Текст книги "За порогом боли"

– Да-а… – протянул Кирилл, задумчиво крутя на столе зажигалку. – Так вчера ты эту лабуду гнал, потому что решил, что стукач – это кто-то из нас троих?

– Перестань, Кирь! – поморщился Макс. – Я и так второй день извожусь. Что значит —«решил»? Я даже представить не могу, что мне думать. Если этот долбанный чекист положил глаз на меня, разве не логично предположить, что своего человека он приставит именно ко мне?

– А чего же ты тогда меня вернул? Может, это я стучу?

– Да не знаю я! Не надо на меня давить. Я и так сегодня самого себя переплюнул. Спроси у Ленки, что это такое – заставить меня извиняться. И, к тому же, если бы ты был ко мне приставлен, ты бы не стал уезжать.

– Вот оно что! – саркастически усмехнулся Кирилл.

– Да ладно тебе, а? Знаешь, как тошно никому не верить?!

– Ладно, замяли! – Кирилл припечатал свои слова ладонью к столу. – Ты тоже пойми – неприятно, когда тебя в стукачестве подозревают. А насчет парней ты тоже не беспокойся. Из Касыма сам видишь, какой стукач. Он парень простой, бесхитростный. И за это дело сам кому хочешь горло перегрызет. А Грек и есть мой сослуживец. Мы с ним не пуд, а тонну соли съели. Он у нас в роте старшиной был, «сверчок»-сверхсрочник. Я за него голову отдам, – Кирилл выдержал паузу, глядя куда-то вдаль. – Ну, а что там за проблемы у тебя, про которые ты давеча говорил? Повеселевший Макс в трех словах описал ситуацию.

– Ну, если все так, как ты говоришь, то управимся быстро. Надо только ребят предупредить.

– Без проблем. Кстати, ты охоту любишь? Можно сходить. Правда, сейчас не совсем сезон, но уточек еще можно, пока на гнезда не сели.

– Неплохо бы. Завтра выезжаем?

– Ага. С самого со сранья.

Приблизительно через час Кирилл распрощался с хозяевами, сославшись на то, что ему надо «привести дела в порядок, ну, там, завещание написать», и пообещал приехать рано утром. Ленка отправилась в ванную, а Макс, взяв стопку газет, пришедших за последнюю неделю, плюхнулся на диван и собрался спокойно почитать. В последние дни у него явно не хватало на это времени. И тут зазвонил телефон.

– Олег Максимов, если не ошибаюсь? – произнес холодный голос.

– Да, я, – ответил Макс, физически чувствуя, как натягиваются струны нервов.

– Я звоню вам по поручению Юрия Николаевича.

– Слушаю.

– Юрий Николаевич просил передать – то, что вам нужно, будет находиться на вокзале, в камерах хранения рядом с кассами. Ячейка 241, код В-307. Повторите.

– Ячейка 241, код В-307,– послушно повторил Макс и, спохватившись, почти крикнул в трубку. – Эй, подождите секунду!

– В настоящий момент я не уполномочен беседовать с вами, – все так же бесстрастно отозвалась трубка.

– Можете вы что-то передать Юрию Николаевичу?

– Да. Говорите.

– Дело в том, что я должен на пару дней уехать из города. Буквально на несколько дней. Честное слово, ненадолго, – Макс поймал себя на том, что, оправдывается, как школьник, и ругнулся про себя. – Короче, я могу забрать вещи не раньше чем через неделю.

– Хорошо, – без интонаций ответила трубка.

«А что хорошего?» – подумал Макс.

– Через неделю заберете посылку. С вами свяжутся и передадут следующие указания.

Прежде, чем Макс успел еще хоть что-то сказать, человек на другом конце провода повесил трубку. «Черт те что!» —раздраженно подумал Макс – «Абсолютно ничего нового. Не за что зацепиться.» Он посмотрел на индикатор определителя номера, но на нем горели только прочерки. – «Либо с автомата звонил, либо включена блокировка. И, естественно, более вероятно второе».

Погруженный в раздумья Макс не заметил, как в комнату, неслышно ступая, вошла Ленка, а когда заметил, трубка выпала у него из рук и брякнулась на пол.

Ленка…Нет – Елена! была в короткой черной комбинации с тонкими бретельками, которая не скрывала подвязок, держащих черные блестящие чулки. На ногах – туфельки на шпильках. Тонкая золотая цепочка с маленьким кулоном уходила в восхитительно-притягательную ложбинку. Ее грудь красиво натягивала ткань комбинации, и твердые возбужденные соски призывно проглядывали сквозь переливающийся черный шелк. Она была вызывающе, но не вульгарно накрашена и глубокие глаза под длинными густыми ресницами, казалось, высасывали из Макса всю энергию, да так, что он почувствовал непонятную слабость в теле. Она зябко повела плечами и с легкой хрипотцой произнесла:

– Так и будешь сидеть?

Макс медленно поднялся. Она сделала шаг к нему, и два ее обольстительных полушария так бесподобно колыхнулись под тонкой тканью, что Максу показалось, что он сейчас потеряет сознание.

– Ты скучал по мне?

– Да, – почти не соврал Макс.

– Я хотела тебя с первого дня моего отъезда, – прошептала она.

Макс только облизнул пересохшие губы и потянул ее к себе, почувствовав сквозь шелк ее гибкое, сильное, и, в то же время, податливое тело. Она уперлась руками ему в плечи и оттолкнулась, одновременно прижимаясь. Левой рукой он скользнул по ее груди, слегка прижал, ощутив всегда приводившую его в трепет упругость и, одновременно, мягкость девичьей прелести, и двумя пальцами стал ласкать жесткий торчащий сосок. Она издала какой-то неопределенный звук, прикрыла глаза, просунула руки под его футболку и прохладными пальцами пробежалась по его спине. Макс почувствовал, как невидимые струны внутри него напряглись до предела, а его черноволосая нимфа, не успокаиваясь на достигнутом, добралась до его губ. Ее поцелуй сначала был мягок, тепл и нежен, и вдруг сменился на страстный и жгучий, а когда ее горячий язык скользнул в его полуоткрытый рот, он издал низкое утробное рычание, ощущая, как разум начинает его покидать. Возбуждение затопило его, а в голове начали постукивать серебряные молоточки. Он попытался ее обнять, но она вдруг вырвалась и, развернувшись, прижалась к нему спиной, откинула голову ему на плечо, а руками обхватила шею. Он вдохнул аромат ее волос, и едва успел обнять ее грудь, как она выскользнула и со сладострастным стоном сползла на колени, прижавшись к его бедрам. Тут какое-то непонятное животное чувство захлестнуло его. Он поднял ее, как пушинку и стиснул в объятьях так, что она застонала то ли от боли, то ли от страсти, а может быть и от того и от другого одновременно, и прижалась к нему со всей силой, на которую была способна. Слившись в одно целое, они упали на диван. Он рычал, как зверь, видя, как она извивается, стонет и кричит, кусая губы и изнемогая от бешеной страсти…

…Она курила, откинувшись на подушки и разметав по ним свои чудесные черные волосы. Он лежал на животе, чувствуя, как саднит расцарапанную спину. Ленка провела пальцами по свежим красным полосам:

– Прости, я совсем не соображала, что делаю.

– Перестань. Это было здорово, – отозвался Макс. Она помолчала.

– Ты стал другим, Олег… – тихо произнесла Ленка.

– Каким?

– Не знаю. Ты никогда не был таким…агрессивным.

– Тебе не понравилось?

Она задумалась и с недоуменной улыбкой ответила:

– Знаешь… Понравилось! – она даже хмыкнула от удивления. – Но мне казалось… что я совсем с другим человеком.

– Всем свойственно меняться, – проворчал Макс. Она не ответила. Струйка пота сбежала по ее шее, задержалась в выемке под ключицей и исчезла в ложбинке между ее великолепных грудей. Макс положил руку ей на грудь и почувствовал, что комбинация на ней совершенно мокрая. Она, улыбнувшись, закрыла глаза, положила свою руку на его, слегка прижала к своей груди, так что у Макса, несмотря на усталость, снова что-то зашевелилось внутри. Но она решительным жестом убрала его руку и села.

– Пойду в ванную.

Он задержал ее за плечо и поцеловал между лопаток, в «кошачье место», как он его называл. Ленка вздрогнула, ее кожа покрылась мурашками от возбуждения. Она глубоко вздохнула и ласково хлопнула его по руке.

– Отстань, репей!

Она встала, но снова наклонилась, поцеловала Макса в щеку и прошептала:

– Ты был бесподобен!

Она убежала, а Макс остался один, прислушиваясь к своим чувствам. Вечер, действительно, был потрясающ. Но что-то изменилось. Макс сам не мог понять, что именно, но что-то было совсем по-другому, не так, как неделю назад. «Оставим выяснение до лучших времен», – мелькнула у него последняя мысль.

Когда Ленка вернулась, он уже крепко спал, даже не закрывшись покрывалом. Она его укрыла и долго стояла, глядя на его беспокойное, даже во сне, лицо. А потом вернулась в ванную и снова повертела в руках предмет, выпавший из его куртки. «Откуда у него пистолет? Кто этот Кирилл? Что, вообще, здесь происходит?» Ответов не было.

Ей стало страшно. Относительно спокойная жизнь делала крутой поворот и неизвестно, куда могла завести их эта дорога…

– Тормози, приехали. Сейчас скатывайся вот сюда, на лужайку, и к забору…

«Восьмерку» качнуло, когда она съезжала с дорожного полотна, и с заднего сиденья показалось помятое Ленкино лицо.

– Ой! Мы уже дома! Я долго спала?

– Двести километров, – отозвался Макс и, обернувшись, присвистнул.-Ну ты и опухла!

Ленка тут же кинулась искать зеркальце, а Макс медленно выбрался из машины. С другой стороны, покряхтывая и поскрипывая суставами, показался Кирилл. Он самозабвенно, с треском, потянулся и принялся сосредоточенно обстукивать ногами колеса. Макс ухмыльнулся:

– Мой дядя, шофер-дальнобойщик, говорил, что водилы, вылезая из машины после рейса, пинают колеса вовсе не затем, чтобы проверить, как они накачаны.

– А зачем? – послышался из салона заинтересованный Ленкин голос.

– А чтобы то, что у водилы между ног, отлипло друг от друга. Неудобно же при всех руками…

Ленка возмущенно фыркнула, вылезая из машины, а Кирилл, пнув от души последнее колесо, удивленно заметил:

– У тебя умный дядя! Глядя на тебя и не подумал бы!

– Ой-ой-ой! Аленка вернулась! С Олежеком! – положила конец начавшейся было пикировке высокая женщина лет пятидесяти, появившаяся из небольшого, но аккуратного домика, возле которого они остановились. Густые черные волосы с едва заметной проседью были скручены в тугой узел на затылке.

– Теща! – шепнул Олег Кириллу и, сделав на лице улыбку, направился навстречу.

– Здравствуйте-здравствуйте, тетя Надя! Давно я вас не видел, – Макс галантно поцеловал женщине руку. – Знакомьтесь – это Кирилл, мой друг.

Кирилл, поддавшись заданному тону, отвесил земной поклон.

– Тоже журналист? – утвердительно и слегка осуждающе спросила «теща».

– Да нет, извините, я так… – замялся Кирилл, неодобрительно глянув на Макса.

– Ну, зачем же извиняться! Есть профессии ещё хуже! – не унимался Макс.

«Теща», или Надежда Сергеевна, знала Макса уже полтора года. Знала, что ее «Аленушка» живет с ним. Знала, но не одобряла. Не то чтобы Макс ей не нравился, но его профессия ее настораживала. Слово «журналист» ассоциировалось в ее сознании с чем-то непостоянным, ненадежным, как она говорила – «ненастоящим». А тут еще дочка пошла в артистки, что, по ее мнению, было немногим лучше проститутки. А то, что они вот уже два года живут как муж и жена и, при этом, не собираются расписываться, только усиливало ее внутренне неприятие этого союза. Нет, она не какая-то твердолобая ретроградка, но… Лучше бы Аленка нашла себе мужика посерьезней.

Макс знал отношение к нему Надежды Сергеевны, но ничего поделать не мог, да и не собирался. В ее присутствии он добросовестно играл отведенную ему заочно роль эдакого бесшабашно-бестолкового репортеришки-балагура. А Ленка только потешалась, глядя на их светские беседы, лишь изредка остужая Макса, когда он слегка зарывался.

– Прошу всех в дом! – подвела итог Ленка, первой направившись к калитке, по дороге поцеловав мать в щеку.

«Теща» усадила прибывших в небольшой, по-женски аккуратно обставленной, гостиной перед телевизором, а сама засуетилась на кухне. Ленка с Максом расслабились в глубоких креслах, неновых, но очень удобных. Они знали, что на кухне им делать нечего. Кирилл этого не знал и, поерзав на диване, пошел помогать, но тут же безоговорочно был изгнан отдыхать.

Макс повертел в руках тяжеленную дистанционку от «Витязя» и вздохнул, вспомнив свой «Самсунг». Что поделаешь, в деревне свои взгляды на жизнь и здесь предпочитали отечественную технику. Ее, говорят, лучше ремонтировать. В то, что «корейцев» и «японцев» не надо ремонтировать вообще, здесь не верили.

– Кушать подано! – объявила через полчаса Надежда Сергеевна.

– Садитесь жрать, пожалуйста! – добавил Макс, вскакивая с кресла.

На столе ароматно дымилась картошка, густо сдобренная маслом и посыпанная свежей зеленью. Тут же стояли огурчики-пуплята и маринованные маслята, истекало соком подрумяненное жаркое. Венчала все это запотевшая поллитровка.

– Извините, что не густо. Больно уж неожиданно приехали, – причитала Надежда Сергеевна.

– Ни фига себе – «извините»! – даже обиделся Макс. – Да я об этом столе всю дорогу мечтал. Сейчас мы с тобой языки съедим, – обратился он к Кириллу.

– Языки вы через недельку съедите, – возразила «теща». – Мишка поросенка будет забивать.

– Вроде не сезон… – удивился Макс. Он уже начинал разбираться в особенностях деревенской жизни. Еще год назад он совершенно искренне считал, что мясо в деревнях покупают в магазинах, а то, что поросят «мочат» не когда понадобится мясо, а в определенный сезон, было для него святым откровением.

– Сезон-сезон. Они своих поросят на зиму на ферму отдавали, на откорм. Заплатили чуток начальству, зато теперь свежатинку можно круглый год, есть, а не изводить мясо на тушенку. А магазинным-то мясом и желудки испортить недолго.

– Что, богато ферма живет?

– Богато… – невесело усмехнулась Надежда Сергеевна. – Государственные свиньи у них больше на волков похожи. Того и гляди, на людей кидаться начнут с голодухи. Ребра торчат, как у радиатора.

– Надолго к нам? – спросила «теща» после первой рюмки «за приезд». – По делам или как?

– Или как, – ответил Макс, гоняя вилкой по тарелке малюсенький масленок. – Я сейчас в отпуске, а Ринат в прошлый год приглашал на охоту. Утки-то еще не на гнездах? Можно пострелять?

Когда Макс упомянул о Ринате, Надежда Сергеевна непроизвольно поморщилась. Еще один балбес неприкаянный. Двадцать два уже парню, а все как пацан. Места себе никак не найдет. С гитарой по ночам шатается, песни орет. Пьет то и дело. По правде сказать, за воротник заложить здесь все мужики не дураки, но этот и пьет как-то по-чудному. Всю дорогу и в компании, вроде, а, вроде, и один. Из дому постоянно уходит, живет где-то в сторожке. То в город уедет, то вернется. Неправдашный какой-то, ненастоящий. Местные парни его тоже недолюбливают. Чужой он в селе, хоть и родился здесь, и вырос. До армии к Аленке, было, клеился. Да та его всерьез не воспринимала. Так – товарищ. И то слава Богу.

– Теть Надь, а Алик-то как у вас поживает? Не слыхать ничего? – забросил удочку Макс.

– А что мне Алик? – вскинулась Надежда Сергеевна. – Кто он мне? Сват-брат? Живет себе и пускай. Мне до него дела нет.

– Что-то у вас его больно не любят.

– А чего его любить? Это тебе все с разными Аликами, да Ринатами интересно, а у нас люди больше простые, – она помолчала, поняв, что переборщила. Видно хмель в голову ударил. Не привыкла, она к выпивке, хоть и сельская.

– Нехороший он человек, вот и не любят, – продолжила, она более миролюбиво. – Может не привыкли мы, да только мозолит он глаза всем. Три машины у него. Какие-то компании на «Мерседесах» приезжают. Телохранителей себе завел.

– Телохранителей?! – поразился Макс.

– Да. Целых трое. Два откуда-то из Москвы, что ли. А один здешний —Быня. Телок великовозрастный. Здоровый мужик, а бегает за ним, как собачонка. Как-то на днях приходил этот Алик, про Аленку спрашивал, – Макс при этих словах насторожился. – Так я ему от ворот поворот дала.

– А что спрашивал? – вкрадчиво поинтересовался Макс.

– Когда приедет, да куда делась, да все такое.

– Ну и?

– Ну, я ему и пообещала, что если еще раз близко подойдет, то доживать свой век на Колыме будет. Зря, что ли, мой брат следователем работает?

– За то, что мимо прошел на Колыму не упечешь.

– Да под него только копни – на три Колымы наберется. Одно слово-мафиозник. Да что ты к этому Алику прицепился? Говорить, что ли, больше не о чем?

– Ну, давайте о более приятном, – согласился Макс. Дальнейшее застолье прошло в беседах, что называется, «за жизнь». «Теща» тактично пыталась вызнать что либо о дальнейших планах Макса и Ленки в личной жизни. Те, также тактично, «пудрили мозги».

Через час Макс с Кириллом, отяжелевшие и раздобревшие, выползли на крыльцо покурить. Ленка проводила их страдающим взглядом – при матери она не курила, хотя та, в общем-то, знала, что ее дочь балуется сигаретами.

Только парни успели по разочку затянуться, как стукнула калитка, и соседский пес Тузик забился безудержным лаем. Ринат, невысокий чернявый парнишка с тонкими кавказскими усиками, деловито протопал по деревянному настилу и, поздоровавшись, очень серьезно произнес:

– Хорошо, что приехал. Надо кое-что обсудить. Дела серьезные.

Зная склонность Рината к драматизированию любых, самых простых ситуаций, Макс не воспринимал его всерьез, хотя частенько подыгрывал ему, чтобы не обидеть. Ринат из обычного похода на дискотеку умудрялся сделать вылазку во вражеский лагерь. Всегда озабоченный, говорящий книжными фразами и постоянно раздираемый муками несчастной любви, он производил впечатление человека, живущего в мире своих фантазий. Он сам придумал себе роль, насыщенную никогда не происходившими событиями, и так в нее вжился, что сам поверил, что все это было на самом деле. Сейчас он выжидающе смотрел на Макса твердым взглядом «одинокого волка», крутого парня, живущего среди обычных людей, не догадывающихся о его истинном лице супермена-одиночки.

– Это Кирилл, мой друг, – объяснил Макс, поняв причину наступившей паузы, – Он все знает, и приехал мне помочь. Парень надежный, «афганец», – подыграл он Ринату, сделав Кириллу незаметный знак.

– Ага, – согласился Ринат. – Алик имеет на тебя зуб. Я так понял, из-за Аленки. Она, видимо, крутанула в прошлом году хвостом и он на нее запал. А теперь она ему отказала. Мужик он гордый. Поэтому обиделся и хочет отомстить.

– Каким образом?

– Любым. У него есть много возможностей. Повод простой – он вам в прошлом году давал «бабки». И сейчас потребует их с процентами.

– Для этого ему надо доказать, что он их давал в кредит. А он их давал не в кредит, а чтобы помочь нам уехать. Какие-то несчастные двести штук, десять бутылок водки.

– Если будет разборка, то его пошлют подальше, вместе с его претензиями, – вставил Кирилл. – Да еще по шее настучат, чтобы время не отнимал.

– Разборок не будет, – уверил его Ринат. – Ему не надо ни к кому обращаться. Он это сделает своими силами. А деньги – это просто повод, чтобы отмазаться, если к нему приедут «авторитеты» судить за беспредел.

– Да кто он такой?! – начал терять терпение Макс. Уже третий человек вешает ему лапшу, что какой-то «хмырь с бугра» – чуть ли не Аль Капоне.

– Он не сявка. У него много сил и людей.

– Откуда?!

– Он торговец оружием. Здесь идеальное место для хранения «черных» стволов. Тайга, заброшенные деревни и все такое…Я как раз поэтому здесь и нахожусь. Мое задание —вычислить, когда к нему придет следующая партия, и организовать взятие с поличным.

– А от кого задание? – поинтересовался Кирилл.

– От Федеральной Службы Безопасности, – заявил Ринат.

Макс моментально успокоился и тихонько наступил Кириллу на ногу. «Чуть было не поверил!» – перевел он дух.

– Ну, ладно. Что предлагаешь?

– Ты говоришь, двести штук ему должен? Есть они у тебя?

Макс молча вынул тонкую пачку «полтинников» и отделил несколько бумажек.

– Давай. Я ему занесу и постараюсь все уладить. Сам туда не суйся. Эти люди могут пойти на все.

«Из-за двухсот тысяч…» – усмехнулся про себя Макс, но деньги отдал.

– Будем считать цело улаженным. Я в тебе уверен, – издевательски серьезно сказал Макс. Ринат иронии не заметил. – А теперь о более приятном. Ты не забыл о приглашении на охоту?

– Я никогда ничего не забываю. Предложение в силе. Сегодня вечером я схожу к Алику, завтра день на подготовку и вечером, часов в семь, я за вами заеду. Махнем на моторке вверх по реке. Километрах в тридцати есть хорошее озеро. Уток там полно, – Ринат задумался. – Значит надо три ружья, полевую одежду. Размер у вас у обоих где-то пятидесятый-пятьдесят второй…Ладно, завтра к вечеру все будет. Купите сигарет и водки, остальное я организую. Да, вот еще…В магазин возле столовой не ходите. Там, как раз у А.лика «малина» в подсобке.

При слове «малина» Макс с Кириллом дружно поморщились. Устаревшее блатное словечко резануло по ушам. «Нельзя же так переигрывать», – подумал Макс. Не опускаясь до бытовых разговором ни о чем, Ринат сразу же попрощался и ушел. Парни проводили его взглядом.

– Что скажешь? – спросил Макс.

– Ну и поц! – кратко выразил свои чувства «афганец».

– Да я не о Ринате!

– А-а! – сообразил Кирилл. – Трудно сказать. Трое уже сказали, что он крутой бандюга, но… Одна испуганная девчонка, пожилая женщина, которая о бандитах знает из телепередач, и пацан, который в разведчиков играет —это не свидетели. Подстраховаться, конечно, не помешает, но, по-моему, это обычная дешевка. Поговорить с ним серьезно, и он потухнет. Я так думаю.

– Согласен, – отозвался Макс. Они с минуту молча покурили. – И, все таки, жаль, что нельзя было с собой стволы взять.

– Менты на трассах шмонают все машины подряд. Весело было бы, если бы нас с «пушками» взяли?

– Но нас же не шмонали!

– Повезло, – коротко ответил Кирилл. – Но ты не волнуйся, мы не совсем голые.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня «газулька» есть. С разрешением. Это, конечно, не совсем то, но на бесптичье, как говорится, и жопа – соловей.

– А что за пушка?

– «Вальтер» ППК. Точная копия боевого оружия. Небольшой, удобный, надежный. Калибр 9 мм. С пары метров глаза вышибет к чертовой матери, так что поосторожней – это не баллончик.

На крыльцо выскочила Ленка.

– Дай затянуться быстренько, пока мать посуду моет.

Ленка быстро, одну за другой, сделала несколько затяжек.

– Ринат приходил?

– Ага.

– Что говорит? Он в курсе. Это он мне про Алика все рассказал.

Макс с Кириллом многозначительно переглянулись.

– Да лажа это все! Наверняка яйца выеденного не стоит. Ринат тучи нагоняет, все хочет в Рэмбо сыграть.

При этих словах Максу, почему-то, сразу вспомнилась Светка. Она его так называла – Рэмбо. И у нее это выходило так восторженно и ласково! Ринату не хватало именно этого – чтобы какая-нибудь девчонка видела в нем настоящего мужчину, рыцаря в блестящих латах. Но тогда он заходит не с той стороны – трепом о не существовавших подвигах любви не завоюешь. Из этого может вытечь только пренебрежение или презрение. А отсюда, и несчастная любовь. А Светку, наверное, стоило бы найти. Он вспомнил, как она смотрела на него большущими глазами. «Рэмбо, миленький, найди меня… пожалуйста!» Макс почувствовал, как в груди у него потеплело. «Надо ее найти сразу, как вернемся в город.» Он посмотрел на Ленку, о чем-то оживленно говорившую с Кириллом, и ощутил укол совести. «Ладно, как-нибудь разрулим. Не в таких портах грузились.»

– Олег! – Ленка дотронулась до его плеча, и Макс вернулся в мир реальный. – Вы все смеетесь надо мной, а я не шучу!

В ее голосе слышалась тревога и Макс сразу посерьезнел.

– Что случилось?

– Видишь посадки через дорогу?

– Ну?

– Там парень стоит. Давно уже. Он постоянно за мной таскался, когда я еще первый раз приезжала. И тоже все время там стоял, когда я дома была.

– Какой-нибудь поклонник, скромный и безмолвный, – попробовал пошутить Макс.

– Нет, – отрезала Ленка. – Он человек Алика. Один из телохранителей, про которых мама говорила.

– Быня? – вспомнил Макс.

– Нет, из тех, из московских, – Ленка поежилась. – Я, почему-то, боюсь. Все это так страшно. Если б я знала, что так будет…

– Стоп. Без раскаяний. Сейчас все выясним, – Макс стремительно сошел с крыльца и направился к неясной серой фигуре возле деревьев, не дав Ленке возможности его остановить.

Макса уже порядком стала раздражать неопределенность ситуации, и он был полон решимости расставить все по своим местам. Наступали сумерки, и под деревьями было почти темно. Макс боялся, что человек, увидев, что обнаружен, скроется прежде, чем Макс успеет с ним поговорить, но тот стоял не шелохнувшись, ожидая Макса.

Подойдя поближе Макс смог рассмотреть его получше. Молодой парень лет 28-29-ти, ростом немного выше Макса, но значительно шире. Белесые брови, широкие губы, холодные глаза, цвета которых Макс не смог увидеть. Светлые кучерявые волосы коротко пострижены. Длинный серый плащ застегнут наглухо. Он спокойно и бесстрастно смотрел на Макса и тот почувствовал, что раздражение в нем нарастает.

– Не замерз, дружок? – поинтересовался Макс. «Дружок» проигнорировал его слова.

– Иди, постой в другом месте, – настаивал Макс.

Снова молчание.

– Ты что, плохо слышишь, козел? Проблемы нужны?

С таким же успехом Макс мог разговаривать со стоявшей рядом сосной В том, что это человек Алика, Макс уже не сомневался. И похоже было, что если этому истукану плюнуть в лицо, он молча вытрется и останется на месте, а потом пойдет к хозяину и спокойно спросит:«Можно я его убью?» Чем-то он напомнил Максу того краснорожего чекиста, что отвозил его домой после разговора с Юрием Николаевичем. Такое же вышколенное равнодушие к оскорблениям, готовое смениться молниеносным смертельным ударом по команде «Фас!». «Натуральный бультерьер!» – подумал Макс, сам, поразившись точности сравнения. Он постарался успокоиться.

– Вот что, мужик. Я сюда приехал разобраться с этим делом и никуда не сбегу. Я хочу поговорить с Аликом. Можешь это устроить?

Лицо парня дрогнуло и на нем появилось хоть какое-то выражение.

– Завтра Альберт будет у себя в магазине. Поговоришь там.

– Я ему нужен, пусть он и приходит! – возразил Макс.

– Ты только что сказал, что хочешь поговорить, значит он тебе нужен, – резонно заметил парень. Макс очень не любил, когда его ловили на слове, но крыть было нечем.

– Я загляну. А теперь уходи.

Парень хладнокровно отвернулся и пошел прочь. Макс едва сдержался. У него появилось дикое желание пнуть эту гориллу, что бы вызвать у него хоть какие-то эмоции. Макс несколько раз сжал и разжал кулаки, а потом со всего маху саданул по сосне и, разрядившись, вернулся к дому.

Кирилл, стоявший у забора, расслабился.

– Ну что? – сдавленным голосом спросила Ленка.

– Как я и говорил – фигня. Парень ждал какую-то девчонку, но она его подвела.

Ленка пристально посмотрела на Макса и, тяжело вздохнув, пошла в дом.

– Ничего серьезного? – спросил Кирилл, когда она скрылась за дверью.

Макс покачал головой.

– Завтра надо будет на «стрелку» сходить, побазарить.

– Пойти с тобой?

– Не стоит. Ничего, кроме болтовни там не будет.

– Как знаешь… – с сомнением покачал головой Кирилл.

– Один справлюсь, – уверил его Макс, хотя, в глубине души, уже был не на сто процентов в этом уверен.

Макс разглядывал зеркальные витрины магазина. Здесь явно раньше было какое-нибудь сельпо. Алик, похоже, вложил немалые деньги, чтобы облагородить это заведение, но все было сделано бестолково, наполовину. Дорогие тонированные стекла были вставлены в некрашеные сосновые рамы с торчащими щепками, и покрыты толстым слоем пыли, похоже, еще со стекольного завода. Внутри, наверняка, не лучше.

Макс потрогал пистолет под курткой. «Вальтер» был здорово похож на «Макарова» – и по форме, и по размерам. Накладки на рукоятке такие же ярко-оранжевые, как у большинства серийных «Макаров». Перегородка в стволе, рассеивающая слезоточивый порошок, была высверлена для возможности стрельбы дробью. Не боевое, конечно, оружие, но лучше такое, чем ничего. Макс еще раз потрогал пистолет и толкнул дверь.

В магазине было два-три посетителя, не больше. Они рассматривали товары, но покупать, похоже, ничего не собирались. Молоденькая некрасивая продавщица сидела за прилавком и читала книгу.

Макс подождал, пока посетители отойдут к дальней стене, и попросил позвать Алика. Продавщица равнодушно посмотрела на него и, с явным сожалением захлопнув книгу, подошла к двери в подсобку.

– Тут к Альберту пришли.

В дверном проеме тотчас показался крепыш с перебитым носом и цепким колючим взглядом.

– Кто такой?

– Сам, наверняка, знаешь, – недовольно проворчал Макс.

Парень пристально, оценивающе смотрел на Макса. Пауза затягивалась. Наконец телохранитель удовлетворил свое любопытство.

– Если ты – Олег, заходи, – пригласил он, не сдвинувшись при этом ни на сантиметр из дверного проема.

Макс плечом отодвинул помеху и вошел в комнату, не реагируя на вызывающий взгляд. Продавщица с немым изумлением наблюдала за этой сценой.

В подсобке было порядком нагажено – окурки на бетонном полу, пустые бутылки от дорогих, впрочем, напитков, на светлой поверхности старого канцелярского стола в беспорядке виднелись темные круги от стаканов и бутылок – короче, классический «гадюшник». Полумрак рассеивался только крошечным окошком под самым потолком и настольной лампой. Алик сидел за столом с толстой сигарой во рту и рассматривал какие-то бумаги. За его спиной стоял розовощекий амбал с немного детским лицом, на котором выделялись пухлые губы. Судя по всему, это был тот самый Быня. Он очень нелюбезно глянул на вошедшего, всем своим нехитрым видом показывая, что ему, мягко говоря, неприятен человек, из-за которого его шеф и, похоже, кумир, терпит неудобство.

Вчерашний визитер, которого Макс про себя окрестил Викингом, сидел в затемненном углу и был почти незаметен. Парень, который встречал Макса, встал в дверях, чуть ссутулившись и, по-прежнему, исподлобья пристально наблюдая за гостем. Костяшки указательного и среднего пальцев на обоих его кулаках представляли собой сплошной роговый нарост. «Тайсон» – тут же решил для себя Макс.

Алик продолжал разглядывать бумаги, не обращая внимания на пришедшего. «Дешево» – подумал Макс, иронически усмехаясь. В тишине он пересек комнату, присел на краешек другого стола, напротив Алика, спокойно закурил, с любопытством глядя на «занятого человека».

Через минуту Макс почувствовал нарастающее раздражение. Все выглядело как в идиотской сцене из плохого спектакля, поставленного никудышным режиссером. Он усилием воли заставил себя успокоиться и с деланым равнодушием начал поталкивать носком ботинка стоявшую по близости бутылку. Сидевшая рядом с Аликом коротко стриженая девица лет двадцати восьми, которая курила длинную черную сигарету и потягивала из бутылки «Туборг», заинтересованно поглядывала на Макса. Бутылка накренялась все больше и больше и, наконец, после легкого пинка, покатилась по полу с жутким в этой тишине звоном.