Текст книги "Дело человека [Дело для настоящих мужчин]"

Я хочу возбудить в вас тревогу – потому, что это может оказаться наиболее угрожающим аспектом инфекции. Пока что тина сопротивляется большинству наших попыток контролировать ее. Она не чувствительна к температуре и может выживать в широком диапазоне условий воды. У нас есть некоторые успехи в сдерживании роста тины с помощью жгутиковых бактерий, но это ограниченный успех. Не сегодня наши лучшие результаты получены выливанием сырой нефти в воду и поджиганием ее. Я уверена, что мне не надо много говорить о непреемлемости такого решения.

Она остановилась отпить воды, проверила заметки, потом вызвала на экран следующую серию картинок – некую разновидность жукоподобного насекомого, однако стоящего на двух ногах. Передние четыре ноги были очень короткими, они выглядели атрофированными, если бы каждая не заканчивалась очень мощно выглядевшими клешнями. Кузнечик в его жвалах устанавливал масштаб. Жук был размером с воробья. – Это не насекомое, – сказала доктор Цимиф. – Не попадайте в ловушку представления, что это насекомое, потому что делать так, значить быть слепым к возможности, что это создание обладает свойствами весьма отличными от насекомоподобных.

Следующая картинка показала жука стоящим в темном углу, словно в засаде. Он стоял выпрямившись, длинный черный раковиноподобный панцирь покрывал его, как пелерина. Форма его головы, как и поза, навела меня на мысль о Джеке – Потрошителе. – Мы назвали эту тварь ночным бродильщиком, – сказала доктор Цимиф. – Он обнаружен сравнительно недавно, поэтому мы не можем вам много рассказать о нем. Он ест большинство земных насекомых и не питает отвращения к случайной мыши, птице или лягушке. Этот экземпляр – еще маленький. Мы находили их величиной в двадцать сантиметров. Мы надеемся, что это их предельный размер. Мы не уверены. Они не ядовиты, но укус болезненный. Интересный факт об этом укусе – большинство хищных насекомых разжижают пищу для съедения, эта же тварь достаточно велика, чтобы не обеспокоиться этим. Он использует свои мандибулы, как зубы. Мы полагаем, что их переваривание в чем-то напоминает птичье, так что они могут глотать небольшие камешки, чтобы помочь перемалыванию пищи в желудке. Здесь хорошее место заметить, что он является серьезным соперником птиц в нашей экологии. Он прожорлив и без сомнения представит весьма мощную конкуренцию всем нашим небольшим хищникам.

Следующая серия картинок – на этот раз нечто розовое. – Мы еще не уверены, является ли это растением или животным. Мы назвали его: жук-сахарная вата. Он яркий, как одуванчик, и так же легко распространяется. Он не токсичен, съедобен, и, насколько мы способны были определить, не представляет опасности своему окружению. Это означает, что мы еще не можем установить природу этой опасности – я еще остановлюсь на этом пункте несколько позже.

– Сначала я хочу показать вам эту милую маленькую тварь… – Раздался вежливый смех, когда слайд появился на экране. – Мы называем ее жуком – трубочистом, потому что он выглядит, словно сделан из ершика. И опять, не заблуждайтесь тем фактом, что он выглядит как насекомое. Это просто экологическая ниша, в которой он живет. У него нет сегментированного тела, и его экзоскелет покрыт толстой кожей и этим мягким белым мехом, который вы видите. Это создание нюхает воздух всем своим телом. Теперь обратите внимание на его булочкоподобные ноги: эти подушечки тоже сенсорные органы, даже более чувствительные. Он не просто стоит на этом листе, он и пробует его заодно. Глаза создания расположены на верхушке этих двух антенн, и они способны регенерировать. Эта тварь ест жуков-сахарная вата, им питается ночной бродильщик. Я не могу рассказать вам много более этого. Мы не знаем ничего о способе его размножения. Мы можем сказать, что он двигается очень быстро и может съедать листьев ежедневно в количестве равным дважды своему весу. Мы ожидаем, что он будет встречаться гораздо чаще следующим летом. Или даже раньше.

Следующая картина показывала поле плюща с алыми листьями. – Мы называем это растение «красное кудзу» по очевидным причинам. Листья ярко красные с белыми прожилками. Растение любит болота и стоячие воды и размножается бешено, продвигаясь со скоростью двух метров в неделю. Пока что мы нашли его только в бухтах Луизианы, но ожидаем, что оно распространится по всему морскому побережью, если это не будет контролироваться.

Присутствующие начали волноваться. Созданий было слишком много.

– Теперь еще одна – она выглядит как земная тысяченожка, за исключением горбов на ее, э-э, плечах – мы не уверены, что она присутствует в каталоге. Есть свидетельства, позволяющие предположить, что это может быть земным животным, мы знаем, что несколько из них изучались в Африканском Экологическом Центре в Найроби более двадцати лет назад, но они были утеряны в огненном шторме, разрушившим город. Эти создания всеядны и способны на короткие перебежки по открытой территории. Мы думаем, что они служат мусорщиками в экологии Хторра. Мы видели их мало. Теперь следующее создание…

Как? Что же это? Она не сказала о тысяченожках ничего! И почему у хторров корраль заполнен ими?

– … выглядит похожими на москита анафелес, но снова, пожалуйста, не обольщайтесь сходством. Оно лишь поверхностно. Имеются значительные внутренние различия. Мы называем этот инсектоид – жалящая муха. Она питается кровью – предпочтительно человеческой кровью, но также счастлива с кошками, собаками, коровами, лошадьми – в общем со всем, что может найти. Она не разборчива и по этой причине, мы подозреваем, что она являлась главным переносчиком болезни… – Она сделала здесь паузу, в аудитории поднялся возбужденный гам. Через секунду она возвысила голос и продолжала поверх шума. – Мы подозреваем это, но мы еще не уверены. Еще слишком много вопросов осталось без ответов. Но, – теперь она наклонилась над подиумом, опираясь на руки, – мы смотрим на нее, как на наиболее приемлемый организм для внесения эпидемий чумы в человеческую популяцию. – Она была весьма уверена в последствиях этого заявления. Как и ее аудитория.

Она заговорила в полный голос: – Я хочу, чтобы вы осознали – пока это только теория! Мы знаем, что две чумы проявились в более чем одной форме – наподобие бубонной и легочной формах Черной Смерти. И они могли передаваться чиханием, прикосновением к зараженной чашке или одеялу. Поэтому мы рассматриваем ее, эту жалящую муху, не как главный переносчик, а как метод интродукции. Если это имело место. Однако, такое допущение приводит нас прямо к следующему пункту: к самой чуме.

Сегодня мы действуем на основе теории, что семь главных инфекций и девять второстепенных, которые провели децимацию человеческого вида, должны рассматриваться как часть общего плана экологической инфекции. Я хочу, чтобы вы поняли, что мы пришли к этому выводу не сразу. Когда вы посмотрите на перекрывающиеся рисунки болезни и вторжения, то их связь очевидна, но всего лишь несколько месяцев назад, когда большинство из нас еще шаталось от первоначального удара бедствия, у нас просто не было достаточно надежных данных для установления корреляции.

Э-э, я не вхожу здесь в политические и психологические сферы, но хочу привлечь внимание к причинам, по которым убедительная идентификация болезней, как внеземных, не произошла вплоть до начала этого года. Убедить наше правительство, – и я не считаю это высказывание критикой в его адрес, – что существует весьма реальное присутствие чужих на нашей планете, при данных обстоятельствах было труднейшей частью нашей работы. У нас было очень мало твердых доказательств и было очень трудно расслышать наши голоса во время, э-э, взрыва истерии. Мы не можем допустить, чтобы подобная путаница случилась снова! – Она остановилась. Очевидно, поняла, что сердится. Отпила воды и поглядела в свои заметки. Она, похоже, приготовила массу всего, чтобы справится с неудобной темой. Неудобной для себя или для аудитории? Я не был уверен. Когда она успокоилась, то снова оглядела зал.

– Позвольте сказать еще кое-что. Я хочу устранить некоторые спекуляции. В ранние дни чумы было множество обвинений со всех сторон, что это – орудие войны. В то время предполагалось, что причиной является содействие человека. Теперь мы знаем, что это не так. Опустошение коснулась всех нас равным образом, и ни одна нация на планете не выиграла от чумы. И конечно теперь биологические свидетельства тоже имеют место – поэтому мы должны отбросить недоверие и оставить подозрительность. Немедленно! Ситуация слишком настоятельна, чтобы рассеивать нашу энергию.

Она положила руки по обе стороны подиума. Осмотрела зал, словно заглядывала в глаза всем и каждому из нас. Она сказала: – Обвинение, что чума есть орудие войны недостаточно точно, потому что слишком близоруко. В действительности эпидемии являлись инструментом экологического манипулирования. Мы, как люди, можем быть в чем-то предубеждены против применения такого опустошительного орудия, но, как ученые, мы не можем не восхищаться искусством, с которым это конкретное средство было применено. Почти восемьдесят процентов представителей доминирующего вида нашей планеты было вырезано столь же изящно, как хирург вырезает лазером раковую опухоль. Если они смотрят на нас именно так, у них не должно быть моральных проблем с последующим применением – продолжая ту же метафору – хемотерапии. Мы увидим. Но если такова их цель, то они должны завершить большинство своих намерений за очень короткое время. Менее двух лет. – Она остановилась и вытерла лоб платком. Отпила еще глоточек воды.

Когда она заговорила снова, голос был ниже, медленнее и тверже. Суровость тона несколько уменьшилась, но она выглядела очень серьезной: – Мы говорим об этом, как об экологической инфекции, так как не можем доказать что-либо большее. Мы специально не называем ее вторжением, потому что не способны обнаружить силы вторжения. У нас нет свидетельств посадок инопланетян, нет наблюдений кораблей, нет свидетельств развитой технологии любого сорта. Если к нам вторглись, то где же агрессоры?

Одно время мы подозревали, что громадные пурпурно-красные создания, которые мы называем хторрами, и есть наши враждебные визитеры, но эта теория быстро приобрела дурную славу, потому что мы не способны доказать, что эти создания обладают хотя бы потенциальным разумом, пусть единственно теми возможностями, что необходимы для организации вторжения через гигантские расстояния в пространстве. Мы предполагаем конечно, что экологическая инфекция имеет источником планету в другой звездной системе, ибо она не может происходить ни с какой планеты нашей солнечной системы. За доводами в пользу такой позиции я отсылаю вас к анализу доктора Суэйла. Однако вопрос остается: где же агрессоры?

Я подхожу к ответу на этот вопрос – ответу в некотором смысле. Однако, это окольный путь. Вам придется немного потерпеть, потому что в поисках преступника нам надо внимательно обозреть улики.

Когда мы рассмотрим общий план – жалящих мух, ночных бродильщиков, красное кудзу, морскую тину, бактерии, вызывающие чуму, даже, э-э, самих хторров – мы находим, что имеется ярко выраженная тенденция к прожорливости, как если бы эти жизненные формы, развиваясь в гораздо более конкурентной экологии, не только выиграли, но и преуспели в своем окружении. Здесь, на Земле, без их природных хищников, без всех сдержек и противовесов стабильной экологии, эти жизненные формы не могут не стать дикими. Мы видим, что это происходит на всей планете.

Мы думаем, что никто из этих созданий не безвреден для земной экологии, особенно те, кто выглядит безвредным. Именно они представляют наибольшую опасность потому, что именно их более всего можно недооценить. Мы идентифицировали сто пятьдесят четыре новых вида, и, вероятно, есть гораздо больше таких, что мы еще не обнаружили. И все потому, что у нас нет людей. По разным практическим причинам большинство мировых экологических агентств перестало существовать. И это, в частности, делает нас вдвое больше уязвимыми перед таким видом экологической инфекции. Во-первых, потому что мы не знаем всего, что происходит здесь, и, во-вторых, потому что если бы даже у нас были наблюдатели в поле, у нас нет ресурсов для адекватного ответа. Нам необходимо перестроить эти агентства и без промедлений! Если мы мобилизуемся сегодня, еще есть шанс, что мы сможем создать сильный ответ на угрозу. Если нет, тогда давление на нашу экологию от этих ста пятидесяти четырех различных и прожорливых видов несомненно разобьет вдребезги все, что осталось от жизни, какой мы ее знали на нашей планете.

Все очень просто: нашу экологию атакует гораздо более успешная экология. Их родная планета, может быть, на пол-миллиарда – я сказала миллиарда – лет старше Земли, со всеми соответствующими преимуществами расширенной эволюции, которые подразумеваются для представителей видов экологии этой планеты. Подразумеваемый возраст этой экологии и их родной планеты может также быть ключом к тому, почему эта инфекция вообще имеет место. Наверное, их родная планета износилась. Или их солнце становится холодным. Все, что мы видим, очень может быть попыткой разумных видов пережить смерть их родной планеты.

И если мы правы в оценке возраста экологии Хторра, то именно поэтому мы не будем способны применить земные микроорганизмы против жизненных форм Хторра. Если жизненные формы Хторра, которые мы наблюдаем, есть продукты дополнительного бездонного количества миллионов лет эволюции, то это подразумевает, что они обладают накопленным иммунитетом против любой мутации любого микроба, который развивался на их родной планете. А это предполагает, что она будут обладать широким спектром устойчивости к неизвестным микроорганизмам. Наши микробы не будут представлять для них угрозы, потому что, по сравнению с их, наша экология проще, гораздо проще. Мы являемся большими рептилиями, которые смотрят на появление травы, цветковых растений и терапсидов в нашей экологии, и удивляются, что, к черту, происходит с нашим миров. Здесь у нас нет природной защиты.

Она наклонилась на подиуме, словно хотела заглянуть в лицо каждого в зале: – Если мы примем эту гипотезу – а я не вижу, как мы можем ее избежать – тогда мотив нашего инициативного собрания не является более вопросом. Есть только одна возможная интерпретация ситуации: мы на войне! На войне, не похожей ни на что виданное и даже предполагаемое в истории нашей планеты! – Она запнулась, словно смущенная собственной горячностью. Остудила ее, чуть пригубив воды, и продолжила: – Проблема в том, что у нас нет свидетельств о противнике, планирующем это вторжение. Он должен быть, но где? И снова мы возвращаемся к вопросу: где же настоящие хторры? – Доктор Цимпф позволила вопросу повисеть немного в воздухе. Она посмотрела в свои заметки и пощипала толстую переносицу.

Она подняла глаза и заговорила быстрым темпом: – В действительности мы, вероятно, задаем неверные вопросы. Нам надо посмотреть на ситуацию с точки зрения вторгающихся. Теперь я отсылаю вас к исследованиям Скотака-Олдерсона о колонизации планет. Конечно, в этих работах авторы говорят о Венере и Марсе, но излагаемые общие принципы приложимы к любому миру.

Коротко говоря, Скотак и Олдерсон разбивают процесс колонизации на части. Часть первая есть терраформирование, а фаза 1 первой части включает в себя создание атмосферы, в которой могут выжить земные организмы. Фаза 2 начинается интродукцией выбранных жизненных форм для создания благоприятной протоэкологии колонизируемого мира.

Теперь, возвращаясь к нашей собственной ситуации, очевидно, что некий разум проводит их фазу 2 здесь, на Земле. Они, если хотите, хторроформируют нашу планету.

Точно так же, как мы нуждались бы в образовании степей для прокорма нашего крупного рогатого скота, в зерновых полях для питания цыплят, в лесах для производства бумаги, строевого леса и пластмассы, в пчелах для опыления цветов наших растений, чтобы у нас были фрукты и овощи, то должно быть неизвестные хторровы плановики нуждаются в установлении поддерживающих видов, необходимых для выживания их цивилизации. Именно это происходит сейчас. И будет происходить далее.

Основываясь на взвешенном моделировании Скотака-Олдерсона, инфицирование Земли будет происходить в три, может быть, в четыре этапа. Каждый этап будет характеризоваться специфическим уровнем поддерживающих видов, интродуцируемых прежде, чем появится следующий уровень. Другими словами, они не привезут хторров эквивалент койотов, пока хторровы кролики не станут толстыми, и не привезут хторровых кроликов, пока не зазеленеют хторровы пастбища – в нашем случае, не заалеют – и не посадят пастбища, пока хторровы земляные черви не разрыхлят почву. Это ставит нас в невыгодное положение, потому что мы видим каждый вид вне контекста, не зная как соответствует один другому в рамках большого плана. Это так же трудно, как пытаться восстановить симфонию, когда все, что у нас есть – это ноты для ударных и третьего тромбона.

Вот почему мы еще не можем дать вам твердые ответы. Факты, которые у нас есть, еще несвязны. Мы можем дать вам лишь общий план, на который указывают все факты. Инфекция Земли есть их способ очистить почву. Самый легкий способ обойтись с местными жителями – выгнать их, прежде чем въехать. Предполагается, что мы уйдем далеко, прежде чем появятся новые жильцы. Если вы простите неприятную метафору, то все, что мы сейчас испытываем, это хторрова версия сноса трущоб. Проект совершенствования пригорода…

Она указала на экран позади нее. Он заполнился слайдами ночного бродильщика, тысяченожек, морской тины, красного кудзу, жалящей мухи, сахарной ваты, жука-трубочиста и целой группы других созданий, которых я не знал. Доктор Цимпф продолжила: – … и это – ударные части, передовые подразделения высоко конкурентной экологии, эти жуки и животные предназначены разрыхлить нашу планету для последующей экологии. Позвольте мне сказать еще раз: нынешняя инфекция – только первая волна гораздо большей и худшей инфекции, которая придет. Следующими придут животные, которые едят этих!

Она на мгновение склонилась к своим заметкам, нахмурилась, потом снова подняла глаза. Выражение лица помрачнело: – Не дайте ввести себя в заблуждение теми, кто хочет преуменьшить серьезность ситуации. Мы не нашли никакого легкого контроля за этой или последующей инфекцией. На этой планете у нас не было необходимого соперничества. Возможно, и мы – человеческие существа – недостаточно конкурентноспособны, недостаточно безжалостны и злы, чтобы собраться на необходимое усилие. Я надеюсь, что не права. Но я так не думаю. – Она сделала паузу, чтобы это хорошо запало.

– Мы должны понять с самого начала, что наша природная защита не будет работать. Наши единственно возможные контрмеры могут быть развиты нахождением слабостей в экологии Хторра. Мы должны изучить внутренние связи этих созданий м саботировать любым способом, каким сможем. Мы должны использовать вторгающуюся экологию против самой себя! Мы должны начать сегодня же! Это не будет легкой задачей! Это потребует массированной мобилизации – полной и тотальной мобилизации каждого человеческого существа на планете! И мы должны начать немедленно!

Она остановилась вытереть лоб. Началось сказываться напряжение того, что, видимо, было для нее трудной задачей. Я начал подозревать что-то в реакции аудитории против нее. Делегаты пришли сюда не для того, чтобы быть напуганными до полусмерти, но она пыталась сделать именно это. По их постоянному мешающему перешептыванию я предположил, что они пришли с мыслью увериться, что все под контролем, просто в следующем году надо увеличить ассигнования и ноу проблем, а потом мы все можем вернуться домой, назад к новообретенному богатству. Только это не прошло.

Доктор Цимпф говорила о конце света. И я видел враждебность на лицах некоторых слушателей.

Она продолжала: – … я не пытаюсь для вас смягчить проблему, не думаю, что опасность можно преуменьшить. Нам в лицо смотрит вымирание.

– К нам еще не вторгаются, – сказала она. – Еще нет.

Но – все идет к вторжению.

Как скоро это произойдет, мы не знаем. Как долго будет продолжаться текущая фаза, мы не знаем. Что за существа начали это, мы не знаем. Но я обещаю вам – мы узнаем это. Если останемся жить.

Это неизбежно. Все идет к вторжению. Чем-то. На следующем уровне их экологии. Жизненными формами, которые питаются этими. И кто бы ни пришел, какие

бы формы это ни приняло – неведомые твари будут более кокурентноспособны, злее, свирепее, опаснее, чем те, которых мы видим сегодня. Все, что вы видите здесь… , – и она снова показала на экран, рука вытянулась вверх и назад, палец как пистолет показывал на последний из слайдов, зияющую пасть громадного алого хторра, – … просто свеча перед огненным штормом!

Она закончила. Она не сказала: «Благодарю вас», но было ясно, что доклад окончен. Она закрыла клипборд и сошла с возвышения.

Аплодисментов не было.