Текст книги "Повелитель Островов"

КНИГА ТРЕТЬЯ

1

Кашел внезапно проснулся в конюшне местечка Дашен, где они вчера заночевали. Со сна он никак не мог разобрать, что именно его разбудило. Какой-то неясный звук в ночной тишине… Юноша поднялся, стараясь не шуметь, чтоб не потревожить спящего рядом Гаррика, а также Илну и Теноктрис на сеновале. Прихватив свой посох, он выскользнул во двор через приоткрытую дверь.

По сути Дашен представлял собой просто рабочую ферму. Но удобное расположение на каркозской дороге подсказало владельцу мысль устроить своеобразный постоялый двор для проходящих караванов. Конюшня вмещала с десяток лошадей, корм для которых поставляли с хозяйских полей. Тут же находился загон для двух приличных отар – места хватало. А выстроенный напротив хозяйского дома барак служил общим залом, где дюжина постояльцев могла сидеть, прихлебывая домашний эль, или сладко почивать на соломенных тюфяках. Чем не сельская гостиница?

Именно здесь сегодня расположилось на ночлег семейство Дашенов вместе с охранниками Бенлоу. Сам же купец занял спальню хозяев. Лиане предоставили комнату, где обычно жили четыре дочери Дашенов. Гаррику тоже предложили местечко в общем зале, но юноша предпочел расположиться в конюшне вместе со своими друзьями.

Что касается Кашела, то его выбор был прост: ночевать в конюшне или с отарой в загоне. Благополучие животных являлось его главной обязанностью, и добросовестный пастух не хотел, чтоб ночные храпы соседей мешали ему прислушиваться к дорогим овечкам.

Погода на улице стояла безветренная, хотя и довольно свежая. А может, Кашелу это только показалось после душной конюшни, где сгрудились люди, лошади и мулы. Во всяком случае, лягушки вовсю выводили свои рулады – не хуже, чем летом; а из лощинки в полумиле от фермы раздавалась ночная песнь любви лягушки-быка.

Воздух звенел от насекомых, лунный диск то и дело перечеркивали силуэты летучих мышей. Время от времени до Кашела доносился их вибрирующий писк.

Невольно он задумался: неужели на всей земле лягушки и летучие мыши одинаковые? Такие же, как в его родной Барке… Юноша принял решение покинуть дом и людей, с которыми жил бок о бок. Он так и сделал, и сейчас – в первый раз – спросил себя: а не расстался ли он заодно со всей прежней жизнью? Сможет ли и впредь видеть над головой знакомые созвездия? Не окажется ли он сам той веткой, что дрейфует от острова к острову, не имея надежды прибиться к родным берегам?

Подавив стон, Кашел отогнал тяжелые мысли. Он не знал и не хотел знать, что ждет его в будущем. Дело сделано: он ушел из дому и горевать не собирается… Юноша сжал обеими руками посох и зашагал к загону с овцами. Так же беззвучно, как туман, стелющийся над озером.

Илна не привыкла даром есть свой хлеб. Она уже отработала свою ночевку на ферме у Дашенов. Хотя хозяин и сам мог справиться с неожиданными постояльцами, но отказаться от услуг Илны он не смог. Девушка взялась мыть посуду за похлебку утром да соломенную постель ночью. Его дочери с радостью ухватились за такое предложение – попробовал бы папочка отказаться!

Тем паче что здесь, всего в нескольких милях от Барки, Илну хорошо знали. Горшки выходили из ее рук такими же чистыми и сверкающими, как из лавки гончара.

Где-то заухала сова. Странное дело: даже тренированное ухо Кашела не могло определить, откуда исходит звук. Несколько облачков проплыли в лунном свете – слишком разорванные и разбросанные, чтоб соединиться в настоящую тучу… Эти облака – такие же бесполезные, как перекати-поле, скитающиеся по свету… Как парень без дома…

Овцы в загоне встретили его жалобным блеянием. Они были скорее обеспокоены, чем напуганы. Сначала Кашел отнес это за счет непривычной обстановки и отсутствия знакомых пастухов. Овцы сгрудились в ближайшем конце загона, они жались к загородке, те же, что оказались в задних рядах, беспокойно оглядывались в противоположный угол.

Ласка, куница? Или другой мелкий хищник – не представляющий прямой угрозы стаду, но достаточный, чтоб посеять страх в робких животных?

И туг Кашел увидел ее: черно-бурая лисица находилась за загородкой, она скреблась и поскуливала, стараясь вскарабкаться на один из столбов. В неверном лунном свете Кашел осторожно нашарил подходящий камень под ногами. Затем так же беззвучно направился обход загона, сжимая камень в правой руке. Он, конечно, мог бы просто крикнуть – резкий звук наверняка спугнул бы лисицу и обратил в бегство. Но проснулись бы люди в доме, поднялся бы переполох… Кашел не хотел тревожить сон своих спутников.

Угодья у Дашена были обширные, но менее каменистые, чем на восточном побережье. При дефиците камня загон оказался полностью деревянным: мощные вертикальные столбы поддерживали поперечные жердины, выструганные из целиковых стволов. Поскольку высокогорные овцы – достаточно прыгучие животные, перекладины перекрывали высоту в пять футов, а столбы были и того выше.

Кашел разглядел, что было целью отчаянных попыток лисицы – гнездо мелкой птахи, устроенное на вершине опоры. Наверняка лиса оставила голодных детенышей в норе, именно для них она пыталась добыть корм. Но юношу удивили упорство и настойчивость, с которыми хищник рвался к гнезду. В природе черно-бурые лисы ловко лазают по деревьям, но здесь гладкая, ошкуренная поверхность столба не давала достаточной опоры для когтей разбойницы. Использовать же поперечные перекладины в качестве лестницы лиса, очевидно, не догадывалась.

Кашел вывернул из-за угла в двадцати футах от своей жертвы. Прицелился поточнее и, как из пращи, метнул камень в лисицу – он попал ей в заднюю ляжку.

Хищница взвизгнула, сделала кульбит в воздухе и, клацнув зубами, брякнулась на землю. В низком прыжке, как-то совсем по-кошачьи, она нырнула в темноту – лишь хвост мелькнул.

Парень с улыбкой вытер руку о край туники. «Да уж, – подумал он, – если б лисицы умели говорить, быть бы мне сегодня проклятым». Он зашагал к изгороди, чтоб получше разглядеть предмет несостоявшейся охоты.

Собственно, он легко мог и убить лису, еще и за шкурку бы выручил деньги. Но возни с ней, да и овец будет беспокоить запах выделанной шкуры.

Кроме того, хоть Кашел вряд ли посмел бы признаться в этом сестре, он не хотел оставлять детенышей без матери. Пусть себе охотится где-нибудь подальше от его отары.

Он нагнулся к столбу, заглядывая в отверстие и пытаясь расслышать хоть какие-то звуки. Кто бы там мог быть? Для кладки яиц вроде еще рановато…

И в этот момент крошечная женщина, ростом дюйма четыре не больше – белая и обнаженная, как восковая свечка, выглянула из дырки, огляделась и стала спускаться по столбу.

Не успев даже задуматься, Кашел схватил в руку это диво дивное. Он просто не мог поверить своим глазам! Ощущал, как ее теплое тельце бьется в его руке, подобно птичке, пойманной в силки.

Юноша приподнял руку и осторожно разжал пальцы, желая убедиться, что это не сон. Да нет, действительно: у него на ладони сидела обнаженная девушка!

– Во имя Пастыря! – прошептал Кашел. – Кто ты такая?

– А ты что, не видишь? – так же удивленно ответила миниатюрная красотка.

2

Прогремел гром. Причем, судя по всему, он имел не естественное происхождение – из вечно затянутого тучами неба, а исходил с высокой башни, куда удалился Медер и откуда сейчас доносился его напевный голос. Шарина могла слышать ритуальные заклинания, стоя у крепостной стены и наблюдая за подтягивающимися аркаями.

– Они похожи на муравьев, не правда ли, Ноннус? – сказала девушка, втайне гордясь своим спокойным, твердым голосом.

Отшельник поглядел поверх камня, доходящего ему до груди. В отличие от обычных, выстроенных людьми крепостей, в здешней отсутствовали бойницы для лучников.

– Если ты понаблюдаешь за муравейником, дитя мое, то заметишь, что его обитатели не столь организованны, как наш противник, – заметил Ноннус.

Тяжелая верхушка алтаря блокировала вход и предотвратила довольно бессмысленные атаки аркаев. Теперь достаточно было нескольких моряков для наблюдения за дверью, хотя сражение как таковое стало невозможным благодаря этой шестидюймовой каменной плите.

Во дворе же крепости собирались все новые монстры. То и дело из туманного леса появлялись рабочие команды, подтаскивая стволы высоких деревьев. Их длина позволяла достичь верхних этажей крепости и даже площадки, на которой расположился Медер. В сторонке темнела масса аркаев-боевиков, которым предстояло взбираться по заготовленным стволам, цепляясь за их шероховатую кору своими когтистыми конечностями.

– Видишь? – заметил отшельник. – Вот так же они построили и саму крепость. Не понадобилось никакой магии для передвижения тяжелых блоков – лишь множество рабочих рук плюс координация усилий.

Снова раздался гром. Озабоченно поглядывая на башню, Шарина спросила:

– Как ты думаешь, он пытается обрушить молнию на этих насекомых?

– Вообще-то, – пожал плечами Ноннус, – молния обычно ударяет в наивысший объект на плоскости.

Девушка через силу улыбнулась.

– Хочешь сказать, мы можем оказаться этими счастливчиками?

Отшельник коротко рассмеялся, но тут же оборвал свой смех.

– Медер не понимает, что творит, – горько произнес он. – Но беда не в том. В конце концов, мы все этим страдаем. Удел человека – верить и молиться. Плохо то, что наш юноша даже не осознает, насколько мало он знает. И это при его-то силе!

Они с Шариной стояли на третьем этаже крепости, выше них была только башня. Никто из их товарищей не поднимался сюда. В этом и не было нужды: поскольку у аркаев отсутствовали метательные снаряды, нижний этаж выглядел вполне надежным. Во всяком случае, до начала штурма с применением заготовленных лестниц-стволов.

После того трудно будет найти безопасное место.

– Ты не присмотришь за этим, дитя мое? – спросил отшельник. Он передал Шарине свой дротик, затем отвязал от пояса ножны с тяжелым пьюльским ножом. – Похоже, в ближайшее время будет довольно спокойно.

– Я… – замялась девушка. – Ну да, конечно.

Дротик оказался гораздо тяжелее, чем казалось на вид. При этом он был идеально сбалансирован: утолщенное древко уравновешивало вес стального наконечника. Девушка стояла, держа в одной руке дротик, а в другой – свой топорик вместе с ножом Ноннуса.

– Абониктикис эристемиа фаласти… – услышала она голос Медера и досадливо поморщилась. Это был древний язык, известный лишь демонам да чародеям. К сожалению, гораздо больше колдунов использовало его, чем по-настоящему понимало.

Отшельник тем временем отошел в угол и кусочком угля стал набрасывать какой-то образ на стене комнаты. Шарина снова отвернулась к стене, она не хотела шпионить за своим другом. За своим защитником.

Крепость казалась достаточно просторной, чтоб вместить количество людей в десять раз большее, чем сейчас. Однако уединиться в ней было трудно по причине отсутствия дверей или каких-либо материалов, пригодных для их восстановления. За те века, что Тегма лежала на морском дне, все некаменное и незолотое рассыпалось в прах. Таким образом, для построения баррикад команда триремы могла использовать лишь каменные постройки типа алтаря и те скудные пожитки, которые сохранились во время поспешного бегства от восставших монстров.

Один на один моряк, вооруженный ножом, был приблизительно равен по силе аркаю с его пилообразными руками. Беда в том, что моряков осталось немного, а этих оживших мертвецов – тьмы и тьмы. И даже присутствие хорошо вооруженных гвардейцев не могло изменить плачевного исхода такой схватки.

Ушей Шарины достигло тихое бормотание – это отшельник молился перед наспех нарисованным образом Госпожи. Девушка в смущении отвернулась.

В этот момент на площадке появилась встревоженная Азера в сопровождении одного из Кровавых Орлов. Рука солдата была на перевязи, сооруженной из обрывков его собственной туники, лицо под загаром – землисто-бледное.

Прокуратор оглядела башню, затем, заметив одиноко стоящую девушку, направилась к ней. По мере приближения госпожа прокуратор сумела справиться с нервозностью и заговорила своим обычным властным тоном.

– Ну что, есть какой-нибудь прогресс? – кивнула она в сторону башни. Как бы в ответ по небу прокатился раскатистый грохот.

– Не знаю, – довольно резко ответила Шарина. – И, честно говоря, меня это мало интересует.

– Мало интересует спасение вашей жизни? – переспросила Азера. – Вы же понимаете: у нас нет другого шанса – благодаря тому, что натворил этот несчастный глупец… Волшебник!

– Меня не интересует спасение таким образом, – уточнила девушка.

Однако прокуратор была слишком напугана, чтоб вникать в чужие мысли.

– Но ведь он спас нас во время шторма, – гнула она свою линию. – Он просто обязан найти верный путь.

Тут она заметила Ноннуса и спросила:

– А что этот здесь делает?

Шагнула в сторону отшельника. Руки у Шарины были заняты, она не могла удержать Азеру. Поэтому она встала на дороге у прокуратора и резко оттеснила ее плечом. Девушку просто распирало от злости после долгих часов всего этого ужаса.

Солдат ахнул от неожиданности и бросился на защиту своей госпожи. На свою беду он налетел на Азеру и был вознагражден злобным рычанием:

– Идиот!

– Мой друг молится, – сухо пояснила Шарина. Она и сама стыдилась своей вспышки. Что бы сказал ее отец, если б она позволила себе подобное в отношении кого-нибудь из постояльцев? – Оставьте его в покое и дайте закончить.

– Что ж, может, хоть его молитва спасет нас, – пожала плечами Азера. – Надежды мало, но, похоже, делать ставку на колдовство уже поздно.

Ноннус беззвучно вырос за плечом девушки. Забрал свой нож и легко произнес:

– На самом деле я молился не о победе в схватке. Ведь сражения – это занятие для мужчин, а не для Госпожи.

Держа ножны, он принялся одной рукой прикреплять их к поясу. Сделать это двумя руками, несомненно, было бы легче, но отшельник не хотел выпускать оружия из рук.

– Я просил Госпожу, чтоб души убитых мною людей нашли успокоение в ее объятиях, – пояснил он, закончив возиться с ножнами. Теперь он смог освободить Шарину и от своего дротика.

– Убитых? – переспросила прокуратор. – И кого же ты убил? Насколько я видела – одних насекомых.

– Ну, значит, насекомых, – пожал плечами отшельник. – Неважно. Всех убитых…

В это время в дверном проеме показался Вейнер с семью солдатами. Вид у Кровавых Орлов был далеко не блестящий: только трое из них сохранили свои копья. Они вытирали кровь с мечей, там и сям на их одежде темнели лиловые пятна.

– Но они ведь не люди! – воскликнула Азера. На губах Ноннуса мелькнула слабая улыбка.

– Возможно, – согласился он. – В этом случае будет лучше, если за их упокой помолюсь я, а не какой-нибудь святой.

– Госпожа! – с робостью и в то же время нетерпением прервал их диспут Вейнер – Похоже, чертовы жуки начинают атаку. Если вы пройдете с нами в одну из внутренних комнат, нам легче будет вас защищать.

Шарина коснулась руки отшельника и поглядела за крепостную стену. Команда аркаев устанавливала с полдюжины стволов, принесенных из леса. Еще несколько десятков таких же валялись под стенами крепости.

Они работали без всяких механических приспособлений: просто, стоя на наклонной стене крепости, сообща поднимали один конец ствола до уровня следующего этажа, где уже поджидала новая сотня рук, чтобы продолжить движение. Все поверхности стен, насколько глаз хватало, были заполнены темными хитиновыми телами.

Установив свои стволы вертикально, аркаи сбрасывали их на стены зданий. Ситуация назревала критическая: защитников-людей не хватало, чтоб сбрасывать эти импровизированные лестницы, – атака назревала одновременно во многих местах.

– Ты настоящий человек, Ноннус, – прошептала Шарина ему на ухо. – Ни один святой не может с тобой сравниться!

– Госпожа Шарина! – раздался сверху голос Медера. Сквозь туман девушка разглядела фигуру колдуна, свесившуюся с высокой платформы. – Госпожа Азера! Поднимайтесь, у меня получилось! Я добился успеха!

Выражение лица прокуратора мгновенно поменялось – теперь на нем было написано одобрение.

– Пошли, девушка, – скомандовала она, взяв Шарину за рукав.

– Я не… – начала было девушка.

Отшельник легонько коснулся ее спины меж лопаток – совершенно невесомое прикосновение, будто бабочка опустилась на плечо. Сохраняя нейтральную улыбку на лице, он краем глаза указал Шарине на группу вооруженных солдат.

– Ну хорошо, – сказала девушка. – Мы идем.

Свободной рукой, той, в которой не было топора, она потянулась и крепко вцепилась в край одежды своего друга. Вот так – держась за руку Ноннуса – она и пошла вслед госпоже прокуратору, которая уже поднималась по наклонному пандусу.

3

– О, святой Дузи! – воскликнул Кашел, раскрывая ладонь. – Простите меня, госпожа!

Девушка-крошка ухватилась за его большой палец, чтоб ненароком не свалиться на землю, и весело хихикнула.

– О, как приятно снова быть не одной! – прочирикала она, раскачиваясь на кашеловском пальце на манер акробата. – Мое одиночество длилось так долго!

Она крутанула в воздухе полное сальто и снова приземлилась на ладонь юноши. Он в это время все силы бросил на борьбу с рефлексом – сжать кулак, чтоб удержать находку.

– Я – Мелли, – сообщила девушка. Говорила она весьма мелодичным сопрано – высоким, но не столь писклявым голосом, как можно было бы ожидать от такой крошки. Она одарила Кашела лукавой улыбкой и спросила: – А как твое имя?

– А? – растерялся парень. – Меня зовут Кашел ор-Кенсет. Скажите, госпожа… Вы фея?

Она небрежно кивнула, критически рассматривая собственное плечо. Смахнула обрывок паутины, которую подцепила в птичьем гнезде. Кашел глядел во все глаза. Девушка была чудо как хороша! Нет, в самом деле, просто красавица. Если забыть тот факт, что росточком она не превышала его средний палец.

– Так точно, – беззаботно ответила она, обеими руками взбивая и без того пышные волосы. Они были красные – даже не огненно-рыжего цвета, который иногда встречается у людей. Нет, настоящий темно-красный цвет, наводящий скорее на мысль о тюльпане, чем о пламени костра.

– Но ведь феи бывают только в сказках, – промямлил Кашел. – В смысле, они не настоящие. Так я, во всяком случае, думал.

Мелли подтянулась и с ловкостью белки вскарабкалась по его руке. Она казалась совсем невесомой – это было удивительно, даже для ее роста.

– Ну, по правде говоря, нас осталось не слишком много, – вздохнула она. – Интересно, а нет ли в тебе нашей крови?

– Ну что вы, госпожа! – искренне рассмеялся Кашел.

– Мелли! – твердо поправила его девушка. – Договорились: ты – Кашел, а я – Мелли.

– Как скажете, – согласился юноша. Честно говоря, он с трудом соображал, когда она сидела вот так – у него на плече. С другой стороны, лучше уж было говорить, а не молчать. Не так смущали два просто невообразимых факта: во-первых, росту в девушке было всего четыре дюйма, а во-вторых, она разгуливала в чем мать родила! – По-моему, разница в росте ставит под сомнение наше родство.

Может, феи не знают, откуда берутся люди? Кашел почувствовал, как заливается краской. Вот уж он бы не взялся просвещать на этот счет существо, столь похожее на хорошенькую девушку.

Серебряный смех Мелли колокольчиком разлился у него под ухом и растаял в лунном свете.

– О, Кашел! Человеку с твоими способностями следовало бы быть поумнее!

Юноша почувствовал легкое прикосновение к ушной мочке, ее теплое тельце доверчиво прильнуло к его шее.

– На протяжении веков мы жили рядом с вами. Время от времени приходили в ваш мир и снова уходили, – сказала фея намеренно небрежно. Так, будто сообщала самые обычные вещи! – Он такой необычный и волнующий… по сравнению с нашим.

Она было снова хихикнула, но тут же серьезно себя поправила:

– Хотя, пожалуй, «волнение» – не совсем подходящее слово, когда тебе тысяча лет. Особенно в недавний период, когда я была совсем одна.

Кашел поднес ладонь, и фея проворно перебралась туда. Теперь они смотрели в глаза друг другу.

– Хочешь сказать, что тебе тысяча лет? – недоверчиво спросил юноша.

– Намного больше, Кашел, – ответила крошка. На вид ей было лет восемнадцать, то есть могло бы быть восемнадцать. – Видишь ли, феи не старятся. Хотя в вашем мире мы смертны, в смысле – нас можно убить. И в конце концов это произошло со всеми, кого я знала. По крайней мере, со всеми на Хафте.

Овцы устраивались на ночлег. Они успокоились, то ли благодаря присутствию Кашела, то ли из-за того, что лиса больше не беспокоила их. Кашел невольно посмотрел на небо, прикидывая: не может ли сова, которая не брезговала кузнечиками, похитить у него с ладони эту крошечную женщину?

– А почему бы тебе просто не отправиться к себе домой? – спросил он у феи. – Ты же говоришь, что можешь?

– Эта лисица проявила большую настойчивость, – ответила Мелли скорее на его мысли, чем на слова. – Благодарю тебя… надеюсь, она не сильно пострадала?

– Если что и пострадало, так это ее гордость, – отмахнулся юноша. – Не более того. Надеюсь, она запомнила урок и больше не вернется сюда.

Все это выглядело невероятным. Он потрогал изгородь: толстый столб, лисице не перегрызть такой.

– Видишь ли, – продолжала фея, похлопывая Кашела по ладони своей невесомой ручкой, – я говорила: раньше мы могли приходить и уходить. Но тысячу лет назад острова затонули, королевство погибло, и все дороги…

Она пожала своими крохотными совершенными плечами:

– …перекрутились, что ли. То есть они по-прежнему существуют и, может быть, ведут в наш мир, но, к несчастью, проходят через такие места, сквозь которые мне не пройти.

– Да-да, Йоль затонул – Кашел припомнил историю Теноктрис. Интересно, следует ли рассказать старой волшебнице про Мелли?

– Йоль был одним из них, – кивнула фея и продолжала: – Для большинства людей мы невидимы. Хотя животные могут видеть нас. Эта лисица была очень настойчива. Я б даже сказала, чересчур. Но вместо знакомства с ней…

Она лучезарно улыбнулась юноше, истинный эльф – во всех смыслах слова.

– …я повстречала друга!

Кашел нерешительно прокашлялся. Ему так хотелось опустить Мелли на землю или снова на столб – куда угодно, лишь бы не бояться выронить ее со своей двухметровой высоты.

– Знаешь, – сказал он, – тебе необходим меч, ну, или какое-нибудь другое оружие. Как думаешь, ты смогла бы носить колючку, что ли?

Фея снова шлепнула его по ладони.

– Мы не пользуемся оружием, – просто сказала она. – Тем более мечом – мы не можем прикасаться к железу.

– Угу, – смущенно промычал Кашел. Сам-то он отверг оружие, предложенное Бенлоу, но лишь из-за неуверенности в себе Он никогда прежде не имел дела с мечом, потому предпочитал свой испытанный посох. Вот если б торговец предложил ему большой топор, Кашел бы не отказался. Топором он пользовался много раз, и, надо думать, голова какого-нибудь разбойника не тверже, чем дуб…

– Ну, – сказал он, – мне завтра рано вставать…

И впрямь, скоро рассветет.

– …и, думаю, у тебя тоже есть дела.

Интересно, а чем занимаются феи? Имеют ли они привычку есть или спать?

– Хочешь, чтоб я тебя куда-нибудь отнес?

Лицо Мелли помрачнело.

– Кашел, – обреченно сказала она. – Я была очень одинока. Долгие последние годы – сотни лет – собеседниками мне служили только животные. Но они и есть всего лишь животные… Если ты не будешь очень сильно возражать, я хотела бы отправиться с тобой. Ехать на твоем плече. Поверь, со мной не будет никаких проблем. Твои друзья меня даже не увидят.

– О, – произнес юноша. Еще мгновение назад его будущее представлялось закрытыми ставнями, сквозь которые медленно истекала тьма. Сейчас же ставни начинали раскрываться – за ними находился свет, а может, и какие-то конкретные образы.

– Я буду этому очень рад, Мелли, – сказал Кашел. – Уж я-то понимаю, что такое одиночество.