Текст книги "ПереКРЕСТок одиночества – 4"

Глава восьмая

Журнал старых инструкций представлял собой распухшую от вставленных листов, бумажек и клочков домовую книгу и нашелся быстро. Еще быстрее было обнаружено святотатство – одна страница была вырвана. Проделано все было аккуратно – сразу и не найдешь. Но имелась нумерация листов, к тому же Вунро или те, кто им командовал по связи, не учли одного – в Пальмире было мало художественных книг. Всего в их библиотеке хранилось сорок книг ровно и имелся четкий запрет на увеличение этого количества – дабы не преумножать праздность и не плодить лишних мыслей. В результате создался устойчивый книжный голод, и живущие здесь старцы с жадностью читали и перечитывали все, что попадало им в руки – сгодился и поощряемый к чтению и зазубриванию журнал инструкций, написанный далеко не столь уж скучным техническим языком, в чем я смог убедиться при беглом просмотре. Тетрадь хранилась в хижине и лежала в центре небольшого столика, приткнувшегося под двумя полками с теми самыми сорока дозволенными книгами Пальмиры. Я скользнул взглядом по потрепанным корешкам и убедился, что многие из них читал в свое время, а некоторые оставили глубокий след в памяти и мыслях.

Надо же… на верхней полке ряд начинался с «Графа Монте-Кристо», что соседствовал с «Моби-Диком», а к тому плотно прилегал выглядящий самым затасканным роман «Лето Господне». Заинтересовавшись, я пробежался глазами по много раз ремонтированным книгам, запоминая названия, благо пока от меня не требовалось ровным счетом ничего – всем занималась азартно идущая по еще теплому следу Милена, быстро нашедшая ключики ко всем собравшихся в хижину старикам. Они с радостью напрягали седые головы, чтобы помочь нетерпеливой женщине с костылем, а она умело и при этом терпеливо и вежливо подталкивала их, тормошила, находя верный подход. Поэтому я и не вмешивался – у нее было куда больше времени, чтобы выработать верную стратегию поведения в этом мире древних стариков. Поэтому я позволил ей реализовать свой опыт, внимательно слушая и не вмешиваясь. Только придурки всегда стараются быть во главе каждого начинания, усиленно и абсолютно без нужды при этом доминируя. Хочешь работать с умными и умелыми – дай им определенную свободу, прекрати разыгрывать из себя альфа самца и просто наблюдай.

Вот я и наблюдал… и уже через тридцать минут общими усилиями исчезнувший лист был полностью восстановлен с обоих сторон и заново написан на бережно хранившихся клочках. Заодно Милена продублировала его в свою тетрадь, а судя по ее блестящим глазам, она бы с радостью скопировала вообще все записи Пальмиры, но себя пока сдерживала – не время и не место. К тому же это наверняка встретит сопротивление пальмирцев.

Да… Вунро просчитался и своим поступком только подсказал на какую именно часть Пальмиры нам следует обратить пристальное внимание. Если только это не было продуманным обманным ходом, чтобы заставить нас искать именно там, впустую тратя силы. Но я так не думал. Нет. Я склонялся к мысли, что Вунро действовал спешно и очень эмоционально – его слезы говорили о многом. Да в мире полно подлецов с крокодильими слезами, но ведь луковианец мог и не устраивать крайне эмоциональной сцены прощания с пальмирцами. Он мог просто тихонько одеться и покинуть Пальмиру никем не замеченным. Его бы хватились далеко не сразу, учитывая его замкнутый характер и вечное пребывание в различных темных технических закоулках. Но Вунро пошел иным путем и это говорило о многом. Он прощался. Быть может хотел покаяться в содеянном, но не решился. Ну и немаловажное – мы обычно оповещаем родных о своем уходе, чтобы они могли запереть за нами дверь на внутреннюю задвижку. А в этом месте в оставленную незапертой дверь запросто может войти страшный монстр… А это уже говорит о том насколько тяжко далось Вунро предательство…

Эти и другие мысли роились и сталкивались у меня в уже серьезно усталой голове, порождая новые мысли и уничтожая старые, но в целом я просто отдыхал и на автомате общался с отдохнувшей остальной командой. Деловитый Сергей откровенно рвался обратно в Бункер, а точнее говоря в Холл. Он не в силах был остановиться и заново и заново перечислял семена и ростки тех растений, что мы повезем с собой обратно. Касьян и Филя мало в чем отставали, а их глаза горели удивительно сильным и ярким молодым огнем. И когда они пошли уже на шестой круг перечисления наших будущих урожайных рекордов, я принял решение. Мягким жестом остановил говорливого доброго Филю, глянул на Касьяна и, с трудом прорывая сгустившую в голове пелену усталости, объявил, смотря на Сергея Блата:

– Собирайтесь. Отбытие через час. Сергей ты за главного.

В переполненной хижине повисла удивленная тишина. Легко выдержав взгляды удивленных такой спешкой людей, я успокаивающе улыбнулся и начал перечислять очевидные, но пока еще не всеми замеченные факты:

– Вы трое отоспались и отдохнули. Сергей достаточно неплохо управляет вездеходом, а расстояние до дома не так уж и велико. Наш маршрут на карте отмечен – его и держитесь. Нагружайте машину дарами от добрых людей и выдвигайтесь, мужики. С собой предлагаю пригласить одного из уважаемых жителей Пальмиры – погостить пару дней, опытом поделиться о растениеводстве. Может и от нас что узнает интересного.

Закашлявшийся Сергей отставил треснутую чашку с цветочным узором и осторожно спросил:

– А ты? Так говоришь, будто…

– Мы с Миленой остается пока здесь – буднично подтвердил я – Хотя не мне за нее говорить и решать, так что…

– Все верно. Я остаюсь – кивнула инженер – Система только отремонтированы, течи едва устранены, многие узлы новые, а сколько всего я поменяла… Это вам не холодильник на даче починить…

– Да мы и не умаляли твою работу – проговорил молчаливый Касьян – Все видим и понимаем.

– Вот и молодцы! – широко улыбнулась Милена, тоже стараясь скрыть накрывающую ее усталость – А раз видите и понимаете, значит понятно и то, что за всем этим надо пристально понаблюдать как минимум несколько деньков. Да и следующие месяцы отслеживать надо внимательно – но это уже без меня. А вот пару дней я здесь побуду с удовольствием – если я правильно поняла мысли Охотника.

– Пара дней – подтвердил я – Если хозяева разрешат. Нет – значит, нет.

Пожевав губами, Митомир этим не ограничился и принялся нервно оглаживать бороду. В его глазах снова зажглись те пугливые и недоверчивые огоньки, коими он встретил на по прибытии – хотя и старался всячески это скрыть. Оглянувшись на ту часть их убежища, где мы с Миленой проводили основные работы, он не увидел ничего кроме шелестящих на искусственном ветру деревьев. Он явно колебался. Но колебания длились недолго – в принятии решения ему помогла еще не утратившая азарта инженер:

– Система может пойти вразнос. Лопнут трубы, драгоценная жидкость хлынет на полы, перегрев убьет шестерни и тогда… тогда все. Пальмиры не станет надолго. А все вами здесь высаженное и выращенное попросту умрет.

– Но вы же починили! – в голосе привставшего тщедушного старичка с очень длинной жидкой бородой звучала откровенная злость. Он явно был против нашего здесь присутствия, хотя до этого умело скрывал сей факт. Но сейчас, когда нависла перспектива терпеть в стенах Пальмиры наглых чужаков, что и так нарушили сокровенную тайну святого для них места, старичка, похоже, начало прорывать…

– Вы же починили! – повторил он – Залатали! Все работает!

– Починили – согласился я – Залатали. Все работает.

– Ну!

– Но это вам не кастрюля с борщом! – вдруг рявкнула Милена и сердито выпрямилась – И не примус потекший! И не мы виноваты в случившемся – а один из ваших! Вы, похоже, не тех людей боитесь, дедушки!

Опустивший голову старик снова сел и едва слышно пробормотал:

– Пригрели змею на сердце… но кто же знал? Иуду кормили…

– Никто не мог знать – согласился я – Да и сам Вунро, возможно, не знал. Что-то послужило мощным триггером…

– Чем послужило?

– Была причина – пояснил я удивленному Митомиру – Так что скажете, люди добрые? Можно двоим из нас задержаться здесь на пару дней? Мы проследим за работой отремонтированного оборудования. Ну и заодно постараемся отыскать то, что побудило Вунро…

– То, что свело его с ума! – возразил снова оживший старичок, сердито буровя взглядом задумчивого Митомира – А если и вас зацепит? Тоже все курочить тут начнете? Не вами строено было, чтобы ломать! Не вами сей рай растился!

Я только головой покачал. Тут любые слова бессмысленны. Его уже понесло и сейчас он начнет выплескивать на нас с трудом все это время сдерживаемую застарелую ксенофобию… Надо полагать и Вунро для него лично уже не свой, а чужой потому как он…

– И Вунро мы зря сюда допустили! – старичок повысил голос, сердито ударил кулаком о края стола – Не наш он! Луковианский! У него родина иная! Иные боги! Кровь не обмануть!

– Да окстись ты, Демьян! – укоризненно сказал Митомир – Сколько лет только добро и видели…

– Добро может и было! Да только и мы добром на добро платили! Но в конце что вышло? А я скажу – большое зло! Вот что! А ты, Митомир, больно уж покладист стал! Отсюда и все беды! Кто разрешил ему в радиорубку соваться? Кто простил ему сначала то, а затем и это? Ты! – с шумом выдохнув, он вдруг обмяк и сердито махнул рукой – Да и мы ничем не лучше! Тоже его за друга считали… за своего… а он… он сволочь! И паскуда! Вот он кто! Я ведь за день до этого в шашки с ним играл! Весь вечер! А он ни словечком…

– А обыграли его? – с интересом спросил я – В шашки-то?

– Обыграл – с достоинством ответил успокоившийся дедок – Могу и тебя обыграть коли желание есть.

– Желание есть – откликнулся я – Могу и в шахматы.

– Вот и сговорились – кивнул окончательно пришедший в себя Демьян – Часика через три? На тебе лица уж нет от усталости.

– Хорошо – улыбнулся я и, помолчав, озвучил все же ту мысль, что с недавних пор прочно поселилась у меня в мыслях, но не имела никакого подтверждения – Быть может луковианец Вунро Дивич не просто так очутился в Пальмире. Возможно, он с самого начала был засланным разведчиком. Их человеком. Их глазами в мифической Пальмире. Да связи у него не было, но и на это скорей всего был свой резон – а чего выходить на связь, если не о чем докладывать?

– Тут ты неправ, Охотник! – решительно возразил выпрямившийся и ставший выше Митомир – Ведь сюда просто так никому не попасть! Мы годами с людьми беседы тайные ведем. А коли человечек нам подходящим кажется – мы начинаем о нем других сидельцев выспрашивать. Записки с креста на крест кочуют, полнятся мыслями, а потом нам доверенные люди это все озвучивают. Так потихоньку всю подноготную и вызнаем да записываем. И только потом, как один из нас помирает, берем писульку с именами отобранных и голосуем всем сообществом.

– О как – крякнул я – Суровый у вас отбор. Вот только этот метод легко взломать, если знаешь критерии отбора. Раз записки кочуют, раз с людьми ведете беседы, то что-то да попадает в третьи и четвертые руки. Ведь все это длится годами. Поэтому достаточно легко выяснить требуемые от кандидатов свойства характера и умения, после чего «натянуть» эту матрицу на себя и на долгие десятилетия отсидки превратиться в идеального кандидата для отбора в Пальмиру…

– Да ты шутишь – выдохнула Милена и застрочила в тетради – Бред, конечно… но шпионский посыл просто шикарен…

– Дело не только в шпионаже – хотя он тут есть и вовсю процветает – возразил я, с трудом выдавливая из себя слово за словом и говоря лишь для разряжения возникшего между пальмирцами напряжения – Это место… я думаю многие не осознают в насколько удивительном месте мы обитаем. Зона Креста… замкнутый круг жизни и смерти, что диктует свои суровые законы абсолютно каждому. Тут большинство людей с большой тщательностью и продуманностью планируют свое далекое будущее, действительно стараясь заглянуть на несколько десятилетий вперед. Задумайтесь только! В обычном мире там, на родной планете и в родной стране, как много из нас вообще задумываются о старости, пока не стукнет пятьдесят с лишним? А тут… тут о грядущей старости напряженно думают даже тридцатилетние, едва сюда угодив и узнав грядущий итог. Умрешь в кресте – значит, умрешь. А если дотянешь сорокалетний срок и окажешься на свободе тут среди льдов и медведей…

– Ох я и боялся этого момента – глухо отозвался помрачневший Филимон – Ох и страшно мне было… А сколько раз я рюкзак свой самодельный перебирал и не счесть! А аптечка одна чего только стоит?

Правильно его поняв, я кивнул:

– Аптечка… я пока в кресте сидел в аптечку через день заглядывал. Наперечет знал наименование и количество каждого лекарства. Прикидывал как и что буду принимать при простуде или отравлении… А запасы еды? Ведь каждый из нас их делал. Сушил хлеб, вялил колбасу под потолком на нитках…

– Овощи даже сушил! – пробурчал Демьян – Мог недели три только на своих харчах протянуть! Аптечка моя жидковата была – ну так ведь люди сюда попадающие редко в карманах аспирин таскают, верно?

– К сожалению – улыбнулся я – К этому я и клоню. У каждого из ныне живущих имелось ровно сорок лет на продумывание и планирование своего будущего. К этому можно отнестись как к долгой игре…

– Так себе игра! – заметила Милена, покосившись на свои искалеченные ноги – Включающая в себя внезапное крушение…

– От всех опасностей не уберечься – кивнул я – И пусть всегда может случиться непредсказуемый финал, мы все надеялись на лучшее. И поэтому тщательно продумывали свое будущее. Собирали вещи, копили золотишко и лекарства, занимались спортом и берегли здоровье для будущего смертельно опасного рывка. А еще… я сам не слышал, так как пробыл там наверху слишком мало, но думаю, что многие из тех кто отбыл скажем лет по двадцать или тридцать, с особым тщанием начинали выбирать из давно уже подобранных списков названия тех бункеров, где бы они хотели оказаться. Думаю, к тому времени многие уже знали не только о бункерах, но и о существующей между ними чахлой транспортной сети. Так что при желании добраться со временем можно почти куда угодно – разве что кроме мифической Пальмиры.

И снова на морщинистых лицах ненадолго появились улыбки. Каждый любит похвалу себе и дому своему. Пусть даже не всегда заслуженную.

– И к чему эти твои слова? – проворчал Демьян – Как это все относится к Вунро?

– Информация имеет свойство накапливаться – пояснил я – Копится она даже по Пальмире. Пусть у луковианцев не было ни одного ответа, зато у них имелся собранный со всего летающего мира список задаваемых вами вопросов… что уже немало. При запасе времени и желании заслать крота можно куда угодно…

– И к нам в Бункер тоже – как бы мимоходом заметила Милена – И это не обязательно должен быть луковианец.

– Да – согласился я – Тут главное иметь какой-никакой глобальный замысел и упорство в его осуществлении. Я уже имел опыт общения с луковианцами и знаю, что упорства им не занимать. Ну так что, добрые отшельники Пальмиры… решайте прямо сейчас. Если не хотите оставлять чужаков в своих стенах – тогда мы собираемся и уходим. Через час нас здесь не будет.

– Ну так-то вот аж торопиться не надо – проскрипел Демьян, почувствовав на себе укоризненные взгляды собратьев – Мы ведь не гоним… Просто и вы понимать должны – место тут особенное.

– Через час вездеход уйдет – жестко повторил я – Это без вариантов. И вопрос только в количестве пассажиров на его борту. Решайте прямо сейчас. Тут особо обсуждать нечего. Ну или опять голосуйте всем сообществом.

– Но к чему такая спешка? – спросил Митомир – Мы ведь действительно не гоним прямо сейчас.

– Мы предположили, что Вунро наткнулся на нечто такое, что заставило его выйти на связь с головным луковианским бункером. Значит находка его была важна.

– Но мы не знаем, что именно он отыскал и отыскал ли вовсе! Может он просто спятил!

– Может быть и спятил – согласился я – Но пока предлагаю все же рассматривать только тот вариант, где он в трезвом уме и действовал не без веской причины. Он что-то нашел.

– Ну положим нашел… – кивнул Сергей Блат – Дальше что с находкой сделал?

– Вот! – я наставил на него палец – В этом все дело. Я считаю, что найти он нашел… но не унес. Оставил там же где и было.

– С чего так решил?

– Если бы смог унести – не стал бы учинять саботаж – пояснила Милена, не отрываясь от своих записей – Найди ты в закоулке Бункера алмаз или золотой клад и сумей незаметно спрятать в сумку – стал бы потом обрекать на смерть остальных жителей.

– Нет, конечно! – оскорбился Сергей – Пусть себе живут. Да и не крыса я – поделился бы найденным с людьми!

– Не все находки можно унести – продолжил я – Особенно старику. Но если здесь есть что-то нужное луковианцам – от этого надо избавиться и громогласно сообщить об этом в их головной бункер. Чтобы отстали.

– Ну не войной же они на нас пойдут! – придушенно пискнул Демьян, опять принимаясь нервно оглаживать лоснящуюся бороду – Вы чего такое говорите!

Я пожал плечами:

– Войной не войной… Тут я судить не берусь. Но следует хотя бы повторить путь Вунро, понято, что привело его в такое исступление, а затем уже решать.

– Так помогите нам и найдите! – бухнул Митомир – Просим!

– Просим! – поддержало его еще трое стариков. Демьян промолчал и с неохотой кивнул.

– Договорились – вздохнул я – Но для начала проясним. Я и Милена задержимся у вас в гостях до следующего возвращения вездехода. Правильно?

– Правильно – ответил Митомир, глядя при этом на отвернувшегося Демьяна – Мы все согласные.

– Ну раз согласные – устало рассмеялась Милена – То мы начинаем искать.

– Но позже – вставил я и это заставило Демьяна тут же вмешаться:

– А почему не сейчас? Пугать пугаете, а к делу приступать не спешите как я погляжу!

– К делу приступать не спешим – медленно повторил я, не сводя с него тяжелого взгляда – А то, что вот эта безногая молодая женщина много часов ползала среди вашего умирающего оборудования, спасая всю Пальмиру от морозного вымирания… это вы делом не считаете?

– Ну… это одно… и мы благодарны… отдаримся… – забубнил сникший Демьян – А то… там ведь просто ходить…

– Я устал! – припечатал я – Мне нужен сон. И ей – тоже! Поэтому следующие пять часов я собираюсь провести в горизонтальном положении. А как отоспимся – приступим к поискам. И будем искать до тех пор, пока не вернется наш вездеход.

– А коли не найдете ничего до его возвращения?

– Там и поговорим – бросил я, поднимаясь и поворачиваясь к своим – Ну что? Грузимся?

– Грузимся – коротко кивнул Сергей.

Когда мы вместе первыми покинули хижину, он тихо сказал мне на ухо:

– Мы можем и задержаться, командир.

– А если придут эти? – спросил я – Ведь если наша теория права… то они обязательно придут. И тянуть с визитом не станут.

– Так тем более! Пусть приходят! Дадим им бой!

– Круто – выдохнул я.

– Оружие у нас есть!

– У них оно тоже будет. И их будет больше. Поэтому приоритеты мы должны расставить правильные.

– И какие они?

– Семена и растения – прямиком в Бункер! – без промедления ответил я – Это самое важное. Мы просто обязаны битком набить вездеход этим грузом и рвануть в Убежище. Почвы и воды у нас навалом, тепло и свет есть, удобрения тоже не проблема. Сергей… это ведь пища. Вкусная здоровая пища, которая подарит лишние годы жизни и счастья всем старикам Бункера. А разве не это одна из главных наших целей?

– Ну… умеешь ты убеждать.

– Ты за главного – напомнил я – Другие меня слышали, а ты напомнить не забудь, Сергей. Каждые три часа выходи с нами и с Бункером на связь. Но координат даже примерных не сообщай. Я говорил про старый маршрут, но ты… ты чуть отклонись от него километров на десять в сторону, а потом снова ложись на курс. Идти старайся без внешних огней. Да и в салоне пусть будет темно. Понял?

– Да понял я тебя, понял – Блат коротко усмехнулся – Я и сам жизнью битый. Ладно! Начинаем грузиться! И пусть только попробуют чего-нибудь недодать! Мы этим мракобесам жизнь спасли! Там что пусть не жмутся!..

Да я немного сожалел, что не смогу попасть в Убежище в тот миг, когда радующиеся любой пустяшной мелочи старики узрят выносимые из прибывшего вездехода сокровища… Но при этом я был рад своему отсутствию.

Так я честно ответил на вопрос, вытянувшейся рядом со мной на плетенном матрасе Милене, про себя удивляясь ее жизненной стойкости и желанию сделать и узнать как можно больше за один период бодрствования. Мой ответ ее не удовлетворил и пришлось пояснить прямым текстом:

– Я не хотел и по-прежнему не хочу превращаться в некого спасителя – медленно произнеся я, натягивая одеяло до подбородка – Я не хочу быть тем единственным, кто добывает для неимущих что-то ценное. Таким быть нельзя никому и никогда. Куда лучше, когда все в общине вносят пусть небольшой, но вклад в общее дело.

– А почему ты все же не хочешь быть тем единственным? Почему не хочешь быть тем самым героем с развевающимся за спиной красным плащом? Ну в твоем случае рваной белой медвежьей шкурой…

– Потому что чрезмерная вера в чужие силы лишает тебя сил собственных – хмыкнул я – Пусть старые, но еще крепкие мужики сами пробьются через пургу и отыщут родной дом. Пусть при нужде сами прокопают пусть сквозь снежную стену, пересекут с десяток коварных трещин, ободрят друг друга в тяжелые моменты, поборются с таящимися в вечной ночи страхами, ну а по прибытии домой облегченно выдохнут, чуть отдохнут… и пустятся в обратный путь к нам сюда. Опять сквозь ночь и вьюгу… Они больше не пассажиры, а бойцы. И это главное.

– Знаешь… хорошо, что ты не первый пилот какого-нибудь пассажирского авиалайнера и не командир поезда…

– Это еще почему?

– Да боюсь ты бы отказался их везти просто так – чтобы не чувствовали себя балластом. Ты бы всех заставил либо крутить педали, либо толкать паровоз – ну чтобы они всей душой ощутили свою полезность…

Услышав это, я смеялся долго – беззвучно трясясь под одеялом. А когда отсмеялся и глянул на Милену, обнаружил, что бравая инженерша уже спит, свернувшись под толстой меховой шкурой. Сейчас, когда она уже не могла контролировать выражение лица, оно ясно показало, насколько сильно устала эта молодая женщина. Сегодня она всех спасла – безногая и отважная. А я здоровый мужик ей просто инструменты подавал. И при этом она еще спрашивает меня почему я не хочу быть героем… да потому что на фоне таких как она ни одному мужику героем стать просто не удастся.

Повернувшись на бок, я закрыл глаза и тут же последовал ее примеру, мгновенно провалившись в черный омут сна.

* * *

Кто ищет – тот найдет.

Эту поговорку я повторял примерно раз в полчаса, завершая очередной неспешный обход указанного в старом журнале сектора Пальмиры. Хотя слово «сектор» было, пожалуй, слишком уж громким для относительно небольшой области. Благодаря нашим предыдущим с Миленой ремонтным работой и нынешним исследованием похожей на аппендикс технической зоны, я стал куда лучше понимать как здесь все устроено, откуда берут начало раскаленные трубы и где сходятся воедино загадочные медные жилы, местами причудливо и без видимой причины виляя по кирпичной стене подобно скользящей вдоль швов блестящей змее.

Технологии этой планеты мистичны и алхимичны.

Сравнение не мое – Милены.

Это она, отказавшаяся от натерших ей культи протезов, отоспавшаяся, натянувшая легкий шорты и майку без лифчика, чем изрядно смутила всех старавшихся теперь смотреть в воздух над ее головой стариков, усевшаяся в самодельное кресло на колесах, бодро каталась по соединяющему три параллельно идущие комнаты коридору. Кресло было удобным, мягким и прежде оно принадлежало одному из самых знаменитых и уж точно самых суровых старцев правителей Пальмиры. Именно старец Пимен, что вряд ли было его настоящим именем, твердой рукой правивший Пальмирой семнадцать лет, внес изменений в почти монашеский здешний быт, одновременно набело переписав летопись убежища, убрав из него гигантские куски и повелев их уничтожить. Об этом нам поведал то и дело смущенно покашливающий Митомир, что ходил повсюду вместе с нами, то и дело присаживаясь ненадолго отдохнуть, но затем снова вскакивая и с энергией молодого возобновляя ходьбу. Тогда же он показал духовное сердце Пальмиры и рассказал ее истинную историю, пока мы медленно оглядывали до душевной боли знакомые и чуть пугающие контуры креста, выложенные по земле чередой камней.

Совсем беспричинно, но мне вдруг показалось, что я стою в большом ангаре внутри очерченного обломками разбившегося и частично собранного для расследования причин авиалайнера. Вот там была кабина управления, а здесь тянулись ряды ныне обугленных кресел… Хотя на самом деле не было никакого крушения, зато чудесная история спасения имела место. Существовал и тот самый первый пальмирец – действительно неповторимый и единственный. Без него самого, без его смиренности и умения заводить друзей не случилось бы и Пальмиры.

Вот только звали его иначе – Кириллом. Кем он был до попадания сюда неизвестно – он не оставил никаких упоминаний. Имелся и тот самый аквариумист, часть чьего облика была использована для создания общего образа первого патриарха Пальмиры. Но аквариумист Паша появился в Пальмире гораздо позднее и если чем и запомнился, так это действительно своими спасенными всеядными рыбками, что едва помещались в нескольких принесенных с собой посудинах…

Так вот…

Кирилл, смиренный серый человечек, отличался неприхотливостью и удивительной деловитостью. Этакая всегда заряженная энергией серая умная мышка… полностью и бесповоротно повернутая на всем растительном. Этим «недугом» Кирилл страдал еще с отроческих лет, как он однажды проговорился в вечерней беседе незадолго до своей мирной кончины. Оказавшись в кресте, он своим привычкам не изменил и уже на пятый год его тюремная келья радовала взор несколькими деревцами и кое-какими овощными культурами. Часть зеленых красивых деревьев он посадил так, чтобы их можно было видеть во время чалок с другими крестами – и это дало ему не только огромную популярность, но и вдруг открыло источник мелких благ. Все начали делиться с ним грязью, остатками испорченной пищи, кое-какими семенами – он принимал все, перерабатывал и добавлял ко всем растущему объему почвы. Еще через несколько лет Кирилл вдруг проснулся среди ночи и… увидел его – Чертура. Черный тюремщик в диковинном и похожим на водолазный костюм скафандре стоял у лежанки и задумчиво глядел на лежащего узника сквозь подсвеченное красным стекло. Потом тюремщик ушел – молча и не причинив вреда. А еще через пару дней проснувшийся Кирилл увидел в метровом удалении от своего драгоценного садика здоровенный ком, промороженный почвы. Земля уже успела подтаять и по чистому кирпичному полу побежали первые мутные ручейки.

Почва! Много почвы…

Он разбил ком на мелкие куски, дал оттаять и голыми руками перебрал каждый комочек, после чего добавил ее на лезущие наружу жадные корни яблонь и берез. К тому же у него появилось достаточно почвы для самодельных горшочков – куда он высадил вишневые ростки.

Второй раз Кирилл узрел Чертура через год – хотя он наверняка и до этого приходил ночью, но оставался незамеченным. В этот раз Чертур назвал свое имя – оставшееся Кириллом неразглашенным – и снова ушел, а на следующее утро опять появился еще больший по объему ком мерзлой земли.

Так дальше и повелось. Быстро рос сад и вскоре вдоль каждой стены тянулись высокие земляные отвалы, на которых росли процветающие растения. Изредка Кирилл и Чертур общались. Порой их беседы шли ночь напролет – но Кирилл так и не поведал, о чем они разговаривали и какие вопросы он ему задавал, если на них и осмелился.

И да – Чертур регулярно забирал «свою» долю урожая. То и дело с грядок исчезали овощи, причем немало, а с яблоневых ветвей десятками пропадали спелые ароматные яблоки и горсти вишен.

Так шел год за годом. И незадолго до завершения сорокалетнего срока Чертур явился снова и сделал Кириллу то самое предложение, про которые говорят, что от них просто невозможно отказаться. Да и зачем отказываться, если тебе предлагают жизнь, а не смерть? Ведь Кирилл уже знал, что вскоре ему придется оставить этот теплый райский уголок крестообразной формы и очутиться внизу среди снегов и при жесткой минусовой температуре.

В ту последнюю ночь Кирилл улегся на полу, обложившись своими небогатыми пожитками. По его словам, заснул он удивительно быстро и никаких страшных снов ему не привиделось. Проснулся он тоже спокойно и легко, но открыв глаза вдруг увидел не привычную и знакомую кирпичную стену, а… ярко освещенную пустоту.

Кирилл подхватился, вскочил, заозирался – да он был предупрежден и на все согласен, но…

Вокруг него раскинулось большое пустое пространство. Почти квадратное огромное помещение с высоченным потолком. Бетонный пол, такие же стены с вкраплением кирпичных участков, два зеленых квадрата, а внутри них знакомые рычаги, похожие на те, что все эти годы даровали его растениям свет и тепло. Стоило ему их узреть – и он поспешил дернуть рычаги. Этот знакомый поступок добавил Кириллу уверенности, и он принялся потихоньку осматриваться, хотя в первое время всячески избегал без нужды покидать крестообразные контуры садика, лежащего посреди ангара.

Прошло несколько лет – все это время Чертур появлялся регулярно, а еще доставлял новые порции мерзлой земли. Кирилл освоился настолько хорошо, что рискнул сделать несколько коротких вылазок наружу. О опасностях он знал заранее – был предупрежден из того же источника, что позднее научил его пользоваться рубкой связи, заодно разблокировав консоли. Связь помогла первому пальмирцу предупредить остальных сидельцах о ждущих их внизу бедах и о том, как следует к ним готовиться. О своем местонахождении Кирилл никому не рассказывал – на это имелся жесткий запрет от его тайного и порой страшного благодетеля. Пальмира, тогда еще безымянная, была запретным местом для всех остальных. Но вскоре Кирилл ближе познакомился с тем, кто принял его сигнал – через ту самую стенную щель – и передал эту информацию остальным. Дальше была непростая беседа с Чертуром и… в один прекрасный день, спустя сколько-то месяцев, в Пальмире появился второй ее житель, что сразу же усердно взялся за дело.

Чертур приходил еще двадцать лет. Сначала тот же самый первый, затем его сменил другой, а затем и третий. Они всегда приходили ночью, собирали вкуснейшие плоды, овощи и рыбу, порой оставляли еще почвы и даже дров, после чего исчезали. Но потом тюремщики являться перестали – никто не знает почему и связаться с ними невозможно. Ночные гости исчезли…

Но за это время сложился традиционный уклад жизни Пальмиры, что дошел до наших дней практически без изменений. Определенное количество живущих и ни человеком больше. Нельзя раскрывать местоположение Пальмиры и делиться любой иной информацией об этом месте.