Текст книги "Как стать плохим"

Джанет его за этим занятием застукала. Решила мальчишку проучить, показать, что огонь не игрушка. Взяла за руку, сунула ладонью в огонь и держала там.

– Черт! – не выдержал я.

– Ну. Власти дело расследовали, да и замяли. Сам знаешь, эти чиновники – те еще дармоеды. Против Матер не выдвинули обвинений. Вышла наша Джанет сухой из воды. Через пару месяцев моя жена с ней разговорилась. Моя возьми, да и спроси: «Джанет, зачем? Зачем ты так поступила?» А та и отвечает… Угадай, что?

Я покачал головой.

Рики закурил. Его пальцы пожелтели от никотина.

– Она ответила: «Не придумала, что еще сделать». Ничего, да? Восьмилетний пацан всю семью потерял. Не хватает парню любви, внимания, заботы – вот он и поджигает ковры. А Матер ничего лучше не придумала, как руку ему обжечь.

– Гениально.

– Повесить ее мало, – кивнул Рики.

Я открыл дверь и оказался лицом к лицу с Каро. Она целилась из пистолета прямо мне в лоб.

– Черт! – рявкнул я. – Ты что, рехнулась?!

Каро опустила оружие.

– Ты где был? – спросила она, чуть не плача. – Уже двенадцать часов! Какого черта ты так долго?

Я рассказал.

– А что стряслось-то?

– Я шорохи слышала…

Кто-то пытался повернуть дверную ручку. Потом Каро почудилось, что в саду ходят. Она позвонила мне на мобильный, но тот оказался выключен. В полицию звонить не хотелось, так что остаток вечера она провела на лестнице с пистолетом в руках.

– Ты ничего не принимала? – спросил я.

– В смысле?

– Ну так… Таблетку какую-нибудь.

– Хочешь сказать, у меня глюки?

– У тебя даже от травки крышу рвет.

– Травка закончилась. Сам знаешь. Марк, я ничего не пила. Говорю же, там кто-то ходил.

Я взял пистолет, фонарик и вышел в сад. Никого не было.

– Ну вот! Пусто! – крикнул я Каро.

– Теперь-то пусто, – нервно отозвалась она. – А раньше…

Мы легли в постель. Оружие я оставил на прикроватной тумбочке. Когда мы погасили свет, я неуклюже попытался соблазнить Каро. Она сняла мою руку со своей груди.

– Мне страшно.

– Почему?

– Не знаю. Если меня кто-нибудь попытается убить, ты меня защитишь. Правда?

– Конечно, – пообещал я.

Утром в одной из мышеловок обнаружилась пленница. Пришлось ехать на двадцать миль, чтобы выпустить ее на волю. Мы остановились в пустынном месте на побережье, открыли дверцу, мышка выскочила и понеслась к песчаным дюнам.

– Ты прав, – призналась Каро, – так намного лучше. Живи и дай жить другим.

На обратном пути Каро заметила вывеску магазина с товарами для садоводства и попросила свернуть.

– Зачем тебе садовничать? – удивился я.

– Шутишь? Я же обещала миссис Матер.

Не без некоторого удовольствия я поведал Каро про руку Дейла.

Моя жена была просто в ярости, однако виду старалась не подавать.

– Допустим, она совершила ошибку. Но кто ты такой, чтобы ее судить? Ты вообще человека под поезд столкнул.

– Хочешь любезничать с соседкой-кровопийцей? Вперед!

– Я просто хочу, чтобы сад нормально выглядел. Для нас же, а не для нее.

В магазине мы прикупили лопату, грабли, тяпку, садовые ножницы и какие-то семена. Я глазам своим не поверил, когда нам выбили чек – так все дорого! Впрочем, Каро заверила меня, что это хорошее вложение.

– Нет! – возражал я. – Вложение со временем растет в цене! Старые автомобили, букинистические книги – это, я понимаю, вложение. А садовый инвентарь со временем только ржавеет.

На обратном пути мы наткнулись на длинный хвост похоронной процессии. Траурный кортеж двигался со скоростью километров тридцать в час. Проезжать Каро отказалась. Она где-то читала, что обогнать покойника – плохая примета. Таким образом мы доползли до деревеньки Блоксгем и остановились перед церквушкой. Заваленный цветами фоб внесли во двор, и лишь тогда Каро разрешила мне ехать дальше.

По приезде Каро решила опробовать новенькие инструменты и прополоть сорняки подобно любой трудолюбивой хозяйке. Я сделал горячий шоколад и вынес чашку своей благоверной. Пока мы болтали, на дороге показалась миссис Матер. Шла она прямиком к нам.

– Глядите-ка! – Каро гордо указала на вскопанный клочок земли.

– Похвально, – кивнула Джанет и вдруг нахмурилась. – К сожалению, так не делается. Надо избавиться от сорняков.

– А какие из них сорняки?

– Вот эти. – Матер ткнула пальцем в зеленый отросток. – Вы перемешали землю, а надо выдернуть корни. Иначе сад вновь зарастет.

– Ясно, – вздохнула Каро. – Спасибо.

– Я еще приду, посмотрю, как у вас тут работа продвигается, – кинула на прощание Матер.

– Мартышка хренова, – не выдержал я.

– Наверняка она желает нам добра, – неуверенно сказала Каро.

Я развел в камине огонь, развалился в кресле и принялся листать бестселлер этой идиотки Кассандры Мэтленд. Над последней страницей я хохотал в голос, а значит, хоть какую-то толику счастья книга мне подарила.

Мы полагаем, что счастье обусловлено чередой мелких событий. К примеру, я счастлива, если мне нравится работа, если у меня хватает денег, если я довольна своей внешностью, если удачно складывается личная жизнь. И все же у меня может не быть ничего из вышеперечисленного – и все равно я буду счастлива. Истинное счастье происходит изнутри, оно не зависит от внешних событий. Человек бедный, одинокий или больной вполне может быть счастлив. И напротив – на свете есть множество богатых и успешных людей, которые так и не нашли в жизни удовлетворения.

Что же нужно для того, чтобы обрести счастье? Достаточно просто этого пожелать! Неужели все так просто, спросите вы. Именно, отвечу я. Именно так. Надо всего лишь принять то, что вы вечны и неповторимы, а любовь к окружающим есть абсолютное добро. И когда вы поймете это, вы обретете любовь Господню. Надо лишь попросить.

* * *

Я как раз просил Господа дать мне ту самую любовь, когда дверь отворилась, и в дом вплыл жирный живот, а за ним – детектив Флетт. Следом вошла Каро – напряженная и расстроенная. За ней появился детектив Бромли с неизменной подлой улыбочкой на лице. Бромли и Флетт без приглашения плюхнулись на диван.

– Нехорошо уезжать без предупреждения, – заговорил Бромли. – Ой, как нехорошо.

– Чего вам надо? – резко спросил я.

– Это от вас зависит. – Флетт издал неприятный смешок.

– Дело обстоит вот как, – ухмыльнулся Бромли. – Доказательств у нас пока нет, но мы кое-что нарыли. Похоже, про наследство ты правду говорил. – Он кивнул на Каро. – Ее папаша внезапно умер, а вам это только на руку сыграло.

– И что? – ледяным тоном осведомилась Каро.

– Что еще мы имеем? Уоррен Дживонс, – продолжал Флетт. – Кто-то столкнул его под поезд. К сожалению, камеры на станции в этот момент не вели запись. У нас есть свидетельница, но произошедшее настолько выбило ее из колеи, что у нее случился нервный срыв. На суде ее показания легко опровергнуть. Правда, недавно нам пришло в голову, что портрет подозреваемого почему-то напоминает кое-кого в этой комнате.

Каро начала извергать проклятия. Бромли махнул рукой, она замолчала.

– Нам дела нет до Уоррена. На Питера Каллагана нам тоже плевать. А уж тем более на ее отца. Но мы сильно подозреваем, что вы двое в последнее время сильно заняты. Честно говоря, по большей части доказательства косвенные. Но, опять же, обвинения часто строятся на основе косвенных доказательств. Как думаешь, Джордж?

Флетт кивнул.

– На вас легко можно завести дело. Не вопрос. Или вы могли бы быть с нами повежливее. Решайте сами.

Каро посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Флетта.

– Вы что, ждете, что мы вам деньги дадим?

– Ну почему сразу деньги? – рассмеялся Бромли. – Мы могли бы вас всего-навсего трахнуть.

– Что?

– Ну, разок-другой, – пояснил Флетт. – Нам много не надо.

– Вы хотите нас трахнуть? – поразился я.

Флетт вздрогнул от отвращения.

– Да не тебя, придурок. Ее.

– Пошел вон! – рявкнула Каро. – Вон, мерзавцы!

Бромли тихонько захихикал:

– Не строй из себя целку. Мы же знаем, что ты ублажала Иисуса.

– Выметайтесь! – вмешался я.

– Ей всего-то и надо, что ножки раздвинуть, – подхватил Флетт. – Не так уж сложно.

Каро схватила вазу и кинула в детективов. Ваза разбилась об стену. Бромли с Флеттом расхохотались и встали. Я уловил в их дыхании пары алкоголя.

– Подумайте пару дней. Мы никуда не торопимся. – Бромли смахнул пылинку с плаща.

Они ржали всю дорогу до машины.

* * *

Каро прошла в сад. Смеркалось. Поднимался ветер – горький, пропахший морем. Вдалеке мерцали желтые огни деревни.

Каро молча копала.

– Ты, наверное, считаешь, что мне стоило их пристрелить, – заговорил я.

Каро копала. Ее лицо сделалось белее луны.

– Но это же нам только на руку! – продолжал я. – Они не смогут нас преследовать по закону – после такого-то предложения. Они просто пытаются на нас надавить, а на самом деле ни на что не способны.

Молчание.

– Не понимаю, что ты так переживаешь.

– Не понимаешь? Откуда они узнали, Марк? О нас с Иисусом?

– Понятия не имею.

– А я вот думаю, что это ты им сказал.

– Да нет, мы же договорились. Ничего лишнего я не ляпнул. Ты не веришь? Да ладно. Вопрос в другом – как они нас нашли?

Из ратуши доносились странные звуки. Я повернулся и увидел, как Джанет Матер гасит там свет и запирает двери. Потом она подошла к нам, вертя в руках ключи. Момент она выбрала определенно неудачный.

– Все садовничаете… – неприятно улыбнулась Джанет. – Может, вы и мой сад вскопаете – с вашим-то усердием?

Каро не подняла головы.

– Да, дорогуша, постарались вы на славу. Я бы хотела вынести вам благодарность от лица деревенского комитета.

Казалось, Матер не ощущает витающей в воздухе ненависти.

– Конечно, – продолжала она, критически оглядев участок, – дом тоже не мешало бы привести в порядок. Окна хорошо бы помыть.

– Да пошла ты! – рявкнула Каро.

Джанет изумленно отшатнулась. Движение у нее вышло довольно старомодное, я бы даже сказал – театральное.

– Простите?

Каро наконец соизволила повернуться к миссис Матер лицом.

– Какое вам дело, грязные у нас окна или нет? Какая разница, что у нас в саду? Да никакой!

– Я просто хотела помочь…

– Ах ты дрянь! Тебя интересует только одно: как бы окрестные дома гармонировали с ратушей. Только ратуша, ты уж меня прости, больше всего на сортир похожа. Иди к черту!

– Очень невежливо с вашей стороны, девушка. – Матер поджала губы.

Она уже повернулась, чтобы уйти, как вдруг Каро шагнула вперед, подняла лопату и стукнула Джанет по голове.

Удар был силен. По площади разнесся звон: железо стукнулось о кость. Глаза у Матер закатились, и она рухнула на дорогу. По телу прошла судорога, потом другая. Наконец все стихло.

Каро безумно расхохоталась. Я тоже не смог удержаться. Она сделала именно то, что сделал бы я, будь у меня храбрость (и лопата).

Над площадью повисла тишина. Я ждал, что волосы Джанет намокнут от крови, но крови не было. Каро подошла к телу, желая нанести еще один удар.

В это мгновение я вдохнул воздух – пропахший мочой, потом и стиральным порошком. Воздух пах тюрьмой – местом, в которое я ни при каких обстоятельствах не хотел бы попасть. Я протянул руку.

– Ты что, рехнулась?!

– Извини.

Стало совсем не смешно.

Я взял запястье Матер и попытался нащупать пульс.

– Зачем? Зачем ты это сделала?

Каро поднесла руки к лицу и неожиданно рассмеялась.

– Не придумала, как еще поступить, – ответила она. – Что?

– Она ведь так сказала? Когда Дейлу руку обожгла. «Я не знала, как еще поступить». Так и объясним полиции. – Каро снова рассмеялась. Смех постепенно перешел в плач.

Я присел на корточки и заглянул жертве в лицо. Широко открытые глаза смотрели в пустоту. Из левого уха змеилась тончайшая струйка крови. Джанет Матер отправилась в небесную ратушу.

Глава одиннадцатая
Труп

Мы втащили тело в коридор и закрыли дверь. Потом пошли на кухню, заварили крепкий чай и принялись искать выход.

– Я просто распереживалась, – беспомощно повторяла Каро. Ее лицо сделалось совсем белым. – Я не хотела ее убивать.

– Ах, ну тогда другое дело, – сказал я. – Идиотка!

– Кто ты такой, чтобы меня осуждать?! – взвилась она. – Это ты у нас известный убийца. Счет два – ноль в твою пользу.

На самом деле она ошибалась: счет был один – ноль в пользу Каро. Тем не менее я совершенно растерялся. Я солгал, убедил ее, что могу быть опасен, и в итоге Каро сама начала убивать. Теперь мне еще сильнее хотелось открыться, сказать, что я никого не убивал. Но если я признаюсь, Каро сломается. Я ей нужен, действительно нужен. Преступник может защитить ее от правосудия. А что может сделать собиратель книг?

– Так… – Я лихорадочно думал. – Она пошла в ратушу. К нам заходить не собиралась. Заговорила с тобой только потому, что ты копалась в саду. Если нам начнут задавать вопросы, ответим, что не видели ее. К тому же мы ее едва знали. Откуда у нас мотив? Мы ее не видели. Послушай, Каро. Мы ее не видели! Главное, чтобы наши показания не расходились. Ты поняла?

– Ее ведь найдут, – растерянно прошептала Каро.

– Нет. – Я перегнулся через стол и взял ее за руку. – Я уберу тело. Спрячу.

– Я тебе помогу.

– Не стоит.

– Но я сама хочу, – настаивала Каро. – Она же просто мерзавка! Так ведь? – Последняя фраза прозвучала довольно неубедительно.

– Мерзавка. Еще какая, – согласился я.

– Женщина, которая сунула руку ребенка в огонь, заслужила смерть, правда?

– Насчет смерти не знаю, но пару пинков она точно заслужила.

– Да уж, – рассеянно согласилась Каро. – Она еще легко отделалась. Ее бы следовало живьем сжечь. Я бы на это посмотрела…

– Неужели? – скептически поинтересовался я.

Каро призадумалась.

– Пожалуй, нет, – признала она наконец. – Но я бы посмотрела, как ее трактор переедет.

Беседа принимала несколько странный оборот.

Теперь моя голова была занята в основном мыслями о ДНК. Что, если частицы кожи Матер все-таки остались на лопате? Или кровь? Я пошел с лопатой в ванную, открыл кран и принялся тереть лопату отбеливателем. По воде поплыл крошечный каштановый волосок. Я завернул волосок в салфетку и спустил в унитаз.

Затем поднес лопату к свету и внимательно изучил. Вроде ничего. Из моей груди вырвался вздох облегчения. А потом меня вырвало.

Когда я вышел из ванной, в нос ударил тошнотворной запах вареной капусты. Тело лежало рядом с батареей. Я подхватил труп под мышки и потащил по коридору.

Каро стояла в дверях кухни.

– Она не стоит того, чтобы из-за нее попасть в тюрьму, – напомнил я.

– Кто? – рассеянно переспросила Каро.

– Как это кто? Вот она! Женщина, которую ты только что убила!

Я обратил внимание, что у миссис Матер изменилась форма головы. Череп вмялся, а само лицо сплющилось, словно сдутый мячик.

– Посмотри, – позвал я Каро. – Посмотри, как ты ее приложила.

– Я неважно себя чувствую, – прошептала она.

Каро побежала в ванную. Я выключил свет в гостиной, взял бокал с бренди и сел, не сводя глаз с площади. Было уже поздно, жара спала, но я вспотел, как на пляже в полдень. Мне не верилось, что в коридоре лежит тело Джанет Матер. Но стоило мне переступить порог, как я натыкался на труп.

Ветер усилился и наигрывал замысловатую мелодию на бутылках из-под молока. Каждые полминуты входную дверь сотрясал мощный порыв ледяного воздуха.

Около полуночи на улице зашуршал гравий. Кто-то закашлялся. Кашель был похож на старческий, так что я решил, что это Рики возвращается из паба. На улице воцарилась тишина, словно прохожий смотрел на наш дом и прислушивался. Потом хлопнула дверь дома Крегга.

Через несколько минут площадь затопил свет фар. На стоянку въехала машина Матера. Из нее выскочил Филипп, подбежал к ратуше и поспешно открыл замки.

Он вошел, и в окнах ратуши замелькал свет. Я представил себе, как Филипп ищет жену: за сценой, в туалете, на кухне, за рядами кресел – и не знает, что все это время она лежит у нас в коридоре, а тело ее становится все холоднее и холоднее.

Через несколько минут свет погас. Филипп показался в дверях. Он закрыл ратушу, вернулся к машине, покопался в багажнике и вытащил мощный фонарь. Включил его и принялся обшаривать лучом площадь. Внимание Матера привлек белый фургон на углу. Он посветил в каждое окно, но не обнаружил ничего подозрительного.

Потом Филипп снова направился к ратуше и исчез за ней. Наверняка пошел осматривать сарайчик с садовыми инструментами. Потом скорее всего подошел к обрыву и посветил вниз в надежде не обнаружить хладное тело жены на бетоне.

Вскоре луч света скользнул по машине Каро. Я инстинктивно соскользнул со стула и упал на пол. Как оказалось, вовремя. Мистер Матер направил фонарик нам в окна. Луч света скользнул по стене гостиной. Я ощутил острый приступ страха и на четвереньках двинулся в коридор.

Если Филиппу хватило наглости посветить в гостиную, что ему помешает заглянуть через почтовую щель в двери и увидеть тело Джанет? Мои страхи оказались небеспочвенными. Когда я уже подобрался к двери, на улице заскрипели ворота, и я услышал шаги. Я крепко прижал почтовый ящик. Снаружи мистер Матер нерешительно переминался с ноги на ногу – я слышал шелест подошв по асфальту.

Очень долгое время больше ничто не нарушало тишину. Я боялся даже сглотнуть – ведь Матер внимательно прислушивался. Потом заворчал мотор, и гравий заскрипел под колесами тяжелой машины. Филипп уехал.

Прошло не менее получаса, прежде чем я набрался смелости и наконец встал. Я тихонько выглянул. Никого. Открыл дверь и вышел. Все тихо. У Рики в доме свет не горел. Надо действовать – сейчас или никогда.

Я включил свет над крыльцом и поднялся наверх. В шкафу были свалены старые пыльные одеяла. Я отнес одно одеяло к машине и выстелил им багажник. Во второе одеяло я завернул труп. Получившийся куль перевязал веревкой. Теперь я был даже рад, что на улице воет ветер: неслышно, как я волоку объемистый сверток. Мне пришлось нелегко. Джанет не отличалась особой стройностью.

Когда мне удалось стащить труп со ступенек, я вернулся и закрыл входную дверь. Я уже собирался открывать ворота, как вдруг вдалеке послышался шум мотора. Я присел на корточки и прижался к деревянному забору. На площадь въехала машина. Из нее вышел полицейский, облокотился на капот и что-то сказал по рации.

Ну вот, приехали. Хуже не бывает. В сотне метров от меня служитель закона, а я прячусь за забором с телом женщины, которую он ищет.

Если бы погода была лучше, возможно, полицейский отнесся бы к заданию повнимательнее. Но при нынешних обстоятельствах вряд ли он думал о чем-то, кроме теплой постели. Не особенно утруждаясь, полицейский посветил в окна ратуши, прошелся по площади и вернулся к машине. Снова облокотился на капот и закурил. Я видел, как кончик сигареты засветился красноватым огнем.

По площади пронесся ураганный порыв ветра. Где-то позади хлопнула дверь сарая. По парковке каталась банка из-под «кока-колы». Полицейскому явно хватило приключений на сегодня. Он докурил и сел в машину.

Машина сделала круг по площади. Фары осветили наш забор, и я поплотнее вжался в землю.

Когда мотор стих в отдалении, я отворил ворота. Ветер тут же захлопнул их. Пришлось найти кирпич и подпереть створку.

На меня давила вина. Все время казалось, что за мной кто-то наблюдает. Я постоянно озирался и поглядывал на окна соседских домов. Я почему-то был уверен, что духи предков смотрят на меня и неодобрительно качают головой.

Мысль о предках вызвала воспоминания детства. Как-то мой младший брат нажаловался маме, что я его побил. Тетя Эдна взялась меня защищать.

– Только не Марк, – уверяла она. – Марк никогда бы так не поступил.

От тетиного доверия у меня на глаза наворачивались слезы – тогда и теперь.

Я всхлипнул и открыл багажник. Автоматически зажегся свет, предоставляя случайному любопытствующему прекрасный вид на молодого человека лет двадцати, который заталкиваете машину труп женщины.

Раньше я считал себя довольно сильным – до того, как я попытался оторвать от земли девяносто килограммов мертвечины. Все мои усилия были напрасны. Из тела только выходил воздух, будто Джанет Матер осуждающе свистела из могилы.

Меня похлопали по спине. Я медленно обернулся.

Сзади стояла Каро. Когда поток ругани иссяк, она обняла меня и поцеловала в лоб.

– Мне лучше, – объяснила она. – Давай помогу.

Вместе мы наконец-то сумели затолкать миссис Матер в багажник. Потом сели в машину. Надо было обсудить, что делать дальше.

– Может, в домик на пляже? – предложил я. – А потом выбросим ее в море. По частям.

– У меня есть идея получше, – перебила Каро.

Она принесла из дома лопату и велела ехать к церкви в Блоксгеме.

Мы припарковались на церковной стоянке и прошли на кладбище. Свежую могилу было видно даже без фонаря. Горка черной земли, присыпанная увядшими цветами.

Каро неожиданно приникла ко мне и страстно поцеловала. Я возбуждения не ощутил. Пришлось оттолкнуть ее.

– Что теперь? – поинтересовался я.

– Раскопаем могилу, положим ее поверх гроба и снова закопаем, – предложила Каро.

– Еще днем ты боялась обгонять похоронную процессию, а сейчас предлагаешь раскопать могилу?

– Ну и что?

– Тебе не кажется, что это довольно ненадежное место?

– Почему же?

– Полиция наверняка отсюда начнет.

– Не ладно! – усмехнулась Каро. – Думаешь, полиция поджидает нетрезвых водителей у баров? Думаешь, всем, кто нарушает правила, выписывают штрафы? Конечно, нет. Полицейские – такие же люди, Марк. Над ними смеялись в школе. Тогда они заваливали экзамены, а сейчас не в состоянии поймать преступника.

– Но если когда-нибудь могилу вскроют, сразу найдут миссис Матер.

– Да. Только к тому времени она превратится в груду костей. Да и кому придет в голову связать ее тело с нами? Если только…

– Что?

– Если только ты не трахнул ее, пока я приходила в себя.

– Что?

Каро рассмеялась.

– Шучу. Некоторых мужчин привлекают мертвые женщины.

Мы принесли из машины лопату и маленький фонарик. Каро осветила табличку, которая обозначала место будущего надгробного камня. «Алан Бивис. 1963–2004. Покойся с миром».

– Мира не обещаю, – усмехнулась Каро.

Мы аккуратно сняли с могилы букеты и венки и разложили рядом, чтобы после вернуть каждый цветок на место.

Копать пришлось дольше, чем я думал. Свежая земля поддавалась легко, и все равно у меня немилосердно ныла спина. Каро должна была следить, не идет ли кто, но вместо этого она прислонилась к церковной ограде и закурила. Один раз предложила помочь, однако сразу же начала хихикать и разбрасывать землю по сторонам, так что мне снова пришлось копать.

К счастью, рядом не наблюдалось ни одного дома, так что наш тяжкий труд остался незамеченным. Единственным свидетелем был еж, который с пыхтением шел через кладбище. У меня пересохло во рту. Я пожалел, что мы не взяли с собой воды. Стало так жарко, что я снял пиджак и повесил его на ветку ближайшего дерева.

Церковные часы били каждые пятнадцать минут. К половине третьего я взмок, как мышь. Зато яма наконец-то достигла приемлемого размера.

– Пошли за ней, – сказал я Каро.

– Я думала, глубина могилы два метра.

– По закону – да. Но прими во внимание, что мы занимаемся не совсем законным делом.

– Не ворчи.

– Что? Ты совершила убийство, я теперь надрываюсь, чтобы тебе помочь, а тебя глубина могилы не устраивает?!

Спор утих сам по себе, когда мы подошли к машине. В молчании мы с Каро взялись за одеяло и потащили труп на кладбище. Раздался странный звук – будто на землю упала монетка. Я посветил себе под ноги, но ничего не заметил. Мы подтащили тело к могиле и пинками столкнули в яму. Ветер все дул. Деревья скрипели и гнулись.

Казалось, нигде в мире не осталось ни света, ни радости.

Я принялся закидывать могилу землей. За спиной раздался смешок. Я обернулся.

– Что тут смешного?

– Ничего, – пожала плечами Каро.

– А что же ты смеялась?

– Я не смеялась.

Мы замерли, прислушиваясь к случайным шорохам и вглядываясь в темноту. По дороге проехала машина. Деревья снова застонали. Ветер играл привычную симфонию в проводах. В довершение всего начал накрапывать дождь.

Я лег на спину среди опавших листьев, подставив лицо под холодные капли. Каро утрамбовала землю и вернула венки на место. Ее легкомысленность уступила место ледяной решимости. Вскоре последнее пристанище Алана Бивиса выглядело весьма благопристойно. Каро посветила фонарем на землю, проверяя, не обронили ли мы чего.

Включенные на полную «дворники» с трудом справлялись с потоками дождя.

– Хорошо, что дождь, – заметила Каро. – Следы смоет.

Я поразился ее спокойствию.

– Это все, что ты можешь сказать?

– А что я, по-твоему, должна сказать?

– Ты только что кого-то убила. Я не жду, что ты почувствуешь угрызения совести, я тебя слишком хорошо знаю. Но чувствуешь же ты хоть что-то!..

– Слушай, – устало заговорила Каро, – мне на эту женщину плевать. Взгляды из каменного века. Самомнение выше крыши. Прическа – как у невесты Франкенштейна. Из-за таких, как она, наша страна прозябает в дерьме. Эту Матер следовало убить много лет назад – когда она ребенку руку обожгла. И что? Ей все сошло с рук. Некоторые за мошенничество в тюрьме по семь лет сидят, а эта сучка искалечила ребенка и даже под суд не попала. Так что мне наплевать! Ясно? Мне плевать на Джанет Матер. Меня волнует только то, как бы нас не поймали.

– А как же твое хорошее поведение?

– Из-за него все и приключилось, – объяснила Каро. – Скажем прямо, я плохая. Мстительная, злопамятная. Когда я пытаюсь быть хорошей, во мне растет раздражение. Как в том стихотворении Уильяма Блейка:[ii]  [ii] Имеется в виду стихотворение Уильяма Блейка «Древо яда». Цитата дана в переводе С.Я. Маршака.


[Закрыть] «Враг обиду мне нанес – я молчал, но гнев мой рос». Когда Матер попросила меня привести сад в порядок, больше всего на свете мне хотелось ее убить. Вместо этого я смирилась. Когда я узнала, как она обошлась с Дейлом, мне захотелось сначала сжечь ей руки, а потом – убить. Так что в удар лопатой я вложила всю накопившуюся ненависть.

– Весьма любопытно, – согласился я. – Только вряд ли твой поступок одобрят присяжные.

Я чувствовал на руках омерзительный запах миссис Матер.

– Господи, Каро, ну скажи мне что-нибудь хорошее! – попросил я. – Чтобы мир перестал казаться огромной могилой.

– Я беременна, – произнесла Каро.

– Да нет, что-нибудь настоящее, – терпеливо объяснял я. – Не надо ничего сочинять.

– Это правда. Я сдавала анализ. Срок девять недель.

– Почему ты раньше не сказала?

– Ждала особого случая.

У дома я полез в карман за ключом – и не нашел.

– Надо вернуться, – предложил я. – Наверное, выпал на кладбище.

– Ничего он не выпал. Лежит себе где-нибудь в доме.

Мы открыли дверь ключом Каро и вошли. Тлетворный запах все еще витал в коридоре, словно призрак Джанет Матер незримо наблюдал за нами. Мы кинули грязную одежду в стиральную машинку, счистили грязь с ботинок и с лопаты. К тому времени, как мы наконец приняли душ, было уже часов пять.

Каро нырнула под одеяло и стала ко мне приставать. Я не особенно жаждал секса, но она действовала так вдохновенно, что вскоре я был готов. Каро оседлала меня и выгнулась дугой, чтобы мой член вошел в нее как можно глубже. Она кончила и, сладко содрогнувшись, прошептала:

– Мы убили ее, Марк. Мы убили эту сучку.

После таких слов мне совершенно расхотелось спать. Я оставил Каро в постели, а сам пошел мыть машину.

Каро проснулась ближе к полудню. Ее разбудили взрывы смеха. На площади мальчишка-подросток целился из пневматического пистолета в двух девочек. В одну он все-таки выстрелил. Промахнулся, попал в окно ратуши.

– Ты прав, – заключила Каро. – Отвратное место, надо куда-нибудь переехать.

– Нельзя, – покачал я головой. – Получится, что мы сбежали. С таким же успехом можно повесить табличку: «Убийцы Джанет Матер требуют пожизненного заключения».

Я пошел в местный банк, хотел снять кое-какую наличность. Уже отходя от банкомата, я заметил на другой стороне улицы Филиппа с Дейлом. Они беседовали с пожилой парой. Судя по серьезным лицам, предметом разговора являлась Джанет. Филипп Матер выглядел именно так, как должен выглядеть мужчина, не спавший тридцать шесть часов из-за исчезновения жены. Дейл выглядел не лучше. С внезапным раскаянием я понял, что мальчик, вероятно, любил женщину, которая так жестоко его наказала.

Дейла мне было жаль. Однако к Джанет я по-прежнему не испытывал ничего, кроме праведного гнева. Она была вражеским солдатом, и мы ее уничтожили.

Дома я собирался посмотреть в словаре слово «психопат» и решить, подхожу я под это определение или нет. Но меня поджидал сюрприз. Каро сидела на кухне и пила чай с девушкой из полиции. Мое сердце вздрогнуло и подскочило, как если бы я попал под холодный душ.

Впрочем, пугаться было рано. Оказывается, полицейские обходили дома и собирали показания. Девушка спросила, что мы делали прошлым вечером. Я заметил у раковины пустую бутылку из-под шампанского – и меня осенило.

– Праздновали, – твердо сказал я.

– Да?

– Я беременна, – пояснила Каро.

Представительница закона расцвела в улыбке.

– Поздравляю!.. Моя старшая сестра тоже ждет ребенка! Я скоро стану тетей!

В этот самый момент я понял, что мы завоевали ее доверие. Теперь мы были вне подозрения.

Вечером к нам заглянул Рики Крегг – интересовался, не пойду ли я в паб.

– Не сегодня. Каро нездоровится.

– А-а, женские штучки, да? – понимающе протянул Рики. – Кстати, вы про Джанет Матер слыхали?

Я кивнул.

Крегг озорно ухмыльнулся:

– Надеюсь, ты не похоронил ее под полом?

– Нет, – честно ответил я. – Конечно, нет.

– Жаль. А то я бы поплясал на ее могилке.

Повисла тишина, и я задумался, много ли известно нашему соседу и многое ли он сможет держать при себе.

– Тут полиция одного парня арестовала, – вновь заговорил Рики, потянувшись и зевнув, будто новости ему наскучили. – Он как-то в миссис Матер плюнул – она пыталась ему какие-то лотерейные билеты всучить… Видит Бог, парнишка сделал то, о чем мы все мечтали. – Рики подмигнул мне.

* * *

Ночью мы слышали странные звуки. Скрипы, вздохи, скрежет дверных петель… Порой наступала тишина, и мы проваливались в сон, но лишь затем, чтобы снова проснуться от подозрительного шороха. В итоге мы включили свет и, крепко обнявшись, долго сидели на постели. Шум внизу не стихал.

Я потянулся за пистолетом. Его не оказалось на месте.

– Ты пистолет брала? – спросил я.

– Нет.

– А как же?… Он тут лежал, когда мы ложились.

– Клянусь, даже не прикасалась, – повторила Каро. – Это ее дух. Она не знает, что умерла, и бродит внизу.

– Чушь собачья. У женщин нет души, так что никто там не бродит.

В итоге мы вместе отправились вниз. На первой площадке остановились и прислушались. Внизу царила темнота. Мы медленно продвигались по лестнице. Наконец забрезжил свет – и мы увидели, что в коридоре кто-то сидит, привалившись спиной к стене.

Каро вскрикнула, а я от неожиданности подпрыгнул.

– Марк! Это она! Она! Она вернулась!

Все так. Миссис Матер восстала из могилы. За два дня она прилично разложилась. Лицо почернело и распухло. Кожа напоминала гнилую сливу. Спутанные волосы пропитались грязью и застыли вонючим комом.