Текст книги "Щепотка пороха на горсть земли"

Несмотря на то, что собственное отражение Анне понравилось, спокойнее от этого не стало, к месту встречи она подходила с внутренней тревогой и на пару мгновений замешкалась на пороге, сделав вид, что проверяет дремлющих у коновязи лошадей, приготовленных для поездки. Ей даже заходить не надо было, чтобы знать: он там, сидит у стойки, лениво перебрасывается короткими фразами с Игнатом…

Мысленно прикрикнув на себя, Анна всё же вошла внутрь и ничуть не удивилась, что действительность в точности повторила представления о ней.

Дверь открылась тихо, но и охотник как будто тоже что-то почувствовал. Обернулся через плечо, замер на мгновение, озадаченно приподняв брови. Игнат позади ухмыльнулся и показал большой палец, так что нестерпимо захотелось на него рявкнуть как-нибудь особенно грубо. Но не сейчас же! Тем более её куда больше волновала реакция другого мужчины, а по его лицу пока читалась только растерянность, и это не добавляло спокойствия.

Но пока Анна дошла от входа до стойки, Дмитрий опомнился, поднялся навстречу, а удивление на его лице сменилось восхищением.

– Здравствуй! – неуверенно улыбнулся он, поймал её руку, поднёс к губам. – Выглядишь чудесно!

– Спасибо, – с облегчением улыбнулась она в ответ, наконец обретая ту уверенность, которой недоставало.

Всё шло именно так, как хотелось, а значит, всё она правильно решила. Да и могло ли быть иначе? Не здесь и не с ней!

– Пойдём? – предложила уверенно, сама мягко подхватила мужчину под локоть, погрозив за его спиной веселящемуся Милохину.

– Эй, Мить! Ничего не забыл, голубь сизокрылый?

Тот непонимающе нахмурился, но быстро опомнился и развернулся за цветами.

– Погоди, – со смешком добавил Игнат, – поклажу не забудь.

– Спасибо. Вот, это тебе, – Дмитрий протянул букет той, кому он предназначался. – Я не знал, что ты любишь, но…

– Но угадал, – улыбнулась Анна, забирая и с удовольствием рассматривая цветы, при этом искоса поглядывая на мужчину.

Странно было видеть его таким смущённым и неуверенным. Рослый, широкоплечий, решительный и уверенный в бою, он сейчас как будто не знал, куда деть руки. И это ещё добавило ей уверенности: был бы равнодушен – держался бы совсем иначе.

– Честно говоря, просто послушал умного совета. По-моему, абсолютно все горожане знают о тебе гораздо больше, чем я.

– Так они и меня знают дольше, – легко ответила Анна. Приподнялась на носочки, поцеловала в подбородок – выше не достала, а он не сообразил наклониться. – Спасибо.

Он явно хотел что-то ответить, но не успел – вернулся Игнат, который нёс в руках пару небольших плоских корзин и сбрую, чтобы можно было повесить их на круп лошади. Дмитрий такой подготовки от него не ожидал, но поблагодарил и увесистую ношу взял.

– Что это такое? – полюбопытствовала Анна, указав на корзинки, когда они вышли на воздух. Цветы она решила оставить в трактире: за день без воды они точно погибнут, а так сколько-то постоят.

– Я подумал, раз мы опять хотим провести день где-то на природе, можно сделать это с некоторым удобством и устроить пикник. Правда, не знаю, что туда уложил Игнат…

– На него можно положиться, – уверенно ответила Анна, наблюдая, как мужчина пристраивает дополнительный груз на круп Зорьки. – А почему у тебя нет своей нормальной лошади?

– Так удобнее, – он пожал плечами. – За заказами иной раз приходится помотаться по всей губернии, вот как сейчас, а далеко проще ехать более скоростным транспортом – дирижаблем, поездом или поймать попутное авто, где дороги есть нормальные.

– Ты ездил на них? – с новым интересом взглянула на него Анна.

– Ну да. Они и в армии используются, и вообще. До вас вот только почему-то не добрались ещё. Хотя… В Хинге я их тоже не видел, так что, наверно, «до вас» это более широкое понятие, чем Шналь со всеми его чудесами.

– У нас есть мамонты. Для них топливо вон кругом растёт, грузы они и потяжелее таскают, шерсть опять же, – пояснила она. – Но взглянуть всё равно было бы любопытно. Да, кстати, я же утром Джию видела!

– Я только на записку в доме колдуна наткнулся и решил не разыскивать, – со смешком отозвался он. – А зачем она её написала, если вы виделись?

– Наверное, она написала её раньше, – пожала плечами Анна.

– Она что-то сказала?

– Да, и престранное. Она определила, что в подвале были части как минимум восьми тел, все мужские и достаточно старые, кажется, все – следы войны, потому что там и чиньцы были. Но был и ещё один труп, который лежал там достаточно долго вот на той пустой скамейке. Она не уверена, но труп, кажется, был целым и женским.

– Он хранил в подвале тело своей жены и забрал его с собой при побеге? – предположил Дмитрий задумчиво. – Ну… я бы не сказал, что это удивляет, учитывая его интерес к мертвецам. Но неужели он с самого начала вот так умом тронулся? Почему не похоронил по-человечески?

– Может, он её сам убил? Нечаянно как-нибудь, по неосторожности. Потому и скрыл, потому и пил…

– Хорошая версия, – согласился охотник. – Чувство вины, тем более за такой поступок, тем более перед любимым человеком, вполне может свести с ума и подтолкнуть ещё не к такому. А новых идей по поводу того, как его искать, Джия не выдвинула?

– Нет, – Анна вздохнула. – Она попыталась его выследить, но он умеет прятаться, хитрый, подготовился. Собиралась днём какой-то ритуал посложнее провести, просила вечером заглянуть – сегодня день хороший, подходящий, есть шансы… Дим, а давай немного поговорим не о деле? Раз уж мы никого не выслеживаем прямо сейчас, а просто гуляем. Я совсем ничего о тебе не знаю. О чём ты мечтаешь, что любишь?

– Люблю… – Он усмехнулся. – Картошку жареную. На сале. С лучком, с чесночком…

– Да кто ж её не любит! – рассмеялась она. – А если ещё с солёным огурцом, и с колбасой!..

– Кровяной? – весело фыркнул в ответ Дмитрий.

– Конечно!

– И с груздями солёными… – мечтательно протянул он и тоже засмеялся. – Да, с едой тут всё по-старому, тут просто.

– О чём ты? – озадачилась она. – А что сложно?

– Всё остальное, – туманно отозвался он и сбился на отвлечённое: – Всё-таки интересный у вас город… Не могу поверить, что я здесь всего несколько дней. Такое ощущение, что в них уместилось больше событий, чем во весь предыдущий год.

– Мне казалось, жизнь охотника более насыщенная, – хмыкнула Анна. – Что такого случилось? С упырями один раз столкнулись, и всё. Даже до колдуна пока не добрались.

– Тем более, – задумчиво улыбнулся Дмитрий. Глядел он при этом вперёд, куда-то в неведомые дали: из города они пока ещё не выехали, и вдоль по улице любоваться было нечем, не развалюхой же у перекрёстка!

– Если ты не хочешь об этом разговаривать, мы можем продолжить о чём-то более приятном. О еде, например, – осторожно заметила Анна, когда молчание затянулось.

– Нет, не то чтобы, – опомнился и встряхнулся Косоруков, перевёл взгляд на спутницу. – Просто я понял одну важную вещь о самом себе, и с этим надо свыкнуться. Ты задала очень сложный вопрос. Я не знаю, что я люблю и чего хочу. Чего хотел раньше, несколько лет назад, – это я знаю, а сейчас – уже не уверен… Да ну, если это пытаться вслух говорить, получаются то ли глупости, то ли жалобы. Давай и правда о чём-то ещё. Или ты расскажи, о чём мечтаешь.

– Ну нет, о другом – так о другом, – решила она, с трудом подавив любопытство.

Уж очень хотелось узнать, что там у него за сомнения и как вообще можно не знать, чего хочешь. Вот она – точно знала, просто не собиралась прямо сейчас рассказывать это Дмитрию.

Больше сложных вопросов не касались. Поначалу действительно вернулись к любимой еде, потом – к природным красотам, тем более тропа, на которую они съехали, как раз взбиралась на холм и виды с каждым поворотом открывались всё более живописные.

Погода стояла неопределённая. Ветер гнал объёмные, тяжёлые облака, многие из них были оторочены понизу густой дождевой бахромой, но над головой синело ясное небо, и на траве никаких следов недавнего дождя не наблюдалось.

Ехали достаточно долго, пару часов, но время пролетело незаметно. За живым разговором тревоги отступили на задний план, забылись утренние неурядицы, прогулка доставляла обоим подлинное удовольствие. Особенно Дмитрию, который и вспомнить не мог, когда последний раз ехал куда-нибудь просто так – ради красивого вида, ради приятной компании. А уж чтобы это было свидание с красивой девушкой…

– Ну вот, лошадей лучше тут оставить, – сообщила Анна, когда они выбрались на поросшую разнотравьем проплешину в редком лиственном лесу, заполнявшем все окрестные склоны. Тропа уже давно растворилась между камней, и пришлый человек вроде Косорукова ни за что не нашёл бы дорогу.

– А потом? – полюбопытствовал Дмитрий.

– Ещё немного пройти пешком… Я не подумала, корзины же ещё!

– Обижаешь, уж донесу как-нибудь, – усмехнулся он. – Хотя если спуск больно крутой, они могут и пострадать.

– Нет, ничего такого, – заверила она. – Там просто по камням, лошади ноги переломают. Было бы сложно, я бы в юбке не поехала. Хотя, конечно, эта – не то что другие.

– Что ты имеешь в виду? – уточнил охотник, возившийся в этот момент у лошадиных ног.

– Она же фальшивая, исключительно для красоты. Можно сделать вот так, и будет очень удобно.

– Как?.. – обернулся он через плечо и на несколько мгновений замер, не в силах сказать что-то связное или хотя бы отвести взгляд.

Если он поначалу посчитал фривольными её обычные штаны, в каких Анна разъезжала по окрестностям, то теперь ему наглядно продемонстрировали: всё познаётся в сравнении. Ткань столь плотно облегала тело, что простора фантазии уже не оставалось. Стройные ровные голени, округлые бёдра, а уж какой вид открылся сзади, когда Анна выразительно повернулась вокруг своей оси…

– Ну как? Здорово, правда? – спросила бодро и отпустила как-то хитро подогнутую юбку, так что она упала мягкой волной, захлестнула ноги на новом обороте.

– Да. Здорово, – очнулся мужчина, насилу заставив себя отвернуться и закончить с лошадью.

В этот момент он, правда, совсем не думал об удобстве наряда, а искренне надеялся, что Анна не обратит внимания на то, как нервно это прозвучало. И на остальное не обратит внимание. И больше не будет без предупреждения демонстрировать достоинства своего наряда, потому что… Нет, он, конечно, сдержится, как бы ни было сильно желание обхватить, и прижать, и…

Чёрт побери, как теперь выбросить из головы это зрелище?!

К облегчению Дмитрия, Анна удовлетворилась его ответом и отошла к Гранату, чтобы снять с его спины притороченную сумку. С корзинами он провозился куда дольше, чем это действительно требовалось, но зато сумел немного успокоиться, пока прилаживал сбрую так, чтобы повесить ношу на плечо. Корзины оказались нетяжёлыми, но неудобными, и какие-то углы постоянно куда-то упирались. Но в нынешней ситуации это было даже к лучшему: отвлекало.

– Пойдём? – бодро предложила Анна, когда он наконец справился с корзинами. Она-то свою ношу пристроила без труда.

– Пойдём, – ответил Косоруков уже почти спокойно, на всякий случай стараясь смотреть по сторонам, а не на спутницу. Но когда она взяла его за руку и потянула за собой к просвету между деревьями, не отказал себе в удовольствии поудобнее перехватить узкую ладонь и будто невзначай приласкать тонкое запястье.

Только вылиться во что-то большее этим взаимным поддразниваниям было пока не суждено: спуск оказался не настолько уж простым, волей-неволей пришлось бросить всяческие глупости и сосредоточиться на опоре под ногами. Да и место, в которое Анна привела своего спутника, своим видом легко выгоняло из головы лишние мысли.

Речка, бежавшая по неглубокому ущелью, была совсем мелкой. Вода переливалась с камня на камень, вылизывая серое скальное ложе, и даже в самых глубоких местах Дмитрию едва ли было по пояс. Но столь безобидно эта речка выглядела только сейчас, а вот в паводок или после дождей явно превращалась в грозный и яростный поток. Достаточно было взглянуть на ствол дерева в обхват, застрявший между стенами ущелья внизу по течению на высоте больше двух саженей.

Слева, вверху по течению, шумел каскадами невысокий ступенчатый водопад, разбитый на множество струй, но интереснее всего выглядело ложе реки: монолитная скала с округлыми промоинами напоминала большой кусок сыра, разве что цвет выбивался.

Никакого удобного козырька, способного закрыть от дождя, поблизости не виделось, поэтому вещи оставили на пологом участке над водой, у корней пары старых лиственниц, выросших так близко, что ветки их переплелись и кое-где срослись друг с другом.

Пока что есть не хотелось, поэтому они решили прогуляться вверх по течению, за водопад. Анна здесь исходила всё и рвалась показать спутнику новые красоты, а он не возражал: место действительно было живописным. Кроме того, ветер дул поперёк ущелья, так что внизу было тихо и тепло, а порой и жарко, когда спины касались солнечные лучи.

Разноцветные камни, причудливо обточенные водой, цепляющиеся за окрестные скалы деревца, впадающие с двух сторон мелкие ручейки и родники, небольшие озёра с прозрачной, хрустальной водой… Любоваться этим можно было бесконечно.

Они ушли достаточно далеко от импровизированного лагеря. Шагать по гладкому руслу было легко и удобно, виды вокруг очаровывали и дразнили загадкой, что же там за поворотом и очередным скальным выступом, а ладонь девушки в руке добавляла этой прогулке особого очарования. Хотя Анна наверняка прекрасно справилась бы и сама, он то и дело поддерживал её, помогая взобраться на камень или перепрыгнуть протоку. И девушка легко позволяла это, улыбалась и увлечённо рассказывала о здешних местах. Всё больше чжурские легенды, но они были интересными.

Развернулись обратно только тогда, когда упёрлись в достаточно высокий и крутой водопад. Здесь тоже можно было взобраться, но гораздо труднее, и подобное приключение уже не укладывалось в рамки увеселительной прогулки.

– Нет, всё же за эти несколько дней произошло куда больше, чем за прошлый год, – рассеянно заметил Дмитрий, когда они шли уже известной дорогой вниз по течению.

– Ты решил пояснить, что это значило? – со смешком уточнила Анна.

– Я… Бывал в этих местах. Нет, не здесь, на станцию ближе к Рождественску. Не важно. Я год мотаюсь по горам и лесам этого края, но никогда не задумывался, что здесь существует подобная красота. Да я, честно говоря, вообще никогда ничего подобного не видел. Море, лес – это всё красиво, конечно, но совсем не так.

– Ну, ты же по делу бывал, разве нет?

– По делу, да. И ненужным его не назвать, хорошее, важное. Но я совершенно забыл, что, кроме дела, существует что-то ещё. Вообще я здесь понял, что весь последний год, после возвращения, прожил как-то странно. Не то чтобы бесцельно, просто… по инерции, что ли? Да ладно, неважно, было и было. Но спасибо тебе, что встряхнула. И городу твоему, конечно, тоже спасибо.

– Это всё потому, что ты ему понравился, – уверенно заявила Анна. Прежнюю тему она развивать не стала: там явно было что-то личное, которым он не желал делиться, а она умела такое уважать. Сама вот тоже… – Я же говорила, у нас особенная земля. Жаль, что ты не веришь.

– Нет, почему, что особенная – это сложно не заметить, – он усмехнулся. – А эти все шаманские практики, духи, ведьмы… Извини. Наверное, с этими суевериями надо было вырасти, чтобы всерьёз ими проникнуться.

– Ну… у тебя ещё будет возможность убедиться, – вздохнула она.

– Джия будет помогать ловить колдуна? – предположил он.

– Может быть.

– Но не точно, да? А ты не хочешь привлечь к этому делу кого-нибудь ещё? Мало ли как он подготовился. Сама же говорила, и ополчение у вас было, и чародеи есть. У меня-то дара нет, как будем с колдуном справляться?

– Разберёмся как-нибудь, когда пойдём ловить. И мы договорились пока не обсуждать службу, помнишь? – Анна посмотрела на спутника с наигранным укором.

– Я больше не буду.

На их вещи никто не покусился. Людей здесь Дмитрий, конечно, не опасался, но зверья-то полно, однако Анна заверила, что всё будет в порядке, и оказалась права.

Она достала из своей сумки большое плотное одеяло и тщательно его расстелила, раскидав с выбранной площадки мешающиеся камни и особенно неудачные шишки, а Косоруков тем временем распотрошил гостинцы от трактирщика. Среди них тоже нашлось покрывало, но оно было существенно меньше. По общему согласию его назначили столом и расположили на краю одеяла, на самом ровном месте, а на него уже выставили разносолы. Весьма разнообразные, отдать трактирщику должное. Нашлась даже бутылка вина, штопор к ней и пара хрустальных бокалов.

Сами расселись по бокам от стола, чтобы не натащить сапогами мусор на одеяло.

– Светский выезд, – со смешком прокомментировал Дмитрий, занявшись бутылкой. – Не хватает пары ракеток для бадминтона. У вас в него не играют?

– Не прижилось, – пожала плечами Анна. – Некоторые увлекаются, но… нет уж, лучше без них.

Воспользовавшись тем, что у него заняты обе руки, девушка с хулиганским видом сдёрнула с мужчины шляпу и пристроила у себя на коленях.

– Что случилось? – озадачился Дмитрий и, поморщившись, тряхнул головой, откидывая со лба волосы.

– Ничего. Мне не показалось, – вздохнула она, разглядывая местами отходящую подкладку. – Ты ещё когда ягоды принёс, я об этом подумала, но потом отвлеклась и забыла сказать. У тебя совершенно негодная шляпа, почему ты её носишь?

– Привык, – не обиделся он и только пожал плечами. – От солнца защищает, от холода тоже, от воды, что от неё ещё надо? Держи, – он протянул до половины наполненный бокал, налил в свой столько же и отставил бутылку в корзину, чтобы случайно не опрокинуть. – За Шналь и его красоты.

– А ты умеешь уговаривать! – Анна рассмеялась, отложила шляпу в сторону. Хрусталь мелодично звякнул. – Даже если бы я не хотела пить вино, от такого тоста сложно отказаться.

Некоторое время они обсуждали проницательность трактирщика, отдавая дань вину и закускам, а когда бокал закончился, Анна отставила его в сторону и вытянулась на одеяле вдоль импровизированного стола. Дмитрий обернулся и, опираясь на руку, слегка навис над девушкой – её лицо оказалось аккурат позади него. Неслучайно, конечно, но признаваться в этом она не собиралась. Как и в том, что закинула руки за голову и сладко потянулась, позволяя блузке обрисовать грудь, тоже неслучайно. Может, романтического опыта у неё не имелось, зато наблюдательности было не занимать, и она замечала, как смотрит на неё мужчина и как реагирует. Правильно реагирует, что уж там.

– Кажется, ты не выспалась, – заметил Дмитрий с лёгкой улыбкой, заставив себя перевести взгляд на её лицо.

– Ничего подобного, просто сидеть неудобно, – возразила Анна. Открыла глаза, и некоторое время они молча разглядывали друг друга. – Дим, а у нас сейчас свидание?

– Полагаю, что так, – с нервным смешком ответил он. – В современном стиле.

– Как это?

– Ещё во время моей учёбы считалось не вполне приличным юноше и девушке оставаться наедине, – отозвался он уже с искренним весельем. – После войны взгляды, насколько я знаю, переменились, да и до неё процесс начался, но всё равно. Если бы у тебя были строгие родители, они бы мне этого не простили.

– Если бы отец был жив, ты бы ему очень понравился, и меня тебе он доверил бы без малейших сомнений, – не согласилась Анна. – Вот про маму не скажу, я её не застала…

– Извини, – нахмурился он. – Я сказал это не подумав.

– Всё в порядке, – возразила она, положила ладонь на локоть его опорной руки и улыбнулась. – Мне не хватает папы, но не настолько, чтобы каждое упоминание причиняло боль. Люди умирают, с этим ничего не поделаешь. Зато я точно знаю, что душа его в покое. Как верят чжуры, ушла, чтобы родиться вновь, или, как учит христианство, отправилась на небо, – не знаю, но – в покое.

– Ты очень необычная девушка, – заметил Дмитрий.

– Действительно, – ещё шире улыбнулась она.

Ему остро хотелось её поцеловать, и некоторое время он упрямо боролся с этим желанием, но всё чаще задерживался взглядом на губах. Он помнил их нежность, тепло, чуткость, и эти воспоминания не давали покоя. Останавливало только одно: понимание, что одним поцелуем довольствоваться не получится, и он попросту боялся отпугнуть её чрезмерным напором. Слишком явственно стояло перед глазами недавнее видение стройных бёдер, обтянутых мягкой тканью, чтобы удержать при себе руки.

Впрочем, может быть, так даже лучше? И она перестанет дразнить его и испытывать терпение, если поймёт и ощутит, к чему это может привести? В конце концов, он точно остановится, если она испугается и воспротивится, в этом он не сомневался, так почему бы и не?..

Мысленно выдав себе эту моральную индульгенцию, он склонился ниже и на пару мгновений замер, давая ей возможность ускользнуть, прервать его сомнения разговором. Но в ответ встретил только глубокий, тёмный взгляд, в котором читалось ожидание и предвкушение.

Она подалась навстречу и на поцелуй ответила сразу, охотно, без раздумий. Закопалась пальцами в его волосы, словно собиралась удержать и не позволить отстраниться, но… Чему тут удивляться, в самом деле? Он, кажется, достаточно её узнал, так почему ждал внезапной девичьей скромности?

На несколько мгновений его совесть успокоило то обстоятельство, что в подобном положении было неудобно целоваться, а уж тем более – распускать руки. Но спокойствие оказалось скоротечным: через несколько мгновений они оба одновременно выпрямились и столь же одновременно подвинулись на одеяле – подальше от «стола» и поближе друг к другу. Дмитрий запоздало подумал, что это неправильно и он не должен так поступать, но…

Слишком хотелось позволить себе что-то большее. Ласковая, гибкая, отзывчивая, она умопомрачительно пахла чем-то сладковато-пряным, губы хранили лёгкий ягодный вкус вина, а её пальцы, путавшиеся в волосах и цеплявшиеся за плечи, совершенно лишали силы воли. Через несколько секунд она уже боком сидела у него на коленях, прижимаясь всем телом, и явно не смущалась ни тесных объятий, ни его ладони, сжавшей её бедро.

Внезапно представившаяся возможность воплотить то, о чём даже мечтать не стоило, ударила в голову сильнее, чем могли бы несколько бутылок вина. Дмитрий даже не сообразил, как и в какой момент это произошло, но надоедливая юбка вдруг перестала путаться под руками, а девушка оказалась сидящей уже не боком, а верхом на его бёдрах. И кобура почему-то совсем не мешалась…

А куда она вообще делась, эта кобура?

Ответ на этот вопрос пришёл ещё через мгновение, когда ладони Анны прошлись по его спине уже под рубахой – словно кипятком по нервам. Он крепко стиснул её в объятьях, ещё теснее прижимая её бёдра к своим, и поймал губами прерывистый сладкий вздох.

– Что ты со мной делаешь, бесовка… – хрипло пробормотал, осыпая поцелуями шею и ключицы в вырезе блузки.

– Снимаю с тебя рубашку, – тихо рассмеялась она в ответ. – Крючки на спине, помоги…

Дмитрий ещё не сообразил, что за крючки и о чём речь, а пальцы уже нашли их и принялись торопливо, сбиваясь, расстёгивать. Когда он управился с застёжкой корсажа, девушка решительно потянула вверх его рубашку. Охотник не стал противиться, но – со злой мыслью, что с головой в холодную речку лучше без одежды, чтобы сушить не пришлось. А через мгновение перехватил её запястья и, слегка отстранившись, заговорил как мог решительно:

– Аня, нам…

– Только попробуй это сказать! – оборвала Анна резко и недовольно, хмуро глядя исподлобья. Дмитрий осёкся от неожиданности, а она продолжила: – Я обижусь. Очень. Всерьёз.

Он нервно рассмеялся в ответ – ситуация была донельзя странной, не сказать – безумной. То есть, пожалуй, вполне в духе всех последних событий…

– Аня, это… неправильно, всё должно быть не так, – глубоко вздохнув, он обнял ладонями её лицо, на мгновение прижался лбом ко лбу. И постарался отвлечься от неспешных, изучающих прикосновений пальцев девушки, заскользивших по коже без малейшего стеснения. – Я хотел ухаживать за тобой как положено, а не вот так…

– Разве кто-то спросит с тебя за нарушение этих правил? – тихо, насмешливо спросила она, движением головы высвободилась из его рук. Поёрзала, устраиваясь поудобнее, и мимолётно удовлетворённо улыбнулась, когда мужчина в ответ на это действие шумно втянул носом воздух и крепко стиснул ладонями её бёдра.

– Ты же сама пожалеешь! Если вдруг выяснится…

– Не думай об этом, – возразила Анна мягко, коснулась губами его плеча, нашла кончиками пальцев шрамы. Кожей чувствовала его напряжение и сомнения, и это приводило её в восторг: то, что он продолжал упорствовать, борясь – она прекрасно это видела – не с ней, а с самим собой. Сильный, твёрдый, принципиальный… Тем приятнее будет, когда он наконец даст себе волю. – Упрямый… – протянула ласково, с удовольствием, поцеловала основание шеи, шею, висок. – Даже если кто-то узнает, в городе меня никто не осудит. Все и так знают, что ты – мой мужчина.

– Я точно сойду с ума с этим городом, тобой и здешними порядками, – с нервным смешком проговорил он в её шею, коснулся губами ключицы, слишком заманчиво видневшейся в вырезе блузки.

Анна запрокинула голову, и он принял приглашение, проложил дорожку из поцелуев по шее к уху, прихватил губами мочку. Опять замер, уткнувшись носом в её висок, впитывая дразнящий пряный запах и отчаянно пытаясь совладать с собой.

Всё было неправильно, не так, как должно было быть, но… До чего же заманчиво было послать к бесам здравый смысл и принципы! Да, неправильно, но возможно ли вообще его «правильно» здесь, с этой девушкой? И нужно ли оно ему на самом деле или это просто очередная привычка, за которую он пытается уцепиться?

– Ты твёрдо уверена, что хочешь этого? Прямо сейчас и… вот здесь? – всё же предпринял он новую попытку.

Но ладони в этот момент скользнули по её бёдрам вверх, под блузку, под которой, на беду Дмитрия, не было нижней рубашки. Огладили, едва касаясь, с трепетом, даже робостью: тёплая, нежная, бархатистая кожа – и его заскорузлые пальцы, ладони с сухими мозолями, как бы не оцарапать ещё!..

– Хочу. Хотя уже сомневаюсь, кто из нас невинная девушка, – тихо засмеялась она, блаженно прикрыв глаза. – И, предваряя твой последний глупый вопрос, да, я прекрасно понимаю, чего именно хочу. Только я надеялась, что ты возьмёшь всё в свои руки, потому что… Но можно и так, – закончила она уже с лёгким раздражением. Приподнявшись на коленях, одним движением стянула через голову блузку и, прильнув к мужчине всем телом, сама его поцеловала – жадно и напористо, не оставляя возможности для сомнений.

Растерянность и смятение Дмитрия длились пару мгновений, и Анна с трудом сумела спрятать собственную тревогу. Она могла говорить что угодно и бравировать, но всё равно на краю сознания постоянно неприятно зудела мысль, что его упрямство может пересилить. И что делать тогда, она не представляла. Не зельями же опаивать! Зелья существуют, и Джия сделает, если попросить, и всё получится, только вот… как ему потом в глаза смотреть, после такой-то подлости?

Да и времени на это не было, если верить её ощущениям. Тогда уж сразу надо было решаться, а не ограничиваться полумерами в виде возбуждающего желание чжурского масла, которое она использовала вместо духов. И если она недооценила его упорство, то…

Но всерьёз запаниковать она не успела. Мужчина обхватил её затылок одной ладонью, ответил на поцелуй горячо, даже яростно, с нажимом провёл ладонью вдоль её бока, к груди, сжал – то ли перестал сдерживаться, то ли пытался напугать. Но даже если и так, затея была обречена на провал: он всё равно осторожничал, боясь всерьёз причинить боль, и сквозь нарочитую грубость сквозила ласка, которую Анна прекрасно ощущала.

Несколько секунд ушло на то, чтобы выбрать шпильки из волос и позволить им свободно упасть на плечи. И опять его ладони крепко стиснули её бёдра, прижимая плотнее. Анна прерывисто вздохнула от непривычных, сильных ощущений, впилась пальцами в его плечи, всем телом подалась навстречу. Если до сих пор она хоть немного беспокоилась о том, что может быть неприятно, и стыдно, и больно, то в этот момент сомнения окончательно растаяли. Совершенно точно будет хорошо, а всё остальное, неизбежное… Вот когда будет, тогда она об этом и подумает.

Одной рукой Дмитрий нашарил её сапог, но быстро понял, что так с ним управиться не выйдет. Мгновение – и Анна, охнув от неожиданности, вновь до боли впилась пальцами в его плечи. Для неё мир перевернулся слишком внезапно: вот только что она сидела, а теперь – под спиной плотное одеяло, а мужчина – сверху. Большой, твёрдый, тяжёлый, и от этой тяжести всё внутри опять сладко замирает.

Она издала какой-то невнятный, но явно возмущённый звук, когда он приподнялся и отстранился, потянулась следом. Но Дмитрий всё равно выпрямился, прервав поцелуй. Сел на колени между её разведённых ног, потянул за лодыжку к себе. Окатил жадным, горячим взглядом, а когда она приподнялась на локтях, проговорил негромко, со смешком:

– Мы куда-то торопимся?

– А вдруг ты передумаешь? – не растерялась она. Но расслабленно откинулась обратно на одеяло, когда он взялся за её сапог, чтобы его снять.

– Бесовка, – усмехнулся он беззлобно, ласково.

– Хуже, – ответила она честно, но он только рассмеялся – не поверил.

О своём решении и настойчивости Анна не пожалела ни на секунду. Именно этого мужчину она ждала – во всех смыслах, именно он был ей нужен и никто больше. Он во всём был именно таким, как надо. Достаточно сильный, чтобы на него можно было опереться, но достаточно мягкий, чтобы позволить ей быть собой. Достаточно твёрдый, чтобы отдавать приказы, но достаточно чуткий, чтобы уметь уступить.

А теперь он целовал её, отбросив свои глупые приличия и предрассудки, и всё тоже было так, как нужно. Так, как она не смела и мечтать. Горячий и ласковый, нежный, осторожный, но – настойчивый и уверенный. В его руках легко было поверить, что всё будет хорошо, что больше нет повода для волнений. И главное, что самый безжалостный и неотвязный её страх наконец закончится: что она больше не одна.

И боль, конечно, была, но такая, что и упоминания не стоила. Она не шла ни в какое сравнение с тем наслаждением, с которым шла рука об руку. Не только плотским, но и другим – более эфемерным, неизъяснимым. Удовольствием видеть затуманенный желанием взгляд любимого человека, быть рядом, прикасаться к нему – настоящему, непридуманному, слушать шумное дыхание и торопливый стук сердца, прижавшись щекой к его влажной от пота груди.

Некоторое время они лежали неподвижно, и Анна ловила себя на том, что сил шевелиться у неё нет вовсе. Нужно. Прямо сейчас, потому что через некоторое время будет поздно. Но было так невозможно, удивительно хорошо, что силы воли и чувства долга не хватало склонить чаши весов.