Текст книги "Цена ошибки некроманта"

Глава тринадцатая, в которой выясняются неожиданные подробности

Разговоры с Савином Тургом, его дочерью и зятем добавили Адриану пищи для размышлений и подозрений. Для начала выяснилось, что этот мужчина родился в городке неподалеку от Разлома и службу свою начал в тех же краях: возил грузы некромантским военным частям. Потом его перевели в другие места, но там осталась родня, друзья и знакомые, поэтому малую родину Тург навещал нередко.

По стечению обстоятельств примерно в тех краях он был и в момент появления последнего из одержимых. И хотя уверял, что находился далеко и никакого отношения к тем событиям не имел, проверить это сейчас было невозможно. Как и слова мужчины о том, что он был незнаком с покойным журналистом.

А вот того, что перестал ездить к Разлому именно после тех трагических событий, не отрицал, заявив, что на костре он видал это проклятое место, и раз уж выдалась возможность обосноваться на другом конце лепестка и больше никогда не видеть негостеприимных родных краев, он ею воспользовался в полной мере и с большим удовольствием. Тем более родители к тому времени умерли и никаких нравственных долгов не осталось. Вполне понятное и распространенное желание, Блак прекрасно его понимал, что, однако, не отменяло иных возможных причин такого разрыва.

Примерно в то же время от него в неизвестном направлении ушла жена Зеноя, оставив трехлетнюю дочку на попечение мужа. Матери та не помнила, в сознательном возрасте не видела и видеть не очень-то хотела, искренне обиженная на предательство. Еще лет пять после этого Савин прослужил под Фонтом, потом вышел в отставку и стал гонять грузовик по городу уже в мирных целях.

Обычная жизненная история, которая вполне могла быть правдой. А могла и не быть, если Зеноя не сбежала с любовником, а погибла от рук мужа и канула, например, в тот же самый Разлом. И если убиенный Морриг Вист как-то раскопал эту историю и попытался мужчину шантажировать…

Однако расспрашивать самого брошенного супруга подробнее Адриан пока не стал, удовлетворившись ответом его дочери на вежливый вопрос: «А почему помогать не приехала ваша мама?» Савин Тург чувствовал себя спокойно и уверенно, незачем нервировать его раньше времени. Все равно завтра ехать в Фонт, а пропажа оттуда родом и наводить справки стоило там.

Аптекарь на прямые вопросы о Разломе смущенно признался, что да, бывал. Почти полвека назад, ведомый юношеским любопытством и максимализмом, уверенный, что парламент скрывает правду о Разломе и на самом деле там…

Приехал и хлебнул впечатлений по самые уши. Он оказался очень чувствителен к воздействию и за ту пару дней, которую провел у Разлома, чуть не рехнулся, тогда же заработал косоглазие и едва не сиганул в пропасть, повезло, что на него наткнулся патруль. Удирал он оттуда, напрочь забыв о своем максимализме, и очень не любил вспоминать краткое знакомство.

Блаку сложно было представить степенного аптекаря юным бунтарем, но повода не верить не было, как не было свидетельств знакомства Донта с покойным и темных пятен в его биографии. Родился здесь, учился в Фонте, почти сразу после учебы поехал к Разлому, после чего вернулся домой и старательно помогал в аптеке отцу, по чьим стопам и пошел, занявшись алхимией.

Покопавшись в памяти, Адриан вспомнил и старшего Донта, очень похожего на собственного сына сейчас. Припомнил даже, что аптекарь приходил к ним в школу рассказывать об алхимии, в которой был отличным специалистом, известным далеко за пределами Клари, и даже вел какие-то исследования.

Алхимию Блак не любил, как, впрочем, и артефакторику. Этим отличались почти все некроманты и менталисты: магически одаренных детей близко к изготовлению полноценных зелий и артефактов не допускали, потому что те могли навредить даже просто присутствием рядом с заготовкой, и это, конечно, не способствовало укреплению симпатии. Теорию Адриан знал – без нее в следственном деле никуда, но не любил и потому к людям, посвятившим свою жизнь этим наукам, относился неоднозначно: это была смесь недоумения, как такое скучное занятие вообще может нравиться, восхищения чем-то загадочным и недоступным, легкой зависти к нему же, обиды и неприязни.

Собственно, это основная причина, почему шериф так мало знал об алхимике и его отце, хотя фигуры это были заметные в их маленьком городе.

А вот поговорив с проводницей, Блак еще больше убедился, что она к убийству не имеет никакого отношения. Слишком эмоциональная, порывистая и прямолинейная, такие не убивают с помощью редких духов и сложных зелий. Из списка подозреваемых для очистки совести вычеркивать пока не стал, но сосредоточиться предпочел на трех других именах.

Но завтра. А сегодня его ждал, как Адриан надеялся, приятный вечер в хорошей компании и сборы к завтрашней поездке.

К родному дому некромант подошел в сумерках, когда ясное небо над головой сменило свой дневной бледно-голубой цвет на вечерний темно-лиловый, так что на улицах уже зажглись фонари, не дожидаясь ночной чернильной синевы. Воздух за день здорово прогрелся, а облаков не было вовсе – непривычно для осени в Клари.

К удовольствию Блака, на звон ключей и возню в прихожей не только прибежали кошки, но и выглянула из кухни его гостья. Улыбнулась, поздоровалась – и Адриан поймал себя на том, что видеть Лавинию сейчас и вот так особенно здорово. Не из-за одного халатика. Оказывается, очень приятно, когда тебя встречают не только звери.

Но и из-за халатика – тоже. И сгрести бы сейчас в охапку не громко урчащую Гайку, а едва прикрытую тонким шелком женщину, и уж явно не для того, чтобы почесать за ухом.

«Может, правда жениться пора?» – рассеянно подумал он, проводив взглядом госпожу Шейс и разуваясь на пороге. Гайка, продолжая тарахтеть, как маленький моторчик, с выражением абсолютного счастья на усатой морде висела в его руке.

– Ну как ваше расследование? – вежливо спросила Лавиния, когда хозяин дома прошел в кухню. При его появлении она поставила чайник, и к тому моменту, как Адриан спустился вниз, переодетый в домашнее, вода уже закипела. Очень кстати к содержимому коробки, едва не забытой им на столике в прихожей.

– Настойчиво требует визита в Фонт, так что завтра утром поеду, – сообщил он, ставя пирожные на стол. – Вы все еще настроены составить компанию?

– Да, конечно, если вы не передумали меня брать. Что это? – Женское любопытство предсказуемо не смогло терпеть долго.

– Откройте. Думаю, вам понравится, – улыбнулся некромант, заваривая чай.

– Ого! – прозвучало восхищенно и озадаченно. – Выглядит вкусно. Но куда столько?!

– На сегодняшний вечер. Не знаю, как вы, а я сладкое с детства люблю.

– Да, я заметила по вчерашнему печенью, – с иронией припомнила женщина. – Очень неожиданно для мужчины вашего типа.

– То есть? – Он вопросительно глянул через плечо.

– Такой… огромный и суровый мужчина непременно должен питаться одним мясом. Причем, наверное, сырым, – улыбнулась Лавиния.

– Вы просто мало общались с некромантами, – охотно засмеялся в ответ «огромный и суровый». – Все некроманты любят сладкое. А те, которые с этим спорят, скорее всего, просто скрывают и стесняются.

– Почему? – опешила женщина.

– Почему стесняются? Ну, наверное, такие суровые…

– Почему «все»? – со смешком перебила она.

– Привычка. У Разлома это здорово помогает, без сладкого там трудно, ну а потом и отвыкать не хочется. А вы в тех краях не были?

– Спасибо Творцу, не приходилось, – поежилась она. – Да мы с вами об этом уже вроде бы разговаривали.

– Да? Может быть, – слукавил Блак. Разговор он помнил, но лишний раз спросить было полезно. Для очистки собственной совести, чтобы вычеркнуть гостью из списка подозреваемых не из-за собственного предвзятого отношения. – Лавиния, давайте мы уже перейдем на «ты»? А то как-то глупо получается.

– Не возражаю, – вздохнула она как будто с нотками обреченности. – И тогда можно просто Винни.

– Дан, – коротко кивнул некромант. И тут же заговорил на самую безобидную из пришедших в голову тем, чтобы не спугнуть собеседницу: – Как сегодня погуляла?

– Хорошо, Клари очень красивый город, – оживилась та. – Сходила к морю.

– С непривычки впечатляет? – понимающе улыбнулся мужчина.

– Не то слово! Но вам, местным, наверное, сложно это понять…

– Ну почему же? На самом деле к нему невозможно привыкнуть настолько, чтобы перестать замечать. Да и нетрудно забыть за пять лет службы, как оно выглядит, так что мне прекрасно знакомы твои свежие впечатления. Но купаться, надо думать, не пошла?

– Нет, что ты! – Лавиния передернула плечами. – Я вообще плавать не умею, а к нему даже близко подходить страшновато. Я по набережной прогулялась и потом еще в городской парк зашла. А по дороге познакомилась с очень странной женщиной.

– Которой именно? – хмыкнул Блак. – Их тут хватает.

– Касадра Дхур… Почему ты так смотришь? Ты ее знаешь?

– Я их всех знаю. Почему она показалась тебе странной?

– Честно говоря, это я еще смягчила, мне показалось, что у нее с головой не все в порядке. То она мне про некромантов рассказывала, которым живые души нужны, и обиделась, когда я назвала это теорией, то тебя мне сватала, то погоду ругала, мол, не к добру такая ясная осень, у нее, мол, предчувствие… Что-то не так? Это какая-то местная сумасшедшая, которая достала тебя жалобами на соседей, которые наводят на ее участок порчу?

– Нет, наоборот. Эта старуха не просто не сумасшедшая – ее уму можно позавидовать. Мне интересно, почему она так себя повела, – задумчиво качнул головой Адриан. – Поосторожнее с ней в следующий раз, она одна из основных подозреваемых.

– Вот эта безобидная старушка? – изумилась Лавиния.

– Между нами, она совсем небезобидная, – после короткой паузы все-таки ответил Блак. – Об этом мало кто в Клари знает, но Касадра Дхур – боевая некромантка с большим опытом, живая легенда. Касадра Смеш, Железная Каси, ты не могла не слышать.

– Ну ничего себе, – пробормотала женщина растерянно. – Я не знаток истории, но, конечно, имя знакомое… И зачем ей могло понадобиться убивать этого журналиста?

– Выясним, если это действительно она. Мне сейчас больше интересно, чего она хотела добиться таким поведением. – Адриан предпочел сменить тему, чтобы не углубляться в подробности расследования. – Как вы познакомились?

Рассказ много времени не занял, только мало что прояснил. Подойти познакомиться, воспользовавшись удачным поводом, – это было понятно, а вот зачем косить под дуру – уже не очень. Единственный более-менее разумный вариант, который сообща вывели за чаем и кофе с пирожными, сводился к желанию запомниться. Чтобы Лавиния, впечатленная встречей, непременно рассказала о ней хозяину дома.

– Ну, предупредить о своем дурном предчувствии Касадра могла лично, – сказал Блак. – Про то, что мне жениться пора, она уже выговаривала. Извини, тебе просто за компанию досталось. Они были дружны с моей матерью, и есть ощущение, что госпожа Дхур пообещала той перед смертью присмотреть за мной.

– Говорят, для некромантов такие обещания очень много значат?

– Ну да, говорят, если их не выполнять, начинают тяготить. Но мне повезло не испытать это все на собственной шкуре. Поэтому мы все стараемся не раздавать обещаний. Не представляю, как мать умудрилась выбить его из Железной Каси.

– Мать… А что случилось с твоим отцом? – осторожно спросила Лавиния, глядя немного искоса, настороженно, – боялась обидеть вопросом.

– Он был рыбаком, погиб в море, давно еще, мне было восемь. – Вопрос некроманта не особенно задел. – Он странный был. – Адриан выразительно постучал себя по лбу. – Все рвался исследовать, заплыть подальше, ну и в один момент просто сиганул в воду. Может, случайно упал, но кто с ним был, говорят – сам прыгнул. Звало его море. То ли галлюцинации, а то ли и правда, кто его знает.

– Я теперь буду его бояться еще сильнее, – проворчала женщина, досадуя на себя за проявленный интерес.

– Да ладно, это ты еще местных легенд и страшилок не слышала, – широко улыбнулся Адриан. – Например…

– Избавь меня от подробностей! – поспешила оборвать его Винни. – Еще мне ночных кошмаров не хватало для полного счастья! Давай лучше опять про госпожу Дхур. Может, она хотела указать на аптекаря?

– А что аптекарь? – Блак вопросительно приподнял брови.

– Он был рядом, когда я нашла труп.

– Я помню, – спокойно кивнул Адриан. – Он такой же подозреваемый, как сама госпожа Дхур. Да и у Разлома бывал, хотя и давно…

– А при чем тут Разлом? Разве такого духа нельзя достать где-то в другом месте?

– Да нет, не в этом дело… – Шериф на мгновение запнулся, но потом махнул рукой и пояснил: – Просто это пока единственная зацепка, при убитом нашлись вырезки из газет, связанные с Разломом, и мы предполагаем какую-то давнишнюю грязную историю, которой он хотел шантажировать своего убийцу.

– Фантастическая версия. – Лавиния состроила скептическую гримасу.

– Может быть, – не стал спорить Блак. – Но других все равно пока нет, поэтому надо ехать в Фонт и задавать вопросы. Раз ты не передумала, кстати, предлагаю уже лечь спать. – Мужчина бросил задумчивый взгляд на ходики на стене. – Ехать долго, лучше пораньше отбыть. Да, и прихвати с собой все, что нужно!

– Нужно для чего?

– Скорее всего, там придется заночевать, слишком много вопросов.

– Ну вот, а я уже настроилась после возвращения сходить в исторический музей… Ты, кстати, не говорил, что он тут есть, – укорила Лавиния.

– Забыл, – простодушно признался некромант. – Я там последний раз был еще в школе, а потом там как-то и делать особо нечего, документы же в основном, что на них пялиться? Скучно, да и с чтением у меня все плохо.

– После Разлома, да, меня уже просветили. Но я не поняла, как ты закончил институт с такими проблемами? – все-таки спросила она, видя, что о своих трудностях мужчина говорит совершенно спокойно. – Там же сплошная писанина и куча чтения.

– Ну, как-то закончил, – поморщился он. – Я могу писать и читать, просто медленно, плюс компенсация началась, я хорошо воспринимаю информацию на слух и запоминаю. Ну и отношение к некромантам на учебе все-таки куда более снисходительное, ты не могла не замечать, так что мне делали скидку за старание. Была пара вредных типов, которые пытались отравлять жизнь, но от этого вообще никто не застрахован. Но тебе, наверное, как заядлой отличнице, сложно понять подход к учебе безалаберного троечника.

– С чего ты взял, что я была отличницей? – немного смутилась Лавиния.

– А что, нет? Ты такая серьезная и правильная, сложно заподозрить что-нибудь другое, – не удержался он от легкой шпильки, которая совершенно неожиданно достигла цели.

– У меня и четверки были, и я даже занятия прогуливала! – возразила женщина с откровенной обидой в голосе. – И ничего смешного!.. Ну ладно, согласна, глупо прозвучало, – со вздохом признала она.

– Винни, а почему именно судейская карьера? – через пару секунд спросил Блак, все еще улыбаясь. – Ты не похожа на человека, которому хочется власти и положения в обществе.

– Ты опять будешь смеяться, – недовольно поморщилась она.

– Да ладно, что мы, в детском саду? Не буду. Рассказывай, я уже заинтригован.

– Мне всегда хотелось сделать мир чуточку более справедливым, – задумчиво пробормотала Лавиния, разглядывая пустую чашку и непроизвольно немного сжавшись, как будто действительно ждала насмешек. Поскребла ногтем какое-то пятнышко на ободке. – Я не Творец, всерьез что-то изменить не могу, но… Решила сделать хотя бы то, что будет в моих силах. – Она все-таки подняла взгляд на собеседника, но тот даже не улыбался. Смотрел на нее очень пристально. – Что?

– Да я вот думаю… – медленно проговорил Адриан, потер ставший к вечеру колючим подбородок. – Что пошло не так?

– В смысле? – опешила женщина.

– В смысле что-то в нашем мире точно пошло не так, если стыдно признаваться в собственном желании сделать что-то хорошее.

С пару минут они помолчали. Лавиния продолжала буравить взглядом кружку, то и дело рассеянно поглядывая на часы, а Адриан невидящим взглядом рассматривал кухню, чтобы не совсем уж откровенно пялиться на женщину напротив.

– Ладно, давай в самом деле спать, – первым не выдержал хозяин. – Иди собирайся, а я тут приберусь.

– Мирных снов!

Утром, несмотря на выпитый кофе, я толком проснулась лишь в машине, когда та уже покидала Клари, взбираясь по серпантину мимо отдельно стоящих домиков. Вчера я не сообразила спросить, как именно мы поедем, поэтому сегодня был сюрприз: за руль шериф сел сам. И держался, вопреки моим опасениям, спокойно и уверенно, хотя я полагала, что на подобное способны только люди, которые проводят за рулем много времени.

Автомобили, к слову, – тоже изобретение артефакторов из нашего лепестка. Стихийники и перевертыши для личных перемещений предпочитают порталы, но и этим изобретением нередко пользуются, особенно для перевозки грузов. А в Сердцевине, где из-за плотности магических потоков телепортация затруднена, они не менее популярны, чем у нас.

Некоторые умельцы-артефакторы мечтают пойти дальше и подняться в небо, но пока с этим сложности. Нет, подняться-то можно, но низко, а если преодолеть высоту в пару сотен метров, с летательными аппаратами происходит то же, что с потерявшими берег кораблями: они пропадают. Наблюдатели утверждали, что каждый из таких полетов закончился стремительным подъемом, пока аппарат не исчезал из виду вовсе. Я слышала историю, как кто-то из испытателей выпрыгнул из своего аппарата, но ему это не помогло.

Существует теория, что это одно из основных свойств нашего мира, которое мешает ему столкнуться с другими такими же. Поэтому на определенном удалении от суши, вблизи и внутри которой наш мир пронизывают энергетические потоки, все энергетически насыщенные предметы, какими являются любые материальные части нашего мира, начинают отталкиваться. А почему идет дождь и море не убегает от суши… Ну, вода – это вода, какое ей дело до прочих вещей!

– Винни, ты в порядке? – окликнул меня Блак, поглядывая искоса, чтобы не отвлекаться от сложной дороги.

– Да, конечно! – Я встрепенулась. – Так, легкая утренняя рассеянность.

– Если хочешь, можешь лечь сзади. Там достаточно места, доспишь.

– Ну нет, я не смогу. Я вообще не могу в дороге спать, тем более в авто. Лучше уж видеть, куда едешь и когда будет следующий поворот, чем ждать, пока мы вылетим с дороги в пропасть…

– Спасибо за доверие! – рассмеялся Адриан. – И сама ты, я так понимаю, не водишь? Жаль. Я бы с удовольствием еще пару часиков вздремнул.

– А почему мы тогда не выехали попозже? Или мы торопимся?

– Торопимся. Я и так боюсь, что в два дня не уложимся, придется проторчать там дольше. Причем никак это не ускорить, все зависит от сторонних сил. Задать все нужные вопросы можно за пару часов, а сколько ждать ответа – не угадаешь.

– И много у тебя вопросов? И что делать все это время мне?

– Вопросов… Хватает. А с тобой решим после разговора с Маргом.

– Ах да, я же подозреваюсь вместе со всеми, – хмыкнула в ответ. То ли за это следовало поблагодарить таблетки, то ли я привыкла, но подозрения шерифа больше не нервировали. Или дело в том, что я понимала формальность этих подозрений?

– Не в этом дело, – предсказуемо отмахнулся Блак. – Я хочу понять, зачем он тебя сослал именно сюда и именно ко мне. Насколько серьезная тебе угрожает опасность и насколько тщательно тебя надо прятать от общества? Марг в обоих своих письмах просил присмотреть и позаботиться, но явно недоговорил. На него похоже.

– Что именно?

– Он никогда не делился планами и вообще не любил рассказывать о собственных мыслях, – пояснил некромант. – С ним было тяжело работать в команде. Вот в подчинении нормально – приказы выполняй, и ладно, он заведомо знает, что делает. А когда надо сотрудничать – тут дыра. Знаешь, раз нам все равно еще долго ехать, расскажи-ка, какие серьезные люди у нас в столице крепко присели с твоей легкой руки? Или не очень серьезные, но с серьезными друзьями.

– Я только об этом и думала с самого начала всей этой истории, – поморщилась я в ответ. – Так ни к какому выводу и не пришла. С другой стороны, скрывать там тоже нечего…

Следующий час я пересказывала, кто, за что и на сколько сел после моих приговоров, отдельно отмечая попытки подкупа и угроз и те дела, которые тянулись достаточно долго. Припомнила истории, где влиятельные люди требовали обвинительного приговора и оказались недовольны итоговым вердиктом. Отдельно отметила и пару очень мутных дел, отправленных на доследование, по которым со мной пытались «договориться».

– Немного вариантов, – заключил Адриан.

– Немного? Почти два десятка дел!

– Ну, почти все можно отбросить, – отмахнулся он. – Это же очевидно. Ну смотри, например, Сорс, которого ты посадила за изнасилование с отягчающими. Чтобы тварь, которая наслаждается мучениями и унижением заведомо более слабого существа, пошла на такие ухищрения? Да ладно бы ради серьезного куша, но просто чтобы заткнуть какую-то зарвавшуюся суку… – Он осекся, смущенно кашлянул и продолжил: – Извини, это…

– Я поняла, ты вошел в образ, – усмехнулась в ответ. – Я думала об этом, но… как-то недостаточно сосредоточенно, наверное. Вообще, с тех пор, как вскрылась эта история, все словно в тумане. Мне кажется, я вот только в себя приходить начала, спасибо Клари и этому трупу за встряску, – добавила рассеянно, обращаясь скорее к дороге и скале справа, чем к некроманту.

– Это закономерно.

– Наверное. И кого ты подозреваешь в этой сложной комбинации? – все-таки заставила себя обернуться к собеседнику.

– Авер. Знакомая фамилия. Случайно, не Ферсин Авер?

– Нет, сын – Мелит, а отец – Дамар. Но у него вроде есть младший брат, дядя обвиняемого, как зовут – не знаю. Дамар Авер у меня среди основных подозреваемых. А кто такой этот Ферсин?

– Служил у нас такой, – с непонятной интонацией пояснил некромант. – Я его застал, но совсем недолго, его тогда же и списали. А дело, случайно, не Марг вел?

– Марг. Но я все равно не понимаю, при чем тут это. Даже если этот Ферсин – действительно брат Дамара.

– Ты и сама прекрасно понимаешь, что слишком уж резкий вышел переход от сложной долгой интриги к грубой зачистке всех причастных лиц. Может, конечно, смерть этого… Юрда или как его? – не связана с твоим делом, но такие совпадения редко случаются. Так вот, переход этот намекает, что действовали два разных человека. Ну просто потому, что некто, не пожалевший денег, чтобы нанять тебе любовника и содержать его целый год, вряд ли стал бы мараться. Тем более его план провалился и твоя смерть уже вряд ли что-то изменит, скорее наоборот – окончательно убьет надежду на пересмотр.

– Как он хоть выглядел, этот Ферсин? – после короткой паузы спросила я, признавая справедливость рассуждения.

– Высокий, повыше меня, худой и жилистый, такой железный прут. Волосы светло-пепельные, нос приметный, крупный, птичий.

– По описанию очень похоже, – задумчиво подтвердила я. – Причем на них всех, там семейное сходство налицо. Думаешь, оно вот так совпало? Что это именно та семья?..

С Авером-младшим произошла история с донельзя банальным началом и поучительным концом: сын-бездельник богатого отца решил, что ему все можно, и, когда очередная девица, с которой он познакомился на вечеринке, сказала «нет», сделал вывод, что девица просто ломается, и изнасиловал ее. Отец, может, и откупился бы от самой девушки с ее родителями, и тем бы история закончилась, но все пошло наперекосяк. Сначала пострадавшая испугалась признаться, потом оказалось, что она забеременела. Но опять не призналась родителям, сходила в больницу, но аборт запретили по каким-то медицинским показаниям. И опять, вместо того чтобы поговорить с родителями, попыталась решить этот вопрос сама. Я так и не поняла за время процесса, боялась она их или просто была слишком самостоятельной.

И явилась она, на беду, прямо к Мелиту Аверу. Парень утверждал, что она пыталась его шантажировать и угрожать, все родные и знакомые девушки – что она была слишком принципиальной для такого. Но слово за слово, и Мелит девушку толкнул, а та неудачно упала.

Честно говоря, вот именно в этом я ему верила: для хладнокровного умышленного убийства у мальчишки кишка была тонка, тем более утром на трезвую голову. Но потом уже сам Мелит испугался и попытался представить смерть девушки как самоубийство, сбросив ее с путепровода на железную дорогу.

Учитывая, что между смертью и падением прошел почти час, у судмедэксперта не возникло ни единого сомнения в том, что это имитация. Началось следствие, а следаки у нас, что бы о них ни говорили пресса и обыватели, работают неплохо, особенно когда речь идет о трупе.

И если бы все ограничилось только непредумышленным убийством и его сокрытием, приговор вышел бы мягче, тем более что изнасилование через столько времени доказать уже не получилось бы: всех свидетельств о нем оказалось только утверждение закадычной подружки погибшей. Но за время следствия набрался еще десяток нарушений, от препятствий следствию и хранения наркотиков до нескольких эпизодов нанесения вреда здоровью, еще одного изнасилования и, наконец, сопротивления при аресте, при котором пострадал полицейский.

В итоге дело разрослось в несколько томов, и вместе со следствием все это тянулось почти три года. Да, какие-то эпизоды закрыли за примирением сторон, где-то доказательств, прямо скажем, оказалось недостаточно, но и того, что набралось, хватило по совокупности на восемнадцать лет.

К Мелиту Аверу я никакого снисхождения не испытывала и искренне считала, что он получил по заслугам. Отца этого малолетнего паразита мне было жаль, но умеренно и до первых вежливых угроз с его стороны: сам такого воспитал или, вернее, не воспитал. Тем более, как я со временем поняла, пекся Дамар Авер не столько о ребенке, сколько о своей деловой репутации, на которой сын-уголовник стал очень неприятным пятном. Такой действительно мог подложить мне свинью по имени Тамиан Юрд: эффективно и, даже если вскроется его причастность, привлечь не за что.

– Скорее всего, действительно такая вот ирония судьбы, – помолчав, отозвался Адриан. – Я точно помню, что у Ферсина была семья в столице, и семья эта была очень непростой.

– Но вы же мало общались?

– И это показательно, – выразительно двинул бровями Блак. – Чтобы мало с кем-то общаться там, нужны веские основания – слишком мало людей и слишком тесный коллектив. Его сторонились и недолюбливали, причем за дело, тип всегда был очень самоуверенным, заносчивым и беспринципным. И жестоким. То есть ничего такого он себе с окружающими не позволял, в маленьком коллективе это слишком рискованно, тем более в таком коллективе. Он же не дурак, понимал, что серьезных ошибок ему не простят. Но… Не знаю, как объяснить. Бывает вроде и ничего человек, но посмотришь на него подольше и понимаешь – дрянь.

– Такое впечатление бывает обманчивым, – возразила я скорее из любви к справедливости, чем действительно из протеста.

– Бывает, – не стал спорить Адриан. – Но тут особый случай, Ферсин – он… Хм. Ты знаешь, что духи могут чувствовать? Даже самые примитивные твари Разлома вроде грешников?

– Первый раз слышу, – озадачилась я.

– Ну, об этом не распространяются, зачем бы рядовому обывателю знать тонкости. Но это факт. В большинстве своем чувствуют не так, как живые, но они могут радоваться или страдать. Голод и, главное, некий аналог боли – да, примитивно, но это уподобляет тварей живому. И мы стараемся убивать их быстро, даже если имеем дело с единственной слабой тварью и другой опасности нет. А Авер развлекался тем, что издевался над ними. Ну знаешь, как дети по дури лягушек надувают или насекомым крылья отрывают. Тупая такая жестокость, абсолютно бессмысленная и чаще всего безнаказанная. Дети не понимают, что вся эта мелочь тоже живая и ей тоже больно. Вот и у Ферсина было примерно так же: он не то чтобы наслаждался мучениями жертв, ему просто было забавно смотреть, как они реагируют. Оно вроде и мелочь, потому что – твари Разлома, чудовища и никто их, собственно, не жалеет. Но все равно…

– Я тебя поняла. Это действительно намекает, что у того некроманта что-то не так с головой. Но как его менталисты пропустили?

– Ну, видимо, не посчитали таким уж серьезным отклонением. Менталисты же тоже не всесильны, а норма – очень расплывчатое понятие, особенно когда речь идет о некромантах у Разлома.

– Значит, ты полагаешь, что это именно его рук дело? Старший брат не справился и Ферсин решил отомстить? Правдоподобно. Странно, что сам Гитон за эту идею не уцепился.

– Почему ты так думаешь? – Блак глянул на меня насмешливо. – Потому что не сказал? Я больше чем уверен, что эта семья у Марга на карандаше, он уж всяко не глупее меня. И Ферсина знает не в пример лучше.

– Но ведь может быть кто-то другой?

– Может. Но тут еще одна деталь есть. У Ферсина с Гитоном конфликт.

– В каком смысле?

– В прямом. Я, правда, истоков его не знаю, но они друг друга терпеть не могли. Конечно, всякое может быть, и какая-то третья сила, которую ты не учла, ну а я тем более не мог бы. Но… тут все уж больно ладно складывается.

– Что – все?

– Из-за этого конфликта Ферсин мог считать, что Марг утопил его племянника из личной неприязни. И если у него возникли подозрения о твоей дружбе с Гитоном, то это вполне могло спровоцировать желание отомстить еще и тебе лично как пособнице и подружке Марга.

– И то обстоятельство, что он сразу после сканирования явился меня навестить, а потом старательно помогал с отъездом… – медленно проговорила я, глядя сквозь Адриана.

– Ну да. Два варианта: либо Гитон действительно хотел незаметно тебя сплавить подальше и там уже ловить на живца, либо доставить это удовольствие мне.

– Я точно его убью, – выцедила сквозь зубы. Собеседник фыркнул от смеха, а я продолжила, подумав: – Нет, это было бы слишком легко для него. Он у меня все процессуальные нормы вызубрит так, как не знают их составители! И протоколы заполнять будет печатными буквами! – добавила мстительно. Пару секунд помолчала, успокаиваясь, и вернулась к основной теме: – Но почему к тебе, если вы не общались со времен службы? Как он мог вот так легко на тебя все это свалить? И почему был уверен, что ты согласишься?..

– Ко мне… Ну, учитывая характер Марга, я не уверен, что у него много друзей. Творец! Да я вообще не уверен, что у него есть друзья, с такой-то манерой общения! Но решение вполне логичное. Сил у меня более чем достаточно, при этом Клари – мой дом, моя земля, на которой я могу гораздо больше, чем все остальные.

– В каком смысле?

– На этой земле умерло несколько поколений моих предков, поэтому их духи, и мой тоже, связаны с Клари. Надо быть полным идиотом, чтобы связываться с некромантом на его земле. Сейчас, правда, об этом мало кто помнит: люди переезжают туда-сюда, и о смысле корней никто не думает. – Он пожал плечами. – Кроме того, Клари город маленький, любого чужака засекут на раз. То есть это действительно безопасно. Почему не сомневался в моем согласии… Ну, Марг всегда неплохо разбирался в людях, поэтому прекрасно понимал, что женщину в беде я не брошу и, раз он просит приглядеть, пригляжу. И отсутствие подробных инструкций несложно объяснить, если Гитон планировал ловить злодея в столице, а тебя убрал на всякий случай, чтобы обезопасить.