Текст книги "Варяги против христианского мира. Настоящая история скандинавских викингов"

В Болгарии христианизация также заняла продолжительное время, около ста лет. Даже в конце IX века значительная часть населения Болгарии оставалась язычниками. Израильский исследователь Ася Березняк изящно обосновала, когда завершилась христианизация болгарского общества. Этот момент обозначило появление ереси богомильства, впервые упомянутой в 940-х годах. Ересь исследовательница связала с чрезмерно большим успехом проповедников в обращении болгар в христианство[796]796
  Bereznyak A. Between Baptism and Faith: A New Perspective on the Christianisation of Europe in the Early Middle Ages. Jerusalem, 2016, p. 183–187; Богомильство в общем провозглашало обретение близости к Богу и спасения путем отречения от греховного мира, созданного Сатаной, и крайнего аскетизма. Богомилы отрицали очень многие атрибуты христианской веры, такие как Ветхий Завет, церковь, литургию, крест и иконы, но при этом не возвращались в язычество, а провозглашали, образно говоря, иной путь в Царствие Божие. Эту ересь мог принять только убежденный христианин, так что с тезисом об успехе в христианизации Болгарии, пожалуй, можно согласиться.


[Закрыть].

Даже в тех случаях, когда языческие страны находились под прямым и косвенным влиянием христианства, как в Скандинавии и Болгарии, христианизация занимала длительное время. Сам по себе акт крещения был очень важным, но сам по себе еще не делал язычника христианином в собственном смысле слова. Требовалось время и практика, чтобы общество полностью принимало церковные законы и правила, научалось им следовать и изживало языческие традиции.

Обширные лесные пространства Восточной Европы, к востоку от Одера, находились в ином положении, чем Скандинавия или Болгария. Они гораздо дальше отстояли от христианского мира, не имея с ним регулярных связей. В особенности это можно сказать про территорию будущей Руси, население которой, по всей видимости, в IX веке с христианством было совершенно незнакомо. Во многих местах, далеких от торгово-ремесленных поселений, где бывали послы, купцы и воины, бывавшие или воевавшие в христианских странах, о такой вере даже и не слышали.

Насколько можно судить, до начала крещения на рубеже X–XI веков, христианство в землях западных и восточных славян было явлением спорадическим, привнесенным приезжавшими сюда воинами, купцами и ремесленниками, по каким-либо причинам ранее крестившимися. Главным образом, это были скандинавы, но не исключено наличие среди них фризов или саксов. Признаки присутствия христиан отмечаются для тех мест, где пребывали и жили эти пришельцы. Старая Ладога, вероятно, была местом наиболее раннего проникновения христианства на территорию будущей Руси. Появление первых христиан в Старой Ладоге можно отнести к первой половине IX века[797]797
  В кургане № 7 могильника Плакун был найден фризский сосуд, датируемый первой половиной IX века, аналогичный ему был найден в Хедебю. Сходство их настолько велико, что можно предпложить, что они сделаны одним мастером. Такие сосуды считаются церковно-литургическими, и их появление связывается с миссией св. Ансгария – Мусин А.Е. Об особенностях христианизации Новгородской земли. // Новгород и новгородская земля. История и археология. Вып. 1. Новгород, 1988, с. 44; Хотя нельзя полностью исключать, что этот сосуд был трофейным.


[Закрыть]. В конце IX – начале X веков, христианство в Старой Ладоге бытовало среди выходцев из Дании[798]798
  Курган № 11 могильника Плакун содержал интересное погребение. В большой яме был установлен гроб, между ним и стенками ямы были вложены бревна, видимо, не образовывавшие сруба. Дендрохрологическая дата бревен – период между 860-ми и 900-ми годами, что соответствует строительному горизонту Старой Ладоги Е-1. Сверху погребение было перекрыто, очевидно, частью корабельного борта. Покрытие имело вид настила из досок, между которыми находились заклепки, гвозди и их обломки. Поверх их лежали булыжники. В гробу было много остатков войлока и меха, лежали также деревянное блюдо, деревянное корытце и берестяная коробка. Такие же погребения встречаются только в Дании, 12 подобных погребений было обнаружено в девяти могильниках, в основном, вокруг Хедебю. Они датируются рубежом IX–X веков. На севере Дании такое погребения встречаются и позднее, в конце Х века. Погребения такого типа отличаются влиянием христианских традиций, таких как использование гроба, ориентировка ямы с запада на восток, а также в датских погребениях были сделаны находки остатков воска (очевидно, свечи) и серебрянного нательного крестика – Михайлов К.А. Южноскандинавские черты в погребальном обряде Плакунского могильника. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. (Материалы научной конфренции, Новгород, 23–25 января 1996 г.). Вып. 10. Новгород, 1996, с. 52–57


[Закрыть]. Также есть признаки того, что христианство стало распространяться и среди славян, живших в Старой Ладоге[799]799
  В 1950 году в северной части Старой Ладоги при строительных работах была раскопана часть грунтового могильника, находившегося под слоем XII века. Материалы 11 изученных погребений были типично славянскими, и в частности, содержали бронзовые подковообразные фибулы с подвижной иглой. Погребение № 1 было совершено в гробу, сбитом коваными гвоздями, что указывает на влияние христианского обряда. Вместе с тем, не все славяне тогда были христианами. Погребение № 5 содержало остатки воина, сожженного вместе с лошадью и вещами. В этом погребении были обнаружены остатки перегоревшей кольчуги, а также обгоревшие и оплавленные бляшки от поясного набора очень редкого типа – характерного для кочевников Алтая, у которых такие наборные пояса бытовали в VII–IX веках. Это погребение было совершено по языческому обряду, на том же самом некрополе, рядом с погребением со следами христианского обряда – Орлов С.Н. Вновь открытый раннеславянский грунтовый могильник в Старой Ладоге. // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры. Вып. 65. М., «Издательство АН СССР», 1956, с. 94–98


[Закрыть].

Однако, во-первых, христиане в то время были отдельно взятыми людьми, без каких-либо церковных институтов, без священников и монахов, без проповедей и обучения основам веры. Во-вторых, эти христиане, судя по христианским погребениям в могильнике Плакун, который обоснованно считается элитарным, были представителями знати. Они вряд ли были полноценными проповедниками, но все же оказывали некоторое влияние на окружающее население, по крайней мере на свою челядь, то есть слуг.

Аналогичный процесс должен был происходить и на южнобалтийском побережье, торгово-ремесленные города которого посещались скандинавами, в том числе и крещеными, гораздо чаще. Во всяком случае, на рубеже Х-XI веков на южнобалтийском побережье среди славян начинает меняться погребальный обряд, говорящий о проникновении христианства[800]800
  В это время кладбища с ингумациями появляются рядом с наиболее заселенными территориями в низовьях Одера: Волин, Любин, Узедом, Старгард и другие; а также в районе Бялограда и Колобжега. – Rębkowski M. The Dawning of Christianity in Poland and across Central-Eastern Europe/ // History and the Politics of Memory. Polish Studies – Transdisciplinary Perspectives 26. Berlin, 2020, p. 96; Распространение погребений образует довольно компактный район, приуроченный к устью Одера, месту, в наибольшей степени связанному со Скандинавией. Однако, Мариан Ребковский не считает с уверенностью, что эти погребения были точно христианскими, поскольку у них разнообразная ориентировка, тогда как ориентировка погребений по линии восток-запад устанавливается, к примеру, в Волине и Любине, только в начале XII века.


[Закрыть]. Однако, находки ритуальных предметов в этом же регионе говорят о безуспешной миссионерской проповеди[801]801
  Было сделано несколько находок крестов и распятий. Одно из них, бронзовое распятие, с греческими буквами на обратной стороне, было обнаружено в озере, образующем гавань городища, расположенного в Жолте, близ города Дравско-Поморске, примерно в 90 км по прямой от балтийского побережья. Путь в это место пролегал вверх по Одеру, потом в Варту, в Нотец и далее в Драву, текущую с севера на юг. Обломок серебрянного креста был обнаружен в гавани Волина. – Rębkowski M. The Dawning of Christianity in Poland and across Central-Eastern Europe/ // History and the Politics of Memory. Polish Studies – Transdisciplinary Perspectives 26. Berlin, 2020, p. 96; Обстоятельства этих находок позволяют полагать, что они были утеряны в неудачных миссионерских поездках. Можно полагать, что бронзовое греческое распятие было утеряно при попытке обращения миссионера, прибывшего на лодке, к жителям городища с проповедью. Обращение вызвало агрессивную реакцию, возможно нападение или обстрел стрелами, в ходе которого миссионер, раненый или убитый, выронил распятие в воду. Но это лишь догадка.


[Закрыть].

Скандинавское владение на Днепре, поддерживавшее связи с Византией и Болгарией[802]802
  На это указывает славянская надпись из кургана № 13 Лесной группы в Гнездово, наденная Д.А. Авдусиным в 1949 году. Курган содержан погребение мужчины и женщины, сожженых на месте в ладье, на что указывает находка ладейных заклепок. Меч типа Е был сломан, лезвие было положено рядом, обломок с рукоятью был воткнут в кострище. В кургане было обнаружено пять дирхемов, младший из которых ыл чеканен в 907/908 году. Таким образом, курган можно датировать первой половиной Х века, а надпись является древнейшей кириллической надписью на территории Руси. – Авдусин Д.А. Раскопки в Гнездове. // КСИИМК. Вып. XXXVIII. М.-Л., «Издательство АН СССР», 1951, с. 77; С чтением надписи возникли разногласия. Основные варианты были таковы: «гороушна» – горчица или же «гороухща» – пряности, «гороуща» – горючее, «гороуниа» или «гороуна» – от имели Горун, «гороух ша» – «Горух писал». Однако же, в толковании надписи большая часть исследователей склоняется все же к горчице.
  Интересно отметить, что исследовавшие надпись не обратили почти никакого внимания на то, что в действительности содержалось в сосуде. Химический анализ соскоба со стенки дал бы ответ на то, что в нем хранилось или перевозилось. Впрочем, этот анализ еще может быть сделан, и он ответит на многие вопросы.
  В отношении надписи только А.А. Медынцева сделала широкий анализ в контексте других надписей на сосудах. В частности, болгарские корчаги часто несут знаки или имена владельцев; на корчаге из болгарского Преславля указана вместимость – «девятимерный»; на корчаге середины Х века из Тмутороканя были нанесены три таблицы с тамгами и цифрами, вероятно какой-то торговый расчет. Аналогичные таблицы найдены на корчагах из Саркела. – Медынцева А.А. Надписи на амфорной керамике Х – начала XI веков и проблема происхождения древнерусской письменности. // Культура славян и Руси. М., 1998, с. 176–193; Таким образом, судя по контексту, надпись на Гнездовской корчаге – торговая. Слово обозначало товар, а буква «N» обозначала владельца или купца. Надпись нанесена на тулово корчаги так, что ее легко было прочитать, если сосуд стоит в ряду таких же, одной ручкой вперед. Надпись более всего сближается с болгарскими надписями на корчагах, так что купец, ее оставивший, был, скорее всего, болгарином.
  Размеры корчаги из Гнездово – примерно 25 см в диаметре и 30 см в высоту (до верхней части ручек), что соответствует объему 9,8 литра. Это совпадает с девятью мерами хойников (1,094 литра) для зерна. Если в сосуде перевозилась действительно горчица, то он вмещал девять хойников горчичных зерен. Из этого количества зерна можно получить отжимом примерно 6,8 литров натурального горчичного масла. Ценность этого масла была очень велика. Оно использовалось, скорее всего, как лечебное средство: для заживления ран, ушибов, ожогов; для лечения ревматизма и артрита; лечения хронической ангины, стоматита и болезней десен, а также желудочно-кишечных заболеваний и простуд. Для корабельного экипажа, который часто получал в бою раны и травмы, простужался, подвергался респираторным инфекционным заболеваниям, вроде ангины, переходящей в ревматизм, корчага с горчицей была большой ценностью.


[Закрыть], также стало испытывать определенное влияние христианства. В последней четверти Х века в Гнездово возникает даже небольшая христианская община, составленная знатными и богатыми воинами[803]803
  На это указывает пять камерных погребений в нескольких группах курганов, в которых были найдены крестики, восковые свечи, а также глиняные сосуды, настолько схожие, что они могли были изготовлены в одной гончарной мастерской или даже одним и тем же мастером. – Русь в IX–X веках: археологическая панорама. М. – Вологда, «Древности Севера», 2012, с. 272; Это интересное обстоятельство, связанное с керамикой, позволяет предполагать, что ранние христиане были замкнутой и отделенной от язычников общиной, в том числе и в бытовом отношении. Они использовали ритуально чистую посуду во избежание возможного осквернения, подобно тому как делали много позднее старообрядцы, и потому заказывали ее в одной мастерской.


[Закрыть]. Христианами могли стать и проезжие скандинавы, которые ездили в Византию, там крестились и привозили византийские монеты с крестом как символ своей веры[804]804
  В Вестерготланде, в Швеции, по крайней мере одна византийская монета, превращенная в подвеску, была найдена в контексте христианского кладбища, созданного отдельно от языческого. Милисиарий был положен в погребение, совершенное около 1000 года. Византийские монеты очень долго использовались в Скандинавии в качестве своего рода нательных крестов. Одна подвеска из милисиария Василия II была найдена в погребении на церковном кладбище, основанном около 1200 года. Эта подвеска использовалась более двух веков и, очевидно, передавалась по наследству в пяти или шести поколениях. – Audy F. How were Byzantine coins used in Viking-Age Scandinavia? // Byzantium and the Viking World (Acta Universitatis Upsaliensis Studia Byzantina Upsaliensia 16). Uppsala, 2016, р. 160


[Закрыть].

Подобное спорадическое присутствие крещеных скандинавов вряд ли можно признать даже предтечей христианизации. Их было слишком мало по сравнению с языческим окружением, как скандинавским, так и славянским.

Христианизация Польши началась раньше, чем крещение Руси, когда в 966 году князь Мешко I крестился и начал распространять новую веру в своих владениях. Уже в 968 году римский папа Иоанн XIII назначил первого польского епископа Йордана. Интересно отметить, что первоначальные церкви и крестильни были сооружены на городищах в Гече и Ледницком острове[805]805
  Небольшие церкви были сооружены отдельно, к северу от дворцов в Гече и Ледницком острове. К дворцу, сооруженному во второй половине Х века на Ледницком острове, с востока была пристроена крестообразная в плане пристройка в виде романской часовни, в которой размещались два неглубоких, до 30 см глубиной, бассейна, которые очень напоминают крестильни. Пристройка соединялась входом с остальным, прямоугольным в плане зданием. Вероятно, это была резиденция епископа. – Bukowska A. The Origins of the Christianity in Poland. Actual Research on Church Archaeology. // Die Christianisierung Europas: Entstehung, Entwicklung und Konsolidierung im archäologischen Befund". 16–18 Dezember 2010, Thomas Morus Akademie (Bergisch Gladbach-Bensberg, bei Köln). Regensburg 2012, p. 454


[Закрыть]. Около 1000 года в Познани, на городище, был построен кафедральный собор, также с крестильней[806]806
  В кафедральном соборе также были обнаружены остатки двух погребений, не содержавших никаких вещей. Они трактуются как погребения князей Мешко I и Болеслава I Храброго. – Bukowska A. The Origins of the Christianity in Poland. Actual Research on Church Archaeology. // Die Christianisierung Europas: Entstehung, Entwicklung und Konsolidierung im archäologischen Befund". 16–18 Dezember 2010, Thomas Morus Akademie (Bergisch Gladbach-Bensberg, bei Köln). Regensburg 2012, p. 458


[Закрыть]. Также кафедральные соборы были построены в Кракове и Вроцлаве.

Тесная взаимосвязь первоначальный польских церквей с княжескими центрами навела польских исследователей на мысль, что первые польские князья построили церкви в центрах управления специально для манифестации главной роли христианства в созданном ими государстве[807]807
  Bukowska A. The Origins of the Christianity in Poland. Actual Research on Church Archaeology. // Die Christianisierung Europas: Entstehung, Entwicklung und Konsolidierung im archäologischen Befund“. 16–18 Dezember 2010, Thomas Morus Akademie (Bergisch Gladbach-Bensberg, bei Köln). Regensburg 2012, p. 467


[Закрыть]. Церковь, возведенная в княжеской резиденции и возвышавшаяся над ней, идеально соответствовала этому замыслу. Но при этом устройство крестилен в укрепленной резиденции епископа на Ледницком острове, а также в соборе в Познани, также размещенном в укреплении, говорят о том, что польские князья не вынашивали планов немедленно крестить всех своих подданных. Цель миссионерской деятельности в эту первоначальную эпоху христианизации определенно состояла в крещении представителей знати, которых специально приглашали на церемонию, проходившую, очевидно, в присутствии князя. Хотя, князь Болеслав I в то же время уделял большое внимание миссионерской деятельности в своих землях и других странах[808]808
  В 1003 году Болеслав I создает монастырь в западной Польше, а 1008 году отправляет миссию в Швецию, а в 1009 году – миссию к ятвягам, прусскому племени, жившим между Мазурскими озерами и Неманом. – Urbańczyk P. Archaeological view of Christianization two sides of the Baltic Sea. // Archeologia Polski. T. LV, 2010, z. 1–2, s. 92; Так что отправка епископа Рейнберна на Русь вполне укладывается в миссионерскую активность Болеслава Храброго.


[Закрыть]. Остальных поляков в то время крещение почти не затронуло, что и показал вспыхнувший в 1035–1037 годах мощный языческий мятеж, в ходе которого была уничтожена созданная в Польше церковная инфраструктура, воссоздавались языческие капища и устанавливались идолы. Этот мятеж был окончательно подавлен в 1047 году князем Казимиром I Восстановителем, при помощи императора Священной Римской империи Генриха III и русского князя Ярослава Мудрого.

Неспешный характер проникновения христианства в народные массы, равно как и появление языческих по ритуалу погребений уже после официального крещения Польши, заставило польских исследователей выработать модель стадиальной христианизации[809]809
  Елена Золь-Адамикова предложила модель христианизации из пяти стадий: первая – номинальная христианизация без обращения населения; вторая – индивидуальное крещение отдельных лиц; третья – временная христианизация с последующей приостановкой проповеди из-за небрежения клериков или массового сопротивления; четвертая – прочная формальная христианизация; пятая – реальная христианизация, со всеобщим принятием законов веры. – Urbańczyk P. Archaeological view of Christianization two sides of the Baltic Sea. // Archeologia Polski. T. LV, 2010, z. 1–2, s. 97


[Закрыть]. Археологический материал показывал, что языческие по характеру погребения или погребения по смешанному ритуалу[810]810
  В смешанному ритуалу можно отнести частично сожженые тела; кладбища, на которых совершались погребения по обряду ингумациии кремации, укладывание в ингумации различного инвентаря, пищи и т.д


[Закрыть] совершались еще долго после номинального крещения, особенно в периферийных районах. Реальная христианизация Польши началась лишь в середине XII века, когда была создана сеть монастырей и местных церквей, что выразилось в появлении кладбищ вблизи церквей, погребения в которых выполнялись по христианскому ритуалу.

В свете обстоятельств христианизации Скандинавии, Польши и Болгарии становится понятно, что, решив завоевать и крестить территорию будущей Руси, князь Владимир возложил на себя задачу нетривиальной сложности. В особенности она была сложна в части крещения, поскольку предстояло обратить в христианскую веру страну, где о такой вере и не слышали. Владимир не мог опираться ни на предшествующие общины христиан, ни на предварительное знакомство с христианством, ни, тем более, на миссионеров. Ася Березняк подчеркнула, как немаловажный фактор, на который ранее не обращалось внимания, что территория будущей Руси намного превышала территорию Скандинавии или Болгарии[811]811
  Bereznyak A. Between Baptism and Faith: A New Perspective on the Christianisation of Europe in the Early Middle Ages. Jerusalem, 2016, p. 240


[Закрыть]. Болгарское царство в границах на 895 год занимала площадь 440 тысяч кв. км. Площадь Древней Руси достигала 1330 тысяч кв. км, или почти точно втрое больше. Уже это обстоятельство делало успех миссионеров весьма сомнительным.

Единственное, что облегчало его задачу, так это отсутствие враждебного отношения к Византии и потому не возникало ситуации принятия веры от врагов. Напротив даже, женитьба на византийской принцессе князю Владимиру помогла и возвысила его над племенной знатью, в определенной степени создав условия для насаждения новой веры.

Думается, что князь Владимир, разрабатывая свой план истинно исторического значения, очень интересовался процессом христианизации в других ранее языческих странах, в особенности в Болгарии, Моравии и Польше. Вероятно, летописец слышал смутные предания об этом, но не понял сущности вопроса и потому истолковал эти известия в виде легенды о выборе веры, серьезно исказив ход исторического процесса[812]812
  Хотя, анализ политической обстановки конца Х века сам по себе довольно определенно показывает, что Владимир вовсе не находился в ситуации выбора, во что именно верить. Выбор христианства для него был самоочевиден и не имел альтернативы, хотя бы потому, что он был сильнее всего связан с христианскими Болгарией и Византией; мусульмане для него были врагами, с которыми воевал он сам и воевал Святослав – его предшественник и вероятный отец; Хазария находилась на грани краха, в который Владимир внес свой вклад, и вскоре отреклась от иудаизма в пользу ислама.


[Закрыть]. Владимир определенно изучал, каким именно образом происходило крещение и христианизация до него, чтобы выработать лучший и более эффективный способ. На это указывает то, что его методы были некоей комбинацией болгарского и польского методов, причем наиболее выгодных. Владимир постарался избежать сделанных до него ошибок.

Во-первых, манифестация христианства по польскому образцу. Владимир, завоевав Киев, построил на Старокиевской горе укрепление, в котором воздвиг Десятинную церковь и свой дворец, так же, как сделал польский князь Мешко I. Большая церковь, стоявшая на высокой горе и возвышавшаяся над всем городом, самим своим видом показывала, что христианство теперь – официальная вера государства.

Во-вторых, церковь в укрепленной резиденции князя явно предназначалась главным образом для знати и для доверенных лиц. Владимир вряд ли мог рассчитывать на быстрое обращение народных масс, даже в Киеве и в окрестных городах, потому, как и в Польше, сделал ставку на христианизацию подчинившейся ему племенной знати. Население, даже в окрестностях Киева придерживалось языческих погребальных обычаев в течение почти всего XI века[813]813
  Bereznyak A. Between Baptism and Faith: A New Perspective on the Christianisation of Europe in the Early Middle Ages. Jerusalem, 2016, p. 272


[Закрыть]. Даже более того, в начале XI века отмечается увеличение количества языческих амулетов, в основном среди недавно завоеванных славянских племен; также периодически происходили языческие мятежи, часть из которых была упомянута в летописи[814]814
  Bereznyak A. Between Baptism and Faith: A New Perspective on the Christianisation of Europe in the Early Middle Ages. Jerusalem, 2016, p. 273–274


[Закрыть]. Так что даже Киев был окружен языческим морем, весьма недружелюбным и к новой власти, и к новой вере. В третьей четверти XI века, судя по каноническим ответам митрополита Иоанна II, пребывавшего на этой должности в 1077–1089 годах, видно, что христианский обряд брака практиковался только знатью, тогда как простой люд все еще придерживался языческих обрядов.

В-третьих, князь Владимир явно вынес важный урок из болгарского опыта христианизации, безоговорочно сделав ставку на распространение христианства методами Кирилла и Мефодия, на основе письменного славянского языка, ими разработанного, как наиболее понятного основной части населения нового государства. Очевидно, так он решил сразу, еще на ранних стадиях разработки своего плана, и в дальнейшем никаких колебаний не испытывал. Христианская культура Древней Руси изначально строилась на основе славянского языка и кириллической письменности.

В-четвертых, довольно хорошо зная опыт Византии и Болгарии, князь Владимир сразу пришел к мнению, что обучение грамоте является мерой двойного назначения, поскольку укрепляет как церковь, так и государство. Долгое время княжив в Крыму, Владимир несомненно неплохо был осведомлен о торговле и потому хорошо понимал, какую роль письмо и грамотность играет в торговых делах. Грамота была абсолютно необходима для развития административного и экономического базиса его государства. Потому, наряду с крещением знати, как это указывается в летописи, Владимир заставлял крещеную знать отдавать детей в обучение грамоте. Это требование воспринималось, судя по летописным рассказам, как трагедия. Владимир вовсе не полагался на добровольность представителей знати и фактически брал их детей в заложники. Но он обещал, что обученные грамоте дети знати со временем станут его приближенными боярами и укрепят свое социальное положение. Этот план оказался эффективным, поскольку уже с середины XI века письмо стало широко употребляться в городах Древней Руси, а потом, судя по берестяным грамотам, распространилось и среди простого люда. Владимир одновременно строил и церковь, и государство. Эти процессы в Древней Руси были теснейшим образом взаимосвязаны, настолько, что их и разделить нельзя.

В-пятых, понимая, что язычников в его государстве слишком много и они доминируют в числе, князь Владимир отказался от насильственного насаждения христианства, ограничиваясь только отдельными силовыми акциями по разрушению капищ и свержению идолов, а также подавлением открытых мятежей. В остальном его политика христианизации была весьма умеренной и терпимой ко многим языческим обычаям, которых население придерживалось. Вероятно, по этой же причине, он отказался от приглашения иностранных миссионеров[815]815
  Миссий было очень мало. Из них можно назвать лишь приезд епископа Колобжега Рейнберна в 1013 году, вместе с дочерью польского князя Болеслава I, да и то, вероятнее всего, связанный с миссионерской активностью польского князя. Также миссию Торвальда Кондранссона в Полоцке – Торвальд участвовал в неудачной попытке проповеди в Исландии, и покинул остров вместе с епископом Фридериком в 985 году. – Самонова М. «Пришел я туда, где Торвальду, сыну Кодрана, Христос дарует покой»: к вопросу об участии скандинавов в христианизации Полоцка. // Colloquia russica. Series I, vol. 8. Religions and beliefs of Rus’ (9th-16th centuries). Krakow, 2018, p. 87; Исследовательница датирует появление Торвальда в Полоцке уже на следующий год после отъезда из Исландии, при том, что он посетил по дороге Иерусалим и Константинополь. Но с этим нельзя согласиться. Поездки в ту эпоху были не столь быстрыми, как ей хотелось бы. При всех прочих, датировать деятельность миссионера Торвальда на территории будущей Руси можно в лучшем случае началом 990-х годов, а, может быть, и позднее. Кроме того, скорее всего, Торвальд проповедовал христианство среди скандинавов, которых в Полоцке было много.
  В поздних слоях Гнездово, когда поселение уже стало небольшим, была найдена превращенная в подвеску монета архиепископа Майнца Бардо, чеканенная в Эрфурте между 1031 и 1051 годами. – Eniosova N. Tracing the Routes of Silver Procurement to the Early Urban Centre Gnezdovo in the 10th/Early 11th Centuries. // Die Archäologie der frühen Ungarn. Chronologie, Technologie und Methodik. Mainz, 2012. S. 264; Возможно, это след еще одной миссии.


[Закрыть]. С другой стороны, слишком активная миссионерская деятельность могла дать результат, как в Болгарии, когда население уверовало в Христа, но тут же ударилось в ересь. Мягкостью и постепенностью христианизации Владимиру удалось избежать как польских, так и болгарских ошибок в этом вопросе.

В-шестых, князь Владимир для успеха своего предприятия по христианизации Руси использовал нетривиальный инструмент – знак социального престижа. Он выделял людей, которые ему служили, особыми знаками отличия, даваемыми только им. К примеру, набрав войско иностранных наемников, Владимир приказал изготовить воинам ножны с особой, стандартной оковкой конца ножен, украшенной фигурой сокола с расправленными крыльями[816]816
  Известно 66 таких оковок, которые были найдены в погребениях в самых разнообразных местах: Дания – 2 экземпляра, Сареамаа, Эстония – 1, Бретань, Франция – 1, Финляндия – 2, Хедебю – 2, Латвия – 4, Литва – 10, Норвегия – 2, Польша – 3, в том числе один в Волине, Восточная Пруссия – 6, Швеция – 14, а также в России – 11 (Смоленск – 3, Гнездово – 1, Ладога – 4, Ярославль – 2, Вологда – 1), и на Украине – 8 (Чернигов – 6, Киев -2). – Hedenstierna-Jonson Ch. Rus´, Varangians and Birka Warriors. // The Martial Society. Aspects of warriors, fortifications and social change in Scandinavia. Stockholm, 2009, р. 174; География находок довольно точно отображает как происхожение воинов, набранных на службу в войско князя Владимира, так и распространение его власти по территории Руси. Насколько можно судить, это были наиболее приближенные к князю воины, вероятно, его личные телохранители и доверенные лица, которые также рассылались в качестве командующих отдельных отрядов, контролирующих наиболее важные города в государстве.
  Материалы погребения в кургане 42 в Шестовицах, в котором был похоронен мужчина, одетый в шелковую рубаху, покрыт шерстяным плащом и имел богато украшенный пояс с сумкой-ташкой, позволяют думать, что в середине Х века некоторые скандинавы становились высокопоставленными наемниками в нескандинавских землях, в частности, у прусов. Погребенный воин имел бронзовое навершие меча, характерное для балтов; редкие стремена венгерского происхождения, бытовавшие у прусов. – Кулаков В.И. Ирзекапинис и Шестовицы. // Проблемы археологии Южной Руси. Материалы историко-археологического семинара «Чернигов и его округа в IX–XIII вв.». Чернигов, 26–28 сентября 1988 г. Киев, «Наукова думка», 1990, с. 114; Вероятно, этот воин служил у прусов, судя по богатству и знатности, командиром отряда, а потом вернулся в Шестовицы, где и умер. Так что наемники из восточной Прибалтики, скандинавы или балты по происхождению, в те времена встречались.
  Некоторые из наемников князя Владимира возвращались обратно в Скандинавию; в Бирке были обнаружены три могилы, где были найдены наконечники ножен мечей с соколом, вместе с арабскими дирхемами, весами и гирьками, относились к числу наиболее богатых погребений. Не исключено, что эти воины в Бирке были также агентами по найму воинов или интендантами отрядов.
  Некоторые же из скандинавских наемников оставались на Руси и становились частью древнерусской знати. В Суздале, в северо-восточной части Детинца, под валом XII века были обнаружены остатки большого, площадью около 80 кв. метров дома. В нем были найдены: византийская актовая вислая печать, стеклянная и поливная посуда, три золотых браслета, остатки панциря, наконечники стрел, стремена. Дом датируется периодом 1031–1051 годов. Рядом с ним была обнаружена усадба ювелира, в которой была найдена литейная форма круглой подвески с изображением человека с двумя птицами на плечах. По орнаментальной кайме были знаки младшерунического алфавита, типичные для Дании и Норвегии для середины XI века. Надпись читается как saulofs – «Этот Олавов». – Мельникова Е.А., Седова М.В., Штыхов Г.В. Новые находки скандинавских рунических надписей на территории СССР. // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1981 год. М., «Наука», 1983, с. 183–185; Возможно, ювелир делал подвеску с рангово-идентификационной функцией для скандинава, состоявшего на службе у русского князя.
  Другим пунктом, в который прибывали наемники, возможно, целыми корабельными экипажами, была, должно быть, Старая Ладога. В 12 км от устья Волхова на берегу реки был найден большой клад весом около 7 пудов или 112 кг, одна из монет которого, по определению Х.Д. Френа, была чеканена в 1001/1002 году. – Кирпичников А.Н. Ладога VIII–X вв и ее международные связи. // Древняя Русь: новые исследования. Славяно-русские древности. Вып. 2. Санкт-Петербург, 1995, с. 39; В этом кладе было около 40 тысяч монет, чего достаточно для полного снаряжения целого флота из восьми кораблей по 30 человек в каждом или отряда в 240 человек.


[Закрыть]. Имелись и другие статусные предметы с символикой Владимира: ременные наборы и сумки[817]817
  В Бирке, в кургане 93 были обнаружены остатки походной сумки со знаками Рюриковичей. В кургане 26 в Гнездово был найден ременной набор со знаком, который интерпретируется как знак десятого сына Владимира Станислава, правившего в Смоленске с 988 года и умершего в 1036 году. – Ширинский С.С. Ременные бляшки со знаками Рюриковичей из Бирки и Гнездова. // Славяне и Русь. М., «Наука», 1968, с. 215, 223; Насчет Станислава Владимировича эту гипотезу трудно поддержать, поскольку независимые от летописи источники не знают десятого сына князя Владимира, а списки его детей вообще отличаются недостоверностью и могли быть сочинены позднее.


[Закрыть], которые, вероятно, вручались в качестве награды отличившимся воинам. Подобные знаки социального престижа, надо полагать, очень ценились, поскольку они серьезно поднимали социальный статус награжденного ими человека.

Решая задачу склонения к христианству подвластных ему язычников, князь Владимир пришел к аналогичному решению. Надо было как-то социально выделить крестившихся, дать им что-то, что поднимало бы их социальный статус. Но если воинов можно было наградить ценными знаками, то вот для простого люда нужно было нечто попроще, но такое, что ими бы тоже ценилось. На мой взгляд, знаком социального престижа для крестившегося простонародья стала керамика. Археологи постоянно отмечают распространение древнерусской круговой керамики, вытесняющей старую, племенную лепную керамику, и даже используют ее как датирующий признак, но, судя по публикациям, затрудняются дать этому какое-либо внятное объяснение причин этого процесса. Особых экономических предпосылок к смене типов керамики не просматривается, поскольку керамика чаще всего производилась местными мастерами. В такой ситуации остается предположить, что причина смены типов керамики была связана с крещением. Крестившиеся люди получали право пользоваться особой высококачественной керамикой[818]818
  Киевская древнерусская керамика XI века отличается отличным качеством изготовления: применение ангоба, дававшего ярко-оранжевый, желтый или почти белый цвет, тонко отмученная глина, тонкие стенки и сложно профилированный венчик. Особо надо отметить, что в это время киевская керамика примерно на 20 % была орнаментирована простым орнаментом, но при этом 30 % сосудов имели клейма, очевидно, определенных гончарных мастерских. В более позднее время, в XII–XIII веках, до 80 % керамики является орнаментированной, доля клейменой керамики падает до 7–8 %, а в XIII веке клейма исчезают совсем. – Древнерусская керамика. М., 1992, с. 8–11; Можно предположить, что князь Владимир повелел учредить особые гончарные мастерские, в которых изготовляли сосуды для крещеного населения высокого качества, которые свою продукцию удостоверяли особым клеймом на донце.
  Если это так, то, скорее всего, подобная посуда изготовлялась только для христиан, по благословению священника, возможно с освящением, и могла использоваться в литургических целях. Такая посуда могла считаться ритуально чистой и ее использование в быту отделяло христиан от язычников.


[Закрыть] и, возможно, получали ее в подарок при крещении, наряду с крестильной рубахой. Поскольку в те времена другие ритуальные предметы, такие как иконы, были еще редкостью, если вообще использовались простыми людьми, то выделить христиан особой керамикой было весьма целесообразно. Скорее всего, и другие распространенные предметы древнерусской материальной культуры, такие как шиферные пряслица, стеклянные браслеты и посуда, тоже имели такой же характер знаков социального престижа для христиан.

Если это так, то князь Владимир выработал остроумную идею, решившую много проблем, свойственных для других стран, проходивших процесс христианизации. Бытовые отличия агитировали за крещение гораздо эффективнее проповедей, не говоря уже о насилии. Кроме того, приняв новую материальную культуру, которая была очевидно лучше прежней, было гораздо труднее отречься от христианства и вернуться к язычеству.

У этого процесса была еще одна сторона, которую князь Владимир и его наследники, вероятно, тоже подметили и использовали. Распространение бытовых предметов, связанных с христианством, постепенно приводило к смене материальной культуры, стиранию былых племенных отличий и, наряду с грамотностью, вело к слиянию различных славянских племен в единую народность, так же, как произошло слияние славян и болгар при христианизации Болгарии.

Конец варяжской эпохи

Завоевание территории и основание Древней Руси князем Владимиром определенно можно считать концом варяжской эпохи в русской истории. Это наименование сугубо условное, отмечающее наиболее характерную сторону исторического процесса в этом месте и в это время. При этом надо подчеркнуть, что «варяжская эпоха» – это, скорее, дань историографической, научно-литературной традиции, чем точное определение. Варяг, как показал А.Л. Никитин, есть термин XI века, обозначал он скандинава-наемника на византийской службе и в летопись попал в начале XII века, породив там изрядную путаницу. Читатели также уже могли подметить, что когда я говорю о скандинавах, действовавших в Западной Европе, то я их чаще называю викингами, а когда упоминаю скандинавов, пребывавших на территории будущей Руси, то чаще я их именую просто скандинавами. Это различение вытекало из того, что обе общности, хотя и были тесно связаны происхождением, культурой, общей деятельностью, все же резко отличались друг от друга.

У нас нет нормальных терминов, потому приходится пользоваться громоздкими словосочетаниями. Может быть, впоследствии появится и закрепится в историографии соответствующая терминология. Но сейчас ее нет. Отсюда вот и приходится позаимствовать у скандинавов-наемников их название варягов, чтобы хоть как-то обозначить и выделить целую историческую эпоху.

Но все же, в завершение, надо сказать несколько слов о самом завершении варяжской эпохи в русской истории, равно как о причинах этого. Варяжская эпоха завершилась поражением скандинавов на территории будущей Руси в борьбе с князем Владимиром и отчасти его наследниками. В ходе этого поражения власть скандинавов рухнула. Они сумели удержать лишь Полоцк с прилегающей землей, но при этом лишились своего доминирующего положения. Князь Владимир из обломков прежнего порядка довольно быстро выстроил новую социально-политическую иерархию, в которой главенствующее положение занимал он сам со своим княжеским родом, и выделенные им приближенные, составившие окружавшую его знать. Скандинавам в целом места в этой иерархии уже не было.

Скандинавы в Древней Руси остались, но занимали уже совсем другое положение. Часть из них сумела войти, скорее всего, за счет личных заслуг, в знать при князе Владимире; другая часть стала наемниками на службе у разных правителей; но в значительной части скандинавы, судя по всему, покинули Русь и вернулись в Скандинавию.

Поражение скандинавов, в первую очередь их владения на Днепре, в Х веке бывшего наиболее сильным и организованным[819]819
  Это скандинавское владение на Днепре можно было бы назвать государством, но мы ничего не знаем о нем: ни его названия, ни имен правителей, ни его внутренней структуры и законов. Само его существование устанавливается косвенным способом, путем умозрительной реконструкции. Пока что это больше призрак, чем более или менее твердо установленный факт. В силу этого немаловажного обстоятельства именовать его государством у нас нет никаких оснований, даже при всех подозрениях, что это владение на Днепре действительно было государством. Если в нашем распоряжении появятся факты, так мы и дадим ему определение.


[Закрыть], само по себе веский повод для смены исторической эпохи. Причины же этой смены были, как можно судить, таковы.

Причина первая. Мир викингов сложился вокруг грандиозного плана сокрушения христианства. Как только викинги потерпели решающее поражение, осознали тщетность своих усилий и отказались от своего замысла, мир викингов встал на дорогу неудержимого распада. Собственно, на протяжении Х века хорошо видны признаки этого распада: проникновение в среду викингов христианства, борьба за владения, ожесточенные междуусобицы. О том, чтобы собрать грандиозный флот и осадить Париж уже не было и речи. Огромное войско викингов, не имевшее собственных владений и снабжавшееся с обширной торговой системы, частью погибло, а частью разошлось по разным владениям скандинавских и европейских феодалов. Эту причину можно сформулировать как утрату цели исторического существования.

Причина вторая. Она состоит в том, что язычники полностью проиграли мировоззренческую борьбу христианству. Это выразилось не только в том, что викинги-язычники не смогли склонить христиан к язычеству, но и в том, что сами викинги-язычники обратились ко Христу. Если язычество не могло успешно идеологически оппонировать христианству, то неудивительно, что и языческие вожди не смогли противостоять христианским правителям и их экспансии.

В политическом отношении это привело к тому, что некогда обширный языческий мир, существовавший в Северной и Восточной Европе, в начале XI века не только резко сократился, но и оказался окружен христианизировавшимся государствами. Собственно, если не брать финно-угорские племена Северного Приуралья, которые в то время не претендовали на большую историческую роль, языческий мир в Северной Европе сократился до южной и восточной Прибалтики. С запада его подпирало распространение христианства в Скандинавии, с юга – в Польше, с юго-востока и потом востока – в Древней Руси. Это была ситуация неминуемого исторического поражения, и действительно, впоследствии эту языческую Прибалтику завоевали крестоносцы.

Причина третья состоит в том, что на территории будущей Руси незадолго до появления князя Владимира наблюдается серьезный экономический кризис, выразившийся в сокращении, а затем почти полном прекращении поступления арабского серебра. Последние дирхемы поступили на Русь в начале XI века, но уже далеко не в тех объемах, как в IX веке. Прекращение поступления монетного серебра несомненно вело к упадку товарно-денежной экономики, созданной скандинавами в Северной и Восточной Европе. Серебро изнашивалось и выпадало из оборота, объем платежного средства в обращении сокращался; сделки совершались все с большим трудом, пока, наконец, не произошел разрыв большей части торговых связей и не произошла натурализация экономики. Этот экономический кризис подорвал силы скандинавов на Днепре, им не удалось выстоять против экспансии князя Владимира, вероятнее всего, снабжавшегося при активной византийской помощи.

Однако, само появление экономического кризиса связано по крайней мере с двумя дополнительными причинами. Во-первых, резкое сокращение заготовки пушнины, поскольку интенсивный промысел в лесной зоне к концу Х века велся уже около полутора столетий и пушные ресурсы были уже сильно истощены. Во-вторых, Булгария в середине Х века отказалась от своей сугубо транзитной торговой роли и попыталась создать свою независимую державу, оспаривая контроль над рядом районов лесной зоны[820]820
  Не исключено, что эти две причины экономического кризиса между собой тесно взаимосвязаны. Когда через Булгар шел поток пушнины и серебра, им хватало обычных таможенных и торговых пошлин для богатства, достигаемого весьма легким путем. Но когда поток пушнины иссяк, правители Булгара, должно быть, решили, что им теперь надо взять контроль над заготовкой пушнины в свои руки. Возможно, что сокращение предложения пушнины скандинавами они восприняли как недружественные шаги, своего рода эмбарго, и повели дело к вооруженному конфликту.


[Закрыть]. Эти причины стали основой тому, что с конца Х века скандинавам на Руси делать стало нечего и незачем. Лишь немногие скандинавы продолжали ездить в качестве купцов, наемников или послов, что хорошо известно из саг.

Наконец, четвертая причина. С середины XI века, когда христианская церковь раскололась на западную и восточную, добавился еще и фактор, вытекавший из этой великой схизмы. Скандинавы были крещены в основном по латинскому обряду, как католики, а на Руси народ крестился по греческому обряду, как православные. В итоге скандинавы, не в последнюю очередь под влиянием ряда германских епископов, стали воспринимать восточные земли как враждебные в религиозном смысле. В это время окончательно рвутся связи, существовавшие веками, и варяжская эпоха завершается навсегда.

Историко-политологическое заключение

В этой теме, тесно касающейся политической идеологии и русского национального нарратива, все же стоит посвятить некоторое внимание тому, что предложенная мной настоящая история варяжской эпохи может дать для исторической политологии, объясняющей возникновение русской государственности, русской нации, их место и роль в мировой истории. Я не ставлю перед собой цели переписать русский национальный нарратив, но думаю, что стоит сформулировать свое видение применения полученных выводов.

Момент первый – причины возникновения русской государственности. На мой взгляд, русская летопись предлагала хотя и понятное, но весьма легковесное объяснение основанию государства. Племена почему-то решили призвать варягов к себе княжить. Ни летопись, ни все последующие историки, занимавшиеся этим вопросом, так и не смогли обстоятельно и детально объяснить причины этого решения. Наиболее распространенная версия состояла в том, что таким образом племена старались защититься от воинственных викингов. Однако, в этом призвании неявным образом проступало то, что славяне и примкнувшие к ним финны оказались неспособны ни сами создать себе государство, ни устроить в нем систему управления, ни организовать военную силу, достаточную для отражения вторжений извне. Если бы они на это были способны, то не было бы нужды в иноземных князьях. Такая подоплека призвания варягов редко формулировалась открыто, но она постоянно чувствовалась и сделалась политическим приводом долгого и ожесточенного спора о варягах. У столь огромного, могущественного и исторически важного государства, как Россия, не могло быть подобного непритязательного начала, связанного с неспособностью к государственному строительству.

Антинорманнисты пытались положение как-то поправить. Они яростно отрицали скандинавское происхождение варягов и настаивали на том, что призванные князья были природными славянами. Это было нужно для того, чтобы исходный импульс государственности был хотя бы славянским, а не совсем чужеземным и чужеродным. Однако, их аргументация была исключительно слаба и не получила никакого фактического подтверждения.

Летописная версия со всеми возможными поправками оказывается несостоятельной, то есть ложной. Между тем, согласно замечательному высказыванию первого президента Чехословакии Томаша Масарика: «Великое не может быть ложным». У столь великого исторического явления, как Россия, должны быть твердые основания.

В рамках моего подхода вопрос решается совсем иначе. Русская государственность появилась в результате грандиозного исторического процесса – решительной схватки язычников и христиан за существование и господство. Это была эпическая битва, в которой христиане одержали верх не только силой оружия, но и крепостью веры; язычники не только потерпели поражение от христиан, но и отвратились от своей языческой веры. Собственно, исход этой схватки предопределил историческую судьбу огромного языческого мира, остававшегося за пределами бывшей Римской империи, который довольно быстро пришел к полному историческому краху. Племена, населявшие территорию будущей Руси, в этой мировоззренческой битве участвовали непосредственным образом. Их вовлечение в грандиозный и исключительно важный исторический процесс привело их к созданию государства. Как видим, совсем другое объяснение, гораздо лучше соответствующее реальной исторической роли России, чем легендарное призвание варягов.

Момент второй – как восточнославянские племена стали народом государственным. Они не относились к народам, которые были первопроходцами в деле строительства государств и империй. Раз так, то они должны были учиться этому делу. Но у кого и как? В летописной версии об этом ничего не говорится. Получается, что русская государственность, появившаяся в весьма развитой форме, возникает как бы сама собой. Это нелогично и не может быть правдой.

В рамках моего подхода объяснение того, где это восточные славяне научились устроению государства, тоже получается иным и своеобразным. Во-первых, большую роль сыграл организаторский талант скандинавских викингов. Хотя они и не стремились к созданию государства, как такового, однако же, поставив перед собой цель уничтожить христианский мир, они создавали армии и флоты в таких масштабах, которые были вполне сопоставимы с военным строительством крупнейших и сильнейших государств того времени – Каролингской и Византийской империй. Викингам требовалось создать тылы, фактически соответствующие экономическому базису крупного государства. Им это, как было показано в книге, удалось. Большое историческое везение состояло в том, что организаторский талант скандинавских викингов на Западе разрушал, а на Востоке, в том числе и на территории будущей Руси – создавал.

Во-вторых, поскольку скандинавов на территории будущей Руси всегда было мало, то они, для решения своих задач, набрали себе славянских помощников. Вовлечение предусматривало и учение славян всему тому, что сами скандинавы знали и умели. Тут нужно подчеркнуть, что большое историческое везение восточных славян – предков русских, состояло в том, что скандинавы выбрали именно их младшими и подчиненными партнерами в реализации своих масштабных замыслов. У скандинавов был выбор. Они могли бы сделать своими партнерами финнов. Тогда была бы не Русь, а, скажем, Весь, и мы бы обсуждали этот вопрос на каком-нибудь финском языке. Но скандинавы выбрали славян, видимо, по причине их пристрастия к земледелию. Экономическое развитие в варяжскую эпоху создало условия для создания именно славянской государственности, тогда как финны оказались на исторической обочине и те финские народы, которые избежали значительной ассимиляции, получили свои государства лишь тысячу лет спустя.

Отметив это историческое везение, следует еще отметить, что подчинение восточных славян скандинавам в варяжскую эпоху вряд ли можно рассматривать как негативный фактор. Да, скнадинавы господствовали над славянами в политическом и экономическом отношениях. Но при этом скандинавы ни за что бы не смогли сыграть своей исторической роли без участия славян. Тут еще стоит подумать, кто от кого в действительности зависел больше.

В-третьих, скандинавские викинги более чем сто лет воевали с христианскими государствами, в особенности с Каролингской империей и королевствами, возникшими при разделе империи. В этой войне викинги большое внимание уделяли разведке, потому им государственное и церковное устройство христианских государства было известно весьма и весьма хорошо. Эти знания, несомненно, становились в той или иной степени достоянием и славян.

Так что можно сказать, что варяжская эпоха была для славян своего рода «университетом» государственности, когда они познавали как передовой европейский опыт устройства крупных и могущественных государств, так и специфический скандинавский опыт по устроению и ускоренному развитию земель, населенных слаборазвитыми племенами. Как можно судить по последующей истории России, восточные славяне этот «университет» закончили с отличием. Распространение России на север и северо-восток Евразийского континента, вплоть до Берингова моря в своих методах обнаруживает явную преемственность со скандинавскими методами устройства экономики в лесной зоне на территории будущей Руси. Русские прошли, присоединили и устроили огромную по площади территорию Северной Евразии, примерно в пять раз больше, чем это удалось скандинавам. Это ли не доказательство того, что славяне отлично выучились у скандинавов, то есть были прекрасными учениками? Кроме того, если в последующие века организаторский талант скандинавов сильно иссяк, практически исчез, то вот русские не только этот организаторский талант переняли, но также и сохранили, и взрастили.

Кстати, именно в варяжскую эпоху восточные славяне получили черту национального характера, которая их потом выгодно отличала от других народов. Они не считали зазорным учиться у всех народов, с которыми входили в контакт. История российская наполнена такой учебой: у скандинавов, у византийцев, у болгар, у татар, у немцев и французов, у американцев в самую современную эпоху. Нередко эта учеба доводила до крайностей, но каждый такой этап научения делал русских и их государство сильнее. Мы и теперь легко перенимаем что-то новое, созданное другими народами, и применяем это у себя, даже не особо осознавая эту свою национальную черту. Но она важна и объясняет исторический успех России.