Электронная библиотека » Дмитрий Иванов » » онлайн чтение - страница 9

Текст книги "Здравствуй, 1984-й"


  • Текст добавлен: 4 сентября 2024, 09:20


Автор книги: Дмитрий Иванов


Жанр: Попаданцы, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 17

Наскоро одевшись в кустах, бегу домой. Надеюсь, Галинка не попадет под подозрение. Дома, прокравшись мимо спящего отца с тяжелым запахом алкоголя, ложусь спать. На следующий день бабка, видя мою вызывающую свободу, бодро нагрузила меня различными поручениями. С утра до обеда вкалывал на огороде, дела там найти всегда можно. Бабуля и нашла, и так умотала меня, что вечером никакого желания идти к Галине не было. Дважды приходил папашин друг, причем второй раз неудачно – уже вернулся отец. Вернулся трезвый – калыма не было, и без разговоров зарядил в тыкву бывшему другу.

– А что, Толик, может, ремонт какой сделаем? Сарайку вот подправить надо, и забор. Да дел много, – предложила бабуля, и я, помня о ее доброте в виде, например, одежды, не нашел в себе силы отказать.

А можно было сослаться на подготовку к экзаменам. За работой я размышлял о вечерней школе. По всему выходит, самый быстрый способ получить образование – это она. А высшее, если будет нужда, я получу потом. Хотя бы через коммерческий вуз, их полно будет скоро по стране, и все с красивыми названиями. А что, высшее есть – есть, а уж какое именно, неважно. Но человек предполагает, а бог располагает.

Ну, не бог, а КПСС в лице моего спасенного. Меня нашла Зиночка, явно бывшая в нашей части поселка впервые. Уж очень она брезгливо косилась на коровьи лепешки на гравийной дороге.

– Штыба, давай срочно в школу! – фамильярно обратилась она ко мне, разглядывая мое уже налившееся мускулами тело. Рожа-то у меня не шибко интеллектуальная и красивая, а если приложить небольшие усилия, то и вовсе страшная, а вот силушкой меня папа с мамой не обидели. Никаких кубиков нет, но банки бицепсов на руках солидные. А я еще и полураздетый работал во дворе, когда Зина пришла. Вот и порадовал зрелищем, очевидно, созревшую девочку.

– Что, опять пожар? – пошутил я, вспоминая, что забыл похвастаться своим родным грамотой при действиях на пожаре – уж очень для меня этот кусок бумаги безразличен и, что называется, выпал из образа.

– Поедешь с директором опять в больницу, там Виктора Семеновича перевозят в другое место. Он вас и вызвал.

Иду переодеться в свой спортивный костюм, размышляя, а не рано ли после сотряса куда-то везти человека? Дороги у нас сами знаете какие. Но это их дела.

Выхожу. Зиночка дисциплинированно ждет во дворе, в руках у нее пирожок и стакан молока. «Бабуля заставила», – понимаю я, откуда растут ноги у этого подгона. Но Зиночка всем довольна, и пирожком, и молоком, и тем, как я выгляжу.

– Ну вот, на человека стал похож, – ляпнула, не подумав, она, заставив бабулю нахмуриться, но тут же поправилась: – На красивого интеллигентного человека!

Иду за девушкой, еле поспевая, и разглядываю невзрачную бесформенную юбку, скрывающую зад комсомолки. Очевидно, неплохой зад – Зина спортом занимается. Она, видно, почувствовав взгляд, притормозила и стала идти рядом, расспрашивая меня о Викторе Семеновиче. Настроения болтать не было, и я вяло отбрехивался. Зина, поняв, что я колоться не буду, и сама замолчала. И надо же такому случиться, нам навстречу попался побитый мной хам – одноклассник Зины Геннадий Иванов.

– Зина, привет! – кивнул он ей.

– Привет! – холодно ответила Зинка.

– Зря ты с ним встречаешься, у него уже есть девочка и, я уверен, не одна, – крикнул он вслед, заставив позеленеть от возмущения комсорга.

– Ты чего с синяком на роже? – с подколкой спросил я и демонстративно взял Зину под руку. – К чужим девушкам приставал?

– Гена, ты думай, что говоришь, – наконец набрала воздух в грудь Зина и с прищуром добавила: – И правда, откуда синяк?

Поверженный соперник ничего не ответил и, не оглядываясь, уполз залечивать раны.

– Штыба, а что за девушки? – опять раздражающе фамильярно спросила комсомолка у меня.

– У меня имя есть, – грызнулся я, не желая развивать эту тему.

– Ой, извини, Анатолий, это привычка у меня такая дурацкая, – искренне повинилась Зина.

Я внимательно осмотрел конопатую попутчицу и снизошел до ответа.

– Разные девушки, Зина, разные! Я не знаю, про какую конкретно он говорил.

– Интересно, значит, у тебя полно девушек? А так и не скажешь! – не отставала она. – И молчишь, а обычно парни любят приврать. Может, и нет никого у тебя?

– Нет, конечно, никого. Жду, когда ты меня оценишь, – постарался серьезно ответить я.

– Толя, ты маленький еще со мной встречаться, да и вообще, рано тебе с девушками спать!

– Ничего не рано, возраст согласия в СССР с четырнадцати лет, а с шестнадцати уже жениться можно. Да и не предлагал я тебе этого! Но ход твоих мыслей мне нравится, – пошутил я.

– Что? Да с чего ты?.. Вот нахал! Я, оказывается, ему предлагаю! – бушевала Зиночка до тех пор, пока не услышала голос директора.

– А вы неплохо смотритесь, прямо жених и невеста!

Зина, поняв, что все это время мы шли под ручку, окончательно покраснела, как помидор.

– Да что ты краснеешь, дело молодое, я вот помню… – начал рассказ Николай Николаевич, но тут же осекся.

Мы сели в машину и под завистливый взгляд Зинаиды поехали в больницу. В дороге опять спал как сурок. И чего я ночью буду делать? В больнице под любопытные взоры медсестер проходим в вип-палату. Вот интересно, слова такого нет, а палата есть. Сосед Виктора Семеновича на этот раз был на месте, правда, спал, повернувшись к нам спиной, но по его монументальной заднице можно было сказать: человек он тоже непростой.

Виктор Семенович ошарашил меня предложением. Слово ошарашил – мягкое и не выражающее степень моего офигевания.

– Есть у меня к тебе предложение, Анатолий, но скажи для начала, а что ты знаешь о ВЛКСМ?

Что я знаю или что я могу сказать? Это разные вещи. Знаю я дофига, а вот сказать могу дежурные вещи из брошюрки для вступающего в ВЛКСМ. Это я и промямлил.

– Неплохо, неплохо, – явно польстил мне коммунист. – Я расскажу немного подробнее.

И я удостоился получасовой лекции, которая была интересна и мне, и Николаю Николаевичу.

– Таким образом, ВЛКСМ – это важная ступень перед вступлением в партию. Скажу честно, случаев, когда кто-то занимал ответственную должность в КПСС, минуя союз молодежи, сейчас исчезающе мало, – вещал пострадавший. – Самое лучшее комсомольское образование – это Высшая комсомольская школа при ЦК ВЛКСМ (ВКШ). Там есть факультеты истории и коммунистического воспитания на базе среднего образования со сроком обучения четыре года. И у нашего обкома имеется квота, но дать я тебе ее пока не могу – у тебя нет среднего образования. Да, есть много вариантов его получить, например, идти в девятый класс. Проблем же не будет, Николай Николаевич? – обратился он к директору.

– Нет, не будет. Я и сам предлагал, видя выдающиеся математические способности Анатолия, остаться еще на два года, – встрепенулась неподвижная до этого глыба директора, стоявшего по стойке смирно.

– Вот! – удовлетворенно кивнул директору Виктор Семенович. – Есть техникум, но там тебе терять четыре года придется, есть вечерка – тоже хороший вариант. А еще есть предложение лучше. Тебе интересно?

– Я весь одно большое ухо! – отвечаю шуткой.

Мужики заржали.

– Что нравится в тебе – ты не тушуешься, но и палку не перегибаешь. Хотя немудрено, имея такого деда, – похвалил коммунист меня. – Я предлагаю тебе окончить зональную комсомольскую школу! Их в нашей стране сейчас двадцать две штуки. Там ты сможешь получить среднее образование и обтесаться заодно в среде комсомольских активистов.

– Никогда не слышал, – сознался я.

– Я поначалу предложить тебе хотел ту, что поближе, и даже разговаривал с директором Запорожской зональной школы. А потом вспомнил о старом друге из Сибири и решил предложить тебе поучиться в Красноярской зональной школе. Там директором сын моего старинного друга, бывший инженер-геолог экспедиции «Енисейзолото». Он молодой, тридцать лет всего, но через год уже уедет в Москву на серьезный пост. Это значит, и тебя сможет подтянуть в столицу в будущем. В Запорожской школе такой возможности не будет.

Я при слове «золото» сразу встал в стойку, и идея мне понравилась. На кой хрен мне работать, а потом идти в вечернюю школу? Буду все время до Перестройки учиться. И плюс возможные связи с золотодобытчиками!

– Красноярск? Я с радостью! – ответил я почти мгновенно.

– Ты подожди, Анатолий. Подумай. Там суровый климат, морозы могут всю зиму стоять до тридцати градусов, – предупредил меня Виктор Семенович.

– Я справлюсь! – заверил я, вспоминая, как в прошлом в тайге зимой на снегу ночевать пришлось.

Даже обрадовался, чего уж греха таить? Куда угодно, лишь бы от отца подальше!

Мы еще побеседовали немного, в частности, о том, как я отличился на пожаре, и меня попросили выйти из палаты. Я и сам догадывался, о чем речь пойдет между мужиками, а Николай Николаевич подтвердил, уже садясь в машину.

– Толя, по русскому мы тебе поможем, если надо будет. Математику не забыл?

– Как можно! А вы не уточняли, когда там в школе экзамены? Я про зональную школу.

– Да какие экзамены?! Дадут направление тебе. Но один экзамен по истории сдать придется. Стипендия там небольшая, тридцать рублей всего. А город большой, соблазнов много. Смотри, Толя, свою жизнь не просри, такие предложения нечасто делают, – вздохнул директор, руля домой.

Можно подумать! Я со своими знаниями кусок колбасы с икрой всегда буду иметь. А то, что сейчас кажется великой доблестью, лет через семь будет выглядеть великой глупостью.

Дома я, наконец, похвастался грамотой, а заодно и рассказал про поступившее мне предложение на учебу в Красноярске.

– Ой, дурак! – честно сказала бабуля. – Туда людей в ссылку сгоняли, а ты сам! Там же девять месяцев в году зима! И куда тебе с твоими знаниями на комсомольскую работу?

Я знал о Сибири в разы больше и сразу срезал бабулю одним аргументом.

– Ба, а те люди, что там живут, они тоже дураки? И брат твой был очень грамотным?

– Люди, люди… ну, живут… зеки одни, наверное, а дед твой – это вообще другая история, – пробурчала бабуля, не желая сдаваться.

– Зеки и Красноярскую ГЭС построили, и алюминиевый завод, и прочее? Ну, ба!

– Далеко это, – вздохнула бабушка и погладила меня по голове, добавив неожиданно: – Стричь тебя пора.

Оставшееся до выпускных экзаменов время я провел в трудах по хозяйству – подправил забор со стороны огорода, почистил дымоход, хоть и не умел, под присмотром бабки побелил потолки, вернее, не побелил, а покрасил каким-то КЧ. Получилось хорошо.

Подошло время экзаменов. Русский язык я сдал на трояк, и, как понимаю, мне повезло. Писали диктант по творчеству Маяковского, и я, умудрясь сделать четыре ошибки в одном предложении, получил трояк, что меня совершенно не напрягло. Ну, не отличался я большой грамотностью ни в этой жизни, ни в прошлой. К геометрии я подошел во всеоружии и сдал ее на отлично, вернее, результат неизвестен пока, ведь проверяют письменные работы два дня. А вот на устной алгебре произошел затык, и в совершенно неожиданном плане – я показал ненужные вузовские знания.

Глава 18

И вроде делов-то всего ничего, подумаешь – решил задачку через интеграл, но на экзамене присутствовал, кроме двух школьных учительниц, еще и заезжий доцент – седовласый дядька, возраста около полтинника, аж из самой Москвы приехавший к нам на свадьбу племянницы. Что самое паскудное – ни моя память, ни Толика не могли подсказать объем знаний восьмиклассника. Заслуженная пятерка и допрос от доцента в кабинете директора.

Математический анализ я знал неплохо, да что там неплохо, я был там царь и бог. В свое время доктора наук ходили ко мне за помощью. Взять интеграл непросто, это как картину написать или книгу – творческая работа. Да, есть приемчики, есть толстенная книжка с разными решенными интегралами, а все равно, при серьезной научной работе возникала необходимость идеи. И моя голова эти идеи рождала. Доцент кафедры матанализа за голову схватился, когда проверил мои знания.

– У ребенка явный талант к математике! Ему нужно заниматься наукой, – категорично высказал он свое мнение Николаю Николаевичу.

– Он по комсомольской линии пойдет, – неуверенно сказал директор, бывший тоже под впечатлением от моих знаний.

– Да кто против?! – взмахнула руками столичная знаменитость. – Кто против?! Пусть учится в МГУ и занимается комсомольскими делами.

Меня несколько покоробили слова обо мне как о ребенке, я сам-то себя взрослым считал, Штыба тоже, кстати, хоть и восьмиклассник.

– Не хочу математикой, я уже решил всё, – твердо заявил я, огорчив доцента.

– А как ты так хорошо тему знаешь? – спросил вдруг Николай Николаевич.

– Попалась хорошая книжка – «Математический анализ» для школьников за авторством Понтрягина, – на ходу сочиняю я.

– Есть такая книжка? – директор повернулся к доценту.

– Есть, но там и объем знаний приличный. Ты, Анатолий, часто занимался по ней? – вкрадчиво спросил математик.

– Каждый день! Но понемногу, – улыбаюсь я, уже наметив линию защиты.

– Толя, не ври, чтобы ты каждый день занимался, да я не поверю, – хмурится директор.

– Она у нас в туалете лежит! – заставил я обоих седовласых допросчиков замолчать.

– Хм, оригинальный способ, – промычал доцент. – А почему комсомольская работа?

– У моей бабушки брат был известным революционером, – следуя своей версии защиты, заявляю я.

Крыть им нечем, и меня отпускают домой.

– Послезавтра последний звонок, не опаздывай, – кричит в спину директор.

Дома радую бабулю пятеркой по экзамену, причем она уверена, что мне помог спасенный зав отделом. Я не разубеждаю. А зачем мне это? Итак, со школой покончено, а экзамен в зональной школе будет только первого августа. Я уже взял парочку книг в поселковой библиотеке и готовлюсь к поступлению. Почему в районной? Так в школьной мне уже не дадут. Экзамен хоть и по истории, но основной упор будет на историю революционного движения. И если с датами я еще могу справиться, то цитаты из разных коммунистических книг надо заучивать. Я попытался понять вселенскую мудрость Ленина и почитать его работы. Муть голубая. Вот, например, «Как нам реорганизовать Рабкрин». Скука страшная! Зачем мне эти знания? И даже не так… А зачем хоть кому-то эти знания?

«…члены ЦКК, обязанные присутствовать в известном числе на каждом заседании Политбюро, должны составить сплоченную группу, которая, „невзирая на лица“, должна будет следить за тем, чтобы ни чей авторитет, ни генсека, ни кого-нибудь из других членов ЦК, не мог помешать им сделать запрос, проверить документы и вообще добиться безусловной осведомленности и строжайшей правильности дел».

Что-что?! Какая-то центральная контрольная комиссия будет на КАЖДОМ заседании Политбюро делать запросы? Еще и следить, чтобы товарищ Черненко не смел им мешать? Это вообще не антисоветчина? Голова пухла от этой хрени. Поеду, прокачусь на речку на мопеде, пока батя не вернулся и не умчался на нем к своим дружкам.

Заправил, завел, еду. На улице настоящее жаркое лето, хотя по случаю вечера солнце уже не печет, а все равно хочется искупнуться. Доезжаю до деревянного подвесного мостика над уже помелевшей речкой и раздеваюсь. Осторожно вхожу в воду. Вода кажется прохладной, только пока не окунуться с головой. Плавать я не умею и глубоко не лезу, речка у нас с перекатами и кое-где можно по пояс в воде перейти на другой берег, что я и делаю, оставив мопед в зарослях ивняка. Так обычно не поступаю даже с велосипедом, но сейчас вечером на речке уже пусто. Зачем я туда полез? Да за черешней, она скоро и дома созреет, но там другой сорт, вызревает уже в июне. Лакомлюсь ягодой и слышу вдруг какой-то писк. Или плач? Тихий такой. Пробираюсь сквозь кусты и спускаюсь в небольшой овражек. Все стихло. Стою, затаив дыхание, – опять пищит. Ищу и вижу в небольшом отнорке младенца в сетке. Глазки закрыты, по виду только родился. Из одежды ничего нет. Ох, ну и дела! Я в своей прошлой жизни про такое и не помнил, а вот пропавший ребенок был, я краем уха слышал где-то, а может, и от мамы. Надо спасать малыша! Осторожно беру его на руки и выбираюсь на берег. С ребенком идти сложнее, однако я справился. Парень (а это был он) периодически подавал голос, обнадеживая меня тем, что живой. О том, чтобы ехать на мопеде, даже и речи идти не может, куда я дену ребенка? В сетке подвешу на руле? Делать нечего, обернув его в свою рубаху и бросив мопед, поднимаюсь в горку к поселку. Наконец показались первые дома, но это деревенская часть поселка, и нет смысла стучаться к бабкам домой – телефонов там нет, и «скорую» не вызвать, а ребенку нужна помощь прямо сейчас. Выхожу на центральную улицу и натыкаюсь на Генку Иванова с битыми друзьями. Вся троица. Что-то я часто стал с ним встречаться.

– О, Штыба! Ты чего там тащишь? Щенка? Так бросай тут его, мы с тобой в прошлый раз не договорили, – говорит Генка, и его товарищи молчаливо поддерживают наезд на меня.

– Пацаны, я на речке младенца нашел, – я развернул часть рубахи, а маленький удачно запищал.

– Ох, ничего себе! А зачем ты его украл? – удивился Генка.

– Нашел я его. Вот иду в отделение милиции, там и «скорую» вызовем.

– Ты его у каких-нибудь отдыхающих взял? – тупит спутник Генки.

– Нашел на том берегу в овражке. Не было никого на реке.

Пацаны не стали затевать бучу, а видя, что дело серьезное, наоборот, сами помчались в отделение милиции, чтобы хоть на пять минут, но раньше вызвать «скорую».

Потом был знакомый усатый участковый, который хоть и смотрел на меня подозрительно, но задерживать не стал. Я дождался врачей, а попутно наладил отношения с бывшими врагами. Только отъехала «скорая», как участковому позвонили из города – нашлась мамаша ребенка! Вся в слезах она сидит в соседней деревне. Кто-то украл у нее ребенка. Хотя как кто-то? Она подозревает бывшего мужа, от которого ушла по причине побоев. Он к вечеру и сам явился в отделение с повинной. В это время женщины разводятся гораздо реже, даже если мужья и бьют их, однако здесь ситуация особенная – бабушка ребенка, увидев беременную дочку с синяками, сломала дрын о ногу хулигана, и тот пролежал в больнице до самых родов, а затем не нашел ничего лучше, как украсть только что родившегося малыша. Сам отморозок был из нашего поселка и бухой привез малыша домой, а протрезвев, испугался и решил избавиться от младенца. Со всей этой историей я забыл про мопед, и утречком, даже не умывшись, рванул к заветным кустам. Мопед был на месте! Есть справедливость на свете!

Следующий день начался с паломничества соседей, потом еще раз приехал мент и взял у меня показания, а уж потом, ближе к вечеру, заявились дед с бабкой малыша. Два еще полных сил счастливых человека. Приехали не просто так, а с подарком! Мне подарили магнитолу «Эврика-302». Я, разумеется, не стал морщиться, мол, третий класс, а реально обрадовался.

Бабка моя, конечно, так просто гостей не отпустила, а накрыла стол, и мы просидели до прихода отца, который, будучи подшофе, радостно и энергично включился в празднование.


На последнем звонке все было чинно, благородно, по-совковому. Зал, украшенный шариками и лозунгами, красивые десятиклассники, уже готовящиеся отмечать праздник, бугай-выпускник и нарядная первоклассница с колокольчиком у него на плече. Девочки – и наши восьмиклассницы, и десятиклассницы, были при полном параде. На уроки нас не заставляли носить форму, а тут прям цветник. Парни меня одобрительно хлопали по плечам, девочки смотрели благосклонно, и можно было даже подумать, что при желании могу с кем-нибудь сблизиться. Однако Галка вчера вечером выжала из меня все соки.

– Я как представлю, что моя дочка пропадет, так зубы сводит от страха, – пояснила она свой необычный пыл.

Подошла ко мне и Архарова и опять позвала в гости поиграть в «мафию», я обещал подумать. На самом деле я идти не собирался – они уже и без меня играли три раза, и чего-то я им не нужен был. Я не обиделся, но терять время на детскую игру и на замороченные варианты отношений со слабым полом не хотел. Галка сказала, что могу хоть каждый день приходить к ней и без алкоголя. Я, правда, злоупотреблять не хотел, да и некогда было – начал усиленно приводить себя в спортивную форму. Даже сварганил некое подобие боксерской груши для отработки ударов.

Еще через день меня вызвали в городской комитет комсомола. Скорее всего по поводу зональной школы, или из-за младенца, или из-за обеих этих причин сразу. До города доехал на автобусе, директорская машина уже в прошлом. Идя с остановки в горком ВЛКСМ, я вспоминал, как будет выглядеть в будущем этот небольшой райцентр – дороги лучше, дома красивее, на месте стадиона церковь будет блестеть куполами. Сейчас тоже имеется церквушка, но деревянная и неказистая. Зайти, поставить свечку толяновской маме? Маме за упокой, а малышу за здравие. По пути она как раз, но стрёмно – вдруг увидит кто? А, будь что будет. Скажу, что из любопытства зашел.

На входе меня встречает сухонькая старушка и строго спрашивает:

– Крещеный?

– Мама крестила. Правда, крестика с собой нет, – сознаюсь я.

Мне выделяют маленький белый крестик, веревочку и на сдачу с рубля несколько свечек и поясняют, куда какую поставить. Быстро делаю дела и намереваюсь идти дальше.

– Толя Штыба! Здравствуй-здравствуй, – раздается сзади знакомый голос.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 | Следующая
  • 2.5 Оценок: 2

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации