Текст книги "Рубиновый рыцарь"

– Быть может, но маловероятно. Отношения между Дэйрой и Талесией тогда оставляли желать лучшего, и Сарек вряд ли стал бы подвергать себя риску оказаться в плену.

– Начнем тогда с местности вокруг порта Апалия. Кратчайший путь оттуда к восточному берегу Рандеры ведет прямо на юг, – он снова углубился в чтение пергаментов, хмуря брови. – Здесь мы, кажется, ничего не найдем. Большой ли отряд сопровождал короля?

– Нет, не очень, – ответил Улэф. – Сарек покидал Эмсат в спешке.

– Насколько мне известно в Апалии и близ нее высаживались лишь крупные отряды талесианцев. Конечно, могло быть и так, как сказали вы, сэр Улэф – король Сарек мог высадиться где-нибудь на одиноком берегу. Но сначала исследуем то, что известно о местности вокруг порта Надера, а потом перейдем к малонаселенным местам, – граф сверился с картой и переложив примерно половину листов своего манускрипта начал просматривать записи в средней его части. – Похоже здесь для нас кое что есть! – с энтузиазмом ученого воскликнул он. – Крестьянин около Надеры рассказал мне о талесианском корабле, прошедшем мимо города однажды рано утром в один из первых дней войны и поднявшимся на несколько лиг по реке, перед тем как пристать к берегу. Несколько воинов сошли на берег и один из них был на голову выше самого высокого из них и шире в плечах. А вам не известно ли чего-нибудь необычного о короне Сарека?

– Корона талесии была увенчана огромным голубым самоцветом, – с напряженным лицом произнес Улэф.

– Значит это был он! – воскликнул граф ликующим голосом. – В рассказе говорилось, что в короне был камень синего цвета величиной с кулак взрослого мужчины.

Спархок облегченно выдохнул.

– По крайней мере он не утонул, – сказал он.

Обмакнув перо в чернила, граф провел на карте черту, и сделал еще какие-то отметки.

– Ну что ж, если предположить, что король Сарек пошел кратчайшим путем, я отметил вероятные места, где он мог проходить. Эти районы охвачены моими исследованиями. Мы подходим все ближе, сэры Рыцари, теперь мы проследим путь короля Сарека, – граф принялся быстро перелистывать манускрипт. – Здесь о нем никаких упоминаний… – бормотал он, – а тут вообще не было никаких стычек… А! Вот! – триумфально вскричал он. – Отряд талесианцев проезжал через деревню милях в двадцати к северу от озера Вэнн, их предводителем был огромный человек с короной на голове.

Спархок почувствовал, что затаивает дыхание, всякий раз, когда граф углубляется в изучение результатов своего многолетнего труда. В этом занятии – поиске человека среди старинных преданий и рассказов – было что-то будоражащее кровь и он начал понимать, как можно посвятить всю свою жизнь науке, пыльным книгам и рукописям и не скучать при этом и жить жизнью не менее полной, чем воин или мореплаватель.

– Ага! Вот здесь! – вскричал граф, заставив вздрогнуть задумавшегося Спархока. – Мы нашли его.

– Где? – спросил Спархок.

– Я прочитаю вам последний абзац. Вы, конечно, понимаете, что я записал это, не сохраняя манеры рассказчика, – он улыбнулся. – Язык крестьян и ремесленников очень ярок и колоритен, но вряд ли подходит для научных трудов, – граф уткнулся в пергамент. – Итак, этот человек был крепостным, его хозяин сказал мне, что он любит рассказывать истории о старых временах. Я нашел его окучивающим огород неподалеку от западного берега озера Вэнн. Вот что он рассказал мне: «Это было в самом начале войны и земохи императора Отта разоряли западный Лэморканд. Западные эленийские короли бросились на встречу им, со всеми силами, которые успели собрать, пересекая Лэморканд с запада но восток, но путь их проходил обычно гораздо южнее озера Вэнн. С севера шли в основном талесианцы. Еще до того, как пришла основная часть талесианской армии, небольшие отряды их шли на юг к озеру Рандера. Отт, как мы знаем, посылал свои патрули на север, один из этих патрулей и встал на пути этого отряда, который видимо возглавлял король, в месте, которое теперь носит название „Могила великана“.

– Это название появилось до или после битвы? – спросил Улэф.

– В любом случае после – у пелозианцев нет обычая возводить такие могильники, или, если хотите, курганы, это талесианский обычай.

– Да, верно. И слово великан как нельзя лучше подходит к Сареку.

– Да, и я так думаю. Хотя, здесь есть еще кое-что… – граф продолжил чтение: – «Стычка между талесианцами и земохами была очень короткой и жестокой. Земохов было гораздо больше, чем северных воинов и все талесианцы были перебиты. Среди последних пал огромного роста человек. Один из его спутников, будучи смертельно раненым взял что-то у погибшего короля и медленно продвигался на запад, к озеру. Неизвестно, что именно он взял и что с этим сделал. Земохи преследовали его и он умер от ран на берегу озера. Однако отряд Рыцарей Альсиона, возвращавшихся из Рендора, чтобы вступить в битву перебил весь патруль земохов. Они похоронили преданного спутника короля Сарека и совершенно случайно проехали мимо места основной стычки. Случилось так, что через день после этого большой отряд талесианских воинов проходил там, и местные крестьяне рассказали им о стычке. Талесианцы похоронили земляков по своему обычаю, возведя над могилой курган. Но и этот талесианский отряд не добрался до Рандеры, так как двумя днями позже на них напали из засады и все они погибли.»

– Это объясняет, почему никто не знает, что случилось с Сареком, – сказал Улэф. – Просто не осталось в живых ни одного свидетеля, чтобы поведать об этом.

– А этот его спутник, – задумчиво проговорил Бевьер, – может быть он взял корону?

– Возможно, – протянул Улэф. – Хотя более вероятно, что это был его меч. Талесианцы очень ценят королевские мечи.

– Это не трудно будет узнать, – сказал Спархок. – Мы поедем к могиле великана и Тиниэн поднимет дух короля Сарека. Он, возможно, и расскажет нам, что случилось с его мечом и короной.

– Тут есть кое-что странное, – заметил граф. – Я помню, хотя этого и не записывал, так как это предание относится к более поздним временам, по крайней мере уже после битвы. Крепостные видели, что в болотах вокруг Вэнна появилось нечто страшной и странной формы, какое-то существо… Об этом рассказывают уже веками.

– Может это какая-то болотная тварь? – предположил Бевьер. – Или медведь.

– Я думаю, крестьяне смогли бы распознать медведя, – возразил граф.

– Может быть лось? – сказал Улэф. – Когда я впервые увидел лося, я просто не мог поверить, что бывают такие огромные животные, да и морда у него не самая красивая.

– Я помню, что крестьяне говорили, что это существо ходит на задних лапах.

– Может быть тролль? – спросил Спархок, – тот, что кричал вокруг нашего лагеря у озера.

– А как его описывают? Лохматым и огромным? – спросил Улэф.

– Да, он лохматый, это верно, но вот насчет огромного… Нет, он приземист, а его ноги кривые и шишковатые.

Улэф нахмурился.

– Это непохоже на описание какого-либо тролля, которое мне приходилось слышать. Разве что… – глаза Улэфа расширились. – Гвериг! – вскричал, щелкнув пальцами. – Это должен быть Гвериг. Вот теперь концы с концами сходятся, Спархок! Гвериг ищет Беллиом, и уж он-то знает, где искать

– Пожалуй нам стоит отправляться назад, к Вэнну, – быстро сказал Спархок. – Я не хочу, чтобы Гвериг опередил нас и совсем уж не хочу воевать с ним.

17

– Я вечный ваш должник, друзья мои, – сказал Гэзек следующим утром во дворе замка, где они собрались перед отъездом.

– И мы тоже у вас в долгу, мой Лорд, – ответил Спархок. – Без вашей помощи наши поиски остались бы тщетными.

– Ну что ж, Бог вам в помощь, сэр Спархок, – тепло сказал граф, пожимая руку Пандионцу.

Спархок вывел свой небольшой отряд со двора через мощные ворота замка и они начали спускаться вниз по узкой тропке, вьющейся среди скалистых уступов горы, служившей подножием дому Гэзека.

– Интересно, что с ним будет дальше? – печально сказал Телэн.

– У него нет выбора, – ответила Сефрения. – Ему придется оставаться в замке, пока не умрет его сестра. Она больше не представляет опасности, но все же ее надо охранять и заботиться о ней.

– Боюсь остаток его жизни пройдет в одиночестве, – вздохнул Келтэн. – Хотя, именно в его компании больше всего нуждается ученый.

Пока шел этот разговор, Улэф что-то потихоньку бормотал себе под нос.

– О чем это ты? – спросил его Тиниэн.

– Я должен был бы догадаться, что тролль на озере Вэнн появился неспроста. Я бы смог сэкономить время, если бы попробовал разузнать, кто он таков.

– А ты бы узнал Гверига, если бы увидел?

Улэф кивнул.

– Он карлик. А среди троллей не так уж много карликов. Их самки обычно съедают ненормальных детенышей сразу после рождения.

– Мерзкая привычка.

– Тролли есть тролли, они вообще друг друга недолюбливают и стараются избегать встреч.

Облака исчезли и ярко светило солнце. Радуясь ему в кустах вокруг деревни распевали птицы. Телэн поворотил своего коня, намереваясь, видимо, посетить деревню.

– Вряд ли там найдется, что украсть, – сказал ему Кьюрик.

– Да я так просто, из любопытства, – крикнул Телэн. – Я догоню вас через пару минут.

– Может быть мне привести его назад? – вызвался Берит.

– Да пусть посмотрит, – отмахнулся Кьюрик, – а то он замучает всех жалобами на то, что ему не позволили это сделать.

Не прошло и обещанных двух минут, как Телэн галопом прискакал из деревни. Лицо его смертельно побледнело, глаза были совсем обезумевшими. Поравнявшись с отрядом, он свалился с лошади на землю. Его сотрясала рвота, сквозь которую он не мог проговорить ни слова.

– Пожалуй стоит поехать и посмотреть, – сказал Спархок Келтэну. – Остальные ждите здесь.

Двое рыцарей осторожно въехали в брошенную деревню с копьями наперевес.

– Гляди, он ехал здесь, – прошептал Келтэн, указывая на свежие отпечатки подков в грязи.

Спархок кивнул. Следы вели к дому, который был побольше остальных в деревне. Рыцари спешились, обнажили мечи и вошли внутрь.

Комнаты в доме были пыльные и голые.

– Ничего здесь нет, – пожал плечами Келтэн. – Непонятно, что его так напугало?

Спархок открыл дверь в заднюю комнату и заглянул внутрь.

– Ты бы лучше поезжал и привез сюда Сефрению, – мрачно сказал он.

– Что такое?

– Ребенок. Он не живой, мертв уже долгое время.

– Ты уверен?

– Взгляни сам.

Келтэн заглянул в комнату и издал сдавленный нечленораздельный звук.

– Ты думаешь ей стоит видеть это? – спросил он.

– Нам же нужно знать, что произошло.

– Ладно, тогда я поехал.

Они вышли из дома, Келтэн сел на лошадь и отправился к остальным, а Спархок остался стоять рядом с дверью. Через несколько минут Келтэн вернулся в сопровождении Сефрении.

– Я сказал ей оставить Флют с Кьюриком, – сказал он. – Не стоит малышке все это видеть.

– Да, – мрачно ответил Спархок. – Прости, матушка, зрелище будет не из приятных.

– Так бывает.

Они провели ее внутрь дома, в заднюю комнату. Сефрения бросила лишь один беглый взгляд и отвернулась.

– Келтэн, – сказала она, – ступай и выкопай могилу.

– Но у меня нет лопаты, – возразил он.

– Тогда используй свои руки! – голос ее прозвучал решительно, даже сурово.

– Да, матушка, – несколько испуганный таким необычным для нее проявлением несдержанности, Келтэн покинул дом.

– Бедняжка, – грустно проговорила Сефрения, склоняясь над высохшим, каким-то плоским тельцем ребенка. Особенно ужасно на фоне сморщенной серой кожи трупа выглядели открытые глаза.

– Снова Белина? – гневно спросил Спархок.

– Нет. Это работа Ищейки. Так он питается. Вот, – указала она на маленькие ранки на тельце, – и вот, и вот, и вот, и вот… Так он питается, как паук, высасывает свою жертву и остается только сухая оболочка.

– Ну все, хватит, – сказал Спархок, сжимая древко копья Алдреаса. – Следующая наша встреча с этим насекомым будет для него последней.

– Разве ты можешь позволить себе сделать это, дорогой?

– Я не могу позволить себе не сделать этого. Я буду мстить за этого ребенка. Ищейке, Азешу, или всей преисподней.

– Тобой овладел гнев, Спархок.

– Да, не спорю, да! – Спархок выхватил из ножен меч и принялся бить по бревенчатой стене, выхватывая из нее толстенные щепки. Это было, конечно, глупо, но зато ему немного полегчало.

Остальные молча въехали в деревню и приблизились к могиле, вырытой Келтэном в земле голыми руками. Сефрения вышла из дома, неся на руках то, что когда-то было маленьким человеческим существом. Флют поднесла небольшой кусок полотна и они вдвоем завернули мертвое дитя и погрузили его в могилу.

– Бевьер, ты не мог бы… – сказала Сефрения. – Это все-таки эленийское дитя, а ты человек самый благочестивый среди этих рыцарей.

– Я не могу, я не достоин, – не скрывая слез ответил Бевьер.

– А кто достоин, дорогой? Не пошлешь же ты теперь этого несчастного ребенка во мрак смерти одного, без молитвы.

Бевьер посмотрел на нее и упал на колени возле могилы и начал истово читать отходную молитву эленийской Церкви.

Флют подошла к коленопреклоненному арсианцу и нежно провела пальцами по густым, иссиня-черным волосам молодого Сириника. Спархок вдруг почувствовал, что эта странная маленькая девочка гораздо старше, чем кто-либо из них может себе представить. А Флют поднесла к губам свирель и заиграла древний гимн. Мелодия по сути своей была эленийской, но к ней примешивались особые минорные стирикские нотки. Когда молитва была окончена они взобрались на лошадей и тронулись в путь. Оставшуюся часть дня все ехали молча. На ночлег остановились у того самого горного озера, где они встретились с менестрелем. Того уже не было.

– Этого я и боялся, – нервно сказал Спархок. – Не стоило надеяться, что он все еще будет здесь.

– Может быть мы нагоним его? – предположил Келтэн. – Лошадь у него была не ахти, да он ее к тому же почти загнал.

– Может и нагоним, – заметил на это Тиниэн. – Ну а что мы будем с ним делать, когда поймаем? Вы же не собираетесь убить его?

– Только в крайнем случае, – ответил Келтэн. – Теперь-то Сефрения наверно сможет вылечить его.

– Я благодарна тебе за такую уверенность в моих силах, Келтэн, но сейчас она, боюсь, неуместна, – отозвалась Сефрения.

– А это одержание у него когда-нибудь пройдет само? – спросил Бевьер.

– Со временем он станет не таким ревностным защитником Белины, но до конца уже никогда не сможет от этого освободиться. Хотя, возможно, это заставит его с удесятеренным пылом сочинять новые песни, важно то, что с этим он будет становиться все менее и менее заразным. Если в течение следующей недели он не встретит большого количества людей, то для графа он уже не будет представлять большой опасности, так же как и слуги.

– Хоть немного утешает, – сказал Сириник, слегка нахмурясь. – Поскольку я и так уже был заражен, зачем это создание приходило тогда ко мне ночью? Разве это не пустая трата времени? – Бевьера видимо сильно потрясли похороны несчастной жертвы Азешева демона.

– Она пыталась укрепить свои позиции, Бевьер, – ответила Сефрения. – Ты призывал к освобождению ее, но не заходил так далеко, чтоб нападать на своих друзей. А ей нужна была уверенность, что ты готов пойти ради ее освобождения на все.

Ночью, когда все уже собирались уснуть, Спархока посетила мысль, и он подошел к Сефрении, задумчиво сидящей у огня с чашкой чая в руках.

– Сефрения, – сказал он, – как ты думаешь, что замышляет Азеш? Почему он вдруг неожиданно сошел со своего пути, и начал портить эленийцев? Он ведь никогда этого не делал раньше.

– Помнишь ли ты, что сказал тебе призрак короля Алдреаса? Что пришло время Беллиому вновь появиться на свет.

– Да.

– Азеш тоже об этом знает. И им все больше овладевает отчаяние. Я полагаю, что он понял, что его послушные земохи уже мало на что годятся. Они слепо следуют его приказам, но не отличаются особым умом. Они копают это поле битвы уже несколько веков, и еще несколько будут продолжать перекапывать ту же самую землю. Мы узнали о местонахождении Беллиома за последние несколько недель больше, чем они за пятьсот лет.

– Нам повезло.

– Дело не только в везении, Спархок. Я иногда поддразниваю тебя насчет эленийской логики, но именно она помогла нам. Земох не умеет мыслить так. В этом слабость Азеша. Земох не думает, потому что ему не нужно этого делать – Азеш думает за него. Вот почему Темный бог так нуждается в эленийцах, которые стали бы служить ему. Азешу не нужно их поклонение, ему нужны их умы. Если земохи собирают предания по всем западным королевствам, так же как и мы это делали. Я думаю, он надеется, что кто-нибудь из них наткнется-таки на нужный рассказ, и тогда кто-нибудь уже из обращенных эленийцев сможет понять и увязать воедино значение этого рассказа.

– Это долгий путь.

– У Азеша есть время, он не стеснен в этом как мы.

Позднее, когда все уснули, Спархок остался стоять на страже, в стороне от костра, поглядывая на прозрачные воды озера, сверкающие в лунном свете. Из унылых лесов как и прежде доносился вой волков, но теперь этот звук не казался столь зловещим. Призрачный дух, витавший в этой чащобе теперь навсегда мертв, и носительница его заперта в башне, и волки теперь только звери, а не служители потустороннего зла. Хотя Ищейка, конечно, совсем другое дело. Спархок дал сам себе клятву, что при следующей встрече это отвратительное создание попробует Алдреасова копья.

– Эй, Спархок, ты где? – это был Телэн. Мальчик стоял рядом с костром, вглядываясь в темноту и тихо звал его.

– Здесь.

Телэн, ступая как можно осторожнее, чтобы не наделать лишнего шума, направился к нему.

– Что случилось? – спросил Спархок.

– Я не мог уснуть, вот и подумал – может ты не будешь возражать против моей компании?

– Конечно, нет, Телэн, мне и самому одиноко так стоять на страже.

– Слава Богу, что мы наконец-то уехали из этого замка, – сказал Телэн, – ни разу в жизни мне не было так страшно.

– Да и мне было не по себе, – согласился Спархок.

– Знаешь, Спархок, там, в замке, было так много всяких дорогих безделушек, но я даже и не подумал стянуть что-нибудь. Как-то странно, правда?

– Может быть ты взрослеешь?

– Но среди моих знакомых воров есть и старики, – Телэн вздохнул.

– Почему так печально, Телэн? О чем вздыхаешь?

– Я бы не сказал никому другому, но сейчас мне уже не так весело заниматься этим, как раньше. Когда понимаешь, что можешь украсть все, что угодно, когда угодно и у кого угодно, интерес куда-то пропадает.

– Может быть тебе стоило бы заняться чем-нибудь другим?

– А на что я еще гожусь?

– Я подумаю, и скажу тебе, когда придумаю что-нибудь.

Телэн внезапно рассмеялся.

– Что смешного? – спросил Спархок.

– Но учти, есть одна заковыка, я привык, что люди, с которыми я работаю, не знают, с кем имеют дело, – ответил Телэн.

Спархок усмехнулся.

– Да, пожалуй, это трудность, – согласился он. – Но мы придумаем что-нибудь.

Мальчик снова вздохнул.

– Кажется наше путешествие заканчивается, Спархок. Мы знаем теперь, где похоронен король, все что нам остается – это пойти туда и выкопать его корону, а потом мы возвратимся в Симмур, ты пойдешь во дворец, а я снова на улице…

– Ну, я так не думаю, возможно мы подберем какую-нибудь замену улицам.

– Возможно, но как только это станет скучным, я все равно убегу. Ты знаешь, я буду скучать по всему этому. Несколько раз, правда я чуть до смерти перепугался, но все равно, это было хорошее время, я всегда буду его помнить.

– По крайней мере, мы хоть что-то тебе дали, – сказал Спархок, кладя руку на плечо мальчика. – А теперь ступай спать, Телэн. Завтра утром нам рано вставать.

– Как скажешь, Спархок.

На рассвете они снова тронулись в путь. Ехали медленно и осторожно, чтобы не повредить лошадей среди колдобин и ухабов. Днем отряд проехал через деревню дровосеков, останавливаться там не стали.

– Долго нам ехать до туда? – спросил Келтэн.

– Три, четыре, ну уж в крайнем случае пять дней, – ответил Спархок. – Когда выберемся из леса, дорога станет лучше. Тогда мы сможем ехать быстрее.

– Вообще-то все, что нам необходимо сделать это найти «могилу великана»?

– Не думаю, что это будет сложно. Гэзек говорил, что местным жителям она служит опознавательным знаком. Поспрашиваем крестьян…

– Тогда мы начнем копать?

– Да, и никто не будет делать это за тебя.

– Ты помнишь, что говорила Сефрения в замке барона Олстрома в Лэморканде? – серьезно спросил Келтэн. – Что появление Беллиома прогремит по всему свету.

– Да, помню.

– Значит в ту минуту, когда он окажется у нас в руках, и Азеш узнает об этом. И обратная дорога в Симмур будет просто наводнена земохами. Это будет весьма нервная поездка.

– Не совсем так, – не согласился подъехавший к ним Улэф. – У Спархока уже есть кольца. Я могу научить его нескольким словам на языке троллей, и, когда Беллиом окажется в его руках, ничего и делать-то особенно не потребуется – он сможет сметать с дороги целые армии земохов без особого труда.

– Неужели он так могущественен?

– Келтэн, ты даже представить себе не можешь. Если то, что о нем рассказывают не вранье хотя бы наполовину, то для Беллиома нет ничего невозможного. Спархок сможет даже остановить солнце, если захочет.

– А что, надо знать язык троллей, чтобы управлять Беллиомом? – спросил Спархок.

– Не скажу точно, – ответил Улэф, – но раз в Беллиоме заключена сила Троллей-богов, то они может и не ответят на слова произнесенные на эленийском или стирикском. В следующий раз, когда я буду призывать кого-нибудь из них, я спрошу его об этом.

К ночи они снова встали лагерем в лесу и после ужина Спархок отошел от огня поразмыслить в одиночестве. К нему тихо подошел Бевьер.

– Когда мы доберемся до Вэнна, мы сделаем там остановку? – спросил Сириник.

– Скорее всего.

– Хорошо, мне нужно будет посетить храм. Я соприкоснулся с дьявольскими силами и мне нужно очищение.

– В этом не было твоей вины, Бевьер, это могло случиться с любым из нас.

– Но все же это был я, Спархок. Ведьма знала, что я наиболее слаб перед земными страстями.

– Ты? Бевьер! Это просто чушь. Ты самый благочестивый человек из всех, которых я когда-либо встречал.

– Нет, – печально покачал головой Бевьер. – Я знаю свои пороки. Меня сильно влечет к прекрасному полу, увы.

– Ты молод, мой друг, так что это вполне естественно. Это чувство убывает со временем, по крайней мере так мне говорили.

– Так с тобой это тоже бывает? Я надеялся, что к тому времени, когда достигну твоего возраста, я уже избавлюсь от этих вожделений.

– Не надейся слишком, Бевьер. Я сам знаю нескольких седовласых старцев, которые уже в свои преклонные годы продолжают терять голову при виде каждого хорошенького личика. От этого никуда не денешься, друг мой. Если бы Богу было совсем неугодно это чувство, Он бы не допустил бы его в человеческой жизни. Когда в моей жизни случились такие трудности, я обратился к патриарху Долманту, и он сказал мне то, что я говорю тебе сейчас. Конечно, я продолжал чувствовать вину, но не так остро.

Бевьер усмехнулся.

– Ты, Спархок? С этой стороны я тебя никогда не знал. Мне всегда казалось, что вся жизнь твоя предана одному лишь долгу.

– Ну не совсем. У меня остается немного времени и для других мыслей, – Спархок улыбнулся. – Жаль, что у тебя не было возможности познакомиться с Лильяс.

– Лильяс?

– Видишь ли, я провел в ссылке десять лет. Это женщина из Рендора, я жил с ней почти все это время.

– Спархок.

– Это было частью необходимой маскировки – ведь я изображал из себя рендорского торговца.

– Но ты ведь не… – Бевьер не договорил. Спархок был просто уверен, что молодой арсианец покраснел, но темнота скрывала его лицо.

– Конечно да. Иначе Лильяс оставила бы меня. Она женщина с большими аппетитами, а мне нужно было раствориться среди обычного рендорского люда. Я должен был поддерживать с ней отношения, чтобы не привлечь к себе внимания.

– Ты просто потрясаешь меня, Спархок.

– Пандионский Орден умеет взглянуть в глаза жизни. И если для наших целей нужно что-то сделать, то мы делаем это. Не беспокойся, мой друг, ничего страшного с твоей душой не происходит.

– И все же мне необходимо побывать в храме.

С первыми лучами восходящего солнца они покинули свою ночную стоянку. Как только они выехали из лесу, дорога стала ровнее и шире. Иногда с вершины холма было видно поблескивающую в лучах весеннего солнца широкую водную гладь Вэнна. А когда солнце склонилось к закату, окрасив западную сторону неба во все оттенки алого цвета, они добрались до северных ворот города Вэнн.

Снова им пришлось проехать по кромешной темноте узких улочек, больше похожих на пещеры и они снова прибыли к тому же самому постоялому двору, на котором останавливались прежде. Содержатель гостиницы – толстяк пелозианец проводил их в комнаты для гостей.

– С приездом, мои господа, – сказал он. – Как вам понравилось в этих проклятых лесах?

– Неплохо, приятель. Кстати, ты можешь рассказать своим знакомым, что Гэзека теперь нечего боятся. Мы узнали, что было причиной всех слухов и позаботились об этом.

– Благословенны будут Рыцари Храма! – радостно воскликнул хозяин. – Эти слухи отпугивали от Вэнна приезжих торговцев, а для меня они – хлеб.

– Теперь там, в Гэзеке и в лесах все спокойно.

– А это что, было какое-нибудь чудовище?

– Можно сказать и так, – вмешался Келтэн.

– Вы убили его?

– Мы погребли его, – пожал плечами Келтэн и принялся стаскивать с себя доспехи.

– Кстати, приятель, – вспомнил Спархок. – Нам найти найти место, которое называется «могила великана». Ты случайно не знаешь, откуда нам лучше начать свои поиски?

– Это, кажется, на восточном берегу, – ответил хозяин. – Там есть несколько деревень, но не на самом берегу, потому как там торфяные болота вместо берегов, – он рассмеялся. – Их нетрудно будет найти – тамошние крестьяне топят печки торфом. Так что у них там полно дыму. Не увидите, так почуете.

– А что ты думаешь предложить нам на ужин сегодня? – деловым тоном поинтересовался Келтэн.

– Это единственное, о чем ты способен думать, – проворчал Спархок.

– Мы ездили довольно долго, Спархок, и мне нужно немного настоящей пищи. Все вы, господа, конечно, хорошие компаньоны, но вот ваша стряпня оставляет желать лучшего.

– О, мой господин, – воскликнул хозяин. – У меня как раз сейчас на вертеле вот-вот будет готова целая бычья нога.

Лицо Келтэна растянулось в блаженной улыбке.

Верный своему слову Бевьер провел всю ночь в церкви и присоединился к ним только утром. Спархок решил не задавать ему лишних вопросов.

Отряд покинул Вэнн и отправился по дороге на юг, к озеру. На этот раз они добрались дотуда гораздо быстрее, потому что теперь их не сдерживала болезнь Келтэна, Тиниэна и Бевьера.

Около полудня к Спархоку подъехал Кьюрик.

– Мне кажется я уже чувствую в воздухе торфяной дым, – сообщил он. – Здесь где-то недалеко должна быть деревня.

– Келтэн! – позвал Спархок.

– Да?

– Тут поблизости деревня. Мы с Кьюриком поедем туда. Разбивайте лагерь, разводите хороший костер. Может быть мы будем возвращаться уже в темноте. Нужен знак, чтобы нам найти вас.

– Я знаю, что делать, Спархок.

– Хорошо, тогда приступай, – Спархок и оруженосец свернули с дороги и галопом погнали лошадей через поле к небольшому скоплению деревьев примерно в миле к востоку.

Запах торфяной гари все усиливался. Странно было ощущать в открытом поле расслабляющий аромат домашнего очага. Спархок вольготно откинулся в седле.

– Не будь таким уж слишком уверенным, – ворчливо предупредил его Кьюрик. – Дым делает странные вещи с вашими головами. Эти торфяные углежоги не слишком-то надежные люди, уж и не знаю кто хуже они или лэморкандцы.

– Откуда такая осведомленность, Кьюрик?

– Есть способы, Спархок. Церковь рассуждает о вещах возвышенных, знать узнает обо всем из посланий и депеш, а простые люди занимаются делами земными, и кое что знают о них.

– Что ж, я учту это. А вот и деревня.

– Лучше предоставь разговоры мне, когда мы окажемся там, – сказал Кьюрик. – Как бы ты не старался, ты все равно не сможешь походить на простого человека.

Дома в небольшой деревушке были чумазые и приземистые, построенные из серого полевого камня и крытые тростником. Во дворе ближайшего из них на табуретке под открытым навесом доил бурую корову толстый крестьянин.

– Здорово, друг, – сказал ему Кьюрик, спрыгивая с лошади.

Крестьянин обернулся и туповато помаргивая уставился на них.

– Не слыхал ли ты случаем о месте, называемом «могила великана»?

Человек продолжал глазеть на них, ничего не отвечая.

Тут из соседнего дома вышел косоглазый высокий мужчина в крестьянской одежде.

– Вы ничего не добьетесь от него, сообщил он. – Когда он был еще мальчишкой, его в голову лягнула кобыла. С тех пор он так и не пришел в себя.

– Печально слышать, – протянул Кьюрик. – Может тогда ты нам поможешь? Мы ищем место, которое называется «могила великана».

– Но вы хоть не собираетесь туда ехать на ночь глядя?

– Да нет, мы хотели дождаться рассвета.

– Ну, так-то лучше, но не намного. Это место нечистое, вы знаете?

– Нет, не слыхал ничего такого. Так где же оно находится?

– А вон дорожка на юго-восток, видите?

Кьюрик кивнул.

– Вот как солнце взойдет, так и ступайте по ней. Прямо туда и придете. Отсюда четыре или пять миль.

– А тебе никогда не приходилось видеть, чтобы там кто-нибудь что-то искал, может копался там кто-то?

– Не-а, никогда не видал ничего такого, да и не слыхал. Да нормальный человек и не станет копаться там.

– Мы слышали, что здесь в округе шатается какой-то тролль.

– А это что за штука – тролль?

– Ну, этакое страшное косматое чудище. А этот, говорят, еще уродливее остальных.

– Ааа! Да, точно. Он прячется где-то в болотах и выходит только ночами. Он бродит по берегу озера и страшно вопит, а иногда начинает колотить передними лапами по земле, будто совсем спятил. Я сам его видел пару раз, когда собирал торф на болоте. Будь на то моя воля, я бы держался от него подальше. Похоже у него тяжелый нрав, у этого вашего тролля, так что ли вы сказали?

– Хороший совет. А стириков здесь поблизости не видно?

– Нет, они здесь не бывают. Мы здесь не любим язычников. Да у тебя полно вопросов, друг.

Кьюрик пожал плечами.

– Лучший способ узнать о чем-нибудь, это поговорить с людьми, – просто ответил он.

– Ну, тогда пойди да поболтай еще с кем-нибудь, – внезапно человек потерял все свое дружелюбие. Нахмурившись, он посмотрел на толстяка, доящего корову. – Подоил уже, что ли?

Тот отрицательно покачал головой.

– Ну так пошевеливайся! Пока не сделаешь все, жрать не получишь.

– Спасибо, что уделил нам время, друг, – сказал Кьюрик, садясь на лошадь.

Высокий человек что-то проворчал и пошел в дом.

– Полезные сведения, – сказал спархок, когда они выезжали из деревни в ярко-алых лучах заходящего солнца. – По крайней мере поблизости нет земохов.

– Я бы не стал так уверенно говорить, Спархок, – возразил Кьюрик. – Этот парень – не самый надежный источник сведений, его пожалуй, особо и не интересует, что твориться вокруг него. Кроме того, нас беспокоят не только земохи. Этот Ищейка может наслать на нас кого угодно, да еще этот тролль… Если правда то, что говорила насчет появления на свет этого камня Сефрения, то он будет первым, кто узнает об этом.