Текст книги "Проклятие египетской жрицы"

«Совсем как мы – вирус! – В моей голове тут же сложилась ассоциация. – Чем не охота по-бенгальски?! Ухватили вирус праймерами за хвост и вытащили целиком на свет божий!»

– О чем задумался, шпион?! – Сеня потряс у меня перед носом гнутой флягой и тут же отхлебнул.

Его всего передернуло.

– Как вспомню, так вздрогну! Селезень ящера-то вытащить вытащил, а как крутить начал, у того хвост долой! Охотник наш индийский, мать его, стоит, как придурок, с хвостом в руках, а ящер на него, как бультерьер, кидается, от яйца отгоняет. Я пока плащ-палатку откинул да за ружье схватился, эта тварь как будто сквозь землю провалилась!

«Не как будто, а под землю и провалилась!» – вспомнил я про щель в полу у дальней стены пещеры, но Сеню перебивать не стал.

А тот с нарастающей яростью продолжал:

– Я, конечно, пальнул наугад пару раз, да куда там! А Селезень свой карабин схватил, да как зарядит по мне! Хорошо, у него руки покусаны были, а то бы мы сейчас с тобой тут не бакланили. – Сеня задрал ватник и показал рану на левом боку. – Гляди, по ребру чиркнуло! Ну, я дожидаться, пока он меня здесь положит, не стал. Фонарь разбил, да вон из пещеры!

Сеня допил флягу и вдруг заплакал:

– И главное, за что, Микола?

– Ты тут ни при чем, – успокоил я его, – ящер его бешенством заразил! – А сам подумал: «Неужто генерал хотел убрать свидетеля своего фиаско?! До чего же людей тщеславие доводит!»

Я встал и потянул Сеню за руку.

– Пошли, никто тебя не тронет. Зуб даю! Я главный следак по смерти генерала. Он у меня геройски погибнет, защищая мирных туристов от ящера-мутанта.

Пока мы возвращались на базу, я размышлял вслух:

– Как так получилось, что ты, Сеня, беглый? Мне же тебя теперь и свидетелем не записать!

– Как, как! Кáком!

«Что-то его сегодня на каки пробило! Нервное, что ли?»

– Шутил я много над охранниками, – Сеня криво усмехнулся. – Вот и поплатился! Смеялись все, а били, как водится, меня! Однажды чуть до смерти не забили. Жить оставили, но с условием, чтобы стучал на всех! Я и настучать-то ни на кого не успел, а начальник зоны меня корешам сдал, видать, план у него такой был: отшутиться на мне за все обиды! Вот бежать и пришлось. А Сан Саныч меня подыхающего на реке подобрал да приютил. Так что обязан я ему по гроб жизни!

Легок на помине, у устья ручья появился полковник.

– Ты еще погуляй! – приказал он мне, не скрывая радости. – А я пока Сеню, как будто из отпуска, на базу приведу!

Вечером на кухне нас опять было трое.

– Эй, кухарка, Микола сказал, что ты скучала по мне, правда?!

– Правда, Сенечка!

– Тогда магарыч за возвращеньице!

Мы просидели допоздна. У Сени рот не закрывался. Видно, недельное молчание было для него еще тем испытанием.

– Ладно, кухарке спать пора! Микола, айда до дому! – наконец поднялся он.

– Я и так дома! – пожал я ему на прощанье руку.

Мишель встала рядом и положила мне голову на плечо:

– Заходи, Сенечка, мы всегда тебе рады!

– Похоже, я на болоте все самое важное пропустил! Совет вам да любовь! – он картинно поклонился в пояс и чуть не завалился.

– Мы тебя проводим!

Вдали непривычно чернел окнами русский модуль. Пока я был на болоте, вся генеральская свита снялась и улетела в Иркутск.

– Когда к себе возвращаемся? – приплясывающий Сеня кивнул на наш барак.

– Никогда. К хорошему привыкаешь быстро! – ответил я.

– Конечно, с бабой под боком куда как лучше! – гоготнул он.

– Я вообще-то про горячую воду и душ! – улыбнулся я. – А к необыкновенному, – я нежно коснулся носом шеи Мишель, – привыкнуть нельзя!

Проводив Сеню, мы решили прогуляться вдоль забора. За время отсутствия того, на ком здесь все держится, к забору оказалось не подступиться из-за бурьяна. Мы вернулись и сели на крыльцо русского барака.

Из уличного крана упала капля. Мы одновременно посмотрели на него.

– В тот вечер ты была победительницей конкурса мокрых футболок, – я положил ей голову на грудь.

– Я так тебе благодарна, что ты меня тогда выслушал и не оттолкнул, – она задумчиво перебирала мои волосы, – ты меня не просто выслушал, ты меня спас! Я ведь тогда недоговорила, – она надолго замолчала. – Если бы я убила виновника смерти Герхарда, ты бы не пошел под суд моим соучастником. Суда бы не было. Судить было бы некого.

Я взял ее руку и потерся об нее щекой. Мы смотрели на звездное небо и молчали.

– Что будем докладывать заказчику? – прервала она тишину.

– Я предлагаю твою идею про СПИД. Врать не будем, просто всей правды не скажем. Пусть додумывают сами. Отчитаемся примерно так: «Иманд заразился от местной красотки смертельным вирусом, и это привело к его самоубийству».

Тут я резко оторвал голову от ее груди.

– Слушай и запоминай! Ты о вирусе ничего не знаешь! – наставительным тоном начал я. – Тунгусскому вирусу присвоен гриф «совершенно секретно». Он стал государственной тайной! Я подписал бумаги о неразглашении. Сан Санычу сказал, что ты ни о чем не знаешь и даже не догадываешься. Поэтому заказчику доложим немного по-другому: «Иманд подумал, что заразился от местной красотки СПИДом, и это привело его к самоубийству». Все! Дело закрыто!

– Это-то меня и беспокоит, – грустно произнесла она.

– Это ложь во спасение! Иначе тебя арестуют!

– Я не об этом, я о том, что дело закрыто и пора возвращаться домой. Как пишут в книжках, курортный роман закончился, и они вернулись каждый в свою жизнь. – Она положила мою голову обратно к себе на грудь.

– Погоди, ты же сама говорила, что между нами всего четыре часа езды на машине!

Эпилог

В отдельном крыле Кронштадтского военно-морского госпиталя, где нам выделили лабораторию, шел научный доклад. Общими усилиями мы наконец обнаружили место внедрения инопланетного вируса в геном человека и обсуждали вытекающие из этого последствия.

– Вирус встраивается рядом с геном гормона роста и уже оттуда посылает сигнал на самоуничтожение! – Наш нейробиолог возбужденно водил указкой по диаграмме мозга. – И, как правильно заметил наш командир, – он ткнул указкой в мою сторону, – этот вирус действует в точности как бактериофаг на бактерию. Как это ни странно, но для кого-то во вселенной все обитатели планеты Земля являются бактериями.

– Отставить пугать коллег! Продолжайте! – приказал я.

– Есть отставить! Продолжаю! Мы так же выяснили, что вирус становится неотъемлемой частью генома и передается по наследству.

– Теперь понятно, почему самки ящера увеличивались в размерах из поколения в поколение, – вставил я. – Побочный эффект соседства вируса с гормоном роста.

– Что же получается?! – в разговор вторгся наш компьютерный гений, напрочь позабыв о дисциплине. – Тот, кто забросил этот вирус на Землю, рассчитывал, что, когда они сюда прилетят, их будет ждать целая планета самок, готовых к оплодотворению? И не просто самок, а крупных самок!

– Послушайте, а динозавры выросли до таких исполинских размеров не из-за этого ли вируса? – проснулся наш ветеринар.

– Точно! А «мичуринцы», которые подкинули на Землю этот вирус, поняли, что выросло не то, что надо, и одномоментно уничтожили всех динозавров! – пошла вразнос научная мысль.

Когда жаркие дебаты закончились и все стали расходиться, Спиридон подозвал нас с Сысоевым:

– В выходные весь офицерский состав с женами приглашен на свадьбу сына коменданта Кронштадта!

При слове «комендант» перед глазами встал Сан Саныч.

– Ты меня слышишь, капитан-лейтенант? – он потряс меня за плечо. – У кого нет супруги, явка с подругой обязательна!

– А гражданки иностранных государств допускаются? – очнулся я.

– Почему нет? Я думаю, комендант пригласил всех военных атташе балтийских стран. Он без помпы не может! У тебя будет возможность попрактиковаться в финском!

Выйдя на улицу, я тут же позвонил Мишель.

– Слушай, тут такое дело. Меня пригласили на свадьбу к местным шишкам, говорят, хорошо для карьеры. По протоколу мне нужна спутница.

– Спутница жизни? Ты же знаешь, я всегда готова!

«Научилась на мою голову!» – улыбнулся я, а в трубку заканючил: – Ну, я серьезно! Ты дежуришь в эти выходные?

– Я поменяюсь, милый! А как одеваться?

– Наверное, все будут в форме, – предположил я. – Но, на всякий случай, закинь в багажник цивильное.

Через пятнадцать минут она перезвонила.

– Все, договорилась! – радостно сообщила она. – Я в пятницу в шесть сменюсь и в полночь у тебя! Так что выгоняй всех своих любовниц!

– Куда же я их на ночь-то глядя?

– Ты не сможешь, я смогу! Нечего у моего мужчины отираться!

Про любовниц она, конечно же, болтала. Просто хотела лишний раз напомнить, что я ее мужчина. Да и о каких любовницах могла идти речь, когда у нее были ключи от моей служебной квартиры в Ломоносове?

В пятницу Мишель появилась много раньше обещанной полночи.

– Ты с какой скоростью ехала?! – встретил я ее.

– Какой русский не любит быстрой езды?

– И на погоны звезды! – закончил я в рифму. – Значит, какой русский, говоришь? – я оценил новую, ладно скроенную по фигуре форму. – Что-то я не нахожу на твоем сногсшибательном обмундировании российского флага.

– После общения с тобой некоторые мои фразы вызывают у моих сослуживцев, мягко говоря, удивление. Теперь они зовут меня «русская», – улыбнулась она. – А сногсшибательное не обмундирование, а я!

– Проведем сравнительный анализ! – я приподнял ее за талию и перенес через порог.

Вскоре вся ее форма, включая блузку, висела на плечиках, на двери шкафа. Рядом стояла разоблаченная Мишель в парадных форменных туфлях на высоком каблуке.

– Ты победила! – заключил я. – Конкурс купальников продолжится на водном матрасе! Всех участниц просим пройти в спальню!

Конкурс превысил все ожидания.

– Совсем как в лодке на сибирской речушке! – прошептала Мишель, качаясь на волнах, оставленных нашей страстью.

– Точно! – я отмахнулся от назойливого комара.

– Из Южного болота? – кивнула она на него.

– Почти! Из северного подвала!

– Я так тебя… – она не договорила и уткнулась мне в шею.

На свадебную церемонию наша пара припозднилась. Только мы успели схватить по бокалу шампанского с подноса, как в центр зала вышли жених со свидетелем. Смотрелись они странно. Жених весь при параде, как с картинки военного журнала. Свидетель же, мало того, что в штатском, так еще выглядел как пудель Артемон из «Буратино»!

– Надеюсь, невеста не с голубыми волосами! – обернулся я к Мишель.

Она тоже смотрела на свидетеля:

– Смотри, с какой он прической пенистой!

– Пенис той? – не удержался я. – Нет, он пенис этой! – я показал на свидетельницу. – А тот, что в форме, пенис той! – я показал в сторону невесты, которую выводил отец.

Мишель прижалась ко мне.

– Ты невыносимый! – и чмокнула меня. – Но все равно самый лучший! – Она нежно вытерла следы помады у меня со щеки.

Я не слышал ее комплимента. Я не сводил глаз с невесты. Танюшка тоже меня заметила. Она на миг замерла и чуть отвела глаза в сторону.

«Все-таки стало стыдно! – подумал я. – И то хлеб!»

И опять, как это у меня водится с женщинами, ошибся!

Да, она отвела взгляд, но вовсе не от смущения. Она ревниво изучала мою спутницу!

– Ты ее знаешь? – шепнула мне на самое ухо Мишель и не спешила убирать подбородок с моего плеча.

Я молча кивнул.

– Это ты к ней ездил?

Я снова кивнул.

– Она миленькая, – Мишель немного помолчала, – но глупенькая! Ничего в мужчинах не понимает!

– Зато в научном коммунизме сечет на раз!

– Опять умничаешь?

– Вовсе нет! Карл Маркс: материя первична. В нашем случае материальные блага первичны!

Мишель сняла подбородок с моего плеча.

– Извини, накатило! – Я притянул ее обратно к себе и потерся носом о шею. – Надо же мне иногда поумничать! Я все-таки ученый!

– Умничай себе на здоровье! – она погладила меня по голове, дунула на волосы и поцеловала в получившийся пробор.

За этими нежностями, мы чуть не прозевали ловлю букета невесты. Мишель протянула мне свой бокал.

– Тебе не будет стыдно? – Я взял ее бокал и отхлебнул. – Ты же их всех на голову выше!

– Я тоже замуж хочу! – с вызовом произнесла она.

Толпа девиц уже выстроилась перед невестой. Танюшка успела отойти на несколько шагов от их живописной группы, обернулась и тут же заметила Мишель. С моего места было видно, как она, прикрывшись букетом от остальных, подмигнула какой-то толстухе и показала ей что-то глазами.

«Неужели опять Люська?! – со спины я не мог разобрать. – Видно, майский букет, выдернутый у Танюшки, не помог!»

А Люська, если, конечно, это была она, стала медленно протискиваться на правый фланг.

Мне хотелось подсказать Мишель по-фински о готовящейся провокации, но я никак не мог решиться.

А моя бывшая переводчица, тем временем, не дойдя до основной группы пары шагов, остановилась прямо по центру. От толстухи ее отделяло метров пять.

«Без вариантов!» – подумал я и уже пожалел, что не решился подсказать.

Мишель, между тем, подтянула почти до неприличия край юбки, и, как настоящий вратарь перед пробитием пенальти, расставила ноги и чуть согнула обнаженные колени.

«Какая же она у меня красавица!» – загляделся я на ее точеные ножки и обтянутую юбкой попку.

Я был так увлечен ее соблазнительными формами, что прозевал момент броска. И, похоже, не я один. Зал выдохнул от неожиданности. Когда я оторвал взгляд от ее стройных ног, букет уже летел прямо на толстуху. Та потянула к нему пухлые руки. Еще мгновенье – и желанная добыча ее! Выпитое шампанское сделало свое дело, и я не сразу понял, что произошло. Быстрый цокот каблучков совпал с хлопком пустых ладоней толстухи. Мишель, как на коньках, катилась по паркету, прямо на духовой оркестр. Над головой она победно держала букет невесты!

Дирижер открыл объятья, чтобы поймать ее, но крепкие каблуки форменных туфель Мишель помогли вовремя затормозить. Весь зал взорвался аплодисментами. Раскрасневшаяся победительница добралась до меня сквозь ликующую публику.

– Ну что?! – похвасталась она трофеем.

– Теперь не отвертится! – засмеялась пожилая соседка.

– И он еще думает! Хватать надо такую, пока не увели! – добавил ее спутник.

Я отдал ей бокал.

– Мне очень понравилось! Особенно момент подготовки к прыжку! Дома повторишь на бис? – игриво спросил я.

– Посмотрим на твое поведение! – многообещающе улыбнулась она.

– Поздравляю! – К нам подошел военный в незнакомой мне форме. – Рад, что наши полицейские такие ловкие! Разрешите представиться! Военный атташе Эстонии в России!

Имени его я не расслышал, в это время как раз грянул духовой оркестр.

– Вы здесь по приглашению? – спросил атташе.

– Я здесь со своим молодым человеком! – она оперлась о мою руку.

К нам присоединилась группа атташе скандинавских стран в сопровождении консервативно одетых дам. Один из них долго и пристально смотрел на нас, а когда его коллеги начали что-то обсуждать между собой, он вдруг тихо спросил по-фински:

– Молодые люди, вы никогда не встречали химика по имени Рикки Миккола?

Мы с Мишель переглянулись.

– Вас, капитан, я сразу узнал, вы такой же, как на фотографии. А вот вашу спутницу, признаться, я узнал с трудом. Таежный воздух пошел вам на пользу! – обратился он к Мишель. – Я уже подумываю, не отправить ли мне в Сибирь свою жену! – он показал рукой с бокалом на одну из дам в строгом платье, потом легонечко звякнул о бокалы, застывшие в наших руках.

– Ваши бумаги оформлялись через мой офис! – улыбнулся он. – Я рад, что помог такой замечательной паре! И характеристики пришли на вас замечательные, не то что на американскую группу.

– А что не так с американцами?

– Они нарушили хартию и занимались шпионской деятельностью. Вы вовремя уехали, а то вас замучили бы допросами. Хотя вряд ли! – он хитро глянул на меня. – Кстати, ваша зарплата за два месяца работы на станции до сих пор лежит в моем офисе. Вы уж найдите время, заберите. Не подставляйте меня!

Он поднял бокал. Подмигнул нам и присоединился к беседе остальных атташе.

Мы еще не успели оправиться от шока, как к нашей группе подошли виновники торжества в сопровождении новоявленных тещи и тестя.

Жених с невестой не сводили с Мишель глаз, а отец Танюшки не сводил глаз с моих погон.

– Не переживайте, Николай Иванович! С таким папой, – я показал рукой с бокалом на приближающихся родителей жениха, – глазом не успеете моргнуть, как ваш зять станет третьим капитаном в вашей семье!

Он наконец оторвался от погон и посмотрел на меня.

– Почему я не вижу триумфа победителя в глазах? – вполголоса спросил я. – Вы победили в нашем морском соглашении и выдали свою дочь за офицера! И еще какого!

Я хотел высвободить руку, на которую опиралась Мишель, и для наглядности поднять напряженный кулак, но моя спутница, увидев рядом невесту, так крепко прижала к себе букет, что наши локти оказались сцеплены намертво.

– А вам, – уже погромче я обратился к матери невесты, – Валентина Петровна, если не ошибаюсь? Большое и сердечное спасибо за общение по телефону! В далекой тайге так радостно услышать знакомый голос!

В этот момент к нам присоединился комендант Кронштадта с супругой. Началась церемония рукопожатий с военными представителями балтийских государств. Хозяин острова знакомил их со своим сыном.

«Наверное, тоже хорошо для карьеры!» – подумал я, глядя на жениха, и неуклюже поцеловал руку оставленной в одиночестве невесте.

– Счастья тебе, и спасибо! – негромко сказал я.

– За что?!

– Счастья-то? Ты его заслужила за все свои «казарменные» годы!

– Нет, «спасибо» за что?!

– Ты, сама того не ведая, спасла мне жизнь в тайге!

– Как это?!

«Как, как!» – отвечать в Сенином стиле я не стал, а заговорщицки прошептал:

– Это государственная тайна!

– Опять шутишь! – она грустно улыбнулась.

«Какие уж тут шутки! – я вспомнил Марго в неглиже, запиравшую меня в своей комнате. Если бы не образ несчастной Танюшки в переходе вагонов электрички, Марго бы добилась своего, а инопланетный вирус, попав в мою кровь, – своего! – Я отвернулся и посмотрел на хмурое балтийское небо за окном. – Может, все так и должно быть? Может, судьба дала мне Танюшку именно для того, чтобы быть моим ангелом-хранителем? А для сердца предназначила другую?!»

– О чем ты опять думаешь?! – хором спросили мои девчонки и посмотрели друг на друга с удивлением.

Я очнулся, и мы присоединились к процессу обмена рукопожатий с военными атташе.

– Разрешите представить! – официальным тоном произнес я. – Мишель Вельде. Лучший детектив Таллина. Старший инспектор Интерпола. Моя невеста!