаем…

– Наверное, – очнулась я. – Он очень много всего говорил. Что Тамиана могли убрать, чтобы он не сдал заказчика, подчищая хвосты, и тогда я следующая. Что тот кого-то шантажировал, и этот кто-то мог подумать, что материалы шантажа у меня. Что меня тоже заказали… Скажите, Адриан, а у вас нет чего-нибудь покрепче?

– Есть, но вам я не дам. Не то чтобы мне жалко, но алкоголь обычно плохо сочетается с успокоительными.

– Вот она, старость, – хмыкнула в ответ и поднялась, чтобы достать пирог. – В кои-то веки хочется напиться, а нельзя – доктор не велит.

– По-моему, вам просто надо нормально выспаться, – задумчиво проговорил Блак, очень пристально наблюдая за моими действиями.

– Хорошая идея, думаю, именно этим я сейчас и займусь… Вы не наелись? Хотите пирог попробовать? Он горячий тоже ничего, – не выдержала я.

– С чего вы взяли? – Кажется, удивился он вполне искренне.

– Вы его таким взглядом провожаете, как будто декаду не ели.

Некромант в ответ как-то странно смущенно кашлянул и после долгой паузы, когда я уже вытряхнула плод своих трудов из формы на тарелку, проговорил:

– Да я так просто. Пахнет хорошо. А попробовать… Я бы не отказался, конечно, но уж потерплю. До завтра, – закончил со смешком.

– Кстати, о моем сне. Вы обещали что-то придумать насчет жилья. Наверное, было не до этого, но…

– Простите. Если честно, я вспомнил об этом только уже возле дома, – признался некромант. Помедлил, глядя на меня с сомнением, но все-таки продолжил: – Но одна мысль есть, не знаю уж, насколько хорошая. Вы можете остаться здесь. Места много, побеспокоить могут разве что кошки. А там, может, осмотритесь и сами с кем-то договоритесь…

– Спасибо, – растерялась я, но кокетничать не стала. – Я с удовольствием. У вас замечательные кошки, хотя третью я так и не видела ни разу, и комната очень уютная.

– Ну и отлично. – Он улыбнулся, и я опять отметила, насколько веселье преображает эту угрюмую физиономию в лучшую сторону. – Ключи я сегодня найду.

– Тогда по поводу оплаты. Я…

– Не выдумывайте, – оборвал он. – Я не нуждаюсь в деньгах, а покормить вас – невелики убытки. А если на вас порой будет находить вдохновение воспользоваться имеющимися продуктами, то я тем более не внакладе. – Он выразительно кивнул на заметно просевшую горку печенья.

– Спасибо. – Поколебавшись пару секунд, я не стала спорить. В конце концов, его дом – ему и решать. – Тогда не могли бы вы выделить мне подушку? Постельное я нашла, и одеяло там есть, а вот с ней…

– Пойдемте, конечно. Они есть, но в подвале, и вряд ли в хорошем состоянии, я не подумал. Надо у меня в комнате взять, их там как раз две. Прошу! – Шериф пропустил меня вперед: лестница была узковата, чтобы идти по ней вдвоем.

– Ну, разорять вашу спальню я постеснялась. Вот из тех, которые в гостино-о-ой!.. – взвизгнула я, когда ступенька вдруг с истошным воплем вывернулась из-под ноги, полоснув по ней когтями.

Сердце подскочило к горлу, когда мир вокруг кувыркнулся, я успела зажмуриться… и не упала. То есть упала, но не на лестницу – на идущего следом хозяина, а реакция у него оказалась отличной. Пару мгновений я приходила в чувство, осознавая, что свернутая на ступеньках шея отменяется, потом со смущением нашла себя в объятиях мужчины, крепко прижатой спиной к широкой груди. И если одна рука его держала меня поперек талии, то вторая устроилась на груди самым неприличным образом.

– Спасибо, – выдавила я с трудом. – Она всегда так делает?

– Всегда. Не спрашивайте, как она выжила, – хмыкнул мужчина, не спеша меня отпускать.

– Пойдемте?.. – пробормотала я негромко, почему-то не делая попыток вывернуться из захвата.

Мгновение-другое – и Адриан все-таки поставил меня на ступеньку. Подчеркнуто аккуратно, словно какую-то драгоценную вазу, и ладони его скользнули по шелку халата.

– Она вас не ободрала?

– А? Да нет, ерунда. – Не оборачиваясь, я нервно оправила халат и преодолела оставшиеся ступеньки, крепко вцепившись в перила.

Подушку я получила у хозяина молча, стараясь на него не смотреть, и мне было плевать, насколько странно и нелепо это выглядит со стороны. Невнятно пробормотала что-то в ответ на пожелание мирных снов и поспешила спрятаться за запертой дверью гостевой спальни. Чувствовала себя при этом очень глупо и неловко, и радовало сейчас одно: что я не краснею от стыда. Потому что…

Да, я не юная девица, в моей жизни были мужчины, и отношения вне брака никогда не казались мне чем-то страшным и предосудительным. Больше того, я вообще не привыкла смущаться, и даже когда моя личная жизнь вдруг стала достоянием общественности, стыд был… другим. Злым, обиженным, со сжатыми кулаками и нервно стиснутыми зубами, а не с горящими щеками и колотящимся в горле сердцем, как сейчас.

С другой стороны, прежде в моей жизни и таких близких столкновений с малознакомыми мужчинами не случалось.

Это в первый момент некромант меня просто поймал, наверное, так, как получилось. А вот потом – уже обнимал и, пользуясь возможностью, невзначай приласкал, перед тем как отпустить. И, тесно прижатая к его телу, я очень отчетливо ощутила, что он совсем не против продолжить.

Но смутило меня не это.

Через тонкий шелк халата прикосновение больших горячих ладоней Блака ощущалось почти столь же остро, как могло бы вовсе без него, и прикосновение это, близость огромного сильного мужчины не оставили меня равнодушной.

Глубоко вздохнув, я в смешанных чувствах сменила халат на кружевную ночную сорочку. В свете последних впечатлений я толком не знала, ругать себя за любовь к красивому белью или, наоборот, отбросить смущение и порадоваться. Потому что халат мой почти ничего не скрывал, и если подумать, совсем не подходил для мирных посиделок на кухне с посторонним мужчиной, учитывая, какую реакцию мог вызвать. Правда, подумала я об этом только теперь. А все нижнее белье было и того хлеще. Ночнушка, например, могла называться одеждой только по привычке, потому что другого подходящего слова я не помнила. И, кажется, имелись все шансы узнать, как шериф к подобному относится.

Погасив свет, я забралась под тонкое одеяло, до сих пор чувствуя на коже твердость и жар мужских ладоней. Волнующие ощущения. Приятные. Соблазнительные.

Свернувшись калачиком, по-детски спрятала голову под подушку, пытаясь укрыться от…

А от чего, собственно? От того, насколько взволновала меня случайная близость этого медведя? От того, что он должен был подумать обо мне, обнаружив в этом провокационном халатике в собственной кухне? Или от того, что я согласилась остаться под его крышей и не хочу это менять даже после последнего открытия? Особенно после последнего открытия…

Несколько минут покрутив эти мысли так и эдак, я сумела наконец успокоиться, в который раз напомнив себе простую вещь: я взрослая самостоятельная женщина без брачных обязательств, и все, что я кому-то должна, прописано в своде законов, который я знаю назубок.

Да, прикосновения и объятия Адриана Блака мне понравились, и это совершенно нормально. В конце концов, он очень… мужественен и не лишен определенной харизмы, даже, скорее, животного магнетизма. Я раньше не замечала за собой интереса к подобным типам, но, честно говоря, я и мужчин таких раньше видела разве что на скамье подсудимых, в роли обвиняемых по тяжким статьям, или в лучшем случае среди охраны кого-то из фигурантов. А встретив такого на пустынной улице, предпочла бы перейти на другую сторону – просто так, чтобы не искушать судьбу.

Что до халатика… Похоже, Адриан Блак оказался очень приличным мужчиной и ничего совсем уж плохого обо мне не подумал, иначе эти мысли хоть как-то проявились бы. Пусть не в словах – во взглядах, в намеках. Он же держался так, как будто ничего не случилось. И если бы не столкновение на лестнице, я бы и не сообразила, какую реакцию вызвал у хозяина дома мой халат и то, что под ним. То есть я знала, что красивое белье и подобные вещи используются женщинами как раз для обольщения, но вообще об этом не думала, когда его надевала! Никогда не приходило в голову пользоваться такими приемами, да и случая не выпадало. До сегодняшнего дня, похоже…

Переживать же из-за возможного будущего – последнее дело. Вешаться на шерифа я точно не собиралась, а все остальное – уже как получится. Может, я вообще зря себя накручиваю и развивать наше знакомство в этом направлении некромант не планирует. Он ведет дело, по которому я прохожу на грани между свидетелем и подозреваемой, и, может, посчитал такое сближение неэтичным. Ну подумаешь, отреагировал на близость женского тела! Вполне естественно и сознательному контролю не поддается.

А если вдруг пожелает сблизиться… Ну, бояться его я окончательно перестала и не сомневалась: если что-то случится, то только по взаимному согласию. И в таком случае вовсе глупо переживать, легкий курортный роман, если верить Лике, пойдет мне только на пользу. Были моменты с полкварты назад, когда я обещала себе никогда больше не связываться с мужчинами, но это можно оправдать состоянием аффекта.

С этими мыслями я ухнула в глубокий сон без сновидений. Видимо, разум слишком вымотался событиями последних суток, чтобы бурно реагировать на последние впечатления дня и развлекать меня чем-то неприличным. Даже немного жаль.