Текст книги "Повелитель Островов"

10

– Тебе тоже следует поспать, – сказала Мелли, лежа на коленях у Кашела. Она озабоченно смотрела на него снизу вверх.

– Со мной все в порядке, – ответил юноша. – Овцы все еще нервничают. Они быстрее успокоятся, если будут чувствовать меня поблизости.

Кашел присел на дышло повозки лицом к загону. Он провел рукой по поверхности своего посоха. Набрав полную пригоршню овечьей шерсти, богатой ланолином, он смешал ее с песком – получился мягкий шарик, тем не менее обладавший абразивными свойствами. Этим шариком юноша принялся счищать и разглаживать зарубки и заусенцы, образовавшиеся на посохе после драки. Когда он доберется до Каркозы, а может, и раньше, если посчастливится найти подходящее дерево, он отремонтирует свое оружие. Сейчас на посохе образовалась глубокая царапина – это когда Кашел блокировал удар меча лича. Металлический набалдашник тоже сплющился о череп монстра, нападавшего на Илну. Он тогда вложил в удар всю силу, и этого оказалось достаточно, чтоб раскроить черепушку, как спелую репу. После нескольких ударов от лича осталась лишь горстка ныли – Кашел стер его в порошок.

– И все же тебе надо поспать, – настаивала фея. – Ты же знаешь: в случае опасности я разбужу тебя.

Юноша улыбнулся. Надо же, прошло всего несколько дней, а он уже привык, и беседы с обнаженной красавицей размером с его палец не вызывали у него неловкости.

– Да ладно, со мной все будет отлично, – повторил он. – Мне нужно немного успокоиться, да и посохом надо заняться.

Одна царапина оказалась довольно глубокой, но Кашел был уверен: он сумеет отполировать дерево так, что останется простое пятнышко. Он и помыслить не мог о том, чтоб поменять свой посох. Ему было всего девять лет, когда он получил эту замечательную прямую палку в уплату за валку деревьев для Тарона, владельца леса. Кашел обработал древесину, придал ей форму, и в конце покрыл воском. Здесь только ободки были сработаны не его руками. Так их и пришлось с тех пор заменять трижды.

Мелли вытянула свою изящную ногу в направлении Полярной Звезды и тихо хихикнула.

– Не правда ли, Бенлоу очень силен? – произнесла она.

Кашел нахмурился, продолжая натирать древесину длинными, скользящими движениями.

– Бенлоу? – переспросил он. – Ну, я бы так не сказал. Тот же Ральд, начальник охраны купца, казался куда сильнее с виду. Напоминая сложением дубовый чурбан, по виду он был сущий бандит. Да и Сархад, еще один охранник, мог бы поспорить с ним, если бы меч лича не разрубил его от плеча до талии. А Бенлоу…

Мелли снова хихикнула и, сделав сальто, приземлилась на ноги.

– Он не такой крутой, как ты, дурачок! Но все же очень силен.

Она бросила взгляд на постоялый двор. Легкий ветерок развевал ее блестящие волосы, она была настолько реальной, что порой Кашел просто не мог поверить в ее невидимость. Не может быть, чтоб остальные не замечали фею!

– Именно такие люди как Бенлоу перекрутили пути в мой мир, – сказала Мелли. Она произнесла это ровным голосом, без всяких эмоций. Как о чем-то незначащем. Но ведь точно так же она говорила о лисе, пытавшейся ее съесть.

Кашел обдумал слова своей подруги. Ясно: говоря о силе Бенлоу, она имела в виду его магические способности. В этом юноша не сомневался, он видел, как купец создал призрак, чтоб найти Гаррика.

– Может, на этот раз они откроются? – предположил Кашел, скорее чтоб поддержать разговор.

Мелли наморщила носик и высунула язык.

– Если ты уронишь яйцо на землю, – насмешливо произнесла фея, – оно разобьется. Как ты думаешь, срастутся ли осколки, если снова уронить их?

– Вообще-то я обычно сначала думаю, а потом уж говорю, – вздохнул парень. Это было правдой лишь наполовину – обычно он думал вместо того, чтобы говорить. – Прости, Мелли.

Подпрыгнув, фея сделала стойку на руках. Скрестив ноги, она подняла одну руку, оставшись стоять на другой. Такого Кашелу видеть не доводилось. Во время зимних праздников некоторые его односельчане отплясывали и кувыркались с привязанными к ногам бараньими рогами, Гаррик тоже был мастак на такие штучки. Но акробатические трюки Мелли им не чета!

– Я бы открыл тебе дорогу, если б мог, – неловко произнес Кашел. Он держал перед собой в вытянутой руке посох и, медленно вращая его, пытался в неверном звездном свете разглядеть оставшиеся дефекты.

Посох являлся динамическим оружием; у него не было ни острия, ни режущей кромки, чтоб облегчить работу владельца. За годы пользования древесина пекана4545
  Пекан – дерево семейства ореховых.


[Закрыть] отполировалась до зеркального блеска руками Кашела. И это естественно: юноша не мог позволить себе терять время из-за неровностей поверхности, когда от его ловкости зависела жизнь сестры или друга.

А теперь, может быть, и жизнь Мелли.

– Кашел, – послышался кстати ее голосок. Фея снова вернулась в нормальное положение и смотрела на юношу. – А куда ты собираешься отправиться после Каркозы? Или ты планируешь остаться с Бенлоу?

– Нет, – ответил тот. – Ни в коем случае. Но и в Барку я не вернусь.

Он принялся натирать поверхность дерева новой пригоршней шерсти, на этот раз без добавления песка. Он не хотел менять посох и надеялся, что никогда не придется. Для юноши это был не просто рабочий инструмент, а единственная ниточка, связывающая его с прежней жизнью.

– Хочу уйти куда-нибудь подальше, вот и все, – продолжал он. Кашел хотел было рассказать про Шарину, но затем передумал. Не то чтобы он не доверял фее… Нет, как раз-таки Мелли была единственным существом, с которым он не испытывал сложностей в беседе. Но что тут скажешь… юноша просто не мог придумать. – А у тебя есть место, куда бы ты хотела пойти?

– Видишь ли, – задумчиво проговорила фея, – мое знакомство с вашим миром с тех пор, как я оказалась заперта в нем, ограничивалось в основном кошками и лисицами. Я никогда не могла позволить себе, например, морское путешествие из-за крыс. Ну и так далее… Но, наверное, путешествовать в обществе друга – это совсем другое дело. Нечто новенькое за последнюю тысячу лет.

– Я позабочусь о твоей безопасности, Мелли, – сказал Кашел. Он окончил полировку своего посоха. Теперь дерево блестело, как зеркало…

11

Вдоль дороги, по которой сейчас шел караван Бенлоу, тянулись живые изгороди. Их обитатели щебетом и писком протестовали против вторжения злобных, жужжащих насекомых, потревоженных путниками. Далеко в хвосте раздавался громкий голос Кашела, он увещевал своих овечек:

– Ну, хватит, Джинджер! Ты уже съела здесь все, что можно! Пошли, старушка… Цк-цк-цк!

Лиана обернулась к Илне:

– Ваш брат выглядит чрезвычайно веселым сегодня утром, госпожа!

Она взяла себе за правило придерживаться ровного, приятельского тона с Илной. Увы, ее дружелюбие не вызывало отклика в душе той: Илне казалось, что дочь торговца втайне насмехается над ней, демонстрируя свое превосходство по части красоты, образованности и богатства. Понимая, однако, что другие не разделяют ее мнения, а видят лишь приветливые улыбки, Илна заставляла себя сдерживаться и открыто не проявлять враждебность.

– Ну да, – улыбнулась она в свою очередь. – А почему бы и нет? Денек сегодня прекрасный… В конце концов, может, он просто рад остаться в живых после ночного нападения. А что ты скажешь, Гаррик?

Гаррик шагал рядом с мерином Лианы, на котором сегодня ехала Теноктрис. Бенлоу это не понравилось, но Лиана одним холодным взглядом положила конец отцовским протестам. Колдунья тоже пыталась отказаться от подобного благодеяния, но дочь купца рассудила по-своему. Она резонно заявила, что пожилой женщине необходимо отдохнуть, в то время как она сама нуждается в небольшой разминке. Тут даже Илне трудно было разглядеть под благородным поведением коварные помыслы богатой стервы.

– Ну, насчет счастья не знаю, – через плечо улыбнулся девушкам Гаррик, которого на сегодняшнее утро освободили от обязанностей погонщика. Слава Госпоже, что он смог хоть идти самостоятельно. – Но уверен: я жив, оттого что проклятые мертвяки недостаточно постарались.

Тут юноша споткнулся и вынужден был схватиться за стремя Теноктрис, он чуть не выронил лук, который нес в левой руке.

– Вы видите? – в притворном отчаянии воскликнул он. – Я же просто калека! Вам придется подойти поближе, если хотите продолжить беседу.

От реки Стромы до Каркозы вела мощеная дорога, хотя тысяча лет интенсивного движения оставила на ней рытвины и колеи по самую щиколотку. Кто здесь только не проходил: и пешие странники, и всадники, и вьючный скот, и даже колесный транспорт, немыслимый на более узких восточных дорогах. Илна впервые увидела здесь экипаж – роскошную, в ее понимании, коляску с зашторенными окнами тянула четверка вороных жеребцов, над их упряжью развевались пышные султанчики.

Бенлоу следовал во главе колонны, четверо уцелевших охранников не отходили от него ни на шаг. Лиана намеренно выбрала такое место, чтоб держать Гаррика с Теноктрис между собой и отцом. Илна вначале приняла это за очередную уловку с целью идти рядом с Гарриком, но в течение первого же часа пути убедилась, что чужачка держится в нескольких шагах позади юноши.

Сама Илна молча и настороженно шагала рядом с дочерью купца.

Замыкал шествие Кашел с отарой, сзади доносился его голос, ласково выкликавший имена овец. Он действительно выглядел на редкость веселым. Гораздо веселее, чем сестра помнила его дома. Может, его радовала возможность посмотреть мир за пределами Барки. Опять же денежки текут в карман… Хотя, надо признать, деньги никогда особо не волновали Кашела. Да и к чему? Ведь есть Илна, которая обо всем позаботится…

– Ну, девушки, подтянитесь, – снова оглянулся Гаррик. – Очень может быть, что вам придется тащить меня на себе весь остаток пути.

Лиана вопросительно посмотрела на Илну, и та с трудом подавила в себе раздражение.

– Мы уже идем, – ровным голосом откликнулась она. Лиана ускорила шаг и пошла справа от Теноктрис, в то время как Гаррик остался слева.

– Как, нормально переносишь путешествие? – спросил юноша, когда Илна поравнялась с ним. Он перевесил свой лук на правое плечо, чтоб не мешал беседовать с девушкой.

Илна знала Гаррика всю свою жизнь. Она видела, как запали его глаза, как юноша вздрагивает всякий раз, когда ступает на больную ногу. И тем не менее он пребывал в таком же прекрасном настроении, что и Кашел. Это удивляло девушку, она боялась, что последняя схватка на многие дни выведет его из строя.

– Вот уж надеюсь, что не доживу до того времени, когда шагать за бредущей овцой окажется для меня непосильным трудом, – ответила Илна. – Стирка простыней – более трудоемкое занятие… И более волнующее.

Гаррик весело рассмеялся. С некоторых пор его смех стал гораздо громче, чем прежде. И более самоуверенным. Похоже, юноша решил, что быть веселым вовсе не зазорно. Если же кто-то считает по-другому – что ж, тем хуже для них…

– Я как раз говорил Теноктрис, – улыбнулся он, – что ни разу не встречал у древних авторов сюжета, где б овец перегоняли на рынок или, к примеру, стригли. У них пастухи все больше под священными дубами и наблюдают, как овечки резвятся на Цветущих лугах. Что скажешь, Лиана?

Нет определенно это был не тот человек, с которым росла Илна. Она знала Гаррика как умного, благожелательного и работящего парня. Теперь в нем появилась какая-то колючка… Нечто острое, явно унаследованное не от отца, но и не имевшее ничего общего с язвительной горечью матери.

– У меня тоже сложилось впечатление, что пастушество у Келондрия содержит гораздо больше чистых родников и поэтических состязаний, чем я заметила в Барке, – согласилась Лиана. Затем, явно желая сменить тему, она обратилась к старой колдунье: – Госпожа Теноктрис, извините, что я вначале заподозрила вас в мистификации. Можно спросить, как вы пришли к тому, чтобы стать…

Она запнулась, должно быть, опасаясь, что слово «колдунья» прозвучит оскорбительно. Илна даже слегка наклонилась посмотреть, не покраснела ли эта гордячка, но Теноктрис на коне закрывала ей обзор.

– …к тому, чтоб изучать искусство магии? – закончила фразу Лиана (наверное, слово «волшебница» ей тоже не понравилось). Очевидно, кто-то рассказал ей все про Теноктрис.

Этим «кем-то» наверняка был Гаррик, беседовавший со столичной красавицей, пока она, Илна, вкалывала, чтоб отработать свое проживание в гостинице… И все оттого, что у нее не было богатого папеньки, способного оплатить ее расходы!

Разговаривая, Лиана понизила голос, хотя Бенлоу по-прежнему ехал со своими охранниками достаточно далеко. Они постоянно вырывались вперед и вынуждены были каждые десять-двадцать минут останавливаться, чтобы подождать едва тянущуюся отару. Это вполне устраивало Гаррика, который сегодня тоже двигался с неспешностью овцы.

Теноктрис очень неловко держалась на коне – всадник из нее получился никудышный. Одной рукой она держала поводья, а другой вцепилась в излуку седла.

– В нынешнем колдовстве, как его практикуют, очень мало искусства, – сказала она с мрачной улыбкой. – Впрочем, как и в мои дни.

Она бросила взгляд в сторону Гаррика с Илной, как бы желая вовлечь их в беседу, затем продолжала:

– Как вам сказать, Лиана… С одной стороны, у меня имелся талант видеть силы. С другой – моя семья была титулованной, но слишком бедной. А я являлась третьей по счету дочерью. Полагаю, мой отец поддержал бы любое мое начинание, лишь бы не тратиться на приданое. Так и получилось, что я пошла учиться в университет города Нотиссона. После этого работала во многих домах Островов, где имелись хорошие библиотеки. В конце концов по случайному стечению обстоятельств оказалась в Йоле.

– Но у вас же был, наверное, наставник-колдун? – спросил Гаррик. – В смысле: кто-то передавал вам свои знания?

– В то время в Нотиссоне – в самом городе, не в университете – жила одна целительница по имени Каэри. Она была очень могущественной, – рассказывала Теноктрис. – Именно от нее я почерпнула большую часть своих навыков. Но это был только один аспект дела…

Женщина нахмурилась. Очевидно, она подыскивала слова, чтоб лучше объяснить все молодежи.

– Поймите меня правильно… Каэри была светлой колдуньей, она хотела помогать людям. Но, наблюдая за ней, я обнаружила, что она не понимает природу сил, с которыми работает. И это напугало меня… Фактически ей не хватало образования, но беда была не в этом. Самое страшное заключалось в ее собственной силе… – Она издала сухой смешок. – Да уж, это в корне отличалось от моей проблемы.

– Скажите, а… с Клобуком сложилась такая же ситуация? – спросил Гаррик. Он не отрывал взгляда от дороги перед собой.

– Если ты хочешь спросить, был ли он малограмотным, – обернулась к нему Теноктрис, – то я отвечу: нет, это не так. Полагаю, он тоже происходил из мелкой знати, получил образование, как и я… Но на этом сходство кончалось. Силой он обладал колоссальной – не мне чета. Не берусь утверждать это наверняка: дело в том, что я почти не общалась с ним. Если не считать происхождения, то между нами не было ничего общего.

Она наклонилась и внимательно посмотрела – как ни странно, не на Гаррика, а на Лиану.

– Другое отличие между Клобуком и моей подругой Каэри заключалось в его полной концентрации на Малкаре.

– Малкар… это зло, – громким ровным голосом констатировала дочь купца. – Он обратился ко злу.

– Да, люди часто это так называют, – согласилась Теноктрис. – Клобук даже претендовал на то, чтоб называться собственно Малкаром. Это чистой воды ложь, доказывающая, во-первых что он глупец, а во-вторых, глупец, посвятивший себя Тьме. И при всем при том он был волшебником исключительной силы. И в этом заключалась главная его опасность. Клобук умудрился разрушить наш мир – тот, в котором мы с ним жили. И сделал это скорее по ошибке, чем осознанно…

Она горько улыбнулась.

– Раньше я думала, что он погубил и себя самого, – вздохнула старая колдунья. – Но это было до того, как ты, Гаррик, рассказал мне о своих снах.

– Прежде мне ничего подобного не снилось, – поспешно сказал юноша. – Это появилось после того, как отец дал мне амулет.

– Ну да, – произнесла Теноктрис. – Надо полагать, из моих современников я не одна выжила. Существуют очень могущественные люди…

Она покачала головой со слабой улыбкой.

– И волей случая я оказалась среди них.

Лицо колдуньи изменилось – стало еще более задумчивым, чем обычно. Илна, глядя на нее, в очередной раз подивилась ее характеру. Хотя кто-то со стороны мог бы сказать, что они с Теноктрис очень похожи в эмоциональном плане, но девушка-то знала: у старой колдуньи в душе царит мир и покой, в то время как она сама под внешним спокойствием скрывает море страстей.

Теноктрис посмотрела на Бенлоу с охранниками, остановившимися в пятидесяти футах от них.

– Силы могут прибывать и убывать, но приобретение знаний во все времена требует больших усилий, – сказала она спокойно. – Моя подруга из Нотиссона была очень могущественной. Так же, как и Клобук. Боюсь, то же относится к вашему отцу, госпожа Лиана. Он тоже очень силен – и совершенно неуправляем.

12

Путешествие складывалось не очень удачно. Все время дул сильный юго-восточный ветер и сбивал их с намеченного курса. Ноннус спустил парус, но даже при этом любой мало-мальски серьезный порыв ветра относил челнок все дальше во Внешнее Море.

Шарина занималась тем, что пришивала кренгельсы4646
  Кренгельс (мор. ) – кольцо, вставляемое в отверстие паруса для продевания концов веревок.


[Закрыть] на просоленное полотнище паруса; отшельник тщательно обстругивал шест, которым девушка отталкивалась от берега, – он собирался соорудить из него рею для укрепления паруса. Все эти усовершенствования весьма незначительно улучшали мореходные качества лодки. Но, по крайней мере, это было хоть какое-то занятие – оно отвлекало и позволяло уменьшить раздражение запертых поневоле вместе людей.

Азера с мрачным видом сидела на носу. Медер облюбовал себе место у мачты – он тупо глядел в раскрытый сундучок со своими магическими принадлежностями. Время от времени он бросал взгляды на корму, и тогда Шарина старательно отводила глаза.

Наконец Азере надоело глазеть в бесконечное морское пространство.

– Этот ветер никогда не кончится! – возмутилась она и поднялась. – Должно быть, здесь не обошлось без колдовства. Медер, неужели ты не можешь ничего поделать?

– Нет, потому что вон тот мужлан не дает мне возможности! – послышался раздраженный голос колдуна. Он не поднимал глаз от предмета, который вертел в руках. Шарине показалось, что это маленькое зеркальце или кусочек отполированного магнита.

– В такое время года юго-восточный ветер во Внешнем Море дует и без всякой магии, – спокойно возразил Ноннус. – Мы вернемся на нужный курс без привлечения колдовства. Вполне вероятно, в ближайшие дни или недели подует северный ветер. У нас достаточно провизии, чтоб дождаться его; если же ее не хватит, можно будет ловить рыбу.

У отшельника не было с собой ни стамески, ни другого плотницкого инструмента для соответствующей обработки реи. Вместо этого он обтесал два клина, изготовленных из бывшего галерного весла, с помощью своего пьюльского ножа раскроил дерево и приколотил его к мачте. Пока Ноннус стоял так, держа в одной руке перед собой шест, а другой обтесывая его с ювелирной точностью, он казался частью шлюпки.

– Северный ветер? – с возмущением воскликнула прокуратор. – Ты имеешь в виду шторм, наверное? О боги! Как я могла так сглупить и взять на себя эту миссию! Лучше мне было вскрыть себе вены и спокойно умереть в своей постели в Валлесе!

– Северный ветер, – мягко пояснил отшельник, – отнесет нас обратно во Внутреннее Море или позволит высадиться на одном северных островов. Я вовсе не в восторге от этого корыта, на котором нам приходится плыть, но все же оно достаточно прочное и вполне способно выдержать шторм в северных широтах. Шарина отвлеклась на минуту от работы и проводила взглядом стайку выпрыгивавших из воды рыб. Но думала она про другую серую волну, которая преследовала рыб, – она разглядела большой извивающийся хвост.

– С нашей лодкой все в порядке, – задумчиво продолжал Ноннус, обращаясь теперь уже не к Азере. Вообще непонятно, с кем он говорил, может – с самим собой. – Обработанная соответствующим образом двухосная долбленка плавает почти так же хорошо, как и наборная лодка. А в шторм даже лучше… К сожалению, мне не хватило времени довести ее до ума.

– А сколько времени на это потребовалось бы, Ноннус? – спросила девушка, глядя в лицо своему другу.

– Ты попала в самую точку, дитя мое, – улыбнулся отшельник. – Пожалуй, это заняло бы год или около того. Построить, обработать, как следует отцентровать оси…

– Вот уж я бы не хотела провести год на Тегме, Ноннус, – решительно заявила Шарина, повысив голос так, чтоб аристократы могли ее слышать. – Если б даже та сила, что нас туда забросила, и позволила…

Отшельник одиноко сидел на кормовой траверсе.4747
  Траверса (фр. ) – горизонтальная балка, опирающаяся на вертикальные конструкции.


[Закрыть] Взгляд его был устремлен куда-то за горизонт и, скорее всего, за пределы реального мира – так казалось девушке.

– Не тревожьтесь, госпожа Азера, с нами все будет в порядке, – сказал он. – Море большое. Оно больше любого человека и любого корабля – это первое правило, которое выучивает каждый ребенок на Пьюле. Мальчишка, забравшийся в такое время года на своей плоскодонке так далеко на север, скорее всего, вынужден будет плыть и плыть, подгоняемый ветром до самых Льдистых Мысов. Но у нас довольно припасов и хороший шанс вернуться обратно на загривке северного ветра.

Шарина аккуратно заколола иголку в парусину и поднялась Она изготовила себе кожаный пояс, а также патронташ, в котором болтался ручной топорик, мешочек со швейными принадлежностями и кинжал. Это оружие прекрасной стали, украшенное тонким чернением, раньше принадлежало одному из Кровавых Орлов. Но это было еще до того, как все живое на Тегме погибло. Здесь же висела котомка с хлебом и бутылкой воды. Конечно, ходить со всеми этими вещами было не слишком удобно. Но девушка хорошо запомнила совет отшельника: пока ты в лодке – держи все необходимое при себе.

Она сделал шаг, стараясь не раскачивать челнок, и опустилась на траверсу рядом с Ноннусом. Он улыбнулся ей и сказал:

– В детстве – я еще был настолько мал, что не успел сделать собственную лодку, – я украл отцовскую. Наверное, мне было лет семь, не больше… Семь сезонов тюленей и семь голодных сезонов – мы так это называли на Островах. Стояла такая же погода, как сейчас.

Порывы ветра раскачивали лодку, глубоко утапливая левую балку, а правую вздымая высоко над поверхностью воды. Волны, подобно бичу, бились о корпус, обдавая брызгами лодку и ее пассажиров. Азера каждый раз недовольно вздрагивала, Медер поспешил захлопнуть свой сундучок с принадлежностями.

– Три дня меня несло на север, – продолжал отшельник. – Еды у меня с собой не было, лишь бутылка с водой. Меня сопровождали стаи медуз – настоящие морские тигры, знаете, такие большие с черно-оранжевыми воздушными мешками. У них были тридцатифутовые щупальца, которые жглись подобно хлыстам демонов. Они колотили ими по моей лодке день и ночь. Лежа на тонкой древесине, я чувствовал их прикосновения.

Ноннус засмеялся – унылый звук, более подходящий одинокой чайке, а не человеку. Шарина приобняла его за плечо.

– А затем погода переменилась, – сообщил Ноннус окружающим, – и за одну ночь меня отнесло обратно на то же расстояние, которое я перед этим проделал в три дня. И колотушки отца показались мне великим счастьем, потому что я уже не чаял когда-нибудь огрести от него плюху… Но иногда я думаю о другом мальчике, в другом… наверное, в другом мире. Который продолжал дрейфовать на север, пока не превратился в кусок льда. Семилетний мальчишка, самым страшным грехом которого была кража отцовской лодки.

– И он не спас девушку с Тегмы, – сказала Шарина.

Отшельник рассмеялся, на этот раз уже вполне по-человечески.

– Нет дитя мое, не спас, – подтвердил он. – А наш ветер изменится, потому что они всегда меняются.

– Я могу изменить его, – сказал Медер, прижимая к груди свой сундучок.

Ноннус поднялся.

– Конечно, можете, господин, кто бы сомневался, – любезно улыбнулся он. – Но если вы займетесь этим на лодке, которую построили мы с Шариной, я вышвырну вас в море. Рыбы менее привередливы, они не станут возражать против вашей компании.

Медер в ужасе хлопал глазами. Шарина твердо смотрела на него, продолжая сидеть рядом с отшельником.

Она ни секунды не сомневалась, с кем ей быть в этой ситуации. Но глубоко в душе она сжималась от холодного ветра и не могла не думать о Льдистых Мысах. И не представлять свои длинные светлые волосы, вмерзшие в лед…