Текст книги "Проклятие египетской жрицы"

Глава 17
Охота по-бенгальски

Перед нами сидели хмурые генетики мурманского института морской биологии и на контакт идти не спешили. Увещевания вирусолога Северного флота, который лично встретил меня в аэропорту, плохо работали.

– О деталях вам расскажет командир секции вирусологии северо-западного отдела по борьбе с биотерроризмом старший лейтенант Федотов! – наконец представил он меня.

Я уже устал сидеть и с радостью вскочил. Обвел всех долгим взглядом. Широко улыбнулся.

– Если бы я был на вашем месте, я бы уже рвал и метал! – начал я. – Спасибо за ангельское терпение. Я понимаю, что время уже к ночи, хотя, глядя на улицу, и не скажешь! – Я в два шага оказался у окна, глянул на полярный день и взгромоздился на подоконник.

Ответных улыбок не последовало, но народ стал просыпаться. Моя неуемная энергия в столь поздний час изумляла их. На дворе одиннадцать вечера, а я тут прыгаю козликом! Откуда им было знать, что у нас на станции уже рассеивается бодрящий предрассветный туман, и мои биологические часы готовятся к утренней гимнастике!

– Я понимаю, что вас выдернули из дома, а некоторых и с больничного. Я знаю, что завтра пятница, а для многих это маленькая суббота!

Наконец появились первые улыбки.

– Поверьте, мне тоже нелегко! Я навещал свою девушку в Питере и должен был быть сейчас с ней, а не с вами!

Неподдельная грусть отобразилась на моем лице. Публика прониклась.

– Поэтому, чем быстрее мы найдем то, что нам нужно, тем быстрее мы вернемся к своей обыденной жизни! Причем вы вернетесь сразу, а мне еще ночевать в аэропорту!

Уровень энтузиазма среди персонала немного подрос.

– Вам всем уже показывали фотографию интересующего нас человека и просили вспомнить все, даже самые мелкие и незначительные подробности о его пребывании здесь. Начнем с того, как он попал на территорию института.

– Он показал удостоверение международной группы по контролю за химическим вооружением, – поднялся начальник охраны, – и сказал, что ему нужно проверить образцы тканей, взятые у кита на наличие отравляющих веществ.

– А как он оказался в лаборатории молекулярной биологии, а не у химиков?

– Он сказал, что будет определять биомаркеры остаточных явлений воздействия химоружия! – вступил начальник лаборатории. – А когда узнал, что у нас все собранные пробы уместились на одной полке морозильной камеры, а самого кита сожгли, разорался, как баба! Ему, видите ли, десяти пробирок крови мало, ему десять литров подавай! И успокоился лишь тогда, когда узнал, что в собранных тканях есть кусок селезенки.

После короткого опроса присутствующих выяснилось, что Мезин постарался не оставить никаких следов.

– Аккуратный был до абсурда! – сообщила лаборантка, которую к нему прикрепили. – Все свои бумаги носил в папочке на молнии, я ни в один листок заглянуть не смогла! Полученные на нашей аппаратуре данные вносил в свой ноутбук, на наших компьютерах их не обрабатывал.

– А какие реактивы он использовал? – искал я хоть какую-то зацепку.

– Да обычные буферные растворы и смеси.

– А праймеры для обнаружения биомаркеров?

– Он свои привез. У него был маленький холодильный контейнер с жидким азотом.

Так ничего толком и не добившись, мы всей толпой отправились в лабораторию. Общими усилиями определили места и аппаратуру, около которой видели Мезина. На этом пытку персонала закончили.

Мы всех, кроме лаборантки, отпустили, а с ней пошли по отмеченным местам, больше для очистки совести, чем с какой-то целью. Путь оказался накатанным. Обработка тканей кита, экстракция клеточной ДНК и аппарат полимеразной цепной реакции, который Мезин использовал для выявления ДНК вируса.

Уже перевалило за полночь, и от безысходности я решил набрать смывов с поверхностей лабораторных столов, где работал Мезин.

– Он любые, даже маломальские капельки с пипеток тут же тщательно вытирал! – покачала головой лаборантка.

– Может, какие-нибудь следы ДНК да остались! – сам тому не веря, объяснил я.

– Жалко, что у вас есть девушка, – вдруг сказала она. – А то вместо аэропорта могли бы у меня переночевать.

– Жалко, – подтвердил я отрешенно.

У меня было какое-то чувство незавершенности.

– Сядем на дорожку! – я опустился на лабораторный табурет. – Как вас зовут, милая девушка?

– Ира.

– Ирина, значит, – я посмотрел в окно и загрустил: «Была у меня уже Ира в такую же белую ночь, Ира, которая на самом деле оказалась Татьяной, потом стала Танюшкой, а теперь Таняшей, невестой, да не нашей!»

– Ну, ладно! – я хлопнул себя по коленям и встал.

И тут свершилось чудо! Видно, кто-то на небесах меня пожалел, и за прегрешения мнимой Ирины послал Ирину настоящую.

– Вы забыли взять смывы с аппарата синтеза праймеров! – девушке явно не хотелось меня отпускать.

– Какого синтеза праймеров?

– В том углу, – она показала на заставленный коробками лабораторный стол. – У нас им никто не пользуется, да и не умеет, а химик ваш военный знал как.

– Точно! Вот оно чувство незавершенности! Ведь кто-то говорил, что не раз видел его там! Однако никто не упомянул, что под коробками есть аппаратура!

Я разгреб коробки. Под ними оказался почти новый биоавтомат для синтеза ДНК.

– Мермэйд! – прочитал я название аппарата. «Русалка»! Откуда такая роскошь?!

– Гуманитарная помощь от немцев. Только он нам не нужен, нам праймеры по программе сотрудничества в Норвегии синтезируют.

– А Мезин зачем его использовал, вы же сказали, что он праймеры с собой привез?

– Он, когда свой контейнер жидким азотом подзаряжал, на пробирку с праймерами случайно ливанул, она и треснула.

– Значит, он на этом аппарате праймеры заново синтезировал, и после него аппаратом никто не пользовался! – почти выкрикнул я.

Ира кивнула. Я тут же включил «Русалку» в сеть. Встроенный компьютер не выдал никакой информации. Мезин, как обычно, подтер за собой. Но это было не важно. Вся информация о процессе синтеза осталась на жестком диске, если он, конечно, его не отформатировал, что вряд ли: иначе аппарат бы не включился! А поскольку поверх мезинских манипуляций никто ничего не записал, то восстановить их для матроса Виноградова будет парой пустяков!

Я растолкал дремлющего вирусолога Северного флота:

– Товарищ капитан второго ранга! Нужна санкция на выемку аппарата!

– Да забирай его к бесу! У меня приказ: выполнять все, что ты потребуешь!

– Тогда я требую ознакомительное посещение местного борделя!

– Не понял?!

– Шучу! Зовите своего водителя, грузиться будем!

Ночь я провел в мурманском аэропорту обнимку с «Русалкой», а после приземления в Пулково сдал ее Сысоеву.

– Меняю хорошую новость на плохую! – протянул он мне пачку билетов. – На твоей станции какие-то вселенские проблемы, а какие точно, держат в секрете.

Я остался в аэропорту дожидаться ближайшего рейса на Москву. Времени было в обрез. Нужно было долететь до Братска, сдать форму в местную контору, забрать свой ватник и сапоги и успеть на поезд до Усть-Илимска.

Всю дорогу я промучился в догадках: «Что это за проблемы вселенского масштаба?»

– Что новенького в городе? – спросил я таксиста, который вез меня с вокзала в контору на левый берег Ангары.

– А что в нашем медвежьем углу может быть новенького? Утром, вон, девчонок из аэропорта вез, говорят, народ так напраздновался на столетии метеорита, что в болото нырять начал!

– И что?

– Да утонул кто-то, как водится! С военной базы спасателей послали, так потом одного не досчитались! Обычные дела!

«Лишь бы с Мишель было все в порядке!» – была первая мысль.

Получив назад свою таежную спецодежду, я отправился в аэропорт. Хотя до отлета было еще два часа, в бар не хотелось. Я просто решил посидеть возле мачты, где мы с Мишель первый раз ждали вертолет.

Мое место для раздумий было занято! Кто-то сидел на земле, прижав ноги к груди. Вертолет стоял с поникшими лопастями. Охранника рядом не было.

«Наверное, он и занял мое место, – решил я, – ладно, будет у кого узнать про происшествие на станции. Стоп! Чуть не забыл! Здесь я для всех еще финн!»

Часовой поднялся, увидев меня.

«Новенький, что ли?»

Он был высоким, с изящным телосложением. И лишь только когда он ко мне кинулся, я понял, что это вовсе не часовой!

– Вернулся! – Мишель повисла у меня на шее, конечно, если можно повиснуть на шее у человека одного с тобой роста.

– Ты почему одна? Что происходит?

Она молчала, уткнувшись мне в шею. Сзади раздался металлический скрип. Я оглянулся. Из-за двери вертолета выглянул Виталик:

– Ну что, женился он, нет?

Я вопросительно глянул на Мишель.

– Сеня растрепал, что у тебя с невестой проблемы и что если ты немедленно не женишься, она от тебя уйдет!

– Ну, трепло! – я улыбнулся.

Мишель внимательно меня изучала.

– Что?! – я посмотрел в ее глаза и увидел, как напряженно дрожат ее длинные ресницы.

– Что говорить Виталику? – Ее голос выдал волнение, спина под моими руками напряглась.

– Скажи, что женился, – я вздохнул, – да только не я.

– Дурак! – она стукнула меня кулаками.

– Женился что ли? – не понял Виталик. – Тогда точно дурак! Ты, Мишель, по-любому лучше!

– Понял?! – она наконец улыбнулась.

– Ну, Сеня, паразит! – подцепил я словечко от бабы Шуры. – Вот прилетим, он у меня получит!

– Не получит, – упавшим голосом произнесла она, – Сеня пропал!

– Как пропал?!

– Пойдем, погуляем, а то ноги затекли весь день сидеть.

Она взяла меня под руку, и мы пошли в сторону взлетной полосы, на которой впервые вступили на Усть-Илимскую землю.

– Когда ты так внезапно исчез, – с обидой в голосе начала она, – на базе началось конкретное гулялово. Дым стоял коромыслом! Тогда-то я и заметила, что Сеня себя странно ведет. Все пили, гуляли, а он трезвый как стеклышко на охоту собирался. Я его спросила, не берет ли он тебя с собой. Я же помню, он болтал, что вы вместе с генералом пойдете на ящера охотиться. Знаешь, что он мне ответил: «Да какая Миколе охота?! Ему жениться охота, он к невесте своей намылился!»

А когда наш взвод с болота вернулся, Сеня исчез. Шашлыки вместо него Сан Саныч жарил. Я весь вечер на калитку глядела. Тебя ждала. Думала, натрепал Сеня по обыкновению. Потом всю ночь у окна просидела. – Мишель замолчала и посмотрела на меня. Я ласково улыбнулся, она прижалась ко мне покрепче и продолжила:

– Я думала, что они с генералом захватили тебя по дороге с болота и что вы вот-вот вернетесь. А под утро солдаты вдруг забегали. Коменданта разбудили – и к ручью! Минут через десять, смотрю, генерала ведут, одного. Когда я увидела его всего в крови, об одном молилась: чтобы ты и в самом деле уехал. Пусть даже и к невесте!

Она опять замолчала. Я чувствовал, что ей хочется о чем-то спросить и опередил ее:

– Прости, что так получилось! Я тебе все объясню! Потом.

– Потом? Мне Сан Саныч то же самое сказал, когда я спросила, почему генерал ранен и где вы с Сеней. Сначала он от меня отмахнулся. Сказал, что остались на болоте трибуну разбирать и порядок после праздника наводить. Я кинулась на болото, так он за мной Виталика послал, чтобы остановил. А потом ко мне на кухню пришел и велел, если спросят, подтвердить, что ты уехал с невестой разбираться, и сказал, что если не сделаю, как велено, то у нас будут большие неприятности. А после ужина опять пришел и успокоил. Пообещал, что ты к субботнему вертолету вернешься.

– Сеню нашли?

– Его никто и не ищет. Сан Саныч всем объявил, что он в отпуске. На станции видимость полного спокойствия, а над болотом все время шумят чужие вертолеты. А вчера, по-моему, опять что-то произошло. Леха куда-то летал в пять утра. Его вертолет меня и разбудил. А потом вся команда генерала туда-сюда носилась.

– Уезжали, наверное? – предположил я.

– Может быть. Туристы тоже уходят. Я их много в иллюминатор видела. Мы и сами кучу народа назад привезли. Да, совсем забыла сказать, сегодня с нами Мезин прилетел, так что на базе один комендант остался. Мне кажется, надо нам с тобой сворачивать операцию и уезжать. Я бы сама приняла решение, но мы теперь партнеры, – она нежно погладила мою руку, – поэтому просто советуюсь!

Мы дошли до взлетной полосы и сели на остывающий бетон.

– Мне надо сначала переговорить с полковником, потом решим.

– Это с Сан Санычем что ли?

Я кивнул.

– Я так понимаю, переводчица тебе больше не нужна?

– Правильно понимаешь, умница моя! – я приобнял ее. – Ты не представляешь, как круто изменилась моя жизнь. Если бы не ты, мне бы никогда не представился такой шанс!

– А мне такой! – она положила мне голову на плечо.

Мы смотрели на светлое пятно небосвода. Там, над нашими городами, еще вовсю светило солнце.

– От моего дома до Питера всего четыре часа езды на машине! – мечтательно произнесла она.

– У тебя есть машина?

– «Вольво», маленький вездеход.

– На хутор ездить?

– И на хутор тоже, – она вздохнула.

Мы еще долго сидели, болтая о всяких пустяках, пока не услышали шум мотора за спиной. Приехал Леха. Причем привез его военный газик, а не такси. Еще через полчаса подтянулись остальные обитатели станции, все, кроме одного.

– Почему взлетаем без Мезина? – спросил через Нильса взволнованный Стив.

– Ему разрешили свидание с женой! – огрызнулся Леха.

Он вообще выглядел каким-то нервным и измученным. Лицо осунулось, под глазами залегли тени. Состояние пилота чувствовали все. Вертолет дергало больше обычного. Даже Паскаль, который обычно клевал носом, не мог заснуть.

Встречавший нас полковник выглядел не лучше. Однако, увидев меня, немного оживился.

– С невестой разобрался? – нарочито громко поинтересовался он. – Или кто там с кем разбирался?!

Мишель перевела мне, Нильс остальным.

– Невеста разбиралась со мной, причем разобрала по косточкам! – поддержал я его наигранную веселость.

Однако, когда он пришел ко мне в комнату, от его веселья не осталось и следа.

– Ну что, капитан, надевай очередной хомут на свою шею!

– Какой капитан?!

– Ну, капитан-лейтенант, если тебе так привычней!

– Мне до этого звания еще два года служить, если год за два, как в Питере обещали.

– В Питере обещают, в Москве назначают! Тебя назначили расследовать смерть генерала Селезнева.

– Он умер?!

– Не перебивай! Генерал погиб на боевом посту! Понял? – Полковник многозначительно посмотрел на меня.

– Так точно!

– Следственную группу сюда присылать не стали, чтобы не спугнуть Стива и остальных. Иностранцы ничего не знают и знать не должны! Я доложил, что у нас служит сообразительный агент под прикрытием и что он владеет ситуацией и ему по силам во всем разобраться.

– Это я, что ли, служу?

– Какой на хрен «служу», если ты командира постоянно перебиваешь!

– Виноват! – я вскочил и вытянулся в струнку.

– То-то же, – ухмыльнулся Сан Саныч, – в общем, наверху решили, что смертью генерала должен заниматься офицер не младше капитана! Так что приказ на тебя уже подписан! Если так дальше пойдет, скоро я буду твои приказы выполнять! – Впервые за вечер полковник улыбнулся по-настоящему. – Вольно! Можно садиться!

Я сел на кровать: «Интересно, поступила бы так со мной Татьяна, если бы увидела меня в погонах капитана?»

– Слушай вводную! – перебил мои мысли командир. – Вечером, когда ты улетел, Сеня с генералом ушли добывать ящера. Что там случилось, никто не знает. Следующим утром часовой с вышки заметил, как по ручью возвращается генерал. Он был один и весь в крови. Без ружья, без плащ-палатки. Я сразу же послал солдат прочесать болото. Ничего не нашли! Туристы тоже ничего не видели. Все спали с перепою. Генерал молчал как партизан. Даже когда ему наркотиков накололи, чтобы рваные раны шить, не разговорился. Так три дня и пролежал молчком, а вчера ранним утром появился у ворот вертолетной площадки при полном параде! Охранник подбежал, ворота открыл, а Селезнев давай у него автомат выхватывать. Растерявшийся солдат вцепился в свой «калаш» и от страха пальцы разжать не может. Тогда генерал прижал дуло к своей груди, да как заорет: «Приказываю стрелять!» Колени караульного подкосились, но, слава богу, он не пальнул и автомата не выпустил. А генерал уже забыл про него. «Где пилот! – заорал. – Срочно взлетаем!»

Я представил, как растрепанный Леха выскакивает из локаторной станции и бежит к вертолету, застегивая на ходу летную куртку и натягивая шлемофон.

«Генерал уже залез внутрь, – рассказывал комендант, – и ногой отпихивал адъютанта, пытавшегося залезть вслед за ним.

– Заводи! – орал генерал. – Всех под трибунал, разгильдяи!

Леха уже сидел в кабине, и пропеллеры начинали ленивый разгон.

– К кратеру! – тряс он кулаками. – Быстрее, мать-перемать!

– К которому? Здесь их много!

– Разговорчики в строю! К тунгусскому, идиот!

Вертолет оторвался от земли и, заложив крутой крен, понесся в сторону тайги, растворяясь в утреннем тумане.

– Убьется же! – плакал адъютант. – Вот, застрелиться хотел! – показывал он генеральский пистолет. – Хорошо, что я патроны успел вынуть! Как знал! Он ведь всю ночь не в себе был!

Вскоре все военные были на ногах. Свита генерала, во главе с комендантом, собралась в локаторной станции и не переставая вызывала на связь Леху. Через десять минут все было кончено. Леха доложил о том, что генерал заставил его взлететь повыше, чтобы, якобы, напоследок обозреть весь кратер, а сам сиганул вниз!»

Полковник полез за папиросами и нервно закурил.

– Вчера я приказал всех туристов разогнать! Сегодня водолазы тело генерала весь день искали, только к вечеру нашли. Сейчас ждут транспортный вертолет из Иркутска.

Я вскочил и стал натягивать сапоги:

– Пока не увезли, надо взглянуть на тело!

– Ты ответственный за расследование, тебе и карты в руки! – согласился полковник. – Пойдем вместе.

Он вызвал по рации водолазов:

– Ко мне прибыл следователь военной прокуратуры капитан Федотов! Мы будем у вас через полчаса. Ждать!

– Военной прокуратуры? – переспросил я.

– Так солиднее, – поднялся вслед за мной Сан Саныч.

По моему требованию мы зашли в химблок и оделись в костюмы химзащиты. Я на всякий случай прихватил знакомый рюкзак с пустыми контейнерами для болотных проб.

На болоте нас встретила одинокая тень огромной палатки, той самой, в которой жили знакомые Лехи и коменданта. В ней горел свет. Внутри, на куске брезента, лежало тело генерала.

Водолазы покосились на наше облачение и молча расступились.

– На какой глубине нашли тело? – спросил я, надевая прорезиненные перчатки.

Водолазы молчали.

– Кто главный?! – начал я вырабатывать командный голос.

– Старший лейтенант Шагаев, байкальский отряд! – вышел вперед молодцеватый бурят.

– Русский язык знаем, Шагаев?

– Так точно!

– Отвечаем на вопрос!

– Точной глубины не могу знать, мы его багром зацепили.

– Как багром?

– В тине видимости ноль! Боронили тину баграми!

– Боронили?! Старший лейтенант Шагаев, список всего личного состава мне на стол!

Водолазы переглянулись и заулыбались.

– А где стол?

– Сделать стол и положить на него список! Выполнять!

В этот момент мой учитель, водила Колян, был бы горд за своего ученика. Теперь можно было заняться генералом. Внимательно изучив его форму, я понял, что мои опасения оказались ненапрасны. В складках кителя там и сям тускло поблескивали чешуйки неправильной формы. Я думал, что жесткие, плохо гнущиеся перчатки не дадут мне их взять, но я ошибся. Проведя пальцем по складке со скоплением чешуек, я обнаружил, что почти все они зацепились за прорезиненную поверхность. Я потер их между пальцев. Они оставили множество мелких царапинок на резиновой поверхности перчаток.

– Покажите руки! – обернулся я к водолазам.

На земле уже стоял ящик из-под аквалангов и на нем лежал листок бумаги со списком фамилий. На этот раз переглядывания и смешков не было. Водолазы дружно протянули мне руки. У двоих из них были видны свежие царапины.

– Кровь из царапин шла?

Они молча кивнули.

– Кто еще оцарапался до крови?

Никто больше не сознавался.

– Всех в карантин! – обернулся я к полковнику. – Лучше в вашу контору в Братске. В большой город с этим нельзя!

Я показал Шагаеву на список на импровизированном столе.

– Пишите, командир! Двадцать пять грамм конъюгированного эстрогена, внутривенно, каждые четыре часа, всем, кто в списке! Покажете военврачу сразу же по прибытии!

– Зачем в Братск? – писал дрожащей рукой Шагаев. – Нам в Иркутск приказано!

– Отставить разговорчики! На транспортном вертолете гроб цинковый? – услышал я шум винтов.

Старший лейтенант кивнул.

– Годится! С трупом работать в защитных биокостюмах. Мы с товарищем полковником его загрузим. Гроб в дороге не открывать!

– Где командовать так лихо научился? – спросил меня на обратном пути полковник. – Даже мне стало страшно! – нервно хохотнул он.

Похоже, что после отправки тела генерала груз ответственности свалился с его плеч и нервной энергии нужен был выход.

У меня самого руки тряслись от пережитого. То ли еще будет? По спине меня бил прыгающий в рюкзаке контейнер с инопланетными чешуйками!

– Вот что от нас прятал Мезин! – похлопал я рюкзак. – Если в Питере уже раскодировали праймеры, то генетический код вируса у нас в кармане! В биоблок со мной пойдете?

– Куда я денусь с подводной лодки! – полковник приосанился и шагал намного бодрее, чем раньше. – Только вот еще бы Сеню отыскать!

– Отыщем! Я знаю, куда он водил генерала.

– Куда?!

– В пещеру египетской жрицы.

Мы оставили рюкзак и костюмы химзащиты в предбаннике.

– В биоблок никого без меня не пускать! – приказал комендант Мельникову.

– Есть! – старший сержант с неприкрытым интересом смотрел на меня.

Вероятно, среди военных уже поползли какие-то слухи.

На перекрестке тропинок мы разошлись.

– Ты что, не к себе? – ничуть не удивился полковник. – Без завтрака нас не оставьте! – засмеялся он мне вслед.

На мой тихий стук дверь сразу же открылась.

– Не прогонишь? – застенчиво улыбнулся я.

– Прогоню, если будешь глупые вопросы задавать! – Мишель затащила меня в комнату и закрыла дверь. – Выбирай!

Обе кровати были застелены.

– А на одной нельзя?

Она подошла сзади и сняла с меня ватник.

– Сначала ужин! Марш мыть руки!

– Я у вас возле крыльца крана не видел.

– Пошли, я покажу тебе, как пользоваться благами цивилизации!

В моечной комнате было три раковины и две небольшие душевые кабинки. Мишель зажгла колонку. Ощутив теплую воду, бегущую по рукам, я ужасно захотел в душ.

– А туда можно? – я мотнул головой в сторону кабинок.

– Нужно! Иди, я за полотенцем сбегаю!

Половина кабинки была занята раздевалкой, так что сам душ был не больше биотуалета.

«Вдвоем здесь не разгуляешься!» – я отогнал заманчивые мысли и открыл воду.

– Полотенце на крючке! – услышал я сквозь шум воды.

– Иди ко мне, – прошептал я, думая, что меня вряд ли услышат.

Я закрыл глаза и подставил лицо под мягкие струи. Вода стекала по моей груди и ласкала уставшее тело. Она, как нежные женские пальцы, скользила вниз, даря мне свое тепло. Напор воды немного увеличился, потом еще. Он нарастал и становился настойчивым. Я открыл глаза. Из-за пелены водопада на моих ресницах я не сразу различил Мишель! Тусклый плафон высвечивал ее обнаженное тело в проеме выхода в раздевалку. Она увлеченно рисовала на моей груди замысловатые фигуры, не замечая, что я уже открыл глаза.

Я поймал ее руку и втянул под воду. Ее пепельные волосы сразу потемнели от воды, превратив ее в жгучую брюнетку.

– Ты такая разная! – я нашел губами ее открывшийся от неожиданности ротик, и мы слились в нашем первом поцелуе.

Когда мы разомкнули уста, я смог убедиться в том, что глубокий поцелуй действительно сближает сильнее физической близости. Рядом со мной стояла девушка, которую мне хотелось не физически, а просто хотелось! Мне хотелось сидеть с ней и вместе ужинать, болтая о том о сем. Мечтать о том, что с нами будет, когда мы вернемся домой. Вместе смотреть какое-нибудь кино через Интернет, пусть даже любовный сериал. Голова к голове смотреть на звезды, гадая, откуда к нам прилетел Тунгусский вирус. И уже только потом, прижавшись друг к другу под байковым армейским одеялом, отдаться во власть любви телесной!

Я выключил воду. Мы стояли обнявшись и дружно дрожали от идущего из раздевалки холода. Она вытянула руку наружу и сдернула полотенце. С верхушек ее вздернутых грудок смешно стекали капли. Я стал слизывать их языком, и наша дрожь от холода незаметно превратилась в трепетание страсти.

Когда мы вернулись в комнату, ужин пришлось разогревать заново.

«Надо будет проснуться пораньше и принести моей Микки кофе в постель!» – думал я, засыпая в ее объятьях.

Именно запах кофе меня и разбудил.

– А что, чай кончился? – приоткрыл я один глаз.

– Нет, просто ты во сне бормотал про кофе!

В дверь постучали.

– Про завтрак не забыли? – голос коменданта был бодрым.

– Уже приступила!

– Уже унюхал! У меня телефонограмма для твоего постояльца! Жду его у себя!

Я вскочил. Быстро оделся. Хлебнул на ходу кофе. Обжегся. Остудил губы о мочку уха Мишель и вылетел в коридор.

– Праймеры раскодировали?! – влетел я к полковнику.

– Так точно! – он пододвинул ко мне листок бумаги.

– В Братск отправили? Нужно проверить кровь у Марго и водолазов.

– Ты бы хоть телефонограмму прочитал!

Я взял листок.

Под двумя цепочками нуклеотидного кода праймеров была короткая строчка: «У Белкиной и Мезиной проба на вирус положительна».

– Ладно Белка, а у Марго когда успели анализ взять?

– Так Марго уже сутки как в Питере! Наши дамочки теперь соседки по палате. Через неделю-другую их семейная идиллия пополнится еще одним членом и в прямом, и в переносном смыслах!

– Мезина решили брать?!

Полковник кивнул:

– Уже! Взяли вчера в аптеке с полными карманами противозачаточных таблеток! Теперь Стив не сможет один ходить в биомодуль. Должен занервничать и пойти на контакт со своим резидентом. Могут попробовать вывезти Мезина. Мы его поселили в гостиницу при тюрьме. Должны клюнуть!

– Если Стиву в модуль дороги нет, тогда пусть вирус еще в предбаннике полежит. А я пока буду отрабатывать капитанское звание: разбираться в смерти генерала. Товарищ полковник, разрешите приступить к поиску пропавшего объекта «Сеня»! – по всей форме обратился я и по-простецки добавил: – Вы со мной?

– Пойдешь один. Мне с тобой светиться нельзя! Паскалю Мишель пусть скажет, что раз пропавшие донные пробы не нашлись, то химический проект реактивирован для восстановления утерянных проб.

Как в свой первый день, я шел на Южное болото в костюме химзащиты. После того как водолазы разворошили дно, ситуация осложнилась. Да еще и сезон дождей вот-вот начнется. Как бы болотная живность убивать себя не начала!

«Это хорошо, что туристов разогнали», – думал я, проходя мимо свежих следов от костров.

Без лишней необходимости я болото пересекать не стал, а устроился на сопке Светлова, так я ее для себя назвал. Достал бинокль и стал изучать лаз в пещеру и ее окрестности.

Солнце было в зените, и пещера чернела непроглядной дырой. Склон горы над ней переливался в июльском мареве. Я устроился поудобней и стал изучать подходы к пещере. Все вроде было обычно, никаких лишних деталей, но подспудно глаз уловил что-то такое, что не вписывалось в общую картину. Но вот что именно, я не мог сообразить. Скоро глаза устали от напряжения, и я посмотрел вдаль, как учил на охоте старый финн.

Над лесом колыхалось едва заметное марево. Прогретый воздух струился ввысь.

«Не может быть! – подпрыгнул я. – Вот что мои глаза хотели подсказать! Марево над пещерой раз в десять плотнее естественного марева над болотом! Кто-то внутри жжет костер!»

Я снял с плеча карабин и направился к броду. Чем ближе я походил к пещере, тем отчетливее чувствовался запах дымка. У самого входа я замер от щелчка затвора.

– Сеня, не стреляй, это я!

– Кто я?

– Микола!

– Какой к чертям собачьим Микола, он по-русски ни в зуб ногой!

– Меня Мишель научила! Она по тебе сильно скучает!

– Ты меня на свои ментовские штучки не возьмешь!

– Сеня, Селезень умер!

– Я знаю, сам видел его показательный прыжок!

– Тогда чего прячешься?

– Я вас, ментов, знаю. Генералы просто так не умирают. На меня его повесите, даже не вопрос! А в газетах пропишут, что погиб при задержании беглого зэка!

– Как это?! – опешил я. – Как беглого?!

– Как, как! Какать ты у меня сейчас в свои ментовские труселя будешь, перед тем как смертушку принять!

– А как же тебя Сан Саныч не расколол? – не слышал я его.

– Я на хорошего человека напраслины возводить не буду! Ксиву я себе справил – не подкопаешься!

– Сеня, не смеши: чтобы полковник ФСБ – и попался на твою ксиву?!

В переговорах наступила пауза. Надо было переламывать ситуацию.

– Я тебе продукт от Марфы принес для твоей знаменитой фляги! Давай генерала помянем!

Из пещеры показалось дуло двустволки:

– Карабин брось и накомарник сними!

Я сделал, как было велено, распростер руки и широко улыбнулся.

– Кого я вижу, Микола! Заходи, гостем будешь! Про Марфину анисовку набрехал, поди?!

– Век свободы не видать! Каким образом, ты думаешь, я из тебя информацию тянуть буду?! – я потряс сумкой с противогазом.

– Тебя правда Мишель так научила по-нашенски трещать?!

– Да нет, конечно! Я сюда за америкосами следить заслан!

– Шпион значит, как Сан Саныч! – Сеня закинул дробовик на плечо и протянул руку за сумкой. – Сам тоже залазь!

– Она, родимая! – из пещеры послышалось бульканье.

Пока я протискивался в пещеру, Сеня успел осушить полбутылки.

– На помин души оставь!

– Нет у него души! Он пристрелить меня хотел, как собаку!

– За что?!

– За глупость свою. Ладно, пошли к старому кострищу.

– Тут от жрицы старый евнух, что ли, остался?

– Какой такой евнух?

– Ну, старый кастрат, ты же сам сказал: старый «кастрище»!

– Купил! – рассмеялся Сеня.

Мы уселись на расстеленную возле костерка плащ-палатку, наверное, генеральскую, и хозяин пещеры достал свою гнутую флягу. Перелил в нее часть самогона. Бутылку с остатками протянул мне.

– Ну, со свиданьицем!

Мы выпили и дружно крякнули.

– Теперь рассказывай, как ты меня нашел!

– По яйцам!

– От старого «кастрищи»? – В Сене опять проснулся балагур.

– Да нет, – засмеялся я. – По скорлупе. Я ведь, когда ее тут в первый раз увидел, подумал, туристы возле костра яйца ели. А потом, когда Аксик рассказал о том, что профессор здесь ящера выслеживал и что возле пещеры дохлого ящера нашли, понял: кладка здесь у него была. А когда вход в пещеру открылся, ящер ушел в горные расколы, но инстинкт все равно его сюда тянул, яйца откладывать!

– Точно, свежее яйцо тут было, когда мы с Селезнем пришли. Мы решили в засаду сесть, ящера поджидать. А он, тварь зубатая, и не уходил никуда. Генерал его первым услышал. Мы угол фонарями высветили, а он там, голубчик, в щель забился, только хвост торчит. Селезень и говорит: «Будем индийскую охоту устраивать! Я его, как индусы бенгальского тигра, за хвост вытащу, раскручу и к тебе кину! А ты, пока у него голова кружится, плащ-палатку накидывай и заматывай! Живьем возьмем и на поводок посадим! Прикинь, какие фотки в газете будут!»