Текст книги "Все пиарщики делают это!"

Мы перечитали письмо дважды.

– Масоны нас выследили, – в ужасе сказала Васька.

Я похолодела до самого педикюра.

– Может, совпадение?

Вася посмотрела на меня, как на мятый помидор.

– Ты рассуждаешь как электорат. Таких совпадений не бывает. Интересно, они всегда составляют деловые письма в этом стиле?

– Но это же... не очень опасно? – неуверенно предположила я, почему-то оглядываясь на входную дверь. За ней успокоительно дежурил Семен Семенович, а солнце отвесно падало в окно, освещая мирную офисную свалку.

И мы нацарапали ответ – в том духе, что любая информация о масонах будет для нас бесценна, ибо (Васька особенно настаивала на этом «ибо») мы московские журналистки, получившие редакционное задание – подготовить очерк о современном масонстве как краеугольном камне нравственности со времен декабристов до наших дней.

Одна я, может, и не стала бы отправлять ответ Меченосцеву. Но у Васьки свое понимание романтики. В ней должен присутствовать элемент безумия, и желательно, чтобы цель была героико-эпической, вроде спасения мира. В душе Василиса – индеец-майя.

Ответ пришел почти сразу.

«Был несказанно обрадован Вашим ответом, глубокоуважаемая Vasilisa!

Я радостно изумлен тем, что случай свел нас на просторах Интернета. Не будете ли Вы так любезны, чтобы сообщить, какое издание Вы представляете? Ни в коем случае не из недоверия к Вам, но единственно – чтобы отобрать самые интересные для Вашего издания факты. Уверяю Вас, это не потребует много времени, и уже завтра вечером при личной встрече я смогу ответить на любые вопросы относительно деятельности ложи Русского Востока».

– Оперативно работает, – поразилась Васька.

– «Случай свел нас»... Он нас выследил, лживый заговорщик, – прошипела я.

Телефон заиграл что-то глубоко мрачное из Бетховена – значит, звонили с «Северск ТВ». Тьфу, сейчас беседа затянется как минимум минут на двадцать, и ничего конструктивного сказано не будет.

Я обреченно взяла трубку.

Потом все случилось стремительно. Пока я бормотала в телефонную трубку междометия в произвольном порядке: «Мммм-ну конечно-ммм-да что вы-ммм-разумеется, учитываем», – Васька торопливо позвонила в Москву Славке и выпросила у него удостоверения внештатных корреспондентов от его еженедельника. И объявила об этом Меченосцеву в изысканном средневековом духе.

Когда мне удалось отключиться от вязкого диалога с «Северск ТВ», она смотрела на меня горящими от азарта глазами, в которых, надо сказать, все-таки прослеживалось некоторое сомнение.

– Он предлагает нам встретиться завтра в восемь вечера на станции метро Боровицкая.

Я задумалась.

– Это авантюра.

– Да! – радостно закивала Василиса, так что локоны хаотически взлетели.

– А... когда мы будем работать?!

– Мы так давно не были в приличных магазинах. И в хороших парикмахерских!

– Мы ведь только туда и обратно...

– Очень быстро раскроем масонский заговор и сразу вернемся! Как ты думаешь, Гарик нас не убьет?

– Если заметит наше отсутствие – убьет. Нужно успевать, пока он чувствует себя виноватым за сегодняшнее.

Пока Василиса набивала Меченосцеву письмо с деталями предстоящей встречи, я быстренько забронировала два билета на завтрашний рейс до Москвы в аэропорту Северска.

– Боровицкая... ты хоть помнишь, на какой это ветке?

– Понятия не имею, кажется, где-то в центре, – безмятежно отозвалась Василиса.

– Ты уверена, что он придет? И что он не сексуальный маньяк?

– Вот и посмотрим, насколько он сексуален...

Таинственный масонский секретарь обретал телесность: он написал нам номер своего мобильника и сообщил, что мы легко узнаем его по брелку в виде двух перьев и чернильницы.

– Наверняка это тайный масонский знак, – шепнула Васька, вся находясь под обаянием теории заговоров.

Я уточнила:

– Перья?

Мы без тени сомнения отстучали в ответ Меченосцеву, что нас он тоже узнает – мы девушки яркие.

– Может, Курочкину позвонить?

– Ага... И как ты ему объяснишь причины визита в Москву?

– Мало ли причин у приличной девушки слетать в Москву! Сходить в японский ресторан. Купить новую осеннюю курточку. Посетить, в конце концов, конференцию по избирательным технологиям!.. Хорошо, ты права: Курочкину звонить не стоит.

* * *

Кажется, это была одна из самых насыщенных ночей в моей жизни. Кроме ночей в день голосования, но это отдельная история... И кроме того случая, когда мы с Васькой попали на футбольный матч, оттуда поехали в сауну в компании Славкиных друзей, его жена Маша поскользнулась и поранила руку, ее пришлось везти в больницу, под шумок все перезнакомились и после больницы поехали в казино, но играли там почему-то в «бутылочку», а я отравилась текилой. Может, и не текилой – там было много спиртного. И кроме, конечно, того случая, когда после выборов кандидат снял целый санаторий в Ялте, и мы заблудились там, а Митя очнулся утром в Днепропетровске.

Но я отвлеклась. В общем, это была безумная ночь – мы с Васькой давно так не работали. Мы успели написать несколько аналитических материалов, досочинять все поздравления с первым сентября и переделать еще кучу работы. За сутки нашего отсутствия ничего не должно было рухнуть. Но ведь это – выборы. А выборы опровергают все теории вероятности.

Когда в комнате замаячил смутный и похмельный осенний рассвет, Васька снова принялась шерстить сайты о масонах.

– Если у нас будет масонская символика, может, он примет нас за посвященных? – бормотала она. – Циркуль купим? Или угольник?

– Может, нам и фартуки надеть?

– А что, в московском метро никто не удивится. Фартуки и фартуки.

– Ни за что не надену. Почитай, какие там еще символы...

– Перчатки. Белые. Хорошо-хорошо, не смотри на меня так. Череп с костями... ну, это еще хуже... роза и крест.

– Какой крест?

– Сейчас поищу картинку. Хотя где мы возьмем крест, вот роза – другое дело. А, может, серп и молот? Я просто схожу с ума от недосыпа, друг... Пентаграмма? Нет, чересчур сложно. Так, зачитываю: открытая книга, два ключа, коса и песочные часы, рог изобилия. Записала?

– Запомнила. Ладно, едем в офис – и в аэропорт.

Мы привычно запихали в сумки зубные щетки, кремы, духи и расчески. И трусики. Подумав, Васька положила блеск для губ и бритву – для торжественного случая. Все. Этим нехитрым набором женщина может обходиться пару дней. Девушек от политконсалтинга легко узнать в быту – они всегда покупают зубную пасту, духи, кремы и ноутбуки миниатюрных размеров, а сумки, наоборот, величиной с крупного кота, чтобы все влезло.

Выбирать наряд было некогда, я вытащила последние чистые штаны – болотного цвета, с десятком карманов и к тому же великоватые. Подходящей к ним кофты не нашлось, пришлось надеть неподходящую, зато густого красного цвета и с глубоким декольте. Васька уже сидела в машине в невесомой кружевной кофточке и мелко тряслась от холода.

– Вета, – заявила она, – наконец-то у тебя есть секретное задание. Сейчас завезешь нас в офис, а через три часа нас с Дашкой нужно отвезти в аэропорт. И никому ничего не говорить. Ни звука. И еще... Не одолжишь до завтра курточку?

Виолетта торопливо закивала. Курточка была розовой в крупный черный горошек. Я икнула.

В офисе Гарик в глубокой задумчивости листал толстенную папку свежих исследований, полученных от социологической службы. Митя и Капышинский играли в дартс. Рабочий процесс кипел.

– Девочки, почему у вас такой вид, как будто вы с мотоцикла упали? – пораженно спросил Капышинский, не вынимая изо рта трубку.

– Капельку поработали ночью, – уклончиво пробормотала Василиса, пытаясь одной рукой снять мокрую куртку в горошек, а другой расчесаться.

– Пташки божьи! Трудовые пчелки! – возопил Гарик. – Посмотрите, наши девочки работают ночами, и это в то время, когда Москва не может согласовать элементарного графика выхода телероликов! Неделю! То есть – неделю из графика кампании можно смело вычеркивать. Мы тут пашем, как бобры, а московский штаб по две недели утверждает элементарный буклет и еще тащит нам свою многотомную социологию, где нет ни слова правды!

Мы насторожились.

Гарик был известен виртуозным талантом согласовывать проекты любой сложности, не говоря уже об «элементарных буклетах», в течение часа. Он гениально мимикрировал под бюрократов и произносил на их языке таинственные заклинания, помогающие избежать сбора подписей, резолюций и многодневного обсуждения под девизом «как бы чего не вышло».

Пустишь дело на самотек – и чиновники с неизбежностью приходят к мысли, что лучше вообще не допускать никаких листовок, роликов, никаких сомнительных технологий (а на выборах все технологии сомнительные – от сбора подписей до акта волеизъявления) и, кстати, вообще никаких выборов. Политика, говорят они, слишком серьезное дело, чтобы играть в нее с непредсказуемым финалом.

Если вы не чиновник, вы никогда не поймете этого аргумента. Если вы чиновник, то он ясен вам без комментариев.

Не каждый вынесет пресс бюрократического здания. Гарик тоже порой сдавался. Тогда кампания шла вразнос. Выглядело это примерно так: сегодня согласовывали предвыборный плакат, через три дня получали все нужные резолюции, но выяснялось, что нет шофера – отвезти файл в типографию. Наутро принимали решение печатать плакат в другой типографии, но шофера все не было, и решение пересматривали на вечернем совещании. И, наконец, после всех перипетий кто-нибудь случайно стирал файл в компьютере, так что его все равно приходилось рисовать заново. Или вообще не рисовать.

Один плюс – творческим работникам такой подход предоставляет массу свободного времени. Пока идут согласования и вносятся поправки (например, заменить пейзаж на внутренней страничке буклета, а вот здесь вместо «но» написать «однако»), дизайнеры, копирайтеры и политтехнологи пилят ногти, загорают, катаются на мотоциклах, толпами бродят по саунам, ресторанам и ночным клубам. Их легко узнать: во-первых, они всегда шумно ругают город и сервис, во-вторых, расплачиваясь, вытягивают купюры из пачки, перетянутой резиночкой.

Мысли о работе выветриваются из голов политконсультантов очень легко. И вот уже кто-то приползает в штаб на четвереньках и ближе к вечеру, с предательскими следами загара или ворохом покупок. Кто-то неделями не появляется в штабе, но ходят слухи, что его позавчера видели на дискотеке. На моменты совещаний все выпадают в реальность и обнаруживают в ней порой удивительные вещи.

Свежие лица в штабе, которых неизвестно кто берет на работу и которые заняты чем-то вовсе непонятным. Однажды в Нижнем Новгороде мы обнаружили человека, с серьезнейшим видом разбирающего ксерокс. Отлично работающий ксерокс.

Кроме того, в штабе можно обнаружить братишку или друга детства кандидата, окончившего какой-нибудь арбузолитейный техникум и всегда мечтавшего попробовать себя в выборах.

Историка, рассуждающего об исторической значимости нашего кандидата для России и постсоветского пространства.

Уборщицу, которая учит агитаторов агитировать.

Когда все это дивное разнообразие сваливается на вашу голову, вам не до масонского заговора.

Хочешь загубить предвыборную кампанию – поставь бюрократа ее курировать. А лучше двух – для надежности. В московском штабе Петрова их было достаточно, чтобы проиграть даже беспроигрышную кампанию.

– Лилипуты трахаются в моииих карманах, совсеееем озверели, чума!.. – радостно пропел Митя, с дартсом в руках похожий на маленького древесного тролля, охотника за мухами. – Кстати, Дашка, это же ты просила включить группу «Ундервуд» в концертный тур? Я им вчера звонил, кланяются тебе поясным поклоном и обещали быть!

– Митя, – поднял тяжелую голову Гарик, – ты резвишься, а социологии у нас все равно что нет. Во всем отчете – ни слова от объективной реальности. Местные северские социологи из института привыкли, что Москва их не контролирует, а только хавает результаты этих исследований, с позволения сказать. И охамели. Вот такая ситуевина.

– Пусть Андрес сделает социологию.

– У него интервьюеров нет, – мрачно хмыкнул Гарик. – И денег на них нам не дали.

– Ты же говорил – бабла немерено... – пискнула Василиса и прикусила язык, потому что раздражать Гарика перед нашим таинственным исчезновением на сутки – неудачная идея.

– Бабла – немерено. Но на социологии мы, блядь, экономим. Как и на многом другом.

– Ой, кстати, где Андрес?

– Лично проверяет ситуацию на местах.

Это могло означать все что угодно. Даже то, что Андрес тайком рванул в Ригу к маме. Или ловит рыбу где-нибудь на Ангаре. Андрес не склонен к алкогольным излишествам, так что он, во всяком случае, не в запое.

Мы трогательно захлопали ресницами и исчезли в своем кабинете.

В машину к Виолетте мы проскользнули осторожно. Царственно кивнули Семенычу и...

– Ой, Семен Семенович! – завороженно пропела Васька. – Какой у вас пресимпатичный брелочек! Где взяли?..

– Да это не брелочек, Василиса Витальевна. – Семеныч осторожно попытался высвободить штучку из Васиной руки. – Это ключи от старого комода.

Два аккуратных ключика. Золотистые. Ничего особенного, но... масонские символы!

– Семен Семенович, одолжите их нам до завтра? Мы не сломаем. И не потеряем.

Семеныч, имея многолетнюю выучку ФСБ, не дрогнул перед лицом несомненного Васькиного безумия. Он медленно снял ключики и протянул со словами:

– Ну вы уж... не потеряйте. Все-таки комод.

Дождь лил, капал и снова лил, как будто в небе работал плохой сантехник. Впрочем, в Северске и настоящие коммунальные службы работали без фанатизма.

– Вы что, улетаете? – с недоумением куклы Барби спросила Вета.

– Тссс! – страшным шепотом отвечали мы.

– А зачем вам ключики?

– Это... это тантрический символ любви и сексуальной привлекательности! – подумав, заявила Васька.

– Серьезно?! Тогда и я себе куплю! Сегодня же!

Когда мы почти подъехали к аэропорту, Вета в глубокой растерянности спросила:

– Но если это такой замечательный символ, почему вы попросили его только на один день?..

Общение с нами очевидно шло ей на пользу. Она училась логически мыслить.

Проходя паспортный контроль в аэропорту и удерживая за капюшон почти спящую Ваську, я позвонила Славке в Москву. Он взял трубку с большой неохотой.

– Кто это, – сонно пробормотал Слава, – звонит в девять часов ночи?

– Это твоя совесть, Вячеслав. Уверена, многие твои знакомые меня ищут.

– Дашка, ты почему звонишь так рано? У вас в тайге по утрам туман?

– Мы с Василисой вылетаем из тайги в столицу. Будем у тебя к вечеру. Приютишь? Обогреешь? Кстати, Слав, ты бы не мог устроить нам интервью с каким-нибудь специалистом по Стабфонду? Финансовым аналитиком?

– Уже сегодня?

– Ага, сегодня... часиков в десять вечера...

– Ты с ума сошла, Дарья. Какой финансовый аналитик будет встречаться с журналистом в десять вечера?

– Просто с журналистом не будет, – карамельным голосом пропела я, – но у тебя же с ними неформальные отношения. Устроим вечеринку без галстуков.

Славка оживился. Жена у него была в роддоме, а толпа детишек – с няней.

– Ну, есть у меня один финансовый аналитик. Даже симпатичный.

– Вообще-то, я сейчас жутко влюблена, так что это неважно.

– Ты все время в кого-то жутко влюблена, – хихикнул Славка. – И все-таки он симпатичный.

– Только... пусть он будет не как тот эксперт по федерализму, в синем пиджаке.

– А что с ним было не так? Я думал, вы мило поговорили...

– Он мне сказал, что для депутата любого уровня разница между Ван Гогом и Ван Даммом роли не играет.

– А разве не так? – весело заржал Славка. – Они и книг-то не читают, твои депутаты!

Я не спорила. Мы с Васькой уже почти спали.

Несколько раз я открывала глаза во время полета. Я видела облака. Все они были прекрасны.

Меня разбудила Васька осторожными потряхиваниями. Я как будто впервые натолкнулась взглядом на ее курточку в горошек и захихикала. Абсурд ситуации, как это бывает в первый момент после пробуждения, стал для меня ясен. Какие масоны? Какой заговор? А, впрочем, самолет уже приземлился в Шереметьево.

Я не люблю Москву и предпочитаю путешествовать по ней с закрытыми глазами.

Я не люблю ее, потому что пролетариат в Москве злее и опаснее, чем где бы то ни было, а метро отчаянно похоже на общественный туалет. Я не люблю многочасовые пробки, как животное не любит руки, которые насильно его удерживают.

Васька не любит Москву намного спокойнее.

Только одно примиряет нас со столицей – магазины. Ведь ничто женское нам не чуждо...

До встречи с масоном Меченосцевым оставалось четыре часа, когда мы наконец оказались в центре Москвы. Мы были свободны опасной свободой детей, сбежавших из детского сада. Мы ощущали себя принцессами, путешествующими инкогнито.

Крестовый поход по магазинам мы начали с Гостиного двора. Вообще-то, мы искали масонские символы, и нашли – гипсовую раскрытую книжку размером с мобильник и безделушку в виде рога изобилия.

Пока мы обдумывали сомнительную затею с циркулем, Васька нашла осеннюю курточку – прекрасную курточку из замши болотного цвета с вышивкой. Пришлось купить и ее. Потом я (должна же быть справедливость в мире!) наткнулась на сказочные сапоги змеиной расцветки с кучей ремешков. Потом в магазине была осенняя распродажа, и нам пришлось купить по паре босоножек – потому что цены были реально смешные. Потом Васька выбирала нижнее белье, а я в это время купила симпатичные перчатки без пальцев и огромный вязаный шарф.

И тут мы наткнулись на часы.

Без двадцати восемь.

Без двадцати восемь, а Васька примеряет очередной кружевной бюстгальтер, и у нас в руках по два пакета.

И мы не помним, на какой линии станция метро Боровицкая.

Уже в метро Васька через кофточку пыталась застегнуть на спине бюстгальтер. Я старалась упихать наши покупки самым компактным образом и одновременно приладить на видное место масонские символы – раскрытую книгу, ключи и рог изобилия.

– Может, их в зубах держать?

– Ва-а-ся! Лучше посмотри, где наша станция!

– Я смотрю! С нее, кажется, переход на Арбатскую... и на Библиотеку имени Ленина... Дашка, нам всего одну станцию ехать!

Дуракам везет.

* * *

Меченосцева мы вычислили сразу. Он чинно вышагивал по платформе метро, держа под мышкой ядовито-зеленую книгу.

Кругленький, маленький, в плаще, отличная обувь без единой пылинки.

Галстук немного ярковат, но в целом все подобрано любовно и со знанием дела. Чернявый, и стрижка явно не из случайной парикмахерской.

Я была готова поспорить, что от него пахнет каким-нибудь тягучим сладковатым парфюмом, чистым телом ухоженного мужчины в самом расцвете сил и немного – средством для укладки волос. Словом, пресс-секретарь российских масонов удивительно походил на типичного сицилийского мафиози. На фоне нормальных людей не заметить Меченосцева было трудно, его упитанная фигурка привлекала внимание.

– Смотри, какой колобок к нам закатился, – умилилась я.

– Похоже, у масонов дела идут преотлично, – отозвалась Василиса, осторожно выглядывая из-за газетки. – А вот конспираторы они так себе... Этот Меченосцев – настоящий пижон, вырядился в метро, как на званый ужин. С тем же успехом мог бы повесить себе на грудь плакат: «Я – секретный агент».

– Может, это особая масонская мода?

– Тогда непонятно, как им удавалось все эти годы быть в тени.

– Им стоит поучиться у тебя, мой маленький Шерлок Холмс.

Мы еще пару минут понаблюдали с безопасного расстояния за Колобком, а когда нам обеим надоело играть в шпионов, решительным шагом подошли к нему со спины.

– Господин Меченосцев? – спросила я, ощущая себя Штирлицем на задании. И в голове против моей воли заиграл мотив из «Семнадцати мгновений весны».

Колобок слегка вздрогнул, резво обернулся и сверкнул бойкими глазками. Одного взгляда на нас ему хватило, чтобы полностью расслабиться. Меченосцев явно ожидал увидеть кого-то посолиднее, чем мы с Васькой. Ему ничего не стоило рассмеяться и уйти без объяснений. Особенно меня беспокоила Васькина розовая куртка в горошек...

– А с кем имею честь?.. – поинтересовался Колобок.

Говорить свое настоящее имя или нет? Я мешкала всего секунду: маленькая правда украшает большое вранье. А врать нам предстояло много.

– Дарья. Орлова.

– Замечательная русская фамилия, графская, и ко многому обязывает.

– Да, я об этом помню. Кстати, а почему вы не хотите встретиться в более открытом месте – кафе, ресторан, кофейня? На ваш выбор, а?

Меченосцев счел нужным проигнорировать мой вопрос. Повисло молчание. Масон без слов намекал мне, что «великая ложа» соблюдает конспирацию. Пришлось играть по их правилам.

С молчаливого предложения масона мы все трое отошли в сторонку, чтобы поговорить без свидетелей, но при этом не особенно отрываться от суматошной толпы.

– Давайте сразу же внесем ясность. – Я предъявила фальшивое удостоверение внештатника московской газеты. Васька полезла в карман и вытащила почему-то корочки фонда изучения общественного мнения «Твой голос». Нахмурилась, снова полезла в сумку, но Меченосцев мягким движением остановил ее:

– Пожалуйста, не утруждайтесь, это несущественно. Итак, что вас интересует?

Мы ответили, что нас интересует все: история появления масонов в России, их прошлое, будущее и – главное – настоящее.

Меченосцев деликатно посоветовал больше читать, сходить в библиотеку или на худой конец поискать сведения в Интернете, даже пообещал нам адреса наиболее достоверных сайтов.

Мы возразили, что информация из открытых источников нас не устраивает, поскольку, сочиняли мы на ходу, собираемся создать целую серию очерков об удивительных последователях «Великой Ложи». А чтобы получился правдивый и яркий по своей художественной силе рассказ о «благородных строителях», нужен эксклюзив. Нас вполне устроит, скажем, небольшое интервью с главным российским масоном...

– Или репортаж с обряда посвящения, – вставила Васька самым невинным тоном.

В руках она как будто случайно вертела брелок Семена Семеновича, на который масон не обращал никакого внимания. Меченосцев явно ощущал комизм ситуации: он, взрослый и солидный человек, ведет разговор с двумя подозрительного вида девицами, которые меньше всего похожи на журналистов серьезного издания.

– Боюсь, вы не совсем верно представляете себе саму идею масонства и его масштабы, – сказал он с чувством глубокого превосходства. – Никто из представителей Ложи никогда не вступает в контакты с прессой, это противоречит духу нашей организации.

– Тогда зачем масонам специалист по связям с общественностью? – поинтересовалась я.

– Это уступка современному миру, помешанному на информации, – быстро возразил Меченосцев. – Я не занимаюсь «пиаром» в общепринятом смысле этого слова. В мои обязанности входит не столько общение с журналистами, сколько мониторинг материалов, в которых так или иначе фигурируют масоны. Так мы имеем возможность отслеживать общественные настроения...

На слове «отслеживать» мы с Василисой невольно переглянулись, вспомнив свои лихорадочные поиски «следов масонов» по всему пространству всемирной паутины. Василиса слегка отвернулась от Меченосцева и провела ладонью по своему горлу, видимо, еще раз напоминая мне о принципе «отслеживают и отстреливают». Да и народная мудрость гласит: кто ищет – тот всегда нарвется. Я одним движением бровей призвала коллегу не поддаваться панике. Но тут же стало ясно, что Васькин жест не остался не замеченным и озадачил Меченосцева – пресс-секретарь перестал улыбаться и переводил взгляд с меня на Василису, как будто прикидывал что-то в уме. Явно что-то нехорошее...

– Впрочем, – вдруг перебил он самого себя, – такой интерес к Ложе представителей СМИ вполне объясним. И с нашей стороны было бы недальновидно оставить его без внимания. Предлагаю встретиться в более... м-м-м... уютной обстановке, и я от лица нашей организации постараюсь ответить на все ваши вопросы. Какой аспект интересует вас в первую очередь? Благотворительность? Ритуалы? Масоны и Церковь?

– Масоны и политика, – выпалила я. – Сами понимаете, тема актуальная накануне президентских выборов.

– Не вижу связи, – сухо отозвался Меченосцев.

– Мы прочитали, что половина Госдумы до революции состояла в масонской Ложе, – пояснила Васька, хлопая ресницами, – и решили провести исторические параллели с сегодняшним днем. Все рассуждают, какие политические силы вступят в борьбу за президентское кресло. Так почему бы не вспомнить о масонах? О том, что они играли важную роль в политике царской России. По-моему, это занимательно и поучительно. Сейчас такой вакуум в СМИ: публике надоели даже выходки Погодина...

Из рук Меченосцева выпала книжка. Это оказался томик стихов Тютчева. Неужели и он был масоном, пронеслось у меня в голове. Надо будет покопаться в Интернете... А Колобок вдруг судорожно дернулся, и в глазах его мелькнула настоящая опаска.

– Простите, мне пора. Обязательно позвоню вам и сообщу адрес и время новой встречи. Если у вас, конечно, не появится других планов. – Он неуверенно протянул мне ладонь для рукопожатия и стремительно покраснел. Юношеский румянец проступил так неожиданно, словно масон откусил молодильное яблочко. Сейчас Меченосцев выглядел как студент первого курса перед страшным и неумолимым экзаменатором. Затем пискнул «до свидания» и растворился в людском потоке.

Я чувствовала себя обманутой. Мы переглянулись, выбрались из метро и бесцельно зашагали по улице.

– Кажется, мы произвели на Меченосцева сильное впечатление... Чего это он исчез так внезапно?

– Занервничал после того, как я показала секретный жест, которым масоны приветствуют друг друга, – смущенно призналась Васька. – А потом еще не удержалась и... пощекотала ему ладошку. Мы ведь читали про этот ритуал... Видела, как он сразу пятнами покрылся? Может, все-таки стоило взять с собой циркуль?

– Может быть. Кстати, а ты заметила, что он неравнодушен к Погодину? Книжки из рук просто так не падают.

– Только не говори мне, что Погодин тоже масон, – я и так чувствую, что у меня развивается паранойя...

– Одно к одному. Если масоны существуют – значит, это кому-нибудь нужно... И, знаешь, что-то Погодина стало слишком много. Капышинский про него вещал, Валерий Абрамович сплетничал, опять же твой байкальский шаман... Кстати, он говорил еще про какую-то маску. Интересно, что за маска? Эх, хорошо бы проникнуть в масонское логово, прикрепить к Меченосцеву жучков...

– Дашка, откуда у тебя эти шпионские наклонности?

– Откуда-откуда... И еще хорошо бы натравить на него журналистов. Всех знакомых журналистов. Пусть выкручивается, конспиратор хренов...

– Да ладно. – Васька хмыкнула. – Мы тоже фиговые конспираторы. Может, он просто хотел послушать, какие вопросы мы будем задавать. Понять, кто мы и откуда.

– Как ты думаешь, сколько времени ему понадобится, чтобы узнать, что никакие мы не московские внештатные журналистки?

Васька захихикала, чуть не выронив пакет с новой курткой и босоножками.

– Я думаю, он это понял с первого взгляда. А если остались сомнения – к завтрашнему утру разберется.

– И, если повезет, узнает, что мы работаем в штабе Петрова.

– И решит, что мы шпионки, а их заговор почти раскрыт. И попытается нас убить, – буднично заявила Василиса.

– Думаешь, не стоило торопиться с покупкой сапог и шарфа? – спросила я, и мы заржали хором.

* * *

Славка встретил нас у метро Пушкинская, недалеко от своей редакции. В какой-то ультрасовременной куртке чуть ли не на радиоуправлении. Радостно заявил, что финансовый аналитик нас уже ждет, но пусть подождет, потому что мы должны поужинать, и увлек нас детальным рассказом о четвертой беременности своей жены Маши.

– Токсикоз, – авторитетно заявлял Славка, шумно жестикулируя, – это вчерашний день! Это признак неотработанного кармического груза! Вы же знаете, что в «Бхагавадгите» написано о токсикозе?

– Что?!

– Вообще-то... представления не имею.

– Слав, ты разве буддист?

– Нет, но Машка занималась йогой для беременных. И сейчас в роддоме занимается. В Москве сейчас все занимаются!

Отдельной строкой я не люблю Москву вот за это: «В Москве сейчас все занимаются». А Славку люблю.

Он привел нас в какое-то подвальное заведение индийской кухни с вывеской «Банановый лист», с порога заказал курицу с томатным соусом и орехами кешью, шпинат с домашним сыром, баклажаны в медовом соусе, креветки в кокосовом соусе, плов с овощами, стопку чесночных лепешек и... ладно, все так все.

– Ну, теперь говорите, что занесло вас в град-столицу.

– Заговор раскрываем... – мрачно сообщила Вася.

– Это против Петрова, что ли? – радостно удивился Славка. – Не смешите мои тапки. Петров – фигура для всех компромиссная, особенно после того, как он торжественно вступил в партию власти. Баланс интересов всех групп влияния в Кремле более-менее достигнут, «семибоярщина» довольна. У президента остаются рычаги влияния на ситуацию. Может быть, Петров для многих и не идеальный кандидат, но сейчас, в преддверии выборов, даже эти люди лучше откусят себе... ну, скажем, пальцы, чем начнут игру против Петрова. Потому что шанс что-нибудь выиграть равен нулю. В России нет таких политических сил, таких инвесторов и даже таких фанатиков, чтобы вкладываться в проекты с нулевой прибыльностью. Это я вам говорю.

– Славка, – как бы в раздумье сказала я, отрывая кусочки чесночной лепешки, – но ведь даже если Петров наберет восемьдесят процентов, что, конечно, сделает нам честь как консультантам... а скорее всего, наберет он на порядок меньше, все-таки его электоральный потенциал не так велик... кто-то же окажется на втором месте!

– Дюганов или Крижановский! Вероятнее, конечно, Крижановский – он лоялен Кремлю, и Кремль может без потерь для себя расплатиться с ним сейчас за прошлые услуги. Этакой почетной медалькой.

– То есть ты думаешь, что сюрпризов быть не может?

– Сюрпризов?.. – Славка внимательно взглянул на нас с Васькой и рукой взял креветку вместе с соусом. – Да кто тут может стать сюрпризом? Погодин? Вряд ли. Может, Акутагава – кстати, вы слышали, что она тоже беременна?..

– Не отвлекайся.

– Ну, рейтинг Акутагавы, что беременной, что не беременной, около трех процентов... Так на ком мы закончили, на Погодине? Погодин в хронической опале. Если его просто допустят до участия в выборах, это уже будет его большой победой. В общем, бабы, либо вы объелись белены, либо мне неизвестно что-то чрезвычайное. И если у вас какой-то секрет, расскажите сейчас же!

– Ох, Слав... Если бы мы знали какой-то секрет, мы бы давно уже проболтались, – печально призналась Васька.

Иногда мы так делали – пробалтывались под шумок, зная, что Славка живет политическими сенсациями и мелкими пикантными историями, и не только сам живет, но кормит свою многодетную семью, к тому же никогда не сдает источники информации. Но рассказывать ему о разговоре Курочкина с Перцелем – самоубийство. Все остальное – просто смешно. Шаманы, масоны...