Текст книги "Эмигрантка в стране магазинов"

Благодаря этому Катя стала полноправным резидентом Страны Магазинов с правом на медицинское обслуживание и отчисление средств в счет своей будущей пенсии. К тому времени ее сын уже успел закончить учебу в университете, похоронил прожившую еще несколько лет после полученных ожогов бабушку и собрался приехать в Страну Магазинов на ПМЖ, к своей маме Кате. Помню, на мой вопрос о том, заберет ли она к себе сына, Катя, тяжко вздохнув, проронила: «Конечно, очень хочется с сыном пожить, ведь у меня, кроме него, никого нет на всем белом свете. В нем – вся любовь и весь смысл жизни. А как вспомню, что мне здесь пришлось пережить, Диана, милая ты моя… Ведь не любят они здесь нас, страсть как не любят… а без любви жить ужасно, это не жизнь, а пытка. И знаешь, как тяжело мне, матери, когда понимаю, что и его, сыночка моего, здесь тоже любить никто и никогда не будет. Как же я не хочу и его обрекать на те же самые муки… А отказать в приезде тоже не могу… Не поймет он этого и, боюсь, не простит».

Мы же с подругой и соседкой Таней, помимо прогулок на природе и периодического употребления пива в небольших количествах, избавлялись от стресса еще одним способом – вечерними экскурсиями с обозрением ночного неба. Честно говоря, раньше я и предположить себе не могла, каким захватывающим может быть это занятие. Зачастую все вчетвером: я, Таня и ее дети, вооружившись надувными матрасами, добирались на машине до открытого участка горной местности, укладывали их на траву, а потом сами на них заваливались и лежа считали падавшие с неба звезды. Раньше я и представить себе не могла, что в высокогорных районах в безоблачную погоду ночное небо покрывается миллионами звезд, сияющих изумительным кристально-белым светом. Терапевтическое воздействие этой процедуры заключалось в том, что при обозрении далеких космических миров совершенно ни о чем не думалось. В такие моменты уходил не только стресс, но и забывались все подробности жизненных событий, то есть умственная деятельность как бы на время прекращалась, уступая место наслаждению от любования. Хотя казалось бы, что это такое за времяпрепровождение: ни о чем не думать и просто наслаждаться пейзажем? А вы попробуйте, уважаемый читатель, и на своем примере ощутите, какая организму от этого огромная польза! Кстати говоря, подобное ощущение возникает при любовании морской гладью. Как-нибудь в солнечный безветренный денек выйдите к морю и вперитесь в него взглядом минут так на пятнадцать. И тогда вы почувствуете, что думать ни о чем просто не хочется и что ваш мозг на это время как бы отключается и сам собой очищается от накопившегося негатива. Попробуйте, и сами в этом убедитесь!

* * *

Между тем в период работы в маленьком магазинчике семейного типа я стала замечать, что наши с мужем отношения с каждым днем все больше налаживаются и укрепляются. И вот от прогулок под луной они перешли к мирному воссоединению и, как и прежде, проживанию на совместной территории. Что же касалось проблемы с Чуланщицей, то по обоюдному согласию мы разрешили ее следующим образом. Мой муж продолжал периодически навещать эту семейную пару, но уже без меня. Разумеется, после случившегося я ничего об этих людях знать не хотела, а видеть их – еще меньше. Но если бы мне пришло в голову выдвинуть своему супругу ультиматум «либо я, либо они», то этим я поставила бы себя на один уровень с Чуланщицей и в итоге потеряла бы уважение к самой себе. Одним словом, установления правила невмешательства в вопросы личного выбора друзей и подруг для меня было вполне достаточно. Узнав о нашем воссоединении, подруга Таня очень обрадовалась, искренне, сердечно, от всей души, в отличие от большинства друзей и знакомых мужа, которые отнеслись к этому скептически, оперируя книжными фразами: «В одну воду нельзя войти дважды» или «Как волка ни корми, а он все равно в лес смотрит», – очевидно, подразумевая под «волком» меня. Я же, рискнув превратиться в волка, в ту самую воду вошла и не только не утонула, но и не была съедена ни акулой, ни ужасным аллигатором, ни задавлена моторной лодкой. Войдя в эту воду и вдохнув полной грудью воздуха, я поплыла кролем, брассом, баттерфляем, а также вольными, ни в одной секции не практикуемыми стилями плавания, решительно и быстро, навстречу своему женскому счастью.

По правде говоря, я почти никогда не произношу слово «любовь». На мой взгляд, слишком его затерли и затаскали писатели, поэты, телевизионщики. В противовес этому, я стараюсь передать ощущение любви невербальными средствами либо какими-нибудь другими ласковыми словами, выражающими истинную глубину чувств. К тому же, согласно моим личным наблюдениям, это слово зачастую употребляется в ситуациях совсем не романтического характера, и некоторые из них я бы даже назвала антиромантическими. К примеру, многие женщины с безвозвратно утерянными фигурами, загорая на многолюдных пляжах, имеют обыкновение как бы невзначай задавать своим супругам вопрос, не имеющий никакого отношения к окружающей обстановке: «Дорогой, признайся, ты меня любишь?» Или в самолете, когда семейную пару вежливо обслуживают длинноногие стюардессы с искусственно-счастливыми лицами. Разнося еду, они так низко над ней наклоняются, что, сами того не желая, обнажают перед сидящими в креслах пассажирами начало своей груди, и этого для нормального мужика бывает вполне достаточно, чтобы тут же вообразить себе ее продолжение. А затем, в самый разгар сладких грез и милых сердцу мужских фантазий, когда уже и лицо повернуто в сторону иллюминатора, и глаза прикрыты, мол «поспать что-то захотелось», вдруг, будто холодным душем, возьмет да обдаст четко и бесповоротно сформулированный и озвученный строгим голосом жены вопрос: «Вась, а ты меня сильно любишь?»

Лично для меня «любить» означает согревать и греться. Проще говоря, это такая двусторонняя духовно-энергетическая связь. Не секрет, что от любви с первого взгляда у кого-то руки потеют, у кого-то в груди щемит, а кого-то от неожиданно разбушевавшихся эмоций даже понос может прохватить. Подобные реакции, вызванные душевными переживаниями, происходят на энергетическом уровне, не уловимом никакими ультрасовременными аппаратами. И как бы ученые ни пытались объяснить этот процесс какими-то там молекулярными взаимодействиями с тем, чтобы поведать о нем всему миру в передачах телевизионных каналов познавательной тематики, с моей точки зрения, состояние внезапно охватившей влюбленности не может иметь никакого логического и уж тем более научного объяснения. А если в отношениях доминирует логика, то это уже не любовь, а брак по расчету. Да вам самим, уважаемые читатели, когда-нибудь приходило в голову: «Вон Мишка – отличный парень, давай-ка я его полюблю»? Полагаю, что нет, поскольку это в корне противоречит человеческой натуре. Даже если вы очень постараетесь заставить себя влюбиться в этого самого Мишку, то все равно у вас ничего не получится, равно как и объяснить, почему один человек вам нравится больше другого.

Полагаю, на протяжении жизни некоторые из вас задавались риторическим вопросом: «Господи, ну почему я этого козла полюбила?! Отдала ему лучшие полтора года своей жизни, а он взял и бросил меня, да еще и как, с изменой, скандалом, растоптал, в душу плюнул, негодяй, мерзавец… И что же я, спрашивается, такая растакая, ненормальная, не согласилась встречаться с тем милым молодым человеком приятной внешности, к тому же с хорошими манерами и приличной зарплатой? А ведь он так красиво за мной ухаживал! Какая же я дура, господи! Да к этому времени он бы уже, наверное, на мне женился… И прожили бы мы с ним душа в душу долгую и счастливую жизнь, детишками бы хорошими обзавелись, квартиру бы себе купили, машину, собачку бы породистую взяли, ну или там кошечку…» И если кому-то из вас, уважаемые читатели, такой монолог хорошо знаком, то очень вас прошу, не ругайте себя за неправильный выбор. Уверяю вас, вы ни в чем не виноваты, потому что на энергетическом уровне люди не анализируются, а воспринимаются и принимаются как первый раз в первый класс: все, попал, принят, люблю, я твой, а я твоя, и чем дело закончится, заранее знать об этом никому не дано.

По такому же принципу я пишу эту книгу, то есть под напором чувств-с. «Каких?» – спросите вы. А разных-с. Полагаю, в литературном творчестве, как и в любви, самое главное – это быть честной с самой собой и излагать мысли в таком виде, в каком они сформировались в собственном представлении, не приукрашивая их и не привирая для пущей элегантности. Так же и в любви, если какой-то человек запал в сердце, значит, нужно честно ему в этом признаться, а не выслеживать ежедневно через замочную скважину, куда он ходит, а затем выяснять подробности: с кем, зачем и почему. Для любви, как и для создания литературных произведений, чрезвычайно важна открытость, потому что привлечь к себе человека можно только душой нараспашку. В то же время общественностью всегда преследовалась способность полюбить человека исключительно за его человеческие качества, не обращая внимания ни на пол, ни на возраст, ни на его материальное положение. В этой связи я не уверена, что наше продвинутое современное общество свыклось с выстраиванием отношений по зову души.

К слову, на фоне общественного несогласия с разного рода вольностями больше всего до сих пор достается однополым супружеским парам. При этом мужчинам, как всегда, повезло больше. Парня, интересующегося другими парнями, называют красивым словом «гей». Помните, как в стихах у Сергея Есенина: «Гей ты, Русь моя родная!» Согласитесь, что есть в этом слове нечто размашистое, мощное, одухотворенно-романтическое. А как называют девушку, которая полюбила другую девушку? Лесбиянка. Это слово, даже при всем моем уважении к представительницам сексуальных меньшинств, навевает неприглядные рифмы: болванка, лоханка, консервная банка… Впрочем, и многие другие стереотипы длинной чередой тянутся еще со времен Домостроя. Взять хотя бы такой – когда пожилой мужчина женится на молоденькой девушке, то общественная мораль им обоим восторженно аплодирует: «Ах, какая прекрасная пара, она его заряжает молодостью и задором, а он передает ей свою мудрость и жизненный опыт!» Но когда пожилая женщина встречается с молодым человеком, каково об этом мнение общественности? Правильно: «Развратная старуха соблазнила пацана». Все эти схемы восприятия человеческих отношений, к сожалению, сохранились до наших дней, как то слово, написанное пером, которое не вырубить топором. И все же оставаться всю жизнь самим собой и не изменить собственным чувствам – это великое искусство. И дай бог, чтобы все это когда-нибудь поняли!

* * *

После восстановления отношений со своим мужем я вновь зажила регулярной половой жизнью, и вместе с этим возникла насущная необходимость посетить гинеколога. Вскоре я выяснила, что врачей данного профиля, включенных в обязательное медицинское страхование, в Стране Магазинов было всего три. И вот, записавшись на прием, я приготовилась к полугодовому ожиданию своего будущего визита. Без очереди принимали только беременных, а таковой я на тот момент не являлась. И чтобы за шесть месяцев не забыть о дне назначенного визита, мне пришлось отметить эту знаменательную дату буквально на всем, куда я периодически заглядывала: на настенном календаре, на папке с документами, в рабочих файлах компьютера, на записке, прикрепленной магнитом к холодильнику и даже на книжной закладке. Наконец спустя шесть месяцев наступил тот день, когда я удостоилась чести присоединиться к желающим узнать, в каком состоянии находятся их репродуктивные органы.

Весь путь к гинекологическому кабинету я проделала в приподнятом настроении, однако, когда в зале ожидания лицом к лицу встретилась с толпой порядка двадцати женщин, оно у меня сразу же улетучилось. Заметив мою растерянность, черноволосая девушка, ближе всех стоявшая к двери гинекологического кабинета, грубовато у меня поинтересовалась: «Тебе на какое время назначили?» – «На десять», – ответила я. «Уф-ф-ф! До тебя еще далеко, жди, – махнув рукой, подытожила она. – Только что зашла женщина, которой было назначено на восемь тридцать, так что…» Ее «так что» я интерпретировала, как «ждать придется долго» и, в слегка раздосадованном настроении, прошла в туалет женской консультации, который с порога поразил меня удивительной нечистоплотностью. «Ничего себе Авгиева конюшня…» – подумала я. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Ведь стоявшие в очереди женщины от жары постоянно вливали в себя жидкость, а после этого, естественно, шли в сортир, который по посещаемости запросто мог посоревноваться с вокзальным, правда, в отличие от последнего, мыли его всего лишь раз в сутки.

Чтобы хоть как-то убить время, я решила последовать примеру других пациенток, периодически спускавшихся на первый этаж, где стоял кофе-автомат, рядом с которым на креслах и диванах лежала куча затертых до дыр газет и журналов. С того момента каждые полчаса, напившись кофе и начитавшись стародавней прессы, я поднималась к кабинету гинеколога, где вновь кто-нибудь сообщал неутешительную новость: «Только что прошла женщина, которой было назначено на девять, а сразу за ней без очереди пройдут еще две беременные. Нас медсестра об этом предупредила». И тогда я возвращалась обратно в «читальный зал», где, в отличие от зала женской консультации, во всяком случае было куда присесть. В последнем стоял от силы десяток стульев, которые, согласно нормальной человеческой логике, уступались только беременным женщинам. В случае же, если таковых было больше, чем сидячих мест, то предпочтение отдавалось лишь глубоко беременным, то есть тем, чья беременность была более чем очевидна. Узнав, что посещения гинеколога мне еще ждать и ждать, я удрученно возвращалась к кофейному автомату и уже не раз прочитанной прессе, а через некоторое время снова шла в туалет, пока наконец до меня не дошла очередь. И вот, когда медсестра открыла дверь и выкрикнула мою фамилию, в ответ на ее зов я ворвалась внутрь кабинета как ураган.

Сидевшая там за большим письменным столом пожилая женщина-врач, приподняв с глаз очки, задумчиво на меня посмотрела и спросила: «Ты в порядке?» Я быстро, без запинки, ответила: «Да, конечно». Но повернувшись к висящему на стене зеркалу и увидев свое лицо, тут же засомневалась в правильности только что данного ей ответа. Из зеркала на меня смотрела полуобезумевшая я. Надо заметить, что подобный вид ошарашил бы кого угодно. По причине кофейной передозировки, глаза у меня увеличились в размере приблизительно вдвое, частично выкатились из орбит и сверкали лихорадочным блеском, а кисти рук подрагивали, как у видавшей виды наркоманки. В довершение ко всему прочему при попытке присесть на предложенный мне стул я очень неуклюже споткнулась и чуть было не упала. Врач снова посмотрела на меня оценивающим взглядом, задала пару стандартных вопросов, а потом предложила пройти в соседнее помещение для осмотра на гинекологическом кресле. Я стала раздеваться, но не тут-то было. Проклятый кофеин превратил мои руки в крюки, которые то и дело застревали в молнии и никак не хотели развязывать шнурки на кроссовках и расстегивать пуговицы на кофте. Наконец дело осталось только за трусами, и, сидя на гинекологическом кресле, я принялась их с себя стягивать. Вдруг прямо у меня за спиной раздалось: «Ну что, ты готова?» От неожиданности я вздрогнула и, сама того не ожидая, судорожным, «наркоманским» движением руки зацепила натянутые между ступнями ног эластичные трусы, с силой оттянула их назад и столь же неожиданно отпустила, в результате они со скоростью космической ракеты взмыли вверх и повисли прямо надо мной на освещавшей помещение круглой лампе.

Слегка ошарашенная этим зрелищем врач-гинеколог проронила: «Ничего себе! Такого здесь еще не было», и как завороженные мы с ней уставились на мои трусы красного цвета, повисшие на ламповом рожке. После длительной паузы врач позвала медсестру и попросила ее с помощью швабры или щетки «снять оттуда это безобразие». А я, стоя рядом в чем мать родила, прикрыла себе срамные места кофточкой в ожидании, чем же дело закончится. Вошедшая в смотровую медсестра вытаращила глаза на повисшие на лампе трусы и пару раз неприлично хихикнула, а потом залезла на гинекологическое кресло и попыталась их оттуда сбить с помощью щетки на длинной палке, однако безрезультатно. Спустившись с кресла, она промолвила: «Н-да, никак не получается. Ну, ничего, подождите, я сейчас приду», – и через несколько минут вернулась с другой медсестрой, по-видимому, работавшей в соседнем кабинете, в руках у которой было еще одно длинное приспособление для мытья, наподобие швабры. После нескольких попыток дотянуться им до трусов приглашенная на помощь девушка задумчиво произнесла: «Эх-х-х, нам бы сюда высокого человека. Посмотри-ка, может, в коридоре такая пациентка найдется!» Гинекологическая медсестра приоткрыла дверь, из-за которой послышались недовольные голоса: «Ну что же так долго?! Когда же та девушка, в конце-то концов, выйдет?» – «Когда выйдет, тогда и выйдет! – бросила она толпе, хлопнув дверью перед носом у пациенток, и, повернувшись к своей напарнице по работе, подытожила: – Там все нормального роста, высоких нет. Слушай, а может, кто-нибудь из наших поможет?» К счастью, приглашенная на помощь коллега вспомнила, что в лаборатории на третьем этаже работает очень высокая санитарка, и они вдвоем отправились на ее поиски. Я же в это время приблизилась на цыпочках к сидящей в приемном кабинете врачу и виноватым голосом спросила: «Так мне, наверное, стоит одеться?» «Подожди немного, – ответила гинеколог, – может, они твои трусы сейчас достанут».

Прошло минут пятнадцать, и в помещение, где находилось гинекологическое кресло с висящими над ним моими трусами, вошли сразу шесть человек: пять женщин и один мужчина, относительно которого медсестра сразу меня предупредила: «Не пугайся, он – врач». Правда, высокого роста среди них была всего одна – здоровенная не только ввысь, но и вширь женщина. Далее весь этот медицинский персонал, вооружившись швабрами и щетками на длинных ручках, не теряя времени, приступил к делу. Забравшись на стулья и гинекологическое кресло, сначала они попытались дотянуться уборочным инструментарием до висящих на лампе трусов, что со стороны, надо сказать, выглядело зрелищем не для слабонервных. В тот момент я даже забыла, что сижу в первозданном виде и только молилась Богу, чтобы под высоченной и весящей центнер мясистой теткой не рухнуло гинекологическое кресло, на котором она, в дополнении ко всему прочему, периодически подпрыгивала. Через некоторое время кто-то из женщин предложил: «А давайте трусы ветром собьем!» Врач мужского пола засомневался: «Не думаю, что это поможет. Так просто они оттуда не слетят. Если только от потока ветряной мельницы или воздушной струи самолета, но здесь у нас больница, а не аэропорт». И все-таки они решили попробовать. Взобравшись на стулья, медики разом принялись совершать ритмические круговые движения швабрами и щетками, отчего в помещении сразу стало прохладно, однако на злополучные трусы это никак не подействовало. Падать с лампы они, по-видимому, не собирались. После нескольких попыток создания ветрового потока медсестра женской консультации с ехидцей поинтересовалась у меня: «Ты жвачку что ли в трусах носишь?» – «Нет», – упавшим голосом прошептала я, стыдясь за содеянное. Трусы все никак не падали, а желавшие попасть к гинекологу женщины гудели за дверью, как пчелиный улей.

«Ну, и что теперь будем делать с этим флагом СССР? Если я не ошибаюсь, он ведь у вас был красного цвета? Я только одного не понимаю, почему именно в моем кабинете? За что?! – в форме риторического вопроса возмутилась вошедшая в помещение гинеколог. – У меня сегодня по списку еще пятнадцать женщин и вне очереди несколько. Когда я их буду осматривать?!» Тогда врач мужского пола, почесав себе штаны в районе промежности, предложил: «Ну и принимай пациенток так, с трусами на лампе. А когда прием закончится, мы их как-нибудь оттуда достанем». Кто-то из медперсонала воскликнул: «Эх, нет у нас пылесоса, а то бы мы их быстренько оттуда сдули!» – «Ну да, только пылесоса нам здесь и не хватало, о-х-х-х», – горестно вздохнула гинеколог, и вдруг ее лицо исказилось гримасой ужаса. В то же мгновение запахло паленым. Как по команде, мы устремили свои взгляды наверх, в сторону висящих на лампе трусов, от которых неожиданно повалил дым. Кто-то из медиков закричал: «Срочно погасите свет! Лампа должна остыть, а не то случится пожар!» Свет выключили, а я, порядком замерзнув и поняв, что вряд ли меня сегодня будут осматривать, принялась в потемках, на ощупь отыскивать свою одежду и лихорадочно на себя ее натягивать. Когда же члены «группы спасения» по очереди покинули гинекологический кабинет, через приоткрытую дверь до меня донеслись возгласы происходящей в зале ожидания манифестации. «Что будет, если я сейчас выйду из кабинета? Не исключено, что не на шутку разъярившиеся женщины меня там сразу убьют…» – подумала я и присела на стул возле гинекологического кресла. Сама гинеколог в этот момент была похожа на сдавшегося в плен противника. Поняв, что ситуацию уже ничем не спасти, она потеряла к ней всякий интерес, и на ее лице появилось выражение абсолютного безразличия.

Вскоре явился вызванный для тушения пожара рабочий, со складной лестницей наперевес и, перед тем, как войти в кабинет, гаркнул ревущей в зале ожидания толпе: «Разойдитесь, гражданки, пропустите, внутри случился пожар!» После этого заявления мощный рокот неожиданно стих, сменившись массовой дискуссией на тему, кто кого и чем сжег: меня гинеколог, я гинеколога, мы вместе с гинекологом что-то другое умудрились спалить или же в недрах этого кабинета произошло самовозгорание из-за несоблюдения элементарных правил технической безопасности. Войдя в смотровой кабинет, рабочий установил складную лестницу, поднялся на ее верхнюю ступеньку, а затем с брезгливым выражением на лице двумя пальцами снял с лампы мои трусы и сбросил их вниз. От души его поблагодарив, я швырнула в мусорное ведро дырявую и пахнущую гарью красную тряпочку, которая еще совсем недавно была моими трусами, а сама направилась к выходу. В этот момент сидящая в кресле гинеколог остановила меня и упавшим голосом произнесла: «Сегодня я тебя не буду осматривать. Почему, полагаю, объяснять не надо? Приходи завтра в восемь, самой первой, медсестра скажет, что тебе назначено вне очереди. И еще, – она на несколько секунд замялась и абсолютно серьезным тоном, без мало-мальского оттенка шутливости, закончила свою мысль: – Не знаю, существует ли инструкция пользования трусами, но тебе бы она очень пригодилась. Завтра их на осмотр не надевай, ладно?» В ответ я молча кивнула головой и вышла из кабинета, за дверями которого толпа уставших и рассерженных женщин безмолвно передо мной расступилась. «Ну вот, не побили, уже хорошо», – облегченно вздохнула я, а на следующий день, как и было обещано врачу-гинекологу, появилась у нее на приеме без трусов.

* * *

Продолжая мысль о том, как же бывает приятно выкрутиться из неприятной ситуации безо всякого для себя ущерба, приглашаю вас, уважаемые читатели, порассуждать о том, что же такое счастье. Лично для меня счастье – это что-то наподобие междометия. Знаете, когда человеку бывает ну о-о-очень хорошо и из самых недр души как бы само собой вырывается: «О-о-о!» К слову сказать, все счастливые моменты, отличающиеся большим разнообразием, мне бы хотелось поделить на две большие группы: традиционные и нетрадиционные. К традиционным в моем представлении относятся заранее запрограммированные или ожидаемые события, такие как рождение ребенка, юбилей, свадьба, День восьмого марта, День защитников Родины, Новый год и т. д. Эти знаменательные даты обычно отмечаются в компании родственников и друзей в приподнятом настроении и, как правило, подшофе.

Но иногда счастье приходит к нам теми самыми Господними путями, которые неисповедимы. Не было бы счастья, да несчастье помогло. С кем не бывало, правда? Кто-то, опоздав на поезд или самолет, возвращается домой в самых что ни на есть расстроенных чувствах, а там, оказывается, вовсю орудует вор, который, будучи застигнутым врасплох, тут же бросает украденные вещи и пускается наутек. Другой, потратив последние деньги на лотерею, становится счастливчиком, поскольку ему удается выиграть крупную сумму денег. Третий по дороге к дантисту трясется всеми поджилками от предстоящего мучения, а врач не только быстро и совсем не больно вырывает ему зуб, но и при ближайшем рассмотрении оказывается очень приятной женщиной, которая к тому же впоследствии становится законной супругой вышеуказанного гражданина и т. д. и т. п. Помимо всего прочего, к группе нетрадиционных счастливых моментов, на мой взгляд, относятся и те ситуации, которые едва не превратились в глубоко несчастные, но, как принято говорить в таких случаях: «Господь миловал!» Истории подобного рода тоже довольно типичны. К примеру, когда кто-то, совершенно не подготовившись к экзамену, уже рассчитывает на полный провал, но экзаменатор в последнюю минуту выводит ему тройку; или когда кого-то неожиданно прохватывает понос, но при этом ему удается добежать до расположенного через квартал туалета; или когда, с силой резанув ножом огурец, кто-то отрезает себе кусочек ногтя вместо целого пальца; или встает на весы после новогодних праздников и чистосердечно удивляется тому, что поправился всего лишь на килограмм. Надеюсь, многие из вас, уважаемые читатели, согласятся со мной в том, что счастья не бывает и не должно быть много. Его должно быть иногда и по чуть-чуть, как вкусных конфет, а иначе, как те конфеты, оно быстро приестся и перестанет радовать и восхищать. А представьте себе, что такое жить без счастья! Хуже этого ничего и быть не может! Словом, счастливые жизненные моменты нужно только уметь замечать и радоваться им от души. В качестве примера поведаю вам пару историй из личного опыта, относящихся к разряду нетрадиционных счастливых моментов.

Полагаю, уважаемые читатели, что большинству из вас хоть раз в жизни довелось отдохнуть и развлечься в аквапарке, выстроенном на свежем воздухе. А для тех, кто не в курсе, поясню, что на территории такого летнего парка полным-полно водных аттракционов: катамаранов, водных велосипедов, горок, тобогганов, бассейнов с искусственными волнами и др. И вот однажды мы с мужем отправились в один из европейских аквапарков, и там я раз двадцать проехалась по тобогганам разной длины, наслаждаясь еканьем сердца на самых закрытых поворотах. Знаете, когда кажется, что центробежная сила того гляди вытолкнет вас из тобогганного желоба и, вылетев наружу, вы что-нибудь разобьете или сломаете не только себе, но и тому, на кого приземлитесь в падении. Однако вышеописанные аттракционы были сконструированы на совесть, и ничего подобного ни с кем из посетителей не произошло. Наконец я решила накопленный на тобогганах опыт перенести на водные горки и там окончательно его закрепить. Для справки, аттракцион «водная горка» представляет собой наклонную поверхность с пластиковым покрытием, на которую вы усаживаетесь с вытянутыми вперед ногами и кладете впереди сидящему руки на пояс. В результате, образуется что-то вроде паровозика, состоящего из трех-четырех человек, и когда служащий аттракциона дает команду «Вперед!», пять-шесть таких «паровозиков» одновременно съезжают с вершины горы. К тому же для мягкости приземления служил находившийся у самого ее основания небольшой по диаметру, но довольно глубокий бассейн круглой формы, в который падали все «вагончики», то есть съезжавшие вниз на большой скорости радостно вопящие люди. В то же время вокруг этого бассейна на огромной поляне с травкой нежно-салатового цвета загорали уставшие от водных аттракционов посетители аквапарка.

Кстати сказать, в Европе вода бассейнов в местах массового отдыха, как правило, снабжена индикаторами, которые моментально реагируют на выпущенную в нее мочу, меняя обычный голубоватый цвет на какой-нибудь другой. В общем, чтобы не опозориться, всякий раз, когда меня припирало по нужде, я тут же бежала в общественный туалет. Однако не секрет, что после длительного купания расслабленный организм иногда непроизвольно что-нибудь выпускает. И именно это со мной и произошло. Сидя на горке с полиэтиленовым покрытием в ожидании старта, я слегка под себя писанула и тут же, испугавшись содеянного, постаралась удержать неожиданно сделанную лужицу, сжав ее мышцами бедер, с тем, чтобы она из-под меня не вытекла, а про себя подумала: «Да ладно, с кем не бывает. К тому же, пока я до того бассейна внизу докачусь, от нее и следа не останется».

Наконец служащий аттракциона дал команду «Старт!», и мы, сидя на попах ногами вперед, стали съезжать вниз. Но вот ведь незадача! Та самая лужица скромных размеров сработала как топливо при запуске космической ракеты, другими словами, стала скоростным пропульсатором моего тела, проследовавшего по следующей траектории. Уже в самом начале спуска на скользивших с невероятной легкостью трусах от купальника я сумела обогнать всех ехавших впереди граждан нашего «поезда». Но вместо того, чтобы лететь по горке прямо вниз, неожиданно меня занесло в сторону, и я врезалась вытянутыми вперед ногами в пару ехавших параллельно нашему «поездов». От удара формировавшие их люди разлетелись по всей поверхности горы как бильярдные шары, и, подобно мне, принялись врезаться в следующие «поезда», нарушая правильный порядок их скольжения. Меня же при столкновении на невероятной скорости с живыми препятствиями так закрутило на заднем месте в положении ногами вверх, что я уже не смогла остановиться. Сразу скажу, что увидеть несущуюся с горы тетку, вращающуюся на заднем месте, как юла, – зрелище не для слабонервных. Кстати, вы когда-нибудь летающие тарелки видели? Я тоже нет, но в тот момент запросто могла бы ею стать, если бы летела не вниз, а кверху, в открытый космос.

Некоторые очевидцы того события, возможно, даже пришли к выводу, что это такой новый экстремальный вид спорта. Существуют же плавание и синхронное плавание, велоспорт и горный велоспорт, скейтбординг и фристайл, волейбол и водный волейбол. Да что там традиционные виды спорта, когда среди молодежи из года в год все более популярным становится перемещение по лестницам, балконам, столбам и прочим объектам городского ландшафта, когда им приходится взбегать по отвесной стене, перемахивать с крыши одного дома на другой и т., и т. п. Однако в моем случае кульминационным моментом явилось вовсе не скольжение на попе при одновременном кручении, а когда я неожиданно катапультировалась вверх, не долетев несколько метров до бассейна, в который, по идее конструкторов аквапарка, должна была бы упасть. Произошло это потому, что за счет сделанной под себя лужицы мне удалось разогнаться до совершенно немыслимой скорости. И тогда, пролетев над бассейном, как какая-нибудь морская чайка, я сбила с ног троих человек и в довершение ко всему прочему приземлилась на загоравшую на травке старушку. Кстати говоря, никогда бы не подумала, что пожилые люди комплекции божьего одуванчика обладают способностью так громко орать.