Текст книги "Проклятие египетской жрицы"

Сан Саныч смотрел в мои дикие глаза и продолжал улыбаться.

– Не придуряйся! – он помог мне встать. – Я знаю, что ты чешешь по-русски не хуже меня! Слушай внимательно. Я сейчас уйду. Ты успокоишься и заделаешь дырку, – он протянул мне тубу с герметиком, – потом вернешься в свою комнату. Там и поговорим! И еще, – он обернулся у выхода, – напарнице своей пока ничего не говори. Пусть все идет своим чередом, как будто ничего не случилось. А то ее придется выдворять из страны как шпионку.

Последние слова меня добили. Я выключил давившую на нервы центрифугу. Повисшая тишина давила на нервы не меньше.

«Где мы прокололись? Неужели ГРУ нас вычислило? Или председатель Ванавары меня узнал?» – Мучаясь этими вопросами, я заделывал дырку.

Герметик сам затекал в угол, как будто его кто всасывал со стороны биомодуля.

«Отрицательное давление, – понял я, – чтобы зараза не могла просочиться наружу, если какой-нибудь придурок типа меня проковыряет дырку!»

Для надежности я выдавил всю тубу. За работой нервы успокоились. Когда я вышел и увидел, что часовой не обращает на меня никакого внимания, успокоился еще больше.

Как только я завернул за угол, увидел бледную Мишель.

– Что такая бледная? Перепудрилась, встречая генерала? – выдавил я улыбку.

– Фу, пронесло! – выдохнула она.

– Ага, пронесло! Иду штаны стирать!

– Дурак! – она хлопнула меня по плечу. – Ты знаешь, как я тут от страха вся перепотела!

– С кем это ты тут без меня перепотела?!

После ее второго хлопка я понял, почему Сеня давеча плюхнулся на кровать.

«На что только не приходится идти, чтобы скрыть провал!» – потирал я плечо.

– Где зонд и фен? – спросила Мишель.

– Оставил в химблоке. Слушай, тебя будут искать Стив или Паскаль! Сиди в своей комнате и никому не открывай! Я сейчас разведаю, что и как, потом обсудим план наших действий.

– А зачем они меня будут искать?!

– Хотят тебя домой отправить, чтобы не доставала Мезина своими подозрениями! Дверь никому не открывай! И вот еще. Найди в Интернете конвенцию о проведении инспекционных мероприятий по программе химического разоружения. Может, там есть ответ, почему Мезин напрягал свою мать с мышиными экспериментами. Есть у меня подозрение, что инспектора имеют право копаться в подноготной любых опытов, которые проводятся на этой станции.

Озадачив Мишель, я отправился на Голгофу.

Коменданта в моей комнате не было. Нашел я его у русского, нет, теперь генеральского барака. Он показал мне растопыренные пальцы на обеих руках и кивнул на европейский модуль, мол, буду там через десять минут.

«Ладно! – решил я. – Сан Саныч тоже не хочет раскрывать мое истинное лицо перед другими! Значит, не так уж все плохо!»

И действительно, все оказалось настолько хорошо, что во время разговора с комендантом я держался за край кровати, чтобы не упасть!

– Не нервничай! – начал он, когда пришел. – У меня приказ тебя не трогать, а наоборот, даже помогать!

– Чей приказ? – не понял я.

– Ты что же, лейтенант, действительно думаешь, что за представителями НАТО поставят присматривать общевойскового полковника в отставке?

– Почему лейтенант?

– Потому что старшего тебе еще не присвоили!

Я совсем растерялся и решил больше не встревать, пока ситуация не прояснится.

– Признаться честно, поначалу даже такой старый лис, как я, ничего не заподозрил. Бумаги были в порядке. Предоставлены военным атташе Финляндии по всей форме. Первые подозрения появились после доклада о странном типе с карабином на болоте. То, что говорили именно о тебе, я понял сразу, но когда мне сообщили, что ты свободно говоришь по-русски, пришлось взяться за вас с Мишель всерьез!

Сан Саныч встал и выглянул в коридор.

– Через две недели мы знали о вас все! – он вернулся и сел рядом. – Но наверху, – он показал глазами на потолок, – решили вас не трогать и дать спокойно работать. Мы сами не сумели разобраться с чередой смертей, обрушившихся на станцию, и дали вам шанс попробовать разобраться.

– А откуда вы знали, что мы занимаемся смертями? – наконец осмелел я.

– По анкете Мишель! Мы узнали, что Герхард ее бывший напарник, и сразу все стало ясно. Ведь они ей даже имя не поменяли, только гражданство. С тобой пришлось повозиться подольше. На новосибирский аэропорт мы не сразу вышли. Ну а как вышли, питерские стюардессы вас сразу опознали! Вы там, оказывается, конкретно притирались друг к другу! – улыбнулся комендант. – Кто бы мог подумать, глядя на вас, на голубков, сейчас!

«На каких голубков?! – подумал я. – У меня невеста в Питере есть! Наверное».

– А когда тебя обнаружили в системе военных кадров, так вообще переживать перестали! Оставался только один вопрос: почему тебя черноморцы держат лейтенантом запаса, а не действительной службы? Наверху решили, что на случай, если вы тут засыплетесь. Тогда никто не сможет обвинить флотских в нечистой игре. Кстати прими поздравления! Система на днях высветила, что тебя перевели на Балтику с повышением. Готовится твое представление на звание старшего лейтенанта запаса!

«Интересно, почему Спиридон мне ничего не сказал? Сюрприз хотел сделать, что ли?»

– Ты бы хоть спасибо сказал за хорошую новость! Да потешил бы старика историей о том, зачем ты здесь. Ведь ты приписан к команде по борьбе с биотерроризмом. Так?

Я молча кивнул.

– Так где ты у нас террористов нашел?

– Мезин, – тихо сказал я, – пока поодиночке людей изводит, а как продаст свою технологию, открытие профессора Светлова станет биологическим оружием!

Сан Саныч от удивления открыл рот.

– Мезин?! Открытие Светлова?! Биологическое оружие?! Я ни о чем таком не знаю! – комендант резко поднялся. – Погоди, ты сказал, продаст? Кому?!

– Американцам!

– Как американцам?! У меня под носом! – он нервно заходил по комнате. – Ты ничего не путаешь?!

– Только что своими ушами слышал. После закрытия проекта Стив забирает Мезина в Штаты! А я еще думал, откуда у Мезина взялись доллары.

– Какие доллары?!

– Марго каждую субботу возит по штуке баксов журналисту, который сюда приезжал. Чтобы писака помалкивал про открытие Светлова.

– Про доллары – это точно?

Я устало кивнул.

– Отдыхай пока! – Сан Саныч вышел.

«Надо бы сбегать к Мишель проверить, как она, – я встал с кровати, – но старший приказал отдыхать!» – Я сел обратно, немного посидел и откинулся на подушку.

Никакой спешки нет. Она предупреждена. Над биоблоком горит красный свет – значит, Стив на нее будет наезжать еще не скоро.

Я задремал и уже видел какой-то сон, когда в дверь постучали. Дверь была не заперта, и я крикнул на английском:

– Входите! – Благо «р» в этом слове не было.

В комнату влетела возбужденная Мишель.

– Ты был прав! Он не мог заниматься здесь мышами! – начала она прямо с порога.

– Попридержи-ка своих лошадей! – встретил я ее подслушанной у Стива фразой. – Кто он, и почему не мог? – я еще не до конца проснулся.

– Да Мезин же! Я сейчас читала конвенцию, как ты велел, и нашла место о прозрачности всех экспериментов! Если бы у тебя был доступ в биоблок, ты мог бы заставить Мезина показать и объяснить тебе все, чем он там занимается!

– Умница! Только один вопрос: ты почему бегаешь по базе?! Я тебе где сказал сидеть?! – разыграл я гнев.

– Ты что, забыл, кто здесь главный?! – так же гневно ответила она и улыбнулась.

– В этом кубрике я главный! – я пододвинулся к спинке и жестом показал на кровать. – Садись! С сегодняшнего дня ты готовишь обед при закрытых дверях!

– А ты мне будешь помогать? – присела она на краешек кровати.

– Тебе два помощника не много? – улыбнулся я.

– Откуда два? Как генерал Сеню заметил, так его и след простыл! Теперь не знаю, кто еду будет разносить.

Она сидела и теребила подол сарафана, как стеснительная школьница. Я даже не успел ни о чем таком подумать, а моя рука уже гладила ее коленку. Она так посмотрела на меня, что в груди все растаяло и от нервного напряжения не осталось и следа.

Хлопнула дверь барака. Мишель тут же сбросила мою руку и одернула сарафан. По тяжелым шагам в коридоре я понял, что вернулся комендант.

– Почему не на кухне? – раздался его командный голос. – Генерал своих поваров не привез! А твой подопечный, что, уже со всеми болотными пробами закончил?

– Гонит тебя в лабораторию, – послушно перевела Мишель и неохотно вышла.

– Иди в химблок, – кивнул мне Сан Саныч, – там договорим.

В лаборатории я первым делом проверил, схватился ли герметик. Комендант опять застал меня в углу.

– Как вы узнали, что я тут делал? – сразу спросил я.

– Датчик давления сработал. В биомодуле воздух гоняется через фильтры под постоянным давлением. А тут вдруг давление резко упало, значит, пошел подсос воздуха в обход фильтров. Такое происходит только при открывании дверей или нарушении герметичности лаборатории. Двери были закрыты, наружные стены целы, оставался химблок.

Я молча кивнул.

– Теперь выкладывай все по порядку. Про доллары мне завтра доложат, – комендант кивнул на перегородку. – Что у тебя еще на нашего друга?

– Все сходится к тому, что череда самоубийств – его рук дело. Метеорит принес не токсин и не отравляющее вещество, а скорее всего вирус. Это если верить черновикам Мезина. И восприимчивы к этому вирусу только особи мужского пола. У меня есть подозрение, что Мезин заразил этим вирусом любовников своей жены, как – пока не знаю, но в том, что после самоубийства профессора вирусом завладел именно он, нет никаких сомнений. Да и сам ли Светлов свел счеты с жизнью – тоже под вопросом!

– При чем тут вирус и самоубийства?

– Пока только догадки, но ясно одно: попав в кровь, вирус включает программу самоуничтожения организма. В общем, вирус работает как бактериофаг, только на уровне животных и человека.

– Работает как что?

В третий раз за последний месяц пришлось читать вводный курс о бактериофагах.

– Ладно, что такое фаги объяснил. А при чем тут Мезин? У тебя доказательства есть?

– Только косвенные. Я думаю, все улики там, – я похлопал ладонью по перегородке. – Мне нужно туда!

– Сегодня ночью, когда наша парочка отправится спать!

Глава 15
Операция «фаг»

Ночью пришел Сан Саныч с рамками квадратных фильтров под мышкой.

– Надевай, – кивнул он на телогрейку и треух Сени, висевшие на гвозде. – Их хозяин остался в генеральском бараке праздновать долгожданную встречу двух заядлых охотников!

До биомодуля я шел приплясывая, как Сеня с двумя фильтрами под мышками.

– Не переигрывай, не переигрывай! – улыбался комендант.

– Выкрути лампочку! – приказал он постовому и кивнул на красный фонарь.

В предбаннике комендант показал мне, как надевать защитный биокостюм. Пройдя дезактивационный тамбур, мы попали в царство сибирской язвы. Лаборатория выглядела такой, как будто на каждом столе делалось по десять экспериментов сразу. Все инкубаторы были забиты клеточными культурами и гибридомами. Создавалось такое впечатление, что работал целый завод по производству антител. И лишь на дальнем столе, как раз возле перегородки, был относительный порядок. На расчищенном месте стояло две клетки с мышами и видеокамера на треноге. Я поспешил к мышам. Маркировки на клетках не было. Я постучал по пластику. Мыши вели себя спокойно. Заглянув под стол, я постучал и по аквариуму со старой знакомой.

– Уголок Дурова! Клоун с ужиком! – услышал я у самого уха.

Я вздрогнул. Увлеченный рассматриванием змеи, я не сразу сообразил, что голос коменданта идет из встроенных наушников. Я обернулся. Сан Саныч стоял возле камеры и улыбался. Я хотел улыбнуться в ответ, но внутренний голос отвлек меня: «Что-то здесь не так!»

Комендант занялся цифровой камерой. Он что-то бурчал себе под нос, и я слышал в наушниках его шумное дыхание. Что-то здесь не срасталось.

«Ладно, забудь! Займемся делом!»

Для начала меня, как любого преступника, потянуло на место преступления. Я чуть выдвинул стол и заглянул за него. Из нижнего угла разделяющей модуль стены выпирала застывшая грыжа герметика.

«Зря заделали. Можно было и дальше подслушивать!»

И тут я вдруг понял, что меня беспокоило.

– Сан Саныч! Они здесь работали без костюмов! Иначе я бы их не слышал!

– Зато я бы слышал! – язвительно заметил комендант.

«Америку открыл! – стушевался я. – Он и так знает, что они работают без биокостюмов, но не может им об этом сказать, иначе подтвердит их опасения, что переговорные устройства костюмов прослушиваются!»

– А зачем им змея? – я не подал виду, что сконфузился, и задвинул стол на место.

– Стив в заявке написал, что хочет исследовать устойчивость змей к сибирской язве. Требовал купить ему полоза в каком-то европейском террариуме, за кучу евро! Я послал Сеню в наш террариум, и вся покупка обошлась в стакан водки!

– А где у нас террариум?

– За забор вышел, вот тебе и террариум! – расхохотался комендант и включил камеру. – Сукины дети! – вдруг выругался он. – Сибирскую язву они изучают!

Я взглянул через его плечо на откидной дисплей камеры. Там в аквариуме с нашим полозом стояло два прозрачных куба. Внутри каждого сидело по мыши. В одном из них мышь сидела, вжавшись в угол, в другом же металась от стенки к стенке. Разозленный неудачами полоз атаковал то одну, то другую мышь. Он бился разверстой пастью о стенки куба и громко шипел. Самым интересным было то, что забившаяся в угол мышь сидела не шелохнувшись. Другая же каждый раз, когда полоз атаковал ее, прыгала на раскрытую пасть змеи и скребла обнаженными зубами о прозрачную стенку, как будто хотела укусить полоза в ответ. Бугорок под хвостом мыши говорил о том, что это половозрелый самец. Пол другой, забившейся в угол, мыши было не определить.

По комментариям за кадром можно было понять, что Мезин со Стивом работали над сывороткой агрессии.

– Что ты мне там наплел о вирусе-фаге и самоубийствах? Тут налицо запредельный психостимулятор для солдат! Сейчас же сообщу в контору!

Я не стал ввязываться в научную дискуссию и объяснять поведение мыши со своей точки зрения. У меня уже созрел план. Можно было одним махом проверить гипотезу Светлова и напакостить предателю Родины с американским шпионом!

– Пока наверху решают, что делать, нужно им спутать карты!

– Как?!

– Например, изменить условия эксперимента! Вы комбикорм для мышей где берете?

– В университете Братска.

– А они где?

– Выясню!

– Нужно, чтобы нам срочно сделали партию комбикорма, нашпигованную женскими гормонами!

– Считай, что уже сделали!

– А я пока приготовлю водорастворимый конъюгат эстрогена и добавлю в поильники для мышей. Того, что я видел в своем отсеке, должно хватить дня на три! Я к себе!

За час все было готово. Я даже успел сделать спиртовой раствор эстрогена для инъекций. Снова надев биокостюмы, мы открыли первую клетку. Внутрибрюшные инъекции не представляли трудности. Единственным неудобством были толстые перчатки биокостюма. Самцы вертелись в них больше обычного и пытались прокусить плотную резину.

– Глупые! Я же вас защищаю от вируса Мезина!

Когда очередная мышь попыталась прокусить перчатку, я замер со шприцем в руке.

– Что, прокусила?! – забеспокоился комендант.

– Хуже! По-моему, я нашел еще одну Хусивлук!

Перед глазами встала картина бегающей Белки с прокушенной до крови рукой!

«Если мышь атаковала Белку, значит, это был самец, зараженный вирусом. А если потом четверо ее любовников погибли, причем Игнатик прыгнул под электричку, а Юрик с моста, то вирус передается не только через кровь, но и половым путем!»

– Значит, мужей Хусивлук погубила не ревность египетской жрицы! – повернулся я к коменданту. – Отшельница заражала их инопланетным вирусом, который получила от первого мужа, проводника вашей экспедиции на болота. Кстати, – я огляделся, – где те пробы, что Светлов забрал у химиков?

– Завтра ночью поищем! Время! Заканчивай уже!

Когда я вернулся в свою новую комнату, ее оглашал залихватский храп Сени. Я упал на кровать и, не раздеваясь, заснул в Сенином ватнике.

Утром к нам забегала Мишель. Увидев два спящих тела в уличной одежде, она сделала соответствующие выводы, о чем не преминула сообщить нам за завтраком.

– Вы что, пока у генерала весь коньяк не высосете, не успокоитесь?

Я пожал плечами: типа «не понимаю», а Сеня заклянчил:

– Ты бы, хозяюшка, не сердилась, а плеснула бы малую толику Марфиной анисовки?

– Генерал плеснет! – отрезала хозяюшка.

Но в конце завтрака все-таки расщедрилась на две стопочки.

– На посошок! – Сеня хлопнул свою анисовку, пока Мишель наливала мне. Как только она отвернулась, чтобы спрятать бутылку под кровать, я перелил свою анисовку Сене. Когда Мишель разогнулась, на столе пустело два посошка, а мы уже стояли в дверях.

Из своей комнаты выглянул Сан Саныч и показал Сене кулак, а мне ткнул пальцем в направлении химблока.

– Слушай приказ! – торжественно начал он, как только зашел в лабораторию. – Именно приказ! С сегодняшнего дня, двадцать пятого июня две тысяча восьмого года, старший лейтенант Военно-морского флота Российской Федерации Федотов призывается из запаса и переходит в полное распоряжение полковника Васильева, то есть меня!

Я вытаращил на него глаза.

– Опять финном прикидываешься? – рассмеялся он. – Наверху принято решение начать операцию под кодовым названием «Фаг». А именно! Выяснить все о разработках Мезина. Самого Мезина на базе не трогать, а выманить в город! За всеми связями Стива установить круглосуточное наблюдение! Утечки информации во вражеский стан не допустить! – его глаза горели. – Первая часть задачи возложена на тебя, старлей, все остальное – моя забота!

«Теперь будет с чем заявиться к Танюшке!» – размечтался я, представляя себя в новой, с иголочки форме.

– Кстати твоя информация о долларах подтвердилась, – прервал мои мечтания комендант. – Сухого взяли в оборот, и он выложил нам все на блюдечке с голубой каемочкой!

Когда в химблоке появилась Мишель, Сан Саныч уже скучно сидел в своем излюбленном кресле.

– Все средства на химический проект выбраны, – подавил он зевок, – веди-ка ты, красавица, своего Рикки в общую лабораторию. Пусть там придумывают, чем ему теперь заниматься, – он глянул на меня и незаметно подмигнул.

Остаток дня мы с Мишель провели в общей лаборатории.

– Ну, что я могу сказать, – почесал голову Паскаль, в ответ на известие о закрытии химического проекта. – Посмотри, Рикки, чем мы тут занимаемся, и выбери, что тебе по душе.

Мое ознакомление с работой трех научных групп Паскаль начал со своей. Слушая о его работе над синтезом белков сибирской язвы, я делал скучное лицо и безразлично кивал. Зато на следующий день от нудной тягомотины Стива о гибридомах, которые будут производить антитела против белков, синтезированных Паскалем, я был в восторге и горел нетерпением включиться в эту интереснейшую работу.

Пятничная лекция Марго о ее работе по приготовлению растворов для инъекций антител меня тоже якобы заинтересовала. Но самой лекторше нужно было отдать должное: ее лекция сопровождалась интригующим наглядным пособием. Правда, пособие это находилось не на лабораторном столе Марго, а в вырезе ее лабораторного халата. И «пособие» это то и дело попадалось мне на глаза – не зря же оно называлось наглядным!

Тогда я еще не знал, что это ее шоу станет последним на станции. А началось все с ужина. Отвыкнув за месяц от телевизора, я больше смотрел на висевший над дверью экран, чем в тарелку.

– Глянь на Миколу! – потешался Сеня. – Пялится в ящик, как будто что-то понимает!

– Рикки хочет русский язык выучить, – заступилась за меня Мишель.

Я их не слушал. Позабыв о картофельном пюре с рыбой, я смотрел на яркий баннер цветочного магазина «Орхидея». На пустыре стояла корреспондентка местного телевидения и траурно вещала:

– Сегодня ушел из жизни наш коллега. К сожалению, мы не можем сейчас сообщить имени потерпевшего, но, как только правоохранительные органы дадут разрешение, мы сразу же известим наших телезрителей.

На экране появился озабоченный майор. За его спиной виднелось тело, накрытое белой простыней.

– На настоящий момент известно лишь то, что потерпевший выпал с балкона своей квартиры. – Камера поехала вверх по стене знакомого дома и замерла на пятом этаже. – Связано ли это происшествие с профессиональной деятельностью потерпевшего, еще предстоит выяснить…

Ночью я едва дождался коменданта.

– Это не ваши переборщили?! – спросил я, едва мы вошли в биоблок.

– Ты о чем?!

– Вы местные новости смотрели?

– У Лехи, вечером, – кивнул он.

– Про выпавшего из окна журналиста видели?

– Там не сказали, что это журналист, может, просто работник телевидения?

– Это Серега, тот, что у вас тут неделю жил! Можете проверить!

– Откуда информация?!

– Мы же были у него! Дом его! Этаж тоже пятый! И Марго с ним спала! Она уже давно превратилась в Хусивлук, да только вы меня слушать не хотите! Ее надо изолировать и как можно скорее!

– Я не стал спрашивать в прошлый раз, но теперь придется. От командира никаких тайн! Ясно?

– Так точно!

– Откуда ты знаешь про Хусивлук?

– Из записей профессора. – Ванаварского дедка я сдавать не стал.

Комендант испытующе на меня посмотрел.

– У Светлова есть запись: «Найти на болотах Хусивлук и взять у нее кровь на анализ», – переврал я немного текст. – Кстати, у Мезиной тоже необходимо взять кровь!

– Хорошо, – подумав, кивнул полковник, – но как мы будем ее изолировать? Мезин задергается, а вслед за ним и Стив!

– Пусть ее менты в субботу примут на квартире у журналиста!

– А если она тоже новости смотрела?

– Ну, не знаю. Возьмите ее в магазине, якобы по фотороботу, составленному соседкой покойного! Не мне вас учить! Следственные действия, то да се. Но только полный карантин! Держать в одиночке!

Комендант глянул на меня с интересом.

– Ты род войск поменять не хочешь?

– Спасибо! Я науку люблю! – и в подтверждение раскрыл очередной журнал лабораторных наблюдений Мезина.

Научная часть операции «Фаг» топталась на месте. Наши с комендантом ночные поиски ни к чему не привели. Ни пробирок с вирусом, ни донных проб с болота мы не нашли. В компьютерных файлах тоже ничего не было. Зато результат изучения лабораторных журналов порадовал Сан Саныча.

– Похоже, Мезин водит Стива за нос! – заключил я, закончив чтение записей Мезина. – Они здесь якобы ищут комбинацию антител, которая эффективнее всего вызывает агрессию у мышей. Про вирус здесь нет ни слова!

– Ну, слава богу! – с облегчением вздохнул полковник Васильев. – Хоть раз наверху что-то решили правильно! А то я боялся, что заставят скрутить обоих и на Лубянку! Проект закроют в экстренном порядке, и всех на улицу! Ладно, пошли на дезактивацию.

Правилам работы в лаборатории четвертого уровня опасности полковник следовал неукоснительно. В тамбуре он сообщил:

– Завтра Лехе подвезут комбикорм для мышей, тот, что ты заказывал, с женскими гормонами. Ночью поменяем содержимое мешков и с походами сюда закончим.

– А как же наблюдать за экспериментом?! – с тоской спросил я.

– Никак! Камер и жучков я здесь ставить не буду! У америкоса, наверняка, портативный детектор жучков есть!

– А как же вы их переговоры через систему биокостюмов слушали?

– Это мера безопасности! Как черный ящик на самолете. Записывать все разговоры. Все о ней знают. Поэтому они, паразиты, без костюмов и работают!

– Так запретите им здесь работать, за несоблюдение техники безопасности.

– А как докажешь? По правилам, переговоры можно прослушать только в случае инцидента с человеческими жертвами. Ты лучше подумай, как Мезина в город выманить. А то он сидит здесь безвылазно. Кстати о городе. Слушай мой приказ, – он многозначительно откашлялся. – Старшему лейтенанту Федотову объявляется благодарность за проявленную бдительность, и он награждается увольнительной на берег! Так у вас, кажется, говорится? В общем, завтра летишь со всеми в город.

– Разрешите остаться! – попросил я.

Мне было неудобно перед Мишель за свой отказ к ней переехать, и целый день с ней наедине мог превратиться в пытку.

– Приказы не обсуждаются. Все должно выглядеть как обычно.

После завтрака, когда Сеня убежал открывать ворота на вертолетную площадку, Мишель как бы между прочим сказала:

– В прошлый раз ты устроил мне праздник. Можно, сегодня я устрою его тебе? – она кивнула на приготовленный кулер с рюкзаком.

Что я мог ответить? Похоже, мои опасения начинали сбываться!

– У тебя плавки есть? – вдруг спросила она.

– Мы же в тайгу ехали! – опешил я. – А зачем?!

– Я хочу затащить тебя на пляж! В Интернете написано, что на левом берегу, возле плотины, можно покупаться в Ангаре. Будет потом что вспомнить!

– Тогда сначала в магазин, – согласился я.

Как оказалось, у нее купальника тоже не было, так что в магазин мы зашли вместе. Я сразу же скрылся в мужской секции, чтобы меня не дай бог не затянули на примерку купальников. Так что покупка Мишель была для меня сюрпризом до самого пляжа.

Когда она разделась, я понял, что меня решили пощадить. Мишель купила себе закрытый купальник, да еще с юбочкой, которая закрывал верх бедер. Но эффект оказался обратный. Небесно-голубой обтягивающий материал только подчеркивал ее формы на фоне черной воды Ангары.

– Последний раз я была на пляже в августе того самого года, – сказала она, расстилая армейское байковое одеяло. – Родители возили нас под Таллин в замечательное местечко Какумяэ.

– Судя по названию, там должен быть хороший песок для кошачьих лотков!

– Не надо! – попросила она, даже не улыбнувшись. – Сегодняшний день – тоже прощание с прошлым.

«Язык мой – враг мой!» – в который раз отругал я себя.

Не говоря больше ни слова, я усадил ее на одеяло и примостился рядом. Она прильнула ко мне и, не отрываясь, смотрела на бегущую воду.

– В тот день я залезла в воду и сидела там весь день! Даже не вылезла есть черешню. Я думала, что прозрачное море смоет с меня всю грязь и очистит от скверны!

Мне было жалко ее, и мое сердце тянулось к этой сильной женщине с душой обиженного ребенка. Но между нами стоял бравый морской офицер с новыми погонами старшего лейтенанта, которому не терпелось появиться перед Танюшкой и ее семейством во всей красе и с гордым видом увести ее от их казарменной жизни!

Мишель как будто чувствовала это. Она не пыталась меня обнять. Ее руки были сцеплены на моем плече, и голова опиралась о них, не касаясь меня. Когда налетевший ветерок закинул ее волосы мне на лицо, она быстро убрала их в тугой жгут и скрепила невидимками, как совсем недавно, когда надевала парик.

– Спасибо тебе! – с грустью сказала она. – Я рада, что мы встретились. Теперь я знаю, какой мужчина мне нужен. А когда знаешь, легче искать.

Меня бросило в жар. В груди был какой-то кавардак.

– Пойдем к воде, – предложил я, – только погоди, сбегаю переоденусь!

До ближайших деревьев было метров пятьдесят.

– Давай, я тебя просто одеялом оберну и подержу!

Сама Мишель надела купальник еще в туалете магазина, а мне тогда было в лом, потому что, как говорила мать: «Лень вперед меня родилась!»

Я не стал никого искушать и сбегал за деревья. Когда я вернулся, Мишель уже стояла у кромки воды. Вода была холоднющая, и она застыла в нерешительности.

– Давай так, – предложил я. – Представим, что мы паломники и приехали на святые источники. Нам нужно три раза окунуться с головой, и тогда о чем ты попросишь Господа, то и сбудется!

– Давай! – Мишель заметно повеселела и взяла меня за руку.

Когда мы, дрожа от холода, зашли в воду почти по грудь, я скомандовал:

– Раз, два, три!

От обжигающей воды я перестал чувствовать тело и отпустил ее руку. Однако, когда мы вынырнули после третьего окунания, наши руки были вместе: Мишель так и не разомкнула пальцев!

После макания быстрые воды Ангары уже не казались такими холодными, и мы выходили из реки не спеша. Редкие загорающие с интересом смотрели на нас, а одна маленькая девочка подбежала к Мишель и потрогала ее кожу. Мишель потрепала ее по голове и подвела к нашему одеялу. Открыв кулер, достала несколько баночек немецкого мармелада и отдала запрыгавшей от радости девчушке.

– Есть будешь? – посмотрела она на меня и подтянула рюкзак.

– Что там наша замечательная кухарка приготовила?! – потер я руки.

– Мульгикапсад, – она достала из рюкзака термос.

– Звучит интригующе! А где ты училась это, – я не рискнул повторить название блюда, – готовить? Не в Академии же?

– Я выросла на хуторе и, сколько себя помню, всегда помогала матери на кухне, – Мишель выкладывала в миску вкусно пахнущие кусочки мяча с тушеной кислой капустой. – Вообще-то это блюдо готовится из свинины, – она дала мне вилку, – но если Ангара у нас исполняет роль Финского залива, то и оленина за свинину сойдет!

После холодной воды по телу растекалось тепло от горячей пищи. Умиротворенные, мы ели по-деревенски, из одной миски, и смотрели на бегущую вдаль реку.

После еды потянуло в сон. Мы завернулись в одеяло, как в кокон. Сквозь мокрый купальник я чувствовал тепло ее тела, и мне хотелось просто вот так лежать, рядом с ней, и ни о чем не думать. Она пальцем ловила капельки воды, стекающие с моих волос, и каждое ее прикосновение поднимало внутри теплую волну. Солнечные лучи быстро нагрели темно-зеленое одеяло, и я не заметил, как заснул.

– Что ты ночами делаешь? – Мишель щекотала мое лицо травинкой. – Мы же хотели еще Клаву навестить и в кино сходить! Я сто лет в кино не была!

– Одеялом прикроешь? – пробормотал я, глядя на одетую Мишель.

– От кого?!

Я огляделся. На пляже мы были одни.

– Бесстыжий! Хоть бы отвернуться попросил! – рассмеялась она.

– Так все же свои! – прыгал я на одной ноге, застряв в плавках…

В больнице пахло ужином.

– Мы к Клавдии Петровне из восьмой, принесли ключи от ее дома.

– Молодые люди, на отделение я вас не пущу! Все вопросы к дежурному врачу!

– Так как мы к нему попадем, если вы нас на отделение не пускаете?

– Идите, в сквере посидите! Она к вам выйдет!

– В каждой избушке свои погремушки! – сказал я Мишель, глядя на спешащих на ужин больных. – Где это видано, чтобы дежурный врач к посетителям ходил, а не наоборот?!

– Не удивляйтесь, что вас ко мне не пустили! – как будто бы прочитала мои мысли присевшая рядом врачиха. – Город у нас небольшой, платные клиники наперечет. Нам дурная слава ни к чему!

– А что случилось? – хором спросили мы.

– Умерла Клавдия Петровна.

– Как умерла?! Я на той неделе с ней разговаривал, она же шла на поправку!

– Шла да вся вышла, – вздохнула врачиха, – а вы ей кто?

– Мы расследуем смерть ее мужа. Вот ключи от ее дома брали. После осмотра возникло к ней несколько вопросов. А как это случилось?

– Выпала она! Из машины!

– Из какой машины?!

– Из газели нашей, – она махнула в сторону приемного покоя, где стоял белый микроавтобус, на котором меня катали прошлой субботой. – Ее возили на консультацию по протезированию груди. На обратном пути она открыла заднюю дверь и прыгнула под колеса идущему сзади грузовику! – врачиха помолчала. – А ведь все так хорошо шло! А теперь она нам всю статистику испортит! Никто ведь не будет разбираться, что эта смерть не на совести клиники!