Текст книги "Эмигрантка в стране магазинов"

Хотя на самом деле ничего удивительного в этом не было. Общепринятой формой поведения на ее территории являлось очевидное двуличие или, по-другому, двойная мораль. Помню, как несколько лет подряд в парламенте этого европейского государства велись немыслимые дебаты, временами доходившие чуть ли не до драки, на тему того, позволить или нет открытие одного-единственного секс-шопа. В конечном итоге, поддавшись на уговоры прогрессивно настроенных граждан, скрепя сердце правительство его все-таки разрешило. А теперь задумайтесь, пожалуйста, уважаемые читатели, над следующим парадоксом. Шутка ли сказать, но длительные дискуссии о возможном растлении молодежи подобными секс-шопами велись в стране, где ни полицейские, ни банковские служащие никогда не интересовались у ступивших на их территорию граждан, откуда у последних взялись миллионы евро и каким конкретно способом они эти деньги раздобыли. Нелишним будет заметить, что при наличии кругленькой суммы на счетах местного банка его владелец автоматически получал право на проживание в Стране Магазинов. Понятно почему, да? Чтобы он там же свои миллионы и тратил.

Что же касается особенностей представления о морали в рамках обычных взаимоотношений, то это выглядело приблизительно так. Если в качестве туриста вы, уважаемый читатель, зашли бы в один из магазинов этого европейского государства для ознакомления с последней коллекцией часов от Армани, то вежливая продавщица сходу предложила бы вам присесть в удобное кресло и выпить чашечку вкусного кофе. К тому же не исключено, что у нее нашелся бы пуфик для вашей карманной собачки, напарфюмированные салфеточки для рук и еще тридцать три каких-нибудь дополнительных и исключительно приятных деталей магазинного сервиса. А теперь представьте себе, что, покинув это заведение с приобретенными часами, вы, отойдя от него на пару метров, упали и сломали себе ногу. В этом случае даже не надейтесь на то, что, услышав ваши крики о помощи, несколько минут назад лучезарно улыбавшаяся вам продавщица выйдет на улицу и вызовет скорую помощь. Одним словом, придется вам, глубокоуважаемый турист, ползти до ближайшего медпункта или отеля, в котором вы остановились, и только там, возможно, кто-нибудь обратит на вас должное внимание и доставит в больницу.

Возвращаясь к истории о своей сломанной ноге, добавлю, что, превозмогая боль, мне удалось каким-то образом встать. А затем, скрючившись и пошатываясь, я побрела к месту своей работы, сопровождая каждый шаг то протяжным стоном, то хрипом, то звуком наподобие звериного рычания, вырывавшимися у меня потому, что надо было каким-нибудь образом сдержаться, чтобы не закричать от боли. В конце концов, мне удалось добраться до магазина, а там, прямо у входа я грохнулась на пол, простонав: «Помогите!» Подбежавшие сослуживцы сразу же вызвали неотложку, на которой меня доставили в больницу, где и был установлен диагноз: перелом стопы. Затем травматолог наложил мне на сломанное место гипс, а на следующий день с опорой на костыли я вернулась на работу, чтобы вручить своей заведующей больничный лист.

Помню, что с моим приходом в магазине стало происходить нечто странное. Один за другим ко мне подходили коллеги и тихо, почти шепотом, доброжелательным и располагавшим к беседе голосом, все подряд, спрашивали одно и то же: «Ну, признайся честно, ты ведь не по дороге на работу себе ногу сломала, а дома, и еще вчера…» И хотя такая проверка на вшивость до глубины души меня возмутила, тем не менее я сумела сдержаться и спокойным тоном каждому из них ответила, что сломала себе стопу по дороге на работу, а не где-то еще. Впрочем, спустя некоторое время одна из кассирш разъяснила мне суть происходящего. Оказалось, что, если служащий получал травму на рабочем месте или по дороге на работу, то владельцы магазина по закону оплачивали стоимость гипса, что-то около восьмидесяти евро. Но если полученная травма не имела никакого отношения к рабочему процессу, то гипс оплачивал сам служащий. Хотя с другой стороны… Задумайтесь над тем, что представляет собой сумма в восемьдесят евро для центрального столичного трехэтажного магазина, в котором в разгар туристического сезона за месяц продавалось товаров на несколько сотен тысяч евро? Это все равно что потеря губной помады для миллионерши. До сих пор меня терзают сомнения относительно того, чем была вызвана такая реакция: типичным недоверием к эмигранту или диких масштабов патологической жадностью кого-то из руководителей этой торговой корпорации, заставившего всех моих сослуживцев выпытывать у меня правду про сломанную при неизвестных обстоятельствах ногу.

Возвращаясь к начатой теме, полагаю, что причину отсутствия откровенности у европейцев в отношениях с эмигрантами наиболее точно отражает слово «высокомерие». Да чтоб я стала близкой подругой какой-то эмигрантке? Упасть так низко… Ну что вы, никогда! Как может царица дружить с плебейкой?! Да еще с той, которая неизвестно в какой грязи валялась там, у себя, в этой своей нищей стране… Кстати, однажды мне пришлось выслушать от супруга своей знакомой следующее заявление с неприкрытым расистским контекстом: «Да ты должна гордиться тем, что работаешь здесь продавцом, а не проституткой!» Искренне удивившись этому заявлению, я ответила ему: «Значит, твоя жена и дочь тоже должны этим гордиться». «Что-о-о?! – окатил меня презрительным взглядом высокомерный господин европеец, так сморщив свое лицо, что оно превратилась в малюсенькую точку, и прозудел: – А причем здесь мои жена и дочь?! Они, между прочим, в отличие от тебя, местные жительницы, родом отсюда, из Европы». Надеюсь, дорогие читатели, что вам его мысль ясна? Так вот, к вашему сведению, люди неевропейского происхождения годятся только в проститутки, но если им очень повезет, то и в продавцы тоже. Нормально. Евронарциссизм. Типичное европейское самолюбование.

Впрочем, дело не столько в том, что в Европе кто-то иногда пытается вменить эмигрантам в обязанность услуги бесплатной няньки для своих отпрысков, или прилюдно оскорбляет неприличными словами, или недоплачивает в размере заработной платы, или сексуально домогается, обвиняет в воровстве и прочих отвратительных поступках. Основная проблема заключается в том, что все это происходит с эмигрантами постоянно и повсеместно: в социальной, дружеской и рабочей среде. Помните, как в той песне: «человек собаке друг, это знают все вокруг», – и роли такой собаки в Европе удостоен эмигрант. Вы просто обязаны проявлять себя по отношению к окружающим как наивоспитаннейший человек, от всей души прощать им любую, сделанную вам пакость, послушно склонив голову, выслушивать несправедливую брань вашего шефа по службе, тратить все свои выходные и все свое свободное время, нянча их детей и выгуливая их собак на бескорыстных началах и т. д. и т. п. Словом, все это вы им должны, как тот самый верный пес из детской песенки. Правда, с одним «но»: псу иногда насыпают корма в миску и гладят по голове. Вас же никто и никогда за душевную щедрость в Европе не отблагодарит, даже на это и не надейтесь. Но раз уж вы приняли окончательное решение отправиться туда на ПМЖ, то помните, что, будучи эмигрантом там вы станете человеком без прав, но с обязанностями.

* * *

Так мы и добрались до насущного вопроса: «А как можно выдержать такой психологический прессинг?» Когда ни с одним человеком не удается откровенно побеседовать, потому что тебя либо вообще не поймут и отнесут к разряду сумасшедшеньких, больных на голову людишек, либо нутром почувствуют, что ты умнее, образованнее и душевно их чище, и тогда начнут по-черному завидовать и на каждом шагу мстить… Что делать в случае, если находящийся рядом с вами человек: так называемая «подруга» (которая ею называется, но на самом деле не является) или «друг», соседка, сосед, напарница по работе, люто вас ненавидят? В первую очередь, нужно начать с определения степени ненависти у человека, которого вы в этом подозреваете. А для этого предлагаю вам ответить на следующие вопросы. Как вы думаете, если бы у подозреваемого появилась возможность, к примеру, убить вас без шума и свидетелей, то он бы ею воспользовался? Уверены ли вы в том, что на момент убийства отделались бы от него всего одним ножевым ранением? Или таковых криминалисты обнаружили бы на вашем теле более десятка? В случае положительных ответов на все эти вопросы можете даже не сомневаться в том, что перед вами заклятый враг, который только и ждет, когда вы повернетесь к нему спиной, чтобы заставить вас страдать, как ему бы того хотелось. Такой человек растопчет вас в одну секунду, проедет по вам на тяжеловесном танке и публично обвинит вас во всех мыслимых и немыслимых грехах и ошибках. Долгие месяцы или даже годы, по-партизански затаившись в кустах, он будет внимательно за вами следить и воспользуется первой же подвернувшейся возможностью, чтобы воплотить свои мечты в жизнь. «Так как же от заядлого врага уберечься?» – спросите вы. А никак. Рано или поздно вам все равно от него достанется, на то он и враг. Кабы знать, где упадешь, соломку бы подстелил… А потому единственное, что в подобной ситуации вы можете сделать, так это насладиться радостью морального превосходства, применив очень простой в реализации метод, который я изложу ниже. «А что это даст? – спросите вы. – Ведь все равно размажут по земле танком». Правильно. Но еще задолго до этого у вас появится повод вдоволь посмеяться над тупостью своего противника.

Между прочим, такую форму психологической защиты от завидующих мне черной местью евро-аборигенов я выработала в процессе длительного за ними наблюдения. Намотайте себе на ус, что человек, который вам завидует, будет изо всех сил пытаться воплотить в реальность ваши мечты. И кстати, совсем не потому, что у него своих нет и никогда не было. Просто в этот момент его сознанием они отодвигаются на задний план и становятся не так страстно желаемыми, как ваши. Этот человек хочет стать вами или очень похожим на вас, но понимает, что по многим параметрам не дотягивает и, возможно, никогда до вас не дотянет, как бы ни старался. Однако, несмотря на это, он может сделать кое-что из того, что вы хотите, но по разным причинам у вас не получается. Подаю некоторые идеи. К примеру, скажите своему заядлому вражине-завистнику, но только как бы невзначай, мимоходом, в виде случайно слетевшего с языка секрета: «Знаешь, всю жизнь хотела побывать в Йемене (Алжире, Пакистане или на другой горячей точке планеты), но все никак не получается, то времени нет, то денег. А ведь именно там находятся самые интересные архитектурные памятники Ближнего Востока. Недавно один друг оттуда приехал и такие фоты показал, что закачаешься. И народ там, говорит, такой приятный, вежливый, обходительный, туристов прямо на руках носят… Как же я ему завидую!» А если ваш враг – женщина, то можете ей пожаловаться: «Вчера такое пальто видела в “Симоне” – в бутике на углу, ну просто шикарное: полудлинное, на четырех пуговицах, с отворотами на карманах и большим воланом на подоле. А цвет – самый модный, салатовый, в розовый горошек. И всего за 800 евро! Рассказала мужу, а он денег не дает, жадюга. Эх-х-х, а оно там одно такое на витрине, эксклюзив, и до следующей зарплаты далеко. Боюсь, его к тому времени уже купят…»

К слову сказать, однажды одной из туповатых евро-завистниц я тоскливым голосом поведала о «своей мечте» ездить на работу на спортивном автомобиле. И не прошло и недели, как эта девушка-продавец с чуть менее мизерной, чем у меня, зарплатой, мне на радость, договорилась с банком о двадцатилетнем кредите на покупку спортивного автомобиля. Неудивительно, что всех служащих нашего отдела эта новость повергла в шок. Вообразите, если бы вам вдруг заявили, что российский президент Владимир Владимирович Путин на самом деле – женщина, просто он долгие годы это очень хорошо скрывал, поскольку, работая в КГБ, научился грамотно камуфлироваться. Словом, эффект от ее поступка был аналогичным. Во-первых, кому и зачем нужна спортивная машина? Корпус у нее – мельчайший, чуть поправишься – туда просто не влезешь. Кроме того, нет нормального багажника. А как тогда на ней возить продуктовую закупку из супермаркета? К тому же верх у такого автомобиля откидной. И как, спрашивается, в зимнее время ездить на ней по Стране Магазинов? Это в минусовой-то холод? А во-вторых, когда через двадцать лет эта девушка сумеет окончательно расплатиться с банком за приобретенное транспортное средство, то вряд ли после этого еще какое-то время сможет им воспользоваться. Хотя некоторые утверждают, что кубинцы умудряются поддерживать на ходу автомобили и с сорокалетним стажем. Но ведь у них из-за экономического эмбарго просто-напросто нет другого выхода. И все-таки я за свою напарницу была очень рада. Вот это напор, вот это решительность! Правда, при полном отсутствии элементарной сообразительности. Из последних сил и денег она взяла и вот так, по полной программе, мне нагадила. Хотя это еще вопрос, кто кому. Полагаю, что сделала она это самой себе, причем весь фокус заключается в том, что об этом даже не догадалась.

Кстати сказать, уважаемый читатель, вы не поверите, с какой скоростью евро-завистники бросались реализовывать мои «несбыточные мечты». И если хотите, то сами можете применить этот метод на практике. Правда, для этого вы должны быть уверены на все сто, что ваш враг абсолютно ослеп от черной к вам зависти, ненависти и такого отношения заслуживает. Но только прошу вас, постарайтесь не ошибиться и до того как окончательно решите пустить в ход этот довольно циничный психо-манипулятивный метод, дайте этому человеку последний шанс в виде испытательного срока. А может, он все-таки исправится…

* * *

Продолжая рассказ о событиях своей профессиональной деятельности в роли кассира, напомню, что сотрудник по работе по имени Хуан, в качестве мести за неразделенную любовь, подговорил всех остальных продавцов устроить мне бойкот. Продержавшись там еще несколько месяцев, в конечном итоге я не выдержала моральной пытки и попросила работниц отдела кадров перевести меня в какой-нибудь другой магазин той же корпорации. Видно, к тому времени я уже была у них на хорошем счету, а может, понимая тяжесть моего положения, они просто по-женски мне посочувствовали, словом, к своему удивлению, уже через неделю я получила долгожданный перевод. Именно в этот период владельцы корпорации готовились открыть еще одну торговую точку в самом центре столицы Страны Магазинов, предназначенную для продажи товаров серфинговой тематики. Время поджимало, а потому продавцам и кассирам предстояло в течение всего одного месяца подготовить новый магазин к открытию. Для этого нужно было провести инвентаризацию на складе, отмыть все полки и стенды, а затем разложить на них предназначенные для продажи товары. В связи с этим мне, равно как и всем остальным коллегам, пришлось работать без продыху, в качестве уборщицы, грузчика, рабочего и еще бог знает в каком качестве. Но как только всем коллективом мы с этой задачей успешно справились, покупатели огромной толпой повалили в открывшийся магазин.

Сразу скажу, что изменения в новом рабочем коллективе оказались не только количественными, но и качественными. До этого в магазине семейного типа мне приходилось регулярно быть свидетельницей самцовых стычек своих коллег, чаще всего происходивших на почве уведенных у кого-то из-под носа клиентов, а вместе с тем и комиссионных от продажи. В этой связи, слово «самцовость» подходило к прежнему коллективу как нельзя лучше. В частности, в документальных фильмах про диких зверей нередко можно увидеть, как животные мужского пола, то есть самцы, старательно помечают вокруг себя территорию, а тех, кто проявляет неуважение к этим границам, либо изгоняют, либо убивают, либо сначала убивают, а затем съедают. Однако в новый магазин огромных размеров ежедневно приходило такое количество покупателей, что работы хватало на всех. Причем зачастую наблюдался ее переизбыток, а потому ни о какой самцовости там и речи не шло.

И если в семейном магазинчике со своими коллегами я общалась по одной и той же схеме, которой обычно пользуются среди людей низкого культурного уровня развития, то есть в разговорах с ними ограничивалась парой-тройкой тем конкретного и приземленного характера, то в новом магазине уровень интеллектуально-эстетического развития моих коллег отличался чрезвычайным разнообразием. Словом, помимо малограмотных и к тому же довольно бестолковых сотрудников были там воспитанные и очень образованные сослуживцы. Признаюсь, что приспособиться к людскому разнообразию для меня не составило никакого труда, поскольку мне всегда нравилось «жить в толпе»: в большом коллективе или крупном городе. Согласитесь, что среди большого количества людей всегда можно найти кого-то, близкого себе по духу. Помню, еще в детстве, родители отвозили меня в деревню к бабушке, и я сутками напролет изнывала от скуки, поскольку ни с одной из двоих проживавших по соседству подружек мне не было интересно, а других ровесниц там попросту не было. К тому же в многолюдном коллективе никогда не бывает скучно, так как практически каждый день происходит что-нибудь интересное. Да и люди, как правило, ведут себя открыто, раскованно, искренне. Полагаю, что в большой группе людей проще уйти от стереотипов, поскольку каждый человек не боится выглядеть таким, каков он есть, проще говоря, быть самим собой.

Однако, в отличие от здоровой по духу атмосферы общения в магазине серфинговых товаров, в отделе кадров той же корпорации царили прежние стереотипы. Как и десятки лет назад на руководящие должности директоров магазинов и заведующих секций назначались только граждане местной национальности. Согласно этому критерию, моей непосредственной начальницей, заведующей кассирами, стала двадцатипятилетняя девушка по имени Моника. Все же остальные кассирши нового магазина, хоть по происхождению и являлись европейками, но, равно как и я, были неместного происхождения, то есть родом не из Страны Магазинов, а потому не могли претендовать на статус заведующей. Сразу скажу, что моя молодая начальница обладала огромным количеством достоинств и всего одним недостатком: Моника не знала и не понимала, что, когда и как должна была делать на порученной ей должности. В принципе, желание вникнуть в суть порученной ей работы у нее было, вот только подготовка новых кадров осуществлялась таким ускоренным темпом, что им так толком ничего объяснить и не сумели. К всеобщей радости, Моника оказалась сообразительной и покладистой девушкой. Благодаря ежедневным разъяснениям рядовых кассирш, она довольно быстро усвоила все, что касалось рабочей процедуры на кассе, и, к нашей всеобщей радости, при подсчете выручки почти никогда не ошибалась.

Зато с напарницами мне повезло гораздо меньше. Первой из них стала расписная сорокалетняя дамочка, родом из какой-то латиноамериканской страны. Знаете, есть такое выражение, когда на человеке пробу негде ставить, подразумевая под этим отпетого негодяя или, в данном случае, негодяйку. Пила она как сапожник и этого обстоятельства нисколько не скрывала, регулярно хвастаясь: «А слабо, как я, на работу с бодуна на три часа опоздать? И между прочим, все шефы видели, когда я пришла, но никто из них мне даже замечания не сделал!» В реальности так оно и было. Но объяснялось это тем, что при открытии магазина все начальство находилось в такой запарке, что первые несколько месяцев им было просто ни до чего, включая хамоватую кассиршу-алкоголичку. Хотя уволить-то ее в конце концов уволили: и за опоздания, и за тошнотворный перегар изо рта, и за грубую манеру обслуживания покупателей, и за то, что, рассердившись на какого-нибудь продавца, она швыряла в него первым, что ей попадалось под руку. А однажды таким предметом оказалось большого размера шило, метнув которое, она насквозь пробила им четыре платья новой коллекции и крупную вену на руке несшего их в примерочную продавца. Тогда-то ее с треском и уволили.

Сразу же после этого на освободившееся рабочее место пришла Николь, очень вежливая девушка приятной наружности. По правде говоря, несмотря на то, что вкус не изменял ей во всем, что касалось одежды и макияжа, в ее поведении наблюдались довольно неожиданные эмоциональные всплески и противоречия. Каким-то непостижимым уму образом все вышеописанное сочеталось в ней с абсолютным отсутствием комплексов. Помню, как однажды кто-то из сотрудников на моих глазах в шутку попросил ее показать ему «титьки». Не успели мы и глазом моргнуть, как Ники быстро достала из бюстгальтера свою грудь и торжественно ее продемонстрировала стоящим поблизости продавцам.

Другую мою напарницу, проработавшую в соседней кассе три месяца, звали Эльвирой. Заступила она на службу с таким счастливым выражением на лице, будто лучше профессии кассира никакой другой в мире не существовало. Буквально в первый же день моя новая сослуживица обрушилась на меня с рассказами о том, как ей до этого было скучно жить в роли домохозяйки. Жаловалась Эльвира и на то, что собственные отпрыски замучили ее капризами и что супруг со свекровью уже давно перестали обращать внимание на все ее усилия по приведению дома в порядок, подразумевая, что все это происходит как бы само собой. В итоге новоиспеченная кассирша с гордостью заявила мне и моим сотрудникам по работе, что устроилась на эту работу не ради денег, а для повышения собственного авторитета в глазах своих родственников. Быстро освоившись с рабочими обязанностями, Эльвира ровно половину рабочего дня посвящала письменным ответам на эсэмэски своего мужа, который, судя по всему, забрасывал ее признаниями в любви. «Ах, смотри, пишет, что меня безумно любит и этим вечером приглашает на романтический ужин в ресторан!» – сначала читала, а потом демонстрировала мне очередное его сообщение Эльвира. И вот как-то раз она призналась нам, продавцам и кассирам, в том, что заботливый супруг умоляет ее оставить работу кассира. Повествуя об этом всем по очереди сотрудникам по работе, Эльвира закатывала глаза, заламывала руки и по-театральному стонала: «Чего только не сделаешь ради семьи! Ну как тут не согласиться, когда он меня та-а-ак любит!» И вот, в свой последний рабочий день Эльвира поднялась в кабинет заведующей, чтобы забрать какие-то бумаги, необходимые для расчета, а в это время за ней неожиданно заехал муж. Услышав от нас, что его супруга спустится через несколько минут, он решил ее подождать, встав рядом с моей кассой, чем сразу же привлек к себе внимание других сотрудниц. Одна из продавщиц, не сумев подавить в себе внезапно проснувшееся любопытство, приблизилась к нему и первой заговорила: «Так вы, значит, Эльвирин муж? А мы, знаете ли, о вас наслышаны и уже в курсе, что вы не хотите, чтобы Эльвира здесь работала». Вытаращив на нее глаза, мужчина опешил: «Да нет, почему же, любые деньги в семье с двумя детьми никогда не лишние». Признаться, такого ответа продавщица никак не ожидала и удивленно на него посмотрела. «Ка-а-ак?! – воскликнула она. – А нам Эльвира сказала, что вы ее ежедневно забрасываете сообщениями по телефону про то, как безумно ее любите и мечтаете о том, чтобы она ушла с работы и посвятила свое время исключительно вам и детям. И про ваши романтические вечера она нам все рассказала». «К-к-какие вечера?! Что она тут несла, эта дур-р-ра набитая!» – побагровел от злости Эльвирин муж. Позже совершенно случайно я застала Эльвиру в приемной отдела кадров. Она была явно не в духе и призналась мне, что сильно поругалась со своим мужем на почве эсэмэсок, которые сама же себе писала и на свой мобильник высылала. Я удивилась: «А зачем ты это делала?» – «Просто хотела всем похвастаться, как меня муж любит…» – «А он тебя любит?» – вырвалось у меня. «Не знаю…» – удрученно помотала головой Эльвира.

* * *

Полагаю, что у любого из вас, уважаемые читатели, неоднократно возникало желание поделиться с кем-нибудь своими самыми сокровенными мыслями, при этом совершенно не задумываясь о последствиях. Наверное, мало кому хоть раз в жизни не приходилось разговориться с пассажиром, сидящим на соседнем сиденье поезда или самолета. Согласитесь, что рассказывать о себе правду человеку, который живет за тридевять земель, к тому же с которым через несколько часов и на всю оставшуюся жизнь вы навсегда попрощаетесь, легко и приятно. Вот и наш магазин гигантских размеров напоминал этот самый вид транспорта, где в роли пассажиров, сменявшихся от остановки к остановке, выступали многочисленные служащие. Платили им так мало, что в первый же месяц работы многие продавцы уже начинали подыскивать себе другое рабочее место, обзванивая в перерыве на обед своих знакомых и помечая в местной газете объявления под названием: «Требуется персонал». Другими словами, текучка кадров в только что открывшемся магазине серфинговых принадлежностей была непрерывной. А если человек на какой-то работе долго задерживаться не собирается, то и поделиться с сослуживцами информацией личного характера для него, как правило, не представляет никакой опасности.

Откровенно говоря, каких только историй я там не наслушалась, однако, чтобы вам, уважаемые читатели, не наскучить, опишу на страницах этой книги лишь самые экзотические. Начну, пожалуй, с того, о чем мне поведала двадцатилетняя продавщица Стефани, прибывшая в Страну Магазинов на заработки из соседнего европейского государства. С уверенностью можно сказать, что природа наделила ее исключительной красотой и что все было при ней, за исключением одного, а именно Стефани не хватало самого обычного, элементарного здравого смысла. Когда покупатель просил ее показать ему куртку, она вела его к полкам с брюками и шапками, а всех, кто интересовался горными лыжами, уверяла, что нет ничего лучше катания на сноуборде. И вот как-то раз Стефани поведала мне о том, что несколько лет назад ей почти удалось закончить старшие классы общеобразовательной школы в Канаде. А почему это не увенчалось успехом, сейчас узнаете. По мнению самой Стефани, канадский мир оказался ужасно к ней несправедлив. Для двухлетнего изучения английского языка ее определили в семью, в которой проживал парень приблизительно такого же возраста. Правда, у него в гостях она задержалась недолго. Однажды мамаша этого канадского паренька застукала его в постели со Стефани, и тогда разгневанная родительница даже не стала разбираться, кто из них кого туда затащил, а вместо этого предпочла с треском выставить за дверь несовершеннолетнюю растлительницу, так сказать, от греха подальше. Между тем, оказавшись на подселении в следующем принявшем ее в свои объятия семейном коллективе, Стефани в рекордные сроки сумела обольстить отца этого добропорядочного семейства и вскоре была изгнана с величайшим позором его не на шутку оскорбившейся женой. И, наконец, самой последней каплей, переполнившей чашу терпения социальных канадских служб, занимавшихся обменом между учениками старших классов, стал случай с учителем колледжа, с которым Стефани тоже удалось спариться, причем прямо на столе одного из классных помещений, где она ежедневно оставалась после уроков для проведения работы над ошибками. Надо заметить, что Стефани рассказывала мне о своих любовных похождениях все равно что маленькая девочка о нечаянно разбитой ею маминой вазе – с полным отсутствием на лице выражения, свидетельствующего о чувстве вины или какого-либо неудобства. По-видимому, ее двадцатилетний жизненный багаж соответствовал размеру того самого чемоданчика, с которым она когда-то слетала в Канаду. А для десятка трусов и четырех лифчиков много ли места надо? «А как же ты очутилась в Стране Магазинов?» – поинтересовалась я у молодой авантюристки. «Как-как? Ну, мне же надо устраивать свою личную жизнь! А здесь вон их сколько, богатых-то!» – «А-а-а, теперь все ясно», – понимающе кивнула я.

Другим продавцом, совершенно чудесным образом оказавшимся в нашем магазине, был Стив, который прибыл в Страну Магазинов из далекой ЮАР. Не знаю, читали ли вам когда-нибудь в детстве русскую народную сказку про мужика, который все время обменивал то, что у него было, на что-нибудь другое. Сначала он купил порося, потом поменял его на теленка, теленка – на козу, ее – на гуся, того – на курицу и т. д., пока в конце концов не остался ни с чем. Таким же менялой по характеру был Стив, правда, менял он регулярно не товары и не живность, а свое место жительства. Началась эта эпопея восемь лет назад, когда он выехал из ЮАР в направлении Европы, устроившись помощником повара на рыболовецкое судно, но не учел того, что, возможно, его будет укачивать. В итоге, когда морские волны достигали шестиметровой высоты, Стив не только переставал быть пригоден к приготовлению пищи, но и вообще к чему-либо. Он не мог ходить, сидеть, удерживать предметы в руках и даже сказать пару слов без того, чтобы не опорожнить желудок, и при этом зачастую ему не удавалось добежать до туалета. В наказание за профнепригодность рыбаки высадили Стива в первой же европейской деревушке, в порту которой им удалось пришвартоваться, наотрез отказавшись везти его обратно в ЮАР. Правда, зарплату за путешествие в одну сторону они ему все-таки выплатили. В результате Стиву пришлось отправиться на поиски работы, и с того времени началась длительная эпопея его многоплановой трудовой деятельности. За восемь лет кем он только не был: официантом, заправщиком бензоколонки, няней для детей и собак, помощником повара, рабочим-строителем, ассенизатором, садовником, дояром, электриком и кем-то еще. Все эти профессии он осваивал на ходу и в разных европейских государствах, что позволило ему овладеть несколькими иностранными языками, а также научиться стратегическим методам выживания, не требовавшим большой затраты усилий. Основываясь на этом, смею предположить, что, если бы Стив когда-нибудь встретился с книжным персонажем Остапом Бендером, то им обоим было бы о чем побеседовать.

В частности, в последнем на подходе к Стране Магазинов европейском государстве Стив переквалифицировался в паломника. В Европе католическая церковь оказывала всяческое покровительство своим приверженцам, предоставляя бесплатный ночлег и еду во время паломнического путешествия, а потому для реализации этой затеи Стиву вполне хватило рюкзака с минимальным набором вещей и пары запасных кроссовок. Как он сам потом признался, дело было совсем не в религии, которая его никогда не интересовала, а в том, что ему ужасно надоело работать и захотелось вот так просто походить по Европе туда-сюда, ни о чем особенно не беспокоясь. Кстати, простота, которая иногда бывает хуже воровства, была самой характерной чертой Стива. Во время разговора с покупателями он запросто мог и крякнуть, и пукнуть, и вытереть рукавом сопли, а бывало даже, что в ходе беседы с клиентом у него неожиданно прорывался смачный пердёж. Любой другой человек на его месте от стыда захотел бы провалиться под землю, но Стив нисколько не терялся и тут же вежливо пояснял: «Не пугайтесь, это у меня газы отходят от вчерашнего горохового супчика». Кстати, постоянными продуктами его питания были лук и чеснок, заглушить запах от которых он пытался неограниченным употреблением виски, а на следующий день полученная в результате переваривания гремучая смесь окружала его в виде густого и вонючего облака, учуяв которое, служащие магазина разбегались от Стива в разные стороны.