Текст книги "Щепотка пороха на горсть земли"

– А с другой… Если бы никто не пытался сделать то, что все вокруг считают невозможным, мы бы до сих пор жили в шалашах и считали грозу проявлением божественного гнева. Но, к слову, это хорошо, если я угадал и он желает всего лишь воскресить погибшую возлюбленную, а не свергнуть царя, перекроить устои и захватить весь мир. Или даже уничтожить его. А то бывали прецеденты.

– Мир-то им зачем? – тяжело вздохнула она. – Что с ним делать после этого? Ну уничтожить по злобе и обиде – ладно, это ещё можно понять. Мол, у меня жизнь не задалась – и пусть жизни не будет вовсе. Но захватывать зачем?!

– Представления не имею, – весело отозвался Дмитрий.

Некоторое время они ехали молча. Улицы здесь, на краю города, были освещены плохо, отдельными фонарями на перекрёстках, но этого хватало, чтобы не потеряться и не налетать на заборы.

– Почему-то мне кажется, что так просто не будет, – задумчиво проговорила Анна.

– О чём ты?

– Пока размах выходит совсем небольшим. Несколько старателей, казначейский этот несчастный… Есть предчувствие, что это не всё. Должно быть нечто более грандиозное.

– То есть всё-таки захват мира? – уточнил Дмитрий. – Ну, теперь мы знаем, кого ловить, а как поймаем – спросим. Осталось поймать. Жаль, собака тут точно след не возьмёт… А шаманы могут его выследить? Зная, кто это, где он жил и как выглядит.

– Не уверена, – вздохнула Анна. – И волшебники, наверное, тоже не помогут?

– Не помогут. Ладно, утро вечера мудренее, может быть, что-то придумается завтра.

– Придумается, – эхом откликнулась она. – У меня есть одна идея, но это сработает, только если он задумал что-то и правда серьёзное.

– Но мне ты этот способ не расскажешь? – со смешком предположил Дмитрий.

– Расскажу, – тихо ответила Анна. – Завтра, когда всё обдумаю. Только сначала покажу тебе одно из моих любимых мест в окрестностях.

– Это как-то связано?

– Это всё связано, – рвано вздохнула она.

– Что-то не так? – насторожился он. – Если моё любопытство…

– Нет, дело не в этом, – оборвала Анна. – Я просто устала. А завтра будет хороший день.

Расспрашивать её дальше Дмитрий не стал, но всю оставшуюся дорогу поглядывал в задумчивости, когда они выехали на более тщательно освещённые и пока ещё не спящие улицы.

– Где ты живёшь? – наконец спросил он, нарушив молчание. – Я провожу.

– Обязательно, – улыбнулась девушка. – Я занимаю верхний этаж городской управы, так что мы сейчас в некотором роде соседи.

– Служебная квартира градоначальника? Удобно, не надо далеко ходить.

– Да, почти служебная… Этот особняк принадлежит моей семье. То есть сейчас мне, получается… – смущённо закончила она.

Дмитрий уважительно хмыкнул, но ничего не сказал, хотя давнишний вопрос обострился с новой силой. Анна Набель выходила весьма завидной невестой, и как же так получилось, что за ней не ухлёстывала добрая половина местных холостяков? Ну Старицкого она недолюбливала, а остальные? Когда горячих юношей останавливало отсутствие ответных чувств у предмета симпатии? Что, она сказала – никто не нравится, и на этом все успокоились? Даже с учётом всех местных странностей, это выходило… странно.

Однако, перебирая в памяти моменты, когда Анна разговаривала с местными жителями – простыми, не тёртыми и опытными вроде ведьмы и трактирщика Милохина, которому сам чёрт не брат, – Дмитрий пришёл к неожиданному выводу. Да, Анну Набель местные безусловно уважали, даже любили, но ещё – опасались. И объяснение этому обстоятельству найти не получалось. В их отношении не было подобострастия к высокопоставленному чиновнику, которое ещё как-то могло объяснить эту опаску, но что было – Косоруков понять не мог.

С Анной они распрощались на пороге трактира. Кухонный мальчишка привычно взялся отвести лошадей на конюшню и там устроить на ночь, поэтому ничто не мешало посвятить остаток вечера и ночь отдыху.

Прощание вышло неловким и скомканным. Анне хотелось, чтобы мужчина её поцеловал, а лучше и вовсе не прощался, и совсем неплохой была ночёвка в заимке колдуна!.. Но сначала рядом отирался мальчишка, потом ещё прошли знакомые, а потом вовсе на порог высыпала компания из четырёх подвыпивших старателей, шумно поздоровалась и осталась неподалёку, обсуждая что-то своё, но постоянно поглядывая на застывшую в смятении парочку.

А если бы не они, может, Дмитрий и сам бы решился, потому что поцеловать девушку хотелось, и ему тоже вспомнились две прошлых ночёвки, пусть не в удобной гостиничной постели, но зато – с ней рядом. И прежние мысли и вопросы в этот момент отступили на задний план, когда девушка стояла совсем рядом, тонкая и изящная в тёплом и редком свете уличных фонарей. Волосы слегка растрепались, выбившись из причёски, и отблёскивали красноватым червонным золотом. И внимательный взгляд… И губы…

Но старатели явно не спешили никуда уходить, а стоять вот так было совсем уж глупо. Поэтому Дмитрий снял шляпу и вежливо поклонился, чтобы поцеловать девушке руку. Твёрдую, сухую, сильную, не трепетно-девичью, но в его мозолистой ладони её пальцы всё равно казались хрупкими и нежными.

Анна в первое мгновение дёрнулась от неожиданности и едва не отняла руку, явно непривычная к этому жесту, потом неожиданно смутилась, когда тёплые губы коснулись кожи, и пробормотала, когда охотник распрямился:

– Я завтра утром делами займусь, а после полудня сюда подойду. Дождёшься?

– Дождусь, если вдруг колдун не объявится с утра пораньше, – улыбнулся в ответ Косоруков. – Доброй ночи.

– Доброй, – вздохнула в ответ Анна и зашагала к зданию управы.

Стоило остаться одной, и на душе у неё начали скрести кошки. Хотелось, чтобы завтрашний день уже наступил и всё разрешилось так или иначе; она не сомневалась, что всё случится именно завтра. Но одновременно с этим отчаянно хотелось оттянуть его как можно дальше, потому что было страшно, не по себе и стыдно. Она не собиралась отступать от принятого решения и что-то менять, но никак не могла успокоиться. Сумеет ли он понять и принять? Дмитрий казался разумным и сдержанным, он хоть и не верил до конца шаманам и прочим местным легендам, но достойно принимал новые обстоятельства. Может быть, потому и принимал, что до конца не верил и в глубине души продолжал относиться к Шнали и его населению как к какой-то сказке, театрализованному представлению.

Как он отреагирует завтра? В том, что всё выйдет как надо, Анна не сомневалась, но отчаянно боялась того, что случится потом. Вдруг рассердится, обидится и попытается уехать? А что будет, когда это не получится?..

Вот только рассказать и объяснить всё было ещё страшнее. Потому что не поверит. А если поверит, но не согласится, как тогда быть?..

Дмитрий же, немного проводив девушку взглядом, решительно двинулся в «Мамонтову горку». Спать ещё не хотелось, но и сидеть в общем зале – тоже. Тут было шумно и душно, а настроения проводить время в такой компании не было совершенно. Поэтому Дмитрий решил, коль уж с баней пока не сложилось, хорошенько отмыться в горячей воде.

Милохин желание это встретил с одобрением и пообещал решить вопрос, а Дмитрий пока поднялся в комнату.

На втором этаже трактира их сдавалось четыре почти одинаковых. Чистые, светлые и достаточно просторные, для привычного к дорогам Косорукова – настоящие хоромы. В комнате имелась широкая удобная кровать, комод с немного потемневшим от времени, но чистым зеркалом, скоблёный стол и стул со спинкой. На большом окне – весёлые ситцевые занавески в цветочек, на полу – трогательный вязаный коврик. К стене у комода был прикручен умывальник, под которым стоял чистенький медный таз.

На четыре этих комнаты имелась общая уборная с водопроводом, тоже редкое роскошество по нынешней жизни охотника, и ванная. Там стоял угольный котёл, который мог подавать горячую воду в отдельный кран, но котёл этот не топили – из постояльцев сейчас был один Косоруков, и тот больше где-то бродил, и ради него одного жечь уголь никому не хотелось, проще было в кухне нагреть пару вёдер воды. Да Дмитрий и не возражал, главное, к воде этой прилагалось хорошее мыло, большое чистое полотенце и вычищенная-выстиранная смена одежды. Что ещё надо для счастья?

Впрочем, трактирщик-то как раз знал, что. Когда Дмитрию постучали в комнату и сообщили, что можно занимать ванную и ни о чём не беспокоиться, всё готово, он обнаружил там не только пару вёдер кипятка, но ещё на табуретке стояла запотевшая кружка ароматного пива и внушительная миска мелкой закуски к нему – солёные сухари, сыр, сыровяленная колбаса, даже кусочки какой-то незнакомой рыбы горячего копчения.

– Ну, Игнат! Спасибо, – со смешком качнул головой Дмитрий, разглядывая это великолепие. – За мной должок.

Он поначалу хотел быстро вымыться да и устроиться в комнате, но потом решил полежать немного в горячей воде. Отмокнет, как хозяйки бельё замачивают, глядишь, и грязь вся сойдёт! А там и угощение под руку удачно подвернулось.

В горячей ванне, да под холодное пиво, жизнь вдруг естественным образом окрасилась в радужные тона, а все тяжёлые мысли поблёкли и потускнели. Ну в самом деле, о чём переживать? Убийцу он установил. Не поймал пока ещё, но не сомневался, что сладить с колдуном удастся. Надо будет к делу привлечь пару волшебников, есть же они тут, в городе, Анна вроде бы упоминала. Уж пара полезных-то найдётся! А там…

Конечно, первым делом надо будет съездить отчитаться, деньги получить. После… Может, и впрямь оставить уже эту беготню по лесам и весям? Осесть, вспомнить что забылось, устроиться на работу по специальности. Хороший инженер в нынешние прогрессивные времена всегда пригодится, а он ведь неплохой инженер!

Мысль эта, в отличие от того, что было год назад, уже не вызывала отвращения. Наоборот, интерес и даже некоторое предвкушение. По всему выходило, даже без учёта будущей награды за убийцу, поездка эта оказала на него целительное воздействие. Встряхнула, выбила пыль, вправила голову на место и даже как будто вернула вкус к жизни. Эвон он как лежит тут, сибаритствует! А пару седмиц назад спал под кустом, в плащ завернувшись, и ничего ему не надо было.

Дмитрий усмехнулся своим мыслям, сделал два больших глотка из кружки. Пиво оказалось отменным – пшеничным, душистым, совсем не горьким.

А почему, собственно, и нет?.. Расквитаться в Рождественске с делами, благо квартирой он обзавестись ещё не успел, только деньги копил, да и вернуться в этот занятный городок. К его загадкам, странному местному населению, желтокожим дикарям и вот этому доброму пиву.

– Да уж конечно, к пиву, – пробормотал он себе под нос и снова усмехнулся.

Отговорки.

Ясно же, что единственное подзуживало вернуться сюда. Шналь, конечно, славный городок, пусть и со странностями, народ дружный, места красивые. Только чёрта с два он бы вообще задумался о том, чтобы здесь остаться, если бы не Аня.

Анна Павловна Набель. Красивое имя, строгое, суровое. Оно в общем-то ей подходило, но как-то… на вырост, что ли? К лицу, но не по росту. Как и уважительное «хозяйка» от местных. И должность у неё тоже была на вырост. Не по возрасту. Девчонка же совсем. Да, многие в эти годы уже семьёй обзаводятся, не первого младенца нянчат, но госпожа градоначальница всё равно казалась сорванцом-недорослем, а не взрослой женщиной.

Иногда казалась. Тогда, когда он не обнимал её и не раздумывал навязчиво, можно ли сейчас поцеловать или правильнее будет сдержаться. Да и с револьвером своим она управлялась уверенно, не мешкала перед стрельбой.

Девушка-загадка. Самая главная, пожалуй, загадка этого города. Что с ней не так? «Не так» не в сравнении с некой условной особой того же возраста, не в отношении её необычного поведения и манер, а в каком-то более серьёзном, важном смысле. Может, матушка из чжуров была? Отсюда и дружба с желтокожими дикарями, и странно трепетное отношение к ним и их верованиям.

Или, может, у неё семейные традиции какие-нибудь сложные, не позволяющие сойтись с кем-то поближе. А может, и жуткие, кровавые, а местные знают и побаиваются. Не зря же эта семья, она говорила, городом уже много лет управляет, и даже девчонку молодую в кресло градоначальника не смутились посадить. В диких уголках страны до сих пор всякие странности попадаются, а тут чжуры рядом, тоже наверняка повлияли. А чжурские племена нередко отличалось чрезвычайной жестокостью и кровожадностью.

Звучало, конечно, глупо, но других версий у Дмитрия не появилось. Традиции или какие-то непонятные сложности полумифического вида вроде вот этих ведьмовства и шаманизма. Тут даже и жалеть об утраченном даре бессмысленно – чутьё подсказывало, что не так легко всё это обнаружить, даже если оно и правда существует, а не Косоруков запоздало тронулся умом после ранения. Могло безумие не проявиться сразу?..

Так и этак покрутив в голове все эти отвлечённые безосновательные мысли, прибавив драматических подробностей и со смешком разогнав их как несостоятельные, Дмитрий окончательно пришёл к выводу, что его ничто не смущает и не пугает. Ну странная она, и что? Так даже интереснее. Тем более жизненный опыт подсказывал, что там, где мерещится что-то удивительное и загадочное, всё обычно оказывается куда проще и банальней, чем рисовала фантазия. Наверняка у всех странностей Анны имелось какое-то простое и естественное объяснение, которое просто не приходило ему в голову. И чем терзаться бесплодными догадками, проще уж дождаться завтрашнего дня. Она же обещала всё рассказать? Обещала.

А пока выдалось столько свободного времени, лучше подумать о вещах более насущных и полезных. О колдуне бы, но там тоже гадать и из пустого в порожнее переливать – никаких улик нет. А за пределами всего этого остаётся ещё один вопрос: как быть дальше с Анной? Не в общем, а в частностях. Да, начали они странно и не с того, но коль уж он определился в симпатиях, самое время исправляться и начинать ухаживать за девушкой по-человечески, а не как было до сих пор.

Например, если они действительно завтра поедут смотреть какое-то живописное место, можно попросить Милохина собрать с собой корзинку и вместо привала устроить уютный пикник. И завтра утром времени полно, надо употребить его с пользой. Первым делом, конечно, попробовать наведаться к ведьме – узнать, что она выяснила в логове колдуна. А вот после можно пройтись по лавкам и подобрать какой-то небольшой подарок. Никаких идей у него по этому поводу не было, но вдруг попадётся что-то подходящее?

Честно говоря, мысль о подарке вообще вызывала сомнения, потому что ощущалась в этом какая-то искусственность. Да, так было правильно, но с Аней-то вообще всё выходило неправильно! И может, так и надо?

Наверное, если бы Косоруков сумел придумать что-то такое – неправильное, но интересное, – он бы и не задумывался, однако талантом к импровизации и богатой фантазией в подобных вопросах он никогда не блистал. Оставалось использовать привычные и понятные варианты, пусть они и не слишком нравились. Ну а если ничего подходящего не попадётся – значит, так тому и быть. Спокойная прогулка без какой-то важной цели вроде очередной вехи в расследовании – само по себе неплохо, можно считать её нормальным свиданием.

Спать Дмитрий после ванны укладывался в крайне благодушном настроении, и тем более странным оказался липкий и муторный сон, преследовавший его всю ночь. То ли он за кем-то гнался, то ли от кого-то убегал, но вокруг был тёмный хмурый лес и непонятное время суток – то ли чаща в сумрачный день, то ли поздний вечер в лесу самом обычном.

Потом он и вовсе столкнулся нос к носу со здоровенным медведем, а в руке у него был один только охотничий нож. Зверь зарычал, а Дмитрия вдруг разобрала отчаянная, бесшабашная злость – всё одно от хищника в лесу не удрать! И он напал первым.

Перед глазами вдруг возникло удивительно отчётливое в темноте морщинистое, невыразительное лицо шамана с чёрными глазами-щёлочками и белыми рисунками на лице. Шаман курил опиум через бурую, древнего и жутковатого вида трубку и, поглядывая на Дмитрия, непонятно качал головой и приговаривал что-то на своём тарабарском языке.

Косоруков даже сумел обрадоваться во сне столь простому и очевидному объяснению всех местных колдовских странностей, даже задумался сквозь сон, а не могли ли ему самому что-то такое подсыпать? Может, тут вода какая-то особенная?

Но шаман и густой, тяжёлый, приторный опиумный дым опять сменились бесконечным и бесцельным бегом по лесу. На краю сознания маячила мысль, что стоит остановиться, и он сразу поймёт, что происходит и куда он пытается попасть, но остановиться мешал страх. Дмитрий не понимал, боится он того, что гонится за ним, или чего-то непоправимого впереди, там, куда бежал, но остановиться и задуматься – не мог.

Потом под ногами разверзлась затянутая туманом бездна. Он замер на краю с бешено колотящимся в груди сердцем, но кто-то толкнул его в спину с такой силой, что буквально выбил дух. Сердце подпрыгнуло к горлу от обречённого ощущения падения, мужчина дёрнулся и – проснулся.

Некоторое время он лежал, вглядываясь в темноту ночи, едва-едва разбавленной светом уличных фонарей, сочащимся сквозь тонкие занавески. Сбившееся дыхание никак не желало восстанавливаться, сердце стучало заполошно, быстро, и липкий страх сна всё не уходил, упрямо цепляясь за горло.

– Приснится же, – пробормотал он раздражённо, резко повернулся на другой бок и накрыл голову подушкой.

Интересно, как отреагирует Анна, если он завтра попросится ночевать к ней? Рядом с ней никакие глупости почему-то не снились.

Примерно на этой мысли он уснул вновь, на этот раз – крепко и без снов.

Глава 14. Плохой день Дмитрия Косорукова

День не задался как-то сразу, с самого утра. Пока умывался, Дмитрий просыпал зубной порошок и четверть часа собирал его по столу и полу. Потом умудрился порезаться, пока брился, – с ним такое последний раз с год назад бывало, когда после плена привыкал к этой процедуре. Царапина слова доброго не стоила, но кровь насилу остановил, испортив при этом штаны и полотенце. Благо хоть рубашку не стал надевать до умывания!

Завтрак – в порядке исключения, не иначе, – прошёл спокойно. Косоруков поблагодарил трактирщика за вчерашнюю заботу, потом они поговорили о достоинствах местного пива и особенностях процесса изготовления, об угольном котле, который, как оказалось, барахлил, и Дмитрий сообразить не успел, как так вышло, но вскоре уже договаривался с трактирщиком на предмет посмотреть его и починить. Над просьбой приготовить корзинку со снедью для прогулки Милохин очень выразительно поухмылялся, но вслух насмешничать не стал, пообещал сделать всё в лучшем виде.

Об Анне он упомянул единственный раз, когда Дмитрий собрался уходить.

– Ты только хозяйке нашей серебро не дари.

– Почему? – озадачился охотник. – Она вроде бы не упырь… Или я чего-то не знаю?

– Пф! Ну и фантазия у тебя, приятель! – хохотнул трактирщик. – Не любит она его.

– Ну… хорошо, я приму к сведению, спасибо, – с лёгкой растерянностью ответил Дмитрий. – А ты-то откуда знаешь?

– Городок маленький, все друг друга знают. А уж Аннушка тем более на виду.

Объяснение прозвучало достаточно разумно, но что-то внутри ему воспротивилось. Косоруков и сам бы не смог сказать, чем именно оно ему не понравилось. Наверное, он слишком сильно настроился на поиски каких-то удивительных странностей, поэтому простое объяснение «не нравится» было трудно принять. И собственные вчерашние умозаключения не помогли настроиться на рациональный лад.

Но гадать попусту было бессмысленно, и он постарался сосредоточиться на насущном. Зорька лениво цокала подковами по мостовой, а её хозяин – поглядывал на окрестные вывески. Дорогу до дома колдуна он помнил неплохо, и, хотя она пролегала не по торговым улицам, разные лавки тут тоже попадались. Вдруг и найдётся что интересное?..

Но день не задался с самого утра, и интересное ему, конечно, попалось, но совсем не в том виде, на который он рассчитывал.

На перекрёстке он чудом не попал под взбесившегося мамонта. Что замкнуло в голове у этого многопудового зверя – непонятно, но он выскочил справа, грохоча пустой телегой. Флегматичная Зорька испуганно всхрапнула и прыгнула с места вперёд так, что Дмитрий чудом не вылетел на мостовую, успел ухватиться за гриву и повис сбоку на конской шее. Позади кто-то кричал, трубил мамонт, впереди – испуганно вскрикивали и отпрыгивали в стороны.

Но тут впору было радоваться ленивому нраву кобылы: успокоилась она тоже быстро. Дмитрий рывком вернулся в седло, перехватил поводья и решительно повернул назад – на улицах было немало народу, вдруг кому-то помощь нужна!

К счастью, происшествие обошлось без серьёзных жертв, люди отделались ушибами, но разрушений принесло немало и пахло дурно: у носатого гиганта с перепугу приключилась медвежья болезнь. Кроме того, оказалась повреждена брусчатка, фасады нескольких домов и пара телег. Что именно напугало обычно спокойного зверя, понять так и не получилось, но результат впечатлял. И это ещё зверь быстро успокоился, с разгона влетев в тупик и не сумев там быстро развернуться! Куда бы его унесло в противном случае – оставалось только гадать.

Убедившись, что помощь никому не нужна и срочно мчаться за врачом не требуется, Косоруков продолжил путь.

Дом колдуна был пуст. На столе лежала короткая записка, сделанная острым, твёрдым почерком. «Есть повод подозревать что-то большое. Отец Алексий освятил подпол, у него тоже дурное предчувствие. Ушла искать ответы. Приходите перед закатом.»

Ни подписи, ни адресата не было, но нетрудно было догадаться, кто и для кого это оставил. Дмитрий пробежал её взглядом два раза, слазил в подпол, чтобы осмотреться. Частей мёртвых тел там больше не было, и, хотя тяжёлый запах никуда не делся, это место больше ничем не напоминало то зловещее подземелье, которым было вчера. Просто пустой холодный подпол.

Куда Джия «ушла искать ответы», у Дмитрия не возникло ни единого предположения, поэтому и саму её искать он не стал. Но до полудня оставалось ещё немало времени, и его хотелось потратить с пользой, так что Косоруков решил попытать счастья и навестить священника. Во-первых, он мог поделиться какими-то новостями со слов ведьмы, всё же виделся с ней явно позже, чем они с Анной, а во-вторых… Он очень хорошо запомнил, как рассыпались прахом упыри из-за благословения этого необычного священника, и было бы нелишне подстраховаться, получив его снова. Наверняка ведь колдун так просто в руки не дастся и достанет своих упырей. Тем более если придётся ждать до ночи, когда он затеет свой ритуал.

Эта идея Дмитрию категорически не нравилась, но, к сожалению, другой не было. Он представления не имел, где и как искать колдуна и кого можно привлечь на помощь. Что сверхъестественные сказочные силы не помогли – это не расстраивало и не удивляло, было бы странно на них рассчитывать. Гораздо больше беспокоило то, что и традиционные методы ничего не могли подсказать. Сбить со следа собак не так уж сложно, наверняка опытный охотник это прекрасно понимает. А волшебство в деле поиска людей тоже было бесполезно, иначе работы у полиции здорово поубавилось бы.

А прочёсывать окрестные холмы… Это не поиски иголки в стогу, это поиски иголки в поле, притом неясно даже, в какой губернии.

В сторожке караулить? Слишком невелик шанс, что он там появится, чтобы делать это самому, а отправить некого. У него тут вовсе подчинённых нет, это Аню при нужде послушают, вот только… Косоруков почти не сомневался, что она отмахнётся от этого предложения. В отличие от Дмитрия, который даже после наглядной демонстрации сохранял скептицизм, Набель шаману доверяла всецело.

Да он и не собирался настаивать и убеждать. Это было решение больше для успокоения собственной совести, чем продиктованное здравым смыслом. Колдун явно признал своё ружьё, которое ему так неосмотрительно показали, и понял, что заимка найдена. Поостережётся. Если бы у него другого выбора не было – куда ни шло, а сейчас какой смысл рисковать? Как у осторожного зверя, у него имелось несколько убежищ, притом даже не обязательно три, могло быть и больше, и прятаться по лесам опытный охотник, знавший эти места, мог очень долго.

Оставалось только плыть по течению, но характер мешал Косорукову делать это, сложив руки. Он предпочитал побарахтаться.

Правда, именно сегодня это получалось особенно плохо.

Священника не оказалось на месте. Служка сообщил, что отца Алексия срочно позвали исповедовать одну умирающую старушку, притом не в город, а куда-то на дальний хутор, так что раньше ночи его ждать не стоило.

Не задалось и с подарком. Несколько раз Дмитрий останавливался возле разных лавочек, и были они не так уж плохи, но всё было не то. Поначалу он вспоминал сказку про аленький цветочек и посмеивался над самим собой, но когда в конце улицы замаячила церковь, а значит, и «Мамонтова горка» – конец пути, стало уже не так весело.

Пришлось ограничиться покупкой у уличной цветочницы симпатичного красно-оранжевого букетика. Дмитрий, может, выбрал бы другие цветы, но молоденькая девушка заговорщицки подмигнула со словами «Не сомневайтесь, хозяйка любит эти!».

Здесь он почувствовал себя крайне неловко и раздосадованно оттого, что буквально каждая собака знала, о какой девушке он думал. В этом не было ничего загадочного – городок маленький, слухи распространяются мгновенно, градоначальницу знают все, и их вместе видела тьма народу, но всё равно неприятно.

Отвык он от постороннего внимания, вот что. В былые времена, может, ещё поболтал бы с цветочницей и расспросил об Анне, а теперь ограничился коротким вежливым ответом и благодарностью за совет.

После всего этого он вернулся в трактир в значительно худшем настроении, чем уезжал. Милохин выразительно, с насмешкой приподнял брови и собрался что-то сказать, когда Дмитрий подошёл к стойке с цветами, но тот его опередил:

– Молчи, Христа ради!

Трактирщик весело фыркнул, но рвущееся с языка замечание удержал при себе. Бросил только:

– Давай в воду поставлю, чтоб не завяли.

«Мамонтова горка» в это время почти пустовала, так что подниматься наверх Дмитрий не стал. Если бы Игнат начал подтрунивать и задавать неуместные вопросы – ушёл, но тот проявил понимание и завёл безобидный разговор. Так Косоруков и остался коротать время – за неспешной беседой и, в моменты её затишья, бесплодными попытками придумать решение проблемы с колдуном. Попытался пока про военные годы вызнать, но Игнат только ухмылялся насмешливо и отсылал с вопросами к Анне – она, мол, начальница. Сговорились, что ли…

Набель, как и обещала, пришла вскоре после полудня. Она сегодня утром тоже не удержалась и первым делом отправилась разговаривать с ведьмой, и ей повезло больше, чем Дмитрию, потому что Джию она застала. Узнала немногое, но одним странным открытием отчаянно захотелось поделиться с Косоруковым. Настолько остро, что она насилу удержалась от преждевременного к нему визита. Ещё большой вопрос, что её на самом деле влекло – расследование или желание увидеть охотника.

Но волевым усилием она заставила себя переступить через это желание и заняться делами в управе, рутинные обязанности с неё никто не снимал. Да, перед началом расследования градоначальница предупредила всех, что берёт нечто вроде небольшого отпуска, но позволить себе полностью выпасть из служебных дел не могла: некоторые вопросы без неё решить было нельзя. Им и пришлось посвятить утро вместо приятной компании Косорукова – бумажной рутине и отряду стражи из Хинги, который приехал за бандой, оказавшейся весьма известной в окрестностях и попившей у жителей немало крови.

Собираясь после всего этого на встречу, Набель поначалу хотела ехать как обычно: штаны, рубашка, куртка – отличные вещи для прогулки верхом. Но, немного поколебавшись, выбрала другое.

Дмитрий удивился бы и, наверное, даже не поверил, если бы она об этом сказала, но Анна любила платья и красивую одежду. Просто видел он её до сих пор почти исключительно в выездном варианте, ну не в цветном шифоне же за колдуном по лесам гоняться!

А сегодня она волновалась и даже отчаянно трусила и, чтобы хоть немного отвлечься от этих переживаний и добавить себе уверенности, решила одеться понаряднее.

И не только ради этого, конечно. Красивой быть хотелось для него. Чтобы смотрел с восхищением, брал за руку – вот так бережно, как вчера во время прощания, – но только чтобы и она чувствовала себя в этот момент соответственно. Не испытывала неловкость за собственные грязные пальцы и пропылённые рукава, а радовалась теплу большой мужской ладони. И наконец уже перестала так волноваться!

Анне не свойственно было долго переживать и терзаться сомнениями. Она предпочитала принять решение и следовать ему – так научил отец, да и во время войны так привыкла, а после не было нужды отвыкать. Но сейчас, с Дмитрием, впервые за последние годы сильно волновалась и не могла безоговорочно следовать плану.

Как он отреагирует? А вдруг она принимает желаемое за действительное и не так уж симпатизирует ей охотник? Да, как женщина она его привлекает, в этом была не одна возможность убедиться. Но достаточно ли этого? А если он не поймёт, рассердится и не пожелает с ней больше знаться? Нет, он наверняка рассердится, она бы тоже рассердилась, но насколько?..

Если бы у неё было больше романтического опыта общения с мужчинами, может, сейчас было бы легче. Но опыта такого не было, а руководствоваться чужим… Она доверяла Джие, та была взрослой и мудрой женщиной, но сейчас почему-то совсем не хотелось с ней советоваться. День назад Анну совсем не смущало наличие у ведьмы своих серьёзных проблем с личной жизнью, а сегодня вдруг это показалось важным.

Первое замужество у Джии вышло настолько неудачным и оставило такой след в душе, что ведьма предпочитала обходиться без мужчин вовсе. Только священника привечала, который был её другом и просто по природе своей не мог кого-то всерьёз обидеть. Так что в свой утренний с ней разговор Анна даже не стала рассказывать о собственных планах на день: Шаоци знал, а всё остальное не играло роли.

Был бы жив отец, он бы, может, посоветовал, как поступить, но что толку мечтать о несбыточном! Оставалось действовать на собственный страх и риск и надеяться, что какие-нибудь высшие силы уберегут от совсем уж страшных ошибок – не то духи, не то Господь.

Выбранный наряд оказался компромиссом. Узкие, обтягивающие светло-бежевые штаны и мягкие сапожки позволяли уверенно держаться в седле, а летящая юбка с запáхом, кремовая блузка с отложным воротником и мягкий корсаж добавляли к удобству привлекательности. И пучок она, скрепив привычными незаметными шпильками, украсила парой нарядных чиньских, с затейливыми подвесками из зелёного оникса.