Текст книги "Утеха падали"

– Он останавливается, – сказала Натали. Автобус въехал на насыпь и сделал резкий левый поворот.

– Может, уже все, – предположил Джентри и обнял дрожащую девушку. – Что бы там ни было, здесь ему нас не достать.

Дверцы автобуса находились с противоположной стороны, но оба услышали, когда зашипел сжатый воздух Выло видно, как в бледном свете салона автобуса силуэты пассажиров расходятся к выходам спереди и сзади Что они должны были думать после этой безумной гонки? Чего добивался этот безумный водитель? Кто владел его сознанием? Джентри различал лишь массивную тень, склонившуюся над рулем. Семеро пассажиров вышли из дверей автобуса. Двигались они неуверенно, как больные полиомиелитом или марионетки в неумелых руках. Один делал шаг вперед – и все замирали, затем движение повторял кто-нибудь другой. Возглавлявший группу пожилой человек опустился на четвереньки и таким манером двинулся по направлению к аллейке, как собака, принюхиваясь к земле.

– О Господи, – ахнула Натали.

Они бросились бежать вглубь, перепрыгивая через мусорные кучи, обдирая руки и плечи о кирпичные стены. Джентри понял, что продолжает тащить чемодан Натали. Аллея заканчивалась плотной ржавой проволочной сеткой. Позади Джентри услышал тяжелое звериное дыхание. Отпустив руку Натали, шериф с помощью чемодана и собственного веса – как стенобитной машиной – прорвал сетку, и они очутились на какой-то улице, спускавшейся вниз, под темный железнодорожный мост. Дальше она уходила к северу в окружении освещенных одноквартирных домов. Джентри свернул налево и побежал, Натали догнала его еще до того, как они достигли разбитого тротуара. У них за спиной кто-то сражался с проволочным заграждением. Джентри оглянулся и увидел, как через крошащиеся бетонные плиты с видом обезумевшего добермана лезет какой-то человек. Джентри вытащил «ругер» и побежал дальше.

Под железнодорожным мостом было темно и скользко. Натали первой добежала до него. Джентри увидел, как взлетели вверх ее ноги, и услышал звук тяжелого удара по мостовой. У него было время притормозить на льду, но он тоже грохнулся на колени.

– Натали!

– Со мной все в порядке, – отозвалась она. Джентри протянул руку во тьму и помог девушке подняться.

– Знаешь, я оставлю здесь твой чемодан, а? – сказал он.

Из горла Натали вырвался хриплый смех.

– Идем.

Вынырнув из-под моста, они побежали по неосвещенной улице, которую припаркованные с обеих сторон машины делали еще уже, чем она была на самом деле. Позади раздался топот бегущих ног, который гулко отдавался под железнодорожным мостом, затем – треск льда и кирпича, кто-то упал, однако ни криков, ни ругательств не последовало.

– Туда! – крикнул Джентри и подтолкнул Натали к первому освещенному дому, футах в ста впереди.

Когда они добрались до бетонной лесенки в три ступени, Джентри уже едва переводил дух. Пока Натали колотила в дверь и кричала «Помогите!», он стоял спиной к ней, готовясь встретить преследователей огнем из «ругера». В окне на мгновение отдернулась разорванная занавеска, появилось чье-то лицо, но дверь никто не открыл.

– Пожалуйста! – кричала Натали.

– Натали! – окликнул ее Джентри. Грузная фигура преследователя появилась из-под моста, их разделяло всего футов тридцать. В свете единственного окошка Джентри различил широко раскрытые глаза, отвисшую нижнюю челюсть и струйку слюны, стекавшую по подбородку на воротник. Джентри прицелился и взвел курок.

– А, к черту! – бросил он и опустил дуло револьвера, намереваясь дать отпор этому идиоту с отключенным сознанием.

Нападавший на полной скорости врезался в плечо Джентри, его подбросило, и он рухнул на спину, ударившись об обледенелую ступеньку. Послышался страшный звук раскалывающегося черепа, Джентри склонился к упавшему, но тот снова вскочил, заливаясь кровью, которая хлынула из-под спутанных седых волос, и, по-звериному клацнув зубами, попытался вцепиться шерифу в горло. Джентри приподнял его за лацканы пиджака и отшвырнул на проезжую часть улицы, уже ни о чем не заботясь. Человек-марионетка перевернулся, вновь издал нечеловеческий рык и – невероятно! – опять вскочил на ноги. Тогда Джентри нанес ему удар рукояткой «ругера», и наконец тот рухнул ничком.

Джентри тяжело опустился на нижнюю ступеньку крыльца. Натали продолжала стучать и пинать ногами дверь.

– Пожалуйста, впустите!

– Я – офицер полиции! – из последних сил заорал шериф. – Откройте же! – Но дверь оставалась все так же запертой.

Из-под моста донесся топот уже многих ног.

– О Господи, – выдохнул в отчаянии Джентри. – Помнишь, Сол говорил... что оберет мог... контролировать лишь одного человека... за раз?.. А эти... кто же, кто так умело руководит ими?

Из мрака появилась фигура высокой женщины. Она бежала босиком, в правой руке держала что-то острое.

– Вперед! – крикнул Джентри. Они пробежали тридцать футов, когда из-за поворота послышался рев автобуса. Мощные фары выхватили кирпичные дома по левую сторону улицы.

Джентри стал судорожно оглядываться в поисках прохода, пустой стоянки, чего бы то ни было, где можно спрятаться, но до самого железнодорожного моста тянулся лишь сплошной фасад слепленных воедино одноквартирных домов.

– Назад! – закричал Джентри. – На платформу, к рельсам! – он повернулся как раз в тот момент, когда та ненормальная, преодолев последние десять футов, с разбегу врезалась в него. Они упали и покатились по мокрой мостовой. Пытаясь ухватить ее за горло и увернуться от лязгающих челюстей. Джентри выронил оружие. Женщина оказалась очень сильной. Изловчившись, она впилась зубами в левую руку шерифа. Сжав кулак, он попытался ударить ее в челюсть, но она успела вовремя наклонить голову, так что удар в основном пришелся по ее черепу. Джентри оттолкнул женщину, прикидывая, как бы вырубить ее, но не наносить при этом существенных увечий. И тут она резко вытянула правую руку, и что-то впилось ему в бок. Ему показалось, что его окатили ледяной водой, он ничего не успел предпринять, когда ножницы вторично, сквозь куртку и пальто проткнули его тело. Женщина занесла руку в третий раз, и Джентри попытался ударить ее наотмашь с такой силой, что наверняка сломал бы ей шею, если бы попал. Но он не попал.

Женщина отпрыгнула назад, подняла ножницы на уровень глаз, готовясь к новому броску, и в этот момент Натали обрушила ей на голову всю тяжесть своей фотосумки. Та безвольно повалилась на землю в тот самый миг, когда Джентри смог приподняться на одно колено. Левый бок и рука у него горели. Они оба замерли в луче фар приближавшегося с ревом автобуса. Джентри протянул руку за «ругером», он должен был валяться где-то поблизости. Автобус находился от них футах в пятидесяти и уже ревел, набирая скорость.

Натали подняла револьвер. Она отбросила сумку с камерой, широко расставила ноги и, взяв револьвер двумя руками, выстрелила четыре раза, как ее учил Джентри.

– Нет! – закричал Джентри, когда первая пуля разбила стекло фары. Вторая врезалась в ветровое стекло слева от шофера. Из-за отдачи следующие две пули попали еще выше.

Джентри схватил сумку с камерой и потащил Натали к ступенькам домов. Автобус сворачивал влево по направлению к ним. Его махина проехалась бортом по поребрику, разрезав тьму целым снопом искр, а потом и бездыханное тело женщины с ножницами. Когда автобус въехал на лед и его юзом повело влево на девяносто градусов, Натали и Джентри прижались друг к другу. Металлические борта автобуса с лязгом и скрежетом вгрызлись в деревянные опоры железнодорожного моста.

– Давай! – выдохнул Джентри, и они опрометью бросились к платформе. Джентри бежал полусогнувшись, зажимая рукой порезанный бок.

Скользя и буксуя, автобус вертелся на месте, двигатель ревел, визжали тормоза, а луч единственной передней фары метался, как безумный, из стороны в сторону, вырываясь из темного тоннеля. Наконец деревянная опора с треском поддалась, и задняя часть автобуса появилась, как раз в тот момент, когда Джентри и Натали достигли платформы и стали карабкаться вверх по замерзшему, усеянному мусором склону. Джентри зацепился за виток ржавой проволоки и тяжело упал. На мгновение он оказался в свете автобусной фары и, оглядев себя, увидел разорванное в клочья пальто, сочившуюся кровь и искалеченную руку. Натали схватила его за другую руку и помогла подняться.

– Дай мне «ругер», – хрипло попросил он, оборачиваясь.

Автобус пятился задом, намереваясь с разгону въехать на склон.

– Оружие!

Натали протянула Джентри револьвер в тот момент, когда водитель автобуса переключил коробку передач на первую скорость. Оба трупа, лежавшие на улице, теперь были расплющены тяжелыми колесами.

– уходи ! – велел Джентри. Натали на четвереньках стала карабкаться наверх. Он последовал за ней. Преодолев с полпути, они наткнулись на забор.

Меняя передачи, с оглушительным ревом, который гулким эхом отдавался от пустых кирпичных домов, автобус набирал скорость, не выпуская из луча своей фары Джентри и Натали.

Забора снизу не было видно. Он осел и кое-где представлял собою лишь витки проволочного заграждения. Натали запуталась, пытаясь преодолеть второй ряд искореженного металла. Джентри дернул проволоку на себя, услышал треск рвущейся ткани и подтолкнул девушку вверх. Она сделала четыре шага и снова упала, запутавшись в проволоке. Шериф развернулся, покрепче укрепился на скользком склоне и поднял «ругер». Высота платформы и длина автобуса были почти одинаковы. Тяжелое пальто мешало. Джентри сбросил его и снова поднял «ругер», ощущая, как слабеет рука.

Сволочной автобус подпрыгнул на невидимом поребрике и стал выезжать на обледеневший склон.

Джентри опустил дуло чуть ниже, чтобы отдача от выстрела не подняла его вверх. Теперь, в отраженном от фар свете, шериф наконец разглядел лицо водителя. За рулем сидела женщина в камуфляже, глаза ее были неестественно расширены.

«Они... он... те, кто используют этих идиотов, они... все равно не оставят ее в живых», – трезво размышляя так, Джентри разрядил последние два патрона. Ветровое стекло пошло трещинами и осыпалось мелкой пылью, Джентри развернулся и бросился бежать. Его отделяло от Натали десять футов, когда автобус нагнал его, поддал решеткой радиатора, и он взлетел вверх, как младенец, небрежно подброшенный к потолку. Сильно ударившись, он рухнул на левый бок, ощупью нашел Натали и, перевесившись через ледяной рельс, посмотрел вниз.

Автобус въехал на пять футов выше платформы, потерял управление и теперь с безумной скоростью летел назад, вихляя из стороны в сторону, луч фары тоже метался как обезумевший. В конце концов его правое крыло намертво врезалось в мостовую, чуть не поставив весь длинный корпус на попа, затем он повалился набок и замер. Колеса все еще вертелись, как заведенные.

– Не шевелись, – прошептала Натали, но Джентри уже поднялся. Он осмотрел себя и чуть не зашелся смехом, когда увидел «ругер», зажатый в своей уже помертвевшей руке. Механическим движением он принялся запихивать его в карман пальто, обнаружил, что ни пальто, ни куртки на нем нет, и засунул пистолет за ремень брюк.

– Что мы будем делать? – тихо спросила Натали, поддерживая его.

Джентри напрягся, пытаясь думать отчетливо.

– Будем ждать полицию, пожарных... «Скорую помощь». – Он понимал, что эти предложения здесь почему-то не годятся, но он слишком устал, чтобы придумывать что-нибудь более оригинальное.

В окнах домов один за другим загорались огни, но на улице так никто и не появился. Прошло несколько долгих леденящих минут, но «скорой» так и не было. Джентри стоял, опершись на Натали. Ему было холодно. К тому же снова повалил снег.

Снизу вдруг раздался звон – это выбитое боковое стекло автобуса вывалилось на лед. На металлический труп автобуса вскарабкались три темные фигуры, переползавшие по нему, как огромные пауки.

Не говоря ни слова, Джентри и Натали повернулись и помчались по железнодорожным путям. Зацепившись за шпалу, Джентри упал и услышал мерный топот ног – их все еще преследовали. И вновь Натали подняла его, и вновь они побежали, хотя сил у шерифа не было.

– Туда! – вдруг выдохнула Натали. – Туда, Я знаю, где мы находимся.

Джентри повернул голову и увидел трехэтажное здание, зажатое между пустыми стоянками. В нем светилась дюжина окон. Но тут шериф споткнулся и полетел вниз по крутому склону. Что-то острое впилось ему в правую ногу. Едва он поднялся, как услышал грохот – позади промчался пригородный поезд.

На крыльце трехэтажного дома с освещенными окнами стояло несколько человек. Они выкрикивали угрозы, Джентри различил у двоих винтовки. Он полез в карман за «ругером», но замерзшие пальцы сжиматься отказывались.

Откуда-то издалека звучал настойчивый голос Натали. Джентри решил на пару секунд закрыть глаза, чтобы собраться с силами. Теряя сознание, он почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его.

Глава 13

Джермантаун

Понедельник, 29 декабря 1980 г.

Весь понедельник Натали то и дело заглядывала к Робу. Его лихорадило, он не отдавал себе отчета в том, где находится, и время от времени бормотал что-то в забытьи. Ночь она провела рядом с ним, тихонько поглаживая его и стараясь не задеть заклеенную пластырем грудную клетку и перебинтованную левую руку.

Когда Марвин Гейл увидел, как они с Джентри приближаются к Общинному дому, его это не слишком обрадовало.

– Что это за толстяк с тобою, малышка? – окликнул он Натали, стоя на верхней ступеньке. Справа и слева от него стояли Лерой и Кельвин с обрезами в руках.

– Это – шериф Роб Джентри, – произнесла Натали и тут же пожалела, что упомянула о его связи с властью. – Он тяжело ранен.

– Это я вижу, малышка. А почему бы тебе не отвезти его в больницу для белых?

– За нами кто-то гонится, Марвин. Впусти нас. – Натали понимала, что если ей удастся достучаться до юного главаря банды, он выслушает ее. Почти весь конец недели Натали провела в Общинном доме. Она была здесь и в субботу вечером, когда стало известно, что убиты Монк и Лайонел. По просьбе Марвина она отправилась на место происшествия и сфотографировала их расчлененные трупы. После чего, спотыкаясь, отошла за угол, где ее вывернуло наизнанку. Уже позднее Марвин рассказал ей, что у Монка был снимок Мелани" Фуллер, который он показывал безынициативным члена Братства, пытаясь определить, где находится эта подлая старуха. Но на трупе Монка фотографии не оказалось. Когда Натали услышала об этом, она буквально похолодела.

Как это было ни странно, но ни полиция, ни средства массовой информации никак не откликнулись на убийства. За исключением Джорджа, перепуганного пятнадцатилетнего подростка, свидетелей не было, а Джордж никому, кроме членов Братства Кирпичного завода, ничего не рассказывал. Банду это вполне устраивало. Искалеченные трупы завернули в полиэтилен и спрятали в холодильнике в подвале у Луиса Тейлора. Монк жил один в доме, предназначавшемся на слом. Лайонел жил с матерью на Брингхерст-стрит, но та большую часть времени пребывала в алкогольном ступоре и не скоро могла вспомнить о сыне.

– Сначала мы пришьем сукиного сына, который это сделал, а потом уже сообщим легавым и телевизионщикам, – рассуждал Марвин в ту субботнюю ночь. – Если мы расскажем им сейчас, у нас останется слишком мало пространства для того, чтобы действовать.

Все подчинились. Натали провела с ними все воскресенье, снова и снова рассказывая о Способности Мелани Фуллер и выслушивая их стратегические планы. Планы блистали оригинальностью – они хотели только найти Фуллер с ее белым монстром и пришить обоих.

И вот теперь, в воскресную ночь, она стояла под тяжелыми хлопьями снега, поддерживая полубессознательную тушу Роба Джентри, и умоляла:

– За нами гонятся. Помогите же нам! Марвин сделал жест рукой, и тут же Луис, Лерой и еще какой-то парень, которого Натали не узнала, спрыгнули с крыльца и исчезли во тьме.

– Кто за вами гонится, малышка?

– Я не знаю. Какие-то люди.

– Такие же умалишенные, как тот белый монстр старухи?

– Да.

– Это она управляет ими?

– Возможно. Не знаю. Но Роб ранен. За нами гонятся. Впустите нас. Пожалуйста.

Марвин посмотрел на нее своими прекрасными холодными синими глазами, отошел в сторону и пропустил их. Джентри пришлось отнести в подвал и там положить на матрац. Натали требовала, чтобы вызвали врача или «скорую помощь», но Марвин лишь качал головой.

– Ага, малышка. У нас уже есть два трупа, о которых мы ничего не сообщаем, пока не найдем ту мадам Вуду. Нам не нужны неприятности из-за твоего раненого дружка. Мы позовем Джексона.

Джексон, сводный брат Джорджа, когда-то служил врачом во Вьетнаме и успел закончить даже два с половиной курса медицинской школы. Он появился с синим рюкзаком, забитым бинтами, шприцами и таблетками.

– Два ребра сломаны, – тихо сообщил он, осмотрев Джентри. – Имеется также глубокая резаная рана... Еще бы на полдюйма ниже и на полтора глубже – и он бы уже скончался от проникающего ранения. Еще кто-то здорово прокусил ему руку. Возможно сотрясение мозга. 06 остальном без рентгена судить трудно. Посмотрите, пожалуйста, чтобы нам никто не мешал, тогда я смогу заняться им. – И он принялся накладывать швы, промывать и перебинтовывать глубокие порезы и царапины, затем наложил плотную повязку на сломанные ребра и ввел Джентри противостолбнячную сыворотку. Наконец, он сломал какую-то ампулу под носом шерифа и почти мгновенно привел его в чувство. – Сколько пальцев? – Джексон показал три пальца.

– Три, – ответил Джентри. – Какого черта, где я? Они побеседовали несколько минут, врач-недоучка удостоверился, что сотрясение мозга не слишком серьезное, после чего сделал Джентри еще один укол и позволил тому спокойно погрузиться в сон.

– С ним будет все в порядке. Я загляну к вам завтра.

– Почему ты ушел из медицинской школы? – Натали покраснела, стыдясь собственного любопытства. Джексон пожал плечами.

– Слишком много фуфла. Решил вернуться сюда. Прошу вас будить его каждые пару часов.

В отгороженном занавесками углу, где Марвин разрешил им спать, Натали будила Джентри каждые полтора часа. Последний раз это было в 4:38, и он, очнувшись окончательно, нежно прикоснулся к ее волосам.

Около дюжины парней сидели вокруг стола, болтали ногами, водрузившись на стойку, или стояли прислонившись к стенам и шкафам. Джентри проспал до двух часов дня и проснулся голодным как волк. На четыре был назначен военный совет, а шериф все еще ел какую-то китайскую дрянь, которую по его просьбе принес один из членов банды. За исключением Кары, молчаливой подруги Марвина, Натали была единственной женщиной в помещении.

* * *

– У нас по соседству какая-то пачка странных придурков, – сообщил Лерой.

– Что за придурки? – осведомился Джентри с полным ртом, набитым консервами «My Шу».

Лерой бросил взгляд на Марвина. Тот разрешающе кивнул, и тогда Лерой ответил:

– Странные белые легавые. Свиньи. Как ты, старик.

– В форме? – спросил Джентри. Он расположился у стойки – из-за перевязанной грудной клетки он казался еще толще, чем был на самом деле.

– Нет. В обычной одежде. Аккуратненькие сукины дети. Черные брюки, ветровки, ботинки с узкими носами. Просочились повсюду. Ха!..

– Где они?

– Повсюду, старик, – ухмыльнулся Марвин. – Пара фургонов без опознавательных знаков с обеих концов Брингхерст-стрит. Уже два дня как между Квин-Лейн и Грин-стрит маячит грузовик с локатором. Двенадцать ублюдков в четырех немаркированных машинах мотаются между церковью и нами. И целые толпы их сгрудились на вторых этажах дома на Квин-Лейн и Джермантаун-стрит.

– Сколько же всего? – спросил Джентри.

– Думаю, человек сорок. Может, пятьдесят.

– Работают командами по восемь часов?

– Да. Ублюдки считают, что их никто не замечает, и спокойно сидят себе у прачечной. Все белые. Так и шныряют туда-сюда. А один вообще ничего не делает, только бегает для них за пончиками.

– Филадельфийская полиция? Высокий худой парень по имени Кельвин рассмеялся.

– Черт, да нет же, старик! Местные свиньи носят банлоновые костюмы, белые носки и ортопедическую обувь... когда выходят на дело.

– Кроме того, их слишком много, – добавил Марвин. – Даже если сложить всю полицию нравов, отделы убийств, наркотиков и инспекторов по несовершеннолетним, все равно пятьдесят человек не получится. Или это федеральный отдел по борьбе с наркобизнесом, или еще что-нибудь.

– Или ФБР, – добавил Джентри и с отсутствующим видом потер левый висок. Натали заметила, что лицо его чуть заметно исказилось от боли.

– Да. – Марвин погрузился в размышления, и на мгновение взгляд его стал рассеянным. – Возможно. Хотя я этого не понимаю. Зачем их так много? Я думал, может, они ловят убийц Зига, Мухаммеда и остальных, но им, похоже, плевать на то, что кто-то замочил нескольких негров. Если только все это не ради той старой суки и ее белого ублюдка. Да, малышка?

– Очень может быть, – кивнула Натали. – Только все гораздо сложнее...

– То есть?

Джентри, стараясь не шевелить верхней частью тела, подошел к столу и положил на его поверхность свою перебинтованную руку.

– Есть такие подонки... которые обладают Способностью. Они мысленно приказывают: убей! Человек, обычный, спокойный, становится по их велению маньяком, убийцей. А те, кто ими руководит, садистски радуются. Это их омолаживает, понимаешь? Еще есть мужчина, который, вероятно, прячется где-то здесь, в городе. Способностью обладают и несколько представителей власти. И между ними идет нечто вроде войны, – объяснил Джентри негромко.

– Старик, мне нравится, как ты говоришь, – фыркнул Лерой и передразнил неторопливую тихую речь Джентри, подчеркивая южный акцент.

– Твой говор тоже ничего, – добродушно проворковал шериф.

Лерой полупривстал, и лицо его исказилось от ярости.

– Что ты сказал?

– Он сказал, чтобы ты заткнулся, Лерой, – спокойно заметил Марвин. – И сделай-ка это побыстрее. – Он снова перевел взгляд на Джентри. – О'кей, мистер шериф, скажи-ка мне вот что... этот мужчина, который прячется здесь, он белый?

– Да.

– И ублюдки, которые его преследуют, тоже белые?

– Да.

– И все остальные, кто в этом может быть замешан, тоже белые?

– Ага.

– И все они такие же низкие твари, как эта Фуллер со своим ублюдком?

– Да.

Марвин вздохнул.

– Интересно получается. – Он сунул руку в оторванный карман своей рабочей куртки, достал оттуда «ругер» Джентри и со стуком положил его на стол. – Здоровый кусок железа ты таскаешь с собой, мистер шериф. Никогда не собирался зарядить его?

– Запасные патроны у меня в чемодане, – не прикасаясь к пистолету, ответил Джентри.

– А где твой чемодан, старик? Если он был в расплющенном «Форде», то его сперли.

– Марвин ходил за моей сумкой, – пояснила Натали. – Она исчезла. Вместе с останками твоей взятой напрокат машины. И с автобусом.

– Автобусом? – Брови у Джентри поползли вверх, так что все лицо его покрылось морщинами. – Автобус исчез? Через сколько времени после нашего появления вы ходили туда?

– Через шесть часов, – ответил Лерой.

– Так что придется нам поверить на слово малышке, что за вами гнался большой нехороший автобус, – проронил Марвин. – Она говорит, что вы стреляли в него и попали. Может, он уполз умирать в кусты, мистер шериф?

– Шесть часов, – повторил Джентри и прислонился к холодильнику. – Что-нибудь есть в новостях? Об этом уже должно быть известно всем.

– Ничего, – ответила Натали. – Телевидение безмолвствует. В «Филадельфийском обозревателе» нет даже крохотной заметки.

– О Господи, – произнес Джентри. – Какие же у них должны быть связи, чтобы все так быстро убрать и замять! Ведь по меньшей мере четверо были убиты.

– А уж до чего, наверно, разозлилась фирма, которой принадлежал автобус, а? – заметил Кельвин. – Советую тебе, старик, не пользоваться здесь муниципальным транспортом. А то глядишь, какой-нибудь автобус отомстит тебе за убийство своего собрата, – и Кельвин так расхохотался, что чуть не упал со стула.

– Так где же твой чемодан? – повторил Марвин. Джентри передернул плечами, выходя из задумчивости.

– Я оставил его в гостинице «Челтен». Но я заплатил всего за одну ночь. Так что, возможно, его уже забрали.

Марвин развернулся в своем кресле.

– Тейлор, ты работаешь в этой старой развалине. Можешь пробраться в их камеру хранения, а?

– Конечно. – Худое лицо восемнадцатилетнего Тейлора покрывали темные шрамы, оставшиеся после прыщей и фурункулов.

– Это опасно, – предупредил Джентри. – Чемодана может уже и не оказаться там, а если он еще там, за парнем будут следить.

– Какие-нибудь накачанные свиньи? – осведомился Марвин.

– В том числе и они.

– Тейлор, – произнес Марвин. Это был приказ. Парень осклабился, спрыгнул со стойки и исчез.

– Нам надо еще кое-что обсудить, – заметил Марвин. – Бледнолицые могут отдыхать.

Натали и Джентри стояли на заднем крыльце Общинного дома и смотрели, как растворяются последние остатки тусклого зимнего дня. Перед домом тянулся длинный пустырь, усеянный грудами разбитых, покрытых снегом кирпичей, который упирался в два заброшенных здания. Свет керосиновых ламп в нескольких окнах указывал на то, что там еще кто-то живет. Было очень холодно. В свете единственного уцелевшего фонаря плясали снежинки.

– Значит, мы остаемся здесь? – спросила Натали.

Джентри посмотрел на нее. Из-под армейского одеяла, которое он набросил на себя вместо куртки, торчала лишь его голова.

– На сегодня, пожалуй, лучшего ничего не придумаешь, – промолвил он. – Может, мы и не среди друзей, но по крайней мере у нас общий враг.

– Марвин Гейл умен и хитер, – заметила Натали.

– Как лиса, – добавил Джентри.

– Почему ты считаешь, что он зря теряет время с бандой?

Шериф прищурился, вглядываясь в грязные сумерки.

– Когда я учился в Чикаго, я выполнял там кое-какую работенку для нескольких городских банд. В основном их главари были вполне толковыми ребятами, только один психопат попался. Помести альфа-личность г, замкнутую систему, и она достигнет в ней высших ступеней власти. Здесь местная банда представляет собой именно такое явление.

– Что такое альфа-личность? Джентри рассмеялся было, но тут же умолк. Ему было больно смеяться.

– Студенты, изучающие поведение животных, следят за порядком получения пищи в группе, особью, занимающей господствующее положение, и называют главного барана, воробья, волка или еще кого-нибудь там альфа-самцом. Мне бы не хотелось выглядеть сексистом, поэтому я рассматриваю это как личностную особенность. Иногда мне кажется, что дискриминация и другие глупые социальные барьеры приводят к возникновению неожиданно большого количества альфа-личностей. Возможно, этот процесс является чем-то вроде естественного отбора, с помощью которого разные этнические и культурные группы отвоевывают себе справедливые места в несправедливом обществе.

Натали прикоснулась к его руке сквозь одеяло.

– Знаешь, Роб, для старого доброго шерифа в твоей голове бродят слишком оригинальные мысли.

– Не такие уж оригинальные. – Джентри ласково посмотрел на нее. – Сол Ласки уже высказывал подобные предположения в своей книге «Патология насилия». В ней говорится о том, как попранные, униженные люди, менее всего подходящие для этого общества, вдруг порождают невероятных борцов, когда от этого зависит выживание культуры и нации... что-то вроде супер-альфа-личностей. В несколько извращенном, болезненном виде в эту модель вписывается даже Гитлер.

Снежинки падали на ресницы Натали. Она смахнула их.

– Ты думаешь, Сол еще жив?

– По идее – вроде бы не должен. – Джентри уже рассказал Натали, как провел последние несколько дней, перед тем как он отыскал девушку в Джермантауне. Теперь он еще плотнее обмотал вокруг себя одеяло и положил перевязанную руку на выщербленные перила крыльца. – И все же, – продолжал он, – почему-то я думаю, что он жив.

– Он находится в чьих-то руках?

– Да. Иначе он не исчез бы так бесследно. Он бы смог предупредить нас каким-нибудь образом.

– Каким? – спросила Натали. – И ты, и я оставляли свои послания на автоответчике, но их кто-то стирал. Если мы не могли связаться друг с другом, как бы это удалось Солу? Особенно если за ним следят?

– Серьезный довод, – согласился Джентри. Натали вздрогнула. Он подвинулся ближе и прикрыл ее полой своего одеяла. – Вспоминаешь вчерашний вечер? – спросил он.

Натали кивнула. Всякий раз, как она начинала обретать хоть какую-нибудь уверенность, она снова переживала то ощущение, когда сознание Энтони Хэрода захватило ее мозг, и все тело ее охватывало дрожью, как при воспоминании о каком-то зверском насилии. Впрочем, это ведь и было зверским насилием.

– Все позади, – промолвил Джентри. – Больше они не доберутся до тебя.

– Но они все еще там, – прошептала Натали.

– Да. И это еще одна причина, по которой нам следует попытаться выбраться из Филадельфии сегодня...

– Ты продолжаешь считать, что не Хэрод послал за нами автобус?

– Не представляю, как он мог это сделать, – ответил Джентри. – Он был действительно без сознания, когда мы уходили. Если ему и удалось прийти в себя минут через десять, заниматься умственной гимнастикой он был явно не способен. Кроме того, разве у тебя не сложилось впечатление, что он мог использовать свои способности только с женщинами?

– Да, но мне просто так показалось, когда он... когда он...

– Доверься своему чувству, – посоветовал Джентри. – Кто бы на нас ни натравил вчера этих ребят, среди наших преследователей явно были лица мужского пола.

– Но если это не Энтони Хэрод, тогда кто? Уже совсем стемнело. Откуда-то издалека послышался вой сирены. Разбитые фонари, тускло освещенные окна, снег, мрачные, нависшие над пустырем тучи – все это казалось нереальным Натали, словно свету не было места в каньонах грязных кирпичей, ржавого металла и мрака.

– Не знаю, – вздохнул Джентри. – Зато я знаю, что наша задача сейчас – нырнуть, затаиться и выжить. Единственная здравая мысль, которую я вынес из размышлений о вчерашних событиях, заключается в том, что кто бы нас ни преследовал, он хотел загнать нас сюда и вовсе не стремился убить... по крайней мере тебя.

Натали открыла рот от изумления.

– С чего ты взял? Ты посмотри, что они натворили! Автобус... эти люди... посмотри, что они сделали с тобой!

– Да, – согласился Джентри, – но подумай, насколько проще они могли бы справиться с нами.

– Как?.. – но еще не договорив своего вопроса, до Натали дошло, что собирался сказать Джентри.

– Если они видели нас, когда преследовали, значит, они были в состоянии физически нас контролировать, понимаешь? Все это время при мне был пистолет. Они могли заставить меня выстрелить из него в тебя, а потом в себя.

Натали вздрогнула под одеялом, и Джентри обнял ее правой рукой.

– Значит, ты думаешь, что они не пытались уничтожить нас взаправду? – спросила она.