Текст книги "Варяги против христианского мира. Настоящая история скандинавских викингов"

В действительности, если не считать керамики, которая отражает в основном быт населения Хедебю, то бросаются в глаза три основные категории остатков экономической деятельности: железо, мельничные жернова и стекло. Таким образом, в Хедебю были три основные отрасли ремесленного производства. Первая – обработка железа и кузнечное дело. Вторая – производство стекла и изделий из него. Третья – производство муки и, вероятно, хлебопродуктов, таких как печеный хлеб и сухари. Судя по количеству обломков жерновов, в Хедебю был налажен помол зерна в муку в промышленных масштабах. Для флотов викингов Хедебю был одним из мест снабжения хлебопродуктами перед дальним походом.

Вслед за Хедебю можно назвать еще один, очень известный торговый город эпохи викингов – Бирку. Он располагался на небольшом острове Бьорко на озере Мёларен, содиненном с морем реками, примерно в 30 км к югу от Стокгольма. В эпоху викингов остров Бьорко, на котором располагалась Бирка, был совсем небольшим островом, к тому же разделенным на две части[534]534
  Уровень моря в эпоху викингов был примерно на 5 метров выше современного, так что остров Бьорко был шириной всего 1,5 км. – Ambrosiani B. Birka. Uddevalla, 1990, S. 32


[Закрыть]. Впоследствии, в силу геологического подъема Скандинавии, остров поднялся из моря и стал больше по площади. На этом острове, в восточной его части было поселение, получившее в литературе образное наименование «Черная земля», площадью около 7 гектаров. Население Бирки оценивается в 700-1000 человек в раннее время и до 1500 человек в позднее время. Однако, нужно учитывать, что хотя Бирка располагалась на острове, она не была совершенно изолированным поселением. Вокруг озера Мёларен уже в начале IX века было весьма густое население[535]535
  На основании количества могильников и погребений, были сделаны такие оценки: в начале IX века вокруг озера Мёларен было около 1000 ферм. Причем население в эпоху викингов возрастало и в начале XII века вокруг озера было около 4000 ферм. Тысяча ферм – это примерно 4–5 тысяч человек населения.


[Закрыть].

Почти все, что мы знаем о Бирке, добыто археологами из могил, а не с поселения[536]536
  Из 7 гектаров поселения было раскопано в разное время 6–7 %, тогда как из около 3000 курганов было раскопано около 1160. Археологов больше интересовали могилы, чем остатки повседневной жизни жителей Бирки.


[Закрыть]. Поэтому мы можем составить экономический профиль Бирки лишь в самых общих чертах, на основании того, что было добыто археологами.

Насколько можно судить, наиболее важной отраслю в экономике Бирке было текстильное и швейное производство. Сырье для производства тканей было в основном местное. Лен и конопля возделывались в долине Мёларен, причем палинологические пробы показывают значительное распространение возделывания конопли между 600 и 1000 годами[537]537
  Strand E.A. Tools, Textile Production and Society in Viking Age Birka. // Dressing the Past. Ancient Textiles Series 3, Oxbow Books, 2008, p. 71


[Закрыть]. Кроме того, коноплю выращивали и на самом острове, в его западной части. Конопляное волокно давало пеньку, канаты и парусину для кораблей.

Некоторые жители Бирки были тесно связаны с заготовкой и переработкой шерсти. В погребениях было найдено около 100 ножниц для стрижки шерсти.

В Бирке довольно много находок, связанных с прядением пряжи и тканием различных тканей. Условия сохранности органического материала дали обширную коллекцию образцов текстиля, около 4000 экземпляров. Ткали, в основном, грубую ткань конопляного волокна, полотно из льна и саржу из шерсти. Впоследствии в Бирке появляются импортные ткани, например, шелк. Ткань тут же поступала в дальнейшую обработку. Были обнаружены находки, которые были интерпретированы как камни для глажения ткани, в основном сделанные из стекла, а также три гладильные доски[538]538
  Strand E.A. Tools, Textile Production and Society in Viking Age Birka. // Dressing the Past. Ancient Textiles Series 3, Oxbow Books, 2008, p. 72


[Закрыть]. Наконец, в Бирке было развито швейное дело[539]539
  Среди находок были как костяные, так и тонкие металлические иголки, используемые для шитья тонких тканей, а также коробки для иголок. Причем коробки для иголок, найденные в погребениях, были сделаны из бронзы, а коробки, найденные на поселении – из кости. – Strand E.A. Tools, Textile Production and Society in Viking Age Birka. // Dressing the Past. Ancient Textiles Series 3, Oxbow Books, 2008, p. 80


[Закрыть], а также производили высококачественные и очень дорогие изделия, в том числе украшенные золотыми и серебрянными нитями[540]540
  Были обнаружены заготовки для металлических нитей: золотая и серебрянная проволока сечением 3–4 мм, которая вытягивалась до сечения 0,1–0,5 мм, а также инструменты для протяжки нитей. – Strand E.A. Tools, Textile Production and Society in Viking Age Birka. // Dressing the Past. Ancient Textiles Series 3, Oxbow Books, 2008, p. 73


[Закрыть]. В общем, Бирку можно признать швейным центром Скандинавии эпохи викингов.

Бирка в самый ранний период была важным пунктом пушной торговли, на что указывают кости лапок лисиц и белок. То есть, в Бирке перерабатывались ободранные шкурки, причем лапки отрезались и выбрасывались. В ранних слоях кости лапок пушных зверей составляли 16 % от числа все костей в середине VIII века, но в последующем произошел резкий спад и к концу IX века кости лапок составляли всего 3 % от числа костей[541]541
  Ambrosiani B. Birka and Scandinavia’s Trade with the East. // Russian History/Histoire Russe, 32, Nos. 3–4 (Fall-Winter 2005), p. 288


[Закрыть]. Это говорит и о том, что в окрестностях Бирки был развит собственный пушной промысел, а также поступала привозная пушнина, доля которой в IX веке резко выросла и она стала доминировать, хотя и местный промысел тоже еще сохранялся, но в значительно меньших объемах[542]542
  Этот момент с пушниной представляет собой наглядный и поразительный пример того, как «исследователи» не могут сделать выводов из наблюдаемых фактов. Бьорн Амбросиани, один из самых авторитетных специалистов по Бирке, указал на изрядную долю пушных шкурок с лапками, которые затем отрезались и выбрасывались в мусор. Отметив это обстоятельство в своей статье, он сразу же перешел к рассуждениям о связях с Булгаром и Старой Ладогой и к предположению, что пушнина поступала в частности из Старой Ладоги. Амбросиани попросту не понял, что он увидел. Дело в том, что шкурка с лапками – это свежезаготовленная шкурка, поскольку при обдирке и первоначальной обработке соболя, куницы, белки лапки оставляют в шкурке. Такая шкурка мало пригодна к дальней перевозке, поскольку может начать преть, что ведет к вылезанию волоса и снижению ее стоимости. Так что, вероятнее всего, пушнина, которая поступала в Бирку с лапками, была местной заготовки. – Патушинский О.Б. Как охотнику снять и выправить шкурку. Иркутск, «ОГИЗ», 1931; Эти данные позволяют предположить, что сначала пушной промысел в Скандинавии был довольно большой, но впоследствии значительно сократился, и в Бирку поступала уже выделанная пушнина, заготовленная в основном на территории будущей Руси. Это также говорит и о том, что викинги, бывшие первоначально рыбаками, познакомились с особенностями пушного промысла у себя, а потом стали заниматься пушниной в восточных землях.


[Закрыть].

Далее, в Бирке было найдено очень много костей животных, в подавляющем большинстве костей домашних животных, а также много костей морских птиц[543]543
  Костей морских птиц обнаружено около 100 тысяч, значительная часть из них – кости гаги. – Ambrosiani B. Birka. Uddevalla, 1990, S. 41; Гага гнездится на небольших, скалистых островах побережья Балтийского и Северного морей, в частности, у побережья Скандинавии.


[Закрыть]. Находки многочисленных гагачьих костей археологи оставили без комментариев, между тем это очень говорящая находка. Гагачий пух издревле использовался для набивки теплой одежды и считается наилучшим утеплителем.

Сочетание ткани, пушнины и гагачьего пуха дает производство теплой одежды, без которой нельзя прожить в холодной Скандинавии и без которой нельзя выйти в море, поскольку суда и корабли викингов не имели подпалубных помещений и обогреваемых кубриков. Для викингов, таким образом, теплая одежда была предметом первой необходимости, и с этим связано особенное значение Бирки, как текстильного и швейного центра.

Как можно судить по раскопкам, в IX веке почти весь импортный материал в Бирку поступал с запада, из Дорестада, и с юга, из Волина. Но в конце IX века западный и южный импорт прекращается, и его место занимают импортные вещи с территории будущей Руси и даже с более отдаленных территорий – восточных исламских стран[544]544
  Ambrosiani B. Birka and Scandinavia’s Trade with the East. // Russian History/Histoire Russe, 32, Nos. 3–4 (Fall-Winter 2005), p. 288


[Закрыть]. Такая структура связей, бесспорно, имела свои причины. Импорт в Бирку, очевидно, был в первую очередь связан с характером экономики самой Бирки, в первую очередь с выделкой пушнины. Для качественной выделки пушных шкурок требуется уксус, который в то время делался из виноградного сырья[545]545
  Хотя шкурки можно обрабатывать также квасной гущей или закисшим тестом, тем не менее уксус давал лучшие результаты.


[Закрыть]. Дорестад, как и другие торговые города на Рейне, торговали вином, производимым из рейнского винограда. Можно предполагать, что кроме вина продавался также винный уксус. Далее, для обработки пушных шкурок требуется довольно много соли, поскольку размачивание шкурок ведется в крепком растворе соли; морская вода для этого не подходит. Источник соли – Колобжег на южнобалтийском побережье, не так далеко от Волина, видимо, тесно с ним связанный. Помимо этого, Волин, очевидно, поставлял зерно в Бирку. В конце IX века, в связи с разгромом нижнерейских торговых городов во время крупномасштабной войны викингов против Восточно-Франкского королевства, а также в связи с сокращением промысла пушнины в Скандинавии, Бирка, вероятнее всего, перешла на ввоз пушнины с территории будущей Руси, очевидно, уже выделанной, для пошива теплой одежды.

Серебра в Бирке было довольно много, причем в разные эпохи существования города[546]546
  В раскопках 1990–1995 годов, на площади всего 350 кв. метров, что примерно соответствует одной городской усадьбе, в восьми стратиграфических слоях было обнаружено 107 монет, в том числе 90 дирхемов. Монеты в Бирке появляются в конце VIII века, но особенно много их становится в Х веке. – Gustin I. Islamic Coins and Eastern Contacts. // Eastern Connections. Part Two: Numismatics and Metrology. Birka Studies. 6. Stockholm, 2004. p. 97


[Закрыть]. Расцвет денежного обращения приходится на IX век[547]547
  Из раскопок в Бирке 61 дирхем или 46 % всех найденных монет принадлежат к периоду до 890 года, и в погребениях найдено 57 дирхемов или 52 %, относящихся к этому же времени. – Gustin I. Islamic Coins and Eastern Contacts. // Eastern Connections. Part Two: Numismatics and Metrology. Birka Studies. 6. Stockholm, 2004. p. 108–109


[Закрыть]. Судя по некоторым находкам, в это время Бирка нанимала собственный отряд для охраны острова[548]548
  Серия монет IX века была найдена на некрополе севернее Борга, который связывается с погребениями воинов из местного войска. Это обстоятельство позволяет выдвинуть предположение, что и оно снабжалось за счет арабского серебра, полученного, вероятнее всего, в форме налога на купцов и ремесленников, живших в Борге. Местный отряд был необходим ввиду присутствия в Бирке викингов – Лебедев Г.С. Монеты Бирки как исторический источник. // Скандинавский сборник. XXVII. Таллин, «Ээсти раамат», 1982, с. 152


[Закрыть]. В Х веке масштабы денежного обращения падают, причем в наибольшей степени к середине Х века, когда и из раскопок поселения, и из погребений происходят лишь единичные монеты. Время перехода к сокращению денежного оборота приходится на 920-е – 930-е годы. После 950 года поступление арабского серебра почти полностью прекращается. Вскоре после этого и сама Бирка прекращает свое существование.

Также можно отметить интересные находки, не получившие в литературе объяснения. В Бирке в первой половине IX века были странные монеты, которые чеканились, очевидно, в Хедебю: на одних было выбито изображение военного корабля, а на других – торгового судна[549]549
  Ambrosiani B. Birka. Uddevalla, 1990, S. 37


[Закрыть]. Вероятно, это были не монеты, а своего рода удостоверения, которые имели при себе капитаны или комиссары военных кораблей или торговых судов. Они могли использоваться для идентификации покупателя купцом или представителем ремесленников при совершении сделок. Документы или вещи для идентификации нужны были и в те времена.

В отношении других торговых городов на Балтийском море у нас нет столь же подробных данных, которые позволяют охарактеризовать экономическую деятельность и выделить ведущие отрасли городской экономики. Но все же, некий общий обзор некоторых торговых городов сделать можно.

Трусо – один из торговых городов в юго-восточной Прибалтике. Скандинавы для своего поселения выбрали очень интересное и выгодное место. Трусо расположен у восточного берега озера Друзно, из которого вытекает река Эльблонг, протяженностью всего 14,5 км[550]550
  Характерной особенностью реки Эльблонг является очень малый уклон и очень малая скорость течения; при ветре от севера и приливе течение реки меняется на противоположное. Фактически это судоходный канал, соединяющий озеро Дружно и залив.


[Закрыть], впадающая в Калининградский (Вислинский) залив, отделенный от моря Балтийской косой. В залив недалеко от устья реки Эльблонг впадает река Ногат – правый рукав Вислы. Помимо удобства для судоходства, Калининградский залив также является важным рыбопромысловым районом. В раннем средневековье в районе Трусо была ничейная территория, разделявшая славян и пруссов[551]551
  Jagodziński M. The settlement of Truso. // Wulfstan’s Voyage. The Baltic Sea region un the early Viking Age as seen from shipboard. Roskilde, 2009, р. 192


[Закрыть]. Следы скандинавского присутствия, в особенности погребения, особенно густо занимали район по течению реки Эльблонг, к северу от Трусо. Первоначально Трусо, судя по археологическим материалам, был сезонным поселением, с конца VIII по середину IX века. Около 850 года Трусо превратился в постоянное поселение, был разделен на участки и застроен таким же образом, как и другие торгово-ремесленные поселения на Балтике. В середине Х века Трусо был укреплен рвом и валом, а также палисадом со стороны гавани[552]552
  Jagodziński M. F. Scandinavians and West-Balts contribution to the study on the issue of the influence of the scandinavians on the development of settlement and economic-political structures in west-balts during the viking age. // Quaestiones Medii Aevi Novae, 2014, р. 403


[Закрыть].

В экономике Трусо явно выделялась переработка животноводческой продукции. При раскопках было найдено около 500 тысяч фрагментов костей животных, в основном коров, свиней и овец[553]553
  Jagodziński M.F. Truso between Weonodland and Witland. Bydgoszcz, 2010, s. 190


[Закрыть]. Скорее всего, Трусо был местом, куда пригоняли и продавали скот, здесь его забивали, солили мясо и обрабатывали кожи.

Если посмотреть на развитие денежной торговли в Трусо, то можно сказать следующее. С одной стороны, было найдено 16 весов и более чем 1100 весовых гирек[554]554
  Jagodziński M. F. Scandinavians and West-Balts contribution to the study on the issue of the influence of the scandinavians on the development of settlement and economic-political structures in west-balts during the viking age. // Quaestiones Medii Aevi Novae, 2014, р. 399


[Закрыть]. Но с другой стороны, в районе Трусо к 2009 году было найдено 1065 монет, младшая из них относится к 850 году[555]555
  Jagodziński M.F. Truso between Weonodland and Witland. Bydgoszcz, 2010, s. 134


[Закрыть]. Подавляющее большинство монет было представлено мелкими резанами[556]556
  Среди резан было идентифицировано 454 монеты, которые оказались арабскими дирхемами, чеканенными между 750 и 827 годами. – Bogucki M. The beginning of dirham import to the Baltic Sea zone and the question of early emporia 2010. // Worlds Apart? Contacts across the Baltic Sea in the Iron Age. Network Denmark-Poland 2005–2008. København – Warszawa 2010, р. 352


[Закрыть]. Торговля была мелкой, ярмарочного типа, и денег на этом рынке обращалось немного. Это, в общем, не удивительно, если считать, что одной из основных отраслей экономики Трусо была заготовка мяса и обработка кож.

В середине IX века, судя по всему, значение Трусо изменилось, и он стал из торгово-ремесленного поселения чем-то вроде скандинавского гарнизона. В нем, судя по всему, изготовлялось оружие из привозных заготовок[557]557
  В Трусо было сделано 11 находок: частей мечей или незавершенных мечей или заготовок. Две заготовки для мечей были найдены in situ на территории порта Трусо, в слое ниже уровня моря; вероятно они затонули вместе с кораблем. Обе заготовки были длиной 47 см, прямоугольные в сечении, одна 1,95х1,5 см, другая 2,2х1,5 см, весом 846 и 857 граммов. – Jagodziński M.F. Truso between Weonodland and Witland. Bydgoszcz, 2010, s. 171


[Закрыть]. На Земландском полуострове, в нижнем течении реки Прегель и Мемель, а также по побережью Куршского залива было найдено довольно много разнообразных находок скандинавского облика, в особенности много оружия: мечей и наконечников копий[558]558
  Например, могильник у села Вискиаутен, на севере Земландского полуострова, в 2,5 км от побережья. В 46 раскопанных курганах было найдено 23 меча, 42 наконечника копий, 8 умбонов от щитов, 18 удил, 20 шпор, 30 стремян. В этом могильнике мечи были у каждого второго погребенного мужчины, что довольно яркое свидетельство милитаризации скандинавов, пребывавших на Земландском полуострове в IX–X веках. При таком количестве оружия, отношения с местными балтами явно были остро не мирными. – Гуревич Ф.Д. Скандинавская колония на территории древних прусов. // Скандинавский сборник. XXIII. Таллин, «Ээсти раамат», 1978, с. 168–170


[Закрыть]. Это довольно определенно говорит о том, что эта территория была местом, где скандинавы вели боевые действия, что и позволяет предположить, что Трусо стал базой для войска, воевавшего на Земландском полуострове.

Территория Пруссии отличается интересным своеобразием. Именно на Земландском полуострове были найдены самые ранние клады арабских монет; поступление серебра подолжалось примерно до начала 830-х годов. После этого, вплоть до Х века, в прусских землях практически отсутствуют монеты, как клады, так и единичные находки[559]559
  Bogucki M. The beginning of dirham import to the Baltic Sea zone and the question of early emporia 2010. // Worlds Apart? Contacts across the Baltic Sea in the Iron Age. Network Denmark-Poland 2005–2008. København – Warszawa 2010, р. 356


[Закрыть]. Матеуш Богуцкий считает это загадкой, но тут, думается, были интересные обстоятельства, некоторое внимание которым будет уделено ниже, связанные с походами данов и шведов в Курляндию. После этого западнобалтские племена решили выйти из торговых отношений со скандинавами, несмотря на то, что торговали с ними в Гробине, по крайней мере с 650 года, то есть в течение двухсот лет.

Некоторые города имели развитое судостроение, потребности в котором были весьма велики, как для военных флотов, так и для торгового судоходства. К таким пунктам стоит отнести Менцлин, на берегу реки Пеене, впадающей в Щецинский залив; таким образом, расположенный недалеко от Волина. Это было крупное и хорошо обустроенное поселение, с большой долей скандинавского населения, особенно в первой фазе своего существования, в VIII–IX веках[560]560
  Менцлин имел площадь в 18 гектаров, а из сооружений можно выделить деревянный мост через реку Пеене.


[Закрыть]. Можно предположить, что в Менцлине строились и военные корабли для скандинавов, поскольку в могильнике были найдены погребения с вещами ирландского происхождения, то есть в этом городе находились отряды викингов, ранее воевавшие в Ирландии. Их пребывание на славянском побережье было возможным, пожалуй, только в связи с постройкой корабля для нового военного похода. Волин также был крупным центром судоходства и судостроения[561]561
  К примеру, в Волине были обнаружены остатки девяти затонувших кораблей, как славянской, так и скандинавской постройки, а также многочисленные деревянные части судов и железные заклепки, которые наглядно говорят о том, что в этом поселении была судоверфь, занимавшаяся строительством и ремонтом судов. – Jöns H., Messal S. Neue Forschungen zur Struktur mittelalterlicher Hafenanlagen an der südwestlichen Ostseeküste. // Wolińskie Spotkania Mediewistyczne II. Economies, Monetisation and Society in the West Slavic Lands 800-1200 AD. Szczecin, 2013, p. 32


[Закрыть]. Крупная верфь была также в Щецине на Одере[562]562
  В Щецине были найдены многочисленные части и заготовки частей судов, железные заклепки, говорящие о том, что на этой верфи строили и ремонтировали суда как славянской, так и скандинавской постройки. – Jöns H., Messal S. Neue Forschungen zur Struktur mittelalterlicher Hafenanlagen an der südwestlichen Ostseeküste. // Wolińskie Spotkania Mediewistyczne II. Economies, Monetisation and Society in the West Slavic Lands 800-1200 AD. Szczecin, 2013, p. 33


[Закрыть]. В западной части бухты Данцига в VII–XIII веках существовало поселение Пук, которое, судя по всему, имело небольшое торговое значение, но имело судоверфь[563]563
  В Пуке были обнаружены пять затонувших судов и многочисленные части кораблей. – Jöns H., Messal S. Neue Forschungen zur Struktur mittelalterlicher Hafenanlagen an der südwestlichen Ostseeküste. // Wolińskie Spotkania Mediewistyczne II. Economies, Monetisation and Society in the West Slavic Lands 800-1200 AD. Szczecin, 2013, p. 34


[Закрыть].

Разумеется, эта реконструкция крайне далека от совершенства и вообще представляет собой лишь самый общий обзор хозяйства крупнейших торгово-ремесленных городов Балтийского моря. Но даже и поверхностный обзор показывает, что на Балтийском море в IX веке сложилась сеть ремесленных центров, каждый из которых имел определенную специализацию или, по крайней мере, доминирующие отрасли в своем хозяйстве. В одном месте ткали ткани, выделывали пушнину и шили теплую одежду, в другом – делали обувь[564]564
  Интересно отметить, что в IX–XII веках в Скандинавии, на южнобалтийском берегу и на Руси была весьма распространена кожаная обувь схожего типа: башмаки с удлиненной пяточной частью на подошве, которая вшивалась в задник. Такая обувь найдена в Озеберге, в Южной Норвегии, в Лунде, в Южной Швеции, в Волине, Гнезно и Колобжеге, а также в нижних слоях Новгорода, Пскова, Старой Ладоги и Белоозера. Этот вид обуви отличается от древнерусской. – Давидан О.И. К воопросу о контактах Древней Ладоги со Скандинавией (По материалам нижнего слоя Староладожского городища). // Скандинавский сборник. XVI. Таллин, «Ээсти Раамат», 1971, с. 139; Вероятнее всего, этот тип обуви был выработан в одном из ремесленных центров на Балтийском море, а потом распространился по всей территории, где присутствовали скандинавы.


[Закрыть] и кожаные изделия, в третьем – строили суда, в четвертом – выделывали парусину, канаты, в пятом – ковали корабельные заклепки, делали оружие и так далее. Сложение такой сети определенно было связано с потребностями викингов в разнообразной ремесленной продукции, необходимой для снабжения войска и флота. Им требовалось массовое ремесленное производство, поскольку викинги заказывали крупные партии товара, поставляемые к определенному сроку и в определенные пункты. Иначе нельзя было одеться, обуться и снарядиться в дальние военные походы, особенно в масштабах, характерных для викингов. Как только эти потребности отпали, тут же вся сеть ремесленных центров пришла в упадок и больше не возродилась.

Попытка удара по тылам викингов

Интересная страница в истории области «Датского тыла» была связана с попытками христианских королей нанести удар по тылу викингов. Сразу после раздела Каролингской империи в 843 году, когда начались масштабные нападения викингов на побережье Западно-Франкского королевства, король Восточно-Франкского королевства Людовик II Немецкий начал войну против славян на восточных границах своих владений. В 844 году он нанес тяжелое поражение ободритам, князь Гостомысл погиб и ободритский союз распался. Остальные славянские князя присягнули Людовику, но как только его войско ушло, тут же от него отложились. В 845 году король снова пошел в поход, но славянские князья запросили мира. Судя по всему, покорность западных славян была очень непрочной, и в 846 году Людовик Немецкий снова совершил поход на них, но в этот раз потерпел поражение.

В 847–848 годах снова были походы на славян, успешные для восточных франков, но в 849 году славяне нанесли такое поражение восточным франкам, что их войско бежало. Людовик Немецкий в тот год болел и не командовал этим походом. В 851 году снова был удачный поход против славян, однако в 856 году славяне разбили Людовика Немецкого, да так, что он лишился большей части своего войска. Были крупные походы в 858 году и в 862 году, когда восточным франкам удалось заставить князя ободритов Табемысла подчиниться его власти. Следующий поход был в 863 году, но неудачный.

Эти войны со славянами в целом окончились тем, что ободриты стали вассалами Восточно-Франкского королевства, но, по всей видимости, формальными. Длительная борьба, шедшая с переменным успехом и большими потерями для восточных франков в течение 19 лет, закончилась фактически ничьей. Ободритов полностью подчинить не удалось. В связи с этим встает вопрос: что было действительной целью Людовика Немецкого в этих настойчивых, почти ежегодных попытках сломить ободритов?

Думается, что цель этой затяжной войны состояла в том, чтобы дойти до Одера и перерубить главную хлебную артерию, питающую викингов, которые в то время активно воевали в Западно-Франкском королевстве. Если бы Людовику Немецкому этот замысел удался, то викинги попали бы в очень тяжелое положение не смогли бы снаряжать свои флоты и армии для войны с христианами. Момент был острым. В 840-х и 850-х годах викинги были на подъеме и практически дотянулись до главных центров христианства – Рима и Константинополя. Однако же, Людовику Немецкому ободритов сломить не удалось и до Одера он так и не дошел. Вероятнее всего, командование викингов, хорошо понимая значение хлеба, поступающего по Одеру, активно поддерживало ободритов и помогало им хлебом, оружием, а также, возможно, пополнением из других славянских земель. Потому-то ободриты если и подчинялись королю Восточно-Франкского королевства, то лишь на словах, быстро восстанавливали силы после неудач и сами наносили восточным франкам ощутимый урон.

Далее, была сделана попытка атаковать восточную часть области «Датского тыла» силами скандинавских королей, симпатизировавших христианству. В 854 году или несколько ранее, как сообщает Римберт, даны совершили поход в Курляндию. Поход был кровавым и неудачным, курши уничтожили половину датского войска, захватили половину кораблей, а также богатые трофеи: золото, серебро и оружие[565]565
  Nerman B. Die Verbindungen zwischen Skandinavien und dem Ostbaltikum in der jüngeren Eisenzeit. Stockholm, 1929, S. 46


[Закрыть]. В это время в Дании правил король Хорик I. Хотя во время борьбы за власть он выступал против Харальда Клака, опиравшегося на поддержку императора Людовика Благочестивого, в начале 850-х годов он установил хорошие отношения с архиепископом Гамбурга и Бремена Ансгаром, стал поддерживать его миссионерские усилия в Скандинавии, разрешил построить церковь в Хедебю, но сам не крестился.

Почему произошла эта смена отношения к христианству со стороны Хорика? Видимо, потому, что в 850 году власть его ослабела, Дания была разделена на три части между ним и двумя его племянниками, и в подобных условиях ослабевший король, разумеется, искал внешней поддержки. Как можно предполагать, через Ансгара Хорику было передано, что он может рассчитывать на поддержку, но для этого должен сделать что-то полезное для христиан, не только содействовать распространению христианства, но и ударить по язычникам. Скорее всего, Ансгар, хорошо знавший Скандинавию, знал, что викинги зависят от торговли, серебро для которой поступает откуда-то с востока, из области, в которую можно попасть по рекам, впадающим в Балтийское море с востока. Так мог появиться план вторжения в земли куршей, чтобы, создав прибрежный плацдарм, подняться вверх по Даугаве и проникнуть в те земли, откуда викинги привозят серебро. Представления об этих восточных землях у них были самые общие, но решили попробовать. План провалился в самом начале, поскольку курши нанесли данам сокрушительное поражение. Вскоре после этого Хорик вынужден был воевать за свою власть и погиб в сражении со своим племянником Гуттормом.

Ансгар, вероятно, решил попробовать еще раз, теперь уже с помощью шведского короля Олафа. Ансгар совершил поездку в Бирку в 851 или 852 году, причем Хорик дал ему личную охрану и составил послание Олафу. Король Олаф только пришел к власти, после смерти короля Эрика, бывшего рьяным язычником. Он принял Ансгара, провел тинги в Бирке и в других местах, на которых население одобрило проповедь христианства[566]566
  Такое решение на тинге, очевидно, было связано со следующими обстоятельствами. Во-первых, тяготы войны сильнее ложатся на простонародье. Во-вторых, далеко не все разделяли грандиозные замыслы руководства викингов в их войне с христианами, хотя бы потому, что не видели для себя в этом особого смысла и выгоды. В-третьих, разрешением христианской проповеди население рассчитывало добиться мира с христианами.


[Закрыть], а также разрешил строительство церкви и выделил землю для нее.

Вскоре после этого состоялся крупный поход в Курляндию. Шведское войско сначала атаковало Зеебург, ныне идентифицированный как поселение у Гробина, Латвия, на побережье моря, и смогло его взять, несмотря на то, что его защищало 7 тысяч человек. Дальше шведское войско проследовало к Апулии, поселению около современного Апуоле, в 40 км к юго востоку от Зеебурга. Осада Апулии шла восемь дней, с большими потерями с обоих сторон, и на восьмой день курши сдались и выплатили большую дань из трофеев, ранее захваченных у данов[567]567
  Nerman B. Die Verbindungen zwischen Skandinavien und dem Ostbaltikum in der jüngeren Eisenzeit. Stockholm, 1929, S. 46


[Закрыть]. Интересно, что в шведском войске были христиане, молившиеся перед последним приступом[568]568
  В Бирке в IX веке, севернее Борга, появляется дружинное кладбище с камерными могилами и грунтовыми погребениями, с обрядностью, близкой к христианской, и с крестиками. Вероятно, это было местное войско, охранявшее остров. Южнее Борга было кладбище с высокой долей, до 35 %, погребений в ладьях, которое соотносится с викингами, явно занимавшими в Бирке обособленное, но не господствующее положение. Таким образом, местные воины и викинги в Бирке жили и хоронили своих умерших отдельно друг от друга, что на небольшом острове могло быть следствием лишь глубокой социальной и мировоззренческой пропасти между ними. Судя по тому, что было сформировано местное войско и сооружено укрепление, население Бирки не доверяло и опасалось викингов, хотя и активно торговало с ними. – Скандинавский сборник. XXII. Таллин, «Ээсти раамат», 1977, с. 151–152; Не исключено, что воины с Бирки могли участовать в походе короля Олафа в Прибалтику и среди них могли быть христиане.


[Закрыть].

Несмотря на довольно успешный поход, продолжения, насколько можно судить, не последовало. Очевидно, по двум причинам. Во-первых, Олаф убедился, что завоевать куршей так, чтобы потом идти дальше на восток, ему не по силам. Потому он удовлетворился данью. Во-вторых, надо полагать, что в ходе похода стало известно, что восточные земли располагались столь далеко, что добраться до них из Курляндии большим войском было практически невозможно.

Продолжения этого удачного удара по викингам-язычникам не последовало. Можно предполагать потому, что викинги вскоре свергли и убили Олафа, а также разгромили христианскую общину в Швеции. После чего был некоторый период безвластия, и следующий шведский король Бьорн IV Эриксон вступил на трон в 882 году

Это, конечно, лишь гипотеза, основанная на весьма шатких основаниях, которые, к тому же, вряд ли сейчас возможно подкрепить чем-то еще. Однако, в напряженной войне с язычниками, разрушить их тыл, расстроить снабжение припасами и таким образом ослабить их армии и флоты есть в высшей степени разумное решение.