Текст книги "Рубиновый рыцарь"

– Его собственная сестра! – воскликнул Арбел голосом полным негодования. – Девушка прекрасная и чистая, как голубка.

– А он, случайно, не говорил тебе, почему? – спросил Тиниэн.

– Он говорил какую-то нелепицу, обвиняя ее в каких-то страшных злодеяниях. Я отказался слушать его.

– А ты уверен в его неправоте? – недоверчиво произнес Келтэн. – Ты когда-нибудь видел эту леди?

– Я? Вообще-то нет, но слуги графа рассказывали мне о ней. Они сказали что она невероятно красива, и что граф заточил ее в башне сразу же, как вернулся из путешествия. Он выгнал меня и всех слуг из замка и теперь думает продержать сестру в башне все оставшиеся ей годы.

– Чудовищно! – гневно воскликнул Бевьер.

Сефрения все это время пристально наблюдала за менестрелем.

– Спархок! – позвала она и отвела его в сторонку, за ними последовал Кьюрик.

– Что такое? – спросил Спархок.

– Не дотрагивайся до этого менестреля, – предупредила она, – и скажи всем остальным тоже.

– Я не совсем понимаю тебя Сефрения.

– Что-то не то с ним, Спархок, – вмешался Кьюрик. – Глаза у него какие-то не такие и говорит он слишком быстро.

– Он чем-то заражен, если можно так сказать, – объяснила Сефрения.

– Болезнь? – Спархок поежился, чума была страхом всей Эозии.

– Не в том смысле, в котором ты думаешь. Это не болезнь тела. Что-то злое навело порчу на его разум.

– Ищейка?

– Вряд ли, не похоже. Но у меня такое ощущение, что эта порча передается через прикосновение, так что пусть все держатся подальше от него.

– Он разговаривает, – сказал Кьюрик, – и у него нет этого оцепенелого выражения на лице. Ты права Сефрения, это не похоже на Ищейку, это что-то другое.

– Тем не менее он очень опасен.

– Но ему не долго осталось быть опасным, – Кьюрик потянулся к своей булаве.

– Кьюрик! – воскликнула Сефрения. – Перестань. Что сказала бы Эслада, если бы узнала, что ты убиваешь беззащитных путников?

– Но нам необязательно сообщать ей об этом, Сефрения.

– Когда же наступит день, когда эленийцы научатся говорить не при помощи оружия? – проговорила Сефрения и добавила что-то по-стирикски.

– Что ты сказала? – переспросил Спархок.

– Ничего.

– Но тут есть еще одна закавыка, – серьезно сказал Кьюрик. – Если менестрель заразный, значит и Бевьер тоже – он же подхватил его, когда тот падал с лошади.

– Я послежу за Бевьером. ответила Сефрения. – Может быть его защитили доспехи. Точно мы узнаем это немножко позже.

– А Телэн? – спросил спархок. – Он дотрагивался до менестреля, когда принес ему воды?

– По моему нет, – ответила Сефрения.

– А сможешь ты вылечить Бевьера, если он подхватил эту заразу? – поинтересовался Кьюрик.

– Я даже не знаю, что это такое. Все что я сейчас могу сказать, это то, что менестрель чем-то одержим. Давайте-ка вернемся и постараемся удержать подальше от него остальных.

– Я умоляю вас, Рыцари Храма, – взывал тем временем Арбел. – Поезжайте к дому этого негодяя графа, и освободите его сестру из незаслуженного заточения.

– О да! – пылко воскликнул Бевьер.

Спархок бросил быстрый взгляд на Сефрению и она мрачно утвердительно кивнула.

– Останься с этим несчастным, Бевьер, – сказала она арсианцу, – а остальные пойдемте со мной.

Они отошли подальше от огня и Сефрения тихо все объяснила.

– Так значит, Бевьер теперь тоже одержимый? – спросил ее Келтэн.

– Боюсь, что да. Он уже сейчас ведет себя как-то неразумно.

– Телэн, – серьезно сказал Спархок, – когда ты подавал воду, ты не дотрагивался до него?

– Как-будто нет, – ответил мальчик.

– Ты не чувствуешь никаких побуждений бежать на помощь дамам, терпящим бедствие? – спросил его Кьюрик.

– Я? Кьюрик, ты что, издеваешься?

– С ним все в порядке, – облегченно вздохнула Сефрения.

– Так, – сказал Спархок. – Что нам делать?

– Ехать к Гэзеку как можно быстрее, – ответила Сефрения. – Нужно узнать чем вызвана болезнь, чтобы я могла излечить его. Мы должны попасть в замок, хотя бы и силой.

– С этим-то мы справимся, – заявил Кьюрик, – а вот что делать с менестрелем? Ведь если он может передавать свое одержание, едва дотронувшись, то никак невозможно, чтобы он ехал с нами.

– Есть простой способ решить этот вопрос, – проговорил Келтэн, кладя руку на эфес меча.

– Нет, – резко сказала Сефрения. – Я погружу его в сон. Несколько дней отдыха не повредят ему, а будут только к лучшему, – она строго взглянула на Келтэна. – Почему ваш первый ответ на всякий вопрос – всегда меч?

– А что делать с Бевьером, – спросил Тиниэн. – Его что, тоже усыпить?

– Нет, – покачала головой Сефрения. Он должен быть способен ехать верхом, мы же не можем оставить его. Просто не приближайтесь к нему и не позволяйте ему дотрагиваться до вас, мне и без того нелегко.

Они вернулись к костру.

– Бедняга заснул, – сказал Бевьер. – Что мы будем делать теперь?

– Завтра утром отправимся дальше, в Гэзек, – ответил Спархок. – И вот что Бевьер, – добавил он. – Я знаю, что тебя привела в негодование эта история, но не суди опрометчиво, и постарайся сдерживать себя, когда мы прибудем в замок. Держи в руку подальше от меча и думай, что говоришь. Сначала мы посмотрим что к чему, кто прав, кто виноват, а потом уж будем действовать.

Пустые проволочки, ненужная осторожность, – недовольно пробурчал Бевьер. – Тогда я скажусь больным по приезде в замок. Я уверен, что не сдержусь если мне придется слишком часто видеть перед собой лицо этого чудовища.

– Хорошая мысль, – согласился Спархок. – А теперь укрой одеялом нашего друга и ступай спать, завтра нам предстоит тяжелый день.

После того, как Бевьер ушел в свою палатку, Спархок тихо сказал оставшимся:

– Не будите его сегодня ночью, я не хочу, чтобы ночью ему в голову пришла какая-нибудь бредовая идея.

Все молча кивнули и разошлись спать.

Следующим утром было все так же облачно и в лесу царили унылые мрачные сумерки. После завтрака Кьюрик натянул на колья кусок полотна над спящим Арбелом.

– На случай дождя, – пояснил он.

– А он здоров, с ним ничего не случилось? – спросил Бевьер.

– Да, просто до крайности истощен, – ответила Сефрения. – Пусть поспит.

Они сели на лошадей и выехали на дорогу. Спархок некоторое время вел отряд рысью, чтобы дать лошадям разогреться, а где-то через полчаса пустил Фарэна галопом.

– Следите за дорогой! – прокричал он. – Не покалечьте лошадей!

Дорога через этот мрачный лес была трудна и приходилось часто замедляться, чтобы дать отдых животным. По мере того, как день разгорался с запада все отчетливее стали доноситься раскаты грома, подхлестывая их желание побыстрее добраться до замка графа Гэзека, сулившего хотя бы защиту от непогоды, если не спокойный отдых.

С приближением к замку по дороге стали появляться покинутые жителями деревни. Грозовые тучи висели у них прямо над головой, раскаты грома звучали уже совсем близко.

Уже к вечеру, они обогнули гору и увидели в конце открывшейся долины огромный замок. Покосившиеся домики стояли прижавшись друг к другу, словно испуганные вспышками молний, перед замком. Спархок натянул поводья.

– Давайте не будем бросаться туда очертя голову, – сказал он. – Ни к чему, чтобы люди в замке неправильно нас поняли, – он пустил Фарэна рысью через поле к основанию скалистой горы, на которой стоял замок.

По склону горы вилась узкая тропинка – единственный путь наверх – и они вынужденны были ехать вереницей.

– Невеселое местечко, – заметил Улэф, посматривая на нависшую над ними громаду замка.

– Да, оттуда не веет гостеприимством, – согласился Келтэн.

Тропа привела их к кованым воротам. Спархок остановил Фарэна, наклонился в седле и постучал кулаком в стальной перчатке по толстой стальной полосе, стягивающей титанические, потемневшие от времени бревна.

Они подождали, но ответа не последовало.

Спархок постучал еще раз.

Через некоторое время в воротах открылось маленькое окошко.

– Что вам надо? – прозвучал короткий вопрос.

– Мы путешественники, – ответил Спархок, – и ищем пристанище и укрытия от надвигающейся бури.

– Дом закрыт для незнакомцев.

– Открой ворота, – резко сказал Спархок. – Мы Рыцари Храма и отказ нам в пристанище – обида нанесенная самой Церкви.

Человек за воротами похоже заколебался.

– Я должен спросить разрешения у графа, – недовольно произнес он глубоким раскатистым голосом.

– Ну так сделай же это поскорее.

Не слишком многообещающее начало, – прокомментировал Келтэн, когда окошко в воротах захлопнулось.

– Порой привратники слишком много на себя берут, – сказал Тиниэн. – Ключи и замки лишают некоторых людей чувства меры.

Некоторое время ничего не происходило, лишь грохотал гром, сверкали молнии да ветер развевал плащи рыцарей.

После долгого ожидания они услышали лязганье цепей и скрежет тяжелого засова. Ворота медленно отворились.

Огромного роста человек у ворот был одет в доспехи из толстой буйволиной кожи, глубоко посаженные глаза мрачно смотрели из-под нависших бровей, нижняя челюсть выдавалась вперед на угловатом лице.

Спархок знал этого человека.

14

Смутно мерцающие факела, на больших расстояниях друг от друга висящие в ржавых железных кольцах, освещали клочья паутины, свисающей со сводчатого потолка коридора, по которому их вел привратный страж. Спархок слегка поотстал, чтобы оказаться рядом с Сефренией.

– Ты тоже узнала его? – прошептал он.

Сефрения кивнула.

– Здесь происходит гораздо больше, чем можно было себе представить, – ответила она. – Будь осторожен, Спархок, очень осторожен. Здесь опасность.

– Да, – прошептал Спархок.

На дальнем конце коридор упирался в огромную тяжеловесную дверь. Когда их молчаливый провожатый отворил ее, проржавевшие петли протестующе взвизгнули. Они поднялись по витой лестнице в обширную комнату, со сводчатым потолком, белыми стенами и черным как ночь, потолком. В полукруглом камине метался огонь, единственным источником света, кроме него, была свеча в подсвечнике, стоящем на столе у камина. У стола сидел бледный седоволосый человек в черном. Бледность его происходила от меланхолии и видно было, что он редко бывает на воздухе, короче говоря, создавалось впечатление, что его подтачивает тайный недуг. Он читал огромную в кожаном переплете книгу.

– Вот люди, о которых я докладывал, хозяин, – сказал человек в доспехах из буйволиной кожи.

– Хорошо, Оккуда, – ответил человек за столом усталым голосом. – Приготовь комнаты, они будут нашими гостями, пока бушует буря.

– Как прикажете, хозяин, – проворчал слуга и принялся спускаться вниз по ступеням.

– Мало кто путешествует в этих местах, – сказал человек в черном. – Я граф Гэзек и я дам вам приют в моем доме, пока погода не успокоится, – он вздохнул. – Боюсь только, что вы скоро пожалеете, что вы постучались в ворота моего замка.

– Мое имя Спархок, – сказал в ответ Пандионец и представил всех своих друзей.

Гэзек отвесил каждому легкий поклон.

– присаживайтесь, господа, – предложил он. – Сейчас вернется Оккуда и принесет вам что-нибудь закусить.

– Вы очень добры, Лорд Гэзек, – Спархок снял шлем и перчатки.

– Возможно, скоро вы измените свое мнение, – печально вздохнул граф.

– Вы уже второй раз намекаете на какую-то беду в вашем замке, Мой Лорд, – заметил Тиниэн.

– Боюсь, беда – это мягко сказано, сэр Тиниэн, и, говоря честно, не будь вы Рыцари Храма, мои ворота остались бы закрыты для вас. Это несчастное место и я не хотел бы навлекать эти несчастья на других.

– Мы проезжали через Вэнн, несколько дней назад, мой Лорд, – осторожно произнес Спархок. – Всяческие слухи ходят там о вашем замке.

– Я не удивлен, – граф провел трясущейся рукой по лицу.

– Вам нехорошо, мой Лорд? – спросила его Сефрения.

– Я немолод, мадам, а против этой немочи – одно лекарство.

– Мы не видели никаких других слуг в вашем доме, граф, кроме человека, открывшего нам ворота… – сказал Бевьер, стараясь тщательно подбирать слова.

– Теперь в замке только Оккуда да я, сэр Бевьер.

– Мы встретили менестреля в лесу, граф Гэзек, – в голосе Бевьера зазвучали обвиняющие нотки. – Он сказал, что у вас есть сестра.

– Вы, должно быть, имеете в виду беднягу Арбела? Да, у меня есть сестра.

– А леди не присоединится к нам? – резко сказал Бевьер.

– Нет, – кратко ответил граф, – моя сестра нездорова.

– Леди Сефрения очень искусная целительница, – настаивал арсианец.

– Болезнь моей сестры не поддается лечению, – отрезал Гэзек.

– Хватит, Бевьер, – с нажимом сказал Спархок.

Бевьер покраснел и, поднявшись со стула отошел в дальний конец комнаты.

– У молодого человека помрачен разум, – проговорил граф.

– Менестрель Арбел поведал нам кое что о вашем доме, – сказал Тиниэн. – Бевьер арсианец, а они горячие люди.

– Я понимаю, – меланхолично ответил Гэзек, – представляю, каких жутких историй он вам понарассказывал. К сожалению, многие верят ему.

– Не совсем так, мой Лорд, – сказала Сефрения. – Россказни Арбела – результат какого-то одержания, и одержание это – заразно, поскольку каждый, к кому он прикоснется, принимают его слова за чистую правду.

– Да, руки моей сестры длиннее, чем я думал.

Откуда-то из удаленной части дома послышался ужасный визг, перекрываемый взрывами безумного смеха.

– Ваша сестра? – мягко спросила Сефрения.

Гэзек кивнул и Спархок заметил, что глаза графа наполнились слезами.

– Ее болезнь – это не болезнь тела, не так ли?

– Нет.

– Давайте оставим этот разговор, господа, – сказала Сефрения рыцарям, – эта тема слишком болезненна для графа.

– Вы очень добры, мадам, – с благодарностью проговорил граф, он вздохнул. – А не скажете ли вы мне, сэры Рыцари, что привело вас в эти унылые леса?

– Мы торопились увидеть вас, мой Лорд, – ответил Спархок.

– Меня? – удивленно переспросил граф.

– Мы ищем последнее пристанище короля Талесии Сарека, падшего во время битвы с земохами.

– Я слышал это имя.

– Я предполагал это. Дубильщик по имени Берд из Палена…

– Да, я помню его.

– Он сказал, что вы занимаетесь восполнением пробелов в хрониках о той битве.

Лицо графа оживилось, глаза блеснули.

– Это труд всей моей жизни, сэр Спархок.

– Я понимаю, мой Лорд. Берд сказал нам, что ваши поиски охватили всю местность к северу от Рандеры, и вы обладаете самыми полными познаниями в этой области.

– Ну, он конечно, преувеличивает, – скромно улыбнулся граф. – Однако я собрал большую часть преданий северной Пелозии и даже некоторые дейранские. Вторжение Отта захватило гораздо более обширные земли, чем обычно думают.

– Да, именно так мы и предполагали, и, может быть, с помощью ваших записей мы смогли бы найти ключ к тайне места, где похоронен Сарек.

– Конечно, сэр Спархок, и я помогу вам в этом. Но час поздний, а для этого нужно перерыть множество записей. Уж если я начну сейчас, то дело затянется на всю ночь. Я обо всем на свете забываю, когда погружаюсь в эти пергаменты. Давайте подождем до утра.

– Как пожелаете, мой Лорд.

Тут в комнату вошел Оккуда, неся огромное блюдо с тушеным мясом и гору тарелок.

– Я ее накормил, хозяин, – тихо проговорил он.

– Есть какие-нибудь изменения? – спросил Гэзек.

– Нет, хозяин, боюсь, что нет.

Граф тяжело вздохнул, оживившееся было лицо вновь наполнилось меланхолией, глаза потухли. Поварское мастерство Оккуды оставляло желать много лучшего, но граф, похоже, совсем не обращал внимания на то, что было в его тарелке, погруженный в свои невеселые думы. После того, как они поели, граф пожелал всем спокойной ночи и Оккуда отвел их в приготовленные комнаты. Проходя по коридору к своим комнатам они вновь услыхали визги умалишенной женщины.

Бевьер с трудом подавил рыдание.

– Она страдает, – гневно произнес он.

– Нет, сэр Рыцарь, – возразил Оккуда. – Она безумна и не понимает, что происходит.

– Интересно было бы знать, как простой слуга может с такой уверенностью рассуждать о недугах своей госпожи.

– Прекрати, Бевьер! – снова остановил его Спархок.

– Постойте, сэр Рыцарь, – сказал Оккуда, – вопрос вашего друга вполне уместен, – он повернулся к Бевьеру. – В юности я жил и обучался в монастыре. Наш орден посвящал себя заботе о больных, немощных и увечных. В одном из наших аббатств был приют для умалишенных и там я проходил послушание. У меня большой опыт общения с душевнобольными и поверьте мне, если я говорю, что леди Белина – сумасшедшая, значит оно так и есть, сэр.

Бевьер сначала немного растерялся, но потом лицо его снова посуровело.

– Я не верю, – процедил он.

– Что ж, воля ваша, сэр Рыцарь, – сказал Оккуда. – Вот ваша комната, – он открыл дверь, – спокойной ночи.

Бевьер вошел в комнату и захлопнул за собой дверь.

– Вы знаете, как только в доме все стихнет, он может отправиться на поиски сестры графа, – прошептала Сефрения.

– Может ты и права, – согласился Спархок. – Оккуда, эта комната запирается?

– Да, мой Лорд, – кивнул пелозианец.

– Тогда сделай это, будь добр. Мы не хотим, чтобы Бевьер бродил по замку среди ночи, – Спархок на мгновенье задумался. – А еще лучше будет, если мы будем охранять его дверь. С ним его локабер, и если он отчается открыть дверь, он может попробовать вышибить ее.

– Но это несколько рискованно, Спархок, – покачал головой Келтэн. – Мы не хотим повредить ему, – он невесело усмехнулся, – с другой стороны, этот его ужасный топор…

– Если он попытается выбраться, мы вместе должны будем утихомирить его.

Оккуда показал остальным их комнаты, Спархок остался последним.

– Я могу идти, сэр Рыцарь? – спросил слуга, когда они вошли в комнату.

– Задержись ненадолго, Оккуда.

– Да, мой господин.

– Ты знаешь, я видел тебя раньше.

– Меня, сэр?

– Не так давно я был в Чиреллосе, и мы с леди Сефренией, которую ты видел сегодня, наблюдали за одним домом, принадлежащим старикам. Мы видели, как ты сопровождал какую-то женщину туда. Это была леди Белина?

Оккуда со вздохом кивнул.

– Наверно то, что там произошло и было причиной ее помешательства?

– Наверно так, сэр Рыцарь.

– Не расскажешь ты мне все, как было, полностью? Я не хочу беспокоить графа навязчивыми расспросами, но нам нужно знать это, чтобы избавить сэра Бевьера от его одержимости.

– Я понимаю, мой Лорд. Мой долг перед графом – на первом месте, но вам, я думаю, следует знать подробности, может быть так вы сможете защитить себя от этой сумасшедшей женщины, – Оккуда сел, его массивное лицо было мрачно. – Граф – ученый, сэр Рыцарь, и он часто подолгу не бывал дома, путешествуя в поисках преданий, которые он собирает уже несколько десятков лет. Его сестра – леди Белина, довольно нескладная… вернее, была нескладной, низкорослой женщиной средних лет, можно сказать – уже старой девой, и шансов найти себе мужа у нее было мало, а уж тем более здесь, замок этот уединенный, и ей было скучно и одиноко. Прошлой зимой она испросила разрешения графа навестить своих друзей в Чиреллосе и он согласился, при условии, что я буду сопровождать ее.

– Но как она додумалась до такого? – спросил Спархок, сидевший на краю кровати.

– Трудно сказать, сэр Рыцарь. Ну так вот, ее подруги, несколько молодых и легкомысленных леди, прожужжали ей все уши о стирикском доме, где можно вернуть себе молодость и получить невиданную красоту. Леди Белина просто сгорала от желания пойти в этот дом. Трудно бывает понять женщину.

– Она что, действительно помолодела?

– Мне не разрешили сопровождать ее в комнату, где был стирикский чародей, но когда она вышла оттуда, я едва смог узнать ее. У нее были тело и лицо прекрасной шестнадцатилетней девушки, но глаза… глаза были ужасны, мой Лорд. Как я уже говорил, я служил в приюте для умалишенных, и я сразу понял, что леди Белина помешалась. Я быстро собрал вещи и увез ее сюда, в замок, надеясь, что смогу излечить ее, здесь, в тишине и покое. Граф был в одной из своих поездок, и не мог знать, что здесь происходит в его отсутствие.

– А что произошло?

Оккуду всего передернуло.

– Это было ужасно, сэр Рыцарь, – ответил он тусклым голосом. – Как-то ей удалось заполучить полное господство над всеми слугами в замке, кроме меня, они все как будто лишились воли.

– Над всеми, кроме тебя?

– наверно, монастырское воспитание защитило меня, а может быть она решила, что не стоит связываться со мной.

– Что же все-таки она делала?

– Не знаю, с кем она встречалась в том доме в Чиреллосе, но то было зло, дьявольские, темные силы. Она посылала слуг, ставших ее рабами, по ночам в деревню, и они похищали оттуда крепостных крестьян. У нее был каземат в подвале этого дома и она упивалась там зрелищем невинной крови и агонии своих жертв, – лицо слуги исказилось. – Сэр Рыцарь! Она ела человеческое мясо и купалась обнаженной в человеческой крови, – Оккуда помолчал, собираясь с силами. – Это случилось неделю спустя после того, как в замок вернулся граф. Была поздняя ночь и мой господин послал меня в подвал, за вином, хотя он редко пьет что-либо кроме воды. Спустившись вниз я услышал какие-то звуки, похожие на крики. Я пошел посмотреть в чем дело и открыл дверь в ее каземат. Лучше бы мне этого никогда не видеть, сэр Рыцарь, лучше бы этого всего просто не было! – он закрыл лицо руками, рыдания сотрясли его могучее тело. – Белина была обнажена, к столу перед ней была прикована девочка-крепостная. Сэр Рыцарь, она отрезала от еще живой девчушки куски и клала их прямо себе в рот, – Оккуда стиснул зубы.

Спархок и сам не понял, что подтолкнуло его задать следующий вопрос.

– Она была одна там?

– Нет, мой Лорд, там было несколько обезумевших слуг, они, как звери, слизывали кровь с камней на полу и… – Оккуда замялся.

– Продолжай.

– Я не могу присягнуть в этом, мой Лорд, голова у меня шла кругом, но кажется в углу стояла странная фигура в черном плаще с капюшоном. От нее веяло чем-то таким, что холодило мне душу.

– Больше ты ничего не запомнил?

– Высокая, очень худая фигура, и полностью завернута в черный плащ.

– И? – продолжал настаивать Спархок, хотя холодящая сердце уверенность уже жила в нем.

– В комнате было темно, мой Лорд, никакого света не было, кроме жаровни для пыточных орудий, но из того угла как будто исходило зеленое призрачное сияние. Это имеет какое-нибудь значение?

– Возможно, – мрачно проговорил Спархок. – Продолжай свой рассказ.

– Я побежал к графу, чтобы рассказать ему все. Сначала он отказался поверить мне, но я настоял, чтобы он спустился в подвал со мной. Я думал, что он убьет Белину, когда он увидел все это. Она завизжала, как кошка, увидев графа в дверях и бросилась на него с ножом, которым пытала своих жертв, но я выбил нож у нее из рук. Тот худой в черном как будто отпрянул в тень, когда мы вошли, а когда я посмотрел туда еще раз, его уже не было. И граф и я были слишком потрясены, чтобы интересоваться этим.

– Это тогда граф запер ее в башне? – спросил потрясенный ужасной историей Спархок.

– Честно признаться, это была моя мысль, – мрачно проговорил Оккуда. – В приюте, где я служил, буйно-помешанных всегда помещали в отдельные кельи. Мы притащили ее в башню и я запер дверь. Она проведет там всю оставшуюся ей жизнь.

– А что случилось с остальными слугами?

– Сначала они пытались освободить леди Белину, и мне пришлось убить нескольких, а вчера граф услышал, как оставшиеся в живых рассказывали какую-то дикую историю этому простаку менестрелю. Хозяин приказал мне выгнать их из замка. Они немного покрутились возле ворот и убежали.

– Ты не заметил в них ничего странного?

– У них были абсолютно пустые лица и стеклянные глаза, и те, которых я убил, умерли, не издав не звука.

– Этого я и боялся. Мы уже встречались с такими людьми раньше.

– Что же случилось с ней в том доме, сэр Рыцарь? Что помутило ее разум?

– Ты воспитывался в монастыре, Оккуда, и, возможно, изучал теологию и демонологию. Знакомо ли тебе имя Азеш?

– Божество земохов.

– Верно. В том доме были не стирики, вернее не западные стирики, а земохи, и именно Азеш овладел душою леди Белины. Она не может сбежать из этой башни?

– Это невозможно, мой Лорд.

– Но она как-то смогла навести одержание этому менестрелю, а он передал его сэру Бевьеру.

– Она не могла покинуть башню, сэр Рыцарь, – твердо сказал Оккуда.

– Я должен обо всем этом поговорить с Сефренией, – сказал Спархок. – Спасибо тебе за твою честность, Оккуда.

– Я рассказал вам все это в надежде, что вы сможете помочь графу.

– Мы сделаем все, что сможем.

– Благодарю вас. А теперь я пойду и запру дверь вашего друга, она замыкается цепью, – слуга тяжело поднялся и пошел к двери, потом обернулся. – Сэр Рыцарь, может быть я должен был убить ее?

– К этому последнему средству, возможно, еще придется прибегнуть, Оккуда, – честно признался Спархок. – И чтобы сделать это, тебе придется отрубить ей голову, иначе она не умрет.

– Я сделаю это, если будет надо. У меня найдется топор, я сделаю все, чтобы облегчить страдания графа.

Спархок подошел к слуге и положил руку ему на плечо.

– Ты славный и правдивый человек, Оккуда. Графу очень повезло, что у него есть такой слуга.

– Благодарю вас, мой Лорд.

Оставшись один, Спархок избавился от доспехов, вышел в коридор и направился к двери в комнату Сефрении.

– Да! – откликнулась она на его стук.

– Это я, Сефрения.

– Входи, дорогой.

Он отворил дверь и вошел в комнату.

– Я сейчас говорил с Оккудой.

– ???

– Он рассказал мне все, что здесь произошло. Но я не уверен, что тебе захочется это выслушивать.

– Делать нечего, дорогой, я должна вылечить Бевьера.

– Мы были правы, – начал Спархок, – пелозианка, которую мы видели в Чиреллосе идущей в земохский дом, была сестрой графа.

– Я была уверена в этом. Что еще?

Спархок кратко пересказал все, о чем поведал ему слуга графа.

– Все сходится, – неожиданно спокойно сказала Сефрения. – Это жертвоприношение, часть культа поклонения Азешу.

– И вот еще кое-что, – добавил Спархок. – Оккуда сказал, что войдя в комнату, заметил в дальнем углу призрачную фигуру, на ней был черный балахон с капюшоном и от нее исходило зеленое сияние. У Азеша мог быть еще один демон здесь?

– Со Старшими богами все возможно.

– Но это же не мог быть один и тот же, верно? Ничто не может быть сразу в двух местах в один и тот же момент.

– Я же сказала тебе, дорогой, со Старшими богами возможно все.

– Сефрения, мне не хотелось бы говорить тебе, но, кажется, все это начинает меня пугать.

– И меня тоже, Спархок. Держи при себе копье Алдреаса, могущество Беллиома сможет защитить тебя. А теперь ступай спать, мне нужно все это обдумать.

– Благослови меня, матушка, – сказал Спархок, преклонив колени. Он вдруг почувствовал себя маленьким беспомощным ребенком. Сефрения благословила его и он нежно поцеловал ее ладони.

– От всего сердца, дорогой, – ответила Сефрения, держа его голову в руках и успокаивающе прижимая к себе. – Ты лучший из всех, Спархок, и если ты будешь сильным, даже ворота ада не устоят перед тобой.

Спархок поднялся с колен, и Флют, слезшая в это время с кровати, подошла к нему. Внезапно он почувствовал, что не в состоянии двигаться. Девочка мягко взяла его за запястья, развернула ладони и поцеловала их, и эти поцелуи странным огнем прожгли все его существо. Потрясенный, Спархок покинул комнату, не произнося не звука.

Сон его был неспокоен и прерывист, он часто просыпался и, не находя покоя, ворочался на кровати. Ночь казалась бесконечной, раскаты грома сотрясали огромный замок до основания, дождь, пришедший вместе с бурей, стучал в окно. Вода потоками сбегала с черепичной крыши и грохотала по камням во дворе. Было уже за полночь, когда Спархок окончательно отказался от попыток уснуть. Отбросив одеяло, он угрюмо уселся на кровати. Что делать с Бевьером? Он знал, что вера арсианца очень глубока, но железной воли Оккуды Сиринику не доставало. Он молод, и искренен и обладает врожденной горячностью всех арсианцев, и Белина может использовать это в своих нечистых целях. Даже если Сефрении удастся снять с Бевьера одержание, как можно быть уверенным, что Белина снова не завладеет им, когда ей заблагорассудится. Хотя мысль эта и была неприятна, но, делать нечего, приходилось признать, что единственный выход – это тот, о котором под конец разговора упомянул Оккуда.

Внезапно, и, казалось бы беспричинно, на него навалилось чувство чего-то ужасного. Какое-то могущественнейшее зло было рядом. Он поднялся с постели, нашарил в темноте меч и, подойдя к двери, распахнул ее. Коридор освещался светом единственного факела. Кьюрик, подремывая, сидел на стуле против двери Бевьера, но больше никого там не было. Вдруг торопливо распахнулась дверь Сефрении, она вышла из комнаты, за ней шла Флют.

– Ты тоже почувствовала? – спросил Спархок.

– Да. Ты можешь отпереть дверь? Оно там.

– Кьюрик, – позвал Спархок, трогая его за плечо.

Оруженосец тут же открыл глаза.

– Что случилось?

– Что проникло в комнату Бевьера. Будь осторожен, – Спархок откинул с крюка цепь и медленно отодвинул задвижку.

Комната была наполнена жутким призрачным светом. Бевьер в полубреду метался на кровати, а над ним парило туманное полупрозрачное очертание обнаженной женщины. Сефрения затаила дыхание.

– Суккуб, – прошептала она и немедленно начала связывать заклинание, кратко кивнув Флют.

Девочка поднесла к губам свирель и заиграла какую-то странную, очень сложную и виртуозную мелодию, так что непривычное ухо Спархока не могло даже следовать ей.

Сияющая прекрасная женщина повернула лицо к двери, верхняя губа ее по-звериному приподнялась, обнажая сочащиеся слюной клыки. Призрак что-то шепнул им, и звук его голоса напоминал стрекотание крыльев стрекозы. Казалось, что сияющая фигура скована в движениях. Заклинание продолжалось, и суккуб завизжал, призрачными руками хватаясь за голову. Мелодия песенки Флют посуровела, Сефрения заговорила громче. Суккуб корчился, словно от невыносимой боли, пронзительно крича, столь отвратительным голосом, что Спархок отшатнулся назад, к двери. Сефрения подняла руку и Спархок оторопел – она заговорила по-эленийски:

– Возвращайся туда, откуда пришла, – приказала она. – И больше никуда не уходи оттуда этой ночью.

С ужасным воем, суккуб растворился в воздухе, оставив после себя отвратительный запах гниения и разлагающейся плоти.