Текст книги "Здравствуй, 1984-й"
Автор книги: Дмитрий Иванов
Жанр: Попаданцы, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 33
Выхожу в подъезд и наклеиваю на подушечки пальцев лейкопластырь. В кармане у меня лежат двадцать два подготовленных листка – обычные тетрадные листы, с наклеенными словами, вырезанными из газет с текстом:
Внимание! Шахты и Ростов.
В городе появился убийца-людоед – его фамилия Чикатило, отчество – Романович.
Да, вот таким прямым текстом я решил сообщить информацию. Расклею в малолюдных местах на улице штук двадцать. Потом зайду к Виктору Семеновичу и спрошу, что за убийца? Мол, сорвал объявление на улице.
Нарезаю круги по городу, расклеивая бумажки, выбираю безлюдные места, арки, проулки. Основной принцип – не засветиться. На центральных улицах ловить нечего, а по небольшим расклеить можно без проблем. Вот сейчас иду вдоль дома – кирпичная пятиэтажка, первый этаж без балконов, хотя и высоко у него окна расположены, выше моего роста. Чем мне глянулся этот дом? А с другой стороны улицы глухой забор хлебокомбината, значит, никто на меня не смотрит, а со стороны этого дома меня просто не видно – ну иду под окнами и иду. Ловлю момент и клею за пару секунд бумажку. На улице по-прежнему никого, да и меня уже там нет. Это последняя, двадцатая. Еще две, якобы оторванные со стены, – у меня в кармане. Хотя почему якобы, я их реально приклеил и тут же оторвал, во-о-он в той арке, ведущей во двор дома. Выкидываю клей в дырку люка для сточных вод и снимаю лейкопластырь, он завершает свой жизненный путь мятым комком в ближайшей урне.
Время идет к обеду, а не перекусить ли мне? Город я знал неплохо, но тот, будущий, а этот мне знаком не очень хорошо. Толик тут и не был ни разу, а взрослая моя память не сохранила воспоминаний о нем при СССР. Где это я сейчас? Проспект Ворошиловский, вижу Дом профсоюзов. О! Тут на углу с Красноармейской была пельменная!
Точно, не ошибся. Пельменная «Звездочка» – одноэтажное здание, будущий банк, если не ошибаюсь. Четыре небольших ступеньки – и я внутри. Народу, по причине рабочего дня, немного, но кое-кто уже выпивает и закусывает. Да, стопочку тут можно тоже было купить, я, конечно, не смогу, мал ведь, не продадут, да и неохота самому. Иду к раздаче и заказываю порцию пельменей с маслом. Плачу на кассе тридцать шесть копеек. Пить пока не хочу, пару минут назад выпил газировку из автомата за три копейки. Ем горячие, только что с плиты, пельмешки. Вкусно, но мало, беру еще одну порцию, на этот раз с уксусом, они по тридцать две копейки идут, и все-таки компот. И рубля не потратил, а обожрался. Щас спою!
Иду по Ворошиловскому проспекту сытый и довольный, настроение после сделанного дела хорошее. Ниже Пушкинской еще одна точка общепита – чебуречная. Гордо прохожу мимо – не влезет в меня ничего уже. Дохожу до магазина «Тысяча мелочей». Сам не знаю, зачем зашел, но не зря. Потолкавшись, а народу тут не в пример больше, чем в пельменной, я покупаю фляжку – очень ценная вещь, туда и коньяк налить можно, и газировку. Еще купил игральные карты и театральный маленький бинокль, всего четырехкратный, зато в красивом кожаном футляре. Цвет только желтый, не особо мне такой нравится. Буду девочек на пляже рассматривать.
«Окстись! Какой пляж в Сибири? Ладно бы снега не было по приезде», – смеюсь про себя над своими планами.
Выхожу из магазина и вижу книжную комиссионку. В дорогу неплохо бы взять что-нибудь почитать, путь длинный предстоит. Шахматная плитка на полу, деревянные двери и сморщенная старушка-продавец. На полках – россыпи книг. Те, что попроще – в стопках, дорогие, еще дореволюционного издания – в шкафах, но открытых. Можно походить, повыбирать, что я и делаю. Кроме меня, в магазине всего один посетитель – деловитый сухонький старичок с меня ростом. А рост мой пока сто семьдесят сантиметров, измеряли недавно, когда справку брал в поликлинике, но могли и соврать чуток. Внезапно дверь подсобки открывается, и молодая стройная девушка выносит стопку книг, кладя на табуретку рядом со мной.
– Теть Ира, я все проштамповала, можно раскладывать, – кричит она и с интересом нахально смотрит на меня, оглядывая с ног до головы.
Я от смущения из-за такого явного интереса хватаю ближайшую книжку без обложки, да и без нескольких первых листов. Кто ее такую купит?..
…Я и куплю, это «Три мушкетера»! Старичок неожиданным скачком оказывается уже около новой стопки и, оттирая меня плечом, начинает перебирать книги и журналы, с завистью поглядывая на Дюма. «Такой библиофил за Дюма и зарезать может», – мелькает у меня в голове, и я отхожу, обращаясь к девушке:
– Что вы на меня так смотрите? На мне узоров нет и цветы не растут.
– У тебя сейчас воробушек вылетит, – смеется она и показывает на расстегнувшуюся ширинку брюк.
Она думает меня смутить? Смешно, но девочка симпатичная, буду клеить. Застегиваю ширинку.
– Там не воробушек, а орел! – сразу ставлю точки над «ё» я. – И раз у вас такой интерес ко мне, может, погуляем вечером?
– Ты гляди, какой быстрый. А поухаживать, цветы, стихи, песни под окном? – наклоняя голову, спрашивает прелестница.
– Нет времени на это, завтра уезжаю на фронт. Предлагаю кино, вино и домино, если есть где.
– Вот наглец! – не выдерживает бабуля. – Полина, гони его, пока он нам книги тут слюной не забрызгал. Еще про фронт говорит чего-то, воевать едешь? Женись сначала, потом уже домино.
– Спокойно, товарищ продавец! Фронт бывает разный, например, трудовой, учебный, грозовой, наконец. А как жениться? А если мы не подходим друг другу? Надо же пробовать сначала. Как говорил Маркс: «Практика – критерий истины», – изрекаю я.
– Смотри, какой умный, «Тезисы о Фейербахе» читал, – поражается бабуля и поражает меня: – Когда Маркс говорил это, он выражал этим точку зрения относительно истины в первую очередь. С изменением содержания практики людей изменяется и их истина! То, что было истиной в пределах более узкой практики, перестает ею быть в практике более широкой. А ты наоборот, ставишь на первое место практику и хочешь выяснить истину.
Полина фыркает и скрывается в подсобке, а баба Ира, морально раздавив меня, берет у старичка выбранные им журнальчики.
– Вот эти мне посчитайте, – говорит неожиданно красивым баритоном старик.
Вот жучок! Он, пока я заигрывал с Полиной, нашел в новой стопке пачку альманахов «Искатель» с фантастикой. Я бы и сам не отказался от них. Краем глаза вижу «Фаэты» Казанцева.
Обломленный, униженный и обокраденный, я выхожу на улицу, купив-таки Дюма. А на улице сюрприз! Стоит около входа Полина в коротком платье и в туфельках. А их при первой нашей встрече не было, были тапочки!
– Что, пожалел, что связался с кандидатом философских наук и преподавателем с кафедры научного коммунизма? – спрашивает она меня и тут же без перехода добавляет, суя мне записку: – Тут адрес я тебе записала, приходи к семи вечера. Только у меня негде орла твоего смотреть, муж хоть и в командировке, но соседи в общаге бдят.
– Будем как штык вдвоем – я и орел! – кричу уже девушке в спину.
Она завернула за угол дома и пошла наверняка ко второму входу из магазина. Сажусь на трамвай и еду домой. Ты посмотри, как прет мне сегодня! С девицей легкого поведения познакомился! Так-то их полно, но для моих шестнадцати – это удача.
– Ну, ты пропал куда? – дверь открыл зевающий Генка.
– По магазинам ходил. Вот, – показываю я покупки. – Слушай, брат, а где бы с девушкой можно уединиться? Не забесплатно, конечно.
– Шустрый ты, – ржет Генка и пытается поставить мне чилим.
– Даю чирик, нужно место с семи до десяти, скажем.
– Чирик, говоришь, – чешет подбородок брат. – Ладно, можешь в моей комнате, – разрешает он. – Даже до одиннадцати.
– Нет, Ген, в твоей комнате никак. Дядь Миша что скажет? Мы ведь молчать не будем, я надеюсь, шум будет, такой специфический.
– Да понял я, не будет бати, они в театр к восьми идут, раньше одиннадцати не вернутся, – радует меня брат. – На вот запасные ключи, а то я уезжаю прямо сейчас и буду тоже поздно. Чирик сразу.
– Без проблем! – говорю я и лезу в карман за деньгами.
Некоторое время после ухода брата отдыхаю, а потом зуд нетерпения толкает меня в поход к Виктору Семеновичу. Времени уже четыре. Черт, а вот часов-то у меня и нет, купить надо завтра, хоть самые простые. Завтра и вещи свои забрать надо, хорошо, поезд не с самого утра. Беру для шефа небольшой подарок от бабки. На посту показываю свой новый паспорт. Серпастый и молоткастый, как положено.
– К кому? – поднимая на меня глаза, спрашивает бдительный милиционер.
– Мне к завотделом, Виктору Семеновичу… – начинаю я.
– Бери выше, он уже второй секретарь со вчерашнего дня. И думаешь, у него есть на тебя время? – мент смотрит насмешливо.
И в самом дела, как мне дать о себе знать? Камушек тут в окно не кинешь, как брату. Но на мое счастье, я услышал сзади голос Андрея.
– Толя, с приездом. Ты к Виктору Семеновичу? Ну, пойдем, мы тебя завтра ждали с утра… Это со мной, запиши, – сказал он милиционеру.
– У нас тут черт-те что творится, у шефа совещание с УВД нашим. Представляешь, серийного убийцу поймали! И как, знаешь? Ходил по улицам и срывал вот такие штуки, – и Андрей показал мне мой же листок. – Сдал его кто-то! Приехал поступать в наш город на должность начальника отдела МТС «Спецэнергоавтоматики». Милиционеру показался подозрительным тип, срывающий листки с информацией о маньяке, он проверил его документы и на всякий случай задержал. Таких объявлений около десятка уже нашли по городу.
– А может, и не он? А скажем, любовница отвергнутая? – закинул удочку я, вспоминая, что его вроде как тоже раньше задерживали несколько раз для проверки документов, но потом отпускали.
– Не признается пока, но дома у него уже нашли улики. В портфеле тоже улики были. Извини, пока секрет какие.
– Я – могила, никому не скажу, – щелкаю ногтем по зубу я.
– Да уже весь город гудит, – смеется Андрей. – В приемной подождем, когда совещание закончится. Ты рассказывай давай, что и как там у тебя?
– Сегодня с девушкой познакомился, вечером ее к дяде Мише позвал, они с женой все равно в театр идут, часы вот надо купить и вещи у тебя забрать.
– Тебе, может, место для встречи надо? У меня квартира есть, и я в театр тоже с Виктором Семеновичем и его семьей иду, – наклоняясь, шепчет Андрей.
– Нет, уже попросил брата погулять, – говорю я, давя внутри себя жабу, жалеющую десятку, отданную Генке.
Совещание закончилось, и из кабинета стали выходить люди в форме, в том числе и майор утренний.
– Толя, приехал уже? Ну, заходи, и ты, Андрей, тоже, – крикнул в раскрытую дверь второй секретарь обкома КПСС, удивив при этом майора, до этого и не подозревающего, с человеком каких связей он утром ехал вместе в машине.
Глава 34
– Я вас поздравить зашел. А что вы в старом кабинете еще? – смущенно говорю я, комкая ненужные уже бумажки с информацией о Чикатило.
– Не успел, не до этого, сразу в работу включился, – смеется Виктор Семенович. – Уже с понедельника и перееду. Любят у нас люди с понедельника новую жизнь начинать.
– А у меня со вторника начнется, когда в Красноярск приеду. Спасибо вам за подарок, я себе столько вещей купил, даже неудобно. И вот от бабушки тоже подарок привез небольшой.
Достаю литровую банку соленых огурцов и банку варенья вишневого. Огурчики такие меленькие, свежего посола, отец очень их уважает.
– Ух ты! Это ценный продукт. Пожалуй, с первым продегустируем, – радуется простому подарку второй секретарь обкома. – И красивые какие, один к одному, небольшие, пупырчатые.
– Баночку надо вернуть, бабуля просила! Шучу-шучу! – пытаюсь юморить я.
Собеседники смеются.
– А вот ничего смешного, моя бабушка тоже требует тару назад, и не дай бог не вернем! – сообщает Андрей, вызвав еще большее веселье.
– Обязательно эту шутку расскажу, – давится он смехом. – Эх, хороший сегодня день. Ты телефон запиши Андрея служебный и, если надо, звони. Я бы свой дал, да тебя не соединят со мной. Во сколько поезд завтра?
– В четырнадцать часов десять минут. Я тогда завтра заезжать к вам не стану, – говорю я. – Купить еще кое-что надо в дорогу.
– Ну, успехов тебе, координаты доцента я тебе дал, в школе директор предупрежден о тебе, что еще…
– Отвезти, наверное, его надо завтра к поезду, – предлагает племянник Виктора Семеновича.
– Да, точно, позвони в таксопарк, пусть на завтра машину подгонят. Сам заплати и помоги с вещами, – говорит старший товарищ, и мы прощаемся.
Я понимаю – дел у него много, а у меня всего одно было, и то уже сделал.
– Идем ко мне в кабинет, я оттуда в таксопарк позвоню насчет тебя.
– Андрей, а можно и сегодня на вечер машину, часиков в семь и обратно часам к одиннадцати, девушку отвезти, – наглею я.
– Да можно, чего нет? – и он договаривается о машине на завтра и сегодня. – Вещи я твои тебе завтра отдам, с тебя за кроссовки полтинник, я взял три размера, выберешь нужный.
Сегодня машина на твой адрес приедет к половине седьмого, и к половине одиннадцатого.
Я отдаю батин полтинник и свой адрес, и мы прощаемся.
Выхожу довольный и иду домой к дяде Мише. Генка уже свалил, но у меня ключи, и я наконец инспектирую, чего там бабуля передала мне в дорогу.
Бабуля-бабуля! Во-первых, я точно не возьму с собой сетку с овощами и фруктами – много их в дороге не съем. Сразу откладываю себе килограмма два-три, ополовинивая тару. Во-вторых, на кой хрен мне столько банок!
Оставляю две полулитровые банки огурцов и две банки варенья – вишневого и клубничного. В-третьих, выкладываю вареную картошку и яйца – не люблю особо их. Молоко? Мимо! Домашняя колбаска, уже жаренная – беру полкило всего, остальное в холодильник родственникам на съедение. Сало? Сало беру всё. Две огромные домашние курицы, запеченные в печи сегодня утром, – оставляю одну – рекордсменку. Вторую заточим под коньяк, если будет Полина пить. Самодельный сыр – беру, он вкусный, и бабка делает его двух сортов. Один – навроде брынзы, второй – настоящий твердый. Остальное почти все выложил – жареная рыбка, куча выпечки и прочее, прочее.
Не торопясь переливаю во фляжку одну бутылку коньяка. Укладываю в освободившееся место радиоприемник и фляжку, бинокль и книгу запихал в рюкзак. Все равно получается много вещей. Пересчитываю наличность и прячу по разным местам – батин полтинник в карман трусов, я их завтра надену, еще в три разных места по пятьдесят рублей. Незачем все яйца класть в одну корзину. Яйца! Подумав, решаю все же взять три яйца, пяток картошин молодых и, конечно, соль в спичечном коробке.
Тут с работы вернулись дядя Миша с женой.
– О! Толик приехал! Ты как добрался? А Генка где, оболтус? – забросал он меня вопросами.
Осмотрев дары бабули и порадовавшись их изобилию, они стали собираться в театр, а я – на встречу с прекрасным.
– Ты куда собрался? Погулять? – спрашивает дядька.
– Ага, с девушкой познакомился сегодня, – надевая спортивный костюм и причесывая волосы, говорю я.
– Можешь к нам пригласить ее, нас все равно допоздна не будет, – неожиданно в жилу предложила тетка.
– Спасибо, хотя мы в кино хотели, – вру я, радуясь, что если и увидят нас соседи, то у меня и отмазка есть.
Такси подъехало минут на пять раньше срока – уважают у нас обком. Еду по назначенному адресу, а назначено мне не около общаги, а немного в стороне, я полагаю, в целях конспирации. По пути покупаю у бабульки букет цветов. Полина опоздала всего минут на пять и выглядела она изумительно. Стройную фигурку облегало тонкое белое платье, не скрывавшее отсутствие лифчика, на ногах – виденные уже мной туфельки и прозрачные колготки. На голове волосы собраны в косу до плеч.
– Давно ждешь? Это мне? – улыбнулась она букетику. – Нам сейчас на трамвай лучше, вон тем проулком.
– Зачем трамвай, я на колесах, – киваю на «Волгу» с шашечками.
– Ты дурак, так тратиться? – возмутилась Поля. – Вроде не похож на богача! Был не похож, – добавила девушка, еще раз оглядев мой модный прикид, и внезапно добавила: – Я вино с собой взяла, домашнее.
Действительно, в руках у нее была бутылка вина, причем нестандартная, из-под чего-то импортного. В это время красивые бутылки не выкидывали, а наливали туда что-нибудь свое и ставили на видное место. И ничего такого позорного в этом никто не видел.
– Ты не против, если я тебя в гости позову к своему дядьке? – спросил я сразу, еще на улице.
– Дядька? – насторожилась Полина. – Зачем нам дядька? Может, в кафе куда?
– Нет их никого дома, в театр все ушли, а дома там еды полно.
– Другое дело, поехали, – величаво разрешают мне.
Зайдя в квартиру, я внезапно оробел – красивая, молодая, замужняя женщина вот-вот займется со мной любовью. Тело начинает бить дрожь. С чего это? Мышление взрослого? Может, гормоны? Веду ее на кухню и с трудом нахожу в чужом хозяйстве бокалы под вино.
– Сыр вкусный, сами делали? – спрашивает Полина, закусив немаленькую дозу вина ломтиком бабкиного сыра.
– Ага, корова у нас есть. Я ее сам дою, – на кой-то черт добавляю я.
– Молодец, я тоже дома доила. Я ведь деревенская, два года как тут учусь и год как замужем, – кивает головой девушка и наливает еще бокал вина. – Бьет меня муж, сука.
Я теряюсь от такого откровения, а она залпом выпивает бокал, закусывая на этот раз фруктами.
С трудом сдерживаю слова с языка: «мол, есть за что бить, гулять меньше надо». И куда ты лезешь, старый моралист, со своим юмором, обломишь секс еще.
Вслух же говорю:
– Беги от него, дальше будет хуже.
– Дома насмотрелся? – по-своему понимает меня Поля. – Куда бежать? Жить на что? Из дома только едой могут помочь иногда, а одеться тоже нужно.
– В райком комсомола пожалуйся, – предлагаю я.
– Да плевать ему на комсомол, давай лучше отомстим ему, а? – и тянет меня к себе. – Резинки есть?
С трудом сдерживаю еще одну глупую шутку, что я «не мстительный», и целую пахучие пухлые губы.
– Есть четыре штуки, – радую я партнершу.
Одна резинка порвалась при экипировке, лишив меня четверти положенного удовольствия. Не умели у нас кондомы делать нормальные. Но партнерше хватило и трех. Бутылку мы приговорили всю. В десять тридцать, как положено, приехало еще раз такси, и мы поехали в общагу.
– Странный ты человек, машины за тобой приезжают, не платишь ты за них, я вот час жду такси, и то могут не приехать, – пристально смотрит на меня Полина. – Ты теперь только зимой будешь? Заходи в магазин, если соскучишься.
Прощаемся, и я еду домой, отпустив такси на полчаса раньше, чему таксист был только рад – сможет подкалымить, наверное.
Из театра возвращаются Ирина и дядя Миша. Довольные. Тетка с удовольствием оглядывает полный порядок на кухне. Я специально все прибрал, помыл посуду и даже мусор выкинул. Ночью меня разбудил беспутный брат, вернувшийся с гулянки бухой, – он требовал подробностей о моем свидании.
– Ген, давай завтра, жужжишь тут, как пчела над ухом, – возмущался я.
Уснул Генка на кресле, не раздеваясь. Утром он еще спал, когда я прощался с дядей Мишей и тетей Ирой. Последняя требовала забрать вторую курицу и удвоить дорожные запасы яиц и картошки.
– Не бегай там по перрону на остановках – отстанешь. С девочками в Красноярске осторожнее – запудрят мозги, – пугала она меня.
Я внутренне лишь ухмылялся. Меня? Пугать? И кем? Девочками? Слава богу, не шестнадцать лет. Ну, так-то шестнадцать, конечно, но опыта достаточно – насквозь вижу все их уловки. «Кстати, немцы, отметьте про рентген», – всплыла фраза из анекдота.
– Толя, сходи в аптеку, купи от головы мне что-нибудь, – просит проснувшийся с головной болью брат. – Тут недалеко, там у меня одноклассница работает, Оля, с косой такой толстой, она посоветует чего-нибудь, – зудел он.
Пришлось нехотя идти.
– Мне цитрамона две пачки и презервативов двадцать штук, – сказал я, узрев индийский импорт под маркой «Кохинор» на витрине – отличная вещь, по сравнению с нашими, чугунными.
– Мальчик, ты с ума сошел? Будешь людям на головы бросать? – возмутилась Оля, доставая цитрамон. – Не продам я тебе презервативы!
Вспоминаю, была такая забава, и Толик, был бы он вместо меня, способен на такой поступок, а я найду резинкам лучшее применение.
– Оля, меня мой брат попросил – Гена, твой одноклассник. Сам идти не может, болеет с похмелья, – использую свой козырь я.
– Так бы и сказал сразу, – добреет Оля, отсчитывая четыре пачки по пять штук. – Он вчера на дне рождения перебрал. Я, вот видишь, не болею. Стоп. А зачем ему двадцать презервативов? – с удивлением кричит она мне вслед.
– Откуда я знаю, сама спроси. Сказал, возьми двадцать, чтобы на выходные хватило, а то в прошлый раз мало было, – мстительно вру я – а вот не хрен посылать меня ноги бить, когда я не хочу.
Прихожу домой и спрашиваю у брата:
– Так вы вчера вместе пили? Она как огурчик! Говорит, хорошо бы на природу с тобой поехать на выходные.
– Так и сказала? – Генка аж забыл про головную боль. – Динамила меня всю школу. Ты врешь, поди? Сейчас оклемаюсь и сам к ней схожу.
«Черт, надо сваливать от гнева брата из дома. И зачем вру?» – злюсь на себя я.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.