Текст книги "ПереКРЕСТок одиночества – 4"

– Так это же прекрасно. Нет?

– Радостно это – кивнул Тихон – Воспряли мы будто от сна ледяного. Уже и Охотник нам будто и не нужон почти…

– И это тоже прекрасно. Нельзя быть в тотальной зависимости от кого-либо.

– Вот мне и подумалось – не собрался ли ты в очередной раз не только имя, но и предназначение свое сменить? Не собрался ли ты вдруг покинуть Убежище и уйти навсегда?

Широко улыбнувшись, я покачал головой:

– Не совсем так.

– А как тогда?

– Назревают какие-то перемены – ответил я – Глобальные. Связанные не только с нашим Убежищем, с нашим крохотным теплым мирком. Благодаря крохам собранной информации уже понятно, что там в пустоши что-то происходит. Луковианцы мутят воду… или крошат лед… А быть может не только они. Но нас эти перемены может даже и не затронут – возможно проживем еще лет сто и даже не узнаем, что где-то что-то изменилось. Подобно дикарям из джунглей пропустим все самое интересное…

– Так может оно и к лучшему? Будем жить себе спокойно…

– Не для меня – улыбнулся я – Как можно жить спокойно, зная, что сюда чуть ли не каждый день попадают ни в чем невиноватые люди?

– Но мы же как-то живем? Да молимся за души несчастных… молим Господа, чтобы явил к ним милость.

– Знаю – кивнул я – Но это вы. Вам за восемьдесят. И не вам отправляться на поиски справедливости. Уже не по годам ноша и задача. А вот для меня таких оправданий нет, Тихон. Я должен что-то сделать. И если для этого придется уйти в ночь, чтобы никогда не вернуться – я пойду.

– Господи… не смею и возразить.

Я улыбнулся шире и, глядя на торопящихся к нам бабушек с чаем и супом, на медленно идущих за ними следом двух молодых улыбчивых здешних со столом и стульями, заметил:

– Но я и не придурок, который накинет на плечи рюкзак, вооружится старым ружьем и отправится во вьюгу на поиски злобных негодяев.

– А как тогда? Мы ведь даже не знаем где этих супостатов искать!

– Ну почему? – хмыкнул я и махнул рукой – Да в любой стороне там за грядой из упавших крестов. Мы на их планете. Но что толку? Ну найду я, скажем, один из патрульных отрядов – должны ведь они как-то патрулировать по внешнему периметру всю эту огромную кольцевую зону? Так они меня просто пристрелят и дальше поедут…

– Тогда как?

– Пока не уверен – вздохнул я – Но главное я уже сделал.

– И что же? – туша самокрутку о пол, Тихон жадно заглянул мне в глаза – Что ты сделал, Охотник?

– Бросил пару увесистых камней в водную гладь этого большого болота – рассмеялся я.

– Опять загадками говоришь! – с веселой досадой старик махнул рукой – Ну тебя… Давай супу похлебаем…

– С удовольствием – улыбнулся я.

Из Замка за мной пришли к вечеру. Тихий блеклый старичок с сонным взглядом неслышно подошел и прошелестел мне на ухо:

– Михаил Данилович к себе просит.

– Случилось что?

– Луковианцы вышли на связь – едва слышно ответил старичок – Говорят, что хотят бесконечного мира, долгой беседы и большой взаимопомощи. Большего не знаю…

– Пошли – кивнул я, поднимаясь со стула.

Тихону я, пожалуй, не сказал пусть не главное, но все же для меня важное – больше всего я боялся налаженного быта, спокойствия и близорукости растительного существования. Я уже попался однажды в эту западню – и сидел в ней как в волчьей яме ровно до тех пор, пока меня не толкнул в спину тот серенький мужичонка на выходе из бара…

* * *

И снова я испытал небольшое удивление – блеклый провожатый, чем-то похожий своей молчаливостью и бестелесностью на уже умершего, привел меня не ко входу в Замок, а к одной из вроде как жилых комнат Центра. Там дальше по коридору располагались душевые и туалеты, а за дверью оказалась… радиорубка. Сначала я подумал, что ошибся, но, присмотревшись, убедился в правоте первоначального предположения. Стоящие буквой «П» столы нагружены диковинным гибридным оборудованием. В глаза сразу бросился работающий и почти современный плоский компьютерный экран, а на противоположном столе стоял раскрытый ноутбук с подключенной мышью и проводом тянущимся к стальному ящику с прозрачными вставками. За стеклышками медленно крутились шестерни внутри алой смазки, там что-то изредка мигало, а несколько стальных шлангов тянулись к чему-то напоминающему самогонный аппарат.

Все это располагалось в стороне от двери и туда я не свернул – меня провели прямо, и я прошел через правильный, но еще свежий и явно недавно проделанный проем в стене. Даже дверь еще не была установлена и мне пришлось переступить через ноги что-то ворчащего себе под нос старика в кепке, прокладывающего провод вдоль стены.

За проходом я обнаружил очередную комнату вдвое больших размеров и без какой-либо отделки. Голые кирпичные стены выглядели угрюмой летописью минувших времен – кирпичи разного размера и цвета несли на себе следы сколов, царапин, остатки заделанных технических отверстий и отпечатки убранной арматуры.

– Интересно, да? – с понимающей усмешкой произнес оказавшийся здесь же Михаил Данилович, ладонью разгоняя сигаретный дым – Вечер добрый. Присаживайся, Охотник. Знаю, ты накормлен, но от ломтиков копченой медвежатины грех отказываться. Как и от хорошего самогона. В микродозах, конечно… и то и другое…

– Не откажусь – ответил я, продолжая осматриваться – Вечер добрый, Михаил Данилович. А тут… прямо уютный полевой лагерь… Хотя больше похоже на старый склад…

– Он им и был – кивнул глава Замка – Всякое лишнее барахло здесь хранилось. Но несколько дней назад мы перенесли все в соседний уплотненный склад, пробили пару дыр в стенах и получили то, что получили… да ты и сам видишь. Хотя мы все еще в процессе…

– Вижу – согласился я, усаживаясь на предложенный деревянный стул, вышедший из рук некоего здешнего умельца.

Вторая комната была превращена в зал оперативных совещаний, и он же место для встреч. Центр помещения был занят составленными в квадрат крытыми медвежьими шкурами скамьями, посередине несколько низких столов. У одной из стен узкий стол с кухонными принадлежностями – ничего лишнего, но чай заварить можно, если принести кипятка. Есть и пара узких нар с одеялами – чтобы отдохнуть прямо на месте. Как раз сейчас тот мужичок в кепке деловито закреплял на стене растяжку со шторой – можно будет отгородиться. А на другой стене то, к чему я сразу прикипел взглядом – карта. Круглая карта на склеенных воедино листах различной бумаги. Большая почти правильная окружностью… стоп… это не окружность. И не совсем овал. Это скорее правильный круг с чем-то вроде выпирающей широченной опухолью с одной стороны. Этакий смешной перекос правильных линий. Расширься «шишка» еще немного – и получится овал. И если сейчас обозначающая Столп круглая отметка находится в центре круга, то превратись он в овал, и пойманная льдом исполинская тварь окажется в стороне от центральной точки фигуры. Почему перекос вправо? Хотя это здесь отображено так, но на бумаге нет отметок севера или юга.

Заинтересовавшись, я подошел ближе и вгляделся пристальнее. В первую очередь я отметил десятки точек с именами. Вот точка поименованная «Бункер Старого Капитана». А раз она тут, то если проследить пальцем вот сюда, по прекрасно уже знакомому мне маршруту, то… мой палец уперся в точку, где располагался наше родное убежище, и я удивлением прочитал вслух его название «Аврора». Обернувшись, я встретился взглядом с Михаилом Даниловичем. Тот, уловив удивление в моем голосе, в свою очередь развел руками:

– А ты не знал, что ли?

– Да как-то…

– Хотя имен у убежища нашего хватает, но официальным считается Аврора.

– А назвали в честь богини, крейсера или…

– Крейсер Аврора, конечно! Но в эфире чаще всего звучало его народное название: «Добрый Дом».

– Да уж… – я снова повернулся к карте и быстро отыскал посещенный мной бункер луковианцев.

Да тут столько точек крупных и мелких, что глаза разбегаются. И отмечены не только убежища. Вот прямоугольные заштрихованные области, помеченные как «Лесоповал», а дальше «Кирпичный завод». Снова я повернулся в недоумении и опять получил пояснение:

– Дрова и кирпич, само собой.

– Там под снегом было что-то вроде…

– Старый парк с толстенными деревьями и пяток разрушенных до основания кирпичных домов и технических построек. Оттуда и взялась большая часть строительного материала, из которого возведен наш новый дом. Я порой гляжу на эту карту и дивлюсь – и откуда у наших предшественников находилось столько энергии и смелости? Ведь они жили в адских условиях… едва выживали… и все равно организовывали поисковые экспедиции, копали снег и находили многое… да и спасательные патрули отправляли – и на самом деле спасали кого-то! А мы вечно вон какие усталые…

– Потому что сытые и в тепле – ответил я – И потому что завтра будет сытно и тепло. Тепличные условия утомляют и развращают. Так что там с луковианцами, Михаил Данилович?

– Да вроде как в порядке все с ними. Там в эфире такое началось после рассказанной нами истории о предательстве луковианца Пальмиры и его подлого саботажа. Их звездный бункер тут же публично отрекся от Вудро и пояснил – мы мол тут не при делах, всем желаем только процветания, все мы братья с одинаково поломанными судьбами. Ну… мы возражать не стали. Ведь не знаем, как там на самом деле все произошло и что творилось в голове старого луковианца. И чуть позже их головной бункер снова на связь вышел.

– И что сказали?

– Попросили встретить добром и теплом – улыбнулся Михаил Данилович.

– Погодите… так они сюда собрались?

– Они уже в пути. Движутся на двух вездеходах, прибытие ожидается где-то через сутки.

– Ого…

– Вот тут в точку – другого слова и я не подобрал. Не считая пары матерных.

– Вот сейчас все стало понятно – я оглянулся назад, на комнату заставленную аппаратурой, где появилось еще пара деловитых старичков и столько же старушек, прикативших на двух бесшумных деревянных тележках дополнительное оборудование. Они промелькнули мимо дверного проема и пропали, но я успел заметить пузатые колбы с алой смазкой, бухты проводов, стальные трубки с креплениями и вроде как большую ламповую плату – такие раньше были в старых телевизорах.

– Почему мы создали здесь резервную комнату связи?

– И скорей всего не только ее – заметил я, провожая взглядом очередную тележку.

Казалось бы мелочь – обычная деревянная двухъярусная тележка. На таких в старину по отелям развозили завтраки гостям – только прикрыв их белоснежными скатертями. Потом дерево сменилось на нержавеющую сталь и алюминий, но суть осталась та же. И восхищался я не самим самодельным ладным тележкам, выглядящим так красиво, что многие прикупили бы домой в качестве домашнего передвижного бара. Нет. Я восхищался старыми, но совсем не дряхлыми и не немощными умными жителями Замка. Их тела уже не были способны выдерживать чрезмерную физическую нагрузку – и они создали красивые бесшумные тележки, вырезав детали из найденной в снежной пустоши древесины. Понадобилась работоспособная техника и аппаратура – и нашлись создавшие ее светлые умы. Чего стоит только та ламповая плата с большой стеклянной колбой по центру – а ведь она действительно может быть вынута из чрева старого телевизора.

Вслух же я произнес иное:

– Вы перебираетесь в центр цитадели. Подальше от возможных рубежей обороны.

– Какие красивые слова – рассмеялся Михаил Данилович – Но слова верные. Замок защищен неплохо. Но он все же с краю. Если начнется кровавая война…

– Война? – я аж поперхнулся – Михаил Данилович… не слишком ли громкое слово для…

– Для кучки усталых стариков?

– Я так никогда не думал и думать не собираюсь. И буквально пару минут назад размышлял о том, сколько всего было достигнуто этими самыми «усталыми стариками» за пролетевшие десятилетия. Но слово «война»… Ладно… отбросив в сторону количество вооружения, просто задумаемся о том насколько это все глупо. Отсидевшие по сорок лет узники, сжимая в руках винтовки, обрезы и копья, хромая, идут на штурм какого-нибудь убежища? Я не пытаюсь принизить стариков, но…

– Скажи, Охотник… ты служил? В армии.

– Нет.

– О причинах не спрашиваю, но вряд дело в медицинских показателях.

– Не в них – подтвердил я.

– Ясно. А в тюрьме сидел? По моим ощущениям – нет.

– Не сидел.

– Но при этом ты мужик крепкий. К инструментам и оружию хваткий. Умеющий себя правильно настроить перед встречей с неизбежной опасностью.

– Это вы про охоту на медведей?

– И про нее. Ты вот так небрежно сейчас произнес эти слова, но многие крепкие и вооруженные мужики охотники в штаны опорожнялись, когда из-под кучи хвороста на них медведь вдруг выскакивал. Знаешь ведь анекдот про молодого и старого медведя, где старый учит, что сначала охотничка надо напугать получше и только потом убивать…

– Слышал – фыркнул я.

– Да ты и помимо охоты то и дело безопасный бункер покидаешь. Ты ведь постоянно потом рассказываешь всем желающим, что и как там с тобой приключилось – в Холле.

– Рассказываю. Но хвастовства ради, а…

– А чтобы предостеречь. Это я и сам понимаю. Но вцепись мне в загривок летающая тварюка и утащи в высоту… Я бы потом раз сто подумал, прежде чем снова за дверь соваться.

– Ну…

– Но я тебя не хвалю. Я просто тебя оцениваю. Отсюда и вопрос – откуда такая хваткость и умение перебороть себя?

– В свое время увлекался долгими пешими походами по всяким лесным дебрям. К сожалению, никогда не был один.

– К сожалению?

– Так бы научился куда большему – улыбнулся я.

– А сломай ногу в дебрях?

– Вот поэтому и не ходил один – кивнул я – Но Милене вон куда хуже пришлось. И ведь выползла девчонка.

– Выползла – согласился Михаил Данилович – То есть в пеших своих походах стойкости душевной научился?

– В том числе и в них. Еще я увлекался выживанием. Изучал способы выживания в условиях дикой пресеченной местности. Кое-что пробовал сам – в том числе методики по поднятию духа и усмирению страхов. Много общался с реально понимающими в выживании и опасностях бывалыми людьми. Ради встреч с некоторыми из них порой забирался в такую глухомань… Понятно, что все это несравнимо с реальностью, но кое-что мне все же дало.

– Теперь понятно – старик задумчиво кивнул – Получается ты накопил солидный такой теоретический багаж знаний. Большой так чемодан наполнил теорией, а попав сюда, все это начал подкреплять практикой.

– А ведь да… так и есть на самом то деле.

– Вот такой тебе тогда вопрос – а зачем?

– Что зачем?

– Ну зачем тебе это все надо было? Изучать выживание, бродить по лесам.

– А это как-то относится к…

– Может да. А может я просто любопытный старик, пытающийся отвлечься от не слишком радостных мыслей. Ответишь?

– Не было никакой действительно веской причины. Первоначальный толчок – да, был. Все началось с того, что я просто побоялся оказаться на месте Сережи Бурнова. Сразу проясню – он мой бывший одноклассник. И один из тех немногих в моей жизни, про кого я мог сказать – друг. Хороший друг.

– И что же случилось с твоим другом?

– Он ехал на дачу. И где-то километрах в ста от Москвы свернул с федеральной трассы, проехал еще с десяток км по все сужающейся дороге и прямо на его глазах идущую перед ним машину ударил Камаз. Легковушку снесло с дорогу, пару раз перевернуло. Камаз воткнулся кабиной в склон и тоже замер – позднее выяснится, что у водителя случился микроинсульт. А Сережа… он ударил по тормозам, вывернул руль, выскочил и бросился к легковой машине – до этого видел, что там внутри были дети, корчившие ему рожицы в заднее стекло, поэтому рванул именно к ней. Опять же там грузовик стальной, а здесь пластмассовая современная машина… Он почти подбежал… и машина полыхнула. Там визг детский, женский крик… люди бьются внутри, пытаясь выбраться из полыхающей клетки.

– Боже…

– А Сергей… он…

– Убежал?

– Почти. Метнулся в испуге назад. Потом снова развернулся, бросился к горящей машине, но не добежал шагов десять и опять остановился, держась за голову. Потом оббежал кругом, полез для чего-то на склон – но все время держал один и тот же радиус. Потому он начал себя бить по лицу – кулаком, сильно, в кровь. И это подействовало – он наконец добрался до машины, ударил в боковое стекло рукой и не разбил. Начал метаться вокруг, хватать какие-то мелкие палки… Затем в машине что-то зашипело, Сергея опять отбросило назад…

– Ты так описываешься, как будто был там – тихо заметил Михаил Данилович.

– В каком-то роде – кивнул я – Сергей не заглушил машину и в ней остался работающий видеорегистратор. Я просмотрел ту запись раз двадцать, наверное. Много раз видел его метания в испуге, пригибания, прыжки… На моих глазах он раз за разом боролся сам с собой, со своим ужасом, со стразом умереть во взрыве…

– Он справился?

– Справился. Вытащил из машины женщину и двух детей. Мужчина за рулем погиб. Погибла малышка в детском кресле. Одного из спасенных детей пришлось откачивать, но с этим помогли подоспевшие люди из подъехавших машин – еще повезло, что дорога не совсем глухая. Эти же люди забили тряпками и залили огнетушителями загоревшуюся траву, не допустив лесного пожара. Потом уже занялись водителем грузовика. Но последние действия уже без Сергея – а он просто вернулся к машине, встал перед ней, опустив голову, уронив обожженные руки на капот и… просто молчал.

– М-да…

– Я не смогу описать его лица в тот момент – медленно произнес я – Слишком уж много там было эмоций, но все они бились где-то там внутри, под неподвижной застывшей кожей. Позднее выяснится, что мужчину за рулем, отца семейства, было уже не спасти – он погиб еще при ударе. А вот малышку вроде как можно было бы – не промедли он. Сергея это подкосило. Он начал пить и продолжал это дело, пока не допился до сердечного приступа. Я сам нашел его тело в квартире – когда он перестал отвечать на звонки. Правда, чесаться я начал далеко не сразу, дело было в августе, тело лежало там почти неделю и уже соседи жаловаться начали на сладковатую и удивительно мерзкую вонь. Там я нашел и его сбивчивый дневник – он начал вести его после случившегося и на каждой странице пытался разобраться в себе. А последние страницы сплошь забиты мелкими-мелкими одинаковыми фразами: «Я ведь не трус!».

– Но ведь он спас троих…

– Я так ему и сказал.

– Он преодолел свои страхи. Сам себя победил.

– И это я ему говорил. Не помогло. В общем, тогда-то я и задумался – а как бы я поступил в подобной ситуации? Вот если по-честному? Спроси любого мужика – бросился бы? Полез бы могущую взорваться вот-вот пылающую тачку с чужими тебе людьми? – и все как один ответят утвердительно. Ведь там дети. Там горят заживо люди. Конечно, бросятся на помощь!

– Так ведь так есть!

– Но ведь это всего лишь слова. Ничем не подкрепленные. Сергей в своем дневнике писал, что он никогда не считал себя трусом, никогда даже не подозревал. И я, живой свидетель, подтверждаю это – он не был трусом. Умный, начитанный парень. И вот с тех пор я и начал себя проверять и тренировать. Начал подвергать пусть мелким, но испытаниям на прочность и смелость. Стал овладевать могущими оказаться полезными в экстремальных ситуациях знаниями. Как разбить стекло в машине, если рядом нет камня? Я нашел ответ на этот вопрос. Стал возить в бардачке подходящий инструмент, повесил на ключи подходящий брелок, в багажнике закрепил на специальных креплениях топор и монтировку, плюс дополнительный нормальный огнетушитель, резко увеличил объем бортовой аптечки – я невольно рассмеялся и посетовал – Мне бы сюда ту машину.

– Мы от нее тоже не отказались – хохотнул Михаил Данилович – Что ж… я почти понял твои мотивы. Все мы боимся однажды оказаться трусами… Но как по мне – Сергей трусом не был.

Я тяжело вздохнул:

– Сюда бы не мою машину, а Сергея Бурнова сразу после той аварии. Здесь у него бы не было времени на алкоголь и попытки разобраться в себе…

– Тоже верно.

– Так к чему были вопросы про службу и тюрьму?

– Да просто ты судишь жизнь и ее обстоятельства как взрослый деловой человек. Вот только жизнь несправедлива. И в этой жизни хватает глупой алчности и наживы. Забыл про Бункер Старого Капитана, где подлая старуха взяла, да и потравила всех, кто мешал стать ей королевой?

– Такое не забыть.

– А я знаю истории похлеще! Нападения случаются и здесь, Охотник – встав, Михаил Данилович дошел до карты на стене, поискал глазами и ткнул пальцем в крохотную точку – Вот здесь, в двадцати с небольшим километрах от нас находилось убежище Земляника.

– Находилось?

– Находилось. В один ничем не примечательный зимний день вечной ночи туда пришел некто с ружьем и убил всех семерых тамошних обитателей. Убил – и ушел в ночь на лыжах. Это было давно и в те времена я еще покидал Бункер. Я сам видел эти тела и понимал, что их застали врасплох – они сами пустили чужака, а он выждал подходящий момент и открыл стрельбу. Знаешь, что забрал убийца?

– Еду? Лекарства?

– Мешочек с золотом и серебром – цепочки, зубы, монетки… Вырвал из ушей старух сережки простенькие, что были ими сбережены за годы отсидки.

– Зверье…

– Хуже зверья! Так плохо может поступить только человек! Ты пойми, Охотник – здесь всякое может случиться. Мы просто перестанем выходить на связь. И однажды кто-то забредет сюда и отыщет только трупы. Или обглоданные медведями кости… И ведь это был не единичный случай! Знаешь что бывает, когда к маленькому убежищу приползают выгнанные стужей и голодом из какой-нибудь землянки десять умирающих стариков и просят впустить их внутрь, а ты не пускаешь, зная, что припасов и размеров убежища не хватит на всех?

– Обреченные идут в атаку…

– Все хотят жить. Никто не хочет умирать. А луковианцы… я не говорю про войну. Но я человек старый и подозрительный. Я лучше закрою все двери получше, а для наших гостей накрою стол в Холле. Но ворота мы открывать им не станем – а с этого дня вообще ни для кого. Все входят и выходят через небольшую дверь. Рядом уже встала вооруженная охрана. Визитер ссадим с вездеходов у ворот и вежливо попросим внутрь. Столы накроем для всех – я уже распорядился. Устроим пир в честь дорогих гостей…

– Там у лестницы вроде как кирпичи укладывают…

– Укладывают – кивнул Михаил Данилович – Сужаем проход от Холла к Центру. И двери поставим надежные. Я запираюсь на семь замков, на двадцать оборотов и сорок ключей, Охотник. Я надеюсь на лучшее, но боюсь худшего… Потому и тебя сюда позвал – чтобы ты мне набросал на старую плешь предположений на тему вражеской атаки. Ты бы как атаковал наш дом? С какой стороны?

– Да с любой – вздохнул я – Главное привести сюда переболевших какой-нибудь заразой спутников и дождаться, когда их еще не умершие вирусы перелетят на нас.

– Эпидемия… вот об этом мы пока не думали.

– Так может стоит подумать? – улыбнулся я – И просто не пускать сюда луковианцев? Или обидеть их боитесь?

– А куда их тогда?

– Не в Холл. В какое-нибудь небольшое изолированное помещение, где потом все принявшие участие в беседе смогут отсидеться некоторое время. Хотя на самом деле на их месте я бы просто заслал сюда троянского сидельца.

– Якобы только что отсидевшего свое старика или старуху, что постучится в железные врата?

– Ага. Нет отношений к луковианцам. Можно заслать втемную – дать бутылочку с водой вирусной и сказать побрызгать втихую там и сям. Но… не верю я в этом. И не верю в то, что луковианцы идут с войной. Потом, если не договоримся и не поймем друг друга – может быть. Но не сегодня. И не завтра. Как человек тот самый деловой и не служивший, я во всем вижу переговоры…

– Тебя спрашивали – тихо обронил Михаил Данилович – Настаивали, чтобы ты присутствовал на встрече как зарекомендовавший себя специалист…

– Ого… И в чем же я особо зарекомендовал себя?

– Судя по их настойчивости… тебе удалось их впечатлить достаточно сильно. Поэтому я склоняюсь к твоей версии, Охотник – луковианцы едут с переговорами, а не с войной. Во всяком случае пока что. Но это не остановит мою попытку обезопасить тылы…

– Правильно – одобрил я – В чем я точно не специалист, так это в обороне. Но вволю нагулявшись там по природе здешней лютой, пришел к твердой уверенности в том, что защиты должно быть куда больше. Ворота Холла… их надо отменять полностью. Они пережиток мирного прошлого.

– Мирного прошлого? Ты это о чем сейчас, Охотник? Опять чего-то боишься?

– Еще как боюсь – прямо до дрожи. Здешние твари эволюционируют – спокойно ответил я, вспоминая как бедноватую здешнюю фауну, так и виденные на стенах изображения их мелких прародителей – Они увеличиваются в размерах, становятся сильнее, быстрее и… умнее. Они летают. А еще там в снегах бродят заледенелые люди с полыхающими пульсарами в телах…

– Ходоки…

– Я уже рассказал о недавней встрече с ними там под Пальмирой.

– Вот уж где кошмар… как ты только сумел вывернуться и выжить…

– До этого я считал их одиночками – досадливо поморщившись, произнес я – Принимал их за нечто коматозное… живущее вопреки… живущее благодаря Столпу…

– Как и все мы тут – тихо сказал Михаил Данилович – Да… Столп дает жизнь. Это неоспоримый факт.

Кивнув, я продолжил:

– Но как оказалось, чертовы ходоки могут действовать и в команде.

– А может в стае? – задумался старик – Почему сразу «команда»? Ты бы еще отрядом их назвал…

– Именно что командой – возразил я – Волки в стаю сбиваются ради загона крупной добычи вроде лося. Действуют сообща ради выживания. Ходоки же… в том темном ледяном коридоре нечем поживиться. С одной стороны от был намертво отсечен открытыми мной железными вратами. Что с другой стороны – не знаю. Но где-то в тот коридор есть еще один вход – думаю, что там обязаны были предусмотреть что-то вроде аварийной лазейки. В чем я убедился, так это в продуманности здешней расы во всем касательно путей бегства и эвакуации. Сначала меня это удивляло безмерно – слишком уж все точно продумано, предусмотрена не только техника, но еще и заранее созданы пути отхода и защищенные промежуточные станции для отсидки… И ведь все это создано не в городах с мягкотелым мирным населением, а здесь в Пристолпье, считай что в боевой зоне, куда отправлял только солдат и исследователей. Уж они-то должны быть обучены уходить и утекать в любой опасной ситуации – без всяких пояснительных схем и промежуточных точек… Но потом мне и Милене показали в Пальмире те записи с проектора… и все встало на свои места.

– Они спецы в убегании и в прятках. Тренировались сотнями лет… – вздохнул Михаил Данилович – Чай будешь? С сигареткой вкусной?

– С вредной – машинально поправил я – Буду. Верно. Уж в чем здешние спецы – так это в убегании. А еще они не жалеют сил на сооружение монструозных бомбоубежищ, многокилометровых подземных коридоров, исследовательских баз глубокого залегания…

– Все прелести холодной войны двадцатого века, правда?

– В точку – кивнул я – Когда две супердержавы сталкиваются лбами и размахивают атомными дубинами… Тут грех не научиться владеть лопатой и искусством толстой кирпичной кладки…

– Умеешь ты насмешить. И ведь сам шутишь, а лицо серьезное…

– Ходоки – напомнил я, принимая стакан чая и склоняя голову к протянутому огоньку зажигалки – Мы говорили о них.

– Ты говорил о их работе в команде и о том, что в том коридоре нечем было поживиться уже сколько? Лет сто как? Разве что вездеход разогреть и угнать – Михаил Данилович тихо рассмеялся и пожал плечами – Но сути я пока не уловил.

– Из съестного там нечем поживиться – согласился я – Но это как не крути служебный коридор и ведет он прочь от Столпа. Если, где и появятся планетарные хозяева – то в одном из таких вот коридоров, что для этого и предназначены. Ходокам вряд ли нужна пища. А если и нужна – то не так часто, как нам. Им не нужно тепло и освещение, они не боятся лютых морозов. И значит могут находиться в таких вот местах почти вечность…

– Погоди… засада?

– Как вариант – кивнул я.

– Вечная засада?

– Дешево, сердито и практично. Вполне разумный ход.

Подумав, старик покачал головой:

– Тут ты ошибаешься, Охотник.

– Почему?

– Я в том коридоре не был, конечно, да это и ненужно. Сам посуди – они там могли хоть пятьдесят лет телепаться, тут ты прав, но что они смогут сделать против въехавшей в коридор бронированной боевой машины с бортовым вооружением?

– Хм…

Я умолк, представляя себе расклад. Затаиться там особо негде, разве что в снег закопаться. Ну встал ты из снега, развернулся к прущему на тебя многотонному вездеходу на высоченных траках… дальше что? Пусть ты почти труп, ты силен и не боишься ничего – но это могло бы сыграть роль разве что в те времена, когда не существовало мощного огнестрельного оружия. В наше же время… даже на Земле, окажись такая тварь достаточно далеко от решительного человека с автоматом Калашникова… сумел бы этот решительный парень справиться с бредущим на него ходоком? Ну ладно пули не возьмут или их не хватит… а если бросить под ноги гранату?

А тут вездеход боевой…

Он сможет проехать через толпу заледенелых ходоков, намотать их на гусеницы и даже не замедлиться.

Разве что…

– Электрический удар? – предположил я, вспомнив о страшном козыре ледяных ходоков.

– Машина может быть защищена от подобной угрозы – легко парировал Михаил Данилович – Да и еще успеть надо – там в вездеходе ведь тоже дремать не станут. И только не говори мне, что ходоки надеялись столкнуться не с вооруженными солдатами, а с теми самыми мягкотелыми умниками в белых лабораторных халатах и в очках с толстенными линзами.

– Ладно… тут вы меня уели…

– Но в одном ты прав – по какой-то причине ходоки были в том заброшенном коридоре… Кого они ждали? Что они там делали?

– Я бы очень хотел это выяснить – признался я – Но не рискнул… Мы с Миленой, пока дожидались машину, успели придумать несколько вариантов подобной вылазки, но дальше теории дело не дошло.

– И правильно! – отрубил Михаил Данилович – Вы нам тут нужны – живые и здоровые!

– Потому что мы…

– Да! Потому что вы сильные, молодые и даже не тупые.

– Впору на футболках печатать и носить – вздохнул я.

– А?

– Да это я так… глупые мысли вслух – затушив сигарету, я вздохнул и поднялся – Думаю, пока надо прекращать с нашими теориями. Что от меня требуется, Михаил Данилович?

– Пока что ничего. Просто будь рядом к моменту, когда нагрянут наши гости.

– Буду – пообещал я и покинул наполняющуюся тихим народом большую комнату, куда все завозили и завозили более чем странные устройства, напоминающие реквизит для низкопробного фантастического фильма.

– Пошел про цели ходоков и Столпа думать?

– Нет… надо дать голове отдохнуть. Пойду лучше проткну рогатиной какого-нибудь мишку…

– Тоже дело…