Текст книги "Щепотка пороха на горсть земли"

Глава 17. Предложение

Анна проснулась первой и сразу поняла, что уже совсем не утро: время было к полудню, а то и за. В доме царила тишина, Джия, наверное, опять куда-то ушла – днём её не так-то просто было застать дома. А вот снаружи доносилось множество звуков – птичий гомон, шелест ветра, стрекот кузнечиков, где-то в отдалении голосил петух.

Дмитрий ещё спал – на боку, слегка откинувшись на спину, расслабленный и трогательный. Одеяло сползло до талии, губы слегка приоткрыты… Некоторое время Анна лежала, просто разглядывая его и улыбалась. Потом не выдержала искушения, кончиками пальцев очертила скулу, погладила колючий потемневший от щетины подбородок и так же не спеша, изучая, двинулась дальше – по шее, на ключицы и плечо. Погладила ладонью широкую грудь, опять с лёгким внутренним весельем отметила, как странно выглядит его ранняя пегая седина и как странно, что он такой везде. Или не странно, так и должно быть?

Она прошлась пальцами по шрамам, погладила живот и нижние рёбра. На несколько мгновений замешкалась у края одеяла, но любопытство взяло верх, и ладонь скользнула по боку мужчины под одеяло, на бедро. И, конечно, не только на него, потому что… интересно же! Она, конечно, видела его обнажённым, да и в бане ведь вчера мылись, но пристально разглядывать стеснялась, а уж тем более – трогать! Но сейчас он ведь спит… Хм. Или нет?

Подтверждая последнюю мысль, на её осторожное изучающее прикосновение мужчина отреагировал шумным резким вдохом, но – не пошевелился. В основном.

– Ты же не спишь? – спросила она шёпотом, смущённо отдёрнув руку.

– Не сплю, – хрипловато ответил он.

В следующий момент Анна охнула от неожиданности: Дмитрий быстро сгрёб её одной рукой за талию, сам повалился на спину и уронил девушку на себя. И только после этого открыл глаза.

– Доброе утро, – улыбнулась она, опираясь ладонями на его грудь.

– С таким пробуждением – и правда доброе, – согласился он со смешком, деловито подтягивая наверх её рубашку. Задрал до лопаток, провёл ладонями по спине вниз, накрыл ягодицы и сжал, крепко притиснув к себе. И пришёл черёд Анны прерывисто вздыхать от ярких, волнующих ощущений. – Как ты себя чувствуешь?

– Да со мной-то что будет! Ты как? Не простыл? – она погладила его ладонью по щеке, отвела волосы со лба, с удовольствием запустила в них пальцы.

– Пока не знаю, – проговорил он задумчиво.

– Почему ты так странно на меня смотришь? – насторожилась она. – Дим?.. Что-то не так?

– Знаешь… А к чёрту. Выходи за меня замуж? – проговорил он, нахмурившись.

– Ты серьёзно? – растерялась Анна. – Если ты считаешь себя обязанным после вчерашнего, то не нужно. Я всё понимаю, и ты не должен…

– Не в этом дело, – он улыбнулся уголками губ и слегка качнул головой.

– Но я поступила очень плохо! И, получается, сломала тебе жизнь, потому что ты, скорее всего, не сможешь отсюда уехать… Что я смешного сказала? – насупилась она, потому что с каждым её словом улыбка мужчины становилась всё шире.

– А там было что ломать? – со смешком уточнил он, опять погладил её по спине, с удовольствием наблюдая за тем, как девушка реагировала на ласку – вздохнула шумно, закусила губу – слегка, но очень аппетитно. – Если подумать, я от такой перемены ничего не теряю, зато приобретаю – многое, – продолжил он, не спеша переходить от этих неспешных ласк к чему-то большему. Сегодня удовольствие хотелось растянуть подольше.

– А свобода?.. – пробормотала Анна неуверенно. Он пожал плечами, снова огладил её спину, бока…

– Свобода… – повторил, опять усмехнулся. – А какой в ней прок, в свободе этой, если у неё ни цели нет, ни будущего, ни настоящего? Ну да, есть люди, кто любит странствия и жить без них не может. А по мне, одно такое утро стоит гораздо большего…

– То есть ты на самом деле не сердишься и вот так вдруг за одно утро переменил мнение? Не боишься, что это на тебя вэчэку действует?..

– Ничего я не переменил, – спокойно отмахнулся он. – Я и без этих шаманских танцев с превращениями уже склонялся к тому, чтобы вернуться сюда и осесть насовсем. Дела кое-какие закончить, конечно, хотел, но так, может, и лучше. Вдруг я уеду, а вернувшись, не найду этот город?

– Почему? – опешила она – Шналь на карте есть, мы, между прочим, и налоги платим! Ну в Хингу только, если дела какие, за меня помощник ездит, но и только. В остальном – город и город!

– Не знаю, – бесхитростно ответил Дмитрий. – Но в сказках такое сплошь и рядом случается. Проверять почему-то не хочется. Ну так что? Ты согласна? – спросил, опять вернув ладони ей на попу, подвинул девушку повыше и дотянулся губами до шеи.

– Конечно, согласна! – опомнилась Анна через несколько мгновений, поначалу слишком увлечённая приятными ощущениями.

– На что? – хмыкнул он.

– На всё! – заверила она и упрямо сползла обратно, чтобы завершить этот разговор поцелуем. Да и не только им. Утро и правда выходило изумительным, но для полного счастья кое-чего не хватало.

Сейчас, когда на краю сознания не маячили чувство вины, тревога и дурные предчувствия, близость оказалась ещё приятнее. Его поцелуи – жадные, но неизменно осторожные, его руки – сильные, с грубой кожей ладоней, но ласковые и чуткие, его взгляд – тёплый, даже горячий, восхищённый, тёмный от желания… Всё это заставляло чувствовать себя непривычно хрупкой, нежной, оберегаемой. Счастливой. Она словно принадлежала ему больше, чем себе самой, и это почему-то было не страшно, а восхитительно.

Наверное, потому, что он – немного принадлежал ей. И окончательно осмелев, Анна без малейшего стеснения касалась в ответ, целовала и с восторгом ловила отклики на свои прикосновения.

В этот раз не было нужды куда-то торопиться, и всё было неспешно, томно и оттого – пронзительно до слёз. Она трепетала в руках мужчины, вдыхала его запах и выдыхала его имя пополам со сбивчивыми мольбами, с каждым движением взмывая всё выше и растворяясь в этом мерном ритме, в предвкушении чего-то большего. И когда наслаждение мягкой волной прокатилось по телу, окончательно затопив сознание, с тихим стоном разлетелась мириадами цветных искр – чтобы через мгновение возникнуть вновь. Вроде бы собой, но – неуловимо другой. Спокойнее, легче, светлее. И – окончательно, бесповоротно, безвозвратно влюблённой в этого мужчину, без которого… А было ли вообще что-то без него? Или просто приснилось?..

– Всё никак не могу поверить, что ты на меня не злишься, – пробормотала Анна, когда они некоторое время спустя молча лежали в постели, медленно смиряясь с необходимостью встать и выйти в большой мир.

– Предлагаешь всё-таки отшлёпать или придушить? – со смешком уточнил Дмитрий.

– Почему именно такой выбор? – озадачилась она.

– Больше мне ничего не приходило в голову. Душить я тебя не стану, потому что дело подсудное, а вот отшлёпать в воспитательных целях… – с этими словами он сел на постели и потянул девушку себе на колени животом. Она с хохотом забилась, пытаясь высвободиться, но смех не добавлял сил. Да и мужчина, несмотря на то, что осторожничал и дурачился, всё равно был заметно сильнее. – Ты непоследовательна, – укорил он со смешком. – То сама….

– Эй, влюблённые! – его прервали стук в дверь и голос ведьмы. – Домиривайтесь быстрее, и давайте обедать, а то мне уже надо идти и дом запирать. Закрою с вами – до ночи просидите.

– Мы сейчас! – откликнулась Анна раздосадованно и села, отдуваясь. – Давай сегодня мы будем ночевать дома, хорошо? Хочется хотя бы одно утро провести, никуда не спеша! – вздохнула она, выбираясь из постели и озираясь в поисках рубашки, которую Дмитрий откинул в сторону.

К столу они вышли в том, в чём уходили из бани, – не хотелось надевать грязное, а там Джия, смотревшая на них с лукавой понимающей улыбкой, начала делиться новостями и одеждой. Анне достались верхняя рубаха с ведьминого плеча и юбка, а вот Дмитрия ждал сюрприз: его собственные вещи.

– Милохин мальчишку прислал спозаранку, – со смешком пояснила Джия. – Вы ешьте, ешьте, потом переоденетесь.

– А как он узнал, что нужна одежда? – опешил Косоруков.

Джия рассмеялась в ответ.

– Ты полагаешь, хоть кто-то в городе ещё не в курсе ваших вчерашних приключений? Или того, что священник вас ко мне отправил в себя приходить? Уж трактирщик-то всяко первый новости узнаёт. Пока, правда, большинство не знает, кого вы там мамонтами затоптали, но что нежити был вал – это все слышали. Слухи ходят один другого краше, мне уж самые страждущие несколько чудесных принесли. И черти там были, и хозяюшка наша избранника из самого Пекла вытащила, а покойники следом увязались. И духи нашу Аннушку к пришлому охотнику приревновали и задумали его испытать в самый неподходящий момент…

– И как? – хмыкнул Косоруков.

– Что – как? Ты себя молодцом показал. Живой же. Сочувствовали очень.

– Тому, что живой?

– Нет, тому, что прервали.

– Джия! – не выдержала Анна. – Ну хватит уже!

– Что, неужто угадали? – насмешливо приподняла брови ведьма.

Госпожа градоначальница недовольно насупилась, а охотник опять насмешливо улыбнулся и ободряюще сжал лежащую на столе ладонь девушки.

– Посудачат и перестанут. А что они должны были подумать, если нас даже без исподнего застали? – со смешком уточнил он. – Спасибо, хоть сочувствуют, а не гадости думают.

– А это не гадости?

– С чем сравнивать. Например, я бы мог попытаться снасильничать, а упыри с мамонтами заступились.

– Ты?! Да кому вообще!.. – возмутилась Набель, а ведьма махнула на обоих рукой.

– Ну это вряд ли, но ты местных пока не знаешь, так что заблуждаться простительно. В хозяйку тут верят свято, так что никому даже в голову не может прийти, будто ей требуется заступничество. И уж всяко не от мужчины. Помочь – помогут, коли скажет, а сами не полезут.

– Это объясняет, почему её к колдуну одну понесло, – поморщился Дмитрий, искоса глянув на виновато понурившуюся на этих словах девушку. – Хотя мне странно это видеть. Ну ладно, она хозяйка, с человеком она справится. Но колдуну-то что может противопоставить?!

– Вот как раз на колдуна поперёд хозяйки лезть – этого точно можно от местных не ждать. Отряд с пулемётом – может быть, а колдун – дело хозяйское. Ну что ты на меня глазами сверкаешь? Хозяйка – она для местных хозяйка в первую очередь, и во вторую тоже. Это очень верное слово, начиная с медведя – хозяина тайги и заканчивая правами и обязанностями. Хозяйка решает, чему и как быть на земле, судит да рядит, но она и порядок наводит, и защищает. А что она при этом ещё и девчонка совсем молоденькая, так об этом хорошо если десяток человек в городе задумываются, и они бы с колдуном вряд ли помогли. Тем более когда наша самостоятельная хозяйка ни с кем, кроме шаманов, не разговаривала и никого не предупредила, – Джия бросила на Анну насмешливый взгляд, который та, однако, встретила ответным мрачным. – Вот для тебя она в первую голову слабая девушка, которую оберегать надо, ты и оберегай. И не сомневайся, наши это только поддержат. Не в обиду Ане, но серьёзный мужик в роли хозяина им больше по душе придётся.

– Вообще, я в дела Анны и города лезть не собирался, – нахмурился он. – Одно дело со всякими опасными вещами помочь, это само собой, а с остальными обязанностями она, по-моему, прекрасно справляется. Я думал по инженерной части вспомнить навыки…

– Ну это мелочи, разберётесь, – отмахнулась ведьма, хотя улыбалась слишком многозначительно и явно имела по этому поводу что-то на уме. – А трупы все в морг отвезли, – продолжила без паузы, и гости не сразу сообразили, о каких трупах речь. – Отец Але передавал, что он вас там дождётся, заодно недужных в больнице посмотрит. Ну чего вы всполошились? Десять минут погоды не сделают, ешьте спокойно.

Но увещевания мало помогли, обоим было неловко оттого, что там люди ждут, пока они прохлаждаются. Так что завтрак, он же обед, кончили быстро, ещё быстрее переоделись и вскоре уже распрощались с гостеприимной ведьмой.

Лошади были сытыми и отдохнувшими, Гранат вышагивал бодро и охотно, поднимаясь в рысь при малейшей возможности, и Зорьке, чтобы не отставать, приходилось бодрее перебирать ногами.

– Где ты такого хорошего коня взяла? – спросил Дмитрий.

– Так у нас же тут конезавод небольшой имеется, Ларин Сергей Макарович его хозяин, – пояснила Анна. – Недалеко, вон там, в десятке вёрст. В Хинге ярмарка большая проходит два раза в год, хозяин завода туда гоняет продавать, охотно берут, лошади и впрямь справные. Не для модного столичного выезда, конечно, а вот кому верхом по нашим горам и лесам разъезжать – те даже в очередь записываются. Думаешь взять нормальную лошадь?

– Думаю, – кивнул он. – Я на эту согласился только потому, что брал на несколько дней, постоянно на ней ездить – умаешься, надо будет вернуть. Если бы не твой шаман, я бы и не сомневался…

– А что шаман? – удивилась Анна.

– Говорит, кобыла уже жеребая, и жеребёнок хороший будет, в отца. Я ему поначалу не поверил, но после всех последующих событий… Жалко отдавать.

– Конечно, жалко! – поддержала Анна. – Поговорим с Лариным, он наверняка предложит хороший вариант. Ждать, пока жеребёнок подрастёт, глупо конечно, но, может, он куда мамку пока пристроит.

– Хорошо бы, – задумчиво кивну он. – И в Рождественск кого-то отправить бы, раз мне выезд закрыт… За колдуна этого и убийство Шалюкова отчитаться, бумаги его вернуть, вдруг там что ценное. Деньги как-то в местный банк перевести, и так ещё, по мелочи…

За разговором об этих простых, понятных и важных вещах они добрались до больницы – большого двухэтажного здания на краю города, больше похожего на богатую усадьбу. Высокие светлые окна, белая штукатурка, портик с колоннами, лепнина… Вокруг шумел просторный яблоневый сад, а к парадному входу вела усаженная лиственницами аллея.

Анна развеяла сомнения спутника, рассказав, что здание действительно поначалу полагалось усадьбой одного богатого промышленника, но в Шнали он не прижился и в конце концов просто передал совершенно пустое и недоделанное строение городу, а город в лице деда Анны нашёл ему подходящее применение.

Морг занимал несостоявшийся винный погреб, там располагалась холодная, а вот прозекторская и кабинет врача – над ним, с отдельным механическим подъёмником, чтобы не таскать мертвецов по коридорам больницы. Рядом имелась и небольшая больничная часовенка, в которой нередко отпевали умерших.

Священника и доктора застали чаёвничающими в кабинете – тихом, сумрачном, но уютном, пропахшим бумажной пылью и хлоркой, и запахи эти очень причудливо смешивались с ароматом сада, которым тянуло из окна. Большой стол, несколько стульев и множество высоких шкафов, забитых книгами и папками. На столе имелась накрытая чехлом пишущая машинка и лампа с красивым стеклянным абажуром – матово-белым, разукрашенным яркими сказочными птицами. Здесь же стоял и небольшой примус – источник горячей воды для чая.

Стульев оказалось достаточно, и места за столом тоже, так что новых гостей, не слушая возражений, усадили, выдали им по чашке и только после этого заговорили о деле. Начал, конечно, хозяин кабинета.

– Я надеюсь, вы нам расскажете, что там произошло? Я, признаться, заинтригован, давненько у меня не случалось разом столько работы… И это в плюс к тому, что Джия намедни передала! Но то хоть ясно, трупы в большинстве старые, небось с войны остались. Однако всё равно – задачка. Я же не судебный врач, поди пойми, отчего тот или иной помер!

– Столько – это сколько? – уточнил Дмитрий.

– Один пожилой мужчина явно погиб под ногами мамонтов, ему размозжило голову, раздробило плечо и ногу, на живот тоже наступили… В общем, собрали с трудом. Как и остальных. Четверо мужчин от мамонтов пострадали уже посмертно, они были зарезаны. Скелет женский, старый, частью в труху перемолот, но что могли – собрали. Там уж не поймёшь, что с ней случилось и отчего бедняжка умерла. Ну и нежить, конечно. И тоже занятная, к слову. Никогда не видел ходячего кадавра лошади! Притом ещё и известного кадавра, по клейму опознали, на конезаводе в табуне потеряли жеребчика три года назад, дурной был, даже не особо жалели… – со смешком поделился он, заодно ответив на вопрос, как колдун всё это время перемещался между своими логовами. – Так вот, а один экземпляр нежити я, с вашего позволения и согласия отца Алексия, прибрал к рукам, уж больно чудной, с хвостом.

Последнее обстоятельство Дмитрия очень воодушевило, он уже и не надеялся взглянуть на описанных Анной чудовищ. Но проявил терпение и сразу в подвал не помчался, тем более разговор тоже был интересным.

Например, он в очередной раз подивился степени доверия местных к хозяйке и веры в неё, потому что и врач, и все остальные были готовы умолчать о происшествии и скрыть его последствия, если бы Набель посчитала это необходимым. Это впечатляло и немного пугало. Хорошо, что Анна была честной девушкой и собственным положением не злоупотребляла.

Впрочем, он не удивился бы, если бы тут имелась какая-то связь – между характером, устремлениями и наличием второй души.

Но картина всей истории, пусть и с пробелами, рисовалась, и была эта картина весьма грустной.

Если Христофор Юрьевич и имел некие колдовские способности с детства, то либо не замечал их, либо не считал нужным как-то афишировать и развивать. Охотником он был умелым, им с женой хватало, и омрачало жизнь разве что отсутствие детей.

Потом его обожаемую супругу жестоко убили. Может, и впрямь кто из приисковых, туда разные люди стекались. И бедолага, найдя труп, сошёл с ума.

Оставалось неясным, как именно он нашёл ту заимку в лесу и кому она принадлежала прежде, как разобрался со своим даром и настолько поднаторел в создании нежити. Может, в детстве общался с прежним владельцем этого убежища и чего-то от него нахватался, может, сам случайно нашёл. Наткнулся же на неё мелкий колдун-карманник, пойманный на рынке и пригретый сейчас бездетным трактирщиком!

Всё это время знаткой проявлял поразительную осторожность и проворство – всё же Хрюн был весьма тщедушен и изъеден алкоголем, а справлялся с крепкими молодыми мужчинами! Например как-то доставил к месту проведения ритуала живыми четверых человек, и где-то их до тех пор удерживал, а они не сбежали и не сумели оказать сопротивления.

И если бы один из его экспериментов не увидел случайно возвращавшийся с прииска казначейский проверяющий, ещё неизвестно, чем бы всё закончилось. Наверное, не так много он видел, или колдун каким-то заклинанием приложил напоследок, потому что ничего никому не сказал и панику не поднял, хотя вроде бы должен был. Однако колдун всё равно заволновался и решил его убить – наверное, не хотел рисковать, когда был так близок к свершению главного ритуала всей его жизни. Он подкараулил проверяющего на той же дороге с прииска и попытался скормить упырям, но тут опять что-то пошло не так.

Предположил, что именно, отец Алексий: помогла аккуратность Шалюкова в церковных вопросах. Святую воду он возил в отдельной фляжке, наверное, из неё и хлебнул незадолго до смерти, а освящённая вода отпугнула нежить.

В любом случае подготовка уже была почти завершена, отступить колдун не мог, а как именно собирался уничтожить прииск… Ответы могли найтись в другом логове, но его ещё предстояло найти.

Посоветовавшись на ясную голову, решили не заниматься в этом вопросе самодеятельностью и отдать колдуна вместе с его экспериментами специалистам, для чего предстояло вызвать оных из Рождественска. Передать им все найденные в заимке записи для детального изучения, по возможности – отыскать второе убежище и добавить всё, припрятанное там, на чём историю наконец закрыть.

От опасений Дмитрия, что там могут найтись какие-то записи о двоедушии Анны и её особых талантах, девушка попросту отмахнулась, заверив, что эта тайна прекрасно сохраняет сама себя и никто в эти записи не поверит, даже если они найдутся. Посчитают очередными бреднями обезумевшего колдуна.

Послание, излишне не мудрствуя, решили отправить в сыскную полицию от имени Косорукова, заодно и о раскрытии дела отчитаться.

Дмитрий не стал откладывать в долгий ящик и другое дело, с которым, обсудив колдуна и его безумие, обратился к священнику не сходя с места.

– Отец Алексий, у нас к вам будет ещё один вопрос, но личного характера. Мы с Аней собираемся обвенчаться, и мне бы не хотелось с этим вопросом затягивать…

– Дим, ну что ты вот так сразу?.. – смущённая Анна нервно вцепилась в его локоть.

– Ты сама сегодня согласилась, разве нет? – насмешливо уточнил он. – И вчера, помнится, тоже утверждала, что после всего…

– Дима! – прошипела она, украдкой косясь на врача – всё же посторонний человек. Собственно, именно его присутствие при этом разговоре её и смущало. – Я, конечно… Но всё равно…

– В любом случае вряд ли это произойдёт завтра, – со смешком подбодрил её охотник, поймал ладонь и поцеловал пальцы, отчего девушка только больше смутилась. – А откладывать такое важное дело не хочется.

– Да уж, откладывать точно не стоит, – рассмеялся священник, с интересом за ними наблюдавший. – Я люблю таинство крещения, это вообще самый светлый обряд, но лучше в более традиционном порядке. Сначала – венчание, а уже потом, через положенный срок…

– Отец Алексий! – возмущённо ахнула Анна, сообразив, на что тот намекает. – Как вам не стыдно?!

Обычно её было довольно трудно смутить, потому что, например, в телесной близости она не видела ничего постыдного и неуместного. И про то, что от этого бывают дети, и у них с Дмитрием они тоже, конечно, будут, она прекрасно знала и думала совершенно спокойно.

До сих пор. Пока предположения не обратились в действительность. А вот теперь, когда речь шла не просто о каком-то возможном мужчине, а о её мужчине, вкус поцелуев которого остро ощущался на губах, спокойно слушать все эти шутки не получалось.

– А что же в этом стыдного? – улыбка у священника стала тёплой и немного лукавой. – Самое естественное и чудесное, когда из любви двух людей рождается новая жизнь, разве нет?

– Ну полно вам, – помощь Анне пришла с той стороны, откуда она не ждала: высказался врач. Он тоже улыбался уголками губ, но на пунцовую хозяйку поглядывал с сочувствием. – Совсем девочку засмущали. Давайте, Дмитрий, я вам нежить покажу, да надо уже другими делами заниматься. Только трупы в холодной, пойдёмте в обход. Тут прямая лестница есть, но она жутко неудобная.

Смотреть нежить пошли втроём, отец Алексий от щедрого предложения отказался и ушёл по своим делам, попросив зайти к нему вечером, чтобы определиться со временем венчания.

В холодной было сумрачно и… холодно, да. Больше даже не от стылого подвального воздуха, а от беловатого, яркого и резкого света газовых фонарей. Жестяные столы-каталки стояли тесным рядом вдоль вытянутого прямоугольного помещения со сводчатым потолком и тёмными кирпичными стенами, лежащие останки были прикрыты старыми серыми простынями. Здесь тоже остро и резко пахло хлоркой и чем-то ещё химическим.

Нужный объект находился в самом дальнем конце, каталка с ним стояла отдельно под большой лампой, сейчас погашенной. Там же имелся и стол с жутковатыми прозекторскими инструментами.

Нежить определённо была химерой. Незнакомые с механизмом создания подобных тварей, охотник с врачом сообща пришли к выводу, что в основе лежали человеческий и волчий трупы, сшитые сначала просто так, нитками, после – чарами, а потом изменённые с помощью некоего ритуала. Даже окончательно мёртвая, тварь производила давящее и тревожное впечатление. Противоестественная, жуткая, с острыми длинными когтями и крупными зубами, а если прибавить ещё быстроту и неуязвимость…

Анна, глядя на нежить, поёжилась и подалась ближе к спутнику. Трупов она никогда не боялась, но при виде окончательно мёртвой химеры заныло бесследно затянувшееся уже плечо, да и пережитый страх всколыхнулся.

Дмитрий в этот момент внимательно рассматривал труп, обсуждая детали с Антоном Алексеевичем, но движение её заметил и молча приобнял за талию. Он хоть и отвлёкся на обсуждение практической части, но в голове всё равно занозой засела тревожная мысль о том, на что была способна эта тварь и как ему повезло быстро оклематься после ритуала. От острого осознания, что Аня была на волосок от смерти, делалось жутко и холодно.

Когда они вдвоём поднимались по лестнице, заверив хозяина царства мёртвых, что выход найдут сами, Дмитрий хмурился и крепко держал девушку за руку. Не заметить эту резкую перемену в нём было невозможно, поэтому, когда они вышли из больничных коридоров под открытое небо, Анна заговорила:

– Ты помрачнел. Думаешь, мы могли что-то пропустить?..

– Не в этом дело, – отмахнулся он, а когда они остановились у коновязи, привлёк девушку в объятья. – Пообещай мне никогда больше не лезть в опасные места в одиночку, – попросил тихо и серьёзно.

– Я надеюсь, что больше и не понадобится… – начала она, но под строгим и тяжёлым взглядом мужчины она осеклась и поспешила заверить: – Обещаю, больше никаких авантюр без тебя! Ну что ты?.. – она ласково погладила его по небритой щеке и улыбнулась – было щекотно.

– Я мог не успеть всего на несколько минут, – медленно, раздумчиво проговорил он. Поймал её ладонь, поцеловал. – Вчера как-то не до этих мыслей было, живы – и ладно, а сейчас глянул на эту тварь… А если бы он не планировал использовать тебя в ритуале?..

– Всё уже хорошо, – улыбнулась Анна, подалась ближе, прижалась щекой к его груди. – Зачем переживать о том, что не случилось?

– Да, действительно, – охотник вздохнул. – Этот младший шаман с непроизносимым именем тоже ворчал, что мы, белые, любим рассуждать о том, что не случилось. Глупо, конечно. Просто… Знаешь, я ведь влюблялся в молодости. Ну до войны ещё, конечно…

– «В молодости»! – передразнила она ворчливо, не поднимая головы. – Нашёлся, тоже, старик… Тебе тридцати ещё нет!

– Да, пожалуй. Но я не о том. Там, у реки, когда ты сказала, что любишь… Я растерялся. Разве можно за несколько дней так привязаться к человеку? А теперь вот думаю, что, выходит, и нет в этом ничего странного?.. Ты чего? – пришла его очередь задавать этот вопрос, потому что Анна тихо засмеялась. А когда он спросил, подняла весёлый взгляд.

– Знаешь, Дим, ты замечательный. Самый лучший. Но признаваться в чувствах – не твой конёк. Куда только всё красноречие с рассудительностью девается? – фыркнула она от смеха, приподнялась на носочках и поцеловала его в уголок рта. В утешение. – Достаточно трёх слов.

Он растерянно засмеялся в ответ, вернул лёгкий поцелуй и проговорил с расстановкой, загибая пальцы:

– Я люблю тебя. – Продемонстрировал результат девушке, а после того, как она с улыбкой кивнула, обнял обеими руками и продолжил тихо: – И очень боюсь потерять, едва встретив…

Конечно, без поцелуя такое признание не обошлось, но, на взгляд Анны, возмутительно лёгкого и короткого. Пришлось утешать себя тем, что никуда от неё этот мужчина теперь не денется, и довольствоваться малым.

Хотя вечером он всё же попытался деться, упрямо отказавшись перебираться к ней в дом до венчания, которое назначили без малого через месяц. До тех пор он собирался квартировать в трактире, тем более Милохин принимал его уже как родного, да и котёл ждал опытной руки. Объяснял Косоруков это своё нежелание здраво: неприлично же – неженатым в одном доме. Ладно то, что было между двоими где-то там, где никто не видел, а шаманы не в счёт, они как священники – свято хранили чужие тайны. Но столь откровенно компрометировать девушку он не хотел.

Анна ничего неприличного в этом не видела, но постаралась не совершать прежних ошибок, не давить и вообще прислушаться к желаниям мужчины. Хватило её где-то до полуночи. К этому моменту она ворочалась в постели уже добрых три часа и никак не могла уснуть, постоянно перебирая в памяти приятные совместные моменты и скучая по объятьям и поцелуям любимого мужчины. Вспомнив же сегодняшнее утро и прикинув, что ей не видать ничего подобного ещё целый месяц, госпожа градоначальница не выдержала, наскоро оделась и явилась в трактир, благо идти было недалеко.

Конечно, незамеченной она не осталась, а уж когда двинулась в сторону лестницы на второй этаж, в спину летели весёлые напутствия и улюлюканье. Которые сейчас – странно – не задевали, даже наоборот, придавали какого-то азарта.

На требовательный стук Косоруков, одетый в одни кальсоны, открыл слишком быстро для крепко спавшего человека, а при виде Анны на пороге вовсе лишился дара речи. Обрёл он его только тогда, когда девушка вошла, заперла дверь и принялась расстёгивать блузку. Конечно, побороть искушение и выпроводить её он не смог: тоже с вечера маялся без сна и скучал и хотя сетовал, что так неправильно, но отказать себе в удовольствии и поцелуях не сумел.

Следующим вечером он опять попытался проявить стойкость, но Анна повторила свой демарш, уже за пару часов до полуночи, когда народу в трактире было ещё больше.

На этом Дмитрию пришлось окончательно оставить попытки сделать хоть что-то по правилам. В конце концов, лучше тихо-мирно жить поперёк приличий, чем каждый вечер развлекать почтенную публику, которая активно включилась в процесс, искренне болела за свою хозяйку, от души делилась советами и делала ставки.

Помимо окончательного выяснения личных отношений, эти два дня были посвящены и делу, а именно – поискам второго логова колдуна. Логично предположив, что место это должно быть где-то неподалёку от ритуального, потому что иначе очень рискованно таскать туда-обратно жертвы и упырей, они для начала сосредоточились именно на этом, и на второй день, уже к полудню, нашли искомое – пещеру, и безо всяких ухищрений едва заметную между камней, а она к тому же наверняка была прикрыта колдовством, которое со смертью создателя развеялось.

В пещере нарвались на пару притаившихся упырей, но у идущего первым Косорукова и до превращения была отличная реакция, а оно добавило ловкости и быстроты.

Помимо упырей, там нашлось всё, чего не хватало в заимке. И место для малых ритуалов, где он возился с химерами, и клетка, в которой держал будущие жертвы, и записи, и зелья. Некоторые из них сделала Джия, которая очень по этому поводу горевала. Но кто мог предположить, что обычная настойка от головной боли при вливании малой толики колдовства превращается в сильное снотворное, которое сваливало взрослого мужчину почти на сутки всего за пару минут?

Нашли и описание ритуала, который должен был достать душу с того света, а всю оставшуюся силу и неизбежный, с точки зрения колдуна, откат от разрыва ткани мироздания – бесхитростно направить вдоль реки к прииску.

Оценить жизнеспособность этого ритуала не брался ни Косоруков, ни волшебники из городских, кого привлекли к изучению записей. Колдун опирался на энергетические потоки, и никто не мог ответить на вопрос, откликнулись бы те на столь серьёзную жертву, как хозяйка, или нет.