Текст книги "Повелитель Островов"

19

С наступлением темноты Каркоза превращалась в смрадный, кишащий грабителями и убийцами муравейник. Собираясь вместе с Теноктрис в «Красный Бык», Гаррик разжился в своей гостинице фонарем, но от услуг факельщика отказался. Он верил в собственную способность ориентироваться в чужом городе, который к тому же благодаря воспоминаниям короля Каруса был не таким уж чужим. Правда, прислушиваясь к шепотам и сдавленным крикам в темных аллеях, мимо которых они проходили, юноша начинал задумываться: а разумно ли его решение?

Он решил поделиться сомнениями со своей спутницей.

– Я опасаюсь, как бы случайный проводник не привел нас прямиком в бандитский притон…

– Думаю, с нас достаточно тебя самого, Гаррик, – ответила Теноктрис. А подумав, добавила: – Нас защитит твой медальон, если кому-то хватит глупости напасть. Он ведь по-прежнему на тебе, не правда ли?

– Ну да, вроде того, – пробормотал юноша. Его тревожили мысли об усиливающемся вторжении древнего короля в его психику.

Наверное, по той же причине он отказался предыдущей ночью надеть меч. Гаррику не нравились сдвиги, происходившие в его натуре, когда он держал руку на эфесе меча. Сейчас фонарь болтался на конце трехфутового металлического стержня, который юноша нес перед собой. В случае необходимости эту штуковину можно было бы использовать как оружие.

Хотя Гаррик предпочитал не думать о такой необходимости.

У входа под арку ссорились двое – мужчина и женщина. Мужчина был вдребезги пьян, его подруге хватало ума хранить молчание, пока маленькая процессия с фонарем проследовала мимо. Неподалеку маячил еще один силуэт – какой-то сомнительный человек стоял на противоположной стороне улицы, поигрывая дубинкой.

Все это вроде бы не касалось Гаррика, но заставляло его чувствовать себя крайне неуютно. И еще – юноша слабо разбирался в нравах незнакомого города: что здесь хорошо, что плохо? Судьба скандалиста подшофе беспокоила Гаррика. Скорее всего, он нарвется на неприятности: будет избит, ограблен, а то и убит. Но, с другой стороны, не стоило ли волноваться за беззащитную женщину, оказавшуюся во власти пьяного дебошира? Юноша начинал понимать, почему Теноктрис всегда ставила понятия «добро» и «зло» в кавычки. Тем не менее он продолжал считать: общество, где насилие является приоритетным способом разрешения проблем – это общество зла.

– На видимый мир оказывают влияние силы, взаимодействующие на других планах, – спокойно пояснила Теноктрис. Когда-то она характеризовала свой талант как способность видеть невидимые вещи. Эта ее способность, очевидно, распространялась и на окружающий мир. – Обстановка в больших городах, как правило, тяжелее, чем в деревнях. Потому что здесь люди не знают друг друга, а делать гадости всегда легче анонимно. Но сейчас в Каркозе, я подозреваю, ситуация хуже, чем когда-либо за последние десять лет.

Они обогнули глухую лестницу на улице.

– Слава Госпоже, это «Красный Бык», – с облегчением вздохнул Гаррик.

Над входом в гостиницу ярко горела лампа с большим масляным резервуаром и такими чистыми стеклянными окошками, что юноша невольно подивился. У дверей стоял, прислонившись, коренастый мужчина в боевом облачении. Гаррик узнал в нем Ральда, начальника охраны купца.

– Господин? – обратился к нему юноша. – Мы договорились о встрече с вашим хозяином. Бенлоу там?

И он кивнул в сторону заполненного общего зала. Профессиональным взглядом юноша отметил, что полы в зале были покрыты древесными опилками вместо сухого тростника.

Ральд озабоченно покачал головой.

– Мастер Бенлоу ушел еще вечером, – сказал он. – Не знаю в точности, куда, но, полагаю, своим обычным маршрутом – на прогулку по кладбищу…

Ральд одними глазами указал в том направлении. В косом свете лампы Гаррик разглядел выемку на шлеме охранника след, оставленный ночной схваткой на реке Строме.

– Каждую ночь он оставляет нас в гостинице, а сам отправляется туда, – сообщил тот. – Правда, раньше он никогда не брал с собой дочь, а сегодня…

– Лиана с ним? – у Гаррика заныло сердце.

– На сей раз да, – подтвердил Ральд. – Он строго-настрого запретил нам следовать за ними. Но знаешь, парень, у меня такое впечатление, что кто-то должен пойти туда и выяснить, чем они там занимаются.

– Кому-то придется, – откликнулась Теноктрис и направилась в сторону кладбища. Гаррик повернулся вслед за ней.

– Эй, парень, подожди! – крикнул охранник. – Возьми это.

Он протянул Гаррику свой пояс с мечом. Юноша кивком поблагодарил его и поспешил за старой колдуньей, которая уже пересекала улицу.

В сотне ярдов от этого места находился вход на кладбище, но Теноктрис остановилась у стены прямо напротив постоялого двора.

– Ну-ка, помоги мне перебраться. Они недалеко отсюда.

Гаррик не понимал, откуда у нее такая уверенность, но чувствовал: сейчас не время спорить. Он поставил фонарь на землю и, обхватив обеими руками Теноктрис за талию, осторожно поднял и посадил ее на стену.

Та помедлила, глядя вниз. Кажется, старая колдунья собиралась спрыгнуть с высоты в пять футов. Гаррику показалось это небезопасным, поэтому он сам перебрался через стену и ссадил Теноктрис вниз тем же манером, что и поднял вверх.

Фонарь так и остался с наружной стороны, юноша собирался вернуться за ним, но колдунья остановила его.

– Брось, – сказала она с той решительностью, которая подчас обнаруживалась под ее безмятежностью. – Он нам не понадобится, это совсем рядом.

Кладбище представляло собой скопление склепов размером с пастушью хижину вперемешку с сотнями каменных углублений в фут шириной и несколько футов длиной. На некоторых, более поздних, еще сохранялись надгробия с довольно грубыми изображениями древа жизни. Все могилы казались пустыми. Среди этих творений человеческих рук декорациями выглядели росшие здесь кипарисы.

Из надписей Гаррик понял, что в открытых могилах хранись кости городской бедноты. Согласно обычаю, который не хранился со времен Старого Королевства, такие покойники первоначально хоронились в общем склепе в центре кладбища. До сих пор сохранился наполовину обвалившийся купол над этим склепом, стены и колонны его заросли плющом и жимолостью. Через год, когда плоть уже сгнивала, родственники перемещали кости в отдельные захоронения.

Многие склепы и поныне использовались богатыми и влиятельными семействами города. Они содержались в образцовом порядке: стены чистые, крыши отремонтированы, новенькие запоры на дверях.

Теноктрис шла, безошибочно ориентируясь меж склепов и похожих на ловушки могил. Гаррик прокладывал себе путь, временами переходя на бег, при свете недавно взошедшей луны. Но он остался далеко позади уверенно удалявшейся колдуньи. Должно быть, у нее глаза, как у кошки, подумал юноша.

Его одолевали страхи за Лиану и за себя самого. Гаррик не знал, с чем им придется столкнуться сегодня ночью. Судя по всему, Теноктрис пребывала в таком же состоянии.

– Сестра тебя забери! – проворчал юноша, когда его нога по колено провалилась в незамеченную дыру в земле – эдак можно и калекой на всю жизнь остаться! Он тут же пожалел о вырвавшихся словах – уж больно неподходящее было время и место для того, чтобы поминать Повелительницу Подземного Мира.

В этот момент откуда-то с середины кладбища раздался звон металлического колокола. Будучи жителем захолустной Барки, Гаррик терялся в догадках, что это означает. Возвещал ли колокол тревогу или же бил каждую ночь?

Но сейчас-то он находился в центре Каркозы, и ему не оставалось ничего другого, как следовать за старой колдуньей. Хочется надеяться, она знает, что делает.

Теноктрис внезапно остановилась и сделала предупреждающий знак. Они притаились в десяти футах от двух парных склепов: один из них – из черного базальта, второй – из светлого гранита, казавшегося почти белым в лунном свете. Дорожка из черно-белых плит связывала двери обоих склепов, обрамленных колоннами. На светлой гробнице можно было рассмотреть свежие венки из тиса и остролиста.

– Нынешние люди, даже волшебники, считают: раз прах давних покойников истлел, то гробницы пусты, – с холодным презрением прошептала колдунья. – Если б они видели то, что вижу я, то десять раз подумали бы, прежде чем помещать сюда своих умерших. С таким же успехом могли бы выкинуть своих детей морским демонам!

Гаррик молча массировал ушибленную лодыжку. У него над головой ветер шумел и стонал в кронах кипарисов, таких старых и могучих, что местами их корни разворотили могилы, для украшения которых были посажены.

Теноктрис открутила прутик с самшитового дерева, растущего неподалеку.

– Там, – произнесла она, указывая самодельным жезлом в сторону базальтовой гробницы.

Черный камень был едва различим в неверном свете, но зато Гаррик разглядел слабое голубое свечение, пробивавшееся из круглого оконца под крышей, а также из щелей приоткрытой железной двери.

В три шага юноша приблизился к склепу и надавил на вертикальную ручку. Тяжелая дверь застонала, но не поддалась – должно быть, задевала за порог. Однако стал слышен высокий чистый голос Лианы, которому вторили невнятные завывания Бенлоу:

– Фанойбикукс петриадэ кратарнадэ…

– Прекратить! – закричала Теноктрис. – Это же заклинание…

Внезапно гробница осветилась изнутри красным светом – он проходил сквозь камень, как солнечный свет сквозь человеческую плоть. Вскоре свет залил все кладбище, стало светло, как днем. Раздался вопль Бенлоу на высокой ноте, окончившийся странным бульканьем.

– Лиана! – воскликнул Гаррик и со всего размаха навалился на дверь. Клин, который держал ее, вылетел, и дверь распахнулась внутрь.

Вдоль стен шли ниши, в которых когда-то хранились кремированные останки аристократов – сейчас в них осталась лишь вековая пыль. Единственная свеча освещала символы, написанные на полу, тремя ступеньками ниже входа.

Бенлоу бор-Берлиман лежал в центре нарисованной семиконечной звезды, по контуру которой шла надпись на Старом Языке. Живот у него был вскрыт одним вертикальным ударом, кровь стекала и скапливалась под лежащим телом.

Лиана стояла в центре здания – перед ней отрылся красный светящийся портал. Она вскинула руки, как бы защищаясь от невидимого кошмара. И девушка, и открывшаяся дверь казались нарисованными в воздухе. Ее темные волосы и одежда пылали огнем, белая же кожа стада черной, как обсидиан.

– Гаррик! – послышался ее крик.

Вспышка света – и девушка исчезла. Руки Гаррика поймали лишь пустоту.

Теноктрис, не отрываясь, глядела на Бенлоу… Его кровью было начертано слово на Старом Языке.

– Стразедон! – прочла колдунья. – Идиот! Он вызвал Стразедона!

Кровь струйкой стекала в углубление на полу и уже застывала в свете черной свечи. Под куполом склепа скапливалось привычное зловоние смерти.

20

– Раньше Северный порт использовался только для военного флота, – заметила Мелли. – Он же специально для этого построен. Я, помню, наблюдала здесь до трехсот трирем одновременно. Это было зрелище, я вам доложу – разноцветные паруса, развевающиеся флаги.

Она оглядела портовые постройки, выходящие на мощеную улицу, и воскликнула:

– О Небо! Как все здесь изменилось! Ну, вы, люди, и причудники!

– Мы арендуем вон ту факторию5252
  Фактория – торговая контора и поселение, организуемое купцами в колониальных странах или отдаленных районах.


[Закрыть], что ближе, – кивнул Фраза. – Она является собственностью нашего серианского консорциума, хотя в прошлые визиты сюда мы иногда пользовались Ардуханской факторией, если наша оказывалась уже занята.

Серианцы имели привычку держать руки внутри своих широких рукавов, и вообще жестикуляция у них была скупой и поверхностной по сравнению с той, к которой привык у себя дома Кашел. Он легко с этим мирился, поскольку полжизни провел рядом с овцами и привык распознавать безмолвный язык поз своих подопечных.

Кашел не вполне понимал, что стоит за словом «фактория». Здание, на которое указал Фраза, было похоже на двадцать таких же рядом: двухэтажный каменный фасад с крепкими двойными дверями и единственным узким окошком. Задние постройки были ниже и выходили непосредственно на море. К дому прилегала территория, огороженная высокими стенами, тоже имевшая выход к воде. Отличительной чертой серианской фактории были окованные железом двери.

В настоящий момент бригада высоких смуглых мужчин в набедренных повязках драила фасад здания. Кашел обратил внимание на выбоины в каменной кладке – очевидно, следы от булыжников, которыми забрасывали факторию местные банды.

Джен и Фраза поспешно пересекли улицу – лица абсолютно бесстрастные, глаза опущены, чтоб не встретиться случайно взглядом с зеваками. В отличие от них Кашел шагал с высоко поднятой головой, мало того – бросал зоркие взгляды налево, направо, как привык делать, приглядывая за своей отарой.

Улицы, прилегающие к Северному порту, были застроены в основном трущобами с крохотными грязными комнатушками, сдаваемыми внаем. Слонявшиеся по улицам бездельники наблюдали за работавшими серианцами. Но Кашел отметил, что здесь накал враждебности был значительно ниже.

– Горцы, – пропела под ухом Мелли, балансируя на левой ноге и указывая правой на группу людей.

Их было четверо – мужчины сидели, скрестив ноги, перед зданием фактории. Уже первый взгляд обнаруживал совсем иное происхождение этих людей, в отличие от усердно работавших серианцев. Они были изящного телосложения, не больше пяти футов росту. Светло-желтая кожа напоминала цветом хорошо выделанный пергамент, длинные прямые волосы поражали непроницаемой чернотой – без малейшей примеси иных оттенков даже в ярком солнечном свете. Горцы весело болтали между собой, передавая по кругу кусок сушеного мяса и по очереди откусывая от него.

Их передние зубы действительно были обточены на манер клыков. На коленях они держали короткие луки. Причем костяные наконечники стрел были вымазаны чем-то темным – очевидно, органическим ядом. На шее каждый из горцев носил ожерелье – Кашел мог поклясться, из высушенных человеческих глаз.

Дверь фактории беспрепятственно распахнулась перед нашей троицей. Один из горцев бросил косой взгляд в сторону Кашела, затем уставился на его правое плечо и горячо залопотал что-то своим товарищам. Кашел твердо выдержал взгляд и со всего размаха треснул посохом о булыжник мостовой, так что искры посыпались.

Горцы рассмеялись и стали одобрительно хлопать друг друга по спине. Владелец мяса жестом предложил его Кашелу в знак доброй воли.

Юноша на ходу ухмыльнулся и покачал головой. Хихикающая Мелли прильнула к его шее.

Двое серианских слуг плотно прикрыли дверь за Кашелом, а третий тут же накинул крепкую поперечную перекладину в скобы. Все трое носили одежду, покроем и цветом напоминавшую ту, что была на Джене и Фразе, но из непонятной грубой материи. Юноша прикинул, как обрадовалась бы Илна, получив кусок такой ткани, но тут же сам себя оборвал. Ему надо прекратить думать о сестре и обо всем, связанном с домом. Иначе он никогда не освободится от воспоминаний о Шарине.

К тому же Илна сейчас сама находилась в Каркозе и наверняка уже познакомилась со всеми диковинками.

В нише за дверью стояла выполненная в натуральную величину статуя богини в одеждах шафранового цвета. Трудно было решить, что прекраснее: сама женщина или ее одеяния. С обеих сторон от нее помещались безобразные демоны с собачьими мордами – один красный, другой синий. Демоны были двуногими, но их верхние конечности скорее напоминали лапы, увенчанные солидными когтями. Фигуры имели несомненные признаки мужского пола.

Джен и Фраза преклонили колени перед богиней. Положив ладони на каменный пол, они низко склонились и хором пробормотали что-то на своем языке. После того, как серианцы поднялись, Кашел обратился к ним с вопросом:

– Позвольте спросить, мне тоже полагается проделать это?

Те удивленно уставились на парня.

– Да нет же! Конечно же, вы не обязаны поклоняться нашей Богине Милосердия, – ответил Фраза.

– Ну, я просто подумал, – смутился Кашел, – может, вы ждете этого от меня…

Он и вовсе потерялся. Кашел никак не мог сориентироваться, как ему вести себя в Каркозе… по крайней мере, пока никто не нападал на него. В этом случае правила поведения были везде одни и те же.

– Трудно представить себе подобное, – возразил Фраза. – Чего хорошего можно добиться, силой заставляя кого-нибудь поклоняться чужим богам?

Он направился к лестнице в противоположном конце зала. Джен кивком пригласил Кашела следовать за ним и добавил:

– Хотя, конечно, если б вы захотели вознести благодарность Богине, мы бы очень обрадовались. Но это должно быть ваше собственное решение.

На лестнице показался бедно одетый серианец, он нес перед собой полированные бамбуковые дощечки, тихо постукивающие друг о друга. Увидев Фразу, он поспешно отступил назад, чтоб дать дорогу хозяину.

– А эти статуи рядом с богиней… – произнес Кашел, оглядываясь назад. Он смущенно умолк, надеясь, что хозяева поймут вопрос, который он не решался сформулировать вслух. Серианцы казались ему очень приличными людьми, и юноша не хотел оскорбить их, как в тот раз, когда назвал дьяволопоклонниками.

– Да, это демоны-стражи, – ответил Фраза. Он стоял уже на верху лестницы. Слуга в рубахе с черной каймой с поклоном отворил перед ним дверь в кабинет, выходивший окнами на порт.

– Видите ли, мастер Кашел, – пояснил Джен, – наша Богиня исключительно благожелательна, она умеет творить только добро. Но столь невинные создания нуждаются в защите, чтобы выжить в этом падшем мире. Именно поэтому Богиню всегда охраняют демоны… так же как мы сами управляем своими кораблями под защитой наших горцев.

– И просим вас о помощи, – добавил Фраза, жестом приглашая Кашела опуститься в одно из низких кресел, окружавших еще более низкий столик. В дверях замер слуга с подносом, на котором стояли чашечки с крошечными крышечками из рисовой бумаги.

После того как юноша осторожно устроился в кресле, Джен и Фраза тоже уселись. Сиденье оказалось жестче, чем казалось на вид, но Кашел вообще больше привык к простым табуретам, чем к креслам – мягким или жестким. Не говоря уж о том, что еще чаще ему приходилось сидеть на корточках…

Мелли легко спрыгнула с его плеча и вприпрыжку отправилась исследовать помещение. Кашел встревожился, увидев, как ее алая шевелюра мелькнула позади лакированной ширмы и скрылась за оконными жалюзи. Ему пришлось сделать себе строгое внушение: в конце концов, Мелли не ребенок и знает, что делает.

Гостеприимные хозяева одновременно взяли чашечки с подноса и подняли их в приветственном жесте.

– Это смесь различных фруктовых соков, – пояснил Джен, – но мы можем принести вам что-нибудь покрепче, если желаете.

– Нет, все в порядке, – поспешно ответил юноша, мучительно решая, куда бы пристроить свои ноги. Не найдя ничего лучшего, он вытянул их перед собой. Оба серианца сидели в креслах, изящно скрестив ноги. Увы, конечности Кашела были не приспособлены к такой акробатике.

На противоположной стене располагались снабженные ставнями окна, выходившие на одноэтажное продолжение фактории. Ставни были распахнуты, и юноша мог видеть отгороженный двор, где расхаживали серианцы и горцы, а также верфь, возле которой стояло на приколе странной формы четырехугольное судно – ничего подобного Кашелу до сих пор видеть не доводилось.

В легком замешательстве юноша прихлебнул из своей чашечки – напиток был прохладный и слегка терпкий на вкус. Скорее приятный, хотя незнакомый оттенок вкуса заронил в его душу сомнение: а не успел ли какой-то из фруктов слегка подгнить, прежде чем попал в руки поваров? Тем не менее Кашел продолжал пить.

– Наше семейство ведет торговлю в Каркозе уже на протяжении пяти поколений, – сообщил Фраза. – И всегда ощущалось несколько враждебное отношение к представителям нашей религии…

– …или нашей расы, – договорил за него Джен. – Должно быть, проблема в этом.

Кашел промолчал, хотя про себя подумал, что враждебность вполне способна обходиться без разумных причин. Если уж кому-то пришла охота побузить и пошвыряться камнями, то сгодится и рыжий, и леворукий, и просто житель соседней деревни. Всякая палка хороша, если хочешь побить собаку.

Фраза сделал легкое движение бровями – другой бы пожал плечами.

– Так или иначе, – продолжал он, – мы всегда минимально контактировали с жителями Каркозы. Обычно мы арендуем здание фактории и храним в нем наши товары, пока местный посредник подыскивает нам покупателей. К сожалению, в этот раз мы застали крайне неспокойную обстановку в городе.

Сидя в кресле, Кашел видел, как Мелли промелькнула на крыше одноэтажного здания и скрылась за водостоком. Однако во дворе ведь горцы…

– Вы знакомы с политикой Каркозы, мастер Кашел? – вежливо спросил Джен.

Юноша покачал головой, не сумев скрыть улыбку. Да он не уверен, что в точности понимает значение этого слова, не то чтоб вникать в тонкости местной политики.

– Поколение назад в результате мятежа к власти в Каркозе пришел граф Ласкарг, – начал объяснять Джен. – Он пользовался широкой поддержкой простого люда, в то время как богачи были, скорее, против него. Назревали проблемы, но Ласкарг сумел втереться в доверие к обоим классам, вместо того чтобы делать ставку на грубую силу.

– Отчасти потому что этой самой силы ему недоставало, – вмешался Фраза. – Придя к власти, граф сильно уменьшил численность гвардии, чтобы его преемник не смог воспользоваться ею для очередного переворота – именно так он сам покончил с графом Хафтским и его женой. Соответственно, не имея серьезной военной поддержки, Ласкарг не мог воспрепятствовать гражданской войне, которая грозила вот-вот начаться.

– Граф был неглупым человеком и понимал: кто бы ни выиграл в результате такой войны, он-то точно проиграет, – продолжал Джен. – Посему он воспользовался испытанным методом – постарался объединить все общество в русле единой ненависти к иностранцам. В частности, к серианцам.

Кашел кивнул.

– Да уж, – сказал он, следя глазами за объявившейся вновь Мелли – она внезапно материализовалась на подносе среди чашек. – Вы-то иностраннее, чем кто бы то ни было.

Фея так и закатилась смехом – аж упала на поднос. Фраза и Джед на мгновение застыли, затем улыбнулись, оценив шутку.

Кашел и сам удивился своей смелости. Либо в этом напитке действительно присутствовало нечто возбуждающее, либо на него подействовала необычная обстановка последних недель, но парень высказал вслух то, что обычно держал в уме.

– Полагаю, вы правы, – согласился Фраза. – Но так или иначе, а нам здорово повезло, что в столь неприятной обстановке мы повстречали такого доблестного и честного человека, как вы, мастер Кашел.

– Если б мы знали, насколько серьезна ситуация в Каркозе, то никогда бы не рискнули приплыть сюда на «Золотом Драконе», – резюмировал Джен. Он не стал тыкать пальцем в корабль у причала, как сделал бы любой односельчанин Кашела. Нет, он ограничился легким, почти неуловимым движением глаз, которое, если его продолжить, указывало бы на окно и все, что располагалось за ним. – Вчера, когда мы пришвартовались в порту, здание фактории забросали камнями. Но это не страшно – такое случалось и прежде. Сегодня днем мы с братом вышли, чтобы встретиться с нашим посредником. И, надо думать, без вашей помощи вряд ли вернулись бы обратно.

Оба серианца легко поднялись и преклонила колени, как тогда, перед своей Богиней. От неожиданности Кашел отчаянно покраснел – ему хотелось провалиться сквозь землю.

– Послушайте, – произнес он, вскакивая на ноги. – Я рад, что смог помочь вам – то, что происходило, чистое безобразие. Но сейчас вы оба находитесь в безопасности, и я хотел бы отправиться восвояси.

Он достал кошелек из-за пазухи. Мелли прошлась колесом по столу: ее огненно-красные волосы ярко вспыхивали каждый раз, когда фея переворачивалась вниз головой.

– Прошу вас, мастер Кашел, – воскликнул Джен, выражая общую с братом тревогу. – Мы никак не хотели обидеть вас…

– Думаю, было неправильно брать деньги за оказанную услугу, – сказал Кашел, нащупывая сребреники, которые Фраза дал ему на площади у фонтана. – Желаю вам, ребята, всего хорошего, а особо – удачи в делах.

Мелли прикоснулась к его ноге и легко, как перышко, взобралась на привычное место на плече.

– Тебе раньше не приходилось встречаться с серианцами, Кашел, – пропела она ему в ухо. – Необходимо принять во внимание, что раньше они не сталкивались с простым деревенским пастухом. Равно как и с нормальным честным человеком здесь, в Каркозе. Я так думаю, хотя, конечно, положение вещей могло измениться со времени моего последнего визита в столицу.

Нахмурившись, Кашел застыл в нерешительности.

– Обычно мы добираемся до Хафта южным путем, – говорил Фраза. – В тех водах свирепствуют пираты, поэтому мы вынуждены включать в команду горцев. Они не умеют управлять судами, поэтому нет риска, что в пути захватят корабль. К тому же они не предаются долгим раздумьям, если можно убить пиратов…

Едва уловимая улыбка появилась у него на губах:

– …или съесть их.

Кашел задумчиво кивнул. Он пока не понимал, куда клонит серианец, но время позволяло – почему бы не выслушать до конца? Единственное, что его волновало, так это кошелек в руке, – парень чувствовал себя с ним глупо. Он судорожно повел плечами и засунул его обратно за пазуху.

– Здесь же, в Каркозе, у нас нет защиты за стенами фактории, – поддержал брата Джен. – Мы очень надеемся быстро закончить дела с нашим посредником и избавить себя от лишней прогулки по городу. Но знать наверняка мы ничего не можем. Мастер Кашел, если даже ваше вмешательство больше не понадобится, одно только присутствие такого честного и благородного человека, как вы, облегчит нашу задачу. Пожалуйста, не покидайте нас! И позвольте заплатить, как договаривались, за спасение нашей чести.

Кашел переводил взгляд с одного брата на другого. Они были похожи, как два демона у входа. Хотя как сказать… Здесь, пожалуй, роль демона отводилась ему самому.

– Если хочешь мое мнение, то мне здесь нравится, – подала голос Мелли. – Не настолько, конечно, чтоб остаться надолго… Но хозяева стараются быть милыми – и к тому же они не держат кошек.

Фея хихикнула.

Кашел снова вспомнил горцев. Ну и пусть, он сумеет быть охранным демоном для Мелли внутри фактории, так же как для братьев-серианцев – за ее пределами.

– Не знаю, что это нашло на меня, – пробормотал он, опустив глаза. – Я ведь уже ответил вам согласием и не стану нарушать слова. Простите меня, господа. Я останусь с вами, пока того требуют торговые дела.

Улыбающиеся Фраза и Джен поклонились, в то время как Мелли довольно прильнула к шее своего друга.